Багстоун сделал ещё несколько сильных выпадов массивным клинком, но с таким же успехом можно было гоняться с кувалдой за колибри — Никки с лёгкостью ускользала от удара, а Багстоун уже изрядно вспотел от размахивания массивным железом. Так продолжалось в течение нескольких минут. Чаще всего Никки просто отклонялась от меча противника, иногда — пригибалась.
Когда Багстоун решил ударить на уровне ниже пояса, то Никки легко подпрыгнула над плоскостью движения тяжёлого меча, издававшего в полёте низкий гудящий звук. Когда меч пролетал под её ногами, она сильно ударила сверху вниз подошвой кроссовки. После чего, приземлившись, Никки с удовольствием наблюдала, как меч соперника врезался в упругий пол зала и отскочил от него, а сам Багстоун запрыгал вокруг взбесившегося тяжеленного оружия, стараясь его укротить. Зрители встретили этот ход громкими криками и аплодисментами.
Никки периодически ударяла по клинку Багстоуна то одним, то другим своим мечом, но смысл этих ударов оставался непонятен для публики — по их мнению, эти совершенно бесполезные манёвры порождали лишь громкое боевое лязганье. Удивляло зрителей и то, что Никки ни разу не попробовала атаковать Багстоуна.
Через несколько минут такого странного поединка Никки неожиданно начала стремительно раскручивать длинный меч кистью правой руки, но не пробуя напасть с его помощью, а продолжая левой рукой с коротким мечом уже более умело парировать удары Багстоуна. Тот насторожился в ответ на загадочные манипуляции Никки и даже отступил. Потом, сообразив, что раскрученный меч делает Никки менее подвижной и более уязвимой, Багстоун вразмах нанёс сильнейший удар сбоку, надеясь, что его меч или попадёт в саму Никки, или выбьет из её правой руки меч, уже превратившийся в матовый круг.
Никки легко уклонилась от его замаха, но не сделала никаких попыток увести от удара своё оружие. Она лишь свистяще задела лёгким лезвием пролетающий рядом с ней клинок Багстоуна — как будто подправила его траекторию.
В следующее мгновение два массивных куска металла с ужасающей скоростью врезались друг в друга: КЛАНГ!!! — раздался могучий гудящий удар.
Удержать оружие после такого столкновения было невозможно. Длинный меч выпорхнул из правой руки Никки, с визгом пролетел через весь зал к сабельному стенду и с хрустящим звуком вонзился в пенобетонную стену — аж до середины клинка!
Но и Багстоун не смог удержать свой гигантский меч — тот тоже вырвался из его рук, с сердитым гулом устремился к другой стене и с чмоканьем воткнулся в центр стрелковой мишени.
Болельщики дружно ахнули. Обезоруженный Багстоун проводил взглядом улетевший меч и растерянно посмотрел на Никки. Та, ничуть не расстроенная потерей длинного клинка, взяла второй меч в обе руки и встала в наиболее, по её дилетантскому мнению, боевую позицию. На лице у Никки играла весёлая улыбка.
— Как будем продолжать дуэль? — бодро сказала свежая и ничуть не уставшая Никки у мокрого и красного Багстоуна.
— Стоп! — выскочил вперёд ошеломлённый тренер О-Ки. — Всё закончилось! Мисс Гринвич победила. По правилам, потеря оружия Багстоуном — это чистый проигрыш.
Болельщики разразились овациями. Никки опустила меч.
— Джон Багстоун, ты берёшь назад свои слова о том, что я врала?
Тот, находившийся в полном шоке от своего поражения, только кивнул головой, но и это вполне устроило Никки. Она подошла к Багстоуну, и они, по дуэльной традиции, пожали друг другу руки.
— Прости, брат Леопард, но у тебя не было ни одного шанса, — весело сказала Никки.
— Это почему? — пробурчал красный от позора Багстоун.
— Потому что на моей стороне было самое страшное в мире оружие…
— …это её мозги! — дружно заревели вокруг восхищённые зрители, не дав Никки закончить.
— Понимаешь, ты выбрал самое механическое и легко рассчитываемое оружие. А кинетическая энергия — это очень интересная величина… На твоей стороне была сила, на моей — наука. Короче, исход дуэли был предрешён, согласно теореме о сохранении углового момента, — улыбаясь, сказала Никки.
— Вы хотите сказать, — вмешался в разговор тренер, — что рассчитывали выбить его меч? Может, его клинок не случайно попал в мишень для стрел?
