Время коварно, но когда ты это понимаешь, уже слишком поздно что-либо менять. Белолика рассчитывала обогнать время. Поэтому так спешила, задыхаясь и путаясь в ногах. Если бы еще ей приходилось бежать по открытой местности, когда гранитная набережная сама ложится под ноги, но нет. Передвигаться приходилось короткими и быстрыми перебежками - от одного угла дома до другого, от одной оскалившейся в сторону реки горгульи до другой, под чьим крылом она решила немного перевести дух.
Часы на ратуше пробили шесть, заставив вздрогнуть и поежиться от первого удара. Время - ужасный недруг, трудно придумать страшней. Белолика ладонью, прижатой к тяжело вздымающейся груди, нащупала амулет, подаренный ей бабушкой еще в детстве. Три изгиба кольчужного шнура толщиной с мизинец, три сердоликовых шарика между ними, а по центру крупная шестеренка в качестве завершающего штриха. В комплект к кулону шли серьги. Кольчужное плетение в том же стиле, длинной не больше полутора сантиметров, на конце которого подвеска в виде фигурного волчка, похожего на те, которыми веретёнщики - маги времени запускали свои волшебные веретенца. Еще вчера эти волчки на сережках казались Белолике лишь удачной стилизацией. А потом она потеряла сережку.
Передышка оказалась недолгой. Стоило сделать несколько глубоких вдохов, что только распалило пожар в легких, как она увидела, что от воды, по ступенькам, спускающимся к черной, зеркальной глади, поднимается… она сама. Та же сползшая набекрень шляпка, из-под которой в разные стороны торчат растрепавшиеся пепельно-серые волосы. Те же настороженные глаза цвета кофейного молока, за которые в детстве дразнили “Слепышкой”, принимая за своего рода бельма. Короткий жакет с парой расстегнутых на воротнике пуговиц - темно-сливовый, местами испачкавшийся в пыли; на широкой, бархатной юбке болотного цвета обрывки паутины (пару кварталов назад пришлось пробираться через совсем уж безлюдный переулок, узкий, не всякий крупный мужчина протиснется, но хрупкая девушка как-то смогла). Со спины раздались шаги, Белолика вскинулась, оторвавшись от своего двойника, что шел к ней от воды, и увидела другую свою точную копию, которая забралась на постамент к горгулье и готовилась напасть сзади. Еще мгновение назад она думала, что сил почти не осталось. Но она сорвалась с места и побежала, поднырнула под руками еще одной “Белолики”, перепрыгнула через декоративную каменную ограду, снова оторвалась от преследователей, мысленно удивляясь, откуда в ней столько сил, ведь бабушка всегда говорила, что она слабый и болезненный ребенок, это нельзя, то нельзя, туда не ходи, сюда не лезь…
Может быть виной всему сам город, который словно взял ее под свое крыло, помогая и направляя. Может быть что-то еще, например, запах, который так и преследовал ее по пятам, настигая быстрее ее собственных итераций, порожденных веретеном времени. Город пах отцветающими каштанами и зацветающим жасмином – убойный аромат, как свидетельство пробуждения новой жизни. Весна – время новых надежд, новых стремлений. Какой же злодей решил, что именно этой весной Белолика должна умереть? Кто использовал против нее время?
Вереней с тоской проводил взглядом очередную кружку темного эля, которую опрокинул в себя потенциальный партнер и мысленно пообещал себе, что эта уж точно будет последней. Он был не намерен платить за этого пропойцу и дальше. Неужели Закарии так трудно дать ему окончательный ответ? Пусть людей его профессии иногда и сравнивают с туповатыми легавыми, которых можно безнаказанно водить за нос, сбивая со следа, себя Вереней считал исключением, которое, возможно, и подтверждало правило, но и давало огромное преимущество, при общении со всякими там товарищами со стереотипами. Следователь по особо опасным делам гордился своим мастерством, но возвести его на уровень искусства можно было только подобрав правильного партнера. Хорошо бы еще тот, кого он прочил себе в напарники, проникся моментом и перестал глушить темный эль почем зря.
– Думаю, тебе хватит, – процедил он, отбирая у Закарии новую кружку.
– Да, ладно тебе, шеф… – пьяно пробухтел тот, хватаясь за воздух неестественно скрюченными паучьими пальцами.
– Я пришел серьезно поговорить!
– А я что, тебе мешаю? Слово же поперек не сказал. Вещай себе на здоровье… а пиво отдай.
– Предполагалось, что это будет диалог.
– Серьезно? – пьяно удивился собеседник, – Никогда бы не подумал. Сколько там в твоем пронзительном монологе было “я хочу”? Дай-ка сообразить… – он деланно уперся кулаком в лоб, словно, действительно подсчитывал.
Вереней с трудом подавил недостойный взрослого человека порыв встать, расплатиться и гордо удалиться. Это походило бы на бегство. Вот уж чего не хватало! Он от таких, как этот засранец, и во вторую Веселую компанию не бегал, хотя армейские кольчи всех парней их штурмового корпуса пугали до усрачки. Был в них какой-то надлом, заставляющий нормальных (если так можно сказать про маго-модифицированных дружинниках) людей держаться от этих отморозков подальше. Ну и приложить они, конечно, могли. Если не собственными кулаками, так пинками своих созданий. Мертвецу ведь ничего не сделаешь. Их заставляет двигаться и подчиняться воле кольча волшебный колчатый доспех, такой стрелой-то не всякой пробьешь, а пули так вообще отскакивают, не воспринимает магический металл пулю всерьез. Но даже прямое попадание стрелы в мертвое сердце не останавливает боевого зомби. Единственный способ окончательно умертвить, содрать все звенья, но… кольчуга плететься так, что внутренний слой колец сращивается с плотью - мертвой и бесчувственной, податливой к любому магическому воздействию. Вереней рассчитывал, что будет проще склонить к сотрудничеству именно Закарию, потому что тот тоже был ветераном. После всего, что видел на войне, трудно вернуться к нормальной жизни. И понять тебя сможет только кто-то с такой же, как у тебя, опаленной душой.
– Вспомнил! – Вывел его из задумчивости восторженный пьяный голос. Перед лицом застыли слишком тонкие для мужчины пальцы. По шесть на каждой руке. – Двенадцать.
Вереней моргнул, перевел взгляд с пальцев на лицо собеседника и окончательно разозлился. Этот гад, оказывается, все это время очень даже его слушал, сумел же подсчитать. И как это вообще называется?!
Следователь шумно выдохнул и начал медленно подниматься из-за стола. Терпеть пьяную улыбку, над которой в мареве пивных паров мерцали совершенной трезвые глаза, он был не намерен. Он решил удовлетворить свое желание кулаком стереть ее с чужого лица, должно же быть и в его жизни маленькое счастье. Закария, не переставая улыбаться, так же поднялся из-за стола. Похоже, он весь вечер ждал именно этого момента. Не зря же выбрал для встречи портовый паб с весьма сомнительной репутацией.
Оба так заигрались в гляделки, что слегка тренькнувший над дверью колокольчик не услышали. Иначе ни один из них не подпустил бы постороннего на расстояние удара – армейские инстинкты неискоренимы, сколько бы лет ни прошло.
– Это вы?! Я так счастлива! – в объятья Закарии бросилась какая-то потрепанная девчонка и зарыдала навзрыд.
Вереней принял ее за девицу полусвета попавшую в неприятности. Где отставным военным искать себе пассий, как не в борделе? Девушкам из хорошей семьи они со своими отравленными войной мозгами не очень-то нужны. Но вывод его оказался преждевременным.
– Твои проделки?! – Зашипел на него кольч, силясь отодрать от себя истеричку. Та успела знатно измочалить ему сюртук.
– За кого ты меня принимаешь?!
И тут вскрикнул бармен, что-то разбилось, кто-то опрокинул стул. В дверях стояла точно такая же девица, в разбитое окно лезла другая, как две капли воды похожая на первую, даже паутина на юбке была той же. Глянув в сторону барной стойки, Вереней не обнаружил за ней бармена, а вот еще одна итерация разбила бутылку и с розочкой в руке запрыгнула на нее.
– Валим! – Скомандовал Закария и это отрезвило. Вереней, который еще секунду назад собирался принять бой, рванул в сторону черного входа. Связываться с веретенщиком было себе дороже.
Единственный способ спасти девицу и узнать, чем таким она досадила отморозку, это спрятать ее от него. Иначе, стоит только хотя бы одной из итераций коснуться ее… не станет больше девушки, и ни единого воспоминания о ней на страницах истории тоже не останется. Конечно, такое магическое воздействие было под строжайшим запретом, но попробуй предъявить обвинения в убийстве, если уже никто и не помнит, что такой человек когда-либо существовал. Поэтому контроль за веретёнщиками был очень жестким, их воспитанием занимались с детства, в связи с чем просто так маги их категории в разнос никогда не шли. Только по спецзаказу. Но людей, способных отдать веретёнщику приказ об устранении было на всю империю раз, два и обчелся. Не похоже, что это их вариант. По большому счету девицу, конечно, жаль, но такие бабочки-однодневки гибли в городе сотнями. А вот слетевший с катушек веретёнщик – это очень и очень серьезно. Нужно разобраться.
– Девчонка на тебе, – прорычал Вереней, с трудом превратив во внятные слова звуки, что рвались из мгновенно видоизменившейся гортани.
