Канд. историч. наук Г. С. Кузьмина
(Балашовская забастовка врачей в июле 1905г.)
Кафедра истории КПСС и политэкономии Саратовского медицинского института
"Советское здравоохранение", 1973, №8
Первая русская революция 1905—1907 гг. подняла к сознательному революционному творчеству широкие народные массы. Пролетариат и крестьянство являлись основными движущими силами революции. Самодержавие было врагом не только рабочих и крестьян, но и демократической интеллигенции. В. И. Ленин отмечал, что полное бесправие народа и дикий произвол царских чиновников возмущают всех честных людей, «которые не могут помириться с травлей всякого свободного слова и свободной мысли»1. Демократическая интеллигенция, интересы которой были тесно связаны с интересами рабочих и крестьян, была объективно заинтересована в победе буржуазно- демократической революции, поэтому В. И. Ленин рассматривал ее как союзника пролетариата в борьбе за демократию.
В Саратовской губернии революционно-демократическое движение медицинской интеллигенции особенно сильно проявилось в 1905 г. Революционные выступления медицинских работников выразились в протесте против кровавых событий в Петербурге9 января, в требованиях демократических преобразовании в стране. Врачи в журнале«Врачебно-санитарная хроника» писали: «Пробудившееся общественное самосознаний не дает возможности пройти мимо того, с чем мы свыклись за период долгой спячки»2. 13/ӀӀӀ 1905 г. совет Саратовского санитарного общества от имени медиков Саратовской губернии выдвинул следующие политические требования:
«... 1) Немедленное путём издания законов установление неприкосновенности личности, свободы слова, совести,собраний и союзов,
2) немедленный созыв свободно избранных представителей народа для выработки основного закона с правильно и постоянно организованным участием народных представителей в законодательной власти...»3.
Даже в этих весьма умеренных требованиях власти усмотрели угрозу существующему строю. Губернатор Столыпин, ссылаясь на «высочайшее повеление», 24/Vприказал прекратить деятельность санитарного общества. Одновременно была закрыта в Саратове и женская фельдшерская школа. Поводом к ее закрытию послужила забастовка учениц, которые, по словам Столыпина, «являются первыми зажигательницами на всех революционных собраниях»4.
Закрытие общества возмутило не только медицинскую, но и всю демократическую интеллигенцию губернии. 30/VIна собрании Саратовского санитарного общества, которое проходило очень бурно, врач-большевик А.В. Узембло и врач Е.П. Николаев зачитали приветственные адреса от Союза народных учителей, служащих управления Рязано-Уральской железной дороги, учениц фельдшерской школы, общества литераторов, врачей и т. д. В адресах отмечались заслуги санитарного общества как просветительного учреждения, которое еще в 80-е годы боролось против бюрократизма в стране, резко осуждался приказ Столыпина и выражалась надежда, «что с падением ненавистного бюрократического режима в скором будущем санитарное общество возродится на новых началах, в новой свободной России»5. На собрании с лозунгом борьбы с самодержавием выступил рабочий-большевик И.С. Жариков. Собрание превратилось в настоящую антиправительственную демонстрацию. Боясь, что оно может закончиться уличной демонстрацией и волнениями в городе, губернатор вызвал на 30/VIвойска6. Оппозиционное движение медиков не ограничивалось стремлением сохранить свои профессиональные общества. Многие земские врачи, фельдшера и акушерки выражали сочувствие революционной борьбе крестьян, а некоторые из них вели агитационную работу в деревне: в Камышинском уезде революционную пропаганду среди крестьян проводила акушерка Янкелевич, в Вольском уезде — земский врач Севастьянов. Напуганные ростом революционной агитации среди крестьян, местные власти уволили Севастьянова и Янкелевич с работы7.
Травля врачей и других представителей интеллигенции приняла в Саратовской губернии чрезвычайно широкий размах. Стремясь восстановить население против оппозиционно настроенных медиков, реакционеры распространяли слухи, что врачи «пущают холеру», что они изменники родины, продавшиеся японцам, и т. д. Позже даже покушение на губернатора 18/VIIприписывали врачам8. Гонения царской администрации против революционных элементов усиливали оппозиционное движение среди интеллигенции.