— Да, не случайно, — совершенно спокойно кивнула головой Никки, — а второй меч я специально отправила в стенд, чтобы никого не задеть… А для чего, по-вашему, я взяла сразу два меча? Я не хотела остаться невооружённой после взаимной аннигиляции клинков…
Тренер остолбенел, а в притихшей толпе болельщиков раздался тихий свист, который издают люди в состоянии крайнего удивления. Тренер О-Ки повернулся, подошёл к стенду и попробовал вытащить вонзившийся меч Никки, но у него ничего не получилось, меч даже не дрогнул. Он внимательно осмотрел его и, быстро найдя выход из положения, сказал окружившим его изумлённым Леопардам и школьникам из других орденов:
— Я навечно оставляю меч Никки в стене в качестве сувенира — на память о сегодняшнем поединке… А ты, чемпион, иди вытаскивай своё железо из мишени, — набросился тренер на бедного взмокшего Багстоуна. — Во-первых, мишень будет нужна лучникам. Во-вторых, ты не заслужил таких сувениров… Набросился с тяжёлым мечом на младшую девчонку, храбрец…
Потом тренер О-Ки озадаченно посмотрел на ничуть не вспотевшую и бодрую Никки, возле которой уже стоял сияющий Джерри.
— На пенсию пора, что ли, — вздохнул он, — если уж наука и сюда добралась…
Известие о поединке облетело всю школу. В гимнастический зал заходили целые толпы студентов, чтобы полюбоваться мечом, торчащим из стенда.
Кто-то приклеил к стене экран, который охотно показывал видеозапись поединка, сопровождая его не очень пристойными комментариями в адрес Багстоуна.
Многие хватались за глубоко вонзившийся меч, висели на нём всем телом, но даже пошевелить его никому не удалось. Слава Никки-мечника затмила в глазах школьников все предыдущие её достижения, включая рекорд при поступлении в Колледж. Дети есть дети, в голове одни драки!
Глава 11 Рождество
Приближалось Рождество — любимый праздник школьников: ведь с него начинались зимние каникулы длиной в месяц! Но последние дни перед праздниками и каникулами насыщались учебными неприятностями как никогда — контрольные работы сыпались на бедных учеников Школы Эйнштейна как из рога изобилия, оставляя заметные шишки.
На очередной ужин Джерри пришёл мрачный.
— Что случилось? — спросил его Хао, и Никки тоже оторвалась от тарелки и посмотрела на Джерри.
— Профессор Дермюррей поставил за мою контрольную работу по кольцам Сатурна самую низкую из зачётных оценок — три балла из десяти. Хорошо, хоть не заставил переписывать, но приличной оценки за полугодие мне уже не видать как своих ушей.
— А почему?
— Счёл основную идею реферата неправильной. Помните, он рассказывал о проблеме крупномасштабного расслоения колец Сатурна и обмолвился о том, что никто ещё не сумел найти механизм крупной полосатости колец? Что-то заставляет плотное центральное кольцо шириной в двадцать пять тысяч километров делиться на узкие колечки шириной примерно с тысячу километров, которые, в свою очередь, делятся на более узкие — в сотни и десятки километров…
— Помним, — кивнула Никки.
— А на биологии профессор Франклин нам рассказывала о полосках на шкуре тигра, вызванных неустойчивостью или самоорганизацией органических молекул, ползающих с места на место и химически реагирующих друг на друга?
— Ну и?.. — спросил заинтересованно Хао.
— Обе эти системы описываются системой уравнений одного типа. И мне пришла в голову идея: может ли полосатость колец Сатурна генерироваться тем же механизмом, что рисует полоски на тигре? Я сравнил системы уравнений для планетных колец и для биосистем. После чего доказал: если включить в уравнения для колец слагаемые, соответствующие аналогам химических реакций, то кольца смогут расслаиваться на очень крупные структуры. Следовательно, кольца могут быть полосаты по тем же причинам, что и тигр.
— Отличная идея! — восхитилась Никки. — Молодец, Джерри!
— И как отреагировал профессор Дермюррей? — спросила внимательно слушавшая Дзинтара.
— Он написал в отзыве: «Идея химических реакций между снежными частицами колец Сатурна — это бред!» — и велел не браться за проблемы не по зубам. И поставил эту чахлую тройку.
— Идея действительно хороша, но речь идёт не просто о химических реакциях, а об их имитации… — протянул задумчиво Хао.
