Christie Golden
Восхождение Орды
Кристи Голден
Перевод: Zato (wow.blizzard-rus.ru), Demilich (demilich.250x.com)
Спойлер
Там был пролог о том, как жили-были добрые-предобрые эредары на своем аргусе, однако уже с копытами и рожками, и это никого не страшило. Потом пришел к ним Саргарас, соблазнил Кил-джедена и архимонда, а старый дурак Велен вышел из возраста соблазнов и возмолился кристаллу. Из кристалла возник глюк – гигантский иероглиф, и представился наарой. Потом якобы велен собрал горстку эредар, за ними прилетел космический корабль из того же кристалла и всех их забрал, а бедные эредары были бедные-пребедные. А эредары кил-джедена были злые манари. И килджеден с архимондом поклялись вечно гоняться за веленом. В общем, чепуха и коверкание истории для того, чтобы оправдать расу эредар в альянсе, причем такой историей, в которой фигурирует воплощение света в виде фиолетового иероглифа с ужасным названием наару, космические корабли и добродушный дебилизм, граничащий с пофигизмом у горстки эредар. Чтобы нам стало так жалко этих рогатых парнокопытных демонов. Мол, они такие беспомощные и непорочные. Конечно, история граничит с бредом, но главное – то, зачем она была придумана. Для оправдания расы демонов в альянсе. Лично я считаю, что если эредар и входят в состав альянса в вове, то причиной тому может быть только следующее: после поражения пылающего легиона у Хиджала, демоны разбежались и были истребляемы выжившими силами альянса. Натрезим – раса, которая не ходит толпами на войну и способная быстро телепортироваться, спаслась естественным для себя путем. Что до эредар – самой умной расы легиона, они все сбежали на острова какой-то там дымки и затаились. Причем эти острова не были островами дымки. Они с помощью магии создали дымку, чтобы скрыться от посторонних глаз, а сами наблюдали за мировой обстановкой. По своей же природе демоны, нуждаются в кровавых ритуалах и имеют маниакальные склонности, и, наверное, питаются мясом. Образовался так остров кровавой дымки. И пока они там сидели, кто-то высекал из алмазной горы их сейчашний якобы корабль для правдоподнобсти будущей истории. Эредары поняли, что в мире теперь рулят альянс и орда, и они не так дружны, как во время битвы у Хиджала – вот он шанс безнаказанно войти в мир и жить, не скрываясь. Они должны были навешать лапши на уши о том, какие они хорошие. Но выбрать надо было одну из двух фракций. Все расы видели пылающий легион, да и их сам внешний вид выдает в них демонов. Итак они придумали всю эту историю, которую я скрыл под спойлер (с оригинальными опечатками), чтобы потом показать, что они – совсем не те эредары, что входят в легион, что они прилетели сюда на корабле, спасаясь бегством из другого мира. Может быть для пущей надежности, они сказали, что они и не эредары вовсе. На случай, если кто-то начнет копаться в истории. Придумали, что они вообще дренеи. Ну, с такими заявлениями в орду нельзя, орки то видели дренеев и ни за что не поверят, что это дренеи. А вот нынешний альянс в аутленде особо не бывал, так что ещё мог бы поверить. Присели на уши Вариану Ринну, и тот, как командир альянса (вот кто-нибудь мне скажет, с чего он стал командиром альянса? В третьей войне не помогал, а ведь с эльфами они объединились в третьей войне. Всегда вел себя тихо и отстраннено. И когда Лордерон погибал под ударами Плети, и когда Джайна спасала мир от лица Терамора, читай Кул Тираса. Всегда был в стороне, а тут на тебе – подгреб под себя весь альянс, да кто он такой то?), объявил эредаров желанными союзниками. Правда с этим новшеством, если они на стороне Альянса, а не орды, им придется нести веру в Свет, а не разрушение, что можно было бы, будь они в орде. Но если бы они хоть чуточку походили на "плохих", то ни у кого не было бы основания верить в их историю, что они против легиона. Все это, конечно, ужасно, но это более в их стиле, и больше походило бы на правду. Что касается настоящей правды, то в альянсе эредар быть не может. И на самом деле все было совсем не так. В оригинальной истории натрезим и эредар были двумя зловещими и сильнейшими расами, которые развратили Саргараса. Это исток, основа истории вселенной варкрафт. Близзард же вдруг на каких-то радостях решили потрясти это основание, перевернув все с ног на голову. Якобы теперь Саргарас совратил бедных эредар, которые были как-то странно добры и глупы, как тюфяки. В общем-то, я тоже решил далеко пойти и придумал, как зародилась вселенная