Врачи Балашовского уезда единодушно заявили о своем сочувствии рабочим, пострадавшим в день Кровавого воскресенья в Петербурге. На собрании санитарного общества 13/IV1905 г. земские врачи П.В. Изергин, Ф.Н. Шмелев, Н.Е. Кушинский и др. выразили солидарность с трудящимися и готовность бороться вместе с ними за свободу России9. Собрание в своем решении предъявляло властям ультиматум об освобождении всех лиц, пострадавших во время стачек рабочих 10.
12/VӀмедицинский персонал Балашовского уезда, возмущенный ростом репрессий и произвола властей в губернии, предъявил властям второй ультиматум. «... мы требуем, — говорилось в нем — немедленного возвращения всех административно уволенных... Раз требования наши не будут уважены, мы вынуждены будем оставить службу в Балашевском земстве с 15 июля, потому что удушливая атмосфера политического сыска и доноса ставит нашу работу в невыносимо тяжелые для нас условия»11. Эти требования были оставлены без внимания, и все земские врачи и фельдшера Балашовского уезда забастовали. В написанной для народа листовке они объясняли причины забастовки и сущность своих демократических взглядов. Листовка была распространена в Балашовском и других уездах губерцци12.
20/VӀӀ 1905 г. врачи, прибывшие в Балашов на земское собрание, организовали обсуждение демократических требований, но сотня казаков разогнала собравшихся13. На следующий день забастовавшие врачи и фельдшера устроили в центральной гостинице прощальный обед, где произносились антиправительственные речи, пелись революционные песни, раздавались возгласы «Долой царя!». Врач Рутштейн высказался за вооружённуюборьбу с правительством и призывал жертвовать деньги на оружие14.
Балашовские власти решили расправиться с «крамольными» врачами с помощью черносотенцев. 21/VII, в день отъезда из Балашова забастовавших врачей, огромная толпа громил окружила гостиницу, где собрались медики, разбила ворота и забросала окна камнями. На место происшествия прибыл губернатор. На глазах у него и при его к преступном попустительстве черносотенцы вместе с казаками учинили дикую расправу над врачами, избивали их нагайками15.
После погрома полиция инсценировала «патриотическую» манифестацию. 23/VIIна той же площади, где накануне избивали врачей, был организован молебен и принятие телеграммы государю от имени 159 балашовских «граждан», вернее черносотенцев, с выражением верноподданических и патриотических чувств. Царь выразил им благодарность за верную службу.
Передовая общественность требовала привлечь к ответственности виновников балашовского погрома. Под ее давлением губернская земская управа вынуждена была создать, вопреки запрещению властей, комиссию по расследованию балашовского преступления. На основании показаний 39 свидетелей и других документов комиссия сделала вывод, что «События были вызваны... прямым подстрекательством полиции в лице Сахарова и попустительством самого губернатора, который даже не предложил толпе paзойтись...»16.
Но вместо наказания погромщиков и их вдохновителей последовали новые репрессии против забастовавших врачей. 3/IXв местных газетах было опубликовано постановление Столыпина об аресте и наложении штрафа на медиков. Одновременно были наказаны некоторые учителя и крестьяне, участвовавшие в проводах врачей17.
Факт коллективного ухода 18 врачей и 30 фельдшеров из Балашовского земства в знак протеста против политических порядков в стране имел, несомненно, далеко не местное значение. «События в Нижнем Новгороде и Балашове обратили на себя всеобщее внимание», — писал В. И. Ленин18.
Солидарность с теми, кто поднял в Балашове голос протеста против политического бесправия в стране, выражали участники собраний и съездов союзов интеллигенции, студенческих и крестьянских сходок в Саратовской и других губерниях страны. Широко распространялись листовки и воззвания, гневно осуждавшие погромщиков. В адрес департамента полиции и министра внутренних дел шли телеграммы с требованием наказать виновных, с выражением глубокого негодования по поводу распоряжений и всей деятельности Столыпина19. Саратовские врачи 7/IXтелеграфировали министру внутренних дел: «медицинский персонал Саратовского уездного земства, глубоко взволнованный до крайности несправедливым распоряжением губернатора об аресте врачей и других лиц, избитых в Балашове, ждет немедленной отмены Вами этого распоряжения, т. к. при наличности подобных распоряжений медицинский персонал не находит возможным служить в Саратовской губернии»20. Делегаты съезда Союза медицинского персонала (5 — 6/ӀX 1905 г.) обратились с открытым письмом к саратовскому губернатору, в котором смело и гневно обвиняли его в совершенных против народа преступлениях. Они писали: «Выражая глубокое негодование по поводу характера Вашей деятельности, выражая надежду, что недалеко то время, когда подобного рода деятельность будет подлежать суду не одного только общественного мнения, Союз медицинского персонала Саратовской губернии призывает общество объединиться в интересах самозащиты и противодействия предводительствуемым властям темным элементам страны...»21.
