Вечные Путники Знаний... 2 глава

— Конечно, у меня "зверский" аппетит появ­ляется,

— Точно так же и у того, от кого начинает от­ступать болезнь!

— А если хочется есть при болезни?

— Такого, сынок, не бывает.

— Не согласен!

— Ты путаешь желание есть пищу и желание принять лекарство. Если больному и хочется есть, то обязательно чего-то определенного, а это уже кое-что особенное: организм требует лекарства, и указывает, где оно находится.

— Вы хотите сказать, дедушка, что сам больной подсказывает то, что ему нужно?

— Не только подсказывает, а настоятельно требует!

— Помню, когда в детстве болел простудой, мне очень хотелось холодных свежих яблок, а мама мне не давала, ссылаясь на то, что при высокой температуре нельзя холодного. А мне хотелось именно яблок, свежих, холодных, из погреба!

— Видишь, и ты не ошибался! При высоких температурах именно холодное яблоко способно помочь, да еще и удивительно качественно. Это один из секретов народной медицины.

— Какой же механизм действия этой способ­ности чувствовать то, что необходимо организму?

— Не спеши спрашивать, постарайся ответить сам: ты это знаешь.

— Как же тогда режим? Вы же сами говорили о необходимости дисциплины? Сейчас, как я понял, вы говорите, что к питанию режим относить не следует?

— Верно ты понял; к питанию режим относить нельзя, иначе организм перестанет сам определять свое лекарство, и разучится сам себя исцелять.

— Не могу с Вами не согласиться. Я тоже это по себе замечал, и пришел к выводу, что прини­мать пищу лучше тогда, когда хочется и когда она есть под рукой. Иначе при подходе времени приема пищи начинает выделяться пищеварительный сок, и если не заполнить желудок, то пострадает от этого только слизистая оболочка. Чего доброго, со временем, и язва желудка образуется. Я даже спо­рил по этому поводу с преподавателем физиологии.

— Это одна причина, а вторая, повторяю, в том, что рефлекс на прием пищи затормаживает чутье гормональной регуляции, и тогда человек неспособен сам находить себе то, что ему необходимо сохранения равновесия в организме.

— Животные умеют это делать, правда? Я видел, как иногда кошки пасутся.

— Собака, когда заболеет, идет в лес, находит там нужную травку, и этим спасается. Они, наши "меньшие братья",- мудрее нас в вопросах здоровья...

— Меня это, дедушка, очень заинтересовало. Я уже представляю, как это можно описать языком физиологии!

— Ну и как же ты это видишь?

— Когда в организме дисбаланс, нехватка какого-либо нужного элемента, то об этом "известно" гормонам, и мозг улавливает их сигнал бедствия. В мозге происходит расшифровка сигнала, вычисляется формула необходимого элемента, а затем посылается "запрос" в "банк данных", т.е. в память. В памяти происходит поиск тех знакомых организму веществ, где есть в наличии необходимый элемент. Результат: наше желание съесть определенный продукт. Ну как?

— Прекрасно, студент! Нобелевская премия испечена!

— Не шутите, дедушка, я серьезно!

— И я серьезно. Становится понятно, что нельзя мешать организму свободно работать и саморегулироваться. Режим здесь сбивает описанный тобой механизм, и нам хочется не того, что необходимо, а того, к чему мы привыкли, и не тогда, когда это нужно организму, а тогда, когда "стол накрыт" и пробил колокольчик, зовущий к застолью.

— И это Вы тоже используете в лечении?

— Как же иначе? Можно даже прямо спросить больного, чего ему в данный момент хочется. И он ответит. Чаще всего его ответ — лекарю подсказ­ка!

— А может ли то, чего хочется, повредить?

— Если обожраться — то обязательно повре­дит. "Обжорству — бой", — любит шутить один мой старый друг.

— Как же определить меру?

— Яд — это не вещество, хорошо это знай! Яд — это доза! Все является и ядом и лекарством од­новременно. Что в меру, то лекарство. Что сверх меры — то яд. Определять эту меру позволяет то­же внутреннее чутье, аппетит. Древние мудро со­ветуют: оканчивай трапезу, когда тебе еще хочется есть. Когда тяжело оторваться от стула, и еле ды­шишь от набитого живота — это не к здоровью!

— А к началу приема пищи есть какое-либо разумное условие?

— Есть, конечно. Когда ты готов пожевать хо­тя бы корочку хлеба, тогда только можно садиться за прием пищи.