варкрафта. У меня есть документ, посвященный этому, описывающий единую планету, альтернативу представителей Света – ангелов, вместо наару, которые создали титанов, которые в свою очередь стали теснить простые расы. И то, что на той огромной планете килджеден и архимонд изначально были такими большими, как и после – как все нормальные эредар. Просто потом их раса вырождалась из-за жизни под землей, где они укрывались от титанов, и килджеден с архимондом – единственные, кто выжил со времен сотворения вселенной. Хотя, может, был кто-то ещё. Может и существовал какой-нибудь гигансткий велен, но в оригинале у них точно не было копыт и рожек. Это появилось как следствие радиации от жизни вблизи с ядром и радиоактивными породами. Потом они впитывали энергию ядра, и радиация входила уже в состав их ДНК. В общем-то, у меня тоже есть история про то, как эредары были изначально добрыми и милыми, но они не стали вести себя как добрые тюфяки, они боролись и даже взорвали оригинальную планету и сотворили искривленную пустоту. И при этом я никак не ломаю оригинальной истории. Позже титаны стали собирать планеты по крупицам, а эредары и другие разрушали планеты, чтобы насыщаться ядерной энергией. Потом назначили Саргараса, он поймал их всех в своей особой тюрьме, а они ему показали свою точку зрения. И натрезим усилили эффект. Они знали слабые места титана. Ведь натрезим это бывшие ангелы, создатели титанов. Но все это пока тоже имеет мало отношения к истории, описанной в книге. Книга посвящена орде, а значит оркам – прим. ред.
Глава 1
Меня зовут Тралл. Это значит "раб" на языке людей, и история, которая стоит за моим именем, столь длинна, что её лучше приберечь до следующего раза. С благословения духов и из-за крови героев, которая течет во мне, я стал Вождем своего народа, орков, и лидером содружества рас, известного как Орда. Как это произошло – тоже совсем другая история. Я хочу сохранить этот рассказ для потомков, пока его очевидцы не присоединились к своим благородными предкам, это история моего отца и тех, кто верил в него; и тех, кто предал его и весь наш народ.
Что случилось бы с нами, если бы не произошли те события, не может предположить даже мудрый шаман Дрек'тар. Путей Судьбы так много, и все они так различны, что никто не должен задаваться обманчиво-приятным вопросом "что было, если бы". Что случилось, то случилось; мой народ должен взять на себя и весь позор, и все величие нашего выбора.
Это рассказ не о сегодняшней Орде, свободной организации орков, тауренов, огров, троллей и гоблинов, но о восходе самой первой Орды. Её рождение, как это бывает с любым младенцем, было отмечено кровью и болью, а её первые крики жизни означали смерть для её врагов.
Для столь мрачного и жестокого рассказа, все началось достаточно мирно, среди холмистой местности и зеленых долин, на земле по имени Дренор....
***
Ритм биения барабанов убаюкал младших орков, но Дуротан из клана Снежных Волков оставался бодрым. Надо полагать, что в Дреноре существовало такое понятие, как снег. Хоть где-то. И волки, или их подобия, были в Дреноре также – прим. ред. Он лежал с другими на жестком полу спящей палатки. Подстилка из соломы и толстой кожи расколотокопытых защищала его от холода земли, но даже сквозь неё он чувствовал колебания звука барабанов, идущих через землю в его тело, когда одновременно его уши ласкали эти древние звуки. Как он хотел выйти и присоединяться к остальным!
Дуротану оставалось пережить следующее лето перед тем, как он смог бы участвовать в Ом'риггоре, обряде взросления. До того очень ожидаемого им события он должен был принять себя и распрощаться с детством в этой большой палатке, в то время как взрослые сидели у костров и говорили о вещах, которые были, несомненно, таинственными и важными.
Он вздохнул и перевернулся. Это было несправедливо.
Орки не бились между собой, но при этом они не были особенно общительны. Каждый клан держался за себя, со своими собственными традициями, стилем и манерой одеваться, историей и шаманами. Были даже различия в диалектах, причем настолько большие, что некоторые орки не могли понимать друг друга, если они не говорили на общем языке. Они казались столь не похожими друг на друга, как другая разумная раса, которая делила с ними поля, леса и небо – таинственные дренеи. Только два раза в год, весной и осенью, все кланы орков объединялись, как сегодня, чтобы отдать уважение тому дню, когда день и ночь уравновешивали друг друга.
