Ступай за старым Рафики (с)




Месть - это глупость.

https://ficbook.net/readfic/4273312

Направленность: Слэш
Автор: Raynе (https://ficbook.net/authors/110152)
Беты (редакторы): Syauko (https://ficbook.net/authors/656379)
Фэндом: EXO - K/M
Основные персонажи: Бён Бэкхён, Пак Чанёль
Пейринг или персонажи: Чанёль/Бэкхён
Рейтинг: NC-17
Жанры: Романтика, Повседневность, AU
Предупреждения: OOC
Размер: Мини, 36 страниц
Кол-во частей: 3
Статус: закончен

Описание:
Семь лет - долгий срок, за который можно создать будущее и забыть прошлое. Но что делать, если будущее не создается, а прошлое не забывается?
Ответ: просто жить дальше.
А что делать, если ты счастливчик, и твоё прошлое врывается в настоящее?
Ответ: либо исправлять ошибки, либо совершать новые.

Примечания автора:
Часть 1.
https://ficbook.net/readfic/3091871

Встреча.

— Нет, ты представляешь? Она сказала, что мне не идет зеленый цвет! Мне! Зеленый! Не идет! Да она сама себя в зеркало-то видела? Сама одевается как пугало, а еще и советы другим раздает, — возмущалась девушка, сидя в одном из кафе Сеула, — Бэкхён! Ты меня вообще слушаешь?
— Что? Прости, задумался, — без капли смущения в голосе ответил молодой человек, сидящий напротив нее, при этом не переставая ковырять вилкой в своей тарелке и даже не пытаясь скрыть того факта, что ему смертельно наскучил этот разговор.
— Бэкки, а как мы будем отмечать Рождество? — очаровательно улыбаясь, спросила девушка, не замечая, как на первом слове чуть скривилось лицо её собеседника.
Этим именем Бэкхён разрешал себя называть только одному человеку, и это явно не она.
— Рождество? — переспросил Бэкхён, переводя взгляд в окно, за которым, медленно кружась, опускались на тротуар большие хлопья снега, напоминая жителям о приближающемся празднике.
— Я считаю, что мы просто обязаны пойти… — начала говорить девушка, как её перебил Бэкхён.
— Я не люблю тебя.
— Прости, что ты сказал? — недоуменно хлопая накрашенными ресницами, переспросила та.
— Я тебя не люблю, — безразличным тоном повторил Бён. — Мы расстаемся.
— Бён Бэкхён, что ты такое говоришь? Это шутка?
— Конечно, — без каких-либо эмоций в голосе ответил Бэкхён, а девушка сразу же облегченно выдохнула. — Конечно, нет. Больше не звони, не пиши, не появляйся и забудь обо мне. Ты мне наскучила.
Сказав это, молодой человек, кинул на стол несколько купюр, которые по своей сумме значительно превышали весь заказ, а затем встал, надел пальто и покинул кафе, быстро растворившись в толпе людей на улице.
Бродя по улицам Сеула, Бэкхён старался ни о чем не думать, лишь наблюдая за проходящими людьми. Кто-то спешил по своим делам, молодежь оккупировала многочисленные кафе, прячась от снегопада, который в этом году решил замести Сеул основательно. Бён ненавидел зиму, и снег, и всю эту предновогоднюю суматоху. Хоть в Корее Новый год отмечался не с таким размахом, как в других странах, но суматоха чувствовалась. Покупки подарков близким и друзьям в любой стране проходят одинаково. Одинаково напряженно: везде неугомонная толпа, которая сметает всё на своём пути, отовсюду слышны разговоры лишь о приближающемся празднике. И всё это только напоминало о том, что, по факту, у него здесь из родных людей кроме дяди со своей семьей, да одного друга, и то, адекватность которого иногда вызывала сильные сомнения, никого нет.
Побродив еще немного по городу, выбирая менее заполненные народом улицы, он завернул в небольшое кафе, от которого исходил заманчивый запах свежей выпечки. Взяв с собой стакан кофе и пакет с парой круассанов, Бэкхён отправился домой, периодически поглядывая на пакет в руке. Есть не хотелось вообще, но запах, исходивший от пакета, был слишком сладок.
Когда до дома оставалось каких-то десять минут, на встречу Бэкхёну вышла женщина, с виду опрятно одетая, но что-то в ней нестерпимо кричало о бедности.
— Молодой человек, — обратилась незнакомка к Бёну.- Не будет ли у Вас немного еды?
— Возьмите, — ответил тот, протягивая пакет.
— Спасибо, — поклонившись, сказала женщина, а затем, перехватив руку Бэкхёна, развернула её раскрытой ладонью. — В качестве благодарности — это всё, что я могу сделать.
Внимательно вглядываясь в переплетение линий, незнакомка провела несколько раз своей ладонью по ладони Бёна и затем, улыбнувшись, посмотрела ему в глаза.
— Вскоре Ваши поиски закончатся. Давно потерянное вновь вернётся. Вы вновь встанете перед выбором, который будет иметь решающее значение для дальнейшей жизни. Сделайте правильный выбор.
— И какой же выбор будет верным?
— Этого я сказать не могу, но обезьяна будет права.
— Обезьяна?
— Вы всё поймете, когда придет время.
И еще раз поклонившись, женщина направилась прочь, оставляя Бёна растерянно смотреть ей в след. Обезьяна. Нет, серьезно, обезьяна? Дожили — примат будет решать его судьбу. Ну, супер.
По возвращении домой Бэкхён снова почувствовал, как на него накатывает апатия, нарастает чувство одиночества и появляется жалось к себе.
Переодевшись в домашнюю одежду, он завалился на кровать, расфокусированным взглядом смотря в потолок и выдохнув усталое «Снова не то».
И эта оказалась «не той», как и многие другие до нее. Девушки, парни, все они были «не то», все они были «не тем, что надо». У всех, как у одного, не было того, что нужно было Бэкхёну, и, к своему огорчению, он сам не знал ответа на вопрос: «А что именно нужно?»
