ЛАЗАРЕНКО В.Г.
Практикующим сегодня, в контексте интегративной медицины, некоторые психофизиологические, лекарственные и физические методы профилактики и лечения, имеющие истоки в медицине Древней Греции, далеко нелишне представлять, как эти методы формировались. Иначе вероятны ложные теоретические предпосылки и практические ошибки, от которых могут пострадать пациенты. Чтобы вникнуть в смысл древней практики, безусловно, следует иметь представление о мировоззрении, на котором ее методы базировались. Между тем, сегодня остаются крайне поверхностными представления медицинской общественности о создателях первых в Греции целительских систем - «богах медицины», имевшим в значительной части реальную историю и вполне определенную идеологию.
Главным из них, по крайней мере, в VI-V веках до н.э., для древних греков был Аполлон. Наши недавние сопоставительные исследования древних литературных и археологических источников в сочетании с данными индоевропейского языкознания и ДНК-генеалогии показали, что он, вполне вероятно, был вождем племен, известных в античной литературе, как гиперборейцы и являвшихся носителями Y- хромосомной гаплогруппы R1b. Они совершили в течение IV тысячелетия до н.э. стремительный захватнический рейд из Южного Зауралья и Прикаспийских степей в Северное Причерноморье и далее, через Малую Азию и Северную Африку, на Пиренеи [8, с. 671]. Сегодня носители этой гаплогруппы представляют собой большинство «коренных» жителей Западной Европы. Согласно античным сведениям, очевидно, что Аполлон приобрел, а точнее присвоил, усилиями служителей его культа, врачебные функции именно на пути древних миграций, особенно в Северном и Северо-Западном Причерноморье, задолго до проникновения в Грецию. Даже в «Илиаде» раненых богов лечит негреческое божество врачевания – Пеан. Но впоследствии мы видим уже Аполлона Пеана и Аполлона Врача, хотя в Северном Причерноморье найдены посвятительные надписи просто «Врачу», который мог быть древним местным божеством. Менее известен, но весьма показателен факт обнаружения археологами на территории Болгарии античных монет с надписью «Аполлон Даррон». Даррон же – имя македонского демона-целителя, которое неотделимо от названия фракийского племени дерронов или дерсеев. Все это свидетельствует об идентичности бога-целителя дерронов с Аполлоном [24, с. 172].При этом,врачевание Аполлона имело отчетливо выраженный шаманский характер, что впервые отмечено К. Мэйли и подтверждено другими исследованиями, в т.ч. нашими [9, с. 109-115].
В конце классического периода авторитет такого «бога-врача» как Аполлон стал падать, очевидно, из-за малозаметного личного вклада в медицину. Это потребовало срочно дополнить мифологию появлением его «сына» - Асклепия, на самом деле имеющего самостоятельное фракийское происхождение [24, с. 172-173]. Невозможно, например, пренебречь данными о том, что Асклепий был убит Зевсом у гипербореев [23, с. 195]. Это очень весомо подчеркивает принадлежность зарождения культа Асклепия на более северных, по отношению к собственно Греции, территориях. В частности – в Северо-Западном Причерноморье, т.е. во Фракии. Сравнительная мифология, как показывает крупный исследователь индоевропейских миграций Л.С. Клейн [7, c. 320], дает впечатляющие результаты. У древних греков и у ариев был бог-лучник, посылающий своими стрелами болезни и тихую смерть. У ариев это Рудра, у греков – Аполлон. Священные животные Рудры и его сына Ганеши – мышь и крот. Священные животные Аполлона и его сына Асклепия – мышь и крот. А это означает, что хтонический культ богов-целителей, основанный на первобытной анимистической магии, был присущ всей индоарийской общности, возникнув в Восточной Европе и распространившись до Индии. Несуразность происхождения Асклепия от Аполлона была замечена еще в древности. Например, Цицерон сообщает, что Дионисий Старший, тиран Сиракуз (431-367 гг. до н.э.), приказав снять со статуи Асклепия в Эпидавре (в главном храме этого бога! – В.Л.) золотую бороду, заметил: «Не пристало сыну быть бородатым, когда его отец во всех храмах безбородый» Более того, там же – в трактате «О природе богов» Цицерон констатирует что были известны целых три Асклепия: «Из Эскулапов первый – сын Аполлона. Ему поклоняются в аркадии. Он изобрел медицинский зонд и, как говорят, первым стал бинтовать раны. Второй Эскулап был братом Меркурия. Этот, пораженный молнией, говорят, был похоронен в Киносурах. Третий – сын Арсиппа и Арсинои, первым открыл способы очищения желудка и удаления зубов. В Аркадии показывают <…> его могилу и посвященную ему рощу» [22, с. 186, 175]. Это означает, что уже в античности плохо дифференцировали, как личность, так и происхождение обожествленного героя-врача.