— Я когда-то уже это читал в книгах по йоге

— Мудрость — она везде мудрость. Что ра­зумно — то разумно всегда и везде...

— Дедушка, меня интересует еще один вопрос: действует ли благодарность, если она не высказана прямо, а выражена внутренней речью?

— Бывает, сынок, что внутренняя благодар­ность сильнее и искреннее, чем высказанная пря­мо. Не всегда то, что мы говорим, соответствует нашим мыслям. Есть даже такая мысль: что сказа­но — то от бога, что в мыслях — то от дьявола. Это значит, что высказанное — принадлежит больше внешнему миру, непосредственно тому, кому мы обратились. А вот мысль — она индиви­дуальна, и всегда более принадлежит личности ду­мающего, его внутреннему миру.

— Почему тогда мысль от дьявола?

— Многие приписывают все личное — дьяво­лу.

— А Вы, дедушка?

— Я, сынок, ровно одинаково уважаю и мир внешний, и мир внутренний. И Небо, и Землю люблю в равной мере...

Благодарность, высказанная вслух — сокраща­ет наши долги, а выраженная в мыслях, идущая с глубин сердца — не только сократит долг, но и производит изменение в глубинах личности.

— Получается, что лучше благодарить в душе, не выражая это "материально"?

— Не совсем так: высказанная благодарность развивает смирение!

 

 

“Не Ищите Далеко То, Что

Лежит Под Ногами”

 

Сегодня будем пить чай с витаминами, — произнес юноша, присаживаясь к столу под старым орехом, выкладывая на тарелку два лимона.

— Спасибо, сынок. Для здоровых людей — это хорошая разминка организма.

— Да еще какая полезна я!

— Ты так думаешь?

— Говорят, цитрусовые содержат много полез­ных веществ.

— Содержать-то содержат, только содержат и не очень приятное для больных. Для здоровых они — хорошая тренировка организма, а для ослабленных — лишь дополнительная нагрузка на печень.

— Впервые об этом слышу! Вы что, шутите?

— Нет, не шучу. Если бы ты не имел цели на­учиться секретам целительства, я вовсе не стал бы об этом тебе говорить, и обошелся бы лишь благо­дарностью за оказанное внимание к старшему. Но покуда ты хочешь больше узнать о тайнах лечения, то я и ввожу тебя в недоумение этими тонкостями мастерства.

— Да, после бесед с Вами меня надолго опу­тывает недоумение. Вернее, какая-то неопределен­ность.

— Это очень полезно. Позже сам поймешь и оценишь, как важно удивление в познании мира и его тайн.

Теперь слушай дальше. Целитель, сынок, ис­пользует для оздоровления человека те вещества, которые находятся поблизости, во взаимосвязи с нашим организмом. То, что ты это слышишь впер­вые, не удивительно. Сейчас об этом давно не по­мнят, позабыли... Когда-то я беседовал с одной женщиной-медиком, выпускницей Петербургского медицинского учреждения (она училась еще в на­чале века). Она помнит до сих пор, как один ста­ренький профессор, читая лекции по иммунологии, особо акцентировал внимание на том, что лучшее для здоровья иммунной системы — естественная пища региона, в котором живет человек! Это очень разумное утверждение, подумай...

— Это из-за привычки организма к определенной пище?

— Может, и привычка, а может, и еще кое-что. Видишь ли, жизнь настолько разумна в своей целостности, что там, где стоит вопрос, там же надо искать поблизости и ответ! Где мы поранили ногу, там же есть и листик, или травинка, которая способна остановить кровотечение. Для этого требуется внимательность.

— Получается, что все, что привезено издалека, является вредным?

— Вспомни, что я говорил вначале, будь вни­мательней! Что "издалека" — не вредит здоровому, ибо дает ему шанс познавать новое, подобно тому как, ты познаешь мир посредством чтения книг. Чтение не вредит тебе, правда ли? Но когда глаза устают — читать вредно, хотя смотреть не возбра­няется. Точно так же и с пищей: для прихворавшего лучшая та пища, которая ему родная, легко ус­ваиваемая, а еще лучшая та, которую он вырастил и приготовил сам!

— Это столь важно, дедушка?

— Ты когда-нибудь задумывался, почему знахари сами приготавливают лекарства?

— Видимо, они хорошо знают, когда и как это делать.

— Растения позволяют им себя собирать, дают право пользоваться их силой. Заслужить такое право — очень тяжело, и очень нескоро! Но об этом мы будем говорить позже. Сейчас тебе важно понять, что знахари предпочитают жить на одном месте, сродняются с этим местом и служат той силе, которая дает им право себя использовать! Место дает им силы, раскрывает секреты и помогает исцелять тех, кто к ним обращается за помощью и проявляет благодарность...

— А если кто-либо не проявит уважения?

— Силы того накажут... но об этом — попоз­же, еще рано нам говорить на эту тему.

— Следовательно, не следует смотреть слиш­ком "широко"? Не следует интересоваться различ­ными видами народного целительства?

— И снова ты принимаешь все излишне одно­боко! Касаться, познавать, интересоваться нужно всем, да вот только опыт прожитой жизни рано или поздно показывает, что Все, что необходимо, — прямехонько перед нашим носом!!! Вот тогда и наступает та "нирвана", о которой так много пи­шут, и которую так настырно ищут... К тому же, самое интересное, чем больше стремятся к Истине, тем дальше от нее удаляются... Лао-Цзы говорил: "Ищете — и не найдете. Не ищите и находите".

— Вы цитируете китайскую мудрость?

— А ты думал, что я ничего никогда не читал?

— Признаться, я не думал, что Вы станете ци­тировать чью-либо мудрость. Мне всегда казалось, что целители — это самоучки, которые умеют, но не понимают механизмов своих умений.

— И не ошибался! В большинстве, преоблада­ющем, почти абсолютном большинстве, — так оно и есть, как ты думаешь. Средний целитель — это тот, кто "делает церемонию".

— Церемониальная магия?

— Можно сказать и так. Средний целитель — это одно звено цепи Силы. Чем ближе к ритуалу он выполняет свои манипуляции, тем большей си­лой он пользуется. Те же, кто сознает — это нова­торы. Они способны изменить ритуал, или даже создать новый, приспособить его к новым условиям, развить и оживить прошлое, приблизить буду­щее своим мастерством...

— А сила? Сила их должна быть слабее?

— Она не слабее, она тоньше; пуля на лету не способна сдвинуть газету — она ее пробивает, дажене шелохнув! Новаторы действуют не только сердцем, но и разумом!

— А как различать, где действует сила сердца, а где разум?

— Когда действует Сила Сердца, человек ощущает тепло, легкость. Когда же действует Ра­зум — это холодит, но вызывает восторг и вос­крешение! Сравни два момента: лежишь, греешься на солнышке, или стоишь под холодным потоком водопада. Холод — трансформирующая, перерож­дающая сила Разума. Тепло призывает к лени, хо­лод вынуждает работать, двигаться!

Это, дорогой сынок, Водолей; та новая Эпоха, о которой уже заявил Чернобыль!..

— Это же ужасно, дедушка! Это же трагедия!

— А зерно, которое сгнивает, чтобы дать ко­рень и побег, не трагедия? Нет, это не ужасно — это справедливо. Мы еще не раз будем об этом го­ворить. Разум — это закон, система, знаки, симво­лы: математика, физика, радиоэлектроника, биофи­зика, астрофизика, ядерная физика... Уран. Водо­лей в астрологии управляется Ураном. Ядерный синтез — это тоже Уран. Породил синтез — разум человека. Глупость же человека произвела конф­ликт, который выразился в трагедии...

— Вы защищаете ядерную силу?

— Я не защищаю, сынок, она сама себя защищает. Она есть, и Чернобыль — тоже есть. От это­го не убежать! Это нам всем урок! Не шутите с Разумом!!!..

Сынок, давай об этом пока не будем говорить: это слишком "сильная" тема.

— Начали с лимона, а закончили саркофагом.

— Ты поэтически заметил!

— А когда мы поговорим о конкретных рецеп­тах?

— Когда будет, тогда и будет. Ты упорный, це­леустремленный, а значит, не напрасно я здесь с тобой "разминаю" свой стареющий мозг. Я тебе тоже благодарен, мой юный друг...

“Воля Солнца”

 

— Дедушка, мне уже становится страшновато: чем больше я с Вами общаюсь, тем больше зага­дочных событий со мной происходит! Самое инте­ресное и подозрительное, что эти события каким-то таинственным образом связываются с темами на­ших бесед.

— А конкретнее?