За долгие семь лет жизни, после окончания школы, он сменил уже достаточно пассий. Особой проблемы с поиском партнера у него никогда не возникало. Бэкхён вырос видным и симпатичным молодым человеком: кто-то считал его миловидным, кто-то красивым, кто-то сексуальным. Неважно, кто и кем его видел, важно то, что все они рано или поздно становились «не тем, что надо». Просто кто-то раньше, кто-то позже; кто-то после ночи, кто-то сразу при встрече, кто-то, конечно, держался гораздо дольше, но в итоге и всех их постигала участь расставания. Лишь один раз схема дала сбой: тогда, когда уже Бэкхён начал всерьез подумывать о женитьбе — девушка, улыбаясь, сказала, что она никогда не сможет вытеснить из сердца Бёна ту, которая появилась там до нее.
Всегда после разрыва Бэкхён чувствовал, как его поглощает чувство одиночества. В далекой Америке, где он провел шесть лет, это не так сильно ощущалось, но сейчас, по возвращении в Сеул, это чувство с каждым разом давило все сильнее: на работе, в клубах, в барах, дома. Особенно дома. Бэкхён уже столько раз порывался продать эту квартиру и купить себе новую, но каждый раз он просто не мог это сделать. Квартира, в которой он сейчас жил, та же, в которой он жил семь лет назад. Эта жилплощадь принадлежала его маме, которая скончалась за месяц до отправления Бэкхёна в Соединенные Штаты, так и не вспомнив, что когда-то у нее был сын. Дом, в котором они жили когда-то всей семьей, был продан еще его отцом, когда они уезжали из Сеула, а вот эту квартиру мама продавать отказалась, ссылаясь на то, что, возможно, когда их сын вырастет и пожелает переехать в столицу, у него было бы место, где жить. Именно сентиментальные воспоминания о маме его останавливали. Продать квартиру не поднималась рука. По возвращении на Родину первое, что он сделал — это капитальный ремонт. Заменив абсолютно все: от потолка, до пола. Единственное, что осталось в этой квартире «старого» — это плюшевый мишка с красной атласной лентой на шее, уже потрепанный временем, но все такой же хранимый Бэкхёном. Еще одно сентиментальное воспоминание, от которого он не хотел избавляться. О Чанёле он старался не вспоминать, только в моменты, когда ощущение одиночества душило изнутри, он позволял воспоминаниям заполнить его разум, перенося сознание в прошлое.
— Чани, — тихо позвал Бэкхён, неотрывно смотря на игрушечного медведя. — Интересно, как ты сейчас живешь?
Встав с кровати, молодой человек подошел к игрушке, с каким-то особым трепетом проведя рукой по плюшевой шерсти, мягко проскользив подушечками пальцев по ленте на шее, при этом тепло улыбаясь медвежонку. Бэкхён все еще хранил в памяти образ Чанёля, того человека, который своим присутствием вдохнул в него жизнь, снова показал краски этого мира. Дважды жизнь их сталкивала, дважды разлучала: сначала судьба, потом обстоятельства, но оба раза оставили после себя лишь теплые воспоминания. Бэкхён поначалу пытался все забыть, но не вышло: чем больше он старался, тем хуже у него это получалось. В душе все еще было то тепло, которое он испытывал к Чанёлю.
Где-то в глубине души Бэкхён знал, почему все, с кем он пытался построить отношения, оказались «не тем», потому что «тем» может быть только один единственный человек. Каждый раз, когда эта мысль всплывала в его сознании, он старательно её отгонял, стараясь засунуть и её, и воспоминания о Чанёле еще глубже. Но все же иногда он позволял себе помечтать о том, что судьба подарит им еще одну встречу, потому что самому искать этой встречи у него не хватало духа. Возможность самому найти Чанёля была, а вот смелости на это у него не было. Потому что было страшно. Страшно услышать то, что Чанёль не захочет знать о его существовании, что у него нет даже призрачной надежды на восстановление их прежних дружеских отношений. Намного легче было запереть все в себе и жить дальше, старательно, изо дня в день, внушая себе, что всё хорошо. Со временем начиная, действительно, в это верить.
Встряхнув головой, молодой человек направился на кухню, где, сделав себе крепкий чай, сел за изучение текста очередного контракта, к которому еще с пятницы не притронулся. Часы на стене показывали, что до понедельника у него остался один час и двенадцать минут.
У Бэкхёна всегда наблюдалась особая расположенность к изучению языков, и в свои двадцать шесть лет он на разговорном уровне знал корейский, английский и китайский языки, что, собственно, и позволило ему занять ту должность, на которой он находился.
По возвращению из Штатов Бэкхён устроился в одну из крупных торговых фирм Кореи. Поначалу к его появлению отнеслись довольно прохладно, но по мере его работы, он смог укрепить свои позиции. Однако, снискать расположения у большей массы коллег так и не вышло, была лишь пара человек, с кем у него сложились приятельские отношения. Дело было не столько в том, что его приняли сразу на довольно хорошую должность. Ни для кого не было секретом, что он получил эту должность только потому, что приходится племянником далеко не последнему человеку в Корее. Отношение коллектива к Бэкхёну объяснялось намного проще: он шел по головам. Ему было плевать, кого он подставляет, кому улыбается; если он видел выгоду — он это делал. Бекхён хотел кресло директора отдела по международным отношениям и через скольких людей для этого придется переступить, ему было откровенно плевать. И все три года он упрямо шел к своей цели. Но в последнее время акции их компании начали значительно сдавать в позициях: мировой рынок уже длительное время был не стабилен и по прогнозам экономистов улучшений состояния не предвиделось. Бён Бэкхён не был бы собой, если бы не знал все наверняка. Их фирма готовилась к слиянию компаний, всё находилось только на стадии переговоров, но еще буквально полгода, и процесс будет запущен. Правда, большинство руководящего состава были далеко не воодушевлены данной политикой президента компании. Директор входил в число противников слияния. А это, в свою очередь, означало, что своей цели Бэкхён может добиться несколько раньше, чем планировал, или же намного позже — всё зависело от случая.