Фестиваль официально начался вчера вечером на восходе луны, хотя орки сходились сюда ещё за несколько дней. Не очень мне нравятся слова фестиваль и официально у орков – прим. ред. Празднование Кош'харг происходило в священном месте, называемом орками Награндом, "Землей Ветров", под тенью величественной "Горы Духов", Ошу'ган. Уже никто не помнил, когда праздник стал отмечаться впервые. В то время как ритуальные вызовы и бои были весьма обычным делом во время фестиваля, истинные гнев или жестокость никогда здесь не присутствовали. Когда вспыхивали ссоры, что случается временами, когда вместе собирается столько народу, вмешивался шаман, чтобы решить проблему мирно, иначе смутьяны должны были оставить святую область.
Земля тут была богата, плодородна и успокоительна. Дуротан иногда задавался вопросом, была ли земля спокойна из-за готовности орков принести сюда мир, или это орки были такими мирными, потому что земля была настолько безмятежна. У него часто возникали подобные вопросы, но он держал их при себе, поскольку никто другой больше не высказывался о столь странных идеях.
Дуротан спокойно вздохнул, мысли быстро мелькали в его голове, его сердце билось в ритм звукам барабанов снаружи. Прошлая ночь была чудесна, она словно пробудила душу Дуротана. Когда Бледная Леди в своей затухающей фазе покрыла темнотой леса, но была всё ещё достаточно ярка, чтобы её мощный свет отражался от покрова белого снега, из глоток тысяч собравшихся орков вырвалось приветствие – от мудрых старших, молодых воинов и даже детей, которых крепкой хваткой держали их матери. Волки, одновременно попутчики и скакуны орков, присоединились ликующим завыванием. Звук полностью поглотил Дуротана, совсем как теперь это сделал барабанный бой, глубокий, дикий крик приветствия белому шару, который командовал ночными небесами. Дуротан осмотрелся вокруг, и увидел море мощных существ, поднимающих свои руки, которые становились серебристыми на свету Бледной Леди, все как один. Если огр был достаточно глуп и решился напасть, то он пал бы оглушенным биением сердец этого обширного моря целеустремленных воинов.
А затем начался пир. Многих животных убили заранее ещё в прошлом сезоне, до начала зимы, их туши высушили и закоптили специально для праздника. Орки разожгли костры, чей теплый свет слился с затухающим белым жаром Леди, послышались барабаны, которые с тех пор и не останавливались.
Ему, как и всем другим детям – лежа на коже расколотокопытого, Дуротан фыркнул, отогнав это сравнение – разрешили остаться на празднике вплоть до того, как он наелся, и до ухода шамана. Шаман каждого клана уходил, как только заканчивался вводный банкет, чтобы подняться на Ошу'ган, все время наблюдающий на празднества, войти в её пещеры и поговорить с духами и предками.
Ошу'ган казалась внушительной даже на расстоянии. В отличие от других гор, которые были неровны и грубы по своей форме, Ошу'ган поражала своей точностью и остротой. Она была похожа на гигантский кристалл, воткнутый в землю, (с этих слов начинаются психологические приемы, чтобы одурачить читателя – прим. ред.) столь четки были её линии и так ярко блестели они на солнце и при свете луны. По легендам, эту гору поместили сюда Создатели, чтобы хранить мир Дренора, а поскольку Ошу'ган в самом деле была необычна, то Дуротан считал, что те рассказы могли бы быть правдивы. В оригинале было сказано, что гора упала с небес, ну что за чушь, если бы это было так, там был бы гигантский кратер и ударной волной могло разнести пол Дренора, похлещё, чем в Аукиндоне – прим. ред.
Хотя Ошу'ган и интересовала Дуротана, он всегда считал немного несправедливым, что шаман должен был оставаться там во время всего фестиваля Кош'харг. Бедный шаман, подумал Дуротан, пропустил всё веселье. Но с другой стороны, он и другие дети также его пропустили.
В течение всего дня дети играли и устраивали охотничьи соревнования, а также рассказывали о своих героических предках. У каждого клана были свои истории, таким образом, в дополнение к старым знакомым рассказам Дуротан узнавал у ребят других кланов о новых и захватывающих приключениях.
Они развлекались, как могли, и Дуротану нравилось все это, но ему не терпелось узнать, что обсуждают взрослые после того, как их дети отправились в спящие палатки, после того, как их животы были переполнены от хорошей пищи, трубки были полностью выкурены, и выпиты различные варева.
Он не мог больше сдерживаться. Дуротан бесшумно привстал, его уши напряглись в поиске любых звуков, прислушиваясь, не бодрствует ли кто-то ещё. Он ничего не услышал, и, подождав ещё немного, он встал на ноги и начал медленно двигаться к входу.
Это было долгим медленным делом в затемненной палатке. Спящие дети всех возрастов и размеров лежали по всей палатке, и одно неверное движение могло пробудить их. Его сердце с трепетом стучало от его смелости, Дуротан ступал тщательно между едва различимыми силуэтами, каждую свою ногу он передвигал с деликатностью длинноногих болотных птиц.
Это, казалось, заняло вечность до того, чем Дуротан, наконец, достиг выхода. Он остановился, пытаясь успокоить свое дыхание, потянулся –
И дотронулся до большой гладкой спины, стоящей прямо перед ним. Он удивленно отдернул руку.
"Что ты делаешь?", зашипел Дуротан.
"Что ты делаешь?", встречно ответил другой орк. Вдруг Дуротан усмехнулся, поняв, как глупо они выглядят.
"То же самое, что и ты", ответил Дуротан приглушенным голосом. Все было между ними, остальные крепко спали. "Мы можем или продолжать говорить об этом или сделать это".
Дуротан в сумраке мог различить, что другой орк был большим по росту, приблизительно его возраста. Он не мог разобрать его запах или голос, таким образом, иной был не из клана Снежных Волков. Это было смелой мыслью – не просто сделать нечто запрещённое, оставив спящую палатку без разрешения, но и сделать это в компании орка не из своего клана.
Другой орк заколебался, те же самые мысли, без сомнения, пришли и ему. "Хорошо", наконец сказал он. "Давай сделаем это".
Дуротан снова потянулся в темноте, его пальцы нащупали откидную шкуру выхода и скрученные вокруг нее края. Два молодых орка отдернули эту шкуру, и вышли на морозную ночь.
Дуротан повернулся, чтобы посмотреть на своего компаньона. Другой орк был более мускулистым, чем он, и немного более высоким. Дуротан был самым большим среди своих сверстников его клана, и для него факт, что кто-то больше его, был непривычен. Это немного беспокоило. Его союзник ответно присматривался к нему, и Дуротан почувствовал, что его оценивали. Но вскоре другой орк кивнул Дуротану, очевидно удовлетворившись тем, что он увидел.
Они не рискнули говорить между собой. Дуротан указал на большое дерево вблизи от палатки, и тихо эти двое направились к нему. На мгновение, которое, вероятно, было не столь продолжительно, как им показалось, они оказались открытыми, выставленными на показ для любого взрослого, который бы посмотрел в их сторону, но их никто не заметил. Дуротан чувствовал себя у всех на виду, как будто он был в ярком солнечном свете, столь сильно было сияние луны, отраженное от прозрачного снега. И, конечно, хруст снега под их ногами казался им столь громким как рёв огра в ярости. Наконец, они достигли дерева и спрятались позади него. Дыхание Дуротана выпустило дымку, поскольку он наконец-то выдохнул. Другой орк, смотря на него, усмехнулся.
"Я Оргрим, сын Телкара Рокового Молота из клана Черного камня", произнес он гордым шепотом.
Дуротан был впечатлен. В то время как семья Роковых Молотов не была правящей в своем клане, она была известной и почтенной.
"Я Дуротан, сын Гарада из клана Снежных Волков", ответил Дуротан. Теперь настала очередь Оргрима отреагировать на факт, что тот сидел с наследником другого клана. Он одобрительно кивнул.
На мгновение они просто сидели, упиваясь славой своей смелости. Дуротан начал чувствовать, что холод и влага просачиваются через его толстую кожаную накидку и подбираются к его ногам. Он указал на сборище, и Оргрим кивнул. Они тщательно огляделись вокруг дерева, пытаясь что-то разузнать. Конечно, теперь то они услышат о тех тайнах, которых они так желали узнать. Сквозь потрескивающие звуки огромного костра и глубокого устойчивого боя барабанов до них доносились голоса.
"Шаман всю эту зиму упорно боролся с лихорадкой", сказал отец Дуротана, Гарад. Он сидел и гладил огромного белого волка, дремавшего у огня. Зверь, чья белая шкура указывала на Снежных Волков, тихо скулил от удовольствия. "Как только вылечивался один из щенков, так заболевал другой".
"Я готов к весне", сказал другой мужчина, подбрасывая другое полено в огонь. "У нас тоже были неприятности с животными. Когда мы готовились к фестивалю, мы едва нашли расколотокопытых".
"Клага делает восхитительный суп из костей, но она отказывается сказать нам, какие травы она использует для него", сказал третий, впившись взглядом в женщину, которая нянчила младенца. Та женщина, по-видимому, Клага, хихикнула.