Это письмо, а также многие резолюции и воззвания рассылались по почте во все уезды Саратовской губернии и в санитарные бюро других губерний22.
Открывшееся 22/ӀX 1905 г. экстренное губернское земское собрание, которое должно было определить меры по борьбе с холерой и голодом среди крестьян Саратовской губернии, вылилось в горячее обсуждение балашовских событий. Председательствующий князь Ухтомский, напуганный таким ходом собрания, распустил его. Но распоряжению председателя подчинились немногие. Оставшиеся, в основном врачи, продолжали выступления. Донося об антиправительственном характере собрания, начальник Саратовского охранного отделения сообщал в департамент полиции, что делегаты не только осуждали антинародную деятельность саратовского губернатора, но и выясняли «вообще причины повсеместных погромов в России, причем, виновником всего признали существующий государственный строй... На сходке проводились также денежные сборы на народное вооружение — и в пользу эсеров, и в пользу РСДРП»23. Председательствовал на собрании врач Рязано-Уральской железной дороги А. А. Богородицкий. Позже у него на квартире был произведен обыск, в результате которого обнаружена революционная литература местного комитета и ЦК РСДРП. По приказу губернатора А. А. Богородицкий был заключен в губернскую тюрьму24.
Приближался октябрь 1905 г., когда по решению Союза медицинского персонала все врачи губернии в случае неудовлетворения их требований губернатором и в знак протеста против административного произвола должны были покинуть земскую службу, не отказываясь, однако, от помощи больным и борьбы с голодом 25. Власти допускали возможность массовой забастовки врачей в губернии. «Подобная забастовка является весьма вероятною, — писал Столыпин в секретном донесении в департамент полиции, - т. к. врачи земств донельзя озлоблены, видя, что их революционной деятельности ставятся тормозы, и после наказания, наложенного губернатором на бывших балашовских врачей, они готовы на всякие крайние меры...» 26. 20/IXСтолыпин обратился в военное министерство с ходатайством о командировании в губернию военных врачей на случай массовой забастовки земских и получил разрешение направить в Саратовскую губернию около 35 военных врачей27. В то же время департамент полиции срочно запрашивал усаратовского губернатора сведения на забастовавших в Балашове врачей для определения некоторых из них на военную службу 28. Мобилизацию в армию царизм использовал как средство борьбы против не только революционно настроенного студенчества, но и врачей.
Официальные власти опасались, что «шум», поднятый вокруг балашовской истории, очень велик, и боялись еще более угрожающих последствий. Тем не менее правительство не собиралось наказывать Столыпина или отменять его приказ относительно ареста врачей, полагая, «что допущение послаблений в отношении балашовского медицинского персонала является недопустимым и вызовет лишь сильный подъём революционного движения, показав слабость правительственной власти»29.
Балашовские события продолжали волновать демократические слои общества. Проходивший с 27 по 29/VIII 1905 г. в Москве первый съезд Всероссийского Союза медицинского персонала выразил горячее сочувствие всем балашовским товарищам, пострадавшим от дикого насилия, и уважение к их самоотверженности в борьбе с административным произволом30. Центральный комитет этого Союза единогласно принял «Воззвание», в котором обратился «...ко всем медицинским обществам, ко всем врачам, к печати и ко всему русскому обществу с просьбой не дать восторжествовать неправде. Пусть все общества, — говорилось в этом воззвании, — все организованные общественные группы выступят со своим протестом и потребуют всестороннего гласного судебного расследования постыдного балашовского дела...» 31. Правление Пироговского общества приняло решение произвести расследование по балашовскому делу в «целях формулировки определенных пунктов обвинения против Столыпина...»32. Ялтинский отдел общества охранения народного здравия также выразил протест против расправы с балашовскими врачами33.