— Я лишь указал на математическую возможность решения проблемы расслоения колец, но не смог найти реального аналога таких реакций, а профессор за это и ухватился… — расстроенно сказал Джерри. — В конце концов, это всего лишь школьная курсовая, а не диссертация!
— Профессор Дермюррей не любит людей, замахивающихся на задачи, которые он сам не может решить, — отметила умная Дзинтара.
— Но уступать тоже нельзя, — решительно заявила Никки. — Надо понять, в чём здесь дело, и утереть нос профессору Дермюррею. Подумаем вместе, если хочешь.
— Это не поможет улучшить оценку за полугодие… — грустно вздохнул Джерри.
— Тарантул с ней, с оценкой, — фыркнула Никки. — Важнее всего истина и справедливость.
В субботу после завтрака Джерри с Никки пошли в парк — давно уж занятия не давали им спокойно побродить по дорожкам и сходить к озеру. А Никки вообще в первый раз попала в лес без коляски и прыгала по зарослям и кочкам, как оленёнок, в то время как Джерри степенно шёл по светлой бетонной дорожке, на которой лежали почти чёрные пятна теней от деревьев. Джерри задумчиво шагал по тропинке, машинально стараясь наступать только на тёмные места. Никки проводила его походку взглядом, потом выпрыгнула из кустов и выпалила:
— Реши задачку, Робби мне как-то задавал… Дано бесконечное поле, раскрашенное произвольно в чёрный и белый цвета. Докажи, что на этом поле всегда можно найти две области одинакового цвета, которые можно соединить заданным отрезком, например длиной в шаг.
Джерри на несколько секунд задумался, потом ответил:
— Беру равносторонний треугольник со сторонами той самой заданной длины и бросаю на твоё чёрно-белое поле… могу даже закрыть глаза при этом. Три вершины треугольника на поле двух цветов — из них две вершины будут обязательно одинакового цвета — вот и всё.
— Силён… — уважительно сказала Никки. — Я думала дольше и пошла по другому пути — проводила окружности, брала дуги… У тебя решение красивее и проще.
— Тогда и я тебя озадачу, — улыбнулся Джерри. — Как-то, по мнению султана, в его придворной академии оказалось слишком много мудрецов — требовалось срочное сокращение штатов. И тогда он объявил своим учёным: «Завтра я вас всех построю в прямую линию — в затылок друг к другу, чтобы вы позади себя ничего не видели. Каждому надену колпак — красный или синий, а вот какой — вы будете видеть лишь у всех впереди стоящих, но не у себя. К каждому из вас, начиная с последнего, подойдёт палач и спросит о цвете вашего колпака. Вы можете сказать только одно слово — „красный“ или „синий“. Если не угадаете цвет своего колпака — голову долой, угадаете — живите…»
Так султан надеялся сократить вполовину султанскую Академию наук, но у него ничего не получилось — за ночь его академики придумали способ, как спасти жизни практически всем. Лишь один из них рисковал жизнью. Какой способ нашли мудрецы?
— Ух ты! — Никки задумалась до самого озера и уже не бегала по лесу, как охотничий щенок. — Задача не имеет решения, — через полчаса решительно заявила Никки. — Последний мудрец может сообщить цвет колпака впереди стоящему — и тот спасётся, но что будут делать остальные? Можно спасти около трёх четвертей мудрецов, но не всех…
— Неверно, — ухмыльнулся Джерри, — думай дальше, Никки.
Они устроились в шезлонгах у озера, где коварный Джерри стал спокойно греться на солнышке, а Никки продолжала морщить лоб. Джерри уже задремал в полотняном креслице, когда она закричала:
— Нашла, нашла! Смотри — присваиваем красному колпаку значение единицы, а синему — двойки. Последний мудрец смотрит на колпаки впереди стоящих товарищей по несчастью и складывает все эти цифры. Получает число — чётное или нечётное. Если чётное — он отвечает на вопрос палача «синий», если нечётное — «красный». Ему может повезти, и этот цвет совпадёт с его колпаком, тогда он останется жив. Когда палач переходит к следующему мудрецу, тот уже знает ответ первого, подсчитывает сумму цифр по передним колпакам и если получает число той же чётности, то это означает, что его колпак — синий. Если чётность чисел не совпадает, то его колпак — красный. Так поступает каждый мудрец — зная ответ сзади стоящего и видя колпаки впереди стоящих, он вычисляет цвет своего колпака. Шикарная задача!