— Много. Даже в мелочах, довольно неприят­ных... Недавно я по вашему совету начал после каждой тренировки стирать спортформу, чего ранее не делал. А недавно один раз обленился это сде­лать, и, как следствие, прыщ на шее образовался! Ранее такого никогда не было! Или это случай­ность?

— Нет, сынок, не случайность. Ты, помню, го­ворил, что с интересом прочел книги Кастанеды о доне Хуане? Так вот Кастанеда имел и учителя, и бенефактора Хенаро: один учил теории, другой — действию. Не так ли?

— Так, Хенаро "устрашал" Карлоса.

— Это было необходимым?

— По-видимому, было. Иначе не было бы пользы от уроков.

— Теперь можешь сам ответить на свой воп­рос?

Ученик задумался... Периодически посматривал в сторону дедушки, с улыбкой покачивая головой.

— Кто же пугает меня, дедушка? Я никого не видел, но согласиться, что все то необычное, что со мной случается — случайность, я не могу! От дру­гих оно скрыто, и я выгляжу странно.

— Почему ты решил, что обязательно должен быть человек?

— Если нет человека, значит, эти "штучки" проделывали Вы сами?

— Смешон ты, сынок! Зачем мне тебя пугать? Я непохож на героев из прочитанных тобою книг... Может, помягче, а может и пожестче! Я всего лишь отвечал на твои вопросы, так же, как и сейчас это делаю. И пугал тебя не я: я об этом ни­чего не знаю, да и не должен знать. Это делал Твой Истинный Учитель...

— Кто-кто?

— Да так, не услышал, значит, пока не надо.

— А может я себе это внушил сам? Или же мои страхи есть следствием обостренного внимания ко всему, чему ранее не уделял внимания?

— Рационально, — это верно. В этом часть ис­тины.

— Часть? А в чем тогда вся истина?

— Ты коснулся к "запретному плоду", миру Силы, ты ее позвал своим любопытством, и она отозвалась...

— Это не опасно?

— Еще как опасно! Это самая дурацкая и опасная вещь — шутить с силой... Знаешь анекдот, в котором обезьяна стучит молотком по ядерной боеголовке, объясняя свои действия тем, что у нее еще одна есть?

— Почему же Вы тогда меня сразу об этом не предупредили? По ночам мне уже снится что-то неопределенное. Я чувствую себя, будто окутанный туманом.

— Я не нянька тебе. Ты взрослый. Честно го­воря, я люблю сильных мужчин, и не люблю "нытиков". Их сейчас так много... "Мужчина обя­зан быть сильным, женщина — слабой. Слабость мужчины — в его силе. Сила женщины — в ее слабости"... В этих выражениях, по-моему, боль­шая доля истины.

— Я что, по-вашему, "нытик"?

— Я это сказал не о тебе. Я сказал это в связи с тем, что отвечаю на твои вопросы, считая тебя сильным, и способным к познанию. Все. На эту те­му закончим беседовать. Лучше посмотри, какое сегодня Солнце.

На чистом безоблачном небе ярко играло Сол­нце. День был сухим и жарким, нагоняя лень и на­стоятельно призывая спрятаться в тень дедушкино­го садика и продолжить там беседу:

— Сильно сушит полдень, может пойдемте к Вам в сад?

— "Орел взирает на Солнце".

— Где? Какой орел?

— Из тебя и из меня. Смотри на Солнце, не мигая. Сначала это невозможно, потому смотри то левым, то правым глазом попеременно.

— И что это дает?

— "Орел взирает на Солнце".

— Орлы смотрят на солнце?

— Не мигая. Это крепит глаза и питает Силой. Это — Воля!

Дедушка замолчал, устремив взгляд на пылаю­щее солнце. Казалось, оно не слепит его. Юноша попробовал последовать примеру дедушки, и это немного начало удаваться. Попеременно, то левым, " то правым глазом он смотрел на пылающий диск.

— Дедушка, мне это понравилось! Даже опти­мизма прибавилось! Стало легко и приятно. И бес­покойство исчезло.

— Какое беспокойство?

— Ну, те страхи, которые начали, было меня одолевать, когда я анализировал события после­дних недель.

— Теперь почаще "смотри орлом", и таким об­разом защищайся от себя самого.

— Почему от себя самого?

— Анализ — это нападение на себя, и страх — это ты сам! Это твоя память. Память о про­шлом. Когда ты смотришь на Солнце, ты усилива­ешь себя, и страх отступает. Солнце, сынок, это великий Защитник. Оно сильнее всего внешнего способно отгонять Страх.