Что же касается сущности врачевания Асклепия, рассмотрим древние источники и авторитетнейшие комментарии к ним. В ранних мифах Асклепий предстает как типичный герой: чудесное рождения, воспитание у кентавра Хирона - Аполлон почему-то не обучал сына медицине, а поручил это Хирону, образ которого восходит к древнейшим анимистическим представлениям. Согласно великому поэту V в. до н.э. Пиндару [12, с. 69]: «Хирон, сын Филиры… / Таков он некогда вскормил Асклепия, / Утолителя тел, пугателя недугов, / Доброго плотника безболья». Затем последовали многочисленные подвиги Асклепия на ниве исцеления, нестандартная смерть - от молнии Зевса, причем как кара за корысть. О последнем недвусмысленно сказал Пиндар [12, с. 71-72], одновременно дав дельный совет гордецам-целителям: «Но корысть – обуза и умению. / Золото, сверкнув из рук несметной мздой, / Совратило его / Вырвать из смерти схваченного смертью; / И палящая молния от Кронидовых мышц, / Пав меж этим и тем, / Затворила вздох в его груди, / Обоих обомкнула их участью, / Ищи себе смертный у богов / Уменья по уму, ступени по стопе, / Помни, в какой мы доле, / Не пытай бессмертия, милая душа, / Обопри на себя лишь посильное». Хотя у Гомера Асклепий даже не упоминается, а медициной в «Илиаде» занимаются его сыновья Махаон и Подалирий, в последующем Асклепию приписали многие достижения. Как формировался миф, предшествующий его обожествлению, видно по Диодору Сицилийскому: «Асклепий, сын Аполлона и Корониды, отличался природными дарованиями и умом. Он ревностно занимался наукой врачевания и совершил много открытий во благо человеческому здоровью. Слава его была необычайно велика: говорили, что он, ко всеобщему удивлению, исцелил многих безнадежно больных, и поэтому широко распространилось мнение, будто он даже возвращает к жизни мертвых» [4, с. 70]. На разнообразие лечебных приемов Асклепия указывает Пиндар [12, с. 71]: «Шли к нему, кто сжился с язвами, евшими себя, / Кто ранен блеклой медью или дальним камнем, / Кого гложет стужа и летний зной, - / Он разрешал их страсти, изымал из мучений, / Одних обхаживал мягкими запевами, / Других миротворным питьем / Или снадобьем, обхватывающим рану, / А иных спасал ножевой разрез».
