Владыка Гавриил Петров, стараниями, усилиями которого Валаамский монастырь был в полной мере возрожден в XVIIΙ столетии. Он ратовал о возрождении, пригласил игумена Назария (здесь его портрет).
Саровская пустынь, Валаамский монастырь с назарьевским храмом.
Преподобный Паисий Величковский, от которого традиция «умного делания» стала распространяться. Нам её принесли старцы Феодор, Клеопа и Леонид (их портреты на противоположной стене, потому что пришли они при игумене Иннокентии).
Портрет прп. Германа Аляскинского. Откуда мы знаем, как он выглядел? У прп. Германа был большой почитатель и друг Сергей Иванович Еновский – царский чиновник, который нес служение на Аляске как управляющий. Он очень подружился с прп. Германом, оказывал ему всяческое покровительство. Как потом сам Сергей Иванович вспоминал (а он написал воспоминания о Германе Аляскинском), он был вполне человеком своего времени: в церковь не ходил, увлекался западной философией (неравнодушен был к истине, но равнодушен был к Православной Церкви, которая для народа, для профанов). Знакомство с прп. Германом перевернуло всю его жизнь. Он воочию увидел святого человека. Перевернуло жизнь в самом прямом смысле: когда Еновский вышел в отставку, а дочери у него были уже взрослые и самостоятельные, вышли замуж, Сергей Иванович принял монашество. Очень много сил приложил, чтобы сохранить образ преподобного Германа. Этот портрет написала его дочь, которая видела прп. Германа, будучи совсем маленькой девочкой.
Потом, когда отмечалось 100-летие Миссии в Америку (1793-1893), была издана первая книга, тогда портрет прп. Германа широко растиражировался.
Иконописная школа на Валааме сложилась достаточно поздно, когда уже пришел отец Алипий. А до этого, еще в середине 19 века, при игумене Дамаскине, иконописанием на Валааме занималась артель иконописца Его Императорского двора Макара Васильевича Пешехонова.
Здесь в музее – прекрасный образец его иконы: прп. Герман Валаамский. Так писали в середине 19 века, до тех пор, пока окончательно не утвердился академический стиль. Потом уже за образцы брали произведения Тициана, Доре, Рафаэля. А это – переходный период. Уже свое, национальное, начинали подзабывать, но к западу еще окончательно не приблизились.
Пешехоновские иконы были на Никольском скиту, на скиту Всех Святых. На противоположной стороне зала – иконы, выполненные иконописцами Валаамской школы.
Рядом с иконой Пешехонова – журнал метеорологических наблюдений. Их начали вести со времен игумена Дамаскина. Здесь – август 1859 года.
Ветер шелонник – юго-восточный.
Зимняк – вероятно, восточный, со стороны Зимняковской бухты, где проходил самый короткий путь на материк по льду.
Фотоаппарат, какой был в мастерской (точно ли это из мастерской – не известно, но этот такой же).
Экспонаты мастерских. Есть реестр мастерских, в котором их указано 36.
Дервянные рюкзаки – козлЫ. В них носили кирпичи на строительство Собора. Каменные детали поднимали лебедкой.
На фотографии иконописной мастерской среди учеников – игумен Гавриил, который умел писать головки херувимов. Была одна только икона Божией Матери, которую он написал сам (то ли Благовещения, то ли Знамения). Находилась в храме Воскресенского скита. Её быстро покрыли ризой, оставив только лики. А когда ризу сняли, как рассказывала Светлана Евгеньевна Большакова, то поняли, что художественного дарования у игумена не было никакого. Но ему очень нравилось это дело, и относился он к нему с большим смирением: ходил с мальчиками, учился, пытался.
На фото: кожевенное производство. Очень тяжелая работа – жуткая вонь от вымачиваемых кож. Потом упряжь для лошадей делали своими силами. Сейчас на месте кожевенного завода строят ремонтно-эксплуатационную базу ФСК России.
На предметах, произведенных в монастыре, ставили ВМ (Валаамский монастырь). Даже на утюжках (здесь видно). Также вплетены ВМ в узор на дверцах печах, на спинках кроватей.
Делали глиняную и медную посуду (тоже с ВМ).
Самовар. В 20-30 гг. 20 века русские туристы уже приезжали редко, больше было иностранцев – финнов, шведов. Русских принимать почитали за счастье, особенно церковных, которые вместе молились, на службе присутствовали. И их всегда принимали с самоваром. Приносили его прямо на лужайку, потому что в кельях принимать гостей нельзя, даже брата своего (только по особому благословению) – так еще в Назарьевском уставе прописано. К чаю подавали хлеб, варенье – очень скромно.
Среди посуды, которую вывезли в Финляндию, были стаканы в подстаканниках и фарфоровые чашечки. По валаамскому этикету полагалось женщинам давать чашечку, а мужчинам – стакан в подстаканнике.
Далее на стене – иконы Валаамской школы. Из Спасо-Преображенского собора.
Экспозиция, посвященная визиту Александра I. Знаменитый крест с изумрудами и бриллиантами, подаренный валаамскому игумену для постоянного ношения императором Александром I. Оригинал хранится в сейфе Валаамского монастыря. Портрет игумена Иннокентия, при котором было это посещение.
Портреты старцев Феодора, Клеопы и Леонида. Были при игумене Иннокентии, Феодор и Леонид ушли с Валаама в Александро-Свирский монастырь в 1816 году (Клеопа похоронен на Валааме в Скиту Всех Святых).
Когда Александр I после победы над Наполеоном объезжал северные земли России, то посещение Александро-Свирского монастыря не входило в его планы. А потом, после посещения Валаама, решил поехать. Ехал без предупреждения. А когда приехал в Александро-Свирский монастырь, то здесь его ждал пышный прием. Оказалось, что старцы предупредили братию, что надо готовится – император едет. Феодор умер в Александро-Свирском монастыре, а Леонид ушел в свою родную Оптину пустынь и был там пострижен в схиму с именем Лев. (Увидев его шевелюру, сказали – «ну, это настоящий лев», с тем именем и постригли. Даже в старости он имел густые красивые волосы.)
Старцы всегда бежали от своей славы, чтобы даже тени подозрения у окружающих не возникло, чтобы не смущать. Но слава бежала за ними, и ревность людская тоже. В Оптиной к Леониду тянулись тысячи людей, а его пытались от людей загородить, закрывали в келье. Он же с юмором и смирением все переносил.
Амвросий Оптинский имел рак желудка, мог кушать только хлебный мякиш и картошку. И говорил: «Братия не знает, какое самое большое счастье. Самое большое счастье – есть в общей трапезной». И с раковой болью он принимал людей. Как говорил _________, «людей любить – кровь проливать». В самом буквальном смысле слова.
На стене – гравюры, посвященные визитам императоров.
Среди прочих – пустынька о. Николая. В 1958 году она еще была. Потом над ней поставили каменный чехол.
Гравюра с гребцами. Все по струночке ровные. В 20 веке о. Памва описывал приезд президента Финляндии на Валаам: «Военные палят, певчие поют, мы крестимся - радость!»
Центральная часть – вещи патриарха Алексея II. Ему также посвящен особый уголок – как патриарху, имеющему особое значение для Валаама.