Воспоминания Архимандрита Георгия (Евдачева)
«Господь Сам позаботится о Георгиевском монастыре и приведёт его к великой Христовой славе»
НАЧАЛО V-й Романовской конференции совпало с днём рождения игумена Георгия (Евдачева), настоятеля Мещовского Свято-Георгиевского мужского монастыря. Батюшка руководит обителью 11-й год.
Нынешний праздник в честь дня памяти Георгия Победоносца, собравший около двух тысяч человек из разных городов средней полосы России и почти из всех районов Калужской области, показал, какую славу и народную любовь стяжал монастырь за это время.
Игумен Георгий несёт ещё и нелёгкое бремя благочинного 11 округа (Мосальско-Мещовского) Калужской епархии. Под его руководством духовно оживает вся Мещовская земля, к нам едут за опытом преподавания Основ православной культуры в школах, а в обитель – за опытом грамотной организации сельского хозяйства.
Моё личное знакомство с батюшкой состоялось тринадцать лет назад: в Калуге в церковной среде из уст в уста передавался один эпизод, связанный с о. Георгием, переросший в легенду (тогда он ещё не был пострижен в монашество и носил имя Геннадий, данное ему от рождения). Эпизод заключался в том, что благочинный г. Обнинска, впавший в ересь, собрал на совещание всех руководителей псевдорелигиозных организаций, иначе говоря, сект. На это сборище был приглашен и молодой обнинский священник иерей Геннадий Евдачев. Мгновенно оценив обстановку, отец Геннадий, не раздумывая, подхватил полы подрясника и с криком: «Караул! Бежать отсюда, пока Господь в гневе своем не обрушил на нас эти стены!» покинул нечестивое собрание.
Верующие люди с воодушевлением комментировали эту историю как пример верности Христу, который предупреждал своих учеников о появлении лжеучителей, лжепророков и об опасности общения с ними.
Мне как журналисту захотелось тогда познакомиться с отважным батюшкой, и я выпросила себе командировку в Обнинск.
Общаясь много лет с о. Георгием, считала, что мне известно о нём всё. Но недавно, когда он вдруг стал вспоминать о своём пути в монашество, я поняла, как мало мы знаем батюшку. И захотелось поделиться услышанным.
Воспоминания
Крепкие в труде и в вере
Мне посчастливилось родиться и жить в особой деревне, которая хранила устои старой веры – это д. Жилино Кировского района, входившая в старину в Серпейский уезд. Жили общиной, друг другу помогали, всем миром детей воспитывали.
Родился я 25 мая 1965 года. Воспитывался в среде, где независимо от того, мать ли, соседка или чужая тётка могли защитить ребёнка от обидчика, остановить малыша от дурного поступка, сказать ему назидательное слово. Так и стоит перед моими глазами картинка: приходит соседка к моей матери: «Анна Константиновна, я сегодня твоего одёрнула: летел со всех ног, чуть меня с вёдрами не сбил. А если бы старая шла?». А мать ей в ответ: «Слава Тебе, Господи, что ты вместе со мною воспитываешь моего ребёнка, я ему трёпку задам».
Бывало, в храм придём (в советские времена), детей всех поставят поближе к алтарю, загородят их стеной – никакой проверяющий не проникнет. Если у кого пожар – вся деревня бежит тушить. Кому сено привезли, все торопятся на его разгрузку. Придёт на колодец хозяйка:
– Бабы, приходите ко мне на толоку (это когда все собираются помогать работать).
– Во сколько?
– В восемь утра.
– Что за толока?
– Картошку сажать.
И все идут с вёдрами и нас, детей, с собой берут. Я во втором классе уже за плугом ходил, а с третьего класса с мужиками сено косил. Люди умели и трудиться, и молиться, и веселиться. На свадьбе по двести человек гуляли. В Жилино люди волевые, очень характерные. Помещика не знали, жили вольным народом, как Великий Новгород. В колхоз принципиально не пошли. Когда советская власть стала их принуждать, они единодушно в ответ: «Мы советской власти подчиняемся, но от своих устоев не отойдём».
«Если надо умереть за Родину, умри!»
В основе всей жизни деревни и моей тоже лежала молитва. Утром встали – помолились, перед едой, вечером перед сном – то же самое. В святом углу икон до потолка и перед каждой лампада горела сутками. Печка топится, на полу половики разостланы самотканые, стены изнутри выбелены... Одна нянька прядёт, другая Псалтирь читает, дети возле них смирно сидят, слушают. У нас в доме было много церковных книг, часто перечитывали «Земную жизнь Иисуса Христа».
В школе я был активный: стихи декламировал, в сценках участвовал, в хоре пел, танцевал. Учёбе это не мешало, учился хорошо, с Похвальными грамотами. После восьмилетки из всех парней я один в классе остался и ещё двенадцать девчат. Мои одноклассницы очень дружные, до сегодняшнего дня мне звонят, помогают, чем могут. По окончании школы они позвали меня в молочный техникум поступать, я и пошёл ради дружбы. Поехали мы поступать в город Нелидово Тверской области, а практику я проходил потом в п. Горницы недалеко от Псковской губернии, на знаменитом сыркомбинате. Был мастером по сыроварению, учился этому ремеслу у знаменитого специалиста. После практики пришло время идти в армию. Уклоняться от службы в нашей деревне считалось за позор: долг Родине обязательно отдать нужно. В армию, как на свадьбе, провожали торжественно. Соберутся человек сто, песня, гармошка. Помню отцовское наставление: «Если надо будет умереть за Родину – умри. Будь хорошим воином. У нас в роду партизаны были, дядю отца Георгием звали, его немцы повесили на «журавле» в д. Крестилино недалеко от Спас-Деменска на глазах всей деревни и его семьи. Помни об этом! Не опозорь наш род!».
Служил я в артиллерии. Сначала пробыл полгода в учебке в Нижнем Новгороде, после уже младшим сержантом меня направили в Германию в Перлинберг – попал в противотанковую батарею, где назначили командиром боевой разведывательной дозорной машины, а в противотанковой батарее – замкомвзвода. В армии был запевала, служба давалась легко благодаря спортивной подготовке и православному деревенскому воспитанию. Офицеры и солдаты относились ко мне с большим уважением.