Лухан открыл глаза и перекатился на другой бок. Солнце ярко осветило комнату, и глаза не сразу привыкли к яркому свету. Он услышал шуршание и почувствовал, как что-то мягкое и пушистое завертелось в ногах и поползло выше. Спустя мгновенье из-под одеяла высунулась довольная морда Хо. Омега посмотрела на часы, висевшие на противоположной стенке.
Они показывали 7:30 утра.
Ну, что ж. Пора вставать.
Не успел омега спустить ноги с кровати, как в дверь тихонько постучали.
— Луханни?
Это был Сехун.. Он тихонько приоткрыл дверь.
— Нет.. нет.. нет.. — завопил омежка. — Не входи! Жениху не положено видеть омегу перед свадьбой! И вообще, что ты тут делаешь?
Альфа застыл в дверях, не решаясь войти.
— Эммм… Лу… Я хотел увидеть тебя! Можно я войду?
— Нет! Я.. я.. я только что встал и не одет.. — Лухан попытался придумать отговорку, чтобы не впускать альфу.
Он слышал, как Сехун переминается с ноги на ногу.
— Оооо… — выдавил он. — Луханни.. совсем?
— Совсем! — соврал омежка уже скорее для того, чтобы услышать его реакцию.
— Может…
— Сехун! Закрой дверь, а лучше отойди от неё как можно дальше!
Альфа хмыкнул.
— Ладно, я пойду, пожалуй... Только не опаздывай! Свадьба в одиннадцать!
— Я помню. — Насмешливо отозвался омега.
Как только дверь за альфой закрылась, Лухан сразу бросился к ней и прислушался к неуверенным шагам Сехуна. Сердце колотилось и казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Альфа и представить себе не мог, насколько сильно омега сейчас желал оказаться в его объятьях.
Как только шаги за дверью стихли, Лухан подошел к окну и увидел, как альфа садится в машину. Когда машина скрылась из виду, омега отошел от окна.
В углу комнаты, на манекене, висел его свадебный костюм. Сехун наверняка потратил бешеные деньги на него. В один из вечеров Крис проболтался альфе, что омега давно нарисовал свой идеальный подвенечный костюм, и альфа настолько зажегся этим, что потребовал от омеги рисунок. И за день до свадьбы Сехун привёз костюм омеге. Лухан и представить не мог, что его возможно сшить так быстро.
От мыслей омежку отвлёк стук в дверь.
— Лухан?? — дверь открылась, и в неё просунулась голова брата. — Привет, милый, скажи, что ты сделал с Сехуном, что он уехал с таким…эээ.. странным выражением лица? — Крис громко засмеялся.
Омега хмыкнул и подошел к брату, уже спокойно усевшемуся на его постель.
— Крис… — омежка обнял его.
Крис подтянул брата к себе и звонко чмокнул в лоб.
— Мой малыш ЛуЛу будет сегодня самым красивым!
— Да? — омега поднял на него глаза.
— Ты ведь это и так знаешь! Ты самый великолепный братишка, я так люблю тебя! Ты обязательно, обязательно будешь счастлив!
— Я постоянно думаю, Фань, думаю, смогу ли я сделать Сехуна счастливым? В его жизни было слишком много зла, боли и потерь…
Крис ещё крепче обнял омегу.
— Вся его боль в прошлом! Теперь у него есть ты, и он любит тебя. Я вижу это.
— Всё чего я хочу, это чтобы Сехун был счастлив.
Крис посмотрел на часы и пнул омегу в бок.
— Ого.. уже почти девять! ЛуЛу, боюсь Сехун, сильно огорчится, если ты опоздаешь на свадьбу!
Омега вскочил с постели и посмотрел в сторону часов. О! Чёрт, опаздывет.. Он бегом кинулся к двери и быстро спустился вниз по лестнице..
— Мама!...
Волнуясь, Лухан надел свой подвенечный костюм и облегченно вздохнул, увидев, как он на нем сидит. Оглядев себя в зеркале, омега остался доволен. Белоснежный цвет ткани гармонировал с цветом лица и волос. Последний штрих в изобилии локонов, так, как любит альфа – и вот, он готов.
Крис ждал внизу, у лестницы, и омега, увидев его, обрадовался и немного успокоился. Лухан заметил одобрение, промелькнувшее во взоре брата при своем появлении, и это его подбодрило. Когда он шагнул на последнюю ступеньку, Крис вручил омеге букет из белых фрезий и голубых ирисов, затейливо перевязанных длинными лентами из белого и нежно голубого атласа.
Это был завершающий штрих в наряде.
– Ты готов? – спросил он.
Хань согласно кивнул.
Да, он готов..
***
Сам обряд прошел очень быстро. Альфа и омега стояли рядом перед священником.
Лухан внимательно прислушивался к голосу своего альфы, твердо произносившему традиционные обещания. Кожей он ощутил тепло тяжелого кольца из белого золота, когда Сехун надел его на палец омеги. Затем Лухан проделал то же, и на его пальце ярким пятном выделилось обручальное кольцо.
– Поцелуйте жениха, – произнес его преподобие, и альфа слегка потянул омегу за руку. Лухан повернулся к его объятиям.
Альфа нежно поцеловал омежку в губы и погладил по щеке.
Мама громко всхлипнула.
Лухан, улыбнувшись, обернулся, чтобы принять поздравления от своих родителей.
— Куда мы едем? — спросил Хань у Сехуна, когда они, спустя два часа после церемонии, толком не побыв с гостями, сели в машину.
— Увидишь.
— Ты мне ничего не скажешь? Мы могли бы побыть там ещё немного! Минсок очень расстроился, что мы уехали так рано!
— Мы навестим его, когда вернёмся, — пообещал альфа.
— А мы надолго уезжаем? — Лухан повернулся к альфе и пристально посмотрел.
— Луханни, потерпи немного…
***
Почти час они ехали совершенно молча. Сехун лишь изредка поглядывал в сторону омеги.
— Ну вот... приехали. — он остановил машину и быстро вылез. Обойдя её вокруг, он открыл омежке дверь и подал руку.
Настоящий джентльмен, ну что тут скажешь?
Лухан вылез и как вкопанный застыл возле него. Альфа довольно хмыкнул, заметив вытянувшееся от удивления лицо омеги, и хлопнул дверцей машины.
— Только не говори что… — Хань перевел взгляд на мужа.
— Что? — Сехун слегка нахмурился, пытаясь очевидно понять реакцию омеги.
— Ты арендовал яхту?
Альфа улыбнулся и, ничего не ответив, потянул омегу за собой. Они направились в сторону белой, украшенной цветами и фонариками яхте. Лухан заворожено разглядывал всё вокруг и не заметил, как они оказались уже внутри неё.
— Подожди меня здесь, — сказал альфа низким голосом. — Я скоро.
Лухан видел, как альфа скрылся за дверью. Через несколько минут он вошел, а на его лице играла озорная улыбка. Он взял омежку за руку и притянул к себе.
— Пойдём.
— С тобой хоть на край света, — улыбнулся Хань, и альфа нежно поцеловал мужа в губы.
Сехун открыл дверь и легонько подтолкнул омегу внутрь комнаты. Взору омеги открылась довольно просторная гостиная. Она была шикарно обставлена и украшена множеством цветов. В середине комнаты стоял стеклянный стол с бутылкой дорогого вина и двумя бокалами. Вся комната освещалась исключительно свечами, которые были расставлены по всей гостиной так, что она оставалась довольно светлой. Это было необычайное зрелище, и омега представил, как запечатлеет это на одной из своих картин…
Сехун подошел к омежке сзади и нежно прижал к себе.
— Луханни, я всегда считал тебя красивым, – проговорил он осевшим голосом, – но таким прекрасным, как сейчас, я никогда тебя не видел!
Комок застрял в горле, и омега ничего не смог ответить. Альфа играючи откинул непослушные волосы с лица омежки, и тот почувствовал, как горячее дыхание и мягкие губы альфы медленно опустились на его шею. Альфа целовал омегу, лаская губами мочку уха, потом его губы двинулись вниз по шее и застыли у самого предплечья.. Лухан закусил нижнюю губу, чтобы сдержать стон готовый вырваться наружу, всё тело трепетало от нежных прикосновений и ласк альфы. Руки альфы, казалось, были везде и нигде одновременно. Лухан совершенно перестал понимать и следить за ними, он просто получал удовольствие от близости своего альфы. Запах Сехуна дурманил, и ноги едва держали худенькое тело омежки.
В комнате нарастало напряжение, воздух был будто наэлектризован. Омега хотел только одного, чтобы альфа не останавливался…
— Тебе здесь нравится? — неожиданно спросил Сехун сдавленным голосом и зарылся лицом в волосы мужа, вдыхая такой любимый аромат яблок и цветущей сирени.
— Очень… — прошептал Хань.
Сехун немного отстранился от омеги, но всё же они ещё соприкасались телами. Он взял мужа за руку и ловко стянул с него такой ненужный сейчас белоснежный пиджак, отбрасывая его в сторону. Подтянув, альфа ласково коснулся губами тонкого запястья омежьей руки и закинул её себе на шею. Руки альфы заскользили по бёдрам омеги, поднимаясь всё выше и выше. Хань откинул голову назад, и она оказалась на плече альфы. Он крепко обнял омегу и его губы впились в ямочку на шее между ключицами. От этого поцелуя сердце омеги забилось с бешеной скоростью. Лухан чувствовал как ноги становились ватными и он почти повис на альфе. Сехун удерживал омежку, прижимая всё крепче к себе. Обоим казалось, что это длилось вечность..
Потом омежка с удивлением и грустью почувствовал, как руки альфы ослабили хватку и он отстранился, тяжело и прерывисто дыша, но всё ещё придерживал мужа, чтобы тот не упал.