У черного входа пришлось разметать в стороны еще две итерации. Оборачиваться Вереней не посчитал нужным. Инстинкты говорили, что кольч с девчонкой где-то за спиной.
На выходе из глухого переулка вступить в противостояние с итерациями пришлось уже Закарии. Потому что Веренею дали пройти без проблем, но стоило незабвенной парочке поравняться с углом дома, как прямо из воздуха перед ними соткалась очередная потасканная девица в сливовом жакете, но уже без шляпки, так как оригинал ее тоже лишился, пока спасался бегством в их компании. Не долго думая кольч засветил нападавшей кулаком по лицу. Девчонка за его спиной отчаянно вскрикнула и метнулась в сторону. Вереней едва успел ее перехватить. Она вскинула голову и заверещала еще громче. Ну да, морда в трансформации у него крокодилья. Что тут такого? В бою никто не жаловался. Хватать зубами и рвать он мог даже колчатый доспех.
– Отпусти меня! Отпусти! Чудовище! – она попыталась пнуть его под колено, но Вереней лишь удобнее ее перехватил, развернув к себе спиной.
– Не цацкайся с дурой, – процедил кольч, растирая костяшки, видимо, махать кулаками он был не особо привычен. – На плечо ее и пошли отсюда. Найдем место поспокойнее и все выясним.
– Намекаешь, что теперь она не только твоя проблема?
– Ты же сам захотел стать моим напарником. Считай, что принят на испытательный срок.
– Отпустите меня, пожалуйста. Я обозналась, ничего такого не хотела… – Вереней скривился от подвываний девчонки и… исполнил требуемое. Сам от себя не ожидал. Но девчонка уже болталась на его плече, все еще тихо поскуливая от ужаса, а он сам, не выходя из трансформации, топал за так называемым напарником.
– Испытательный срок, серьезно? – Говорить было тяжело, но он просто был обязан спросить.
– Я тебя не знаю, ты меня не знаешь, даже если и отрыл какое-нибудь досье у себя в управлении. Покупать крокодила в бочке я не согласен.
На соседней улице кто-то закричал, напарники переглянулись и одновременно побежали. Чем бы девчонка не привлекла внимание веретёнщика, тот явно хотел заполучить ее бездыханную тушку во чтобы то ни стало. Самое хреновое, что пока в следственный комитет не придет рукописное заявление от какой-либо из сторон конфликта, у Веренея, как следователя, связаны руки. Так что этим вечером он совершенно точно был не при исполнении и мог себе позволить такую вольность как спасение девицы в беде.
За очередным поворотом на них бросились сразу восемь итераций. Даже для армейских веретёнщика это был предел. Где девица нашла себе такого… “поклонника”?! Вереней сбросил ее на мостовую, чтобы обтянутая юбкой филейная часть перед пастью не маячила, и глухо, по-звериному зарычал. Вдруг все затопило туманом цвета молодой листвы, а когда развиднелось они оказались в чьей-то гостиной. В ноздри ввинтился противоестественный для поздней весны аромат покрытой инеем хвои и переспелых мандаринов. Словно кто-то намеренно не допускал в свой дом город, пропахший весной. Словно здесь, в своем маленьком мирке вознамерился навечно запечатлеть подзабытое предчувствие зимнего праздника, который… никогда не наступит.
– Откуда у тебя одноразовик?
Кольч поморщился, с брезгливостью рассматривая сидящую на полу девицу (жалко было, видимо, истратить на нее такой ценный ресурс), но до ответа снизошел.
– Привет из армейской жизни.
– При списании в запас все нычки выворачивают!
– Это как ныкать, – фыркнул Закария, отворачиваясь от девицы. Та не преминула этим воспользоваться. Видимо не подозревала, что у них обоих слух был явно лучше, чем у гражданских.
– Или как проносить, – пробормотала она себе под нос и стала собирать себя с пола.
А что, малышка не глупа, даром, что истеричка. Если один ушлый кольч додумался устроить перед комиссией по списанию спектакль одного актера, о не сданном на склад портале могли и запамятовать. Превращать разноцветные соляные кристаллы в порталы разной дальности и постоянства действия умели только кольчи, в буквальном смысле слова, за счет комбинации различных стилей кольчужной оплетки пробивая норы в подпространстве, которое некоторые мистики продолжали в своих проповедях величать по старинке миром мертвых или городом теней. Глупейшие предубеждения в их просвещенный век. Кто нынче верит в сказки, что там за гранью поджидает мрак и ужас? Бояться следует не мертвых, боятся следует живых, что ими управляют.