"Единственный, кто получит этот рецепт – эта малышка, когда она достигнет совершеннолетия", ответила Клага и усмехнулась.
У Дуротана отвисла челюсть. Он уставился на Оргрима, у которого было точно такое же выражение ошеломленной тревоги. Так это было то, что было настолько важным, настолько секретным, что детям запрещали оставлять палатки и слышать это? Обсуждения лихорадок и супов?
В ярком свете луны Дуротан видел лицо Оргрима ясно, без проблем. Брови другого юнца застыли в хмуром взгляде.
"Ты и я могли бы придумать кое-что более интересное, Дуротан", сказал он низким грубым голосом.
Дуротан усмехнулся и кивнул. Он был уверен в этом.
***
Фестиваль длился в течение ещё двух дней. В течение дней и ночей эти двое сходились вместе, они бросали вызов друг другу, участвуя в различных соревнованиях. Гонки, восхождение на гору, сила, устойчивость – все, что можно было придумать. И каждый раз побеждал то один, то другой, как будто они планировали это. В последний день, когда Оргрим заявил, что пятое состязание будет решающим, что-то внутри Дуротана заставило его говорить.
"Давай мы не будем выполнять обычные, общепринятые состязания", сказал Дуротан, задаваясь вопросом, откуда пришли к нему эти слова. "Давай мы сделаем нечто действительно значимое для истории нашего народа".
Яркие серые глаза Оргрима блеснули, и он наклонился вперед. "Что ты предлагаешь?"
"Давай будем друзьями, ты и я"
У Оргрима открылся рот от удивления. "Но мы не из одного клана!" сказал он таким голосом, как будто Дуротан предложил дружбу между большим черным волком и спокойным талбуком.
Дуротан развел руками. "Мы не враги", сказал он. "Оглянись вокруг. Кланы объединяются два раза в год, и в этом нет никакого вреда"
"Но... мой отец говорит, что это так лишь потому, что мы объединяемся так редко, и потому между нами мир", выговорил Оргрим. Его бровь задергалась в беспокойстве.
Следующие слова Дуротан произносил с разочарованием и горечью. "Хорошо. Я думал ты более храбрый, чем другие, Оргрим из рода Рокового Молота, но ты не лучше остальных – робкий, нерешительный и неспособный принять ничего, что тебе кажется невозможным".
Слова вышли у него из сердца, но Дуротан готовил и оттачивал их в течение многих недель, и, возможно, он не мог высказаться лучше. Коричневое лицо Оргрима вспыхнуло и его глаза резко сузились.
"Я не трус!" заревел он. "Я не отступлю ни от одного испытания, ты, выскочка из Снежных Волков!"
Он набросился на Дуротана, сбив меньшего орка с ног, и эти двое стали избивать друг друга, пока шаману не пришлось заживлять их раны и читать лекции о недопустимости борьбы в священном месте.
"Несносный мальчишка", ругала Дуротана главный шаман Снежных Волков, древняя женщина, которую он называл "Матушкой Кашур". "Ты ещё недостаточно стар, и я могу выпороть тебя как непослушного ребенка, молодой Дуротан!"
Шаман, который отчитывал Оргрима, бормотал нечто подобное. Но даже когда кровь текла из его носа, увидев, что шаман лечит опасную глубокую рану на туловище Оргрима, Дуротан усмехнулся. Оргрим уловил его пристальный взгляд и усмехнулся в ответ.
Вызов был брошен, заключительное состязание, куда более важное, чем гонки или поднимание камней, и ни один не хотел допустить своего поражения... ни один не хотел сказать, что дружба между двумя мальчиками из различных кланов была ошибкой. У Дуротана появилось чувство, что это особенное состязание закончится только тогда, когда один из них будет мертв... или, возможно, оно продолжится и потом.
Глава 2
Я помню, как мы впервые повстречались с тауренами. Я помню глубокий голос и спокойное лицо Кэрна Кровавого Копыта. Я не забуду, как я сидел на земле в палатке, которую можно было легко разобрать и установить снова, и при этом почему-то я чувствовал себя как дома. Мы курили трубку, делились пищей и напитками, чувствовали бой барабанов через наши кости, и болтали друг с другом. Таурены показались мне вначале грубыми дикарями, но за этой личиной они скрывали свои мудрость и юмор, и к тому времени, как прошел первый раунд переговоров, я понял, что орки получили ценного союзника в лице этих полулюдей-полубыков.