Здесь мы видим, как минимум, три вида лечения: магические заклинания («мягкие запевы»), лекарственная терапия, хирургия. Но другие античные авторы не могли поверить в силу лекарств или искусство хирурга, считая, что без магии и чудес никак не обойтись. Аполлодор по этому поводу сообщает: «Став искусным врачевателем и накопив в этом занятии большой опыт, Асклепий не только спасал их от смерти, но и воскрешал уже умерших. Он получил от богини Афины кровь, вытекшую из жил Горгоны, и использовал ту кровь, которая вытекла из левой части тела, людям на погибель, ту же кровь, которая вытекла из правой из правой части, для спасения людей: этой же кровью он воскрешал мертвых» [2, с. 96]. Супруга Асклепия Эпиона - «Облегчающая боли», в древнегреческой мифологии сама почитается как божество (Кринагор. Эпиграммы 12, 51 Пейдж). С ней связаны предания, характеризующие природу тогдашних лечебных мероприятий. Эпиона пела священные песни во время приготовления лекарств – таким образом, медицина Асклепия (как и его последователей) носила явно магический характер. Это подтверждается и поздними греческими и римскими источниками, которые рассказывают о лекарственных средствах, применение которых должно было непременно сопровождаться исполнением священных гимнов. Например, упоминание об эффективном средстве от головной боли даже у Платона звучит так: «Средством этим служит лист, употребление которого, однако, следует соединять с заклинанием или священной песнью; если употребление листа соединить с этим напевом, то средство это совершенно излечивает; без этой песни лист остается недействительным» [16].
Тем не менее, Платон в диалоге «Пир» говорит даже, что врачебное умение Асклепия строилось на протонаучных принципах: «… великий знаток своего дела. Ведь тут требуется умение установить дружбу между самыми враждебными в теле началами и внушить им взаимную любовь. Самые же враждебные начала - это начала совершенно противоположные: холодное и горячее, горькое и сладкое, влажное и сухое и тому подобное. Благодаря своему умению внушать этим враждебным началам любовь и согласие наш предок Асклепий, как утверждают присутствующие здесь поэты, - а я им верю - и положил начало нашему искусству» [13, с. 95]. Но мы полагаем, что это лишь дань уважения официально признанному «основателю медицины», но более того – попытка его «божественным» авторитетом утвердить натурфилософские позиции в современной Платону медицине. Более того, он подчеркивает в своем капитальном труде «Государство» выдающуюся общественную значимость трудов будущего «бога медицины»: «Асклепию было известно: у кого от природы здоровое тело и кто ведет здоровый образ жизни, но схватил какую-нибудь необычную болезнь, таким людям и при таком их состоянии Асклепий указал, как надо лечиться, - лекарствами и разрезами надо изгонять болезни, сохраняя, однако, обычный образ жизни, чтобы не пострадали общественные дела. В случае же внутренних болезней, продолжающихся всю жизнь, Асклепий не делал попыток чуть-чуть облегчить положение больного и, изменяя его образ жизни и затягивая болезнь, удлинить человеку никчемную его жизнь, да еще дать ему случай произвести, естественно, такое же точно потомство. Кто в положенный человеку срок не способен жить, того, считал Асклепий, не нужно и лечить, потому что такой человек бесполезен и для себя, и для общества. Очевидно, что Асклепий заботился об обществе» [13, с. 175]. Оставляя в стороне обсуждение странного для современного врача тезиса о том, что «не нужно и лечить, потому что такой человек бесполезен и для себя, и для общества», скажем, что в данном суждении Платон явно преувеличил. Асклепий в любом случае жил до Троянской войны, а для II тысячелетия до н.э. забота об обществе – явный нонсенс. Тем более что сам Платон, продвигая прогрессивные для своего времени принципы натурфилософии в медицине, утверждал совершенно обратное принципам рациональной медицины, в духе господствующей храмовой медицины Асклепия: «Величайшие для нас блага возникают от неистовства, правда, когда оно уделяется нам как божий дар <…> Те из древних, кто устанавливал значения слов, не считали неистовство («манию» - μανία) безобразием или позором - иначе они не прозвали бы «маническим» то прекраснейшее искусство, посредством которого можно судить о будущем <…> По свидетельству древних, неистовство, которое у людей от бога, прекраснее рассудительности, свойства человеческого. Избавление от болезней, от крайних бедствий, от тяготевшего издревле гнева богов бывало найдено благодаря неистовству, появившемуся откуда-то в некоторых семействах» [15, с. 153]. И в другом диалоге - «Пир» великий философ указывает на медиумные способности, как на основу врачебного искусства [14, с. 94-96, 111-113]. По поводу господства в классической Греции подобных представлений Д.Д. Фрэзер едко, но справедливо заметил: «В этом отношении имеется поразительное сходство между грубыми полинезийскими оракулами и оракулами прославленных народов Греции. Как скоро бог вселялся в жреца, жрец начинал трястись и доводил себя до явного бешенства <…> Если бы привести в Дельфы островитянина Тихого океана и дать ему увидеть судорожные кривляния пифии и послушать ее бешеные крики, ему бы не пришлось объяснять ни один из обрядов – так похожи они на продукты его родной дикарской философии» [21, с. 95, 328].
Видный специалист С.Ю. Трохачев указывает: «Известно, что параллельно с научной медициной в Греции существовало храмовое врачевание с центрами в асклепейонах — святилищах бога Асклепия. Подразумевалось, что в тяжелых случаях,при бессилии рационального знания, оставалась последняя надежда на богов» [18, с. 25]. Лечебные храмы стали появляться в VII-VI вв. до н.э. в связи с экстатической и мистической волной (культ Диониса, орфизм), прокатившейся в то время по Греции. Затем появился культ Асклепия и его храмы, носившие лечебно-санаторный характер, - асклепейоны, из которых самые ранние были в Трикке (Фессалия) – VI в. до н.э., Эпидавре (Пелопонес) – V в. до н.э. и на острове Кос. Там практиковали жрецы из рода асклепиадов – потомков Асклепия. Процедура исцеления в асклепейонах была следующей. Жрецы предписывали больным ванны, очищения, давали диетические наставления, затем необходимы были молитвы, жертвоприношения и другие обряды. Все это должно было «очистить от скверны», т.е. злых духов. Напомним, что термины, нашедшие широкое применение в медицине – миазма (осквернение) и фармакос(существо, в т.ч. человек, на которого переносилось заболевание – буквально «козел отпущения»), происходят из магической практики очищения [25, с. 107]. Затем больного на ночь помещали в абатон – крытую галерею храма, куда никто посторонний не мог войти. Здесь и совершалось главное - погружение в «инкубационный сон», т.е. состояние экстаза или гипноза, которое достигалось применением наркотиков или специального психологического воздействия. Считалось, что оракул сновидений поможет понять сущность заболевания и подскажет необходимое лечение. Наутро больные рассказывали о своих снах жрецам, которые их истолковывали и определяли дальнейшее лечение. Выздоровевшие нередко описывали свои болезни и средства излечения на таблицах, которые вешали в храмах. Такие таблицы давали врачам, в т.ч. впоследствии и Гиппократу, полезные указания; на плитах записывались случаи чудесного исцеления; больные, исцеленные с помощью божеств, жертвовали в их храмы изображения, чаще всего из благородных металлов, тех частей тела, которые были поражены болезнью [1, с. 380]. Крупный знаток античности А.И. Зайцев саркастически отметил, анализируя процедуру лечения в асклепейонах: «Привлечение сопоставительного материала из разных культур, доступного прямому наблюдению, начиная от практики африканского врачевателя-колдуна и кончая деятельностью святыни матери Божьей в Лурде, является в данном случае бесценным» [5, с. 29]. С нашей стороны подчеркнем, что не видеть здесь наследие шаманизма Аполлона и Асклепия, значит не замечать очевидного. Что касается применения асклепиадами лечебных трав, то они использовались также в магическом, шаманском аспекте. Вот что говорит об этом Флавий Филострат: «Иарх воротился к разговору о волхвовании, перечислив многие блага, кои оно несет людям, и величайшим из этих даров назвал врачевание, ибо никогда-де не постигли бы мудрые Асклепиады сию науку, не будь Асклепий сыном Аполлона и не приготовляй он потребное каждому недугу зелье по слову и вещанию отца своего – и не только детям своим передал Асклепий это искусство, но и почитателей своих научил, какими травами врачевать влажные раны и какими засохшие или покрытые коростой, и какою мерою отпускать лечебное снадобье, дабы изгнать воду у водяночных или задержать кровь у кровоточивых, или остановить чахотку и проистекающее от нее истощение. Кто будет отрицать, от волхвования идет наука и опротивоядиях, и о лечении теми же ядами множества недугов? Ибо, по моему разумению, безпосредства пророческой мудрости никогда не отважились бы люди сочетать губительные зелья со спасительными» [20, с. 70]. Являвшийся во сне Асклепий часто предписывал больным и физические методы лечения, достаточно парадоксальные. Марк