Вереней протянул девушке руку, чтобы помочь подняться, но та ее проигнорировала. Похоже, все еще не простила за жуткую морду. Не очень то и хотелось. Он независимо пожал плечами и снова встретился взглядом с кольчем.
– Ну и, какие наши планы?
– Кто из нас тут представитель власти? Ты разве не собираешься взять у девушки заявление, все-таки магическая охота такого уровня… явно по твоей части, следак.
– Помнится, ты взял меня на испытательный срок, напарник. Значит, я свое испытание на профпригодность прошел. Что насчет тебя?
– Может хватит уже болтать, – вмешалась девочка, и они оба уставились на нее, словно в первый раз увидели. Еще бы! Та не стесняясь задрала юбку и выудила платяной мешок, до этого крепившийся к нижней юбке. После чего достала из него плоскую картонную коробку с черным дроздом на серебристой крышке. – Вот, это ваше?
Обращалась она при этом, конечно, к Закарии, ведь именно к нему она бросилась за помощью, как только появилась в пабе. Тот явно узнал клеймо, даже забрал у девчонки коробку и повертел в руках, но вид имел недоуменный.
– Не припомню, чтобы мы виделись раньше.
– Бабушка подарила мне это, – девчонка вытащила из-под жакета замысловатый кольчужный кулон с шестеренкой, – когда мне исполнилось тринадцать. К нему в комплекте шли сережки, но вчера я одну потеряла, – она приподняла выбившуюся из волос, собранных в пучок, широкую прядь светло-серых волос, показывая оставшуюся сережку. - И началось все это. У меня есть деньги, я могу заплатить. Только избавьте меня от них! Это амулет их порождает Он неисправен! – На последней фразе она сорвалась на крик, но, что примечательно, быстро взяла себя в руки.
– Прости, но я не думаю, что появление итераций как-то спровоцировано твоим кулоном. Пусть я сам его не плел, но узнаю руку деда. Такие штуки нужны, чтобы замаскировать переход через портал, какой бы дальности тот не был, и какой бы соляной кристалл не был к нему ключом. Так что, если бы артефакт был в рабочем состоянии, нам не пришлось думать о том, что твой преследователь найдет нас и тут. Но он, действительно, работает только в полном комплекте. А теперь, прошу меня извинить, но мне следует позаботиться о безопасности дома. Не люблю, знаете ли, непрошенных гостей, – после чего шутовски раскланялся и вышел из комнаты.
– Идем за ним, – скомандовал не растерявшийся на этот раз Вереней, кажется, он начал привыкать к скотской манере новоявленного напарника изъясняться. Схватил за руку ошеломленную отказом девчонку и потащил за собой.
– Но как же так, – причитала она на ходу, – бабушка говорила...
– Твоя бабушка тебе врала.
– Не смей! Не смей так говорить о ней! – Она вырвала руку и остановилась, грозно сверкая глазами в полумраке коридора. Такие честные и такие… мертвые глаза. Вереней шагнул ближе. Он успел заметить, в какую дверь зашел Закария, поэтому мог себе позволить отвлечься и задать девчонке не праздный вопрос.
– Твои глаза всегда такого цвета?
– Кофейного молока, – тихо прошептала она, видимо не ожидала, что он окажется так близко или просто не ожидала вопроса. – Бабушка говорила, такой цвет – это моя особенность, индивидуальность. А дети в школе… дразнили, – она отвела взгляд.
Вереней мысленно выругался. Кем бы ни была та бабушка, она знатно промыла мозги внучке.
– Не понимаю, куда смотрит твой муж, – бросил он и снова направился на поиски хозяина дома. – Или он погиб на той войне… тогда извини, был не прав.
– Какой еще муж? – Догнал его рассерженный голос. Девчонка пошла рядом.
– Хорошо, любовник, но…
– Да как вы вообще… – выдохнула она в праведном гневе, и тут на Веренея, который успел взяться за ручку двери, обрушился град ударов.
Он возмущенно взвыл, вскинул руки, чтобы отбиться, еще не понимая, кто на него напал. В гортани забурлила, заклокотала магия, но щелканье крокодильих челюстей не спасло его от нападавшего, оказавшегося очень юрким и летучим. Рядом суетилась девчонка, взывая к кому-то непонятному.
–Шу, прекрати сейчас же! Прекрати, тебе говорю!
– Какого вы тут устроили! – Возопил резко распахнувший дверь Закария.
