Юрген Хабермас является наиболее ярким представителем второго поколения Франкфуртской школы. Год его рождения (1929) пришелся на период возникновения школы. Он получил прекрасное образование в университетах Германии и Швейцарии (Геттинген, Бонн, Цюрих), обучаясь философии, психологии, истории, экономике и литературе. Социологией Хабермас стал заниматься с 1956 г., когда начал работать ассистентом Адорно в Институте социальных исследований Франкфуртского университета. Он принимает участие в эмпирических исследованиях, проводит собственные изыскания, поскольку Хоркхаймер — один из лидеров школы — постоянно требует подтверждения теоретических размышлений и выводов конкретными данными. В 1962 г. появилась в печати работа Хабермаса "Структура общественного мнения", являвшая собой сочетание теории и эмпирии. Годом раньше появилась коллективная работа представителей Франкфуртской школы "Студент и политика", одним из авторов которой был Хабермас. Уже в этой работе, основанной на эмпирическом исследовании политического сознания западногерманских студентов, предсказывается всплеск их активности, имеющей протестный характер и направленной против консерватизма властей. Однако студенческий "бунт" потерпел поражение, движение "новых левых" захлебнулось, и в 1969 г. социолог публикует иную по духу работу — "Движение протеста и реформа высшей школы", в которой содержится уже критика студенческого движения. В 1970-х гг. Хабермас анализирует кризисные явления западного общества (в первую очередь европейского, но и американского тоже). Этому анализу посвящается его книга "Проблемы легитимации в условиях позднего капитализма" (1973), явившаяся, пожалуй, одной из последних "критических" работ, выполненных в духе Франкфуртской школы. Дальнейшие его труды имели иной характер, и прежде всего это касалось главной работы 1980—1990-х гг. — двухтомной "Теории коммуникативного действия" (1981), о которой чуть ниже будет сказано специально (хотя интерес к критической теории общества у немецкого социолога не потерялся). В "Проблемах легитимации..." анализируются основные противоречия капитализма, приводящие к нарушению традиций этого общества, рассматриваются новые политические движения и культуры, направленные против легитимности имеющегося социального порядка. Критические "стрелы" Хабермаса были направлены не только в сторону капиталистического общества, но и той системы знания, которая в нем создавалась и существовала. Поскольку речь шла о социально обусловленном знании, оно рассматривалось в тесной связи с человеческими интересами и действиями. Именно этой проблеме была посвящена одна из наиболее сложных его работ "Знание и интересы" (1968). При этом он исходил из тезиса, что "критика знания возможна только как социальная теория"*63.63: {Цит. по: Хэлд Д. Интересы, знания и действие. Критике в этой работе был подвергнут в основном позитивизм и неопозитивизм. По мнению Хабермаса, последний полезен для исследования природных процессов, объективных по отношению к людям, но явно недостаточен для интерпретации коммуникации, межличностного взаимодействия и языка. Немецкий социолог стремился доказать, в противоположность неопозитивизму, что познающие субъекты играют активную роль в конституировании мира, в котором они живут и который знают. Нетрудно обнаружить здесь близость позиции немецкого ученого взглядам феноменологической социологии, которая во многих своих аспектах была ему близка. Согласно позиции Хабермаса, социальное действие формируется совокупными "усилиями" труда и языка, сферы которых, с одной стороны, связаны, с другой — разъединены. Но при этом они были и остаются главными сферами человеческого бытия, детерминирующими основные интересы, существующие в обществе. Выделяется три типа интересов, которые имеют не только индивидуально-личностный, но и социальный характер: 1) технический познавательный интерес (присущ естествознанию и техническим наукам и состоит в стремлении к контролю над природными процессами и их рациональному использованию); 2) практический интерес (он возникает в рамках межличностного взаимодействия, в ходе которого вырабатываются идеалы и цели деятельности); 3) освободительный интерес (означающий стремление человека к эмансипации, освобождению от различных форм отчуждения и угнетения). Освободительному (эмансипационному) интересу Хабермас уделяет особое внимание. Этот интерес заключается в освобождении от объективных сил и условий искаженной коммуникации между людьми. Он заложен в стремлении людей действовать рационально, на основе имеющихся знаний и норм. Рациональные способности людей требуют развития особого вида (формы) знания, в качестве которого социолог рассматривает самопознание. На рубеже 1960— 1970-х гг., с учетом идей, сформулированных в работе "Знание и интересы", Хабермас предложил широкую концепцию разделения двух сфер человеческого существования: труда (взаимодействие людей с природой) и интеракции (межличностное взаимодействие). Анализируя труд, социолог постоянно обращался к Марксовой характеристике этой категории, включая его рассмотрение производительных сил и производственных отношений, средств труда и средств производства. По К. Марксу, именно они определяли качество труда. Хабермас исходил из иных детерминант труда, видя их в технологиях, рациональной организации производства, его эффективности.
Что касается другой главной сферы человеческого бытия — интеракции, то она, по его мнению, является основной формой осуществления труда, выступая как коммуникация. Интересно отметить, что если труд рассматривается им как практика, то коммуникация — в виде теории. Отсюда следует необходимость их единства и взаимосвязи, которая и обеспечит эффективность человеческого бытия. Именно в этом вопросе содержится критическая переоценка марксизма, к которой прибегает Хабермас, смещая акценты в анализе труда с его производительных характеристик на коммуникативные. Ещё одно различение труда и интеракции как ведущих сфер человеческой деятельности заключается в том, что первый имеет, считает социолог, инструментальный характер, связан с рациональными способами достижения целей действия (чем больше рациональности в труде, тем более он эффективен). Что касается интеракции, то она также способна принимать рациональный характер, причем в рамках коммуникативной рациональности, означающей, в отличие от преимущественно монологической формы труда, диалогическую форму взаимодействия не столько инструментальной направленности (как средство для достижения определенных целей), сколько терминальной ориентации (коммуникация как самоцель). Теория коммуникативного действия
Диалогическая форма коммуникации требует особого внимания к языку, вне которого специфика коммуникативного действия не может быть понята. Поэтому не случайно проблема языка в "Теории коммуникативного действия" Хабермаса занимает одно из центральных мест. Саму коммуникацию немецкий социолог рассматривает как опосредованную языком интеракцию. В процессе коммуникации выявляются смыслы и значения языковых выражений. Не менее значимое место в названной выше книге занимает проблема дискурса — понятия, предназначенного для анализа социальной обусловленности речевых высказываний. Дискурс, так же как и интеракция, является для Хабермаса формой коммуникативного действия, направленной на достижение консенсуса, соглашения (прежде всего языкового, речевого) между субъектами коммуникации. Такой консенсус означает установление равновесия между интересами и симметрическое распределение шансов не только в использовании речевых актов, но и в последующих действиях субъектов коммуникации. Рассматривая далее основную оригинальную концепцию Хабермаса — теорию коммуникативного действия, следует отметить, что в ней он близок к феноменологической социологии, поскольку исходным пунктом его анализа является категория "жизненного мира". Это понятие означает для немецкого социолога символическое самовоспроизводство, возникающее из тех границ значений, которые составляют основу жизненного опыта индивида. "Жизненный мир" — это коллективный процесс интерпретаций тех или иных ситуаций, в которых оказываются люди. Сами же ситуации являются фрагментами "жизненного мира". Цель теории коммуникативного действия — описание развертывания "жизненного мира" в эволюционной перспективе. Понятие "жизненного мира" у Хабермаса тесно корреспондирует с понятием "системы действий", или просто системы. Общество, согласно его позиции, есть одновременно и "жизненный мир", и система. Но если первый означает субъективный мир, внутреннее состояние, то вторая оказывается скорее объективным миром фактов. Поскольку же и система, и "жизненный мир" тесно связаны, то правильнее их рассматривать как неразделенное единство. Эволюция "жизненного мира" приводит к выделению социологом трех относительно независимых миров, отличных от самого "жизненного мира", ото объективный, социальный и субъективный миры. При этом объективный мир состоит из фактов (элементы системы), социальный мир — из норм и ценностей, а субъективный мир — из восприятия социальных действий. "Жизненный мир" обладает социальной структурой, формирующейся вокруг коммуникации и языка как средства человеческого общения. Эта структура связана, по "Хабермасу, с накоплением практического знания. Коммуникации и языку немецкий социолог уделяет особое внимание, критикуя Маркса за их недооценку. Он согласен с последним, что человека от животного отличают и отделяют труд и язык. Но если труд Маркс анализирует, по мнению немецкого социолога, убедительно и досконально, то языку, по существу, не уделяется должного внимания. Здесь необходимо специально остановиться на отношении Хабермаса к позиции марксизма в отношении труда и производства. Дело в том, что, по мнению первого, доминанта экономического фактора в развитии общества по-настоящему применима и "работает", когда дается объяснение перехода от средневекового общества к капиталистическому. Когда же рассматривается процесс развития капитализма во второй половине XX в. и его трансформация в постиндустриальное, информационное и иные состояния общества, то на первый план выходит не примат экономики, а развитие языка и коммуникации. Оно связано в первую очередь с развитием компьютеризации, массовым внедрением ее в жизнь. Такова точка зрения Хабермаса. В соответствии с ней конфликты в обществе перемещаются из сферы производства в сферу коммуникации и языка. Для объяснения этого процесса необходима принципиально новая теория. Марксистская концепция труда и производства была хороша, но для другого, более раннего времени. Сейчас нужна иная теория, объясняющая появление таких кризисов, которых не было раньше. Речь идет не столько об экономическом кризисе, сколько о кризисе рациональности и тесно связанном с ним кризисе мотивационной сферы. Одна из центральных категорий в творчестве Хабермаса — социальное действие. В его анализе явно ощущается влияние идей М. Вебера. Рассматривая это понятие, представитель Франкфуртской школы выделяет формальные действия, ориентированные на результат, и коммуникативные действия, направленные на взаимопонимание между их субъектами. Для него важным становится выявление степени рациональности (как и у Вебера) действия. В результате Хабермас выделяет четыре идеальных типа социального действия: телеологическое (в котором он особо выделяет стратегическое), нормативное (норморегулирующее), драматургическое, коммуникативное (речевые действия, разговор). Стратегическое действие означает, что субъект действия выбирает наиболее эффективное средство "получения желаемого". Нормативное действие — это социальное действие, целью участников которого является достижение взаимовыгодных ожиданий, осуществляемое посредством подчинения своего поведения разделяемым ценностям и нормам. Нормативное действие рационально настолько, насколько оно соответствует социально принятым стандартам поведения. Драматургическое действие есть в первую очередь создание публичного имиджа. Эффективность драматургического действия определяется его "искренностью". Что касается коммуникативного действия (центрального понятия в теории Хабермаса), то целью его является свободное соглашение участников для достижения совместных результатов в определенной ситуации. Таким образом, социальное действие становится у немецкого социолога взаимодействием.
Большинство его работ объединяет идея социальной эволюции, которая дает и исходный импульс для синтеза различных теоретических построений, и одновременно конечную перспективу оформления теории коммуникативного действия. Говоря о теории социальной эволюции Хабермаса, следует отметить пять ее стадий: мифопоэтическую, космологическую, религиозную, метафизическую, современную. Каждая новая стадия характеризуется большей степенью рациональности, чем предыдущая, и большей способностью отличаться от нее. Каждая последующая стадия социальной эволюции дает новые средства для решения социальных проблем, включая и возможность объяснения того, почему эти средства лучше, чем им предшествующие. Исторический процесс немецкий социолог рассматривает и в ином ракурсе, также связанном с выделением определенных фаз социального развития. При этом некоторые критерии указанной выше периодизации попадают в иную схему исторического развития общества, согласно которой в нем целесообразно выделять три следующие друг за другом типа культур: неолитические, развитые, модернистские. Каждой из этих культур соответствует определенный тип общества. Критериями же их выделения являются: уровень связи (степень разрыва) с мифическим мышлением, характер структурированности системы действий, степень их правового регулирования. С учетом этих критериев неолитические общества характеризуются господством мифического сознания, доконвенционально структурированной системой действий, крайне слабым уровнем их правового регулирования. Развитые общества отличаются разрывом с мифическим сознанием и появлением рациональных картин мира, конвенционально структурированной системой действий, постепенным оформлением их правового регулирования. Модернистские общества характеризуются полной сменой типа мышления, высокой степенью его рационализации, постконвенционально структурированной системой действий, господством системы рационального права, регулирующего эти действия. Постепенно Хабермас стал переходить от критической теории общества к разъяснительной, какой, строго говоря, и является теория коммуникативного действия. Необходимость в разъяснительной по характеру теории была вызвана стремлением немецкого социолога обосновать такое явление современности, как фрагментация повседневного сознания и охват его различными системами. Сознание перестало (или перестает) быть революционным, и критическая теория должна быть заменена объяснением процесса соединения рациональной культуры с повседневной коммуникацией. Подводя краткий итог рассмотрению Франкфуртской школы, следует отметить, что критический анализ капиталистического и социалистического типов обществ, равно как и социальных теорий, в них рождавшихся и им посвященных, оказался для социологии в высшей степени полезным. В этом анализе акцентировалось внимание на том, чего не должно быть. Подчеркивалась опасность ошибочных действий, предпринимаемых в современных странах. При этом под такими действиями понимались, прежде всего, те, что имеют антигуманистический и авторитарный характер. Критический подход представителей Франкфуртской школы к имевшим место социальным (социологическим) теориям сопровождался стремлением сформулировать новые задачи социальных наук, переосмыслить роль неопозитивизма в развитии научного знания, оценить с иных позиций тенденции мирового развития, раскрыть процессы формирования и развития различных типов личности и культуры. Обоснование важности и даже необходимости молодежного (студенческого) протестного движения конца 1960-х гг. явилось важным вкладом Франкфуртской школы в общественно-политическую жизнь мира первых двух десятилетий второй половины XX в. Поэтому вполне понятно, что поражение этого движения привело к кризису и распаду самой школы. Однако социологические и социально-философские идеи ее представителей оказывали и по сей день продолжают оказывать влияние на развитие общественной мысли.