А Сонька всё стояла и с ужасом смотрела на мои превращения, не решаясь нажать на курок, и не знаю, решится ли? Каково это, выстрелить в любимого человека? Кому из нас будет больней? Возможно, она так и не нажмёт на курок и обречённо подставит шею моей когтистой лапе, когда я закончу мутировать и нападу на неё. Нет, только не это! Я принял решение и, сделав вид, что потерял над собой контроль, резко вытянул руки и отрывисто шагнул к ней, моментально сблизившись почти вплотную.
Сонька, не успевшая ещё решить для себя, что делать и как быть со своей совестью, любовью и ещё не понять с чем, вздрогнула и автоматически дёрнула за курок. Пуля, ударившая в грудь практически в упор, отбросила меня на пару метров, и я упал спиной в болотную жижу. Спина сразу намокла, а глаза залило брызгами, поэтому я не видел, а только слышал быстрые хлюпающие звуки убегающего человека. «Куда же ты так быстро бежишь» — Устало подумал я. — «Так двигаться в болотах опасно, а меня что бояться, я уже не встану». По крайней мере, я очень на это надеялся — не хотелось бы, чтобы моё тело в том или ином облике шлялось по зоне и пугало сталкеров. Грудную клетку, куда попала пуля, нестерпимо жгло. Я напрягся, пытаясь рассмотреть рану, но лишь обессилено рухнул обратно в воду. Оно и к лучшему, зачем мне это теперь?
Болотная вода уже не доставляла никакого дискомфорта, даже наоборот, непонятно откуда взявшиеся волны плавно покачивали меня, словно убаюкивая, и я поддался их уговорам и уснул, не заметив, как и когда пропала боль в груди. Мне снилось, что я беркут. Я парил над небольшим лугом, редко поросшим чахлыми деревьями и пересекаемым кривой дорогой. Наверное, я ловил мышей. Я прислушался к своим ощущениям, но голода не заметил. Тогда я просто отдался во власть ветра и стал получать наслаждение от полёта. Вспомнились сны детства, где практически каждую ночь снилось, что я лечу или падаю. Падать я не любил, но тогда от меня ничего не зависело. Теперь же я чувствовал каждую мышцу этой дикой птицы, которая мне снилось. Вот я немного шевельнул крылом и поднялся на пару метров повыше, шевельнул хвостом и заложил крутой вираж, пугая мелкую живность снизу. Порывы встречного ветра плавно обтекали мои совершенные формы, лаская перья.
Я захотел подняться выше, затем ещё выше и ещё. Вскоре дорога, пересекающая луг, превратилась в тонкую змейку, петляющую меж пожухлой осенней травы, но это мне не мешало видеть всё так же остро, как раньше. Сразу стало видно, что луг совсем небольшой и по обеим его сторонам властвует болото. Глаза острым зрением выхватывали всё живое, что копошилось внизу и до которого мне, сытому, не было никакого дела. Вот стая чёрных псов гонит двух сталкеров. Умело гонит, словно заканчивали специальные курсы по загону двуногих. Вот десяток зомби чавкают по самому краю болота движимые одной им ведомой целью. Вот юркнула упитанная мышь, но я даже крылом не повёл — пусть пока бегает, я прилечу завтра.
Я беркут! Я всё знаю о высоте и полёте. Спросите меня, как набрать высоту, не затратив никаких усилий, и я расскажу вам, как ловить встречные потоки ветра, играя ими, словно бард на своей любимой гитаре. Спросите меня, как пролететь через всю территорию, которая зовётся запретной с юга на север и не устать, и я расскажу вам обо всех точках высоты, пролетая через которые ощущаешь прилив сил.
Я беркут! Спросите меня! Я вновь делаю крутой вираж, оглядывая теперь пространство высоты, и не нахожу вокруг ни одной птицы. Да, меня никто не спросит, потому что те, кто мог бы спросить, сюда не залетают, а те, кто залетает — уже сам всё знает не хуже меня.