***

Полгода пролетели как один день. И за эти полгода в жизни Бэкхёна мало что изменилось: разве что он узнал, что новое начальство ему не нравится, совсем. Слияние фирм началось немного раньше, чем он рассчитывал: вчера были подписаны последние договоры и их фирма полностью уходила под контроль другой. К ужасу Бекхёна, со своим новым начальником он уже удостоился чести познакомиться лично. И он очень хотел бы этой чести никогда не удостаиваться. После подписания бумаг представители фирмы решили осмотреть новые владения, и именно во время этой незапланированной экскурсии они и встретились с Бэкхёном. И уже бывший директор представил его как молодого, но подающие колоссальные надежды специалиста, а тот, кого представили Бэкхёну — Чон Хван, по словам директора, и был новым главой их фирмы. Не высокого роста, толстый, неказистый, с залысиной на затылке и маленькими глазками, которые больше походили на поросячьи — он сразу не понравился Бэкхёну. И та сальная улыбочка, которую он послал ему, при этом говоря, как он рад их будущему сотрудничеству. Блевануть хотелось прямо там. Видел он уже таких: добившись высот в карьере, они сразу же начинают считать, что им ничего не грозит, и пускаются во все радости жизни: женщины, алкоголь, деньги. И раз такого человека назначили их главой, то, по-видимому, на их фирме поставили жирный крест.
И весь ужас ситуации еще омрачался тем, что Бэкхён находится буквально в двух шагах от желанного кресла. Господин Ли уволился и на его место сейчас шел отбор кандидатов, в число которых входил и Бэкхён, а взгляд нового главы фирмы не сулил ничего хорошего.
А еще ничего хорошего не сулила температура тела почти под тридцать девять градусов, раздираемое болью горло и голова, которая явно старалась прикончить болевым шоком своего обладателя. Официальную встречу со своим новым руководством пришлось отложить на добрых три недели. И все было бы не так плохо, если б его личным лечащим врачом-сиделкой-няней на добровольных началах не вызвался побыть друг, соратник и просто — Ким Чондэ. Вообще, Бэкхён и сам мог за собой поухаживать, но разве этого кого-то волновало? Чену было скучно, а потому он, прознав о болезни друга, тут же фактически к нему и переехал. Толку от него, конечно, было не много, но хотя бы не скучно. С Чонде вообще скучно не было никогда, у него вечно: то комедия, то трагедия, то абстракционно-психологический триллер с примесью юмористического утреннего шоу. Поэтому тяжелые мысли Бэкхёна о том, что желанное место уплыло у него из рук, о том, что в свои почти тридцать лет у него ни жены, ни детей, ни даже намека на это и о том, что некогда любимое место работы теряет свой статус, всплывали не так часто. Он даже предложил как-нибудь съездить купить собаку, хоть кто-то родной будет ждать его дома и радоваться тому, что Бэкхён у него просто есть. Но Чондэ отмел это предложение, резонно заметив, что у его будущей пары, возможно, будет аллергия. У Чанёля была аллергия, почему Бэкхён это вспомнил, он и сам не знал, но с доводом решил согласиться. Прецедент был — вывод сделан.
И вот настал день Икс: после трех недель отсутствия машина Бэкхёна вновь заняла свое место на подземной парковке фирмы. Скрепя сердцем он направлялся на работу, уже готовясь узнать, что желанное место занято, а их миром управляет свиноматка мужского пола. Еще только на выходе из лифта его под руку подхватила коллега, одна из тех, с кем отношения поднялись до планки «приятельские». По странному стечению обстоятельств звали её Ли Хёрин.
— Бэкхён, ну наконец-то, я уж думала, ты нас решил покинуть насовсем. Даже слухи ходили, что тебе предлагали место в другой фирме. Но я в них, конечно, не верила. Ты столько пропустил, наш новый директор он просто — вау! Кстати, желанное тобой место еще свободно, поскольку ты кандидат, а со всеми кандидатами беседуют отдельно. Таких красивых и очаровательных мужчин, как он, я давно не встречала. Это, кстати, его инициатива, познакомиться со всеми кандидатами на твое будущее место. А Пак, он высокий, хорошо сложен, с обворожительной улыбкой, обходительный, вежливый…
— Хёрин, стоп! Давай по порядку, перестань перепрыгивать с темы на тему. Я не понимаю даже половины из того, что ты говоришь, — сказал Бэкхён, путаясь в показаниях, откровенно не понимая как то, что он видел, может хоть кому-то понравиться. Взяв девушку под локоть, он ненавязчиво повел её в сторону своего кабинета.
Да, Ли Хёрин обладала способностью выдавать потрясающее количество информации на единицу времени, но в двадцать лет это простительно. И все же, болтун — находка для шпиона. А девушка мало того, что много говорила, так она была еще и кладезем слухов, сплетен, домыслов и была в курсе абсолютно всего, что творилось в их фирме, причем, наверное, на интуитивном уровне она отсеивала для себя всю ложную информацию. Впрочем, это абсолютно не мешало ей распространять ложные слухи с небывалой скоростью, но действительно стоящей же информацией она делилась далеко не со всеми.
