Исследование своего прошлого 10 глава

Я ответил ему недоумевающим взглядом.

— Для того, чтобы осознать свою истинную, духовную личность, надо понять сюжет своей жизни, выявить ее смысл и значение. И начать надо с вопроса: почему я родился именно в этой семье, у этих родителей? Зачем я появился на свет?

— Не знаю!

— Ладно. Ваш отец был «следователем ». Кем ещё? Как бы вы его охарактеризовали?

— Вы имеете в виду его взгляды?

— Да.

Я задумался.

— Ну, он считает, что надо радоваться жизни. Что жить надо честно, но в свое удовольствие. В общем, что надо жить полной жизнью.

— И ему это удалось?

— Более или менее. Правда, всегда выходило так, что удача изменяла ему в последний момент, когда он думал, что трудности кончились и остается жить да радоваться.

Отец Карл задумчиво прищурился.

— Значит, он считает, что жизнь дана для радости и удовольствий, но на деле у него так прожить не получилось?

— Ну да.

— А почему так, вы задумывались когда-нибудь?

— Не знаю. Я обычно считал, что ему не повезло.

— Может быть, он просто не знал, как этого добиться?

— Может быть.

— А что вы можете сказать о вашей матушке?

— Ее уже нет в живых.

— Как вы могли бы описать ее жизнь?

— Ее жизнь была посвящена церкви. Она была ревностной христианкой.

— В чём это выражалось?

— Она считала, что надо служить ближним и соблюдать заповеди.

— И она их соблюдала?

— И очень строго. Во всяком случае, так, как ее учили в церкви.

— А вашего отца она убедила, что надо так жить?

Я даже засмеялся.

— Вот уж нет! Мама хотела, чтобы он ходил в церковь каждое воскресенье и принимал участие в благотворитель­ных делах. Но он был слишком большим вольнодумцем для этого.

— Ну и как это всё отразилось на вас?

Я удивился.

— Никогда об этом не задумывался.

— Но ведь, наверное, каждый из них хотел сделать вас своим союзником? Может быть, потому они и «допрашива­ли» вас? Ни один из них не хотел, чтобы вы усвоили ценности другого, верно? Каждый хотел, чтобы вы были на его сто­роне, разве не так?

— Должно быть, вы правы.

— И как вы реагировали?

— Я не хотел становиться ни на чью сторону.

— Каждый из них тащил вас в свою сторону, и, в итоге, вы стали «замкнутым ».

— Похоже на то.

— Что случилось с вашей матушкой?

— Она страдала паркинсонизмом, долго болела.

— Но веру свою она сохранила?

— О, да! До самого конца.

— Ну, так каким же смыслом она наделила вас?

— Что-что?

— Вам нужно понять, какой смысл заключен в ее жизни — именно для вас. Вы должны понять, почему родились именно у нее, чему вы должны были у нее научиться.

Любой из нас, независимо от того, сознает ли он это, своей жизнью демонстрирует собственное понимание того, как должен жить че­ловек.

Вы должны понять, чему учит вас жизнь вашей матери, и, в то же время, уяснить, что можно было бы исправить в ее жизни. Это непременная часть вашей жизненной задачи.

— Почему только часть?

— Потому что у вас был еще и отец. Понять, что можно было бы поправить в жизни отца, — это вторая часть.

Я всё еще ничего не понимал. Он положил руку мне на плечо.

— Мы ведь не только физически происходим от своих родителей. Мы и в духовном смысле — их создания. Вы родились у этого мужчины и этой женщины. Их жизнь оставила неизгладимый отпечаток на вашей личности.

Чтобы добраться до своей истинной сути, надо начать с уяснения того, что эта суть — ваше истинное «я» — зародилась между правдой отца и правдой матери. И родились вы у них именно для того, чтобы подняться выше и увидеть каждую из этих правд в более широкой перспективе.

Ваша жизненная цель — найти правду, которая объединила бы их верования, подняв их на более высокий уровень.

Я кивнул.

— Ну, так как бы вы сформулировали то, чему учили вас родители?

— Это нелегко сделать.

— А вы попробуйте.

— Отец считал, что надо жить «на полную катушку», быть самим собой и радоваться этому. Во всяком случае, он стремился к такой жизни. Мама считала, что надо жертвовать собой, жить для ближних. Отречься от себя. Она так пони­мала Писание.