— Молодец, — серьёзно сказал Джерри. — Когда отец задал мне эту головоломку, я думал неделю, но не смог решить. Правда, это было пару лет назад…
Никки, очень довольная, уселась поудобнее в шезлонге и заявила:
— Не думаю, что этот трюк спасёт мудрецов надолго — султан всё равно найдёт способ их прикончить… Обрати внимание: во все времена были султаны и мудрецы — власть и мозги, — и всегда они разделены, и всегда мозги подчинены власти… Нигде интеллектуалы не стоят у политического руля.
— Это ортогональные профессии в мире узкой специализации, — хмыкнул Джерри. — Или ты думаешь о тайнах природы — и должен быть, как правило, хронически честен, или ты сконцентрирован на политической карьере, что обязывает к профессиональной лживости.
— Похоже, что так… — задумчиво протянула Никки. — Ну, после такой интеллектуальной разминки мы твою задачу про аналоги химических реакций в планетных кольцах решим с разбегу. Сатурнианские кольца — это гигантский тонкий диск радиусом сто сорок тысяч километров, вращающийся вокруг Сатурна с радиусом в шестьдесят тысяч.
Джерри одобрительно улыбнулся. Никки продолжала:
— Насколько я помню… исправляй, что не так… в пропорции кольца Сатурна тоньше любой бумаги: при гигантской ширине в семьдесят тысяч километров кольца представляют собой плоский, толщиной в десять — двадцать метров, слой из снежных частиц с размерами от мелкой пылинки до нескольких метров.
Никки явно нарисовала в голове картинку колец и с любопытством озиралась в ней.
— Снежные глыбы летят вокруг планеты со скоростью более десяти километров в секунду, а относительно друг друга плавают миллиметр в секунду… великолепная рысца улитки! Словно вялые великаны играют в чудовищные снежки. Частицы с плотностью свежевыпавшего снега легко разрушаются при взаимных столкновениях с миллиметровой скоростью благодаря исключительной рыхлости. От удара частица плавно — в течение часа! — разваливается на части, и снежная пыль расползается вокруг, сверкая в солнечном свете. Это, наверное, эффектное зрелище! Каждая крупная частица за несколько дней проходит цикл от разрушения до нового собирания вещества в комок. Снежок грязноват — есть примесь каменной пыли.
Никки задумалась:
— Что мы можем отсюда получить?.. Слипание мелких частиц и разрушение крупных — это здорово похоже на химические реакции… пусть крупные частицы — это химический элемент A, а мелкие — это химический элемент B — и всё в порядке! A распадается на B, а B сливаются в A — вот тебе и химические реакции в кольцах! А?
— Нет, не годится, — ответил Джерри. — Я уже анализировал такую идею. Системы уравнений для каждого такого компонента A и B в сумме дают обычное уравнение непрерывности, без слагаемых химических реакций — и никакой структуры не возникнет.
— Хорошо бы придумать какой-то аналог химических реакций для открытой системы — именно в них возникают пространственные волны… — Никки рассеянно потянула себя за ухо.
Джерри согнал с колена большого кузнечика, прыгнувшего из прибрежной травы, и посмотрел на озеро.
— Если для мелкого озера записать уравнение непрерывности, то оно опишет динамику количества воды на квадратный сантиметр и покажет, что озёрная волна возникает за счёт прилива из соседних областей… Если же над озером висит туман, то в уравнении добавляется «химическое» слагаемое, описывающее конденсацию пара над поверхностью. Дождь — это новый источник вещества в каждой точке озера.
— И что же тебе ещё надо? — удивлённо спросила Никки.
— То есть?
— Ты уже решил задачу! В уравнениях планетных колец аналогом химических реакций является конденсация внешнего вещества, оседающего на кольца. Это и есть открытая система с притоком вещества снаружи.
— И что же может служить причиной такого внешнего потока? — спросил Джерри после паузы напряжённого раздумья.
Никки радостно фыркнула.
— Да тебя устроит любой поток вещества, который никак не связан с диффузией и перемещением крупных частиц колец. Например, микрометеориты бомбят снежные глыбы и рождают ледяную пыль, а она может оседать в кольцах где угодно. Возможно, при образовании колец над ними висело облако водяного пара, которое конденсировалось в снег. Наверное, это было красиво — падающий снег в юных кольцах Сатурна!..