Каждый выживает, как может, Бэкхён не раз уже использовал девушку как поставщика нужных ему сведений, Хёрин же, в свою очередь, так же использовала в своих интересах Бэкхёна. К мнению Бёна прислушивались, а иметь в союзниках человека с достаточным влиянием всегда выгодно. Их отношения можно было назвать дружбой на взаимно выгодных условиях. Все разговоры они предпочитали вести тет-а-тет, меньше лишних ушей, меньше ненужных проблем. К тому же, Бэкхён на личном опыте уяснил, как опасны разговоры в людных местах.
— Хорошо, прости, Бэкхёни. Господи, мне кажется, ты за время болезни еще похудел, точнее, вообще исхудал, — не унималась девушка, потрепав парня по щеке. — Тебе надо лучше питаться. Предлагаю вечером в пятницу сходить куда-нибудь. О, еще вспомнила, представляешь, говорят, у нашего директора школьную любовь тоже звали Ли Хёрин. Вроде как кто-то из наших сотрудников когда-то учился с ним в одной школе, может и у меня есть шанс?
— Тебе же Чхве-сонбе нравится, — напомнил Бэкхён, а следом до него дошел смысл слов девушки. Так и не дойдя каких-то пару шагов до своего кабинета, он резко остановился, пораженно смотря на спутницу. — Прости, а как, говоришь, зовут нашего директора?
— Пак Чанёль. Да у него даже имя шикарное!
Схватив Хёрин за руку, Бэкхён буквально влетел в свой кабинет, таща девушку за собой.
Одно совпадение — нормально, два — сомнительно, три — невозможно, и если исходить из этой логики, то жизнь молодого человека приобрела весьма странный поворот. Странный и не желанный.
— Показывай, — сказал парень, так и не отпустив локоть коллеги.
— Что показывать?
— Фото. Хёрин, не придуривайся, я знаю, что оно…
Но не успел он договорить, как в дверь постучались и, не дождавшись ответа, посетители вошли в кабинет.
— Здравствуйте, господин Бён… и госпожа Ли. Мы видимо немного не вовремя, — с насмешкой в голосе сказал один из двух вошедших мужчин.
Чхве Минхёк при старом начальстве занимал должность секретаря директора, видимо, сейчас мало что изменилось. Парень он не плохой, но вот подколоть любит, невзирая на окружение и ситуацию — положение позволяет.
Бэкхён и Хёрин как по команде отлетели друг от друга.
— Нет-нет, — тут же отозвалась девушка. — Вы всё не правильно поняли, господин Чхве. Мы с Бэкхёни… Бэкхёном… Господином… Бён? Смени фамилию — она ужасна. Мы с ним не делали ничего такого. Просто долго не виделись, мы близкие друзья, ну, точнее, не настолько близкие, да и вообще, просто коллеги!
— Хёрин! — прервал девушку Минхёк. — Я просто пошутил.
Только Бэкхён заметил, как на это имя дернулся рядом стоящий с Чхве мужчина.
Что говорила Хёрин, он не слушал, да и не мог услышать из-за внезапно образовавшегося шума в ушах. Перед ним во всей своей красе стоял Пак, мать его, Чанёль. Возмужавший, но не так уж сильно и изменившийся, лишь став еще лучше. Годы красят, что тут скажешь? Всё, как и говорила Хёрин: высокий, хорошо сложен — прямая осанка, уверенный взгляд, он явно знает, как надо держаться, чтобы произвести должное впечатление.
— Господин Бён, — легко поклонившись, сказал Чанёль. — Рад с Вами, наконец-то, встретиться.
Лишь тогда, когда Пак насмешливо выгнул бровь, Бэкхён вышел из оцепенения, в котором только что пребывал.
— Здравствуйте, господин Пак, — поклонившись, ответил Бэкхён. — Могу я узнать, что привело Вас в мой кабинет?
— Всего лишь визит вежливости. Я хочу лично познакомиться со столь ценным сотрудником как Вы. Как оказалось, найти Вас немного трудно. Слышал, Вы недавно перенесли болезнь, как Ваше самочувствие?
— Благодарю за беспокойство, со мной уже все хорошо, — ответил Бэкхён, стараясь не обращать внимания, как от одного голоса Чанёля у него подкашиваются колени, и уверенный взгляд, которым прожигал его Чанёль, нисколько не улучшал положение. Или же ему это всё только казалось, а виной всему был лишь тот факт, что Бэкхён оказался не готов к этой встрече.
— Что ж, рад это слышать. Прошу Вас после обеда зайти ко мне в кабинет. Нам надо обсудить некоторые… вопросы, — последнее слово Чанёль произнес с небольшой заминкой, медленно скользя взглядом по телу Бэкхёна.
— Как скажете, господин Пак.
Как только дверь за мужчинами закрылась, Бэкхён на негнущихся ногах дошел до своего стола и упал в кресло.
— Правда, он само очарование? — тут же спросила Хёрин.
— О да, еще какое, — с сомнением в голосе ответил Бэкхён.
— Вот! Ну, наконец-то ты это признал, я практически год пытаюсь тебе это в голову втолдычить. Минхёк- он просто прелесть, я бы так хотела с ним встречаться.
— Хёрин, тебе работать не пора? — спросил Бэкхён, отчаянно желая остаться одному в кабинете и хотя бы попытаться вернуть себе моральное равновесие.
— О да, точно! Я в обед за тобой зайду! Су по тебе тоже скучает. Но, как всегда, он в этом не признается. Мы с ним вместе зайдем…
— Да, да, хорошо, — чисто на автомате ответил парень.