Аврелий призывает согласиться с ними: «Асклепий назначает такому-то верховую езду, холодные обмывание или ходьбу босиком <…> такому-то ниспосылается то-то, такому-то назначается то-то. Будем же относиться к этому так же, как к тому, что назначает Асклепий. Ведь и в последнем случае многое нам не по вкусу, однако, надежда на здоровье побуждает нас с радостью пойти на это» [10, с. 84]. Гален оставил свидетельство, еще более показательное: «Одним Асклепий приказал написать множество од и составить немало комических мимов и песен (ибо движения их страстей, став более энергичными, повышали температуру тела больше, чем нужно); а другим, столь же многочисленным, он наказывал охоту и верховую езду и упражнения с оружием, ибо желал увеличить слишком слабую страстность тех людей» [19, c. 151]. Суждения великого мыслителя, по совместительству еще и успешного римского императора Марка Аврелия, как и великого врача Галена продиктованы тем, что к их времени культ Асклепия достиг наибольшего расцвета, давно и полностью вытеснив поклонение Аполлону как врачевателю, равно как и многие местные культы героев-целителей [11, с. 28].
Обратимся непосредственно к воспоминаниям одного из пациентов асклепиадов. Элий Аристид, страдавший многими болезнями, но в основном – от приступов астмы и лихорадки, безуспешно лечившийся у ряда врачей, в т.ч. у знаменитого Сатира. Поскольку Аристиду не помогали ни слабительные, ни банки, ни припарки, ни кровопускания, ни «противоядия и другие подобные лекарства», он отправился в святилище Асклепия в Пергаме в 146 г. н.э. после того, как явившийся ему во сне Асклепий «повелел ходить босиком» (была середина зимы). Общение с богом настолько впечатлили больного, что он, следуя божественным наставлениям, предпринял тогда даже купание в ледяной реке, имея удушливый кашель и лихорадку. О своих впечатлениях по поводу собственного «лечения» и опыта других пациентов асклепейона Аристид составил книгу «Священные речи». В ней он хоть и упоминает, правда бессистемно, о применявшихся бальзамах, припарках, диете (иногда это строжайший пост, иногда диета на той или иной пище или питье), теплых купаньях, слабительных, кровопусканиях, основной акцент ставит все же на видениях и экстатических песнопениях. Именно тогда Аристид всякий раз осознавал, как «велик Асклепий!», получая от него очередные наставления [19, с. 150-169]. Андре-Жан Фестюжьер, известный французский ученый классик, проанализировав случаи болезней и исцеления, описанные Аристидом, подчеркнул, что в асклепейоне: «Больной человек слепо подчиняется всем распоряжениям; и, поскольку воображение играет решающую роль в излечении некоторых хронических болезней, особенно если пациент имеет неустойчивую психику, эти распоряжения его в норму не только телесную, но и душевную. Они ему помогают, но он не исцеляется. Лучше сказать: они помогают ему, и поэтому он не исцеляется, ибо он, в сущности, не желает быть исцеленным. Быть исцеленным означало бы больше не находиться в присутствии бога и общении с ним; а ведь это именно то, чего больше всего желает пациент » (выделено нами – В.Л.) [19, с. 143]. Тонко подмечено и как современно звучит, если вспомнить нередкие случаи в нашей стране, когда несчастные люди буквально путешествуют вслед за очередным «великим целителем»! В итоге А.-Ж. Фестюжьер четко определил необходимые компоненты успешности деятельности асклепейонов: 1) безусловная вера в бога Асклепия; 2) древняя и популярная практика истолкования снов; 3) специфическое сообщество впечатлительных пациентов, живущих в постоянном ожидании медицинских предписаний, еще более необычных, чем были прежде; 4) персонал храма, привыкший к клиентам-невропатам, неплохо подкованный в интерпретации снов и, как никто иной верящий в силу Асклепия [19, с. 169-170]. Согласимся, что подобные методы «исцеления» не могут быть отнесены, при критическом рассмотрении, к системе (sic!) традиционной медицины, тем более - применяемой сегодня, хотя людей, склонных к экстазу, как и приверженцев обливания ледяной водой сколько угодно. Характерно, что начало первой фразы знаменитой «клятвы Гиппократа» в оригинале звучало так: «Клянусь врачом Аполлоном, Асклепием, Гигиеей и Панакеей (дочерьми Асклепия – В.