Демократические общественные организации почтово-телеграфных служащих, учителей, инженеров выражали свою солидарность с бастовавшими врачами и негодование по поводу расправы с ними. Так, 57 служащих и инженеров рудников Донецкого бассейна в телеграмме на имя министра внутренних дел писали: «Сведение счетов администрации с русской интеллигенцией при помощи таких грубых актов насилия и произвола вызывает такое негодование среди инженеров, служащих Донецкого бассейна, что легко может вызвать полную дезорганизацию горно-заводского дела. Почему просим Вас сделать распоряжение о немедленной отмене постановления саратовского губернатора»34. Если более умеренные слои интеллигенции были удовлетворены такими частными мерами, как отстранение Столыпина от должности губернатора и снятие административных взысканий с пострадавших врачей, то революционно настроенная часть интеллигенции самим ходом событий подводилась к пониманию того, что нельзя ограничиваться отдельными уступками царизма, что для избавления от бесправия и произвола самодержавия необходима вооруженная борьба всего народа, нужны коренные социально-политические преобразования в стране. В резолюции собрания врачей Саратовской губернии от 22/IXговорилось: «...Балашовский погром, направленный против интелгенции, является одним из видов правительственной политики против освободительногодвижения России. Мы не можем бороться с такими проявлениями самодержавного произвола паллиативными мерами, направленными против отдельных представителей власти. Развращая народные массы, погромы, с другой стороны, содействуют организации широких слоев народа, который один только вооруженной силой сможет избавить себя от существующего гнета и вывести Россию на широкий путь политических свобод»35.
Губернаторы и жандармские управления многих губерний завели специальное досье по балашовскому делу и списки забастовавших врачей, боясь, видимо, их приезда в свои губернии36. Даже в 1913 г. Саратовское губернское и Балашовское уездное жандармские управления вели переписку по делу забастовки балашовских врачей в целях уточнения списков лиц, привлекавшихся к дознанию за революционную деятельность37.
Партия большевиков использовала балашовскую забастовку в своей революционной агитации. Борисоглебская группа РСДРП выпустила специальную прокламацию по поводу событий в Балашове38. На примере балашовского погрома борисоглебские большевики убеждали массы в необходимости вооруженного восстания как единственного средства борьбы за свободу. В. И. Ленин одобрил прокламацию Борисоглебской группы РСДРП, а открытый ею сбор денежных средств и оружия для организации вооруженной самообороны признал вполне своевременным.
В статье «Черные сотни и организация восстания», которая была опубликована в большевистской газете «Пролетарий» 29 (16)/VIII1905 г., Владимир Ильич писал, что балашовский погром станет для масс еще одним наглядным уроком того, что гражданской войны не избежать, ибо само правительство навязывает ее населению 39. «Все растет и будет расти число людей, — подчеркивал В. И. Ленин, —...которые видят, чувствуют необходимость вооруженной борьбы при виде этих зверств полиции, казаков и черносотенных над безоружными гражданами. Выбора нет, все остальные пути заказаны»40. Статья заканчивалась призывом: «Пусть же близится вооруженное народное восстание!»41. На рукописи статьи В.И. Ленин сделал пометку: «Очень спешно!! Должна пойти непременно!» 42.
Балашовская забастовка была первой акцией такого рода среди медицинской интеллигенции России. Позже примеру балашовцев последовали медики различных губерний страны. Под влиянием революционной борьбы рабочего класса, под воздействием большевистской агитации трудовая медицинская интеллигенция приняла участие в народной революции 1905 — 1907 гг. С ее помощью большевики использовали больницы, клиники и другие медицинские учреждения для организации нелегальных явок и собраний, хранения литературы и оружия. Многие врачи в первой русской революции выступали как пропагандисты, агитаторы, активные участники, а иногда и организаторы вооруженной борьбы с царским самодержавием. Лучшие представители медицинской интеллигенции навсегда связали свою судьбу с большевистской партией и в ее рядахсамоотверженно боролись за дело рабочего класса, за освобождение всего народа. В замечательной когорте ленинской гвардии были фельдшера Г. К. Орджоникидзе и Е. П. Первухин (позднее врач), врачи Н. А. Семашко, 3. П. Соловьев, Д. И. Ульянов, М. С. Кедров, В. М. Бонч-Бруевич (Величкина), Ф. Н. Петров, С. И. Мицкевич, И. В. Русаков, С. Г. Рошаль, В. А. Радус-Зенькович и др.43
Советские медики знают и чтят своих славных предшественников, которые в жестокие годы царского деспотизма сочетали врачебную деятельность с революционной борьбой за освобождение Родины, свято выполняли гражданский и патриотический долг.