Пока мы разговаривали, наступила ночь, такая тихая, что весьма подходило этой красивой земле. Мы оставили палатку и стали смотреть на звёзды, которых на небе было не счесть. Ласковый ветер обдувал наши лица. Я обернулся к Дрек'тару, чтобы спросить у него совета. К моему удивлению, на его лице были слезы, сверкающие в свете луны.
"Раньше у нас все было так же, мой вождь", сказал он прерывистым голосом. Он снял свое оружие и откинул голову назад, призывая ветер, который бы охватил его и стер слезы с его мускулистого зеленого лица.
"Близки к земле. Близки к духам. Сильны в охоте, добры к молодым, точно и верно знают свое место в мире. Понимают баланс "брать и отдавать". Единственная магия, которую используют таурены – полезная, чистая магия земли, и земля отвечает им так же, как однажды Дренор отвечал нам".
Я думал о просьбе тауренов, о помощи в борьбе с их врагом, мерзкими, грязными кентаврами.
"Да... Я переживаю за них. Хорошо, если мы сможем помочь им", сказал я.
Дрек'тар засмеялся и посмотрел на меня. Хотя его глаза были слепы, он видел меня насквозь.
"О, мой молодой Тралл", сказал он, продолжая посмеиваться, "Ты ещё не понял. Это они помогут нам".
* * *
Дуротан бежал с такой скоростью, как только могли нести его мощные молодые ноги. Он быстро дышал, пот покрывал его зеленую кожу, но он принудил себя продолжать бег. Было лето, и трава под его нагими большими ногами мягко шуршала, иногда он забегал на луга ярко-фиолетовых цветов дассана. Аромат помятых растений, традиционно выращиваемых для лечения, вдохновлял его бежать все дальше, и все быстрее, словно какое-то благословение.
Он был уже у края леса Тероккар, забежав в его прохладные, серо-зеленые дебри. Он должен был наблюдать за вьющимися корнями грациозных деревьев, чтобы не споткнуться о них, и потому он замедлил бег. Слабые огоньки пылали в самом сердце этого зеленого леса, и спокойствие, которое они источали, явно противоречило с желанием Дуротана стать победителем. Он вновь ускорил темп, перепрыгивая павшие стволы деревьев, покрытых мхом, и уворачиваясь от низкорастущих веток с изяществом талбука. Его темные волосы, длинные и густые, доходящие до середины его спины, развивались позади него. Его легкие полыхали, а его ноги умоляли остановиться, но он сжимал зубы и игнорировал просьбы своего тела об отдыхе. Он был из Снежных Волков, наследник вождя клана, и ни один из Чернокаменных не смо...
Дуротан услышал позади себя приближающийся боевой клич, и его сердце замерло. Голос Оргрима, как у Дуротана, был все ещё недостаточно груб, чтобы выдать низкий рев, как у взрослого мужчины, но даже Дуротан должен был признать, что вопль прозвучал внушительно. Он хотел заставить работать свои ноги ещё быстрее, но они были уже тяжелыми и неподъемными, словно они были вырезаны из камня. Он тревожно наблюдал краем глаза, как Оргрим вошел в его поле зрения, а затем, собрав последние силы, промчался мимо него.
Орк Чернокамня протянул свои руку и в последнем выпаде смог коснуться до ствола дерева, которое было целью их гонки, прежде Дуротана. Оргрим продолжил бег ещё несколько метров, как будто его сильные ноги, будучи в движении, уже отказались остановиться. У ног Дуротана не было таких проблем, и наследник клана Снежных Волков упал лицом вперед. Он валялся в прохладной, душистой мшистой земле, жадно вдыхая воздух, зная, что он должен теперь сесть и снова бросить вызов Оргриму, но теперь он был слишком обессилен, чтобы сделать хоть что-нибудь иное, как лежать на лесном полу и отдыхать.
Он почувствовал, что Оргрим возле него находится в таком же положении, но у другого молодого орка нашлись силы, чтобы перевернуться на спину и засмеяться.
Дуротан присоединился к его смеху. Птицы и маленькие животные, которые населяли лес Тероккар, затихли, ибо два орка веселились так бурно, что Дуротан подумал, как бы его губы не впились во все ещё формирующиеся клыки, что, вероятнее всего, издало бы крик немного свирепее военного клича, предвещающего охоту.
"Ха", усмехнулся Оргрим, по-дружески ударяя кулаком Дуротана. "Было не сложно побить такого мальчишку, как ты, Дуротан."
"У тебя много мускулов, но твой мозг отдыхает", отпарировал Дуротан. "Навык столь же важен, как и сила. Но клан Черного камня не может ничего знать о таких вещах".