— Солнце убивает страх?

— Не убивает. Позже ты поймешь, что никто и ничего не способен убить в природе мира. Всего лишь отгоняет, а к вечеру Страх снова приходит. Я тебе позже покажу и Страх, пока же не спеши — попробуй подружиться с Солнцем.

— А как с ним подружиться?

— А как ты знакомишься с девушками?

— Улыбаюсь, и представляюсь!

— Улыбнись, и представься.

— Солнцу?

— Солнцу!

— Как?

— Так, как и понравившейся девушке. Улыб­нись глазами, сердцем. И жди. Когда тебе потепле­ет внутри, наступит облегчение, тогда скажи ему: "Великий Защитник! Согрей меня и научи жить! Дай силу Жить!" Впрочем, ты сам знаешь, как ска­зать. Это должны быть только твои слова.

— И оно услышит?

— Если не лицемерить, то обязательно услы­шит!

— А ночью оно приходит на помощь? Когда, например, страшно?

— Если ты с ним знаком, то оно прийдет на помощь всегда. Солнце дружит с Орлом...

— О каком, дедушка, орле Вы все время говорите:

— О Том, что в Нас Всех. О ВОЛЕ...

"Мудрость Пастуха

 

Ночь. На небе красуется полная Луна. Дедуш­ка и юноша сидят возле костра на берегу неболь­шого лесного озера.

— Дедушка, я снова решил перечитать книги о доне Хуане, и, что примечательно, начал их глубже понимать. Помогают мне в этом беседы с Вами. Даже улавливаю чем-то похожие смысловые моменты.

— Истина — она одна. На каких бы языках не выражалось знание, оно всегда постоянно и неиз­менно; если, конечно, это истина.

— А Вы не будете против, если я буду обу­чаться знаниям и по книге?

— Я не завистник, к тому же "обучаться зна­ниям", это, сынок, то же, что доить нарисованную корову. Знание — это умение, мастерство, действие. А откуда берется информация — дело твое личное. Я тоже читал эти книги, и скажу: нигде я не встречал такого грамотного изложения столь высоких Истин!

— Вы тоже их читали?

— И очень внимательно.

— И учились по ним?

— "Лучший Учитель — это тот, кто сам ученик". Учит, сынок, человека абсолютно все, нужно только уметь слушать и видеть уроки мира. Тем более я имею основания полагать, что эти книги, Учебники Жизни, — осмелюсь сказать, — станут в один ряд с "Бхагавад-Гитой" и "Книгой Перемен". Почему? Потому что за этой Книгой скрыта истинная Сила Закона.

— Как это, сила закона?

— Обычно книги пишутся личностями, от се­бя. Эта же книга изложена как оригинальный учебник коллективного абсолютного знания.

— Но как Вы это определили?

— Между строк.

— Что между строк? Интуиция?

— Между строк — Сила. Умеющий читать ви­дит значительно больше, чем написано знаками. За словом — содержание, код. Не умеющий видеть содержание ничего не прочтет "между строк"!

— А как этому научиться?

— Действием.

— Есть какой-то способ чтения?

— Способ один: читать. А действие — это внимательная жизнь и умение расслаблять себя в моменты восприятия. Когда вчера ты смотрел на Солнце, я советовал тебе расслабляться. Для чего? Для того, чтобы ты "прочел", что скажет тебе Солнце. Точно так же читают и книги, чтобы они сказали нам больше, чем одни только буквы.

— Пока я этого не понял.

— И не поймешь, пока не ощутишь. Не вкусив еды, не судят о ее вкусе. А вот и пример: над нами красавица-невеста, полная Луна. Ну-ка познакомь­ся с ней, она тебя еще не знает!

— А почему не знает?

— Ты мне сам вчера говорил, что в сновидени­ях тебя иногда берет страх.

— Каким образом Луна связана со сновидени­ем?

— Вчера я обещал показать тебе Страх. Он — перед тобой, вернее, над тобой! Луна — это Страх для тех, кто с нею не знаком, для того, кого она недолюбливает.

— А за что она может недолюбливать?

— За действия, или бездействия, за уклонения от обязанностей...

— Но я вроде бы ничего плохого не делаю!

— Эх, сынок, кто знает, что плохо, что хоро­шо... По мне, это самый сложный вопрос. Все — плохо, и все — хорошо. Разум все способен как обвинить, так и оправдать.

