Вопрос №1
Писатели — профессионалы.
Повышение статуса литературы (должность придворного поэта: Полоцкий, Ломоносов)
Развитие книгопечатания (появление учебников, общие эстетические нормы)
Профессионализация (образование, классические образцы)
Литература: художественная, научно-техническая, конфессиональная (никонианская и старообрядческая: историко-литературные, научно-профессиональные и литературно-профессиональные произведения(проповеди))
Развитие двух культур: дворянская и демократическая
Борьба этических концепций:
- О происхождении власти (божественная и договорная
Изменение официальной идеологии: практическая деятельность выходит на первый план: поэзия, ремёсла + гос-во в мировоззрении встаёт на место церкви.
Верховная власть — для пользы подданным: законность царя определяется не наследственностью, а пользой правления.
Литература: высокое положение, придворное положение поэта, особое место и взгляд на гос-во, авторитет слова, поэт-пророк (носитель великих начал): Тредиаковский — античный идеал высокого поэта + божественный пророк)
Школы: ломоносовская (Радищев, Перов) — поэзия, сумароковская (Майков, Херасков), фонвизинская (Крылов, Гоголь), екатерининская (Глинка, Бекетов) — драматургия, карамзинская (Измайлов) — проза.
Основные направления: обличительное (Сумароков, Кантемир, Крылов) — критика крепостного права, сатирические жанры, отрицательные примеры; охранительное (Ломоносов, Петров) — прославление могущества русского императора; революционное (Радищев, Херасков, Карамзин, Львов)
Изменение культурного сознания
Изменение облика страны (новый календарь, гражданский шрифт, печатные книги, появление вузов)
Развитие литературной критики: профессионализация литературы, роды и жанры, направления, школы, кружки, журналистика. Слово «критика» вводит Кантемир. Формы: сатиры и эпиграммы.
Развитие журналистики.
Влияние региональных культур
Законы и процессы развития лит-ры:
ускорение развития (религиозный символизм — реализм за 100 лет)
демократизация: писательского состава (иерархи — лакеи), тематики (цари — крестьяне и проститутки), жанра (эпопея — басня)
неравномерное развитие жанра и рода
классицизм тормозит развитие прозы (т. к. романы писались, но отвергались)
Проза возникает под воздействием Вольтера, поэзия — постепенно из барокко: застольные песни — ода — сатира — эпиграмма.
Дидактизм: учение нравственности и идейности, положительные и отрицательные примеры, комедии не должны быть смешными — прямое обличение.
Публицистичность
Основные методы и направления:
Религиозный символизм
Барокко (петровская эпоха: путевые записки, традиционное польское барокко)
Предклассицизм (Прокопович, Тредиаковский, Кантемир: новое соержание и идеи — сатиры)
Классицизм (Домоносов, Державин, Фонвизин: жанровая система, литературный язык, единая эстетика)
Сентиментализм (Карамзин)
Предромантизм
Предреализм (Радищев: социальный герой, быт, реальность)
Вопрос №2
1. Конец 17 века — первая треть 18 (появление лирики, драмы, новых жанров, развитие барокко)
2. 30-50 18 века (формирование классицизма)
3. 1760 — 1775 18 века (развитие классицизма, предромантизм, сентиментализм, равитие сатиры)
4. Последняя четверть 18 века (кризис классицизма, развитие сентиментализма, зачатки предреализма)
Периодизация:
1. 1700-1730 гг. (предклассицистический). Произведения отличаются большой жанровой и стилистической пестротой, во многом связаны с предшествующим периодом. Еще не выработаны ни общий творческий метод, ни стройная жанровая система, но уже вызревают основные идеологические предпосылки классицизма: защита государственных интересов, прославление Петра как просвещенного монарха. Усиливается интерес к античности.
2. 1730-1750 гг. (становление классицизма). Радикальные преобразования литературы, создание новых классицистических жанров, реформа литературного языка и стихосложения, появление теоретических трактатов, обосновывающих эти нововведения. Представители: Кантемир, Тредиаковский, Ломоносов, Сумароков.
3. 1750-1790 гг. (расцвет классицизма). Большую роль начинает играть просветительская идеология, под ее влиянием русский классицизм поднимается на новую ступень своего художественного и идейного развития. Начало трансформации классицизма, появление сентиментализма. Представители: Фонвизин, Державин, Княжнин, Капнист.