Омега не мог собрать мысли, они, словно лёгкие зонтики одуванчиков, разлетелись неведомо куда. Хань чувствовал себя нагим перед альфой, ибо он обнажил душу омеги, и, казалось, прочёл все его чувства, как на ладони, но омегу это ничуть не заботило. Ведь его любимый альфа был рядом…
Когда омега уже увереннее стоял на ногах, Сехун отпустил его, но рука альфы всё так же покоилась на талии мужа, только уже не поддерживая, а слегка обнимая. Неизвестно, как долго они стояли так, но быть просто рядом было божественно. И даже молчание не пугало их, ведь им было о чём помолчать, и они прекрасно понимали друг друга без слов. Альфа первый нарушил молчание, и его мягкий, слегка сдавленный, голос вернул Лухана в действительность.
— У меня есть для тебя подарок, — он улыбнулся и попытался отпустить руку омеги, но тот так крепко сжал её, что альфа не решился уйти. — Если ты меня не отпустишь, то я даже не смогу его тебе подарить! — он снова улыбнулся и свободной рукой пригладил выбившийся локон волос.
— Мне не нужен подарок, просто останься со мной Хуни! — Сехун удивлённо посмотрел на омежку и улыбнулся ещё шире.
— Луханни, любимый, я с тобой, здесь, сейчас и навсегда…
Он наклонился и поцеловал омегу в губы.
Хань вздрогнул от этого поцелуя и крепко обвил руками шею альфы, всё теснее прижимаясь к нему. Омега чувствовал, как напрягся каждый его мускул, тело альфы стало словно каменным, но руки… руки его ласково порхали по телу омежки.
— Это невозможно… и, Лухан... ты сводишь меня с ума… — прошептал Сехун, на мгновенье оторвавшись от губ омеги и снова прильнув к ним, но уже частыми и краткими поцелуями. Сначала он покрывал ими лицо, потом шею, плечи, ключицы… Руки омеги запутались в волосах альфы, и он хотел, жаждал, чтобы альфа не останавливался… Сехун поднял лицо и серьёзно взглянул мужу в глаза. Улыбнувшись и схватив омегу на руки, он понес его к креслу. Он осторожно усадил свою ношу в мягкое, воздушное кресло и отошел к столику, открыл бутылку вина и разлил красную жидкость в бокалы. Альфа оглянулся на мужа, чуть сощурив глаза, и лёгкая улыбка коснулась его губ.
Хань протянул руки, показывая, что ждет его, но альфа, игриво улыбаясь, пересёк комнату и подошел к небольшой барной стойке, за которой стоял довольно громоздкий свёрток. Он подтащил его к омеге, удивленно хлопающему глазами.
— Лу… ну, я, конечно, не особо в этом разбираюсь, но мне показалось, что тебе это должно понравиться.
Альфа снова улыбался, а омежка с интересом разглядывал подарок.
— Сехун? — он нахмурил бровки и пытливо заглянул в глаза альфы. — Что это?
— Открой! — Альфа внимательно наблюдал, как омега открывает подарок. С интересом следил за выражением его лица, и видя, что тот не может разорвать бумагу, помог. Когда всё было сделано, он взглянул на мужа, на лице которого читалось неописуемое восхищение.
— Мольберт? Ты купил мне мольберт? — омега кинулся альфе на шею. — Ты самый замечательный на свете! Я люблю тебя Хунни… Он прекрасен!
Сехун засмеялся. И было в его смехе столько счастья, что на мгновенье Лухан подумал, что действительно сможет сделать жизнь своего альфы хоть немного лучше. Он так этого желал… так хотел, чтобы альфа забыл всё то, что причиняло ему боль и проложило морщинки в уголках его красивых, завораживающих глаз. Он крепко обнял мужа.
— Я так рад, что тебе понравился мой подарок… — пробормотал Сехун целуя омегу в мочку уха, слегка покусывая и посасывая ее.
— Ты шутишь? Я просто в восторге!
Они встретились взглядами.
— Я на это и надеялся!
Альфа нагнулся и взял со стола два бокала вина.
— За самый счастливый день в нашей жизни? — он протянул бокал мужу.
— Да, за самый счастливый… — Хань отпил из бокала. Сехун тоже сделал всего пару глотков, и всё это время они не отрывали взгляда друг от друга. Вино пить совершенно не хотелось, и омега поставил бокал на стол. Альфа сделал то же. Он поднял руку и нежно погладил его по щеке. Хань закрыл глаза и прижался лицом к его ладони. Ощущение было чудесным.
— Лу, открой глаза, — наконец пробормотал он осипшим голосом.
В молчании они взирали друг на друга.
Сехун порывисто притянул к себе омегу и крепко прижался губами к его губкам в неистовом поцелуе. Омега инстинктивно откликнулся на страсть своего альфы. Альфа ещё крепче прижал Лухана к себе, руки ласкали спину омеги, а губы блуждали по лицу и телу покрывая их страстными поцелуями. Когда он вновь отпустил его, омега почувствовал себя одиноко, будто от него оторвали половину.
Хань видел, каким возбуждённым было лицо альфы, когда он сел в кресло, и Хань подошел к нему.