В их подшучивании между собой не было никакого оскорбительного умысла. Их кланы по началу были обеспокоены дружбой между двумя подростками, но своим упрямым аргументом Дуротан – что если нечто никогда не бывало прежде, не означает, что этого не может быть – удивил и произвел впечатление на лидеров обоих кланов. Ещё ему помог тот факт, что Снежные Волки и Чернокаменные были традиционно уравновешенными кланами орков. Вот если бы Дуротан предложил подобную дружбу с членом клана, например, Боевной Песни или Пожирателей Костей, которые славились своей клановой гордостью и недоверием к другим, то небольшая искра возможности их дружбы быстро бы погасла. Старшие решили подождать, пока мальчишки не разойдутся сами, чтобы все вернулось на свое законное место, ко всем известному порядку, который не нарушался... так давно, что никто не мог и припомнить.
Но они были разочарованы.
Мороз зимы уступил свое место оттепели весны, а за ней последовала знойная жара лета, а дружба так и не увядала. Дуротан знал, что за ними наблюдали, но покуда никто не вмешивался, он был не против этого.
Дуротан закрыл глаза и стал трогать своими пальцами мох. Шаманы говорили, что все вещи имеют жизнь, силу и дух. Они были очень связаны с духами элементов – землей, воздухом, огнем, водой – и духом природы – и утверждали, что они могли ощущать силу жизни в земле и даже в мертвом камне. Но все, что мог чувствовать Дуротан, было прохладное, немного сырое ощущение мха и почвы под его пальцами.
Вдруг земля всколыхнулась. Дуротан резко открыл глаза.
Он вскочил на ноги, его рука автоматически потянулась к зубчатой дубине, которую он постоянно носил с собой. Оргрим предпочитал тяжелый молот – традиционное оружие Чернокамня и упрощенную версию легендарного молота, который однажды должен был достаться ему. Двое мальчиков обменялись взглядами. Им не нужно было говорить, чтобы понять друг друга. Была ли эта штука, что создала такой сильный земной толчок, огромным расколокопытым с косматой кожей, из которой получались великолепные одеяла, и сочным красным мясом, которое могло накормить целый клан, или это было что-то более опасное?
Кто, на самом деле, обитал в лесу Тероккар? Они бывали здесь прежде всего один раз...
Они поднялись на ноги одновременно, их маленькие глазки всматривались в теперь уже кажущиеся им зловещие темные ветви близкорастущих деревьев в поиске источника шума.
Бум. Земля содрогнулась вновь. Сердце Дуротана начало биться быстрее. Если это был маленький расколотокопытый, то, возможно, они могли бы убить его вместе и разделить добычу между обоими кланами. Он посмотрел на Оргрима и увидел, что в его глазах светится волнение.
Бум.
Бум.
Хрясь.
Оба подростка задержали дыхание и начали отступать, поскольку шум звучал все ближе. Дерево всего в нескольких метрах от них раскололось прямо перед их глазами. Существо, которое наделало такой шум и так небрежно повалило древнее дерево, внезапно представилось их взору.
Оно был огромно, оно несло дубинку размером с их самих, и оно было определенно не расколотокопытым.
И оно видело их.
Оно открыло свой рот и проревело что-то невнятное, но Дуротан даже не собирался понапрасну тратить время, выясняя, что сказало это существо.
Обоим пришла одна и та же мысль, и мальчишки повернулись и побежали.
Теперь Дуротану было очень жаль, что они решили выбрать в качестве своего следующего состязания эту гонку, поскольку его ноги не оправились полностью от забега. Все же у его ног нашлись силы, ибо потребность в выживании открыла ему дополнительный запас энергии.
Как они забрели так далеко на территорию огров? И где был гронн? Дуротан представил себе одного из повелителей огров, прорывающего свой путь через деревья – возвышающийся над обычными ограми, как сами огры возвышаются над орками; выглядящий ещё более отвратительно, чем любой огр; на теле которого больше земли, чем плоти; со своим единственным глазом, наливающимся кровью, пристально смотрящим на Дуротана и Оргрима и направляющим огра на них.
Он и Оргрим ещё не доросли до того дня, когда их должны были приобщить к взрослой жизни и им разрешалось ходить с воинами кланов на охоту на огров и, в редких случаях, на самих гроннов. Пока они ловили тех, кого их кланы считали менее опасными, талбуков и прочую легкую добычу, но Дуротан всегда мечтал о том дне, когда он встретится с этими страшными существами, дабы заработать честь для себя и своего клана.
Теперь же он не был настоль уверен в себе. Земля продолжала дрожать, а крики огра становились все более четкими.
"Круши маленьких орков! Мочи!" Рев, который следовал за этими словами, заставлял обтекать сердце кровью.
Существо нагоняло их. Несмотря на то, что мозг в панике отдавал приказы телу бежать быстрее, быстрее, черт тебя побери, Дуротану не удавалось сократить дистанцию между им и чудовищем, которое уже было так близко, что его громадная тень почти перекрывала тот слабый свет, что проникал сквозь ветви деревьев.
Тем временем сами деревья начали редеть, и свет становился все более ярким. Они были уже недалеко от края леса. Дуротан продолжал мчаться, он вбежал на открытые луга, но его ноги сами подкосились и упали на мягкую траву. Оргрим был впереди него, но не очень далеко. Дуротана охватило отчаяние, сопровождаемое приливом черной ярости.
Они ещё не были взрослыми! Они не побывали на своей первой настоящей охоте, они не танцевали у огня с женщинами, они не умыли свои лица кровью своего первого противника, побежденного в честном поединке. Ещё так многое не было сделано. Одно дело умереть славной смертью в битве, но они были побеждены отвратительным монстром, что делало их смерть скорее смешной, чем славной.
Осознание этого могло стоить ему драгоценных секунд, но неспособный сопротивляться этому порыву, Дуротан повернул свою голову, чтобы послать проклятия на огра прежде, чем тот превратит его в лепешку своей дубиной.
Но то, что он увидал, заставило его разинуть рот.
Их спасение пришло незаметно. Словно из воздуха тихо пронеслись синие, белые и серебряные линии. Дуротан услышал знакомый свист от стрел, несущихся по воздуху, а затем – огрские крики, но уже не гнева, а боли. Множество стрел, таких крошечных на этом гигантском бледном теле, торчали из монстра, что остановило его смертоносное приближение. Он вопил и пытался вытащить раздражающие его "дротики" из своего тела.
Прозвучал четкий голос. Даже не понимая язык, Дуротан признал властность слов, и по его спине пробежали мурашки. Внезапно небо озарила молния. Но она не была похожа на те молнии, которые призывали шаманы. Синяя, белая и серебряная энергия охватила огра, с треском циркулировала вокруг него и сжималась словно сеть. Монстр проревел снова и упал. Земля встряхнулась.
Это были дренеи. Их тела укрывала некая металлическая броня, отражающая прохладные оттенки магических энергий, ослеплявшие глаза Дуротана. Они слезли со своих элекков и подошли к упавшему огру. Поднялись клинки, было произнесено ещё несколько приказов и команд, и Дуротан был вынужден закрыть глаза, иначе он бы сошел с ума от увиденного.
Наконец, наступила тишина. Дуротан снова раскрыл глаза, и увидел, что огр был мертв. Его глаза все ещё были раскрыты, его язык был высунут из раскрытых губ, а его тело было покрыто красной кровью и черными обожженными отметинами.
Столь глубокая была тишина, что Дуротан мог услышать не только свое собственное неровное дыхание, но и Оргрима. Они посмотрели друг на друга, ошеломленные тем, что они только что увидели.
Они видели дренеев и раньше, конечно, но только на расстоянии. Они приходили, время от времени, в каждый клан, чтобы торговать своими искусно обработанными инструментами и оружием или декоративными камнями в обмен на толстые шкуры лесных животных, яркие шерстяные одеяла и сырую руду, добываемую из каменных жил. Это всегда было целым событием для кланов, но обмен всегда длился только несколько часов. Синекожие дренеи, неразговорчивые, страшные, не располагали к себе, и ни один лидер клана никогда не просил их остаться и разделить их гостеприимство. Отношения были радушными, но не близкими, и казалось, что никто не хотел менять этого.
К Дуротану подошел лидер группы, что прибыла на помощь столь неожиданно. Теперь Дуротан мог рассмотреть то, чего он никогда не замечал у дреней издалека.
Их ноги росли не прямо из их туловищ. Они изгибались назад, как... как у талбуков, и заканчивались раздвоенными когте-копытами. Теперь дреней склонился над ним, протягивая слабую обмотанную руку. Дуротан ещё секунду продолжал смотреть на непривычную для него форму ног дренея, а затем поднялся без посторонней помощи.
Теперь Дуротан стал изучать лицо дренея, его странные наросты на рту, которые могли сойти как за усы, так и за ряд острых зубов. Его голова была обмотана как бы в капюшон, тело было одето или завернуто в незатейливую накидку, а его проникновенные глаза, хоть и были пусты, пылали цвет