Вопрос №3
Особенности:
1. Отказ от религиозно-символического мировоззрения — наивный взгляд (т. к. меняется идеология Бог и человек)
2. Барочный метод
3. Разложение жанровой системы
4. Появление лирики и драматургии
5. Вымысел как художественный приём
6. Публицистичность, агитационная направленность (тесная связь с проповедью: оценка современности, трактовка событий по гос-венной идеологии)
7. Утилитарный характер
8. Отсутствие эстетики (начало формирования)
9. Борьба тенденций (традиционная: правила, клише, образцы, писать нужно, опираясь на другие образцы, т. к. церковь теряет авторитет; новая: из западной культуры, основана на латинской образованности — театр и маскарады)
Писательский состав:
1. Церковные иерархи (Прокопович)
2. Бояре и дворяне (Пётр 1, Кантемир, Шереметьев)
3. Разночинцы (Нечаев)
Борьба двух начал: анонимность и профессионализм
Литературные центры: Москва, Петербургский (воскруг дворянских писателей, Петербургская типография, Вятка, Ярославль (барочное начало — старообрядческая литература)
Публицистика: просветительский характер (указы Петра), антиклирикальный характер, новый идеал женщины (отказ от Домостроя), новое понимание патриотизма, новый образ царя, стираются грани между частно и общественной перепиской)
Журналистика: 1609 — первая газета в Европе, 1621 — первая газета «Вести-куранты» в России (только для царя: краткие выписки из иностранных газет), 1702 - «Ведомости» (Мусин-Пушкин: военные победы и неудачи). Источники информации: резиденты, иностранные газеты. Редакторы: Поликарпов, Абрамов, Волков. Название постоянно менялось, тираж от 2 до 2,5 тысяч, цена: 1-4 денег.
Драматургия: театр (общедоступный публичный, школьный), репертуар (комедии: перевод Мольера, импровизации на известные сюжеты, любовно-авантюрные пьесы).
Школьная драма: три части (пролог, фабула, эпилог), стихи или рифмованная проза, абстрактное представление о человеке и том, что его окружает, герой — носитель определённой идеи (одна ведущая характеристика).
Лирика: духовная, светская (высокая, интимная) + народный тонический стиль, силлабический, силлабо-тонический.
Вывод: литература ПВ — переходный этап, огромный шаг вперёд, восполнение литературы, демократизация тематики, отказ от религии, появление барокко, развитие жанра «повести» (в основе — вымышленные события, основные темы: государственная служба, любовь, авантюрная тема)
Связь с фольклором и ДРЛ
Вопрос №4
В первые десятилетия XVIII в. продолжают распространяться рукописные бытовые повести, известные на Руси еще с XVII в. Но под влиянием Петровских реформ в их содержании происходят существенные перемены. Одним из таких произведений была «Гистория о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли». Словом «гистория» неизвестный автор подчеркивал подлинный, невыдуманный характер своего повествования. Герой повести, Василий Кориотский, — молодой дворянин, представитель того сословия, на которое прежде всего опирался в своих преобразованиях Петр I. Автор наделяет его трудолюбием, любознательностью, находчивостью, бесстрашием. Сюжет «гистории» впитал в себя ряд мотивов, почерпнутых из рукописных повестей XVII в., в том числе из повести о шляхтиче Долторне, а также мотивы народной сказки. Но в эти традиционные формы автору удалось внести злободневное для Петровской эпохи содержание.
Прежде всего по-новому решается традиционная тема «отцов и детей». В повестях XVII в. о Горе-злочастии, о Савве Грудцыне родительский дом объявлялся хранителем не только материальных, но и моральных ценностей. Разрыв с ним приводил героя к полному жизненному краху. В повести о Василии Кориотском происходит переосмысление традиционной темы. Родительский дом разоряется, а представитель молодого поколения выступает его спасителем. Василий становится матросом. Этот выбор продиктован новой политической обстановкой, когда Россия, отвоевав берега Балтийского моря, сделалась крупной морской державой. В отличие от многих молодых дворян, тяготившихся службой, Василий с большой охотой и старанием выполняет все предложенные ему поручения и завоевывает любовь товарищей и уважение начальства. Чертой времени отмечена и поездка Василия в Голландию. Здесь, на верфях, осваивал кораблестроение сам Петр I.
В повести отразился возросший в начале XVIII в. международный престиж России, которую автор называет «российскими Европиями», т. е. страной, вступившей в круг европейских государств. Правитель Австрии — «цесарь» — с почетом принимает Василия — простого русского матроса — во дворце и оказывает ему всяческую
помощь. По-новому трактуется и любовная тема. В повестях XVII в. любовь, как правило, считается греховным чувством. Достаточно вспомнить Савву Грудцына, которому в его любовных делах помогает бес. В повести о Василии Кориотском любовь облагорожена. Она заставляет героя ради спасения Ираклии, дочери «Флоренского» короля, пренебречь опасностью, рисковать своей жизнью. Головокружительное превращение матроса Василия в короля также передает своеобразие Петровской эпохи, благоприятствовавшей выдвижению лиц незнатного происхождения. Безродный Меншиков сделался, по словам Пушкина, «полудержавным властелином». Горничная пастора Глюка Марта Скавронская стала русской императрицей Екатериной I. Печатью новизны отмечен и язык повести. В него широко вошли ходовые выражения петровской России: «маршировать», «командировать», «термин», «во фрунт», «уволить» и др.
Несколько иной вариант судьбы молодого дворянина петровского времени представляет «Гистория о храбром российском кавалере Александре и о любительницах его Тире и Элеоноре», написанная, по мнению Г. Н. Моисеевой, между 1719 и 1725 гг.[1]. В отличие от Василия Кориотского, Александр — сын обеспеченных родителей, поэтому его уход из дома мотивируется желанием получить достойное дворянина образование. «...Прошу ученить мя, — заявляет он, — равно с подобными, ибо чрез удержание свое можете мне вечное поношение учинити. И како могу назватися и чем похвалюся! Не токмо похвалитися, но и дворянином назватися не буду достоин»[2]. К сожалению, поведение Александра не отличается целеустремленностью Василия Кориотского. Приехав во Францию, он вместо учения отдается любовным увлечениям. Обращает на себя внимание обилие в повести героинь, — любовниц Александра. Каждая из них наделена особым характером: трогательная, беззащитная Элеонора; решительная, агрессивная Гедвиг-Доротея; преданная и терпеливая Тира. Представляет интерес своеобразный диспут о женской добродетели, который ведут между собой три иностранных дворянина. Усиленное внимание к «женскому вопросу» объясняется прежде всего изменившимся положением русской женщины, которая, выйдя из терема, вошла в общество и вызвала к себе повышенный интерес,
Повесть о дворянине Александре отразила влияние самых разнообразных источников. На первом месте среди них стоит любовно-авантюрный роман, в том числе «Повесть о Петре златые ключи». Любовно-авантюрная трагедия особенно ощущается во второй части повести. Александр и Тира, спасаясь от своих недоброжелателей, попадают в Египет, Китай и даже Флориду, где жили, по словам автора, «человекоядцы», т. е. людоеды. Во время своих странствований герой и героиня разлучаются и все-таки находят друг друга. В конце повести легкомыслие и любовное непостоянство Александра получают своеобразное, хотя и чисто случайное возмездие. Перед самым возвращением в Россию он утонул, купаясь в море.
Судьба Александра дополняет наши сведения о русских дворянах первой четверти XVIII в. Среди них были люди и типа Василия Кориотского, последовательно и самоотверженно выполнявшие свой гражданский долг. Вместе с тем встречались и лица иного склада, которые, попав за границу, поддавались всякого рода соблазнам. Именно такой тип и выведен в «гистории» о дворянине Александре.
Вопрос №5
Барокко — направление в русской и зарубежной культуре 18 века
Политическая основа: ограниченная монархия, феодальные войны, крестьянские восстания — воспевание сильной власти.
Барокко: аристократическое и демократическое
1. Московский период: мир=хаос, непознаваем — теоцентризм
Санкт-петербургский период: рациональность, культ разума — в литературу входит антропоцентризм.
2. Пишут о путешествиях — анонимно, старообрядческие писатели
Направления: высокое (столичное искусство: канты, интимная поэзия, героические поэмы), среднее (гистории, повести), низоввое (с приходом классицизма: лубок)
Барокко — религиозное искуство
В России очень светлое, жизнеутверждающее, синтез славянского и западноевропейского барокко.