На мгновение все замерли. Что уж увидел кольч, Вереней понятие не имел, сам же он опешил от открывшегося за спиной Закарии зрелища. Весь пол комнаты, стройными рядами занимали грызуны. Преимущественно крысы, но попадались и сурки, большие, жирные, безнадежно мертвые. В кольчугах, маленьких шлемах и с такими же миниатюрными, под стать их лапам, копьями. Вереней медленно перевел взгляд на кольча. У того в руке болтался небольшой кулон – вырезанная из меди мышка, в кольчуге на спине и копьем в лапе. Управляющий элемент. Вот как он собирался защищать свой дом. Откуда отставному военному взять полноценный человеческий труп? Самые лучшие доставались армии. Хоть войны и нет, там всегда находили им применение. А вот трупы грызунов никого не интересовали. Мертвое воинство было не таким уж и грозным лишь на первый взгляд, но не зря же кольч вооружил их копьями.
– Ты в курсе, что у тебя над головой размахивает куриными крылышками половник с дырками и в наглую хлопает ресницами? – как-то даже обыденно поинтересовался кольч у Веренея.
Тот резко шагнул в сторону и, наконец, смог рассмотреть возмутителя спокойствия. Девчонка тут же схватила так называемый половник за ручку и попыталась спрятать под мышкой.
– Только не говори, что и ее ты прятала под юбкой, – устало пробормотал Вереней, проведя ладонью по лицу. Он еще никогда не ощущал себя таким идиотом. Но после появления этого чуда-юда окончательно убедился в правильности своих выводов. Как только Закария ни о чем не догадался. Ведь портальщики по его профилю!
– Как ты догадался, что Шу – это она?
– С такими ресницами? – скептически протянул он, – к тому же, в отличие от… напарника, – последнее слово он произнес не без сарказма, – я в курсе, что она не половник, а шумовка. Сама создала? И много их таких? Никогда не видел, чтобы очеловечивали предметы кухонной утвари, а не растения, или животных.
– Сам ты утварь! – Тоненьким голоском возмутилась Шумовка и даже высунулась из-за плеча девчонки, та поспешила спрятать ее снова.
– Не понимаю, о чем вы. Мне подарила ее бабушка.
– Бабушка жива?
– Нет. Умерла в прошлом году.
– Если бы она была ее, то перестала подавать признаки жизни вместе со смертью хозяйки. И ни любовника, ни мужа у тебя нет?
– Я же уже сказала! Что за дискриминация, вообще? В наш просвещенный век девушке никто кроме ее самой и своего доброго имени не нужен, – От такого заявления Вереней окончательно уверился в полнейшей абсурдности происходящего. Портальщик – это не направление способностей в магии, как, например, у веретёнщиков или кольчей, который, по сути, принадлежали одному виду существ, но портальщики были другими. Иной расой. И воспитывали их в соответствии с природными циклами становления силы. И замуж девушек они выдавали рано. Очень. Потому что это был вопрос выживания.
– Что происходит? – попытался вмешаться Закария, но тут на первом этаже особняка что-то разбилось.
– Выпускай своих зомби, пусть хотя бы минут пятнадцать нам выиграют!
– Зомби? – Подала голос портальщица.
Вместо ответа Вереней схватил девушку за руку и затащил в комнату. Уже морально приготовился к визгу и очередной атаке Шумовки, которая, по большому счету, была безобидной тварью, просто неприятно, когда тебя долбят по макушке, когда ты пытаешься спасти одну дуреху с серьезными пропусками в воспитании. Но девица и тут удивила. Глянула на поименованных зомби и умильным голосом протянула:
– Мышки! Какие мертвенькие и миленькие!
Вереней успел очередной раз мысленно посетовать на абсурдность происходящего, но тут на него нахлобучили тот самый кулон с кольчужной мышью.
– Вот ты и займись, – с неприятной, многообещающей лыбой возвестил кольч, подкравшийся сзади. – Без лаборатории высшей защиты зачаровать моих хвостатых приятелей не так-то просто. Механизм прост, оператор должен сформировать образ врага и внушить им ярость. Злиться у тебя получается лучше чем у меня, – неожиданно честно признался он и отвел глаза. Улыбка выцвела, на лице застыла бесконечная усталость. – Я выдохся.
– Мы потом об этом поговорим, – пообещал Вереней и с силой сдавил в руках амулет на своей груди, специально поранив ладонь о миниатюрное копье. Если оператором выступал не создатель амулета, а посторонняя личность, сначала его следовало напоить кровью, чтобы признал. Запечатлеть на себя.
Серое воинство устремилось на выход, едва не сметя трех людей, с разными эмоциями наблюдавшими за происходящим. Вереней выпустил из пальцев амулет только после того, как на пороге мелькнул хвост последней крысы. Ту ярость, которую он им внушил, обидчик портальщицы еще не скоро забудет.
– Я все еще жду объяснений, – напомнил о себе кольч.
– Мы ждем, – окончательно осмелела девчонка, не иначе «миловидность» мертвых мышей сыграла не последнюю роль.