— Ну а сами вы что чувствуете?

— Я не знаю.

— Какую точку зрения вы предпочитаете, отцовскую или материнскую?

— Ни ту, ни другую. Я считаю, что всё не так просто.

Карл засмеялся.

— Снова уклоняетесь от ответа!

— Да нет, я просто не знаю.

— Но, если бы вам пришлось выбирать одно их Двух?

Я колебался, подыскивая самый честный ответ. Наконец меня осенило:

— Они оба правы, — сказал я. — И, в то же время, не правы.

Глаза священника просияли.

— Каким образом?

— Сам не знаю. Но правильная жизнь должна сочетать обе точки зрения.

— Вот. Ваша задача и состоит в том, чтобы понять, как их можно объединить. От вашей матушки вы унаследовали убеждение, что смысл жизни в духовности. От отца вы узна­ли, что жизнь — это самовыражение, веселье, приключение.

— И значит, моя жизнь должна как-то объединить эти два подхода?

— Да. Для вас главное в жизни — духовность. Ваша жизненная задача — в обретении духовности, в которой вы мог­ли бы углубить и выразить свою личность. Вашим родителям не удалось решить эту задачу, они оставили ее вам. В этом и должна состоять цель вашего жизненного странствия, вашей личной эволюции.

Я погрузился в глубокие размышления. Отец Карл ещё что-то говорил, но я уже не мог сосредоточиться на его сло­вах. Огонь в камине догорал. Я понял, что очень устал. Отец Карл выпрямился на стуле и сказал:

— Думаю, вы на сегодня истощили свой запас энергии. Позвольте сказать вам на прощанье только одно. Вы можете пойти спать и больше никогда не вспомнить о нашем разговоре.

Вы можете вернуться к своему сценарию или, наоборот, проснуться завтра с новым пониманием себя и своей жизненной задачи. И в этом случае, вы, возможно, сделаете еще один шаг вперед — вспомните всё, что случалось с вами в жизни с самого рождения.

Если вы рассмотрите свою жизнь, как развитие единого сюжета — с рождения и до на­стоящей минуты, — вы увидите, что именно разрешением этой задачи и были всегда заняты. Вы поймете, что привело вас в Перу и что вам делать дальше.

Я кивнул и внимательно посмотрел на него. В его глазах я прочел заботу и участие — то же выражение, которое я так часто видел на лицах Билла и Санчеса.

— Спокойной ночи! — И отец Карл удалился в спальню, закрыв за собой дверь.

Я расстелил на полу спальный мешок, залез в него и мо­ментально заснул.

Когда я проснулся, моя первая мысль была о Билле. Мне захотелось подробнее расспросить о его планах отца Кар­ла. Пока я лежал и думал, всё еще в спальнике, в комнату ти­хонько вошел отец Карл и начал растапливать камин.

Я расстегнул «молнию» на спальном мешке, и он, услышав этот звук, обернулся.

— Доброе утро! — сказал он, — Как спали?

— Нормально! — бодро ответил я, вставая.

Он положил на угли горку щепочек, а на них поленья покрупнее.

— Что Билл думает сейчас делать, говорил он? — спросил я.

Карл выпрямился и поглядел на меня.

— Он сказал, что заедет к одному своему другу, чтобы подождать каких-то вестей. Видимо, сведений о Девятом от­кровении.

— А еще что он говорил?

— Он считает, что кардинал Себастьян сам хочет найти это откровение. Похоже, что он близок к цели. Билл считает, что от человека, в чьих руках окажется последнее откровение, зависит судьба всей Рукописи — получит ли она распространение, поймут ли ее.

— А почему?

— Я точно не знаю. Билл был один из первых, кому удалось собрать и прочесть все откровения. Возможно, он понимает их лучше, чем кто бы то ни было. Ему, по-моему, кажется, что с последним откровением все предыдущие станут понятнее, их будет легче усвоить.

— Вы думаете, он прав?

— Не знаю. Он лучше меня разбирается в этом. Я усвоил только то, что входит в мою задачу.

— То есть?

Он ответил не сразу.

— Как я уже говорил вам, моя задача состоит в том, чтобы помогать людям найти свою истинную суть. Мне стало это ясно, когда я прочел Рукопись. Для меня в ней главное откровение — Шестое.

Моя истина в том, чтобы помогать людям освоить именно это откровение. Мне это удается, потому что я сам проделал весь процесс самопознания.