Поступила 16/IV1973 г.
Примечания:
1. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, с. 186.
2 Журнал «Врачебно-санитарная хроника» (орган Саратовского санитарного общества), 1905, № 7, с. 769.
3. Журнал «Врачебно-санитарная хроника», 1905, № 3—4, с. 317.
4. Центральный государственный архив Октябрьской революции СССР (ЦГАОР СССР), ф. 102, оп. 5, ед. хр. 1255, ч. 19, л. 6, 7.
5. ЦГАОР СССР, ф. 102, оп. 5, ед. хр. 1255, ч. 19, л. 3.
6. ЦГАОР СССР, ф, 102, оп. 5, ед. хр. 1255, ч. 19, л. 3 5
7. Журнал «Врачебно-санитарная хроника», 1905, № 7 с. 364.
8. ЦГАОР СССР, ф. 102, oп. 5, ед. хр. 1325, л. 19,
9. Государственный архив Саратовской области (ГАСО), ф. 53, д. 130, л. 2.
10 ГАСО; ф. 53. д. 130, л. 2.
11. ЦГАОР СССР. ф. 102, оп, 5. ед. хр. 1325, л. 8.
12 ЦГАОР СССР, ф. 102, оп. 5, ед. хр. 1325, л. 22.
13. ЦГАОР СССР, ф.102, оп.5, ед. хр. 1325,л.21.
14. ЦГАОР СССР, ф.102,оп.5,ед.хр.1325,л.27, 95, 98.
15. ЦГАОР СССР, ф. 102, оп.5,ед.хр.1325,л.67, 68.
16. ГАСО, ф. 1, oп. 1, ед. хр. 6784, л. 120.
17. Г AСO, ф. 53, оп.1, ед. хр. 140, л. 6.
18. В.И. Ленин [...]
19. [... (не уместилось в кадр фотоаппарата)]
23. ЦГАОР СССР, ф. 102, оп. 5, ед. хр. 1325, л. 76, 101—102.
24. ЦГАОР СССР, ф. 102, оп. 5, ед.хр.1325, л.103.
25. ЦГАОР СССР, ф. 102, оп. 5, ед.хр. 1325, л.107—108, 155.
26. ЦГАОР СССР, ф. 102, оп. 5, ед. хр.1325, л.86
27. ГАСО, ф. 1, oп. 1, ед. хр. 6784, л, 135.
28. ГАСО, ф. 1, oп. 1, ед. хр. 6484, л. 160.
29. ЦГАОР СССР, ф. 102, оп. 5, ед.хр.1325, л.100.
30. ЦГАОР СССР, ф. 102, оп. 5, ед. хр. 999, ч. 42, л. 140.
31. ЦГАОР СССР, ф. 102, оп. 5, ед. хр. 1325, л. 121, 123.
32. «Врачебно-санитарная хроника», 1905, № 8—9, с. 142.
33. «Врачебно-санитарная хроника», 1905, № 8—9, с. 909.
34. ЦГАОР СССР, ф. 102, оп. 5, де. хр. 1325, л. 144, 145.
35. ЦГАОР СССР, ф. 102, оп. 5, ед. хр. 1325, л. 105.
36. ГАСО, ф. 1, oп. 1, ед. хр. 6784, л. 152, 155, 161.
37. ГАСО, ф. 53, ед. хр. 130, л. 37, 38, 39, 41.
38. В. И. Л е н и н. Полн. собр. соч., т. 11, с. 189—190.
39. В. И. Л е н и н. Полн. собр. соч., т. 11, с. 190.
40. В. И. Л е н и н. Полн. собр. соч., т. 11, с. 193.
41. В. И. Л е н и н. Полн. собр. соч., т. 11, с. 193.
42. В. И. Л е н и н. Полн. собр. соч., т. 11, с. 469.
43. З. П. Соловьев, С. И. Мицкевич и В. А. Радус-Зенькович работали в разные периоды с 1907 по 1918 г. в Саратовской большевистской партийной организации.