Сехун рывком посадил мужа к себе на колени. Омежка обхватил его плечи и тесно прижался. Сехун нежно коснулся губами губ омеги, потом более требовательно и, наконец, в нем снова заскользила страсть. Хань чувствовал, что тело альфы было сильно напряжено, но поцелуи и ласки оставались такими же нежными. Его поцелуи блаженно дурманили, и омегу бросало в трепет от непредсказуемого наслаждения. Прикосновения языка альфы разослали по всему телу омеги клубящееся, влажное чувственное волнение. Он крепче обвил руки вокруг шеи альфы, пылко поощряя его и дальше посылая такие волны.
— Милый, — услышал Лухан его бормотание и ощутил, как прерывисто и горячо альфа дышит ему в шею. Омега пытался ответить, но не смог ничего выговорить, будучи вне себя от неуёмной потребности целовать, ласкать и чувствовать его.
Сехун поднял голову и посмотрел прямо в глаза Лухана:
— Я хочу тебя.
Хань почувствовал взрыв чувств, будто сорвавшихся с цепи от его слов.
Господи, он хочет его! Он желает его, он нужен ему, нет, он жаждет его! Его! Такой красивый, дивный, блистательный Альфа хочет его.
Совершенно ошеломленный, не в силах вымолвить ни слова, омежка просто еще теснее прижался к альфе и спрятался, уткнувшись лицом ему в шею. И рука Сехуна стала опускаться по спине все ниже и ниже и начала блуждать по ягодицам.
— Любимый, — зашептал он и осторожно протиснул руку под пояс брюк омеги.
Пальцы альфы медленно, очень медленно, поползли вниз. Его ладонь мягко закралась между ног, и он впился в губы омеги в почти неудержимом стремлении.
Сехун прервал поцелуй и взглянул на мужа. Омега шумно дышал, закусив нижнюю губу.
Ему было тепло и надежно в руках альфы. Он прильнул к нему всем телом, сжав его шею еще сильнее. Лухан ощутил пульсирующую твердость его мужского естества, упершегося в него, и вздрогнул. Озадаченный, омежка опустил руку и дотронулся. Пробежав пальцами по туго натянувшемся брюкам альфы, ощупал сверху вниз жесткое вздутие. Альфа резко втянул в себя воздух. Отдернув руку, Хань застыл.
— Я тебя обидел?
Сехун издал резкий смешок, прозвучавший как стон:
— Если ты еще раз так меня обидишь, любимый, то я опозорюсь.
Хань улыбнулся, хитро прищурившись.
— Как бы я хотел, чтобы эта ночь была волшебной для нас обоих. Пойдём в постель? — глухо спросил он.
Омега согласно кивнул.
Альфа взял омежку на руки и понёс в соседнюю каюту. Всё, что Лухан смог разглядеть, это то, что она была весьма просторной, в середине стояла шикарная двуспальная кровать с балдахином и невероятно красивыми резными деревянными ножками-столбиками. Как и гостиная, освещалась она только светом от свечей, но здесь их было гораздо меньше, и в каюте стоял полумрак.
Альфа осторожно опустил омегу на пол, и тот теперь стоял лицом к нему. Он нежно привлек омегу к себе. Лухан подставил губы для поцелуя, прильнув к альфе всем телом. Альфа ринулся к ним, как умирающий от жажды, и язык его стал напористо рваться внутрь. Его руки нащупали пуговицы на рубашке, и он легко расстегнул оставшиеся. Омега в это время тоже расстёгивал пуговки на рубашке альфы, аккуратно разводя её в стороны, прижимая ладони к его тяжело дышащей груди. Сехун спустил рубашку с плеч мужа, и она упала к ногам омеги. Вслед за ней последовали брюки и нижнее белье.
Частыми, сладостными поцелуями альфа покрывал шею омеги и шептал что-то на ухо.
— Ты самый прекрасный, Лу… — и губы его двинулись вниз, вслед за руками, к груди.
Хань вцепился в рукава и резко стащил рубашку. Освободившись от остальной одежды, альфа снова схватил омегу на руки и понёс к постели. Через мгновенье они уже лежали на кровати, и альфа всем телом нависал над омегой. Опустившись, он опять поцеловал, глубоко, проникновенно. И нагое тело опустилось на хрупкое тело омеги. Лухан прошелся рукой по жестким мышцам на груди альфы.
— О, господи! — хрипло взмолился Сехун и, опустив руку, ладонью слегка приподнял омегу, а его опытные пальцы стали поглаживать между бедер, массирую тугое колечко мышц.
— Любимый, я от тебя горю, как в огне, — прошептал он на ухо омеге.
Внезапно его палец проскользнул внутрь, и Хань задохнулся от желания.
— Боже!
От вторжения напряглось всё тело, и ногти впились ему в руки.
Альфа покрывал нежными поцелуями лицо и тело омеги, второй рукой лаская небольшой аккуратный член и вознося Ханя на неизведанные ему доселе высоты.
— Поддайся своим чувствам, милый, – подбодрил он, проникая глубже во влажное тепло уже двумя пальцами.