— Как у тебя оказалось всё просто… — удивился Джерри.
Никки, взволнованная новой идеей, соскочила с пляжного креслица.
— Любое несохранение вещества становится аналогом химических реакций! Я давно заметила, что сохранение — брат тривиальности, а открытость или несохранение дают новый уровень организации системы! А ты знаешь механизм образования барханов в пустыне или снежных волн при метели? — спросила Никки с горящими глазами.
Джерри отрицательно помотал головой.
— Барханы — и песчаные, и снежные — появляются, когда ветер переносит мелкий песок или снег с места на место. Сыпучие волны образуются, если есть песок разных размеров — крупные песчинки катятся, а мелкие летят по ветру. При их взаимодействии начинают расти волны. Мелкая пыль играет здесь роль как раз внешнего потока вещества! Значит, полоски на шкуре тигра, песчаные барханы и самые крупные колечки Сатурна образовались по одному принципу! Какая красота!
Никки от возбуждения не могла устоять на месте, она металась по пляжу, как кошка, глотнувшая валерьянки.
— Опубликуй это в сборнике Колледжа! — выпалила она, подбежав к шезлонгу Джерри. — Утрёшь нос профессору Дермюррею!
— Согласен, только если ты будешь соавтором, — улыбнулся Джерри. — Окончательное решение увидела ты. Заодно составишь список физических условий, когда возникает такая неустойчивость.
— Спасибо, Джерри, за предложение… — Никки смутилась от неожиданности. — Как ты назвал свою неустойчивость?
— Нашу, Никки, нашу… — улыбнулся Джерри. — Ещё не назвал… У тебя есть идеи?
— Я бы назвала её неустойчивостью тигриных полос!.. Или нестабильностью горячих барханов!.. Или феноменом снежной метели!.. Или антидермюрреевским процессом! — Никки расшалилась и побежала по кромке озера, громко что-то крича и раскинув руки…
Избавившись от коляски, она то и дело бегала — просто не могла устоять на месте. А Джерри от души радовался за неё.
Рождественский бал в Школе Эйнштейна устраивался за день до Рождества. На следующее утро студенты разъезжались на каникулы, и большинство успевало встретить праздник дома, в семьях.
Бал Рождества был главным светским событием года в Колледже — к нему готовились задолго, особенно девушки, много месяцев выбирая по каталогам наряды и страстно обсуждая самые убойные причёски и туфли. Некоторые ради эффектного платья заранее садились на жёсткую диету, отчего портился аппетит и у других сидящих за тем же столом. Как можно спокойно есть, если соседка-модница смотрит в твою тарелку голодными злыми глазами?
По совету дружелюбной Луизы, парикмахера и модельера Колледжа, Никки заказала себе по марсианскому каталогу платье цвета лаванды с серебряной отделкой. Для Робби пришлось купить отдельную сумку такого же цвета и переселить его туда из потрёпанного рюкзака. Хорошо ещё, что покладистый Робби совершенно не интересовался фасоном своего обиталища. Шнур от шейного импланта шёл к Робби по ремню сумки, поэтому снимать её с плеча было нельзя.
Войдя в зал, убранный для рождественского бала, Никки попала на поляну, окружённую заснеженным еловым лесом. Воздух искрился от мелких снежинок. По краям поляны, не мешая танцующим, стояли столы — прямо в пушистых сугробах меж елей. На столах высились бутылки безалкогольного шампанского, подносы с бутербродами и тортами, канделябры с зажжёнными свечами и вазы с букетами хвойных веток.
Сверху зал освещался полной луной. Вряд ли над эдинбургским замком сейчас сияла такая луна — возможно, её пришлось занять где-нибудь на русских равнинах или в канадских лесах.
По краю поляны горело несколько костров, и, подойдя ближе, Никки с удивлением обнаружила, что костры настоящие — в отличие от голографического снега. Огонь всегда привлекал её — на астероиде она не могла позволить себе такой роскоши: слишком большой расход кислорода.
Она остановилась у костра под большим деревом и протянула ладони к раскалённым языкам пламени. Вокруг расположилась и шумела компания юношей и девушек старших курсов Ордена Сов. Никки никого здесь не знала, но они дружно приветствовали её. Девушки стали заинтересованно рассматривать и обсуждать Никкино платье — а что ещё делать на балу до начала танцев? Невысокий — ниже Никки — мальчик спросил её взволнованным голосом:
— Что тебе принести выпить, Никки?