— И какой был у вас сценарий? — поинтересовался я.

Его глаза весело сверкнули.

— Я был «следователем ».

— Вы подчиняли себе людей, находя в их жизни ошибки и недостатки? — поразился я.

— Вот именно. Мой отец был «бедняжкой », а матушка — «замкнутой ». На меня они не обращали внимания. Един­ственным способом добыть энергию для меня было придираться к их поступкам и выискивать у них недостатки.

— И как давно вы это преодолели?

— Около полутора лет назад. Я повстречал отца Санчеса и начал изучать Рукопись. Когда я всерьез задумался о своих родителях, я понял, чему должен послужить опыт, который я вынес из общения с ними.

Понимаете, мой отец считал, что необходимо добиваться успеха во всем, что делаешь. Он был очень целеустремленный человек. Он распределял свое вре­мя до минуты и оценивал себя по тому, чего ему удалось добиться.

А матушка была мистически настроенным челове­ком и полагалась на интуицию. Она считала, что каждому из нас ниспослано духовное руководство и главная задача жиз­ни — ему следовать.

— А что ваш отец думал об этом?

— Считал это бреднями.

Я улыбнулся, но промолчал.

— Понимаете, как это на меня повлияло? — спросил отец Карл.

Я покачал головой — я всё-таки ещё не до конца всё понял.

— Благодаря отцу, — продолжал священник, — я усвоил мысль, что в жизни необходимо добиваться какой-то цели, ставить себе задачи и не успокаиваться, пока их не решишь. Матушка же приучила меня полагаться на духовное руководство, внутренний голос.

Я понял, что моя жизнь должна сочетать обе точки зрения. Я пытался понять, каким образом духовное руководство подвигает человека на цель, достичь которой должен именно он, и никто другой. Я понимал, что важнее всего в жизни именно стремление к этой цели, толь­ко тогда возможно ощущение счастья и полноты жизни.

Я кивнул.

— Поэтому, как вы понимаете, именно Шестое откровение произвело на меня самое сильное впечатление. Как только я с ним познакомился, я сразу понял, что моя миссия в жизни состоит именно в этом — помогать людям разобраться в себе и найти свою цель, свою жизненную задачу.

— А вам известно, как Билл пришел к тому, чем он сейчас занят?

— Да, он мне кое-что рассказывал. Он был «замкнутый », как и вы. А его родители тоже, как и у вас, были «следователями », и каждый из них имел вполне определенные взгляды, которые желал внушить ребенку. Его отец был немецким писателем.

Он считал, что род человеческий нуждается в совершенствовании. Он-то был гуманистом, но нацисты ухватили идею совершенствования, чтобы оправдать истребление, так называемых, низших рас.

Такое искажение его мыслей было страшным ударом для старика. Он эмигрировал в Южную Америку с женой и сы­ном. Его жена была перуанка, но выросла и получила обра­зование в Соединенных Штатах.

Она тоже была писательни­ца, но придерживалась восточной философии. Она считала, что главное в жизни — достичь внутреннего просветления, высшего сознания, главные признаки которого — душевный мир и отречение от всего мирского.

Целью жизни, по ее мнению, было не совершенствование, а устранение нужды в любом совершенствовании, в любом продвижении... Как это, по-вашему, должно было повлиять на Билла?

Я покачал головой.

— Он оказался, — продолжал отец Карл, — в затрудни­тельном положении. Его отец был сторонником западной идеи прогресса, а мать была сторонницей восточного принципа, по которому жизнь дана нам всецело для достижения душевного мира.

Взгляды родителей подготовили Билла к стремлению со­четать основные черты восточной и западной культур, хотя он далеко не сразу это понял. Сначала он стал инженером и трудился ради прогресса, а потом — простым проводником, который показывает людям прекрасные, трогающие душу места этой страны, сам обретая, при этом, душевный мир.

Но Рукопись помогла ему понять себя. В откровениях нашелся ответ на его главный вопрос, и он понял, что запад­ная и восточная мысль действительно могут объединиться в некоей истине высшего порядка.

Из откровений следова­ло, что Запад прав в том отношении, что действительно в жизни должен быть прогресс, совершенствование, стремле­ние к лучшему. Но и Восток прав, потому что для совершен­ствования нужно отрешиться от эгоизма.

Ограничиваясь только логикой, усовершенствоваться нельзя. Надо достичь полноты осознания, внутренней связи с Божеством, потому что только тогда эволюция будет направляться лучшими, высшими сторонами нашей личности.

Когда Билл начал постигать откровения, в его жизни уча­стились важные события. Он встретился с Хосе — священни­ком, который первым обнаружил рукопись и нашел для нее переводчиков.

Вскоре после этого он познакомился с вла­дельцем Висьенте и положил начало исследованиям, прово­дившимся в поместье. Примерно в то же время он повстречал Хулию, которая помимо собственного дела тоже работала проводником, сопровождая туристов в девственные леса.

С Хулией у них обнаружилось много общего. Общность целей сблизила их, и они быстро подружились. Отец Хулии тоже любил потолковать о духовности, но на фантастичес­кий, причудливый лад.

А ее мать преподавала риторику в колледже, была завзятой спорщицей и превыше всего цени­ла ясность мысли. В итоге, Хулия чувствовала тягу к духовно­сти, но не терпела расплывчатости и высокопарной туман­ности выражений.

Билл искал синтеза западного и восточного понимания духовности, а Хулия стремилась выразить это понимание, как можно более четко и ясно. Каждый из них нашел в Рукопи­си то, что искал.

— Завтрак готов! — крикнул Санчес из кухни.

Я повернулся к двери, удивленный — я думал, что он еще спит. Отложив беседу, мы с отцом Карлом двинулись на кух­ню, где нас ждали фрукты и овсянка. После еды отец Карл предложил мне прогуляться с ним к развалинам.

Я с радостью согласился — меня очень тянуло туда. Мы одновременно взглянули на отца Санчеса, но он вежливо отказался. Ему надо было спуститься в долину и позвонить кое-кому, объяснил он.

Небо сияло чистейшей голубизной, и солнце золотило вершины гор. Мы бодро зашагали по дороге.

— Интересно, можно как-нибудь связаться с Биллом? — спросил я.

— Вряд ли. Я даже не знаю, кто эти друзья, к которым он поехал. Что-нибудь разузнать о нем можно было бы в Икитосе — это пограничный городок на севере, — но ехать сей­час туда, боюсь, небезопасно.

— А почему в Икитосе?

— Он говорил, что, наверное, поиски приведут туда. Там много развалин поблизости. И миссия кардинала Себастья­на там же.

— Как вы думаете, найдет Билл Девятое откровение?

— Не знаю.

Несколько минут мы шли молча, потом отец Карл снова заговорил:

— Ну, как, вы выбрали свой путь?

— То есть?

— Отец Санчес мне рассказал, что первое время вы могли думать только о возвращении в Штаты, но потом заинтересовались откровениями. А сейчас что вы чувствуете?

— Сомнения и страх, — честно ответил я. — И всё же, меня почему-то тянет остаться.

— Помнится, у вас на глазах убили человека?

— Да.

— И всё-таки, вы хотите остаться?

— Нет! Я хочу бежать отсюда, спасаться... Но не уеду.

— А почему, как вы думаете?

— Я заглянул ему в глаза.

— Не знаю сам. А вы знаете?

— Помните, на чем мы остановились вчера вечером?

Я помнил очень хорошо.

— Мы обсуждали жизненную задачу, которую я получил от родителей: найти такую духовность, которая поможет моему самовыражению, даст мне переживание приключений и ощущение жизненной полноты. И еще вы сказали, что надо рассмотреть свою жизнь, с точки зрения этой моей эволюционной задачи и тогда станет ясным смысл происходящего сейчас.

Он загадочно улыбнулся.

— Да, если верить Рукописи, так и будет.

— Как это произойдет?

— Каждый из нас должен вспомнить поворотные пункты своей жизни и понять, какое отношение они имеют к эволюционной задаче.

Я потряс головой, ничего не понимая.

— Вспомните, чем вы всерьез интересовались, с кем дружили, какие значимые совпадения с вами случались. Какова их взаимосвязь? В какую сторону они вас подталкивали?

Я подумал о том, что со мной происходило с самого дет­ства. Нет, я не мог уловить осмысленного узора в пестрой череде событий.

— Как вы проводили время подростком?

— Ну, как вам сказать? В общем, я был обычным мальчишкой. Читать очень любил.

— Какие книги вам нравились?

— Детективы в основном, потом научная фантастика, про призраков еще... Всякое такое.

— Что происходило с вами в те годы?

Я вспомнил, какое влияние оказывал на меня дед, и рас­сказал отцу Карлу о нашем озере и горах. Он понимающе кивнул.

— А потом, когда вы выросли, что было?

— Поступил в колледж. Меня не было дома, когда умер дед.

— Что вы изучали в колледже?

— Социологию.

— Почему именно ее?

— Я случайно познакомился с одним преподавателем, и мне очень понравилось, как он разбирается в человеческой природе. Мне стало интересно, и я решил заниматься у него.

— Дальше что было?

— Дальше я получил диплом и поступил на работу.

— Работа вам нравилась?

— Да. И довольно долго.

— А потом?

— Потом я понял, что она почти не приносит результатов. Я работал с трудными подростками — жертвами жестокого обращения. У них были всякие эмоциональные нарушения, комплекс жертвы, отклонения в поведении. Я думал, что смогу по­мочь им преодолеть прошлое и построить свою жизнь заново.
Но потом я убедился, что в моем подходе чего-то недостает.

— И что произошло?

— Я оставил работу.

— А потом?

— А потом одна моя старинная приятельница позвонила мне и рассказала о Рукописи.

— И тогда вы решили лететь в Перу?

— Да.

— Что вы думаете о пережитом здесь?

— Думаю, что я с ума спятил. Дождусь, что меня подстрелят.

— Я имею в виду, как вы оцениваете свою личную эволюцию за время, проведенное здесь?

— Не понимаю вас!

— Когда отец Санчес рассказывал мне о ваших приключениях в Перу, я поразился последовательности, в которой выстраивались значимые совпадения для того, чтобы познакомить вас с очередным откровением Рукописи как раз тогда, когда вы в нем нуждались.

— И что это должно значить?

Он остановился и, став передо мной, испытующе посмот­рел на меня.

— Это значит, что вы готовы. Вы стоите там же, где и мы. Другими словами, вы дошли до рубежа, где вам понадобится Рукопись, чтобы ваша эволюция продолжалась.

Подумайте только, как взаимосвязаны все события вашей жизни! С детства вас интересует всё таинственное, загадоч­ное. Это естественно привело вас к изучению человеческой природы.

Как вы думаете, почему вам повстречался именно этот преподаватель? Благодаря ему, ваш интерес к загадкам и тайнам сосредоточился на величайшей тайне из всех: при­роде человека, его месте в мироздании и смысле жизни.

При этом, вы, до определенной степени и тогда понимали, что осознание смысла жизни требует переосмысления своего прошлого, избавления от груза приобретенных стереотипов и продвижения вперед. Именно поэтому вы и работали с трудными ребятишками.

Но, как вы теперь понимаете, вам нужны были открове­ния, чтобы разобраться, чего же вам недоставало в вашей работе с детьми.

Для того, чтобы дети с эмоциональными нарушениями могли развиваться, они нуждались в том же, в чём нуждаемся и все мы: им нужен был доступ к энергии, без которой они не могли понять свои сценарии и, как вы гово­рите, преодолеть свое прошлое, чтобы далее продолжать процесс духовного развития — тот самый процесс, который вы всё это время пытаетесь осознать.

Рассмотрите эти события в правильной перспективе. Все интересы, управлявшие вашим поведением в прошлом, все фазы вашего развития приготовили вас к появлению здесь, к восприятию откровений.

Вы искали путей продвижения к духовности, развивающей и утверждающей вашу личность, всю жизнь. Энергия, полученная вами в том уголке приро­ды, где вы выросли, — энергия, к которой приобщил вас ваш дед, — дала вам смелость для появления в Перу.

Вы здесь, потому что вам надо быть здесь, чтобы эволюционировать дальше. Вся ваша жизнь была одной длинной дорогой сюда.

Он улыбнулся.

— Когда вы полностью усвоите этот взгляд на свою жизнь, вы обретете то, что Рукопись называет ясным осознанием своего духовного пути. Здесь нельзя торопиться — Рукопись учит нас посвящать исследованию своего прошлого столько времени, сколько понадобится.

Большинство из нас следует своему сценарию битвы за энергию, который надо преодо­леть, но после этого мы можем понять высший смысл наше­го рождения у своих родителей и осознать значение всех событий своей жизни.

Каждый из нас имеет свою духовную цель, свою миссию, которую мы стремились исполнить, даже не осознавая этого. Но, как только мы овладеем полным осоз­нанием своей миссии, наша жизнь стремительно двинется вперед.

Вы уже поняли свою миссию. Теперь вы должны идти впе­ред, позволяя значимым совпадениям направлять вас. Они укажут вам, что вы должны сделать здесь, в Перу. До сих пор вы пользовались энергией Билла и отца Санчеса. Пришло время научиться развиваться самостоятельно и сознательно.

Он хотел еще что-то сказать, но мы оба отвлеклись, зави­дев на дороге догоняющий нас грузовик Санчеса. Когда ма­шина остановилась и Санчес опустил стекло, Карл спросил:

— Что случилось?

— Мне нужно немедленно собраться и вернуться в миссию, — ответил Санчес. — Там солдаты... и кардинал Себастьян.

Мы вскочили в грузовик, и Санчес отвез нас назад, к дому отца Карла. По дороге он рассказал, что солдаты вломились в миссию, чтобы отобрать все копии Рукописи. Не исключе­но и то, что миссию совсем закроют.

Подъехав, мы торопливо вбежали в дом. Отец Санчес сра­зу бросился собирать свои вещи. Я стоял в сторонке, не зная, на что решиться. Отец Карл подошел к собрату и заявил:

— Думаю, мне надо поехать с вами.

— Вы уверены? — спросил Санчес.

— Да. Это мой долг.

— Но чем вы можете нам помочь?

— Еще не знаю.

Санчес посмотрел ему в глаза и вернулся к своим сборам, сказав только:

— Что ж, если вы думаете, что так лучше...

Я стоял, прислонившись к дверной раме.

— А мне что делать?— спросил я.

Оба оглянулись на меня.

— Это вам решать, — сказал отец Карл.

Я молчал.

— Вы должны сами принять решение, — эхом отозвался Санчес.

Я не верил своим ушам. Неужели им совершенно безраз­лично, что я буду делать? Если я поеду с ними, солдаты, без сомнения, арестуют меня. Но и остаться тут одному было невозможно.

— Послушайте, — сказал я, — я просто не знаю, что делать. Вы должны мне помочь. Есть тут кто-нибудь, у кого я мог бы укрыться?

Священники переглянулись.

— По-моему, нет, — ответил Карл.

Я беспомощно смотрел на них. Меня терзал страх. Отец Карл улыбнулся.

— Ну же, — проговорил он, — соберитесь! Вспомните, кто вы такой.

Санчес вынул из дорожной сумки папку с листами бумаги.

— Вот вам список Шестого откровения. Возможно, он подскажет вам решение.

Я взял бумаги. Санчес спросил у Карла:

— Когда вы сможете отправиться?

— Мне нужен еще час. Надо кое с кем связаться.

Санчес посмотрел на меня.

— Почитайте пока, подумайте. Потом поговорим.

Они снова занялись приготовлениями к отъезду, а я вы­шел из дома, сел на валун и достал бумаги. То, что я прочел, уже было мне знакомо из разговоров с Санчесом и Карлом. Исследование прошлого необходимо для осознания своего индивидуального способа отбирать чужую энергию.

Этот способ усваивается нами в детстве. Преодолев этот стерео­тип, мы сможем найти свое высшее «я» и подняться на лест­нице эволюции. Я прочел всё меньше чем за полчаса.

Я понял главное со­держание откровения: прежде чем мы сможем полностью овладеть тем особым состоянием сознания — это состояние знакомо многим по мгновенным проблескам, — при кото­ром мы ясно видим, что идем по жизни, направляемые таин­ственными совпадениями, мы прежде всего должны понять свою истинную сущность.

И тут, как раз, отец Карл, выйдя из-за угла дома, увидел меня и подошел.

— Дочитали?

Он говорил тепло и дружески, как всегда.

— Да.

— Не возражаете, если я посижу тут с вами немного?

— Мне этого очень хочется.

Он пристроился на валуне у моего правого бока и, помол­чав, спросил:

— Вы понимаете, что сейчас стоите на пути познания?

— Да, наверное, но делать-то что?

— Нет, вы должны сначала поверить до конца.

— Не могу, мне очень страшно.

— Поймите, как важно принять правильное решение. Ведь истина, которую вы ищете, так же важна, как эволюция всего мироздания. Потому что эту эволюцию совершаем мы.

Неужели вам непонятно? Отец Санчес рассказал мне о вашем прозрении на вершине горы. Вы видели, как развива­лась материя — от водорода с его простейшими колебания­ми до человека. Тогда вы еще не знали, как люди продолжа­ют эволюцию. Теперь вы это знаете.

Люди рождаются — каждый на своем месте, в свое время, в своей исторической обстановке. Они вступают в союз с другими людьми, нашедшими свою цель.

Ребенок, родившийся от такого союза, примиряет пози­ции своих родителей в некоем высшем синтезе. Ему помо­гают в этом значимые совпадения.

Я не сомневаюсь, что вы поняли Пятое откровение: каждый раз, как мы, впитав энер­гию и встретив нужное совпадение, продвигаемся вперед, мы повышаем свой энергетический уровень и остаемся на нем.

Наши дети наследуют у нас уровень колебаний и в собствен­ной жизни повышают его дальше. Эволюция совершается нами, людьми.

Наше время внесло в этот процесс нечто новое. Мы гото­вы осознать эволюционный процесс и, тем самым, его уско­рить. Страшно вам или нет — это не имеет значения, у вас нет выбора.

Раз уж вы поняли, в чём смысл вашей жизни, вы не можете утратить это знание. Если вы попробуете напра­вить вашу жизнь в другую сторону, вы останетесь с ощуще­нием урона, неполноты. Вы лишитесь самого главного.

— Но сейчас-то мне что делать?

— Не знаю. Это знаете только вы. Я могу только посоветовать вам набрать побольше энергии.

К нам присоединился отец Санчес. Он подошел как мож­но тише и незаметнее, отводя глаза, словно боялся нам по­мешать. Я попытался сосредоточиться, сфокусировав внима­ние на окружающих дом скалах.

Сделав глубокий вдох, я понял, что с той минуты, как вышел из дома, был полностью поглощен собой, ничего вокруг не замечая. Я отсек себя от красоты и величия гор.

Глядя вокруг и пытаясь проникнуться окружающей кра­сотой, я снова, как бывало, ощутил свою причастность ко всему, что вижу. Всё вокруг стало близким, реальным, всё зас­ветилось. Я снова ощутил свое тело легким и полным сил.

Я посмотрел сперва на отца Санчеса, потом на отца Кар­ла. Оба внимательно глядели на меня, и я понял, что они видят мое энергетическое поле.

— Как я выгляжу? — спросил я.

— Вроде бы получше, — ответил Санчес. — Побудьте здесь, наберите энергии как можно больше. Мы соберемся через двадцать минут.

Он улыбнулся — чуть-чуть лукаво.

— И вы, — добавил он, — будете готовы начать

Вступление в поток

Священники вернулись в дом, а я провел еще несколько минут, любуясь горами и пытаясь набрать побольше энер­гии. Но потом я, утратив сосредоточенность, задумался о Билле. Где он? Удастся ли ему найти Девятое откровение?

Мне представилась картина: он бежит через сельву с от­кровением в руке, спасаясь от преследующих его солдат. Я подумал о кардинале, отправившем солдат в погоню.

В этом сне наяву мне было ясно, что Себастьян, несмотря на свою власть и авторитет, не прав, что он неверно, представляет себе влияние откровений на человеческие души.

Мне пока­залось, что его можно было бы переубедить, если бы только мы поняли, какая именно часть Рукописи его напугала.

Среди этих размышлений мне вспомнилась Марджори. Где она, что с ней? Я представил себе нашу встречу. Где и когда это случится?

Хлопнула входная дверь, и я вернулся к действительнос­ти. Я снова ощутил свою слабость, свой страх. Санчес обо­гнул дом и подошел ко мне быстрым, уверенным шагом.

Он присел рядом и спросил:

— Вы приняли решение?

Я покачал головой.

— Судя по вашему виду, вы не набрались сил.

— Нет, скорее, я чувствую слабость.

— Мне кажется, вы не выработали верной последователь­ности действий при насыщении энергией.

— Как это?

— Позвольте, я объясню вам мой личный метод впитывания энергии. Может быть, это поможет вам найти собственный.

Кивком головы я попросил его продолжать.

— В первую очередь, — начал он, — я стараюсь сосредоточиться на том, что меня окружает. Думаю, что и вы начинаете с этого. Потом я стараюсь припомнить, как выглядит это всё, когда я переполнен энергией.