Тело омеги выгнулось, а бедра устремились навстречу его пальцам. Задохнувшись, он издал стон и всхлипнул под напором нарастающего напряжения.
— Что ты со мной делаешь?! — закричал омежка, глядя в глаза альфы.
Рассудок и тело оказались в плену у этого дивного альфы, и омега, как загипнотизированный, продолжал неотрывно смотреть в его карие глаза, а его сильные, сладострастные пальцы творили свою магию. Хань ощутил тяжесть, но на вершине возбуждения ощущение тяжести исчезло, и наслаждение разлилось по всему телу. Омега крепко вцепился в волосы альфы, и он прильнул в проникновенном поцелуе, он чувствовал, как желание альфы нарастало с каждой секундой, и сколь сдержан он был.
— Я хочу тебя… Лу… — прошептал Сехун, – я больше не могу сдерживаться…
Лухан крепче обнял его за плечи.
Альфа вытащил пальцы, притягивая омегу ближе и продолжая ласкать розовую головку и покрывать поцелуями грудь и соски омеги. Альфа на мгновение отстранился, заглядывая в широко распахнутые глаза омеги, и медленно ввел свою плоть. С нажимом продвинулся вглубь и замер.
Омега всем телом отпрянул от его напора. От нежданной боли Хань вскрикнул и неистово уперся в грудь альфы, отпихивая его.
Омеге казалось, что его разорвали надвое. Сехун слегка приподнялся, и омежка начал извиваться, пытаясь выбраться из-под него. И он мгновенно успокоился.
— Прости, любимый, — прерывисто дыша, пробормотал альфа, приподнявшись на локтях. – Я просто взбесился. Постарайся расслабиться, боль скоро пройдет.
Лухан с трудом расслабил тело. Альфа начал медленно двигаться, но омега сразу же напрягся опять.
— Больно, — прошептал он, и альфа начал нежно сцеловывать слезки своей омеги.
— О, черт! — выругался он вслух, понимая, что причиняет боль Лухану. Надо было дождаться течки, но разве рядом с истинным это возможно? Альфа и так слишком долго ждал..
Медленно, постепенно боль стала убывать, и омега чуть двинул бедрами, давая альфе зеленый свет.
Спустя несколько мгновений Сехун приподнялся на локтях, стараясь выровнять дыхание. Ласково погладил омегу по влажному лицу и волосам. Лухан подумал, что никогда не видел его таким красивым. Прическа альфы была в диком беспорядке, а лицо покрыто крупными каплями пота. Хань потрогал испарину над бровью, и альфа игриво поймал губами его палец.
— Прости меня, любимый!
Лухан слегка поморщился от боли, когда альфа, соскользнув с омеги, перекатился на спину. Он подтащил его к себе и крепко обнял, а Хань уютно улегся, прильнув к нагому телу альфы и положив голову ему на плечо.
— Обними меня, — сказал омежка, и альфа обнял.
Примечание к части
P.S. Ребят, это моя первая НЦа в слеше, поэтому прошу, сильно не кусаться..
Всем приятного времяпрепровождения))
Глава 13. Это табу!
Настойчивый лязг бакена, который обозначал границу канала, вернул Сехуна к действительности.
Он, не глядя, протянул руку к тому, кто уже двадцать четыре часа был его мужем.
Вместо его теплого роскошного тела, так часто прижимавшегося к нему всю эту ночь, его рука нащупала холодную простыню и подушку, еще хранившую аромат омеги.
Окончательно проснувшись, Сехун резко сел. В полутемной каюте под палубой он был один. Может быть, Лухан пошел в главный салон за водой?
— Лу!
Никакого ответа.
Альфа поспешно взбежал по трапу.
Не обнаружив никаких признаков мужа и в кубрике на корме, он почувствовал себя так, словно его выбросило за борт.
Сехун бросился бегом на переднюю палубу.
— Лу! — крикнул он во всю мощь своих легких.
— Я здесь, Хунни!
— Господи боже, я уже думал, что потерял тебя… — альфа так дрожал, что едва держался на ногах. — Никогда больше не поступай так со мной.
— Не буду… обещаю… — Голос у омежки дрогнул. — Сожалею, что напугал тебя, Хунни, прости меня.
Альфа без остановки покрывал поцелуями лицо и волосы своего омеги.
— Если бы что-то случилось с тобой…
Лухан прижался к нему теснее.
— Клянусь, никогда преднамеренно не стану пугать тебя, — он поднял повлажневшие глаза на него. — Ты знаешь, что я люблю тебя больше жизни.
Прошедшая ночь…
Сехун и не представлял, что значит жизнь, до прошлой ночи. Любовь омеги заставила его почувствовать себя так, словно он родился заново.
— Ты моя жизнь, Лу. Когда я протянул руку к тебе несколько минут назад, а тебя не оказалось на месте…
— Я хотел, чтобы ты еще немного поспал, а пока взял блокнот для рисования, который ты подарил. Мне было нужно больше света, и я вышел на палубу. Когда несколько минут назад разбушевался ветер, я отложил рисование и решил принести тебе завтрак в постель. Я уже возвращался, когда услышал твой отчаянный зов, и подумал, что с тобой случилось что-то ужасное.