Тем временем картинка внизу изменилась — охотники превратились в дичь, когда два сталкера выбежали к таким же, как они двуногим и совместными усилиями принялись расстреливать чёрных псов из автоматов. Стая, до этого действующая так слаженно, сломалась, и каждый принялся спасать свою шкуру. Десять оживших мертвецов свернули с болота, и вышли на дорогу, теперь целенаправленно топая по ней к горизонту.
Я беркут! От скуки я возомнил себя опытным беркутом-шахматистом, решившим проверить, а что будет, если поменять их местами? Я закрыл глаза и сделал мысленную рокировку, отправляя зомби прямо под огонь автоматов разбушевавшихся сталкеров, а жалкие остатки стаи чёрных псов удирать по дороге.
Я беркут! Я открываю глаза. На жёлто-зелёной шахматной доске произошли изменения: ошеломлённые произошедшей подменой сталкеры вяло отстреливались от наседающих мертвяков и пятились к болоту. Вот так-то лучше, гораздо интереснее воевать, когда сталкиваешься с равными по силам. Чёрные псы, поскуливая, крутились на месте, пытаясь сориентироваться в пространстве. Ну, за этих бестий я был спокоен, скоро они во всём разберутся и начнут сбивать новую стаю.
Запретная территория возомнила себя опытным шулером и достала из рукава болот свой козырь в виде ещё одного сталкера, бредущего по болоту на помощь тем, которые отстреливались от передвинутых мной зомби. Нет, так не пойдёт! Я, уже полюбивший быть опытным беркутом-шахматистом, решил выдвинуть навстречу бегущему сталкеру свою фигуру. Заложив крутой вираж, я осмотрел окрестности, но никого достойного, кого можно было бы противопоставить бегущему человеку, не увидел. У меня появилась оригинальная идея — если Зона делает своих игроков в виде зомби, чёрных псов и прочих персонажей, коих я время от времени встречаю, кружа над её просторами, то почему я не могу?
Взмахнув крыльями, я опустился на прежнюю высоту и сделал пару кругов над бегущим человеком, оценивая силу игрока. Человек настороженно поглядел на меня, но видимо не почувствовав опасности продолжил бег. Увиденное меня разочаровало: во-первых, человек был женского пола, а, следовательно, заведомо слабее, во-вторых, он был сильно измучен бегом. У меня даже мелькнула мысль отказаться выставлять против неё противника, ведь явно этот человек бежит давно, а значит, к воюющим против зомби сталкерам не имеет никакого отношения. Ну, бежит себе, и пусть бежит. Потом я подумал, что отказ от своих планов не может привести ни к чему хорошему, и приступил к задуманному.
Взяв за основу какую-то полусгнившую корягу, я облепил её глиной, добавил какие-то не то водоросли, не то лианы и вдохнул жизнь, отдав часть себя. Коряга слабо заурчала, заворочалась и, поднявшись на тонкие ножки-щупальца, потрусила навстречу бегущей девушке. Та если и не была готова к встрече с таким импровизированным монстром, но сориентировалась быстро — рука с пистолетом поднялась и дробные раскатистые выстрелы разорвали вязкую тишину болот. От монстра полетели ошмётки глины, да несколько ножек-щупалец отвалились, перестреленные пулями, но эта малость не могла остановить семенящее навстречу существо. Девушка, по всей видимости, была хоть и усталым, но опытным бойцом. Она, быстро скинув рюкзак и покопавшись в нём, достала ребристую лимонку и швырнула навстречу врагу.
Это не убило моего болотного крокодильчика. Дезориентировало — да, обездвижило — да, но не убило. Оставило безногим лежать на болотной кочке и поджидать неосторожных сталкеров. Нет, такую судьбу я ему не хочу — проигравшая фигура должна уйти с доски. Я забрал ютившуюся в бревне часть себя, и монстр вновь стал обычной корягой.
И вдруг мне стало казаться смешным то, что я, птица, знаю всякие людские названия типа сталкер и лимонка. Я засмеялся, но из моего горла вырвался лишь какой-то клёкот, заставив меня вспомнить, что я, прежде всего человек, а это всё мне лишь сниться. Девушка вновь подняла голову и посмотрела на меня, потревоженная моим клёкотом, и я вдруг узнал её. Сонька! Как это я раньше не заметил? Да, она выглядела усталой, да, она была заляпана с ног до головы болотной тиной, но как я мог её не узнать?
Наверное, потому, что я не помнил даже кто я? Так кто же? Потянув за кончик клубка памяти, начиная с Соньки, я, наконец, вспомнил. Сейчас должен мёртвым лежать где-то посреди болот. По крайней мере, там должно лежать моё тело, ведь дух ещё здесь, в этой птице. Я поражённо уселся на сгнившую корягу, бывшую совсем недавно моим болотным крокодильчиком и смотрел вслед уходящей Соньке. Нестерпимо захотелось окликнуть её, но из горла вновь раздался клёкот, на который она даже не обернулась.
Странный сон, грустный. Я захотел проснуться, но не смог. Тогда я попытался рассуждать логически: ведь даже если это сон, то там, среди болот действительно должно лежать моё тело, ведь меня вместе с Сонькой не было. Легко взмахнув крыльями, я поднялся с коряги и полетел в ту сторону, откуда шла Сонька. Через пару минут быстрого полёта я начал набирать высоту и ещё через пять минут различил одиночную точку лежащего посреди болот человека.
Моё тело даже не дёрнулось, когда я на него сел. Мертвее мёртвого. Лишь спустя минуту я услышал лёгкий толчок сердца. И вновь полутораминутный перерыв. Опять толчок. Ну что ж, сон это или нет, но пускать всё это на самотёк я не собирался — не в моей натуре сидеть, сложа руки.
Кое-как разодрав клювом и острыми когтями одежду вокруг раны, я критически осмотрел место, куда вошла пуля. «Что ж, хуже уже не будет» — решил я, наконец, и приступил к операции. Для начала я немного расширил входное отверстие, вновь пустив в дело острые когти, в эффективности которых успел убедиться, разрывая одежду, затем запустил внутрь заполненной кровью раны свой клюв, зацепил пулю и, сделав усилие, вытащил её наружу, выплюнув в болото. Немного подумав набрал в клюв немного земли и, смешав со своей слюной, заложил в рану. Так несколько раз, пока кровь не перестала сочиться из неподвижного тела.
Соскочив с себя на соседнюю кочку, я критически осмотрел проделанную работу. Имеют ли смысл мои действия? Я не знал ответа. Как не знал я ответа и на вопрос, что будет со мной потом, когда я вернусь в себя, ведь моё тело было зелёным, а некоторые черты лица словно оплыли, делая лицо похожим на оплавленную пластмассовую маску. Может, зря я всё это затеял? Ведь даже если выживу, и мутация не продлится, остановившись на этой стадии, то места мне не будет ни за периметром запретной чернобыльской территории, ни внутри неё. Меня не примет никто. Так и придётся жить одному среди болот.
Ну и что! Я разозлился, взлетел и сделал несколько кругов над своим телом, успокаиваясь. Нет, если Зона может проделывать всё это с людьми, то и я могу попробовать, ведь совсем недавно я делал такое, о чём в реальной жизни не мог и помыслить. Как только подступиться к этому? В памяти всплыло видение своих рук в зелёных пятнах. Появился вопрос — почему именно пятна и почему именно в этих местах? Я внимательнее пригляделся к коже рук в местах появления первых пятен и к своей радости нашёл мелкие бугорки. Разодрав первый бугорок, я наткнулся на зелёную градину, не понять как просочившуюся сквозь кожу и даже не собиравшуюся таять. Я с омерзением взял её клювом и выплюнул в воду. Такую же процедуру проделал с остальными бугорками, коих оказалось девять на руках и шесть на голове. Теперь моё тело больше напоминало кусок мяса. Зато я заметил, как зелень начала бледнеть и вскоре кожа приобрела естественный оттенок, лишь немного отдающий синевой от большой потери крови. Полностью восстановились и черты лица, втянулись шипы.