Л.». Это значит, что в данные «боги» и их дети-последователи воспринимались пифагорейцами (данная клятва сегодня считается сегодня их произведением) и, конечно, асклепиадами как равнозначные носители одного и того же искусства, т.е. имела место прямая преемственность. В медицине Асклепия и его последователей в самом деле почти ничего не изменилось по сравнению с шаманскими приемами целительства Аполлона.
При всем безусловном уважении к практическому наследию Гиппократа, можно считать установленным, что он не является «отцом медицины» в целом, причем по целому ряду серьезных причин [10, с. 341-360]. Да и его теоретические обоснования (учение о четырех жидкостях) не нашли дальнейшего развития, кроме средневековой схоластики. Но, в принципе, все это не так уж важно - подлинное величие Гиппократа видится в другом. По справедливому признанию французского историка медицины Ж.М. Гардиа «Гиппократу выпала честь вырвать медицину из святилища и вывести ее на ясный путь» [1]. Однако его практические новации нашли поддержку только в эпоху эллинизма, в александрийской школе. В классическое же время, когда культ Асклепия постепенно вытеснял поклонение Аполлону-целителю, господствовала официальная медицина, сосредоточенная в асклепейонах. Обобщая имеющиеся данные, следует констатировать, что она была в своей сущности магической, без системного применения рациональных средств, которые использовались в храмах лишь с «очистительной» целью в контексте магических, в корне своем шаманских манипуляций. Это в значительной степени задержало прогресс древней медицины, поскольку культы «богов-целителей» Аполлона и Асклепия были государственными. В связи с этим было бы соблазнительно трактовать эпизод сожжения Гиппократом, потомком Асклепия в семнадцатом поколении, библиотеки асклепейона – храма своего обожествленного предка на острове Кос после окончания обучения в этом храме [6, с. 12; 17, с. 615], как акт борьбы с застоем в медицине. Однако, скорее всего, все обстояло проще, если учесть многовековое господство в Древней Греции принципов жесткой агонистики, в том числе в медицине. Гиппократ совершил угрожающее собственной жизни святотатство, чтобы уменьшить число конкурентов. Но, независимо от этого, ему действительно удалось в большой степени рационализировать медицину, значительно очистив ее от древней магии.
Итак, медицина, Асклепия и его последователей – асклепиадов была в своей сущности магической без системного применения рациональных средств. Современному врачу в области интегративной медицины не стоит безоглядно опираться, как исторически, так и практически на авторитет каких-либо «богов» или «отцов» медицины, особенно, если в основе их деятельности лежат экстатические состояния и фанатичная вера. Очарование древних мифов бесспорно, но интегративная медицина не должна уподобляться некоторым «школам здоровья», по сути, наследницам методологии асклепиадов. Хотя змея – символ Асклепия украшает знаки о медицинском образовании, для успешной и безопасной помощи пациентам врачу следует быть достаточно осторожным и неукоснительно следовать принципу внятно теоретически обоснованного использования старинных методов – физических, лекарственных и, особенно, психофизиологических. Примером тому служит традиционная китайская медицина, где врач издревле был обязан добиться от больного понимания механизмов развития заболевания и действия лекарств, а только потом приступать к лечению.