— И все же, почему Луна должна кого-либо недолюбливать?

— Кто не слушает ее Уроков, того она и недолюбливает!

— А как же услышать ее уроки?

— Так же, как и уроки Солнца.

— Смотреть Орлом?

— Нет. "Орел взирает на Солнце". "Сова подсматривает за Луной!"

— Сова?

— Да, Сова.

— А почему подсматривает?

— Взирать — значит иметь Силу. Подсматри­вать — значит учиться Мудрости. Видел, как ма­лышинаблюдают и копируют действия взрослых? Также и желающий знаний учится у Луны, наблюдая за ее повадками, начиная с первой и заканчивая тридцатой ступенькой ее коловорота.

— Вы говорите о лунных сутках?

— Да. Каждые сутки носят свою черту. Эти Черты и исследует ищущий знаний, и Луна раскрывает ему свои секреты, если он "прилежный" ученик. По мере познания секретов Пастуха чело­век побеждает себя, т.е. свой страх.

— Но ведь страх — это внутреннее, подсозна­тельное проявление?

— Да, это верно, страх в нас самих. Он напо­минает нам о прошлом, и обнажает наши ошибки, наши "грязи". Как только Солнце — Защитник уходит, его сменяет Царство мудрого Пастуха, и наши недостатки обнажаются перед его проница­тельным Взором. Его Взор начинает "съедать" на­ши "хвосты", а это неприятно... Потому и боятся Пастуха; страшит его Взор, от которого ничто не укроется! Мир осуждает нас, а Луна изнутри зачи­тывает наш приговор Высшего Суда. Страшно — значит осужден... Много, мало, но осужден...

— И это навсегда?

— Нет. Приговора не избежать. Это то, что называют Совестью. Но День поможет тебе его от­работать под защитой Солнца, и лишь после окон­чательной отработки страх выйдет из тебя.

— А как узнать, что страх ушел?

— Когда не будешь бояться Луны, когда не бу­дет тяжелых сновидений, когда забудешь о боязни.

— А реально это возможно? Можно ли уйти от страха полностью?

— Ты прав; это очень даже нелегко! Необы­чайно трудно; это дано лишь тому, кто познает... Кто стремится.

— В чем выражается стремление?

— Вопросом! Ты сейчас спрашиваешь? Значит — стремишься. Стремление возникает тогда, когда человек в самой низкой точке своего падения, т.е. когда он уже отработал наказание, и теперь ищет пути восстановления себя, своей целостности, сво­его Дома. Это и есть стремление.

— Я уже почти год наблюдаю за циклом Луны, и заметил, что напряжен в новолуние и не очень удачлив в делах в двадцать третий день. Отчего это?

— Ответ ищи в себе сам. Тем более, все необходимое "снаряжение" для знакомства с Пастухом я тебе уже дал. "Сова подсматривает..."

— А Силы Луна-Пастух дает?

— Дает, только сила ее особенная. Солнце да­ет Силу, которую можно ощутить так, как ощуща­ешь тепло солнечных лучей. Луна же награждает пониманием, но Силу понимания невозможно ощу­тить так, как ощущается тепло Солнца. Сила Пас­туха — это Сила из прошлого...

— А какая сила лучше?

— Сила — это сила. Она не может быть ни лучше, ни хуже. Они сменяют друг друга, но лучше, когда они дружат: Сила Солнца и Сила Луны, Воля и Мудрость.

— А как их подружить?

— В себе самом. Вчера ты познакомился с Солнцем. Сейчас сиди и знакомься с Луной.

СОЕДИНИ ИХ В СЕБЕ.

Свяжи Узлом Дружбы!

 

 

"Боль Души Человеческой

 

Под старым раскидистым орехом стоит краси­вый, сделанный дедушкой еще в молодости, дубо­вый стол. За этим столом ученик и задает свои вопросы. Да, и сейчас они сидят, беседуют, а на столе — свежий румяный пирог с маком, который так любим настоящими ценителями украинской кухни...

— Завидую я Вам, дедушка, каждый день люди о Вас не забывают, угощая такими вкусными тво­рениями!

— Не так это просто, сынок. Их дары для меня

— как книги, где читается их душа... Смотреть на этот пирог мне не очень легко...

— Почему? Наверное, Вы уже насытились?

— Шутки, сынок, вещь полезная... Только ког­да знаешь, что руки, которые испекли этот пирог, часто утирают слезы боли, то особо не порадуешь­ся...

— Извините, дедушка, я не хотел.

— Ты ничего дурного не сказал. Не всякий способен увидеть за этим пирогом руки его творца, тем более его состояние души. Этот пирог испекла и принесла в знак благодарности одна молодая де­вушка. Много она болела, много неприятностей испытала... Да ты угощайся, не бойся! От пирога не заболеешь.

— А я и не боюсь. Только хочу и сам что-либо почувствовать, но пока кроме желания его "вкушать" ничего другого не чувствую.

— А зачем тебе что-либо чувствовать? Она об­ращалась ко мне, и ее боль — на период лечения, — моя боль. Но к тебе это никак не относится, как и к любому другому человеку. Лечение, как исповедь, — строго индивидуально, интимно. Да ты не стесняйся, угощайся! Он свежий.

Дедушка приумолк и призадумался... Затем, как бы встряхнувшись, взглянул на "студента за трапезой", улыбнулся, и сам неторопливо отломил кусочек пирога.

— Дедушка, это мы повторяем в том же стиле, что и с грушами?

— Верно. Съедая пирог, мы наполняем силой руки сотворившей его, а то, как ты и я его "уплетаем", наш аппетит, и благодарность — на­полнит теплом сердце девушки.

— Мы должны съесть его полностью?

— Как вижу, для тебя это не составит труда.

— А поделиться с другими можно?

— Можно. Сам же я не съем всего, что мне приносят люди. Я раздаю тем, кто нуждается.

— А если человек выбросит то, чем вы с ним поделились?

— Я довольно опытен для того, чтобы знать, кому и что давать.

— И все же, пострадает ли хозяин пирога, ес­ли тот, кого Вы угостили, "проигнорирует" Ваш дар?

— Больше пострадаю я сам: надо знать, кому и что даешь!, — но по законам, тонким законам ми­ра, пострадает и тот, кто его испек, хотя и очень-очень незначительно.

— Я спрашиваю, хотя об этом уже давно и много думал, и предполагал, что Вы ответите именно так...

Юноша помолчал, о чем-то серьезно задумав­шись, а затем, впервые за все время встреч с де­душкой высказал долгую свою речь.

— В моем сердце живет постоянное ощущение нелегкой доли моей Мамы... Мне сложно это объяснить, высказать четко, но то, как Вы смотре­ли на пирог, задумавшись, — мне знакомо. И зна­комо хорошо; так же, если смотреть со стороны, выгляжу и я, студент, который сейчас живет бла­годаря натруженным рукам Матери. Приеду в об­щежитие, сяду, выложу на стол привезенное из Дома: пирожки, хлеб, испеченный в печи, яблоки, сметана, творог, консервация... Смотрю... Я спал поутру, а Мама уже топила в печи, готовила "сумку" своему студенту... А потом бежала на ут­реннюю дойку коров... Смотрю, а сердце сжимает. Это Руки Матери! Это ЕЕ Труд! Это Ее Боль! Это Ее Слезы! Это Ее Самоотверженная Любовь к Де­тям! Не дай Бог! Не дай Бог хоть крохе хлеба про­пасть!!! Я съем это все, даже если не уберегу и ис­портится! Нельзя пропасть Труду Матери!..

Зачерствел хлеб? Прокисла сметана? Ничего, я съем! Я не могу себе позволить обидеть Маму тем, чтобы даром пропал ее труд... Помню, впервые ос­тро ощутил это чувство еще в детстве. Долго, по­чти целый год я просил родителей купить мне мо­пед. Они не могли себе это свободно позволить. Но однажды Мама, посоветовавшись с Отцом, решили дать мне деньги на мопед. Я взял их, иду в мага­зин, а они, деньги, будто говорят мне: "Остановись, подумай!". Остановился. Тяжело. Тяжелые эти "бумажки"! Впервые я ощутил тя­жесть денег! Тяжесть Труда, тяжесть Доли моих Родителей!.. Я все же купил тогда мопед. Но чув­ство сохранилось в памяти, и живо оно до сих пор. Ваш задумчивый взгляд воззвал к воспоминаниям... Армия. Помню и те посылки из Дома. И письма, которые согревали сердце солдата и придавали силы... Я, дедушка, может и выгляжу сейчас наивно, но письмо от родных всегда было в моем нагрудном кармане; приходили свежие Весточки, а прежние ложились в вещмешок...