Запись 13. Вместо послесловия.




Пролог.

Ночную тишину разорвал звонок в дверь.

По огромной квартире пронеслись торопливые шаги.

«Лишь бы не проснулись дети,– мелькнуло в голове, - их и так сегодня было не просто уложить».

Недовольно поморщившись, открыл дверь.

- Пройдешь? – приглашающим жестом сухо произнес старший мужчина.

- Нет, - коротко отрезал тот, что помладше, и продолжил,– Ты хотел знать? Вот, здесь все, чем я могу тебе помочь.

В этот момент из рук в руки перешла небольшая картонная картонка. Судя по эмблеме сетей продуктового супермаркета – ей было уже много лет. Эта сеть уже давно не существовала.

Ящик Пандоры, почему-то промелькнуло одновременно в двух головах.

- Спасибо, Чигиш.

- Я Ильдар. Ильдар ЧигИшев, всегда и для всех.

В этот момент невысокий, восточной внешности молодой человек развернулся и, не попрощавшись, исчез за дверями лифта.

Хлопок двери в ночной тиши эхом откликнулся стуком в одной из маленьких спален.

Напряженный взгляд в темноту коридора.

- Кто там?

- Вить… Папа, - она еще не привыкла так называть отчима, хотя они достаточно давно договорились об этом,- Это я, Лина…

В коридоре стояла невысокая худощавая шатенка, лет шестнадцати на вид. На самом деле девушке было уже почти восемнадцать. Этот мужчина, очередной бывший муж ее матери, отец ее трехлетней сестры, был ей никем и всем одновременно. В последний момент он, удочерив её, спас от участи детского дома. И уже три года только Виктор решает все её вопросы. А она впервые чувствует, что кому-то нужна.

- Лин, иди спать. Завтра поговорим, ладно? Я сейчас тоже пойду, только Нику проверю…

- Ника спит. Все в порядке. Папа, что в коробке?

- Не знаю, Лин. Не смотрел еще. Давай спать.

Проследив, как за Ангелиной закрылась дверь, он на секунду задержался у спальни Никуши. Судя по тишине, царящей в комнате, дочь спит.

Зашел в свою спальню и, поставив в изголовье кровати коробку, вытянулся на кровати, тяжело вздохнул и накрылся с головой одеялом. Только растревоженный сон не шел, да и картонный ящик не давал покоя.

Включив ночник, он сорвал крышку, и одним движением вывалил небогатое содержимое на кровать. Маленькие диктофонные аудиокассеты, десять штук. На каждом футляре номер. Пять видеокассет, которые не просмотреть без специального оборудования. И тонкая папочка: несколько листков, исписанных почти забытым почерком, пара газетных заметок, несколько фотографий, Её фотографий...

Сверху – серая коробочка старого аналогового диктофона, который он сам когда-то ей подарил.

 

Запись первая.

Первая кассета встает в деку.

Шипение, и, как в старом кино, из маленького динамика льется позабытый юный голос с хрипотцой. Голос девушки, женщины, которую за столько лет он успел полюбить, предать, попытаться забыть, правда, безуспешно. Хотел было разлюбить, но не смог.

«Привет!

Я совершенно не знаю, зачем это все сейчас говорю. Наверное, мне просто очень-очень скучно. Я сейчас на гастролях, а Витька остался в Москве. У него съемки.

Мысли путаются, но совсем не хочется спать. Я сижу в ванне, в маленьком гостиничном номере, а в комнате храпит Женька.

Этот диктофон Степнов подарил мне летом, когда узнал, что я поступила на журналистику. Уложил в коробочку, завернутую в хрустящую серебристую бумажку, перехваченную огромным золотым бантом. Этот подарок так нелепо смотрелся на обычных хлопковых смятых простынях, что мы долго смеялись.

А потом мы долго целовались и прижимались друг к другу, как два проводка в одной оплетке. Черт, откуда эта ересь лезет мне в голову.

Мы уже месяц жили вместе. И уже целый месяц я была его девушкой, нет, женщиной.

Перебралась к нему домой через день после выпускного. Переехала бы и на день раньше, но вот выбираться из квартиры было совершеннейшим образом лень.

Смешно, но нам никто не противостоял. В конце концов, даже мои родители знали Степнова уже год, дед его обожает. Ну, и встречались мы уже несколько месяцев. Только вот до выпускного почему-то дальше прогулок, поцелуев и легких объятий не заходило… Хотя и до сих пор бы не зашло, если бы я не...»

 

Щелчок кнопки диктофона.

 

Эту ночь он трепетно хранит в своей душе. Наверное, именно первый год их жизни вообще ничем не запятнан.

В тот вечер на её выпускной они должны были пойти вместе. Специально для этого он выклянчил несколько дней, которые потом перетекали в маленький отпуск.

Но рейс задержали, и вместо выпускного он поехал домой, все равно по времени выходило, что празднование уже заканчивалось. В тот момент, когда Ленка позвонила и прошептала, что уже ушла от бывших одноклассников и через пятнадцать минут будет у него. Запах жилища, которое уже месяц не видело своего хозяина, необходимо было срочно изгнать. А еще привести себя в порядок с дороги, побриться, смыть грязь и пот зала ожидания. Распахнув все окна, он впустил летнюю вечернюю прохладу, а сам нырнул в душ, прихватив чистую футболку и джинсы.

Через десять минут он уже придирчиво изучал содержимое пустого холодильника. В верхнем отделении нашлась большая пачка апельсинового сока и запечатанные пакеты кетчупа и майонеза, две позабытые пачки пельменей в морозилке. Негусто, но на завтрак точно хватит. Хорошо, хоть холодильник перед отъездом догадался не выключить.

В этот момент в дверь позвонили, и его Ленка возникла на пороге. Невероятно красивая и нежная. В легком шелковом топе изумрудного цвета, черных облегающих брюках и туфлях на небольшом устойчивом каблуке. Романтичная, трогательная. И непривычно взрослая. Сейчас их глаза впервые встретились на одном уровне.

Лишь откинув волосы, она именно тем голосом, который он только что слышал, спросила:

- Пустишь?

- Конечно, входи, - он принял из её рук большой, тяжелый пакет.

- Лен, ты что там принесла? - кричал он ей уже вслед, Лена как была в обуви – прошла на кухню.

- Вить, там кое-что из еды, ты же только приехал, и холодильник, наверное, пустой. Ну и мартини, наши и так перепили, а я его нам забрала.

Ленка забралась уже на кухонный диван, и, пождав одну ногу, сидела и смотрела на него.

- Привет. Я по тебе немножко соскучилась.

И в этот момент ему стало очень хорошо и легко. И он легко скользнул губами по её щеке.

- Прости, я не успел. Очень хотел, но рейс задержали.

А потом они пили мартини, заедали тонкими ломтиками сыра и любимой Ленкиной копченой колбасой. Много смеялись... И, кажется, были уже чуть-чуть пьяны, когда она его поцеловала. Не легким девичьим поцелуем, а невинно-требовательным, но при этом глубоко женским.

Пытался дать себе шанс к отступлению, но не сложилось. Попытку проводить её домой она оборвала. Безапелляционным «все считают, что меня не будет до утра»…

В ту ночь, она стала его. А он не смог сохранить этого подарка, не смог сберечь все то, что она ему доверила.

 

И снова Ленкин голос.

«Витька надумал поступать одновременно со мной. Занимался, серьёзный… Не то, что я. Иногда ему казалось, что я сплю, и он начинал «репетировать». Если стихи и басни в его исполнении я ещё могла пережить, то вот на прозе начинала хохотать.

Вот и как-то утром было, накануне прослушивания или как там это правильно называется. Просыпаюсь и, чуть приоткрыв глаза, из-под ресниц за ним наблюдаю. А он что-то бормоча себе под нос, расхаживает по двум квадратным метрам у входа в комнату, жестикулирует, рожицы корчит.

Никогда не забуду: «Послушай, если не даешь револьвера, то хоть посочувствуй!» - он это произносил с таким трагизмом. Я вдруг не выдержала и расхохоталась, и зачем-то ляпнула, что он должен быть смешной, а не такой трагичный. Кажется, он тогда дулся, а я чувствовала себя виноватой, потому что он, видимо, потрясающе все-таки все это сыграл. И поступил.

А я вроде и поступила, но и с первой сессии вылетела. Потому что гастроли, и хоть Витька заставляет сидеть над книжками – все равно всего не успеть. Вылетела и вылетела, еще куда-нибудь поступлю, только надо на заочку. Чтобы больше не вылетать»

 

Еще несколько секунд шипит лента, а потом сама по себе щелкает кнопка “Play”.

В тот отпуск он поступил по протекции на режиссуру. А она зачем-то с ним занималась, хоть все отрывки давно были выбраны, все выучено, миллион раз отрепетировано и с Липатовой в том числе. Каждый жест, шаг, поворот головы – все было настолько доведено до автоматизма, что ему иногда казалось, что он, Степнов, не имеет никакого отношения к герою. Так вот, тогда, утром перед экзаменом, Ленка так и не открыв глаз рассмеялась, а потом сказала, что Толкачов, чеховский «Трагик», должен быть смешон, а не произносить последнюю фразу с таким пафосом. А потом еще ляпнула, что вместо воздушного чеховского текста у него получилась какая-то «тягучая бредятина».

И уже войдя в кабинет, застыв перед комиссией, он понял, что именно имела в виду Ленка. И в этот момент он сам поразился, насколько заиграл знакомый текст. Он не видел никого, а только слышал её смех, и слова про «воздушность».

Его приняли, а потом он узнал, что после прозы, скорее всего взяли бы и так… И вот он, двадцативосьмилетний бывший физрук оказался в театральном. Хорошо, хоть на режиссуре учился, там его ровесников все больше было. Да и курс хороший попался.

Только вот почему-то Ленке о причине этого сногсшибательного успеха не рассказал. А она, оказывается, тогда считала, что он дулся.

 

Кажется, надо перевернуть кассету, и есть шанс, что он услышит её голос вновь.

Тихий шорох кнопки. И вот в её хрипотце мечтательно счастливые интонации.

 

«Витя, он такой… Он самый самый-самый лучший. Я его безумно, безумно, безумно люблю.

Люблю смотреть, как он засыпает, иногда удается подглядеть, как просыпается. Как резко распахиваются его голубые глаза, и любой самый-самый пасмурный день становится радостным.

От воспоминаний о нашей первой ночи, у меня до сих пор мурашки бегут по всему телу. Это было совершенно. Какое-то волшебство. Он открыл мне совершенно другой мир, выбираться из которого совершенно не хочется.

С ним я всегда не одна, меня каждый раз, когда он возвращается утром, ждет небольшой букетик на соседней подушке, а если встречаю его в аэропорту или на вокзале – он всегда дарит мне цветы. Вот как у него это получается – я не понимаю. Неужели он с ними всю дорогу едет?

Никогда бы не подумала, что он – романтик… А он такой…

Жалко только, что видимся нечасто. Теперь и у него вроде съемки закончились, так мы уехали на гастроли. И этот тур уже идет целый месяц. Вот только в Орел он прилетел, пробился на концерт, а потом удалось провести несколько часов в его номере. И не было людей счастливее нас.

Эх… Завтра Москва. Жалко, что из аэропорта сразу на концерт, так хочется его увидеть… Ничего, зато потом неделя отпуска, и можно уехать куда-нибудь в Подмосковье, снять маленький домик и никуда не вылезать…

Скорее бы завтра. Скорее бы вечер… и Витька, которого я очень люблю».

 

А он оказался … Он её тоже любил, и любит. Но вот доказать – уже не представится возможности. Наверняка.

Тогда сразу после концерта он её уволок в какой-то подмосковный пансионат. Их коттедж мало того, что стоял на каком-то отшибе, так еще и выходил дверями сразу в лес.

Неделя абсолютной сказки, когда можно никуда не спешить. Просто гулять по лесным тропинкам, держась за руки, сидеть на мостках у озера, с которого еще не до конца сошел лед. И целоваться, пока не потрескаются губы. Еду из местного кафе при административном корпусе заказывали прямо в дом, и это было тоже шикарно.

Потому что с одноразовых тарелок было очень весело кормить друг друга, прямо на полу в гостиной перед электрокамином. А потом оттуда, забыв обо всем на свете нырять в спальню. Причем совершенно не обращая внимания на время суток.

Им было хорошо и легко, и совсем никуда не хотелось уезжать. Но хорошо не может быть вечно. Надо было уезжать.

А уже летом Ленка поступила на заочное отделение во ВГИК, что-то связанное с операторским искусством. На все недоуменные вопросы отвечала, что там лучшая школа по фото- и кинодокументалистике. Откуда она все это почерпнула – он так и не узнал.

Однако на поступление подарил ей фотоаппарат. Какой-то безумно профессиональный, стоившей ему серьезной доли накоплений. И Ленка была счастлива. Еще два года она не расставалась с ним ни на минуту…

Вплоть до того, что всегда держала его рядом с гитарой на сцене. Ей даже несколько раз удалось сделать фотографии из-за кулис, в разгар переклички группы со зрителями. Это стоило безумного штрафа, но этими снимками она сильно дорожила.

 

«Вот уже почти и утро… Женька проснулась и ломится в ванную. А я очень хочу сказать это ему, но его нету рядом. Поэтому скажу тебе, мой диктофончик:

- Витька, я тебя люблю. Люблю. Люблю. Люблю. Лю…»

 

И снова шипение закончившейся пленки. В этот раз он не выключал диктофон.

И только одно её «Люблю» из далекого прошлого пульсировало в его голове.

 

Запись вторая.

Очередной день канул в Лету. Он не был каким-то из ряда вон выходящим. Обычный день из тысячи похожих. Утром Виктор выдал очередную порцию заданий Никиной няне. Отвез Лину в институт по дороге. Провел день на съемочной площадке. Разве что, по мнению всей команды, был непривычно тих.

Ленкино еще совсем юное «люблю» по-прежнему постукивало молоточком в голове. Все время Виктор находился глубокой прострации, будто не было этой ямы между её «люблю» и его настоящим.

Только он знал, что яма есть и никуда от неё не деться.

В ней похоронена вся жизнь. Его жизнь. Погребена любая надежда на счастье.

Миллион раз готов шептать, говорить, кричать ответные слова любви. Некому. Он сам когда-то ушел из её жизни.

«И если бы только… Нет, ничего нельзя изменить. Все сделано. Все в прошлом. Ему просто некого любить».

Конечно, это не так. У Виктора остались дети, которым нужен он, а они необходимы ему. Но вот женщины нет, и вряд ли когда-то он еще раз сможет ощутить то чувство, которое испытывал к ней. Потому что все, когда-либо произошедшее между ним и Леной, было для него свято.

Вечер продолжился на съемочной площадке и плавно перетек в ночь.

Когда он вошел в квартиру, все давно спали. Укутывающая тишина и разочарованный вздох. Даже поговорить не с кем, и дочерей не увидел.

Зашел в комнату, и на глаза попалась коробка.

 

Очередная кассета щелкнула в механизме. Закрыта дека, нажата кнопка.

Голос тихий, кажется, приглушенный подушкой.. Почти шепот.

 

«Витька спит, а мне безумно хочется все рассказать. Поэтому уперлась на кухню, накрылась с головой одеялом. Сижу и тихо тебе наговариваю, диктофончик.

А вообще, я сейчас тут шепотом ору от счастья. Вот.

АААААА… Я поступила. Это, конечно, большая, просто огромная случайность, но до чего же хотелось!

Но КАК! Так не бывает!

Пришла такая девочка-припевочка, и стою. Рядом паренек. Смешной, маленький, мне чуть повыше локтя ростом будет, так сутулится. Ножки кривенькие, глазки узенькие, скулы по-восточному высокие.

Стою, жду, когда позовут. Из комиссии выходит тетка с «халой» на голове и кричит по пять фамилий, а абитуриенты гуськом идут друг за другом, как бычки на заклание. Плечи опущенные, головы понурые, и только какие-то папки с собой тащат.

Стою я, как дура, рядом только этот пацанчик, страшный, как смертный грех. Его кормить бы и кормить, а то как стиральная доска, через футболку, кажется, аж кости просвечивают.

Так, о чем это я. А! Все с папками какими-то идут, ну я его и ткнула локтем… Хотела в бок, а получилось в ухо. Он присесть зачем-то решил. Пришлось долго извиняться. Зачем-то свои духи, как барышне нашатырь, под нос ему сунула.

В результате смеялись до слез.

Нам даже та неземная красота с «халой» замечания делать выскочила. Тут я и вспомнила, зачем ткнула.

Спрашиваю:

- Что они в папках-то тащат?

А он на меня смотрит, как на идиотку, и говорит:

- Работы свои показывают. Кто фото, а кто и видео какое-нибудь уже наклеенное.

Видимо он чего-то такое понял, что еще и до меня не дошло. Говорит:

- А ты работы-то принесла свои или дома оставила, кулема?

- Кулемина, - случайно поправила я.

Он удивился так, а потом говорит:

- Чего «кулемина»?

- Я - Кулемина, фамилия это моя… Лена Кулемина.

- А… Извини, не хотел обозваться. Наверное, в школе только «кулемой» и дразнили?

- Да нет, не дразнил меня никто… Кстати, а тебя-то как зовут?

- Ильдар. Ильдар Чигишев.

- Ого, красивое имя!

- Обычное, - говорит.

- А…

- Так, Кулемина Лена, ты лучше скажи, ты чего без работ-то приперлась?

- Да нет у меня никаких работ, нигде я ничего еще не снимала…

- А поступить хочется?

- Ну… Да, наверное хочу…

- Понятно.

И он лезет в огромную толстую папку, присаживается как-то странно на корточки и начинает по полу раскладывать кипы фотоснимков.

- Уж прости, видео не дам, а вот отсюда бери десяток понравившихся.

Ничего толком не понимаю, стою, тыкаю в фотки наобум. Тут он как расхохочется и чуть не кричит:

- Стоп! Оставь и мне хоть что-нибудь.

В этот момент положил мне в руки снимки, штук двадцать. Пейзажи, лица. Все черно-белое, но безумно живое.

- Слушай, а у тебя прекрасный взгляд. Хорошо цепляешь. Бери, покажешь комиссии. Всё равно в разных группах пойдем.

- Почему? – спросила я, имея ввиду, зачем он это делает.

- Ну, они же по алфавиту вызывают.

- Ой, я не это имела виду. Почему ты отдал мне эти снимки? Тебе же самому…

- Да ладно, у меня материалов – на десятерых хватит,- и пожал плечами.

Меня вызвали в следующей пятерке. Попросили показать работы. Все еще находясь под впечатлением всего произошедшего, отдала. Автоматически отвечала на какие-то вопросы, а перед глазами все еще стоял этот странный парень из коридора и эти фотографии.

Какой-то дядька со смутно знакомым лицом крякнул, еще раз перебрав снимки, и сказал: «Молодец». Уже когда я выходила из аудитории, тетка с «халой» ободряюще улыбнулась и сказала что-то типа: «Считай, что поступила»…

Я вышла в коридор и увидела, что мой случайный знакомый уже куда-то исчез, а так хотелось его поблагодарить и отдать снимки.

Второй раз мы увиделись уже на зачислении. Точнее, когда вывесили списки и надо было найти свои фамилии. Этот восточный мальчик стоял в стороне от гудящей толпы, беснующейся у стены, где белели списки поступивших. Я подошла к нему и спросила, почему он не идет смотреть.

В этот момент Ильдар рассмеялся.

- Кулемина Лена, привет!

- Ой, привет! Даже не поздоровалась. Так чего не смотришь?

- Лена, ты себе хорошо представляешь, как я со своим ростом буду пробиваться к спискам? Я ж не баскетбольный мячик, чтоб попрыгивать над толпой, пытаясь разглядеть свою фамилию.

- Да, конечно, - рассмеялась я, - ты не баскетбольный мячик, зато я бывшая баскетболистка…

Теперь смеялись уже вдвоем. Хохоча, я как коломенская верста возвысилась над толпой и отметила, что в списках есть его фамилия, и без особой надежды глянула на букву «К».

- Поступила!!!»

 

Пленка еще чуть-чуть пошипела. Сторона закончилась. Кнопка щелкнула.

Она почти вопила под одеялом. А он готов был слушать её голос, искрящийся радостью, как шампанское в тонком бокале.

Она что-то пронзительно кричала ему в тот день в трубку. Он был занят и сильно дергался. Проблемы на съемочной площадке выматывали. Он недолго еще пытался слушать её, но все время отвлекался, потом бросил котороткое: «Прости, перезвоню позже…» Перезвонил, как освободился, но её телефон уже не отвечал.

Памятуя о том, что она хотела заниматься фотографией, по дороге домой заскочил в магазин и приобрел самый навороченный аппарат. Был вечер, до закрытия оставались считанные минуты, но он успел и некоторое время ходил вдоль прилавков, вызывая неудовольствие персонала. С каким энтузиазмом продавец, еще несколько минут назад пытавшийся выдворить его из магазина, стал любезным в тот момент, когда прозвучала сумма предполагаемого приобретения!

С двумя огромными пакетами он ввалился домой. Оббежал крохотную квартиру и понял, что Ленка еще не возвращалась. Попытался ей позвонить – телефон не отвечал. Она пришла позже, когда он уже перестал даже злиться, отбеспокоившись свое, обзвонив все больницы и даже набрав деда.

Он сидел перед телевизором и тупо щелкал каналами. Идиот, он строил из себя что-то в тот момент, показывал свои обиду и беспокойство… Ленка впорхнула в квартиру, скинула кроссовки прямо посреди коридора. И, обдав его легким запахом алкоголя, залезла к нему на колени, сжала ладонями его лицо и начала быстро-быстро целовать. В этот момент он позабыл обо всем на свете.

Лишь спустя какое-то время, когда они лежали на старом продавленном диване, она перевернулась на живот, и, положив ладони ему на грудь, пристроила сверху подбородок. И начала рассказывать про то, как она сегодня ходила в институт, как смотрела списки, как удивилась, увидев свою фамилию.

Он безотрывно наблюдал за её счастливым лицом и не мог наглядеться. Это было такое счастье, что его Ленка, с чуть влажными от пота волосами, сейчас вот так доверчиво смотрит ему в лицо и делится своей радостью. Он тонул в её зеленых глазах и почти не слышал, что именно она говорит. Ровно до тех пор, пока несколько раз не прозвучало мужское имя.

- Лен, так с кем ты там отмечала?

- Вить, ну ты чего? Не слушаешь что ли? Ильдар, парнишка, я тебе о нем уже минут пять рассказываю, он мне помог очень. А сегодня встретились, увидели фамилии в списках…

В этот момент сдерживаемая вспышка ревности заставила его резко сесть. Он повернулся к ней спиной, боясь сорваться. Боролся с собой, осознавая всю глупость собственных эмоций.

- Вить, - она прижалась к его спине и продолжила уже ему на ухо. - Ты чего? Ревнуешь опять?

Он лишь неопределенно дернул головой.

- Значит, ревнуешь… - она вдруг губами провела по его плечам.

- И как мне доказать, что причин нет? – она нежно поцеловала его куда-то за ухо.

Он лишь пожал плечами.

- Что мне сделать, чтобы ты поверил? – она губами начала продвигаться вниз вдоль позвоночника.

Даже сейчас, вспоминая ту ласку, по его телу начинали бежать мурашки, но тогда… Тогда он резко обернулся, повалил её на кровать и, прижав своим телом, приподнялся на руках над ней. Не отпуская её взгляда, он спросил:

- Выйдешь за меня замуж?

Ленка в тот момент сначала опешила, а потом только кивнула головой…

В ту ночь они занимались любовью с ощущением чуда.

Утром, на кухне, он все-таки вручил свой подарок. Она лишь взвизгнула от счастья и, как ребенок, начала на кухонном столе раскладывать какие-то коробочки, детальки, инструкции. Пока он готовил сам себе завтрак, она перебирала обретенные богатства…

А когда еда была готова, она посмотрела на него и сказала:

- Вить, только ты знаешь, насчет замужества… Давай не сейчас. Ты же в курсе нашей ситуации.

Ну да, ему было известно, что, хоть у девчонок и не было ничего подобного прописано в контракте, существовала устная договоренность с продюсером о том, что никаких замужеств хотя бы первые пару лет. Но он об этом совершенно забыл. И получил обещание с отсрочкой исполнения. Знал бы он тогда, как именно оно исполнится…

 

Щелчок. Перевернуть кассету. Вставить. Щелчок.

Голос донельзя встревожен, странно, как быстро у неё могло меняться настроение. Он почти это забыл.

«Блин, Витька предложил мне несколько часов назад выйти за него замуж.

И радостно, и страшно одновременно.

С одной стороны – очень хочется. Даже не так. Хочется очень-очень.

С другой… Мне только восемнадцать, и обо всем таком еще думать рано.

Да и вообще. У него съемки. Он подает безумные надежды. Он старше меня. Ему хочется тепла, уюта, устроенного быта, и может быть даже… детей.

А я… Что я могу из этого ему дать? Ни-че-го! У меня группа, гастроли, поездки, теперь еще и учеба. Я абсолютно не приспособлена к решению бытовых проблем. Вечно могу перепутать и сунуть цветные футболки к белым рубашкам, а из кулинарных талантов – только умение сжечь яичницу.

Поначалу он все недоумевал, как мы с дедом все это время вдвоем жили. Ха! Да дед всем этим и занимался. Я училась, тренировалась, потом еще и группа появилась…Что уж там говорить про детей…

Да и продюсер наш очень жестко про брак предупредил, еще и намекнул, что всегда найдет повод разорвать контракт и заставить платить неустойку».

 

Щелчок кнопкой. Нет сил больше слушать.

Знал бы он тогда, в какие размышления она уйдет после этих глупых слов, сорвавшихся с его языка. Горевший желанием безраздельно владеть ею, напугал. Он же видел тогда, на кухне. Как она нервничала, как потирала ладошки о домашние штаны, как теребила край футболки.

И не остановил, не успокоил…

 

Утопить кнопку PLAY.

Кричит уже в голос, такое впечатление, что в записи существенный пробел.

«ААААААААААААААА!!!

Витька подарил мне фотоаппарат! Клевый! И еще кучу всякого добра к нему. Надо все это аккуратно упаковать в сумку, которая была в пакете, разложить все по отделениям… И можно отправляться в город!!!

Первый раз буду фотографировать. У меня все должно получиться. Вот с Чигишевым встречусь и похвастаюсь ему этим агрегатом. А то на тот старый пленочник, которым он пользуется, много не наснимаешь.»

 

Пауза в записи длится несколько секунд. Все эти мгновения Виктор сидит не шелохнувшись. Неужели все?

Когда надежда почти умирает, пауза обрывается так же, как и началась.

Голос по-детски обижен. Легкие нотки разочарования в словах.

 

«Чигишев сказал, что фотик, конечно, крутой. Но вот снимки – дерьмо. Точнее, он выразился даже еще грубее, но смысл – один.

А мне понравилось. Впервые какой-то азарт захватил меня, когда он начал заставлять меня фотографировать «по заданию».

Это была игра. Он говорит: «Пар»а, а я должна сделать несколько кадров с двумя объектами. Он так и сказал: «Объектами». Я начала искать обнимающиеся парочки, и мигом щелкнула несколько раз кнопкой. Он просмотрел на экране снимки, и сказал это слово.

Потом последовательно были слова: «кошка», «лицо», «дом». Он вообще не сходил с места, как-то странно щурился, от чего глаза становились щелками, и усмехался. Когда я отбегала куда-нибудь в сторону, Ильдар сидел на корточках и курил коричневые дорогие сигареты с противным сладким запахом.

И каждый раз он, промотав череду снимков, повторял только одно слово. Я злилась, впадала в раж, и на каждое задание тупо щелкала по миллиону раз кнопкой.

А потом, он ошарашил меня словом «дождь». Августовское небо палило ярким солнцем настолько, что на клумбах увяли цветы, а земля потрескалась. Кажется, я стояла и крутила пальцем у виска.

- Ильдар, ну какой же дождь?! Посмотри, какая жара. Где я его возьму?

- Тогда смотри.

Медленно поднявшись, он взял в руки фотоаппарат. Поколдовал над настройками. Из бутылки с минералкой смочил руку, встряхнул кистью и оставил одну каплю на объективе. Долго прицеливался, ходил, смотрел в видоискатель. Потом встал и резко нажал кнопку.

На фоне растрескавшейся серой пыльной земли свинцом зависла капля воды, в которой отражалось облако. Пусть это звучит смешно, но только глядя на экран, среди жары я вдруг почувствовала запах дождя.

Через миг, стряхнув наваждение, я уставилась на Ильдара.

- Ты гений, - выдохнула я.

Он рассмеялся в ответ.

- Лен, ты наивная, как ребенок. Я не гений, а профессионал.

- А зачем ты тогда поступал? – спросила я.

- Кулемина, тебе сколько лет?

- Восемнадцать.

- А мне двадцать три, и я с камерой не расстаюсь с десяти. Сейчас участвую в нескольких проектах в России, однако очень хочется выйти на другой уровень, работать с западными компаниями. Но нужен диплом, а я самоучка…

- Ильдар, ну, со мной-то тогда зачем возишься?

- А ты одаренная, и злишься, когда не получается. Из тебя выйдет толк. Ты многое чувствуешь, но пока еще сама не осознаешь, что именно. Учись.

И он ушел. Молча. Только подмигнул на прощание.

Я ничего не понимала, только гоняла снимки на дисплее туда-сюда. Почему все снимки «дерьмо», а я вдруг талантливая? Странно».

Уже через несколько дней, по осоловелым Ленкиным глазам, по постоянной камере в руках Виктор понял, что её зацепило.

Она поехала в какой-то центральный книжный магазин и набила полмашины такси фотоальбомами, какими-то книгами, открытками.

Он дико ругался, находя стопки книг на кухне. Еще больше распалялся, когда на обеденном столе раскладывалась кипа отпечатанных снимков, а Лена, почитывая очередную книжку, периодически отбирала фотографии по одной.

И не дай Бог, кто-нибудь подходил к ней в тот момент. Это напоминало одержимость. Её было не отвлечь.

А он бесился - от недостатка внимания, оттого, что стало невозможно нормально поесть. Злился на Ленку. Но ничего не мог поделать.

Дурак, в тот момент он просто не понимал, что она, являясь женщиной, по сути, оставалась девчонкой. А тут…

То, что она одаренная, стало ясно несколько позднее.

Виктор посмотрел на часы. Глаза слипались, грозя не расклеиться утром. И, отложив в сторону диктофон, Виктор лег спать.

Ему снилась счастливая Ленка, поступившая в институт, напуганная своим согласием выйти за него замуж (а ведь раньше она так удачно "съезжала" с этих разговоров), разочарованная неласковыми отзывами на первые свои фотографии.

Но там, во сне, все пока было хорошо.

 

Запись третья.

Бывает такое ощущение, что все идет как по маслу.

Вот и сегодня все сложилось в его жизни прекрасно настолько, насколько только может быть. Потому что он уже научился жить без неё. Просыпаться в одиночестве. Завтракать с детьми. Обсуждать привычные вопросы. Решать бытовые проблемы.

Рабочий день прошел на удивление спокойно. Ни тебе эксцессов, ни опозданий. Все по плану, все точнёхонько так, как должно быть. Освободился рано, и, подхватив девчонок, поехал по магазинам. Требовалось купить новую одежду на лето Никушке, заставить Лину взять деньги и купить хотя бы ветровку, пополнить запас продуктов. Как быстро ему пришлось изучить науку отцовства! Да и, порой, материнства тоже…

Еще пять лет назад он только мечтал о том, чтобы в его жизни появился ребенок. Маленькая девчушка, похожая на Ленку. И они все вместе будут ездить на пикники, каждый год отдыхать на море. И станет самым счастливым отцом семейства на свете.

Знал бы он в тот момент, как лихо крутанет свое колесо фортуна! Прошло около пяти лет, а вместо Ленки и их дочки - две дочери восемнадцати и трех лет, от женщины, чье имя лишний раз старается не вспоминать. И Ленки нет в его жизни. Хотя... Вот уже несколько дней как она снова с ним, пусть и на старой магнитофонной ленте.

В огромном торговом центре на окраине Москвы они долго ходили по магазинам, с удовольствием выбирая вещи моднице Нике, а потом долго ругаясь с Линой в попытке приодеть и ее. Последнюю задачу он, хоть и с боем, но все-таки выполнил – не обращая внимания на сердитое шипение, силком впихнул падчерицу в примерочную какого-то бутика и тут же расплатился, просто поставив ее перед фактом. Покупки для Лины давно уже стали камнем преткновения. Еще когда он забрал её из интерната, ходила в каком-то тряпье, но ни разу не попросила обновок. Он сам как-то раз после утренней пробежки, на которую она увязалась за ним, увидел, что её зимние кроссовки протекают. В еще больший шок впал, когда заметил, что собираясь в школу, ребенок натянул ту же обувь.

Сказал жене, что неплохо бы обновить её дочери гардероб и купить обувь. Невинное замечание переросло в очередную ссору, после которой он загрузил Лину в машину и повез в любимый Ленкин магазин. Там девочка только дергала его за рукав и шептала: «Не надо». А он лишь подгонял продавцов собирающих ребенку полный гардероб. Закинув пакеты в багажник, довез ошарашенную девочку до дому. Сразу по возвращению домой, даже не разувшись, прошел в комнату и сгреб содержимое Линкиного шкафа в два пятидесятилитровых мусорных мешка, которые и отволок на помойку, кипя от злости... Потому что старое барахло с застиранными казенными метками приехало вместе с девочкой из интерната, каждая вещь кричала о сиротстве.

И ему впервые стало страшно от того, что его жена так обращается с собственным ребенком.

Вот и сейчас убедить девушку потратить деньги на себя удалось ему с большим трудом. Потом, сидя в ресторанном дворике огромного центра Виктор наблюдал, как две сестры смеясь катаются на искусственном катке.

- Лин, ждите меня тут, я только закину пакеты в машину и вернусь.

- Хорошо, Вить. Никуша, помаши папе,- Ангелина склонилась к сестре, и та даже что-то тихо пролепетала, махая тоненькой ручкой, - Молодец, а теперь еще несколько кругов, и пойдем сдавать коньки.

Виктор быстро спустился вниз, кинул пакеты в багажник и, найдя у входа в комплекс пепельницу, закурил. Делал он это крайне редко, когда был точно уверен, что не увидят девчонки. Да и спортивное прошлое не располагало к вредным привычкам. Но иногда нервы требовалось успокоить. И тогда горький, царапающий легкие дым становился спасением. Сейчас, сделав несколько затяжек, быстро затушил сигарету. Несколько глубоких вдохов-выдохов, и снова к дочерям.

Те уже его ждали. Все вместе заскочили в гипермаркет, и долго бродили с двумя тележками между прилавков. Ника набирала сладости, Лина аккуратно укладывала необходимые продукты, а он все время пытался вмешаться в процесс, но старшая дочь его постоянно останавливала.

Похоже, надо нанимать еще и того, кто займется домом, Линка опять пытается взвалить все на себя.

И опять сквозь внешнее веселье пробивалось чувство вины, перед этой девушкой, которая так заботится о них с Никой, пытаясь хоть этим заменить хозяйку в доме, а малышке еще и мать.

Расплатившись на кассе он подхватил увесистые пакеты. Потом была дорога до дома, а на заднем сиденье возились дочери. Потом возня с разбором купленных вещей и продуктов. Вечернее чаепитие Укладывание Ники спать. Традиционная беседа с Линой.

И вот он опять в своей комнате. Один.

 

Рука привычно берет диктофон. Очередная кассета.

Щелчок. Шипение. И снова ее монолог, который вдруг неожиданно сменяется диалогом, причем второй голос он узнал не сразу.

«Мы с Чигишем сидим сейчас на кухне и отмечаем новоселье.

Мне даже не верится, что эта чудесная квартира наша, моя и Витькина. Пусть еще во всех комнатах идет ремонт, готовы только кухня и спальня. А сейчас Чигиш со мной сидит и смотрит проект, который предоставил дизайнер. Вот так запросто пьем пиво, и вносим свои корректировки. Жаль, только что Степнову, как иногда мне кажется, совершенно нет никакого дела до того, как все будет. Как только я завожу разговор, он только согласно кивает и вс…

- Куль, это ерунда какая-то, а не проект. Смотри, этот архитектор даже не учитывает, как будет падать свет из окон. Слушай, он что, эти бумажки из какой-то книженции срисовал?

- Чигиш, ну срисовал и срисовал, миленько же…

- Лен, ну смотри, если все переместить так и так, то получится гораздо интереснее.

- Чигиш, не надо так делать… Вот черт. И как мы выведем теперь это пятно с эскиза?

- Да никак. Это не эскиз, это дерьмо какое-то.

- У тебя все дерьмо, я уже одно это слово ненавижу. Эскиз дерьмо, снимки мои дерь…

- Не, Куль, снимки твои уже интересными стали, молодец, кстати. Слушай, а давай вот здесь, в гостиной, оставим стену пустой. А ты потом



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-06-12 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: