Поэтому, когда раздался телефонный звонок, Эмиль весьма обрадовался и предложение Яны встретиться принял с готовностью. Через полчаса он уже был у нее дома.
– Мама сказала, что я должна помочь тебе определиться, а вместе нам предстоит оказать помощь Алиму, потому как задача стоит сверхсложная, а времени совсем мало. Я волнуюсь, предстоит нечто грандиозное, и мы в этом участвуем, прямо не верится.
– Хороша помощь, – заметил Эмиль, – если даже вера не верит и разум не разумеет.
– Нет, я совсем не то хотела сказать, просто, чем серьезнее об этом думать, тем жестче становятся рамки. Модель ведь – это такое свободное слово, что сам не знаешь, к чему оно может отнестись в очередной раз. Вот, например, захочет человек смоделировать свои отношения с кем-то и обращается к нам, чтобы или отработать какое-то качество, или идею, да что угодно, – Яна хотела растормошить Эмиля, но ей никак не удавалось. – Ладно, скажу по другому: завтра вам с Алимом надо будет представить свои проекты, а мне найти механизм их сопряжения.
– Как завтра? – удивился Эмиль.
– Ну, ошиблись немного в службе согласований. Не той мерой мерили время, не в той линейности. Готовы ли мы сыграть в такую игру?
– Тогда надо срочно звонить Алиму. А откуда у тебя такие сведения? – уточнил Эмиль.
– Интуиция, такое маскирующее слово знаешь? За ним можно любые способности и возможности спрятать.
– Так это всего лишь предположение, – успокоился Эмиль, – хотя было бы неплохо со всем побыстрее разобраться, а то ведь не будет покоя в неопределенности.
В это время зазвонил мобильный телефон. Звонил Алим.
– Группа поддержки на проводе, – пошутил Эмиль в трубку.
– На каком проводе? – Алиму было не до шуток, – надо бы посовещаться, пока такой шанс имеется, есть срочная работа, так что жду на базе. Место сбора «Порт Алим».
– Ну, вот, как ты и хотела, – улыбнулся Яне Эмиль, – начинаются очередные гонки. Нас вызывают на переговоры. Но если это шутка чья-то, то я за себя не ручаюсь.
Через полчаса в комнате, которую не так давно использовали в качестве портала для первого опыта межгалактического контакта, собрались четверо кандидатов на очередное задание, как выразился Алим.
– Обратили внимание? – начала Яна, явно подзадоривая собравшихся, – у входной двери, когда мы проходили, суетились рабочие, похоже, готовили место для каких-то вывесок. Неспроста всё это, ох, неспроста.
– К чему такая спешка? – возмущался, не обращая внимания на ее слова, скорее, для формы, Эмиль. – Где обещанный отпуск?
– Интересно получается, – в свою очередь удивлялся Алим, – мне сообщают, что ты открываешь Модельное Агентство, требуется срочно обеспечивающая программа. Даже название её уже готово: «Скользящее слежение», а ты вдруг разыгрываешь полное неведение. Что за шутки такие?
– Шутки или не шутки, а кто-то нас то ли сводит для какого-то дела, то ли разводит с какой-то целью, – предположила Мила.
В комнату вошла Алина.
– Скорую помощь вызывали? Какая тут у вас накаленная рабочая обстановка. Чем так все озабочены? – она присела на диван и продолжила, – читали табличку на входной двери? Какое-то модельное Агентство «Метамода» и вторая: Центр Межгалактических сообщений «Порт Алим». Прямо как в фантастическом фильме. Нас что, рассекретили?
– А какая кому разница, что там написано, – начал понимать смысл происходящего Эмиль. – В наше время никого и ничем не удивишь. Более того, кому не надо, тот и не увидит, а кому рано, тот и, увидев, не сообразит. То-то у меня сегодня пустота в голове, с самого утра не могу сообразить, что к чему. Оказывается, за нас давно всё решили, и сейчас начнется загрузка нового пакета данных. Кто потянет за ниточку этого дивного, невидимого клубочка?
– Пускай скорая помощь и ставит диагноз, – предложил Алим.
– Так, значит, вы признаете, что требуется не только выходная адаптация, но и входная? – обрадовалась Алина.– Но тогда для клиентов вашего агентства и подавно понадобится такая программа. Для начала вам придется поделиться конкретикой своих планов, чтобы можно было заранее сконструировать технологию.
– Скажем, не сконструировать, а смоделировать, – уточнила Яна.
– Давайте, я и буду первым клиентом нашего модельного агентства, – предложил Эмиль, – а что, надо всё проверить на личном, так сказать, опыте.
– И что ты хотел бы смоделировать? – поинтересовался Алим.
– Как что? – удивился Эмиль, – модельное агентство, конечно же!
– Это можно, – вошел в роль сопровождающего Алим, – но для начала надо определиться, какими технологиями мы можем воспользоваться для синтеза нашей новой программы.
– Опять торопитесь, – остановила его Алина, – сначала надо определиться на совместимость. Может, ему какие методики противопоказаны или преждевременны. Откуда такая самоуверенность, что всё можно?
– Причем тут самоуверенность? – возразил Алим, – просто мы уже имеем опыт совместной работы, а вы, уважаемая, сбиваете с настроя.
– Тогда тем более есть опасность зацикливания на уже опробованном. Надо хотя бы пройтись по другим вариантам предполагаемого круга методик.
– И где же тогда спонтанность сработает? – не соглашался Эмиль.
– Как где? – настаивала Алина, – на поле более насыщенного и полного выбора.
– Хорошо, давай, предлагай из чего выбирать, если готова, – Алим смотрел на нее ожидающе.
– Пробужденность веры или выражение открытости проявлений, престол синтеза мысли или безмолвие синтеза знаний, – Алина спокойно смотрела на своего оппонента, – перечислять дальше? Можно еще матрично конкретизировать по цели или устремлению. Знаешь, сколько получится? Устанешь перечислять.
– Так ведь ты просто названия Управлений, и то не полные, произносила, – понял Эмиль.
– Я и не спорю. А ты будешь спорить, что у каждого из них есть свои технологии и во множестве интерпретаций?
– Возражать не буду, но как мы найдем оптимальный вариант, и кто нам раскроет сам процесс реализации, простройку условий и прочее? По-моему, ты заранее всё усложняешь, – сопротивлялся Эмиль такой постановке вопроса.
– А, по-моему – пытаюсь приблизиться к стандартам и различить спонтанность от неорганизованности, которая просматривается у вас, и которую вы пытаетесь протащить в новое дело. Ответственное дело, в котором, между прочим, будут участвовать и другие, и надеяться будут на соблюдение элементарных правил техники безопасности.
Неожиданно в дверь постучали, прервав поединок принципов и мнений.
Незавершенное дело
Дверь открылась, и в проеме показался молодой человек. Оглянув присутствующих, он переспросил:
– Извините, может, я не туда попал? – по выражению лица посетителя было видно, что попал он именно туда. Да и Фаина не пропустила бы постороннего, и, вообще, неконтролируемая ситуация для «Литературного мира» вряд ли возможна, исходя из опыта. Поэтому стоило ко всему отнестись серьезно.
Алим смерил посетителя взглядом и предложил сесть, затем, сделав паузу, завел разговор:
– Надеюсь, вы готовы сформулировать вопрос по существу, раз уж пришли?
– Бред какой-то, – необычно начал посетитель, – по правилам Галактической этики, ваш возраст и вид должны соответствовать оптимальным параметрам доверия, а иначе вы или самозванцы, или провокаторы. В таком случае вас скоро зачистят. Стоит ли такая игра свеч? Хорошо, не буду вас пугать преждевременно. Мне необходимо попасть в центральный архив планеты Сартака, отдел технологий Месораци и поговорить с тамошним хранителем. Если вы не те, за кого себя выдаете, то всё равно ничего не поймете.
Алим посмотрел на Эмиля, передавая, таким образом, ему слово и беря на себя функции сопровождения.
– Всё это хорошо, – признал Эмиль, – но вы должны понимать, что мы оказываем лишь услуги сопровождения и частично отработку маршрута. Все остальные вопросы требуют согласования с соответствующими службами. Хотя в вашем случае я не вижу потребности в этом. Очевидно, ваша цель находится в нашей Галактике?
– Тогда возникают вопросы, – заметила Яна, – почему ваши знания не соответствуют вашим возможностям? Из-за чего произошло рассогласование? Может, легче перенести цель к вам, чем вас к цели? И самое интересное: откуда такая информированность в отношении нас? Ведь мы еще даже не начали толком работать.
– То есть вы признаете, что не можете мне помочь?
– Наоборот, – взял опять слово Алим, – мы хотим сказать, что ваш вопрос имеет свою предысторию, от трактовки которой зависит выбор тех или иных вариантов его разрешения.
– Но и я не знаю, с кем имею дело. Ведь я пришел к вам без рекомендаций.
– Вот именно, – поймала его на слове Алина, – вы пришли без чьих-либо рекомендаций и, вдобавок, не сообщаете необходимой информации. Представьте разницу между тем, чтобы дорисовать недостающий фрагмент картины, и тем, чтобы нарисовать фрагмент, который бы потом подошел к самой картине. Согласны с существенностью отличия?
– Узнаю чисто земной подход, сформированный ее ограниченностью и любопытством, – немного расстроился посетитель, – одного не пойму, почему мне рекомендовали именно вас?
– Неубедительно, – подключилась к диалогу Мила, – это именно ваша игра не стоила свеч. Удивительно, как долго с таким уровнем авантюризма вы не можете решиться на следующий шаг. Время работает против вас, ведь более безопасно вряд ли где-то в другом месте вы будете себя чувствовать.
Вот такой странный разговор произошел в первые пять минут посещения. Было непонятно, кто, о чем думает и на что намекает. Но это только на физическом уровне. На уровне тонком обе стороны пытались определиться, с чем имеют дело и стоит ли доверяться. Последние аргументы Милы, видимо, обнаружили под собой твёрдую почву, и переговоры вошли в следующий виток, а посему странный посетитель продолжил:
– Сдается мне, что статус ваш, свободно определяющихся, не больно-таки однозначен. Поэтому в некотором роде игра наша пойдет вслепую, чтобы не сказать втёмную, и хотелось бы получить хотя бы личные гарантии порядочности. А поскольку еще никто никогда не уверял в противном, то я сам должен наконец-таки решиться, как вы верно имели место заметить. Во всяком случае, я принимаю ваш вариант игры. Но тогда приготовьтесь слушать, господа модельеры.
Итак, зовут меня Ювлоан, здесь же – просто Левон, так меньше вопросов возникает. Планета моя, Така, попала под сокращение, как неперспективная, но один из представителей Месораци предложил желающим сделать выбор варианта тестирования на право продолжить эволюцию. На выбор было предоставлено три виртуальных варианта Сартака, Витака, и Агатака. Я выбрал первый.
Скоро мне предстоит узнать, насколько удачным был мой выбор. И здесь же ответ на ваш вопрос: «Почему знания не соответствуют возможностям?». Хотя к вам этот вопрос тоже можно отнести. Так что мы в равных условиях. И ваша игра не менее непредсказуема, чем моя.
Так вот, об игре. На Сартаке нас разделили на группы. В моей оказалось двадцать человек, и опять право выбора: экскурс в иное с переносом более пятидесяти процентов состава и самостоятельное управление возвращением или менее пятидесяти процентов, но автоматическое возвращение с потерей сознательной части памяти. Остается только память генетическая как способности, свойства, но не осознание. И я опять выбрал первый вариант. А вот здесь самое интересное начинается.
Я родился, как и все люди рождаются. Учился, работал, в общем, жил себе помаленьку. Но однажды, возвращаясь с дачи, сел я в электричку и задремал. Открываю глаза, в вагоне, кроме меня, только один, представительный такой, серьезный мужчина сидит, смотрит на меня и говорит:
– Слушай меня внимательно, Левон, или, вернее, Ювлоан, повторять не буду. Собственно на Сартаку отправились все, кто не готов был. И можно было бы о тебе вовсе забыть, но комиссия выявила нарушение правил деятельности агента Месораци. Ты единственный, кто находится в ручном режиме, значит, твоё возвращение в твоих руках. Остальных мы перевели автоматически, вам тут нельзя больше находиться, так как пошла плановая перестройка генетики на более высокую мерность. Вот их телефоны, чтобы не сомневался, и дал мне листок-распечатку. А пока он говорил, перед глазами всё моё иное прошлое пролетело. Я впал в забытье. Проснулся я на конечной остановке, вернее, растолкали меня. В вагоне полно людей, в общем, всё, как всегда, а в руках листик с телефонами. Я его положил в карман и отправился домой. Сон свой решил выбросить из головы, но не получалось никак. Всё выглядело так, как будто вспомнил я что-то важное. Места себе не находил, все газеты перечитывал. Находил множество заметок о переходе в новое, о перестройке на генном уровне. Но вот одна заметка была последней каплей моего терпения.
Левон протянул газету с обведенной в кружочек заметкой. Алим обратил внимание на саму газету. Точно в такой же он увидел когда-то объявление, которое изменило его жизнь. Алина прочла вслух:
«Можете радоваться, земляне: Отец решил привести в порядок свои угодья. Все, кто нам помогал или мешал раньше, не буду судить, чего больше было, но все они теперь пришли или идут пожинать свои посевы. Глобусов своих автономных лишились они. Но и это еще не всё.
Всех, кто присоседился к нам, покинув места свои отдаленные, и не успел адаптироваться, на самом что ни на есть глубинном уровне, хочу огорчить известием, что в связи с генной модификацией коренных будете вы депортированы или развеяны на благо развивающихся эволюций. Так что не забывайте наше гостеприимство и читайте объявления, может, что подметите».
– Так это больше на шутку похоже, – возразил Эмиль.
– Тогда и вы – это шутка и просто моё воображение, – улыбнулся Левон и указал на еще одно обведенное место в газете.
Алина опять прочла вслух:
«Консульское представительство Сартака предлагает своим гражданам вернуться на родину, воспользовавшись услугами агентства «Метамода», и – телефон для справок.
– Меня словно прострелило, – признался Левон, – я нашел листок с телефонами и начал звонить. На половину телефонных звонков никто не ответил, а на вторую отвечали не сами их хозяева, а близкие, и непременно сообщали, что те, кому звонят, пропали без вести, и их не могут найти.
И вот я здесь. Смеяться мне или плакать, не знаю. Но то, что я начал видеть после той встречи с агентом, меня не особо радует. Говорят, что сейчас многие видят астрал и прочие слои бытия. Не завидую я им.
Достаточно подробно я нарисовал картину своего бытия? Или требуются еще детали?
– Да, в общем-то, вполне ясно, – согласился Эмиль, – теперь можно начать моделирование самого решения. Но завершение вашего дела имеет два варианта: первый – это депортация, то есть билет в один конец, а вторая – изменение статуса сартакца на землянина. Что вам подсказывает сердце?
– Вообще-то, если возможно решение вопроса с генетикой и соответствующие гарантии, то я бы остался. Судя по тем картинкам, которые мне показали, всё же стабильность в развитии и перспектива радужнее здесь. Ведь прижились же здесь и фаэтоновцы, и сирианцы, а по отдельным источникам еще десятки других. И никто не чувствует себя чужим.
– Что же, давайте проясним вопрос генетики, – предложила Алина.
Генетика
– У кого будут какие мнения?
– По-моему, тут всё прозрачно, – уверенно произнесла Яна, – две проявленные нити спирали ДНК – это слишком мало для тех новых требований, которые предъявляются к человеку.
– В том-то и дело, что я изучал этот вопрос, – безрадостным голосом пояснил Левон. – Из известных двенадцати нитей физическое тело программируют только первые две. Это Кетер эц Хаим, или «Древо жизни», биологическая нить с записью нынешнего биологического воплощения с программным обеспечением новых начинаний. И эта нить заблаговременно четырехмерна. Такой запас, который ранее казался излишним, стал как нельзя кстати. Он способен выдержать переход. Поэтому коренное человечество и может быть спокойно, кроме той его части, которая неосмотрительно пошла на различные сделки с понижением мерности. Но это отдельный вопрос.
Тора Эсер Сефирот, или «Чертеж закона Всевышнего» – нить жизненного урока, которая обеспечивала ученическое развитие, имела лучевые структуры, позволявшие выходить на тонкий план бытия, на записи прошлых воплощений, различных хроник, и она же потенциализировала участие в планировании предстоящего, это вторая проявленная нить пятимерного строения.
И еще десять – непроявленных, потенциальных, которые могут иногда активироваться только устремлением и усилием того, кто стал на путь совершенствования. Эти десять как бы детализируют и углубляют программы второй нити.
Нецах Мэркаба Элияху – Вознесение и Активация, Урим Вэ Тумим – Свет и Сила, Алеф Эц Адонай – Энергия Кристальной Сердцевины.
– И в чем вопрос? – перебил его Эмиль.
– А вопрос в том, что эти нити проходили через ангельский и божественный глобусы, и тому служили соответствующие проводники, стражники и прочие, кто отслеживал чистоту прохождения. Теперь их нет, или частично нет, но и это не главное. Как оказалось, при клонировании не воспроизводятся эти тонкие структуры, а создаются только их макеты, картинки, иллюзия и прочая бутафория. И вот представьте: идет ревизия и проверяется наличие и действующего механизма, и замена деталей обеспечения, которые были завязаны на проводников деталями синархического управления, а тут бац – и попадается клон. Диагноз: сердечная недостаточность – и пошел на переплавку. По четырем нитям идентификация уже прошла. Я это прямо ощутил по своему самочувствию. Сейчас отпускаются нити ангельского сопровождения, не все сразу, но каждая мощная вспышка или магнитная буря на Солнце – это очередная порция… Вам смешно, а я каждый день жду, что за мной придут.
Теперь мы подошли к самому вопросу. В той части моей цельности, которая умещается в промежуток от больше пятидесяти процентов до ста и которая осталась в архиве Сартака, находятся мои идентификационные коды с девятого по двенадцатый. И от вас всего-то лишь требуется обеспечить мое сопровождение по пяти тонким нитям, помочь в качестве адвокатов, если потребуется – в решении вопроса о передаче мне хранящихся там последних четырех нитей и обеспечить сопровождение обратно на Землю. Это всё. Секретарь меня уведомила, что вы начинаете проводить такие операции с завтрашнего дня, но заявку можете принять сегодня.
– Оставляйте у секретаря ваши координаты, телефон, мы сообщим свое решение, – завершил Алим неожиданный прием посетителя.
– Так я буду надеяться, – произнес Левон и вышел.
Некоторое время все сидели молча.
– Я тоже где-то читала, что предстоит перестройка на генетическом уровне, – заговорила первой Яна, – но я не подозревала, что с этим могут возникать такие проблемы у некоторых.
– А ведь дышать легче станет после такой санобработки на планете, а то за век Кали Юги так всё испоганили, что кроме страхов, тревог и уныний человеку и не видится иногда ничего. Это ж так заразить надо было, чтобы проявление животности становилось в радость, – возмутился Эмиль. – Дух овна пытались закреплять, сильным быть, как лев, зорким, как орел, упертым, как баран.
– Это ты уж слишком пессимистично. Не всё так плохо, как кажется, – возразил Алим, – ведь Отец дал возможность человеку эволюционировать дальше, причем не только планетарной, но и метагалактической, и универсумной эволюцией. Всё открыто – бери, кто готов и устремлен. Но, конечно же, всем, кто сильно отстал от авангарда и кто шел просто наблюдателем, теперь придется напрячься.
– Это всё понятно, философствовать – каждый горазд, но как всё это перевести в план реализации практической? Сейчас столько заигравшихся начнет прозревать. Если действительно быстро пойдет отстройка на генном уровне, то работы у нас будет – хоть отбавляй. Поэтому первый клиент должен быть обслужен по высшему разряду. – Мила вернула всех к вопросу обсуждения.
– Так что, выходит, не буду я первым клиентом, – расстроился Эмиль, – без учений в бой пойдем?
– Но ведь если вспомнить: мы уже не одну тренировку прошли, под разным ракурсом. Вот теперь первое серьезное дело. Завтра же его и осуществим, – предложил Алим, – сейчас только распределим обязанности – и вперед.
– Интересно, а сколько теперь нитей будет активировано? Восемь? Шестнадцать? И сколько будет потенциализировано? – размышлял Эмиль.
– В ближайшие годы всё станет известно при современных темпах развития, так что не торопи события, и так еле поспеваем, – перебила его Алина, – давайте уже работать, времени мало.
– А что тут думать, – выразил готовность Эмиль, – я могу сопровождать хоть сейчас, Алим обеспечивает тылы и активацию портала. При малейшей угрозе прерывает операцию, а вы готовите адаптирующие программы, или как там у вас это называется, чтобы сам процесс смог состояться и повреждений биологического носителя не произошло. Чтобы он, бедненький, психику свою не нарушил. Вот и всё, а сама операция – так тут никакими подготовками не предугадаешь, что там может возникнуть.
– В том-то и дело, что если указать точный адрес, точную цель, мыслеобраз создать и определить, с кем надо взаимодействовать, то всё пройдет аккуратно, без ненужных эксцессов и потерь, – сердилась на его беспечную самоуверенность Яна, – сколько тебя учить можно.
– Йанода цэ фела мимут эв миру, – проговорил вдруг Эмиль, – туманный ключ к физике. Кто сказал, что вы должны помогать какому-то сартаковскому ювлоиду. Шпионил тут у вас неизвестно для кого, так теперь же за ваш счет еще и модернизироваться хочет. Позор вам, легковерные земляне.
На этом возмущение эфира Эмилем закончилось, и его глаза уставились в одну точку.
– Что это с ним? – забеспокоилась Яна.
– Судя по началу изречения, он прочел наоборот четвертый и пятый ключ нитей генетических кодов, – улыбнулся Алим, – извините, но мне нужно за ним. Вернусь, расскажу.
Далее он произнес такое же непонятное: «Ейехэ реша ейехэ михолэ амудак» и уставился в ту же точку, что и Эмиль.
– Не удивлюсь, если это окажется оборотка с шестого и седьмого ключа, – улыбнулась Мила, – сейчас переведу: «Открывшаяся божественность Я Есмь, что Я Есмь и семя, и смесь». А у Эмиля было: «Энергия кристальной сердцевины, универсальный свет и сила естества».
– Выходит, они решили узнать, что тут напел этот, так называемый, сартакец? – сообразила Алина.
– Только не надо сейчас по этому поводу никаких высказываний, пока они там, – предостерегла Мила. – Не надо им создавать лишних сложностей. Лично я за ними не собираюсь, хватит и нашей библиотеки. Давайте лучше подумаем, как их выдергивать, если застрянут где.
Удачный маневр
Эмиль смотрел в одну точку неслучайно. После ухода посетителя он отвлекся, пока остальные решали, что делать, и заметил аномалию пространства именно в этой точке.
– Что бы это могло значить и чем может обернуться? – подумал он и услышал в глубине интригующий ответ:
– Портал для своих, наполовину активированный ключами с первого по пятый. Если бы вы его не прервали, он вставил бы все двенадцать ключей. Но он предложит это сделать завтра. А тогда…
– Что тогда? – подумал снова Эмиль и опять услышал собственный ответ.
– А ты попробуй ввернуть оборотные ключи – узнаешь.
Войдя в кураж, Эмиль озвучил уже известную часть внутреннего диалога и ушел в открывшуюся дверь.
– Да уж, опять маневры, – подумал он снова, оказавшись в длинном коридоре с таким же длинным рядом дверей без ручек и табличек на них.
Продолжая по инерции движение, Эмиль вдруг сообразил, что дело это бесполезное, поскольку нового ничего не происходит. Затем он провернул стенку, и двери замелькали мимо него. Развеселившись находке, Эмиль ткнул пальцем наугад: движение прекратилось, указанная дверь открылась, и небольшая комната объяла его, замкнувшись за ним. В комнате было всего три стола. За одним сидел Алим, рядом был свободный, а напротив сидел смотритель.
– Опаздываешь на службу, агент. Время ждать не будет. Садись.
Эмиль сел, и перед ним появилась книга.
– Пиши, – произнес смотритель, – действуй.
«Смотритель обязан предлагать наилучший вариант без прямой подсказки и, в конечном счете, он заинтересован в выигрыше подопечного», – вспомнил Эмиль, как недавно сам был в подобной роли.
«Легко сказать пиши. Когда бы знать, чего пиши? Пиши: действуй», – представил он по-другому услышанное и начал писать:
«Действуй, чтобы ощущать; ощущай, чтобы чувствовать; чувствуй, чтобы мыслить – троичная основа промысла ».
– Продолжай, – не давал подумать смотритель.
И Эмиль продолжил:
«Точно так же существует четверичная основа причинности, пятиричная – присутствия и шестиричная – идейности, как истока действенности ».
«Новое идет новыми путями, на месте не стоит, рождающиеся грани открывает, возожженными пламенами очищается, оплавляется, синтезируясь, восходит, продолжение пути открывает».