– Некогда, – встряхнулся Вереней. – Значит так, Зак, ты, кажется, сдавал экзамен на отрядного капеллана и даже успел обвенчать парочку однополчан.
– Смотрю, ты действительно изучал мое досье, – осклабился тот.
– Объясняю один раз. Глаза молочного цвета, пусть и с шоколадными крапинками ближе к радужке, способность обзаводиться фамильярами, заметь, весьма оригинальная, плюс подарок бабушки, – на последнем слове он скривился, – скрывающий магию порталов.
– Портальщица?! – Кольч всем корпусом подался к девчонке, но та шарахнулась в сторону и оказалась в руках Веренея. Замерла испуганной мышкой, предприняла неуклюжую попытку вырваться, и только после этого жалобно вопросила:
– Да, что вообще происходит?!
Но у Веренея не было времени читать лекции по расовым особенностям.
– И у нее нет и не было ни мужа, ни любовника. Это не веретёнщик. И никакие не итерации. Мне сразу показалось странным, что ее закольцованные во времени копии проявляют такую самостоятельность и активность. Это отражения.
– Зеркальщик? – Усомнился Закария. Еще бы! Ведь справится с зеркальным магом или иллюзионистом было куда как проще. Особенно с их общими армейскими навыками. Но был нюанс. Среди зеркальщиков так же выделяли особый подвид магов.
– Еще и витражист.
– Та-а-ак, – недобро прищурился кольч. – Раз время – не его конек, у меня будет что предложить коллеге по цеху.
– Сначала обвенчай нас.
– Что?! Вы в своем уме?! Да не собираюсь я за вас замуж!
– Не вырывайся. Просто послушай. То, что ты видела, какой я в трансформации, это не физическая модификация. На самом деле у меня в гортани спрятан спусковой механизм, который при определенном горловом звуке запускает материальный фантом, под которым я остаюсь прежним. Так что своими собственными клыками никаких зомби я не рву. Это как паровая машина с оператором внутри. Механизмы имитируют движения живого оператора, понимаешь?
– Да при чем тут ваша внешность? Вы симпатичный, но я не выйду замуж за первого встречного. И вообще не выйду. Чтобы моей жизнью управлял мужчина? Не бывать такому, ясно?!
– Я предоставлю тебе возможность быть самостоятельной, позабочусь, сделаю все, чтобы ты была счастлива. Клянусь честью офицера. А вот в том, кто идет за тобой, я не уверен. И не факт, что он ловит тебя для себя. Ты ему нужна только как инкубатор для соляных кристаллов.
– Что? – Вот теперь ее кажется проняло. Девчонка смертельно побледнела. – Откуда… откуда вы о них знаете?
– Бред, – вмешался Закария. – Ты, что, вообще не имеешь представления о том, что не человек? У людей, милочка, кристаллы под кожей не растут, можешь мне поверить. Чьи только тела мне не приходилось… поднимать!
– Как не человек? – Похоже, только это она и услышала, пропустив мимо ушей намек на профессию кольча.
– Давай поговорим об этом позднее, – Вереней попытался хотя бы немного ее успокоить и даже слегка встряхнул, обнимая за плечи. – Я так понимаю, что воспитали тебя в строгости, поэтому просто так ты ни с одним мужчиной не ляжешь, но это необходимо сделать сейчас, поэтому мы женимся и я…
– Что необходимо? – встряхнулась она и сбросила его руку. – Переспать с вами? Для этого вам нужно на мне жениться? Это все, что вам надо?!
– Заканчивай истерику, твоя добродетель ни его, ни меня особо не интересует, чего мы у таких как ты там не видели, – неожиданно грубо осадил ее Закария. Вереней поймал себя на том, что они оба сейчас выглядят как “добрый и злой полицейский”, все-таки в выборе он не ошибся. А кольч продолжил, чеканя слова: – Портальщики выдают своих девочек замуж в двенадцать-тринадцать лет, потому что с первыми месячными в них пробуждается сила, которую до инициации они контролировать просто не способны. И она постепенно подтацивает их тела изнутри, потому что вытолкнуть из себя соляные камни вы можете только став биологически взрослыми, то есть впервые спарившись с особью противоположного пола. Если слишком затянуть с этим итогом может стать ужасающая мощь, но и полнейшее безумие, идущее к нему в нагрузку. Я ошибся. В комплекте с серьгами твой кулон не только скрывает портальную магию, но и блокирует твою собственную природу, что позволило дотянуть относительно нормальной до твоего возраста. Сколько тебе, кстати? Шестнадцать? Восемнадцать?
– Двадцать один, – едва слышно пролепетала она.
Кольч вылупился на нее в полном изумлении. Вереней тоже был впечатлен.
– И ты еще ни разу не выпустила из своего тела ни одного соленого камня? – медленно проговорил Закария и с несвойственной ему осторожностью уточнил, – Сколько их в тебе?
– Восемь, – едва прошелестела она, глядя в пол.
– Так, – он запустил пятерню в буйные рыжие кудри и с силой дернул, чтобы осмыслить услышанное. Вереней как никогда понимал смятение напарника. С таким не каждый день сталкиваешься. – Он прав, вам нужно пожениться. Срочно. Как только переспишь с кем-нибудь они отслоятся, что позволит высвободить природные способности в магии. У тебя и так за эти годы резерв должен был разрастись до непомерных размеров. И ты уже сутки, как я понимаю, избавлена от давления магии кольчужного амулета моего деда. Еще немного и безумие тебя поглотит, сечешь? Какого, кстати, цвета?
От такого резкого перехода опешил даже Вереней, а девчонка тупо переспросила:
– Кто?
– Кристаллы.
Но на этот вопрос она уже не ответила. Все-таки нельзя было не восхищаться ее способностью справляться со стрессом.
– Не ваше дело. Эта тварь, что гонял меня по всему городу, пришел за ними, так? – Она резко повернулась к выходу, - Ну, я ему…
– Стой, – Закарии в один шаг оказался у нее за спиной. – Не так быстро. Твой одинокий фамильяр мало тебе в этом поможет. А призвать другие ты не способна, так как кристаллы блокируют все точки выхода магии.
– Но вы-то тоже от этой твари не в восторге! Помогите мне с ним разобраться! Я оплачу!
– Он может тебя заарканить, – поддержал напарника Вереней и тоже подошел к девушке, но уже спереди, – Витражник – это особый подвид зеркального мага. Они умеют создавать очень натуралистичные зеркальные лабиринты. Энергетически по меркам своего народа ты – несовершеннолетняя, значит, не сможешь противостоять чужлму ментальному воздействию на взрослом уровне, а ребенка легко обмануть. Ты можешь оказаться в ловушке, но даже не поймешь этого. Тебе покажется, что ты просто уснула, увидела страшный сон, а теперь… проснулась.
– И твоя бабушка жива, и все как прежде. В самые лучшие ваши времена.
– Но на самом деле это все будет просто ложью. И пока твое сознание будет витать в наведенных грезах, он будет распоряжаться твоим телом по своему усмотрению. Или его заказчик.
– Вы все врете! Как я не узнаю бабушку?
– В том-то и дело, что она будет точно такой же, каком ты ее помнишь, твои самые счастливые воспоминания, – немного грустно отозвался Вереней, он уже сталкивался с витражным магом. Женщиной. И даже успел жениться. Расставание было тяжелым. Собственно, после него он добровольцем и ушел на фронт.
Девчонка молчала и кусала губы. Вырваться из их окружения она больше не пыталась. Тут откуда-то снизу раздался человеческий крик. Видимо, не добившись результата от отражений, витражник сунулся в дом сам, тут-то хвостатые зомби набросились на него всем скопом.
– Меня зовут Белолика, – вдруг подняла она голову и встретилась взглядом с Веренеем, – Но спать ни с кем из вас я не буду. Это окончательное решение.
– Тогда применим запасной вариант, – весело осклабился у нее из-за плеча Закария.
– Что… что это значит?
– Мне придется укусить тебя в области бедренной артерии, пока он прижмет клыками артерию у тебя на шее, – Вереней считал, что это не лучший вариант, но тоже может помочь хотя бы не время обмануть природу урожденной портальщицы. Выиграть время, чтобы подобрать для девочки любовника, на которого она согласиться. Ведь теперь из малополезной девчонки она превратилась в стратегический ресурс государственного значения. Поэтому он попытался учесть ее мировоззренческие изъяны, когда примирительно произнес: – Понимаю, приличной девушке не надлежит…
– Да плевать мне на приличия, – прорычала она, – что это будет значить? Это ведь ритуал? Какой?
– Принятия в Летучую дружину. Мы оба служили, и, судя по тому, что Зак это предложил, его, как и меня, когда-то приняли в нее. Своего рода инициация. Если приняли в дружину, сколько бы тебе не было лет, хоть шестнадцать, хоть четырнадцать – ты перед миром и людьми взрослый. Печати сильно искажают ауру, высвобождая скрытые ее резервы. Обычно действует где-то полгода, потом печати приходиться обновлять.
– Что за дружина?
Ответить Вереней не успел, Закария дернулся, словно что-то почувствовав.
– Всех твоих зомби подпортил?
– Не всех. Но лучше бы поспешить.
– Лика, твое слово?
– Давайте быстрее!
– Умница, – похвалил ее Вереней и стремительно опустился на колени. Юбку девчонка подняла сама, Вереней уже собирался обхватить ладонями ее бедра, как обнаружил еще один нежданчик.
– А что в мешочке?
– Стеклянные бусины. Дорогие. Сама делаю.
– И… кому продаешь? – голос Закарии где-то сверху буквально зазвенел от напряжения. Кажется, они с Веренеем подумали об одном и том же. Девочка оказалась мало того, что непредсказуема, так еще и многогранно одарена.
– Через третьих лиц, как бабушка учила. Эти ваши алхимики расхватывают как горячие пирожки. Говорят, их можно как-то хитро оплести, а потом сделать сердцем паровой машины.
– Стекольщица, – шепнул Веремей и придавил клыками нежную кожу на внутренней стороне бедра.
Девчонка сверху рвано выдохнула. В нос ударил сумасшедший аромат сбросивших пух тополей и протертой с сахаром земляники. Словно лето пришло.
Вдруг что-то кольнуло. Вереней оторвался от нежной кожи, убрал руку от бедра и неожиданно, чисто на инстинктах поймал в ладонь крупный камень, отделившийся от него. Язва на коже, в том месте где он гнездился, затягивалась буквально на глазах.
– Поздравляю тебя, – проговорил он медленно, откровенно боясь, что сходит с ума. Обращался он, конечно, к кольчу, который точно мог оченить значение сказанного.
– И какой у нее там цвет? – Тут же поинтересовался Закари, – А то они из-под платья тоже выпирают, но не видно же!.
– Лавандовый.
– Да иди ты!
Кольч рухнул рядом с ним на колени и уставился на камень в его ладони. Именно из лавандовых соляных кристаллов получались самые дальнобойные порталы, так еще и многоразовые. Плюс, их можно было комбинировать с любыми источниками энергиями, и если портальщику удавалось вырастить хотя бы один кристалл диаметром больше десяти сантиметров, грамотный кольч мог приспособить его для переноса не только людей и зомби, но и бронетехники.
– Хотелось бы знать, для кого эта “бабушка” растила свое сокровище.
– Потом поговорите, – раздраженно объявила девчонка. Когда они на нее посмотрели, то обнаружили расстегивающей сливового цвета жакет. – Чего вы сидите?! Помогите избавиться от остальных. Мешают!
Хорошо, что Белолика не носила корсет. Камней, действительно, оказалось восемь. Но не успели они их все вытащить, как снизу раздался грохот. В руку девчонке скользнула шумовка, и они с ней на пару ринулись в коридор. Теперь, ее сила обрела стабильную конфигурацию, ведь она больше не рассеивалась в соляных кристаллах. Поэтому она могла смело набрать себе столько фамильяров, сколько пожелает. Обычно во власти портальщика было очеловечить, например, все растения поблизости, и тогда обидчик оказывался спеленатым стеблями по самую макушку. Или придать человеческие черты одному из видов животных, тогда звери начинали понимать язык людей, резко умнели и сами учились говорить. И защищали своих создателей до последнего вздоха. Ни Веренею, ни Закарии еще не попадались истории о портальщике, специализирующемся по ложкам-поварешкам, вообще, о неодушевленных предметах никогда речи не шло. Но Белолика, судя по всему, родилась тем еще уникумом. Как так называемой бабушке удалось ее спрятать от имперских вербовщиков?
– Присмотри там за ней, – тяжело вздохнул кольч, взвешивая на ладони россыпь кристаллов, – Судя по всему моя и без того небогатая кухня осталась без посуды. Значит, не только ложки, а вообще, все что под руку подвернулось. Покалечит ведь идиота.
– Поэтому задача номер один: оплети хотя бы один из камней и настрой на участок.
– Есть, шеф! – Деланно козырнул Закария и ушел вглубь комнаты.
Вереней спустился вниз и обнаружил армию ожившей кухонной утвари, гоняющей по нижнему холлу человека в круглых очках, в которые были вставлены вместо классических прозрачных стекол, зеркальные витражи. Больше всех усердствовала Шумовка. Белолика обнаружилась в кресле у камина. К подвергнутому экзекуции магу она сидела спиной. Камин явно давно не разжигали, рядом не было ни намека на дрова, но все равно над каменным основанием вился едва различимый в полумраке всполох.
– Как быстро они вызревают?
– У всех по-разному, насколько я знаю.
– Вы приняли меня как однополчанку, так? Но это только некая мифическая клятва, обещание защиты. Что с работой?
– Какой работой?
– Которую вы хотите мне предложить. Вы сказали, что Закария, так его зовут, ваш напарник, так? А он назвал вас представителем власти?
– Следователь по особо тяжким преступлениям, Вереней Истомин, к вашим услугам.
– Белолика Прожиг. А он?
– Закария Л<