Насладиться проделанной работой я не успел: вода в том месте, куда я скидывал градины, забурлила, и на свет появился зелёный человек очень похожий на меня, но состоящий из воды. Интересно, а ты откуда взялся? Что ж, биться с ним в мои планы не входило, да и не знал я, как с таким чудовищем биться, поэтому я проделал ещё одну рокировку, благо, опыт у меня уже имелся. Быстро взлетев, я осмотрелся и нашёл то, что мне надо — одинокого контролёра, ведущего куда-то подневольного сталкера. Так, его я у тебя забираю, а вот зелёного водяного получите, распишитесь. Попробуй теперь его поконтролировать! Как они будут между собой разбираться, я смотреть не стал, хоть мне было очень интересно, и вновь опустился около тела. Точнее теперь уже около двух тел — рядом с моим безвольной куклой лежал бывший под контролем парень, забранный мной у контролёра. Такой же безвольной куклой, как и я сам. Ладно, посмотрим, что из этого получится.
У меня было примерно полчаса, по истечении которых станет ясно, вернётся забранный мной у контролера сталкер к нормальной жизни или останется растением. Я решил потратить время с пользой и проверить, как там Сонька. Резко взлетев, я быстро набрал высоту и сделал пару кругов над безвольно лежащими телами. Острое зрение показало, что пока никто не пробирается в нашу сторону и в ближайшие полчаса не потревожит беззащитных тел. Набрав скорость я понёсся к Соньке.
Нашёл я её уже на дороге между Чапаевкой и Зимовищами. Она о чём-то разговаривала с теми сталкерами, которые совсем недавно воевали сперва с чёрными псами, а затем и с зомби. Я опустился как можно ниже, но так и не смог ничего расслышать — если зрение у птицы было отменное, то вот о слухе я подобного сказать не мог. Сонька тем временем начала отчаянно жестикулировать, показывая то на болота, которые она только что покинула, то на дорогу по направлению к Чапаевке, но сталкеры лишь устало пожимали плечами и отрицательно качали головами. Я заметил две мокрые дорожки, пробороздившие Сонькины щёки и мне стало нестерпимо жаль её. Вновь захотелось её окликнуть и утешить, но на сей раз, я вовремя вспомнил, что сейчас я птица, и кроме клёкота ничего произнести не могу. Кроме меня Сонькины слёзы не произвели ни на кого никакого эффекта, уставшие двумя битвами подряд сталкеры наотрез отказывались помогать Соньке. Так они и расстались, не согласившись на Сонькину уговоры, лишь продали автомат, пару рожков к нему да немного еды.
Я ещё немного покружил над Сонькой, наблюдая, как она идёт по дороге, и пешил вернуться к двум телам, оставленным мной на болоте. Прилетел я вовремя. Едва уселся на болотную кочку, как сталкер, конфискованный мной у контролёра, зашевелился и сел, очумело вертя головой. Я склонил голову и с интересом ждал, как он отреагирует на смену обстановки, ведь последнее, что он видел, было ещё до того момента, как его зацепил контролёр. Все, что было после, он не помнил, а как долго он был под контролем неизвестно.
— Что, стервятники, слетелись? — Неожиданно заявил пришедший в себя сталкер оглядевшись и заметив меня, сидевшего совсем рядом. — А вот нате, не дождётесь! — В довершение своего монолога сталкер вытянул руку по направлению ко мне и сложил пальцы в кукиш.
Я обиделся, беркут не стервятник! Я его, понимаешь, от неминуемой и страшной смерти спас, а он мне фиги кажет. Но, начав возмущаться, сразу замолчал. Чёрт, не поругаться, не сплюнуть. Взлетев, я начал кружить сверху, пока он в меня ещё и корягой какой не запустил. Но самое главное я увидел — пришедший в себя сталкер был вполне адекватен, а значит, поможет вынести с болот моё тело.