Стиль Аваакума (из плетения словес)
Жанры: драма(комедия, трагедия, трагикомедия) 10-20, лирика(песни, канты, поэмы)80-90, эпос(гистории, путевые записки, похвальные слова) конец 17 — начало 18
Эстетика: просветительский характер, оптимизм, расширение объектов поэтизации, новые эстетические каноны (сакральное — прекрасное, греховное — безобразное), индивидуальный авторский стиль, цветопись и звукопись (ещё не приём), зрелищность, экстремальность, барочный дуализм, состязательность
Этика: ценность человеческой личности, новый этикет, натурализм, приём богатства и бедности, мирское и духовное начала в человеке, динамизм, интерес к бытовому началу.
Вопрос №6
«Повесть о Фроле Скобееве» — это плутовская новелла о ловком проходимце, обедневшем дворянчике, который не может прокормиться с вотчины или поместья и поэтому вынужден зарабатывать на хлеб «приказной ябедой» (сутяжничеством по судам), т. е. становится ходатаем по чужим делам. Только удачное и крупное мошенничество может опять сделать его полноправным членом дворянского сословия, и он обманом и увозом женится на Аннушке, дочери богатого и сановного стольника Нардина-Нащокина. «Буду полковник или покойник!» — восклицает герой и в конце концов добивается успеха.
Композиционно повесть распадается на две приблизительно равные по размеру части. Рубеж между ними — женитьба героя: после женитьбы Фролу предстояло еще умилостивить тестя и получить приданое.
В первой части мало жанровых сценок и еще меньше описаний, здесь все подчинено стремительно развивающемуся сюжету. Это апофеоз приключения, которое представлено в виде веселой и не всегда пристойной игры. Сближение Фрола Скобеева с Аннушкой происходит как своего рода святочная забава, а сам герой изображается в первой части в качестве ряженого: в «девическом уборе» проникает он на святках в деревенские хоромы Нардина-Нащокина; в кучерском наряде, сидя на козлах чужой кареты, увозит Аннушку из московского дома стольника.
Во второй части повести сюжет развивается медленнее, он «заторможен» диалогами и статическими положениями. Любовные истории, как правило, завершаются в литературе женитьбой. Автор «Фрола Скобеева» не ограничился этим привычным финалом — он продолжил повествование, переведя его в другой план. Во второй части автор демонстрирует недюжинное искусство в разработке характеров [8].
Вот Фрол Скобеев, заручившись поддержкой стольника Ловчикова, собирается вымолить прощение у тестя. Только что отошла обедня в Успенском соборе. Стольники степенно беседуют на Ивановской площади Кремля, напротив колокольни Ивана Великого. Всем знакомый, всем надоевший и всеми презираемый «ябедник» при народе падает в ноги Нардину-Нащокину: «Милостивой государь, столник первой, отпусти (прости) виновнаго, яко раба, который возымел пред вами дерзновение!» Престарелый и слабый глазами стольник «натуральною клюшкою» важно пытается поднять. Фрола: «Кто ты таков, скажи о себе, что твоя нужда к нам?» Фрол не встает и твердит одно: «Отпусти вину мою!» Тут выступает вперед добрый Ловчиков и говорит: «Лежит пред вами и просит отпущения вины своей дворенин Фрол Скобеев».
Эта превосходная сцена находится за рамками новеллистического сюжета. Для его построения она, в сущности, не нужна. Характеры героев очерчены уже в первой части: Фрол — это плут, Аннушка — покорная возлюбленная, мамка Аннушки — продажная пособница плута, Нардин-Нащокин — обманутый отец. Такая одноплановая разработка вполне соответствует новеллистическим законам. Но если в первой, динамичной части автора повести интересовал сюжет, то теперь его занимает психология персонажей. Первая часть — калейдоскоп событий, а во второй художественной доминантой становятся не поступки, но переживания героев.
Об этом свидетельствует индивидуализация прямой речи, ее сознательное отмежевание от речи рассказчика. «Повесть о Фроле Скобееве» — первое в русской литературе произведение, в котором автор отделил по форме и языку высказывания персонажей от своих собственных. Из реплик героев читатель узнавал не только об их действиях и намерениях — он узнавал также об их душевном состоянии. Родители Аннушки, посылая зятю икону в дорогом окладе, приказывают слуге: «А плуту и вору Фролке Скобееву скажи, чтоб он ево не промотал». Нардин-Нащокин говорит жене: «Как друг, быть? Конечно плут заморит Аннушку: чем ея кормит, и сам как собака голоден. Надобно послать какова запасцу на 6 лошедях». Фрол с Аннушкой наконец-то званы в родительский дом, и Нардин-Нащокин так встречает богоданного зятя: «А ты, плут, что стоиш? Садись тут же! Тебе ли, плуту, владеть моею дочерью!» В этих репликах — обида на Аннушку и на Фрола, извечная родительская любовь и забота, старческое брюзжанье, гнев, бессильный и показной, потому что отцовская душа уже смирилась с позором и готова простить. В авторском тексте о переживаниях действующих лиц часто умалчивается: читателю достаточно их разговоров.
Контрастное построение «Повести о Фроле Скобееве» — это сознательный и умело использованный прием. В данном случае контрастность вовсе не равнозначна противоречивости, художественной неумелости. Создавая контрастную композицию, автор показал, что он способен решать различные задачи — и строить динамичный сюжет, и изображать психологию человека.
Вопрос №7
Одним из наиболее типичных образцов жанра является «Гистория о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли». Композиционно произведение распадается на две неравные части: первая, более лаконичная, повествует о жизни молодого дворянина Василия Кориотского, пошедшего на государеву службу, а вторая, более пространная — о его невероятных приключениях в Европе. Первая часть имеет ярко выраженный бытоописательный характер; вторая, более условная, выстроена отчасти по образцу русских народных былин и разбойничьих сказок, отчасти же — по образцу западноевропейской любовно-авантюрной повести.
Новшества начинаются буквально с зачина повести: «В Российских Европиях некоторый живяше дворянин...» [7]. Совершенно очевидно, что Россия могла быть названа «Российскими Европиями» не раньше, чем к исходу царствования Петра I, и только в «Российских Европиях» могла осуществиться та типичная биография молодого дворянина Петровской эпохи, начальный этап которой вполне традиционен — герой уходит из дому от «великой скудости», но дальнейшие события непосредственно обусловлены новизной русского бытового уклада, потому что на службу Василий Кориотский поступает не куда-нибудь, а во флот. Флот — символ всего нового в русской жизни начала XVIII в., любимое детище Петра, самый удобный трамплин для карьеры, поскольку именно матросы и флотские офицеры чаще всего отправлялись за границу для получения образования.
С этого момента начинается триумфальное шествие героя по Европе: любой поворот в биографии Василия (служба у голландского купца, пребывание на разбойничьем острове, жизнь в Вене при дворе цесаря, финальное воцарение во Флоренции) приводит гражданина «Российских Европий» к самому высокому положению, возможному в данной ситуации.
Начиная с первых самостоятельных шагов в жизни, службы во флоте, Василий неизменно демонстрирует качество, которое вызывает к нему уважение всех, с кем бы ни свела его судьба:); разбойники выбрали его атаманом, «понеже видев его молодца удалого и остра умом» (52); цесарь полюбил Василия как родного брата: «понеже я вижу вас достойна разума, то вас жалую сердцем искренним <...> Государь мой братец Василий Иванович, во истину всякой чести достойной!» (54—55). Таким образом, причиной повсеместного уважения к российскому матросу и его феерических достижений становятся его личные достоинства — ум, образованность и инициатива, те самые качества, которые именно в Петровскую эпоху начали позволять рядовым гражданам выдвигаться на авансцену русской общественной жизни.
новый тип личности, порожденный новым временем русской истории. Его новизна более всего заметна, может быть, потому, что проявляется она на фоне достаточно хорошо ощутимых традиционных черт положительного героя фольклорных жанров и древнерусской повести. В качестве приказчика голландского купца, торгующего в Европе с «великой прибылью», Василий весьма напоминает героя новгородских былин, предприимчивого и удачливого «гостя»; на разбойничьем острове он — «удалой добрый молодец», герой разбойничьих фольклорных сказок. С положительным героем древнерусской повести российского матроса роднят такие традиционные добродетели, как отцелюбие («чти отца своего»): «Государь мой батюшко! Прошу у тебя родительского благословения» (50), благочестие: «И как он, Василий, от великого ужаса, лежа на острове, очнулся и взыде на остров и велие благодарение воздав Богу, что его Бог вынес на сухое место живого» (51) и чинопочитание: «Пожалуй, государь великий царь, меня недостойного остави, понеже я ваш раб, и недостойно мне с вашею персоною сидеть, а достойно мне пред вашим величеством стоять» (54).
Эта живая преемственность образа нового «героя времени» Петровской эпохи по отношению к образцам положительных героев фольклора и древнерусской повести подчеркивает те свойства характера Василия, которые могли сформироваться только в Петровскую эпоху, с ее европеизированным бытом, ассамблеями, раскрепощением женщины от замкнутой домашней жизни и культом галантности и «политеса», определившими новый тип эмоциональной культуры и культуры любовных отношений. Согласно идеалу Петровской эпохи в отношении к прекрасной королевне Ираклии Василий обрисован как «учтивый кавалер».
историческая эпоха первого тридцатилетия XVIII в. определила поэтику возникшей в это время безавторской гистории и чем ярче всего характеризуется принадлежность этого жанра к новой литературе, является доминантное положение категории героя в системе эстетических категорий повествования. И сюжет, и композиция, и стилистика повести определены центральным положением характера, задачей его максимально полного раскрытия. Все сюжетные эпизоды повести выстроены по принципу контраста, перепада жизненных ситуаций от счастья к несчастью, от бедности к благополучию, в которых лучше всего могут проявиться личные достоинства и свойства характера. Причем между собой эти эпизоды соединяются кумулятивно, по типу простого последовательного нанизывания типологических авантюрно-сказочных и бытовых положений. В каждом из них есть свой второстепенный персонаж, соотнесенный с образом Василия по принципу аналогии или контраста: отец Василия в зачине повести, голландский купец, разбойники, цесарь, Флоренский адмирал, бедная старушка и Флоренский король — все эти персонажи строго замкнуты рамками своего сюжетного эпизода и появляются в повести (за исключением Ираклии) по одному разу с единственной целью: раскрыть новую черту в духовном облике центрального героя, который является единственным объединяющим началом этого пестрого и разнообразного повествования.
Это центральное, первопричинное положение категории героя, которая обусловливает и сюжет, и композицию, и стиль повести, является одним из наиболее ярких показателей нового культурно-исторического мировоззрения, принесенного в русский быт западническими реформами Петровской эпохи. Пусть «гистория» пока что остается анонимной и рукописной в традициях древнерусской культуры, образ ее героя и вся структура повествования неоспоримо свидетельствуют о том, что идеология персонализма, понимание ценности индивидуальной личности уже стали достоянием массового культурного сознания в те годы, когда безымянный автор создавал свою повесть.
Вопрос №8
Некоторые из служителей церкви поддерживали преобразовательскую деятельность Петра I. Одним из них был сын киевского торговца, талантливый проповедник, общественный деятель и писатель Феофан Прокопович (1681-1736). В личности и творчестве Феофана ярко отразился переходный период начала века. С писателями Др.Руси его сближает принадлежность к духовному сословию: после окончания Киево-Могилянского коллегиума он продолжал учебу за рубежом (Рим, иезуитский коллегиум Св.Афанасия). По возвращении на родину постригся в монахи, а позже получил сан архиепископа. Как служитель церкви, он сочинял и произносил проповеди и добился в этой области больших успехов.
Но по образу мыслей Феофан был далек от мистицизма и ортодоксальности. Его ум отличался критическим складом, его натура требовала не веры, а доказательств. Наряду с богословием он интересуется точными науками – физикой, арифметикой, геометрией, свободно владея древними языками, в подлиннике читает античных авторов. Прокопович быстро понял и оценил значение реформ Петра, с которым он был лично знаком. Он полностью разделял мысли царя о распространении образования. В 1718 г. Петр поручает Прокоповичу написать устав, названный «Духовным регламентом», согласно которому церковь должна была управляться Синодом. После смерти Петра над Феофаном нависла угроза расправы со стороны церковной реакции, но ему удалось сплотить вокруг себя небольшое число единомышленников – Татищева, Хрущева, молодого Кантемира – в т.н. «Ученую дружину». Члены «дружины» вошли в доверие к новой императрице Анне Иоанновне, и положение Феофана снова упрочилось.
В творчестве Прокоповича видное место занимают проповеди. Этому традиционному церковному жанру он придал особое звучание, подчинив его злободневным политическим задачам. В своих речах он говорит о пользе просвещения, о необходимости посещать чужие страны, восхищается Петербургом. Оружием Феофана в проповедях стали рассуждения, доказательства, остроумное сатирическое слово.
Прокопович известен также как автор лирических стихотворных произведений. Они написаны силлабическими стихами и отличаются разнообразием тематики. Победе русского войска в Полтавской битве Феофан посвящает героический панегирик «Епиникион», предшествующий жанру классицистической оды.
Переходный характер деятельности Прокоповича отразился и в его теоретических произведениях. Это, прежде всего, относится к курсу лекций на латинском языке, читавшемуся им в 1705 г. для студентов Киевской академии и названному «De arte poetica». В своих взглядах он опирается на Горация, Аристотеля, на французского теоретика XVI века, предшественника классицистов – Ю.Ц.Скалигера. Он цитирует Гомера, Вергилия, Пиндара, Овидия, Катулла и других античных писателей. Феофан выводит из «образцовых сочинений» правила, рекомендует «подражать образцам». Самыми серьезными и авторитетными произведениями он считает эпопею и трагедию. В драматических произведениях, по его мнению, должно быть пять действий (это число позже узаконят классицисты), говорит о необходимости единства места и времени.
В 1705 г. для школьного театра Киево-Могилянской академии Прокопович пишет пьесу «Владимир». Ее основой служит не библейское, как раньше, а историческое событие – принятие в 988 г. князем Владимиром христианства. Конфликт драмы представлен борьбой Владимира с защитниками старой веры – жрецами Жериволом, Куроядом и Пияром. Исторический сюжет пьесы не мешает ей оставаться остро злободневным произведением: с христианством Прокопович связывает распространение просвещения, с язычеством – торжество невежества, консерватизм. Борьба Владимира со жрецами прозрачно намекала на конфликт между Петром I и реакционным духовенством. Пьеса во многом связана с традициями барокко, сам Прокопович определил ее жанр как «трагедокомедия», т.е. смесь остроумного и смешного с серьезным и грустным, ничтожного – с выдающимся. «Серьезная» тема представлена образом Владимира, в душе которого происходит мучительная борьба между старыми привычками и принятым решением. Соблазны, искушающие его, персонифицируются в образах трех бесов – беса плоти, беса хулы и беса мира. Носителем комедийного начала выступают жадные, корыстолюбивые жрецы, имена которых подчеркивают их низменные, плотские страсти – обжорство и пьянство. Они держатся за языческую веру только потому, что она позволяет им поедать приносимые богам жертвы. Кроме «высоких» и «низких», в пьесе объединены реальные и фантастические образы (призрак Ярополка, бесы, «прелесть»). В драматическое действие введено музыкальное начало, в котором присутствуют те же контрасты: песенкам жрецов противопоставлен хор ангелов.
Билет №9
Сатира Кантемира, являющаяся по времени своего возникновения старшим жанром русской литературы нового времени, у самых ее истоков намечает приемы и способы чисто эстетического расподобления этических противоположных идей порока и добродетели, воплощенных в художественных образах. Если порок, воплощенный в жизнеподобной человеческой фигуре из плоти и крови, пребывает в мире вещей и ведет в нем жизнь грешной плоти, то добродетельный персонаж совершенно изолирован от пластического бытописания и раскрывается только в одном ряду свойств: мышление, говорение и письменное словесное творчество формируют исключительно духовный и интеллектуальный облик добродетели.
Слово порочного персонажа имеет предметное значение и выполняет изобразительную функцию; слово добродетельного персонажа тяготеет к идеологической понятийной сфере и выступает в функциях конструктивных и выразительных. Как художественные структуры образы порочных персонажей могут быть уподоблены материальному телу, однородному со всем окружающим их вещным миром (люди — вещи); образы добродетели являют собой бесплотный образ мыслей, лишь аллегорически воплощенный во вполне условной человеческой фигуре (люди — идеи).
И поскольку и та, и другая разновидность художественной образности является постоянным признаком жанра сатиры в любом из восьми его текстовых воплощений, можно сказать, что сатира как жанр уже в творчестве Кантемира кладет начало сатире как смысловой тенденции русской литературы. Отныне сатирическая установка отрицания, разоблачения и осмеяния неукоснительно вызывает в литературе бытописательные мотивы и жизнеподобный пластический облик. Так рождается одна из граней эстетического парадокса литературы XVIII в.: чем более персонаж отрицателен, тем он ярче и пластичнеекак художественный образ.
Разные типы художественной образности в сатире Кантемира пока еще трудно различимы на первый взгляд и уживаются достаточно бесконфликтно, поскольку они не разграничены стилистически: все сферы речи — автора, порочных и добродетельных персонажей — ориентированы на живой язык, устное разговорное просторечие. Для того чтобы раздвоение стало явным, и обнаружился конфликт, лежащий глубоко в основе сатиры между пороком и добродетелью, нужна была стилевая дифференциация разных речевых сфер и разных типов художественной образности. Устному разговорному просторечию, оформляющему стилистическую сферу порока, должен был противостоять абстрактный, понятийный книжный язык добродетели. Такой стилевой традиции русская сатира в пределах своей жанровой модели не выработала. Зато ее создал одновременно противоположный и родственный сатире в своих установках жанр торжественной оды, связанный в историко-литературной перспективе с именем М. В. Ломоносова.
Билет №10
Антиох Дмитриевич Кантемир (1709-1744) — первый русский писатель-классицист, автор стихотворных сатир. Сын молдавского господаря, принявшего в 1711 г. русское подданство, Кантемир был воспитан в духе сочувствия Петровским реформам. В годы реакции, наступившей после смерти Петра, он смело обличал воинствующее невежество родовитых дворян и церковников. Кантемиру принадлежат девять сатир: пять написанных в России и четыре — за границей, куда он был направлен в качестве посла в 1732 г. Сатирическая деятельность писателя наглядно подтверждает органическую связь русского классицизма с потребностями русского общества. В отличие от предшествующей литературы все произведения Кантемира отличаются сугубо светским характером.
Жанр стихотворной сатиры был известен как в античной, так и во французской литературе XVII —XVIII вв. Сам Кантемир в сатире IV называет своими учителями Ювенала, Персия, Горация и Буало. Любопытно отметить, что одна из сатир Буало также носила название «К своему уму». Но используя созданную до него жанровую форму, Кантемир наполнил ее злободневным русским содержанием.
Как писатель-классицист Кантемир оценивает своих героев с точки зрения служения интересам государства. Герои его сатир — люди, забывшие свой долг, свои обязанности перед государством, — невежды, бездельники, взяточники, казнокрады. В этом одно из коренных отличий произведений Кантемира от предшествующей древнерусской литературы, в которой поведение человека определялось евангельскими заповедями.
Большая часть сатир Кантемира имеет двойное название. Одно из них указывает на объект сатиры — «На хулящих учение», «На зависть и гордость дворян злонравных», «На человеческие злонравия вообще». Другое — на адресата, к которому, обращается автор, — «К уму своему», «К архиепископу Новгородскому» или же на собеседников, обсуждающих ту или иную проблему, — «Филарет и Евгений», «Сатир и Периерг» (т. е. любопытный). Обычно в большинстве сатир тесно связаны между собой два художественных принципа: монолог автора, порицающего враждебные ему явления, и изображение этих явлений. В произведениях Кантемира имеют место оба эти начала, но более всего удается ему живописная часть сатиры. Кантемир — несомненный художник слова, у него зоркий, наблюдательный глаз, он умеет словами обрисовать нужную ему картину.
Подобно многим классицистам, Кантемир видит причину порочного поведения своих героев в подчинении их той или иной «страсти». Характерно в этом отношении название сатиры III «О различии страстей человеческих». Каждый из героев наделен только одной страстью. Это или стяжатель, или сплетник, или скупец, или лицемер, или развратник, или щеголь и т. п.
Разумеется, такое изображение отличается известной одноплановостью, схематичностью, но оно всецело соответствует задачам писателя-классициста: предостеречь читателя от возможности сделаться жертвой той или иной страсти. Чем отчетливее, рельефнее будет изображен порок, тем действеннее станет воспитательная роль художественного произведения. Условные, чаще всего греческие имена героев (Критон, Хрисипп, Клеарх) должны подчеркнуть типичный, общечеловеческий характер изображаемых страстей.
Замечателен стиль сатир Кантемира. Его источник — живая разговорная речь, чему во <