– Читай, – обратился смотритель к Алиму, и тот раскрыл книгу, лежащую перед ним:
«Гелы начали свой путь удачнее, чем Тропы. Не случайно гречекое «гелис» означает спираль, «гелиос» – солнце, а «тропы» на греческом – всего лишь поворот пути, оборот речи. Но пришли арии, и появились тропари – стихи молитвенные, преображающие стихии. Сложно внизу, однако, наверху так же: «ана» – вверх, ан – отрицание. Ан-гелы и ан-тропы, архангелы и архантропы одну буковку всего потеряли и начали терять свои позиции. Застой, а не развитие, падение, а не вознесение. Анахронизм и анабиоз. Начало игры. Все правила закручены в спираль невидимых нитей… Дальше на взлет или дальше в падение… ».
– Какую из двух игр выбираете, – спросил смотритель, – древнюю или новую, известную или неизвестную, прописанную или пишущуюся?
Алим закрыл свой фолиант: древний, толстый, манящий. Эмиль оставил свою книгу открытой.
– Первый пришел вторым, второй – первым. Выбор увидели прежде, чем соблазн, писать начали раньше, чем прочитали. Статус неприкосновенности оба получаете. Заявитель не заявился, заявку не дописал, отложил на завтра. Стало быть, и начало игры завтра. Всё у вас шиворот навыворот: Рохэв Бааравот, – проговорил смотритель и исчез.
Алим с Эмилем переглянулись и, поняв друг друга без слов, восприняли сказанное странным собеседником буквально и одновременно произнесли:
– Товарааб Вэхор.
И вышли из прострации.
– Если произнести наоборот, то это будет восьмой ключ. Означает он «Всадники Света» и активирует нить мудрости и ответственности, – пояснила Мила всем.
– Неужели вам сделали прививку мудрости и ответственности? – с нескрываемой иронией произнесла Алина, – не верю! Бросили нас на произвол судьбы, а сами отправились развлекаться. Извольте теперь всё пояснить!
– Непременно всё расскажем, – уверил ее Алим, – тем более что я обещал, только уже не здесь.
Он поднялся и направился к выходу, остальные за ним.
В приемной Алим хотел что-то сказать Фаине, но та прижала палец к губам и произнесла первой:
– Ничего личного, друзья, просто наши скорости слишком малы. Вот и получается: час за день, день за неделю и всё штрихами. Вы уж там сами корректируйте, на вас вся надежда. Не потянем – прикроют нас, и всех дел-то, а не хотелось бы. Так что ты собирался сказать, Алим?
– Завтра к десяти можете приглашать вашего клиента. Сопроводим, куда надо, – ответил Алим, и команда нового агентства покинула здание.
Эмиль провел Яну домой и выпил у нее чашечку чая. А когда собирался уже уходить, пришла Елизавета Михайловна.
– Ох, уж эти оппоненты: требуют конкретных результатов, да еще и оценки независимых экспертов. Это в то время, когда работа только вступила в стадию осознания. Хотим, говорят, убедиться в уровне предлагаемых услуг, поэтому задача будет усложняться по мере прохождения этапов ее решения. Так что вы уж постарайтесь завтра, раз согласились. Хотя можно было и не торопиться.
– Чему быть – того не миновать, – возразил Эмиль, – долго готовиться к неизвестному – это всё равно что отбросить первую мысль. Пойдет нагромождение умозрительных конструкций на несуществующие обстоятельства, и можно пропустить самый ответственный момент перевода стрелки на нужное направление. Стрелочник же потом и виноватым окажется, когда состав не прибудет в нужное место в назначенное время.
Ответ оказался таким же размытым, как и вызвавшее его замечание, поэтому диалог не завязался, а Эмиль, тут же попрощавшись, выскользнул из квартиры.
«Есть время сбора информации и ее оценивания, а есть время конкретных действий, в которых эта самая информация выступает всего лишь внешним катализатором, влияющим на принятие решений и не больше, – размышлял Эмиль. – В данном случае, видимо, было важно не засыпать ворохом рассуждений сообщение о том, что они сами будут определять степень сложности задания. И чем глубже будут искать зацепки, тем выше окажется поставленная планка. Поэтому не следует рвать изо всех сил на старте. Надо сбить темп и, развлекаясь, пройти всю дистанцию. Интересное слово. Надо будет соблюдать дистанцию, абстрагироваться, действовать и в то же время – непредвзято отслеживать свои действия. Что ж, посмотрим…».
Восемь часов утра. Эмиль проснулся поздно и в момент пробуждения запомнил последнюю сцену действия, вернее, часть диалога со смотрителем.