— Кое-что ужасное действительно случилось, тебя не оказалось рядом.
— Точно такое же чувство пережил и я, когда вертолет увозил меня из твоего дома и я знал, что больше никогда тебя не увижу.
— Все это уже в прошлом, — прошептал альфа, — теперь ты мой муж, и мне нравится твое предложение позавтракать в постели, но в следующий раз, когда почувствуешь непреодолимое желание рисовать, сначала скажи мне об этом — мое сердце не выдержит такого испытания во второй раз.
— Как и мое. Я обожаю тебя, Хунни, и не смог бы жить без тебя теперь.
— Значит, мы понимаем друг друга, — прошептал альфа. — Давай уйдем от этого ветра и примем теплый душ.
— Если мы начнем с этого, ты умрешь с голоду.
Альфа сделал глубокий вдох, схватил омежку на руки и понес в спальню.
По пути Хань запротестовал, решив, что завтрак непременно нужен, и альфе ничего не оставалось, как спустить мужа на пол.
— Ты иди, а я скоро буду!
Глубоко вздохнув и чмокнув омегу в нос он удалился в комнату. Когда Хань пришел в каюту, альфа был уже в душе. Омега поставил поднос на небольшой столик, а альбом с рисунком положил рядом. Он осторожно заглянул в ванную соединявшуюся со спальней. Сехун мылся. Омега долго разглядывал его прекрасное тело, а потом перед глазами пролетели обрывки ночи. Омега почувствовал, как внизу живота предательски скрутило, и дрожь прошлась по всему телу. Вниз по бедру тонкой струйкой стекала смазка.
«Течка» — Хань закусил губу и посмотрел на альфу.
Из-за льющейся воды он не чувствовал резко усилившегося запаха своего омеги. Лухан знал, что этой ночью альфа был сдержан, и теперь он безумно хотел доставить ему удовольствие. Пусть он наконец забудет обо всём. Омега вспомнил рассказ Криса о жизни Сехуна, то, что он прочел в Интернете и потом рассказал брату. Хань был поражен тем, сколько горя пережил этот прекрасный альфа, и теперь он хотел изменить его жизнь.
Едва держась на ногах, омега проскользнул в ванную, быстро сбросил всю одежду и протиснулся в душевую кабинку. Сехун от неожиданности вздрогнул и оглядел мужа несколько настороженно, пока не почувствовал сногсшибательный запах омеги.
Хань протянул руку и провел пальцем по нагой груди альфы, спускаясь всё ниже, он дотронулся до разгоряченной кожи живота. От его прикосновения альфа судорожно выдохнул и издал тихий стон. Он упер руки в стенки душевой кабинки и зажмурился. Сдерживаться было невероятно тяжело.
Омега видел как возбудилась плоть альфы и подошел ближе. Ему хотелось продолжить, и он смело провел пальцами по его члену. Альфа резко открыл глаза и притянул омегу к себе, страстно целуя в губы. Лухан обвил руками его талию и прижался к нему всем телом. Их возбуждения соприкоснулись и оба не смогли сдержать стон удовольствия.
Альфа покрывал поцелуями лицо, шею, грудь омеги. Лаская его тело и дурманя разум. Лухан чувствовал твердость его плоти и понимал, как сильно альфа его желает.
— Лу, что ты делаешь? — прошептал он на ухо омеге и поцеловал его. — Ты хочешь свести меня с ума? Я не могу… сейчас… не хочу, чтобы тебе снова было больно…
Хань провел рукой по его спине и остановил её на ягодицах, другой он вцепился в его волосы притягивая его ближе к себе.
— Мне всё равно, я хочу тебя!
Альфа застонал, а омега поднял голову. СЕхун обеими руками взял его лицо, отклонил назад и прижался к губам жгучим поцелуем. Дрожь страсти сотрясла тело омежки. Он откинул голову назад и вздрогнул, когда альфа провел языком от того места за ухом, которое только что целовал, прямо до ложбинки между ключиц...
— Какой ты красивый, – прошептал альфа и взял омегу на руки.
Сехун вышел из душа и понёс омегу в комнату. Через мгновенье они уже лежали на кровати. Альфа взял его кисть и положил себе на шею. Подняв вторую свою руку, омежка крепко обнял альфу и чувственно прижался к нему всем телом.
– Теперь мой черед, дорогой, – сказал он опустив руку и смыкая тонкие, длинные пальцы на члене омеги.
Лухан застонал, когда его рука принялась поглаживать возбужденный орган. Омега беспомощно вцепился в плечи альфы. Кожа горела, нервы были на пределе. Наслаждение было необычайным, почти болезненным, накал чувств – едва переносимым.
– Боже, Сехун! – хрипло вскричал омежка. – Что же ты делаешь?!
Напряжение достигло предела. Невнятный звук сорвался с губ, и Хань ощутил, что перешел предел накала страсти. Сехун, тяжело дыша, продолжал ласку. В порыве чувств омега махнул рукой и задел лежащий на столике рядом с кроватью альбом. Он с грохотом упал на пол и от туда вылетел рисунок. Они оба резко повернулись на звук. И вдруг Хань заметил как тело альфы напряглось, а в глазах появилась боль. Он увидел рисунок… На рисунке был изображен ребенок шести лет. Он сидел на плечах у Сехуна. Сходство отца с сыном было потрясающим. Альфа резко отстранился от омеги, встал и поднял рисунок. Лухан ошеломлённо смотрел на него. Несколько минут альфа не отрывал от него взгляда.
— Я хотел, но не смог нарисовать это ещё в ту первую ночь, когда ты остался в доме моих родителей. Поскольку я не мог забраться к тебе в постель, то не придумал ничего лучше, чтобы чувствовать близость к тебе, как просто мечтать об этом.
Сехун замер.
— Я хотел бы от тебя ребёнка.. — неуверенно прошептал омежка.
Альфа, не выпуская из рук рисунка, поспешно накинул халат и, извинившись, вышел на палубу. Стоял курил, глядя в равнодушное небо. Лухан последовал за ним и вскоре оказался у него за спиной. Омега был совершенно обескуражен.
— Что я сделал не так, Сехунни? — с дрожью в голосе спросил Лухан.
— Это я виноват, прости.. — глухо ответил он, — но ребёнок - это табу. Последние несколько лет я предпочитал вообще не заниматься сексом, чтобы не подвергать омегу риску беременности. Когда моей сестре Ян Ми сказали, что ее дочь умерла в её животе, она рыдала так, что я ни мог понять ни слова. Она просила, чтобы я был рядом, когда ей стимулировали роды. И я видел, как рождалась моя мертвая племянница. А потом Ян Ми умерла от резко прогрессирующей лейкемии. Если бы не беременность, не роды, она все еще была бы жива! Она так и не смогла смириться с тем, что произошло, и просто угасла, сдалась после потери ребенка. Я, наверное, тоже. Но с тобой почти забыл…
— Так забудь, Сехун! — почти закричал Хань. — Хватит жить прошлым!
— Ты не понимаешь! — он посмотрел на омегу, и тот впервые увидел его таким злым. Но в глазах была боль, и Лухан понимал, что не может заставить его о ней забыть. Но готов был сделать все, лишь бы заглушить её.
— Я понимаю! Я всё прекрасно понимаю! Крис все это прочел в Интернете и рассказал мне! Я знаю, что ты пережил и понимаю тебя, но через это надо пройти! Жизнь идёт вперёд! — Лухан срывался на крик.
— Я не хочу подвергать тебя риску. Я слишком люблю тебя! — альфа сокрушенно покачал головой. — Я просто не переживу, если потеряю тебя… я не смогу снова пережить такое… Ян Ми была моей сестрой, но ты Лу, ты мой омега! Тот, кто предназначен мне судьбой, ты часть меня. Я не смогу жить без тебя..
Лухан подошел и прижался к альфе. Сехун прижал омегу к себе и зарылся лицом в волосы. Слёзы хлынули у омежки из глаз, и он понял, что нужен своему альфе.
— Сехун, я не Ян Ми, я здесь, с тобой и ты мне нужен! Любой! Я хочу только, чтобы ты был счастлив, чтобы ты улыбался, и я сделаю для этого всё! — омега поднял голову и заглянул в его глаза. Альфа нежно стер слёзы с его лица и поцеловал. Всё тело омежки отозвалось на его поцелуй, и его ручки залезли под халат альфы, водя пальцами по его твердой груди. На мгновение, прижав ладонь, омега прошептал:
— Я чувствую, как бьется твое сердце.
— Оно для тебя бьется, любимый, – откликнулся машинально Сехун.
— Хунни.. — как-то чуть жалобно проскулил омежка, чувствуя, что уже едва держится на ногах. Тело горело и требовало ласки.
Альфа взял его за руку и они вошли в комнату. В дверях они остановились, и он страстно поцеловал Ханя в губы. Омега аккуратно стягивал с альфы халат, а он в это время развязывал пояс омежьего и подталкивал его к кровати. Когда Хань упёрся ногами в боковику кровати и идти дальше было некуда, альфа стащил с него халат и опрокинул на постель. Хань улыбнулся и стал забираться дальше в постель. Сехун поймал его за ногу и притянул к себе, лаская и целуя каждую клеточку тела омеги пока не добрался до губ.
Каждая частица тела омежки откликалась на прикосновения альфы. Выгнувшись дугой навстречу жесткому подтверждению его возбуждения, он тихо застонал от неудержимой страсти. Бережно взяв омегу за голову обеими руками, альфа поцеловал его в лоб, затем в обе щеки и лицо, опускаясь все ниже, пока не коснулся губ. Лухан целовал шею альфы, вдыхая дурманящий аромат жасмина и корицы с лаймом, и радуясь его близости.
— Хочу, чтобы ты вошел в меня, — простонал омежка, безумно вцепившись в спину своего альфы.
Сехун радостно рассмеялся, стиснул его в объятиях и накрыл своим разгоряченным телом.
— Больше ждать не могу, – отрывисто проговорил он.
Омега почувствовал, как альфа легко вошел. И они задвигались, сплетаясь воедино во всепоглощающей страсти. Хань ощущал его каждой клеточкой тела. На мгновенье альфа остановился и внимательно посмотрел в глаза омеги.
— Ты уверен, что хочешь этого? — спросил он, тяжело и прерывисто дыша.
Вцепившись пальцами в волосы альфы, омежка с силой притянул его голову и впился в губы жадным поцелуем. Реакция не заставила себя ждать. Ещё несколько движений и Сехун излился внутрь омеги, чувствуя, как развязывается узел.
Тяжело дыша, он рухнул в полном изнеможении и уложил омегу себе на грудь.
Лухан был счастлив.
Альфа поцеловал мужа в макушку и крепче прижал к своей груди. Так они и уснули…
***
Догнав омегу у дверей маленькой кухоньки, Сехун схватил омежку за руку, развернул лицом к себе и заключил в объятия.
— Дорогой, ведь сегодня утром ты еще не поприветствовал меня как следует, — произнес он осипшим голосом и страстно впился губами в пухлые губки омеги.
Хань почувствовал, что от прикосновения его губ он тает. Обхватив альфу обеими руками, крепко прижал к себе.
— Мне нравится твой способ желать доброго утра, — сказал он задиристо.
— Окажись мы сейчас одни в спальне, я бы пожелал тебе доброго утра более достойным способом, — отчеканил Сехун, с нежностью и вожделением глядя на мужа.
— Теперь я буду предвкушать завтрашнее утро, когда мы проснемся на одной кровати, – улыбнулся омежка, подставляя ему лицо.
— Ты же искушаешь меня, совратитель, — сказал альфа со смехом.
Омега звонко засмеялся и взяв альфу за руку втащил в кухню.
– А теперь завтрак! Первый за последние двое суток! – омега укоризненно посмотрел на альфу. Сехун светился от счастья.
— Неужели ты всё ещё голоден? — подразнивал он.
— О Сехун! Я просто умру с голоду, если вы не позволите мне поесть!
— О неет… ты нужен мне живой! — он закинул в рот небольшой кусок ветчины. — хмм.. кажется, я тоже жутко голоден.
Глава 14. ЭПИЛОГ
В одно славное весеннее утро омежку поманили к себе ранние розы, распустившиеся в южной стороне сада. Сехуна по обыкновению не было дома. Постоянные долгие отлучки по работе, деловые встречи, премьеры, куча новых проектов и новые звездочки, которые зажигались благодаря стараниям альфы. Сехун редко бывал дома, но когда бывал, то это были самые счастливые моменты в жизни Лухана. В его отсутствие с омегой рядом всегда были брат альфы - Бекхен, с которым он очень подружился, и его племянник Минсок. Омеги были желанными гостями в их доме. Частенько омегу навещали родители и любимый брат. Папа Сехуна приезжал не часто, но омеги легко нашли общий язык. Он был безмерно счастлив за сына, и всё время говорил об этом смущающемуся Лухану.
В это дивное утро, прервав против обыкновения работу, омега бродил среди цветов, дивясь чарующим творениям неутомимых рук нового садовника. Вдыхая сладостный, пьянящий аромат, укладывал в корзину цветы, срезанные для букета, который хотел поставить в вазу в своей спальне. Бархатистые лепестки еще хранили на себе капельки утренней росы. Низко наклонившись к цветку на раскидистом кусте, он вдруг ощутил, как кровь отхлынула от лица, голова закружилась и затошнило. В глазах поплыли желтые пятна, потом все померкло, и, потеряв сознание, омежка упал.
— Лухан! — закричал в панике Тао, увидев, как омега рухнул, и бросился на помощь. — Что с вами?
Хань с трудом приоткрыл глаза, перед глазами был вихрь цветовой мешанины, из которой, постепенно фокусируясь, появилось встревоженное лицо альфы.
— Ничего, Тао, — дрожащим голосом заверил он. Альфа бережно поднял омегу на ноги. — Похоже, я потерял равновесие.
— Правда, ничего? — повторил недоверчиво Тао, оглядывая омежку. Лухан почувствовал усилившийся запах мяты, в котором явно сквозила нотка беспокойства. – Вы жутко бледный. Давайте доведу вас до дома, и вы полежите!
У застекленных дверей им встретился Мак.
- Господи, что случилось? — воскликнул он, увидев, как Тао ведет омегу, а тот, опираясь на его руку, еле переставляет ноги. — Вы поранились, мистер О?!
Лухан осторожно отодвинулся от молодого альфы с запахом меда и маков, вцепившись в край стола красного дерева, чтобы не покачнуться, лелея себя надеждой, что они ему поверят и уйдут. Ощутив опять приступ тошноты, омега молча взмолился, чтобы альфы ушли прежде, чем он опозорится, исторгнув свой скудный завтрак. Прикрыв глаза, он сделал глубокий вдох, пытаясь сдержать рвотный позыв.
— Я п