Тем временем сталкер, наконец, обратил внимание на лежащего рядом человека. На сей раз, я не сдержался и вновь приземлился на кочку, чтобы расслышать что он там на до мной бормочет. Пришедший в себя покосился в мою сторону, но прогонять птицу не стал и кукиши не показывал. По еле слышному бормотанию я понял, что он считает меня своим спасителем. Нет, по большому счёту так оно и было, но он считал своим спасителем того меня, который сейчас безвольной куклой лежал на земле больше похожий на подушечку для иголок, из которой их вынули, а внутри оказался красноватый гель. И как я его в таком виде мог спасти? Для себя он, конечно же, придумал какие-то логические объяснения произошедшего, но мне они были не интересны, я вновь сорвался в высь и стал нарезать круги над двумя людьми, высматривая опасность.
Солнце, на секунду зацепившись краем диска за горизонт, подарило мне последний луч и скрылось окончательно. На болото стала медленно, но неотвратимо опускаться ночь. В наступивших сумерках я продолжал кружить над сталкерами и не знал что делать: одна половинка меня рвалась проверить, как там Сонька, всё ли в порядке, не нужна ли помощь, а другая понимала, что ночью и на болоте очень опасно, тем более что один из двоих до сих пор лежит растением. Немного успокаивало то, что пришедший в себя после контролёра сталкер нашёл мой автомат, упавший в неглубокую воду, достал его, разобрал и привёл в порядок. Хоть какая-то защита. Поэтому, немного посомневаясь, я вновь полетел к Соньке.
Долго искать её не пришлось. По всей видимости, сказалась и усталость, и нервное напряжение, Сонька мирно спала возле разведённого костра недалеко от дороги и от того места, где спорила со сталкерами. Совсем по-детски свернувшись калачиком, она лежала в обнимку с автоматом и на её лице, освещаемом отблесками пламени, бушевала целая гамма эмоций. По всей видимости, Сонька заново переживала прошедшие события, которые включали и бегство от «хетов», и мою смерть, и бой с непонятным монстром из коряги и глины. Мне стало её жаль — не принесёт ей сон долгожданный отдых, а только вымотает сильнее. Я хотел, было присесть рядом, но тут заметил троих сталкеров, двигающихся от Зимовища в Сонькину сторону, явно разглядев костёр. Что-то в их движениях мне не понравилось. Нет, они не были ломанными, как у находящихся под властью контролёра, они не были замедленными и тягучими как у зомби, они были хищными. Хищными, как у опытных мародёров.
Не теряя времени, я резко спикировал вниз и, толкнув лапами спящую Соньку, вновь взвился в воздух. Сонька резко подскочила и начала дико озираться, водя по сторонам автоматом. Как палить не начала, удивительно. Да, нервы стали ни к чёрту. Как сам держусь, не понятно.
Соньке не повезло. В Зоне вообще везение редко сопутствует одиночкам. Она, конечно, заметила их, но слишком поздно. Даже не столько поздно, сколько они её заметили раньше, успев и в кольцо взять, отрезав пути к отступлению и найти надёжное укрытие на случай, если она начнёт стрелять. Стрелять, конечно, она начала сразу, как только мародёры подали голос, потому что они и не собирались скрывать, что с ней сделают. По говорившему и стрельнула, да только мне сверху было прекрасно видно, что он надёжно спрятался за какой-то железной коробкой. Остальные бандиты тоже заняли не менее тёпленькие места и теперь вовсю глумились, понимая, что одинокой девушке уже никуда не деться. Надо было срочно что-то придумывать.
Я поднялся повыше и оглядел окрестности. Километрах в трёх на юго-запад виднелся огонёк костра, и я радостно приступил к привычной уже для меня рокировке, но уже через секунду удивлённо понял, что ничего не получается. Разбираться что, как и почему было некогда и я, заложив новый вираж начал искать новую цель. Нашёл чёрных псов. Совсем недалеко, да только вот будет ли для Соньки разница погибнуть от пули мародёров или от клыков чёрных бестий? Больше по всей округе никого не было. Я развернулся и пошёл на таран, метя одному из мародёров в голову.
И вновь им повезло. Не знаю, каким местом, но в последнее мгновение бандит почувствовал угрозу сверху. Он поднял голову и сразу прикрылся рукой, поэтому мой удар острым клювом пришёлся не в темечко, как я целился, а куда-то в область предплечья. Мародёр заорал от боли, а я уже набирал высоту для нового броска. Не тут-то было. Вслед мне полетели пули, и одна довольно ощутимо проредила мне хвост. Я попробовал, было сунуться к другому боевику, но клюнутый в руку сообщил подельникам об опасности сверху. Теперь мародёры были предупреждены, и я из грозного оружия превратился просто в отвлекающий фактор, который рано или поздно будет устранён.
Думай, голова, думай! Я поднялся как можно выше и разрезал крыльями воздух в попытке решить возникшую проблему. Стрелять по мне перестали, потеряв силуэт в ночном небе, а вот внизу время от времени автоматы переругивались одиночными выстрелами. Мародёры откровенно издевались над Сонькой, не давая подобраться к костру и затушить его. Тогда бы у неё было преимущество, о котором они не знали — возможность видеть в темноте, а так она оставалась в светлом пятне леса, и захоти бандиты, то вскоре она бы была мертва. Но они хотели иного. Впрочем, им это скоро надоест, и они её просто пристрелят, так как с рассветом тут могут появиться другие сталкеры, а вот ночь — их время.
Я вновь возвратился взглядом к стае чёрных псов. Стая, конечно, громко сказано, но троим мародёрам бы, хватило. По крайней мере, отвлекло бы от Соньки и дало бы ей шанс сбежать. Вот только как псов Зоны заставить исполнять мои команды? На ум пришло то, как я оживил сгнившую корягу. Недолго думая я выделил среди дюжины чёрных тел вожака, как водится самого крупного и чёрного, и отдал ему кусочек себя. Что-то определённо получилось, но с определённой долей погрешности. Если раньше я вкладывал жизнь в кусок дерева, то теперь в живое, хоть и мутировавшее создание со своим особым разумом.
Чёрному псу новое соседство в голове показалось оскорбительным, и он попытался от него избавиться. Вскочил и начал посылать своему телу различные команды, тут же их и отменяя. То есть, то спать, то бежать, то выть. Я, не ожидавший такого напора, действительно чуть не вылетел из его сознания, забитый его желаниями. Зацепился за самый край, вспомнив, что только так можно помочь Соньке. «Фас!» — Что есть мочи, мысленно рявкнул я и показал вожаку троицу мародёров. Пёс заскулил, заскрёб лапами по земле, выдирая желтеющую траву, но я не отпускал, всё давил и давил, перекрикивая своим «фас» все его мелочные желания. И чёрная тварь сдалась, затаилась где-то в дальнем уголке сознания и полностью подчинилась моей воле в охоте на троих людей, добавив к моей ярости свою от проигранной битвы сознаний. Вожак рыкнул и чёрной молнией рассёк редколесье. Стая, привыкшая во всём безоговорочно доверять своему вожаку, вскочила и как слаженный механизм кинулась следом.
Я попытался осмотреться в голове чёрного пса, но быстро понял, что при этом сильно теряю концентрацию, и ярость сознания вожака начинает теснить меня из своего угла. Пришлось выкинуть все посторонние мысли из головы и сосредоточиться на охоте за тремя людьми, что были уже совсем рядом. А вообще в голове чёрного пса было довольно интересно. Сознание у него уже было разбито на два сектора, словно предназначенное для вторжения туда таких как я и управления мутировавшей собакой, но я вторгся не в пустующую часть, а в личную псовую, оттого и возникли проблемы. Я попробовал перебраться в свободную зону, но с удивлением понял, что не могу. Может, поэкспериментировав, у меня бы и получилось, но для этого не было ни времени, ни возможности.
Псы добежали до мародёров, окруживших Соньку. Я заставил сознание мутировавшей собаки издать вой-приказ разделиться и, немного ослабив поводок сознания, как бы со стороны наблюдал, как вожак и ещё трое мутантов расправляются с первой попавшейся на пути жертвой. Ей оказался клюнутый мной мародёр.
Глазами беркута сверху я наблюдал за бойней. Видел, как двое псов рядом с вожаком завалились на бок, получив сразу по пять-шесть пуль. Видел, как мародёр падает на спину под тяжестью оставшихся в живых псов и как брызжет кровь из разодранного горла. Видел, как остальные четвёрки расправляются со своими жертвами, теряя собратьев. В итоге через минуту на тёмной ночной поляне осталось, тяжело дыша стоять лишь восемь чёрных псов, с ног до головы забрызганные людской кровью. Да Сонька посередине поляны у прогоревшего костра судорожно сжимала автомат и с ужасом смотрела на хищных мутантов.
Я молил только об одном, чтобы она не нажала на курок. Управлять чёрными бестиями оказалось куда сложнее, чем сгнившей деревяшкой и я едва сдерживал вожака, чтобы он не кинулся на оставшуюся жертву. Теперь я мысленно орал «фу!», даже не зная, помогает это или нет. Остальные твари тоже не понимали, почему вожак медлит и не отдаёт приказ напасть на последнюю жертву и растерзать её в клочья, наслаждаясь тёплым, трепещущим мясом. Их морды скалились, из глоток доносился непрекращающийся рык, а с клыков стекала черноватая слюна. Всё это я мгновенно оценил, глядя беркутом сверху, и усилил натиск на сознание вожака. Не церемонясь, пнул осмелевшее и хмельное от пролитой крови сознание пса и заставил бежать туда, откуда пришли.
Стая нехотя поплелась прочь, провожаемая удивлённым Сонькиным взглядом, так и не нажавшей на курок «калаша», за что я был ей очень благодарен. Этим она сам себе спасла жизнь. Я довёл стаю до их первоначального лежбища и заставил пройти ещё дальше, видя зрением беркута, что Сонька не задерживаясь ни на секунду, отправляется в путь. Надо дать ей как можно большую фору. Но надолго меня не хватило — чем дальше уходили псы от своего лежбища, тем сильнее давило на меня сознание вожака, а может, это я сильно устал и растерял всю свою ярость, загоняющую сознание мутанта в угол и заставляющую подчиняться. Псы не пробежали и пару километров после лежбища, как я вылетел из сознания чёрного пса точно пробка из бутылки игристого вина.
Теперь я просто парил беркутом над Зоной и наслаждался отсутствием всякого давления со стороны птицы. Интересно, а почему? Чёрный пёс боролся до конца, а птица, кажется даже иногда и помогает, подсказывая некоторые моменты. Дело в мутации или уровне сознания? Не придя к определённому выводу, я вернулся к наблюдению за поредевшей стаей чёрных псов, которые неслись со скоростью болида к месту недавней битвы. Как же, ведь одна жертва уцелела. Я что-то презрительно проклекотал и прикинул время, через которое псы догонят Соньку. Получалось не более двух часов. Немного, как раз с восходом солнца и догонят. Успокаивало то, что она будет готова к драке, а при известной доле везения и сноровки уложить восемь чёрных псов вполне ей по силам.
И вдруг мне пришла в голову гениальная идея. Не факт, конечно, что получится, но попытаться стоит. Правда это будет очередным потрясением для Соньки, но что поделаешь, придётся ей потерпеть. Время до того момента, когда мутанты догонят Соньку, у меня ещё было, и я полетел обратно к центру болота, проверить как там моё тело.
Обнаружил я своё тело и вытащенного из лап контролёра сталкера гораздо ближе, чем ожидал. Спасённый, взвалив на себя моё бесчувственное тело, пёр его по ночному болоту. Вот придурок! Я аж заклекотал от возмущения и, снизившись, начал нарезать круги в опасной близости от головы сталкера. Тот недолго думая, положил моё тело на землю и, вскинув автомат, дал короткую очередь, но я, наученный горьким опытом с мародёрами, был уже высоко. Нет, ну какой болван! Мало того, что прётся ночью по болоту Зоны, так он ещё и привлекает к себе ненужное внимание посторонним шумом. Не мудрено, что он попал в лапы к контролёру. И что мне так везёт на новичков Зоны? То Провод со Шмелём, теперь этот.
К немалому удивлению моё спонтанное действие произвело нужный эффект и сталкер просто сел рядом с моим телом, не собираясь никуда идти. Впрочем, это мог быть обыкновенный перекур, вешу-то я не мало, а если учесть, что тащить меня ему приходится по болоту, да ночью. Нет, всё же надо отдать ему должное: смел, вынослив, честен. Вот ещё бы ума…
Просидев в относительном удалении примерно час и убедившись, что сталкер никуда идти не собирается, я сорвался с места и полетел к Соньке. Долетел я к ней с первыми лучами солнца, робко пробивающимися из-за горизонта, и с наседающими на пятки чёрными псами. Да, зря я не брал в расчёт ярость и злость за причинённый позор вожака стаи. Они словно бы даже прибавили в скорости, а вот Сонька наоборот, сдала, дышала тяжело и неровно, часто делая остановки. Самое время приступать к задуманному. Главное, чтобы получилось.
Существовало два момента, из-за которых я боялся, что у меня ничего не выгорит. Во-первых, все рокировки, которые я делал до этого, я делал, видя обе фигуры, которые менял, а здесь только чёрных псов — моё тело и нёсший его сталкер были слишком далеко, а во-вторых, совсем недавно мне не удалось сделать рокировку мародёров и каких-то неизвестных сталкеров, сидевших у ночного костра.
Время, отведённое Соньке на бег, вышло. Чёрные псы, наконец, увидели жертву, за которой они так долго гнались. Зону огласил вой нескольких глоток, и мутированные собаки с новой силой бросились сокращать расстояние до жертвы. Сонька развернулась, встала на одно колено, отдышалась и нажала на курок. Один выстрел и один чёрный пёс кубарем покатился по траве, тут же вскочил, но повторный выстрел успокоил его навсегда. Псы начали вилять, быстро сориентировавшись в обстановке, а Сонька, переключив режим автомата на короткие очереди, начала вести более активную стрельбу.
Вот второй пёс упал и больше не поднялся, вот третий, но расстояние неумолимо уменьшалось, истаивало, словно масло на сковородке. Пора! Шахматная доска Зоны с жёлтыми клетками осенней травы и зелёными клетками болота вновь встала перед моими глазами. Я опытный беркут-шахматист! Закрываю глаза и меняю местами отслужившую моим целям (пусть и не по своей воле) стаю чёрных псов и сталкера-неудачника, вновь несущего моё бесчувственное тело. Открываю глаза.
Немая сцена. Сонька, с автоматом на изготовку, только что стреляющая в несущихся на неё огромных чёрных псов, а теперь очумело смотревшая на появившуюся неизвестно откуда странную пару парней. Один несёт другого. Спасённый мной сталкер, не менее очумело смотрящий на Соньку и замерший в её руках автомат, направленный в его сторону. И я, не жив, не мёртв — вишу на плечах сталкера. И ни одного чёрного пса в радиусе пяти километров. Сработало!
— Можно, отпущу? — Первым пришёл в себя парень и указал на моё тело. — Тяжеловато держать.
Сонька стушевалась, опустила автомат, но далеко убирать не стала, недоверчиво оглядываясь по сторонам в поисках подвоха.
— Ты кто такой? — Наконец спросила она, убедившись, что опасности никакой больше нет. — И откуда взялся?
— Я Мыло. — Представился сталкер и опустил моё тело на землю. — А как попал сюда, сам бы хотел узнать. Мы где вообще?
Мыло тоже начал осматриваться, только в отличие от Соньки не в поисках опасности, а из любопытства, осматривая окрестности и пытаясь определить, куда его занесло.