«Современность скоротечна и мимолетна — и она составляет половину искусства, а вторую его половину составляет Вечность»
Шарль Бодлер
Во времена небывалого культурного подъема создавались классические образцы искусства — манифест вечному и незыблемому. На смену им пришел протестующий модернизм, решивший преодолеть устаревшие догмы классицизма. Ироничный постмодернизм окончательно спустил человека на землю, отбросив абстрактное и непознаваемое во имя конкретного и материального.
Период с начала 1990-х и до этого момента — новая веха мировой истории культуры. У нее еще нет общепринятого названия и описания. Кто-то называет ее постпостмодернизмом, а кто-то — псевдомодернизмом. Альтермодернизм, цифромодернизм, автомодернизм… Бесчисленное множество наименований подтверждает то, что постмодернизм мертв и его преемник уже готов вступить в законные права.
Метамодернизм — самый популярный термин для обозначения современного состояния культуры. Голландские философы Тимотеус Вермюлен и Робин ван ден Аккер в 2010 году использовали его в своем эссе «Заметки о метамодернизме». Приставка мета- означает «между» и отсылает нас к термину Платона metaxis, что означает колебание между двумя противоположными понятиями (в данном случае модернизмом и постмодернизмом). Сочетание несочетаемого — вот что такое метамодернизм.
Современный творец понимает — он может быть серьезным и ироничным одновременно — это естественно. Для выражения новых идей использует старые приемы, возвращает забытые в классицизме объем и глубину в своих произведениях. Метамодернизм рождается в переосмыслении всех предыдущих направлений, оставляет только лучшее.
В периоды модернизма и постмодернизма религия утратила свое значение. Традиционные ценности и взгляды нуждались в переоценке. Небезызвестное выражение Ницше «Бог умер» провозгласило этот крах. Невозможно обратить время и вернуться в состояние «до» модернизма, однако пересмотреть отвергнутые им образцы реально. Постмодернистская поверхностность сменяется вновь обретенной глубиной содержания. Тема вечного, абсолютного возвращается в переработанных мифологических и библейских сюжетах. Романтические черты в своем противоречии как заведомо неудачная попытка конечное превратить в бесконечное также отразились в концепции. Но все же самая главная особенность нового искусства в его влиянии на аудиторию. У того образа, что показывает автор произведения — единственная возможная интерпретация — та, которую он подразумевал. Зритель оказывается «пойманным в ловушку», он отождествляет себя с героем произведения, понимая нереальность изображаемой ситуации. Иными словами, это самообман. Человек готов поверить во все, что ему предлагает автор, даже вопреки внутренним противоречиям.
М. Виттфут «Пьета», 2011 и А. Миллер «Розы никогда не цвели так ярко», 2013.
О метамодерне активно заговорили после совместного перформанса художника Люка Тернера (автора «Манифеста метамодернизма») и актера Шайи ЛаБафа. В галерее Лос-Анджелеса в течение недели проводилась акция #IAMSORRY. Каждый день ЛаБаф сидел за столом с бумажным пакетом на голове, на котором было написано «I AM NOT FAMOUS ANYMORE». ЛаБаф молчаливо сидел в комнате один и посетители заходили к нему по очереди. Актер известен своим эксцентризмом — через некоторое время он заявил, что в День святого Валентина во время выставки его изнасиловала женщина. То, что окружающие называют сумасшествием ЛаБаф трактует как акт метамодернистского искусства. Существует версия, что актер намеренно эпатирует публику, чтобы показать как масс-медиа влияют на образ мышления человека. То, что он хочет сказать своими поступками — это одно, то, как трактуют это СМИ — это совершенно другое. Он призывает человека задуматься, проявить любопытство, почувствовать альтернативную интерпретацию — принять его сторону.
Дуэт швейцарских архитекторов Херцог и де Мерон создает подлинные образцы метамодернистского искусства. В 2012 году совместно с китайским художником Ай Вэй Вэем они построили летний павильон для лондонской галереи «Серпентайн». Крыша павильона — искусственное озеро, в котором отражается здание галереи. Она немного смещена вбок, чтобы можно было разглядеть его фундамент, напоминающий археологические раскопки прошлых построек. Отсутствие стен вписывает павильон в природный пейзаж. Здесь можно увидеть одновременное слияние человека с природой и противопоставление ей. Архитектурные творения метамодернистов сложны технически, но функционально оправданы — в них нет ничего лишнего, каждый, на первый взгляд сугубо декоративный элемент оказывается
 |
необходимым и решает определенную задачу.
Бюро Херцога и де Мерона построило также Эльбскую филармонию в Гамбурге. Гигантский стеклянный айсберг вырос на старом кирпичном складе 60-х годов. Старое и новое здание соединяет смотровая площадка по всему периметру. Диковинное сооружение как инородное тело выделяется на фоне забытого района Гамбурга. Айсберг расположился в бухте реки Эльбы, а в его стеклянном обрамлении отражается небо и вода. И здесь метамодернистская архитектура отражает единение с природой — водная стихия проявилась и интерьере внутри здания.
Метамодернизм — это не готовая концепция, не философия, а способ восприятия действительности. В нем нет единого стержня — по своей природе он состоит из противоречий. Это синтез новых и старых приемов для наиболее точного отображения действительности. Современное искусство хаотично, непредсказуемо, быстротечно как и современная реальность. Оно ее не формирует, а пытается воспроизвести правдиво и доступно.