Она уже открыла рот — попросить любого красного сухого вина, но вовремя вспомнила, что сегодня вся еда уже выставлена на столах, и там явно нет того, чего она хотела попросить. Никки улыбнулась мальчику:
— Спасибо, ничего не нужно.
Он смешался и куда-то исчез.
Пламя язычески буйно танцевало на кусках старых деревьев, собранных кем-то в лесу. Не очень сухие дрова шипели, трещали и стреляли искрами. Никки грелась у костра, посматривая на окружающих школьников — умных, весёлых, дружелюбных, и в какой-то момент на неё снизошло удивительное чувство умиротворения. Она остро почувствовала, как счастлива в Колледже, и ей стало совершенно непонятно, как она смогла прожить столько лет в одиночестве — без этого смеха вокруг, умных разговоров и острых шуточек.
Перед ней снова возник невысокий мальчик, но уже с бокалом красного вина в руке, встреченный дружным смехом компании. Никки удивилась:
— Ты что — читаешь мысли? Где ты это взял?
Мальчик зарумянился:
— Все знают, что ты любишь кьянти и что тебе это разрешено… А это — со стола преподавателей, профессор Майсофт мне помогла. Я сказал, что для тебя…
Никки взяла бокал у него из рук, отпила — не кьянти, но отличное лунное каберне.
— Спасибо! — с чувством сказала она и, повинуясь импульсу счастья, переполняющему её в этот вечер, обняла свободной рукой невысокого мальчика за плечи и поцеловала его в румяную щёку.
Тот вспыхнул ярче костра, но всё-таки сказал высоким голосом:
— Пожалуйста!
Компания засмеялась и захлопала в ладоши. Очень смуглый горбоносый парень сказал, странно растягивая слова:
— Никки, почему тебя, с твоим интеллектом, Волди определил в Леопарды, а не в Совы?
— Наверное, потому что Леопарда с мозгами представить легче, чем Сову с зубами… — пожав плечами, ответила Никки.
— Слушай, Никки, а можно спросить про твою теорию? У тебя в реферате есть одно тёмное место про чёрные дыры, — скаламбурила красивая девочка-Сова в пёстром платье с огромным прозрачным шарфом. — Правда, сейчас бал…
— Спрашивай, конечно, — сказала Никки. — Беседовать у рождественского костра о чёрных дырах — это шик.
— Ты утверждаешь, что космонавт, упавший в чёрную дыру, обязательно из неё выберется. Но ведь даже свет не может улететь с поверхности этой гравитационной могилы! Как же это сможет сделать космонавт, если ничто в этом мире не может двигаться со скоростью быстрее света? — спросила девочка, пристально смотря на Никки.
Вся компания Сов-интеллектуалов с интересом ожидала ответа.
— В чёрной дыре есть одна вещь, которая может летать гораздо быстрее света, — это сама чёрная дыра, вернее, её поверхность, — сказала Никки. — Поверхность Шварцшильда — воображаемая штука, и она может сжиматься или падать к центру во много раз быстрее и фотона, и космонавта. Поэтому поверхность чёрной дыры легко может обогнать падающего космонавта, и он окажется вне её — то есть выберется из чёрной дыры без всякого нарушения теории относительности.
— А почему дыра начинает сжиматься? — спросил рыжий вихрастый мальчишка с короткой верхней губой, открывающей крупные зубы.
— Любое уменьшение гравитационной массы дыры вызывает сокращение радиуса Шварцшильда. Переменность гравитационной массы — это ключевой фактор динамики, как в чёрных дырах, так и в космологии. Вселенная с постоянной массой нежизнеспособна, как пловец с гирей на шее… И чёрная дыра с фиксированной массой — это действительно гравитационная могила. Зато чёрная дыра с массой, переменной из-за испарения в гравиволны, не только никого не погребёт, а буквально вывернется наизнанку, но выбросит сумасшедшего космонавта наружу… — сказала Никки. И увидела Джерри, который шёл по залу, высматривая её.
Она подняла руку — юноша заметил Никки среди Сов, заулыбался и направился к ним. Для бала Джерри оделся в бордовую с искрой рубашку и чёрные брюки. Он шагал по залу уверенно и энергично. Этот высокий юноша совсем не был похож на подавленного подростка из Лунного госпиталя, а тоскливое выражение давно исчезло из его глаз.
«Он уже совсем не мальчишка…» — удивлённо подумала Никки, и ей вдруг ужасно захотелось поерошить его длинные каштановые волосы… но она уже понимала, что у людей не принято трогать друг друга без особых причин. Впрочем, даже когда особые причины существуют, люди всё равно зачем-то наступают себе на горло… Дурацкие традиции!
— Где ты был, Джерри? — приветствовала его компания. — Тут Мэтт таскает Никки вино… Она его целует в благодарность! Гляди — уведёт подружку!
Джерри усмехнулся:
— Ребята, вы с ней поосторожнее — это настоящий Леопард… Увести её? Ха! Никки идёт только туда, куда сама захочет! Её и танком не остановить… были, были прецеденты.
Никки улыбнулась и, неожиданно даже для себя, не выдержала — смело обняла Джерри и поцеловала в обе щёки, чуть не облив ему спину вином из бокала. Потом посмотрела блестящими глазами на смеющуюся компанию вокруг костра и сказала, переполненная удивительным чувством праздника и общности с этими ребятами:
— Я вас всех люблю! Это моё первое Рождество среди людей, вообще мой первый бал, вы даже не представляете, как я счастлива… Я и танцевать-то не умею, и у костра стою впервые в жизни…
Совы вокруг огня весело загалдели, довольные так, как будто именно они изобрели рождественские балы, танцы и костры:
— Да мы тебя сейчас научим танцевать, делов-то!
— По-моему, Никки навеселе, наверное, Мэтт ей коньячок притащил…
— Юкку-джет каждый шпак станцует!
— Вертофлип интереснее…
— Подумаешь, вертофлипы… Я бы ещё про чёрные дыры послушал…
— Ребята, пошли к столу, перекусим!
Они по колено в снегу добрались до бутербродов; потом загремела горячая музыка. Все стали учить Никки танцевать, и она действительно быстро освоила ритмические движения.
Когда зазвучала плавная мелодия, то Джерри пригласил девушку на медленный танец. Оказалось, что ему и учиться не надо, а ещё, к удивлению Никки, выяснилось, что в таких медленных танцах люди нарушали свои же традиции и приближались друг к другу на расстояние, немыслимое в обычной ситуации.
«Вот странно, гладить друг друга по голове у людей считается неприличным, но в таком танце разрешается обнять девочку… — Никки прерывисто вздохнула, ощущая руки Джерри вокруг своей талии, — или взять мальчика за плечи… — Никки с забившимся сердцем передвинула горячие ладони на плечах Джерри и осторожно приблизилась к нему ещё чуть ближе. — Может, тут важна музыка или коллективность?» — Никки взволнованно удивлялась, но совершенно не возражала против такой нелогичности людских традиций.
Потом она танцевала с Мэттом и другими знакомыми и незнакомыми мальчиками. Впрочем, это оказалось совсем не то, что танцевать с Джерри… В середине бала, когда они с Джерри отошли отдохнуть и выпить минеральной воды, Дзинтара представила ей свою не-дитбитовскую компанию Драконов. Тощий Дракон из окружения Дзинтары захотел пригласить Никки на танец, но она, посмотрев на него, отказалась, сама не понимая — почему. Дракон надулся и обиженно обратился к Дзинтаре:
— Принцесса Дзинтара, твоя подружка Никки ко мне плохо относится!
— Ужасная невоспитанность! Я ей всегда говорила — не суди о человеке по лицу! — ядовито посочувствовала Дзинтара. — Прости её — она сущее дитя природы.
На самом деле Никки ко всем сегодня относилась хорошо, и все ребята казались ей удивительно милыми и приятными. И даже когда она, вальсируя с Оленем Сёомой Глуздом, промчалась возле группки друзей Дитбита и оттуда вылезла нога для подлой подножки — это нисколько не испортило её настроение: она просто с размаху наступила острым каблуком на далеко высунутую ногу и закружилась в танце дальше.
Рождественский бал удался на славу. Никки в жизни так не веселилась.
Но самое главное в этот удивительный вечер случилось позже — когда Джерри провожал её до башни Леопардов. В полутёмном холле башни никого не было, кроме Времени и Судьбы — в углу громко тикали часы с маятником в античном стиле, мелодично, но непреклонно отзванивая каждую четверть часа. Между танцами Джерри украдкой отпил из бокала Никки пару глотков, и сейчас его глаза необычно блестели. Никки уже зашла в лифт, но Джерри вдруг шагнул вперёд и неловко обнял её за талию.