Как оказалось, Чанёль хотел с ним поговорить не наедине. Обрадовало это Бэкхёна или же нет, он и сам не понял. С одной стороны, увидев других людей в кабинете нового директора, он почувствовал некоторое облегчение, к разговору с глазу на глаз он был еще абсолютно точно не готов. А с другой стороны, им надо было поговорить, он хотел разобраться хотя бы в том, как теперь вести себя. Ему нужно было знать, кто теперь они друг для друга. Просто начальник и его подчиненный, или же начальник и подчиненный, у которых есть общее прошлое.
«Мой самый лучший хён». Бэкхён сглупил. Спустя семь лет он четко осознавал то, насколько сильно он налажал тогда. Налажал во всем, в чем только можно было. Он ошибался с самого начала, и это касается не только Чанёля, а всего того, что происходило. Просто тогда он многого не знал, недостаток информации ведет к неправильным выводам, а те, в свою очередь, влекут за собой неправильные действия.
Да, отец Чанёля по-крупному подставил отца Бэкхёна. Да, его с позором сместили с должности, и он был вынужден покинуть свой пост. Но переезд из Сеула не был необходимой мерой. У мамы Бэкхёна был старший брат, который на тот момент работал в правительстве, и вполне мог помочь с устройством его отца на работу. Более того, он это предлагал, но гордость, самомнение и эгоизм не позволили его отцу согласиться на это предложение. Он решил, что сам обустроит жизнь своей семьи как можно дальше от Сеула. А ведь если бы он только согласился на то предложение, то все было бы совершенно по-другому. Об этом Бэкхён узнал уже гораздо позже от того же человека, который и предлагал помощь — своего дяди. Но прошлого не воротишь, изменить уже ничего нельзя, остается только извлекать уроки. И первый урок, который извлек Бэкхён — никогда не отказываться от предложенной помощи. Собственными силами можно добиться многого, а собственными силами и с чужой помощью — еще большего. Поэтому, когда дядя позвонил и предложил вернуться на родину, сказав при этом, что его уже ждет вакантное место, Бэкхён тот час же согласился.
Еще одной ошибкой был побег от Чанёля. Тут без абоснуя. Бэкхён просто сожалел, что тогда разорвал связь. Можно было продолжать общаться и постараться остаться друзьями. Но он банально испугался и трусливо сбежал, стараясь прикрыться вымышлено благородным предлогом о том, что так всем будет лучше.
— Господин Бён, задержитесь, пожалуйста, мне еще есть, о чем с Вами поговорить, — сказал Чанёль, когда совещание в его кабинете было окончено, и все остальные действующие лица засобирались по своим делам.
Само совещание, как оказалось, представляло собой стандартную процедуру собеседования с кандидатом на место начальника. Ничего особенного там не было, зачитка сухой характеристики кандидата и стандартный набор вопросов ему.
— Да, конечно, — отозвался Бэкхён, останавливаясь на полпути к спасительной двери.
Дождавшись, когда последний человек покинет пределы кабинета, Чанёль, не спеша, начал подходить к Бэкхёну. И с каждым шагом они всё меньше были уверены в том, что произойдет в следующее мгновение.
— Здравствуй, Бэкхён, — сказал Пак, подойдя практически вплотную.
— Здравствуй, Чанёль, — ответил Бён, отходя на два шага назад.