Список литературы
1. Античная мифология. - М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2005. — 768 с.
2. Аполлодор. Мифологическая библиотека / пер. с древнегр. В.Г. Боруховича. – М.: Астрель, 2004. – 350 с.
3. Гардиа Ж.М. История медицины от Гиппократа до Бруссэ и его последователей / пер. с фр. – Казань. – 1892. – С. 1.
4. Диодор Сицилийский. Греческая мифология (Историческая библиотека) / пер. с древнегр. О.П. Цыбенко. – М.: Лабиринт, 2000. – 224 с.
5. Зайцев А.И. Греческая религия и мифология. – СПб.: Филолог. Фак. СПбГУ; М.: Издат. Центр Академия, 2005. – 208 с.
6. Карпов В.П. Гиппократ и Гиппократов сборник // Гиппократ. Избранные труды / пер. с древнегр. В.И. Руднева. – М.: Сварог, 1994. – C. 9-81.
7. Клейн Л.С. Время кентавров. Степная прародина греков и ариев. – СПб.: Евразия, 2010. – 496 с.
8. Клёсов А.А., Тюняев А.А. Происхождение человека (по данным археологии, антропологии и ДНК-генеалогии). – М.: Белые альвы, 2010. – 1024 с.
9. Лазаренко В.Г. Древняя наука и современная интегративная медицина. – Ижевск: Изд-во ИжГТУ, 2011. – 502 с.
10. Марк Аврелий. Размышления / пер. с гр. – Магнитогорск: Амрита-Урал, 1994. – 293 с.
11. Нильссон М. Греческая народная религия / пер. с англ. – СПб.: Алетейа, 1998. – 218 с.
12.Пиндар. Пифийские песни // Пиндар. Вакхилид. Оды. Фрагменты / пер. с древнегр. М.Л. Гаспарова – М.: Наука, 1980. – 503 с.
13. Платон. Государство // Собрание сочинений [в 4 тт.] Т. 3 / пер. с древнегр. А.Н. Егунова. – М.: Мысль, 1993. - С. 79-420.
14. Платон. Пир // Собрание сочинений [в 4 тт.] Т. 2 / пер. с древнегр. – М.: Мысль, 1994. – 528 с.
15. Платон. Федр // Собрание сочинений [в 4 тт.] Т. 2 / пер. с древнегр. А.Н. Егунова. – М.: Мысль, 1990. - С. 135-191.
16. Происхождение медицинских знаний // www.hameleon.su/2008_021_34_med.shtml
17. Страбон. География в 17 книгах / пер. с древнегр. Г.А. Стратановского. – М.: Ладомир, 1994. – 943 с.
18. Трохачев С. Ю. Потомок Асклепия // Гиппократ. Этика и общая медицина / пер. с древнегр. В.И. Руднева. – СПб.: Азбука, 2001. – С. 5-41.
19. Фестюжьер А.-Ж. Личная религия греков / пер. с англ. – СПб.: Алетейа, 2000. – 253 с.
20. Флавий Филострат. Жизнь Аполлония Тианского / пер. с лат. – М.: Наука, 1985. – 328 с.
21. Фрэзер Д.Д. Золотая ветвь: Исследование магии и религии / пер. с англ. - М.: Политиздат, 1983. – 703 с.
22. Цицерон. О природе богов // Философские трактаты / пер. с лат. М.И. Рижского. – М.: Наука, 1985. – С. 60-190.
23. Чистякова Н.А. Примечания // Аполлоний Родосский. Аргонавтика / пер. с древнегр. – М.: Ладомир, 2001. – 237 с.
24. Шауб И.Ю. Миф, культ, ритуал в северном Причерноморье VII-IV вв. до н.э. – СПб.: изд-во С.-Петерб. гос. университета, 2007. – 484 с.
25. Элиаде М., Кулиано И. Словарь религий, обрядов и верований / пер. с франц. – М.: Рудомино; СПб.: Университетская книга, 1997. – 414 с.