Ступай за старым Рафики (с)

— Чанёль, — тихо выдохнул Бэкхён, сильнее прогибаясь под горячей рукой, ведущей по спине.
Следующее, что он ощутил — это мягкое прикосновение губ к обнаженному плечу, а после — резкий укус в то же место и то, как Чанёль резко вошел в него. Бён лишь блаженно простонал, прося парня начать быстрее двигаться, мечтая получить желанную разрядку, но Пак медлил. Он двинулся назад, практически полностью выходя из парня, а затем резко вновь вперед. Бэкхён мечтал кончить, но железная хватка на запястьях не давала ему возможности прикоснуться к себе.
— Чанёль, — простонал парень. — Молю тебя. Я больше не могу.
И снова молчаливый поцелуй в плечо, снова медленные движения, сводящие с ума. В теле напряжен каждый мускул, каждая клеточка его тела буквально вопит о необходимости оргазма, но Чанёль… Он никак не хочет двигаться быстрее, лишь медленно покачивает бедрами, он никак не хочет пойти навстречу желаниям парня под собой. И в тот момент, когда Бэкхён уже готов разрыдаться от отчаяния, в его сознание проникает знакомый и ненавистный писк, отгоняя ощущение чужого тела.
Парень медленно открыл глаза и повернул голову в сторону орущего будильника. Снова сон. Опустив руку под резинку спальных штанов, он несколькими движения довел себя до оргазма, при этом мысленно проклиная всё на свете и, в первую очередь, виновника всей этой ситуации.
— Как же я тебя ненавижу, Чанёль, — тихо прошептал Бэкхён, смотря в потолок.
Время — штука странная: в одно мгновение оно тянется подобно резине, в другой же момент убегает сквозь пальцы, не оставляя за собой вообще ничего. Для Бэкхёна прошедшие три месяца с момента назначения Чанёля на должность относились ко второму варианту. Размеренная жизнь слишком резко закрутилась, и парень просто не успевал отслеживать всё, что происходит. Его готовы были назначить на место начальника, несмотря на возраст и, по отношению к другим кандидатам, сравнительно небольшой стаж работы и слишком хорошие отзывы от бывшего руководства. Как однажды рассказал ему Чанёль, бывший начальник Бэкхёна на вопрос о том, кого бы он сам назначил на свое место, выразился примерно так: «Если тебе надо чтобы начальник хорошо работал — назначай кого хочешь, а если хочешь невозможного, чтобы цели были достигнуты любой ценой, назначай Бёна. Этот мелкий засранец душу может вытрясти из самого Дьявола». Но вопрос о компетентности все еще стоял, а потому Бэкхёну было дано три месяца на то, чтобы заключить договор поставки с китайцами, если справится — место его. Бэкхён справился за два месяца и семь дней, но с тех пор он ненавидит всех китайцев. Упрямые ублюдки.
Правда, во всём этом был один момент, который смущал парня. Слишком легко все согласились с его назначением, и мысль о том, что Чанёль назначил его на эту должность не просто так, всё чаще появлялась в сознании парня. Все утверждали — паранойя. Все, включая самого Чанёля. Бэкхён не верил. Чондэ вообще поржал, что, в его случае, вообще-то, не удивительно, и заявил, что Бэкхён просто выдает желаемое за действительное. Третий сон за неделю и восемнадцатый за месяц с участием Чанёля заставлял задуматься над словами друга.
— Ёли, — тихо выдохнул парень, смотря на плюшевого друга. — Что мне делать?
Медведь на разговор был не настроен.
— Ты такой же придурок, как и тот, кто тебя подарил, — сказал парень игрушке, но медведь снова тактично промолчал.
Глубоко вздохнув, Бэкхён прикрыл глаза, стараясь ни о чем не думать и просто давая себе время еще пару минут полежать. Как случилось так, что он вновь мыслями вернулся в свой сон, парень так и не понял, но поймал он себя на том, что пытается вспомнить, какими были прикосновения Чанёля в его сне. Это что-то из особо извращенного уровня мазохизма — представлять, как руки Чанёля скользят по коже, как прикасаются губы, как мягко и ненавязчиво раздвигают его ноги. Резко сев на кровати, парень несколько раз глубоко вдохнул и потряс головой, силясь отогнать от себя эти мысли. Бесполезное действие, глупая привычка, когда-то давно позаимствованная у той, что смогла отогнать собой воспоминания о Чанёле, вытеснив из груди давящее чувство одиночества и позволившая вздохнуть свободно. Дотянувшись до телефона и найдя нужную запись в телефонной книге, Бэкхён сомневался лишь пару секунд перед тем, как приложить аппарат к уху. В Вашингтоне всего девять вечера, но на звонок никто не ответил — лишь родной жизнерадостный голос сообщил о том, что у звонившего есть возможность оставить свое сообщение.
— Мне тебя не хватает, — тихо сказал Бён, записав свой голос на память автоответчика и завершив вызов.
Еще раз глубоко вдохнув, молодой человек все же встал с кровати, начиная свой утренний ритуал перед выездом на работу.

***

Идя по коридору в направлении своего кабинета, Бэкхён кожей ощущал напряженную атмосферу, царящую по всему их офису. Тихие перешептывания сливались в один противный шум, а более громкие голоса сразу же замолкали, стоило Бёну появиться в поле зрения говорящих. Это бесило. Бэкхён не любил быть не в курсе происходящего, и поэтому, первым делом зайдя в свой кабинет, молодой человек написал смс той, которая могла пояснить ситуацию. Долго ждать не пришлось, уже через каких-то семь — восемь минут Хёрин появилась на пороге кабинета Бэкхёна с неизменной фразой: «Кофе».
— Черный и без сахара, — в тон девушке ответил молодой человек.
— И с коньяком, — сказала девушка, усаживаясь в кресло.
— Еще даже не обед, а уже коньяк, — резюмировал Бён. — В чем проблема?
— Для поддержания нервной системы. Потеря близкого человека — это большое горе. Я потеряла дедушку, так что мне это знакомо. В какой-то степени.
— А теперь по порядку. Кто? Кого? И почему вся фирма об этом перешептывается так, что уже пингвины на Северном полюсе в курсе? — сказал Бен, ставя перед девушкой чашку с кофе.
— Сегодня ночью умер отец господина Пака.
— Прости, что? — переспросил молодой человек, садясь в свое рабочее кресло.
— Рак головного мозга. Он скончался сегодня ночью. Как ты можешь быть не в курсе?
— А с чего я вообще должен быть в курсе этого?
— Не важно.
Хёрин еще что-то говорила, но Бэкхён её уже не слушал. Пак-старший мертв, тут вроде бы должно появиться какое-то облегчение, но его нет, лишь мысль: «Как Чанёль?» билась под корой головного мозга. Ненависти, что когда-то была в Бёне, уже давно нет, он даже с какой-то стороны понимал, почему Пак-старший поступил так.
— Чанёль здесь? — спросил Бэкхён после непродолжительного молчания.
— Бэкхён, какое «здесь»? Я не удивлюсь, если он в ближайшие дни вообще не появится. Потерять отца, это ведь… я даже не представляю, каково ему сейчас. Ты разве никогда не терял близких?
Он терял, и именно по-этому еще после первого вопроса молодой человек начал набирать номер своего начальника, но трубку, как и ожидалось, никто не взял. Следом был набран телефон его секретаря, который сообщил, что Чанёль на месте, только никого не хочет видеть.
— Хёрин, мне надо отойти, — сказал Бэкхен, вставая из-за своего стола.
Он почти бегом направился в кабинет директора. Минхёк, правда, попытался его остановить, но лаконичное «мне можно» пресекло все попытки секретаря на корню. Лишь стоя в кабинете и смотря Чанёлю в глаза, Бён задался вопросом: «Что я тут делаю?».
— Как ты? — спросил Бэкхён, проходя в кабинет.
— Уже в курсе? — полувопросительным тоном ответил Пак. — Пришел позлорадствовать?
— А похоже? Чанёль, я серьезно, как ты?
— Оставь свою наигранную жалость при себе, я же знаю, что ты его ненавидишь.
— Уже давно нет, — тихо сказал молодой человек и, развернувшись, направился к двери. Разговаривать с Паком, когда он был в таком состоянии, видимо, бессмысленно, и его можно понять — не абы кого потерял.
— Бэкхён, постой. Прости, просто я… останься.
Бён развернулся и внимательно посмотрел на мужчину, тот все так же сидел за своим столом, теперь лишь прикрыв рукой глаза, словно пытался взять эмоции под контроль. Обогнув стол, Бэкхён встал рядом с Чанёлем, положив руку тому на плечо, пытаясь хоть так поддержать. На протяжении нескольких минут никто из них не проронил ни слова. Чанёль пытался справиться с собой, а Бэкхён просто не знал, что делать или говорить.
— Ты, правда, его больше не ненавидишь? — спросил Пак, откинувшись в кресле и внимательным взглядом изучая человека перед собой.
— Да, правда, — ответил Бён, задумчиво смотря в панорамное окно перед собой. — Папа сам виноват во многих проблемах, что были после того, как он покинул свой пост. Я просто тогда этого не знал или не хотел знать. Глупый ребенок, у которого образ отца приравнен к идеалу, а винить кого-то в наших проблемах надо было. Я видел только очевидное, не желая копнуть хоть немного глубже. Прости меня, Чанёль, я, правда, сожалею обо всём, что тогда произошло.
— Давай поговорим о чем-нибудь другом, мне надо отвлечься, — сказал Чанёль, встав с кресла и направившись в сторону мини-бара.
— О чём? — улыбнулся Бэкхён.
— Не знаю. Как твои китайцы? Слышал, у тебя с ними высокие платонические отношения.
— О, нет, — усмехнулся Бён. — Такими они были, когда я был на испытательном сроке, теперь же я очень даже серьезно подумываю о том, что они — это расплата за все мои грехи.
— Ты гиперболизируешь… Они не могу быть настолько ужасными.
— Грехи или китайцы? — уточнил Бэкхён.
Ответом ему был тихий смех Чанёля и протянутый стакан с жидкостью янтарного цвета. Дальше разговор как-то потек сам собой, без особых акцентов на чем-либо, просто Бэкхён старался отвлечь Чанёля от болезненной реальности, а тот, в свою очередь, не сопротивлялся. Все же это гораздо лучше, чем сидеть в одиночестве и вариться в соку из собственных мыслей и сожалений. Но у всего хорошего есть свой предел, и как бы Паку не нужно было сейчас дружеское плечо, работу никто не отменял.
— Чанёль, если тебе… не знаю… надо будет с кем-то поговорить или же… — уже около двери, запинаясь, начал говорить Бэкхён, собираясь покинуть кабинет своего начальника.
— Спасибо, Бэкхён, — уловив суть мысли, ответил Пак.

Это стало переломным моментом их отношений, которые до этого не поднимались выше отметки «рабочие». Как и тогда, много лет назад, все потекло как по маслу, сначала появились совместные «может, сходим кофе попьем?», затем появились и совместные перерывы на обед, позже стали появляться «пошли вечером в бар, мне выпить надо» и вечерние звонки по телефону под эгидой «мне скучно, говори со мной». И именно по-этому, увидев вечером на дисплее своего телефона имя начальника, Бэкхён не сильно удивился.
— Кто такой До Кёнсу? — первое, что услышал в телефонной трубке Бэкхён.
— И тебе привет, Чанёль.
— Да-да, привет. Кто такой До Кёнсу?
— Сотрудник нашей фирмы. Ужасный сотрудник нашей фирмы. Безалаберный, невнимательный, недисциплинированный, да и что уж греха таить, туповат он, — выдал свой вердикт Бэкхён, откладывая в сторону проект договора и забираясь с ногами на диван.
— Бэкхён, ты уверен, что мы об одном и том же человеке говорим?
— Абсолютно. Давай его переведем ко мне в отдел? Я сделаю из него хорошего сотрудника. А то бедный отдел финансов, у них и так много работы, у тут еще этот До, — улыбаясь, сказал Бён, при этом набирая сообщение Кёнсу.
«Су, тобой Пак интересуется. Есть предположения зачем?»
— Ты ненавидишь финансистов, — заметил Чанёль.
«Вообще не в курсе. Не смей врать ему обо мне!» — прочитал сообщение Бэкхён на своем лэптопе.
— Я буду их ненавидеть чуть меньше, — честно заверил он Пака.
«Когда я так делал?»
— Что-то не сходится: у меня сведения о До Кёнсу ровно противоположные твоим, — не унимался Чанёль.
«Всегда! И не смей его уговаривать сделать меня своими помощни



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-04-03 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: