В учении Конфуция впервые обрела систематическую форму столь характерная для идеологии китайской империи идея главенства в человеческой жизни культурного начала, еще точнее — символизма культуры. Кроме того, Конфуциева проповедь впервые определила культуру как единство жизненной спонтанности и морального усилия, создающего традицию, и провозгласила целью человеческой жизни претворение (в Китае говорили «наполнение» или, лучше сказать, «восполнение») судьбы каждого человека, приравненной к природе. Как обладатель «воли» (чжи) к реализации человечности в себе, человек наделялся энергией, необходимой для поддержания жизненной гармонии космоса; он вставал в центр мирового движения. Как творец культуры он обретал бессмертие в нормативных, типизированных жестах — продуктах усилия человеческого самоосознания, неизбежно нравственного. Наследие Конфуция направило всю китайскую мысль к выявлению и опознанию культурной матрицы человеческого опыта, к постижению символического ключа культуры.[5]
Конфуций всю свою жизнь занимался усовершенствованием себя в так называемых шести свободных художествах, без знания которых человек, по мнению китайцев, не может считаться образованным. Это шесть свободных искусств — музыка, духовные и гражданские обряды, математика, каллиграфия, искусство биться на всяком оружии и управлять колесницей.
В биографическом повествовании, написанном К.М. Карягиным, приведена история, ярко отражающая взаимосвязь искусства и философии в учении Конфуция, и я считаю важным для своей работы привести ее в тексте.
«Из княжества Иен он отправился в княжество Кин, где жил знаменитый музыкант Сианг. Там Конфуций хотел окончательно усовершенствоваться в музыке, на которую он смотрел как на один из драгоценнейших даров неба человеку, возвышающий и облагораживающий характер человека, утишающий страсти, обуревающие человеческую душу, и дающий чистое и невинное наслаждение. Окончательное усовершенствование потребовало немного времени у Конфуция — он постиг всю ее премудрость с небольшим в две недели, из чего мы можем заключить, что музыкальные требования того времени были не слишком обширны и сложны. В самом деле, в одном из своих изречений Конфуций дает в высшей степени простой совет, как обучиться музыке. Он говорит: «Музыке легко выучиться: при начале игры все инструменты должны быть настроены; в продолжение игры все должно идти плавно, внятно, без диссонанса; то же и в конце». Как бы то ни было, Конфуций дорожил музыкой и ввел ее в свое преподавание как средство для смягчения народных нравов. В одной из канонических книг, составленных Конфуцием, сказано: «Желаете ли образоваться,— тщательно изучайте музыку. Музыка выражает и живописует нам союз неба с землею. С богослужением и музыкой в империи ничего не может быть невозможного». Он даже, по словам летописцев сочинил книгу о музыке, к сожалению, затерянную. Те же летописцы передают следующие слова Конфуция, сказанные им, когда он явился в последний раз к Сиангу, чтобы отдать отчет в разученной им пьесе:
- Теперь я похож на человека, с горной вершины
обозревающего пройденное пространство и всю окрестность. В музыке я вижу то, что в ней возможно видеть. Благодаря постоянству и прилежанию я понял таинственный смысл древней пьесы, мною разыгранной. Играя ее, я перечувствовал все, что испытал ее составитель,— мне казалось, что я его вижу, слышу, говорю с ним. Воображаю себе этого составителя человеком среднего роста с несколько печальным лицом, с большими ласковыми глазами, с кротким приятным голосом — словом, в сочинителе песни вижу великого правителя Ву-ванга. Угадал ли я?
Сианг подтвердил его догадку и в восторге воскликнул:
— Я должен быть вашим учеником, а не вы моим!»[6]
Искусство в конфуцианской традиции подчинено нравственной проблематике. Конфуций утверждал, что «Человек делает великим Путь, а не Путь делает великим человека». Именно поэтому идея гармоничного единства человека, его благородства и служения стала душой не только осмысленного бытия, но и китайского искусства, вершиной которого сталаписьменность, выражающая китайско-конфуцианскую духовность.
В китайской письменности все имеет значение: почерк, цвет, качество бумаги и туши, манера изложения и содержание написанного. Иероглиф и каллиграфия осознаны как сферы эстетики и этики. Китай – родина уникальной живописи, сочетающей глубокую символику и изящную эстетику. Жанр «цветы и птицы», «травы и насекомые» имеет общий смысл в живописи и поэзии. Например, пион и зимородок символизируют богатство и благородство, а мэйхуа (дикая слива) – мироздание, чистоту и несгибаемость. Человек - скорее слуга цветка, чем его господин. Искусство пейзажа осознаётся как миссия воссоздания мироздания из частей мироздания. Дерево, камень, горы становятся объектами элитарной поэзии и живописи, а создание уникальных изделий из драгоценных камней считается прикладным искусством. В китайской эстетике живопись измеряется философией и каллиграфией, то есть духом и линией. Образы даются не как индивидуальности, а как типы. Китайская живопись, находясь под влиянием конфуцианства, всегда содержала в себе задачу нравственного совершенствования личности.
Идеальным образом конфуцианства в китайской культуре служит храм Конфуция, описанный знаменитым российским синологом В.В. Малявиным в научно-публицистическом и биографическом труде из серии «Жизнь замечательных людей», посвященном Конфуцию. И в завершении этого раздела работы, для наглядности и прикосновения к прекрасному и гармоничному миру конфуцианства, я думаю, стоит привести несколько цитат из пролога книги, озаглавленном «Возвращение к Конфуцию».[7]
«Миновав Тысячесаженную стену, отделяющую нетленный мир Конфуциевых идеалов от бренной повседневности, мы, к нашему удивлению, не увидим ни величественных храмов, ни роскошных дворцов, достойных памяти величайшего из мужей. Не следует считать это знаком неуважения к Конфуцию. Монументальной архитектуры в Китае, в сущности, и не было. Честолюбивые правители в этой стране должны были зарабатывать себе бессмертие не сооружением грандиозных зданий, а совершенствованием в добродетели. Что же касается дворцов и храмов Китая, то все они, не исключая и храма Конфуция, представляют собой ансамбль небольших по размеру, простых по конструкции деревянных строений с одним просторным залом, что делает их больше похожими на павильоны… Перед нами развертывается пространство, не подчиняющееся абстрактным геометрическим законам; пространство, неотъемлемым свойством которого становится время.»
«Стоя перед могилой великого учителя Китая, невольно задумываешься о том, какой путь ты проделал, чтобы прийти сюда. Этот путь не назовешь ни легкой прогулкой, ни утомительным путешествием, которое могло бы служить подобием ритуального испытания... Этот путь наполняет нас ожиданием встречи с возвышенным, но возвышенное всякий раз является в неожиданно скромном, как бы приниженном образе... Снова и снова возвращают они к вечному и, следовательно, вечно новому, вечно обновляемому и вечно чистому в человеческой душе.»
Заключение
В заключении работы я хочу сделать следующие выводы.
Во-первых, даже такое краткое знакомство с судьбой и творческим наследием великого китайского мыслителя Конфуция вызывают подлинное уважение и желание дальнейшего знакомства, как с конфуцианством, так и китайской культурой в целом.
Во-вторых, на основе изученного материала можно сделать вывод, что в конфуцианской эстетике искусство измеряется философией и каллиграфией, то есть духом и линией, традицией и ритуалом, помогая формировать нравственный облик человека.
В-третьих, несомненно, конфуцианство и стало основой специфически-китайского образа жизни, во многом сформировав уникальный облик китайской цивилизации.
В-четвертых, очень интересен опыт, который можно почерпнуть из нравственного учения Конфуция и его учеников. Найденное ими сочетание традиционализма с императивом личной ответственности каждого за состояние дел в Поднебесной в исторической перспективе обнаружило свою исключительную продуктивность Гармоничный синтез традиции и современности при социально-политической стабильности и ориентации на социальную гармонию способствует упрочению гражданского мира и гуманизма.
.
Список литературы и источников
1. Будда. Конфуций. Муххамед. Франциск Ассизкий: Биограф. повествования / сост. Н.Ф. Болдырева. – Челябинск: «Урал», 1995. – 432 с.
2. История философии в кратком изложении / пер. с чеш. И.И. Богута. – М.: Мысль, 1991. – 590 с.
3. Иллюстрированная история религий: Т.1. / под ред. Д.П. Шантепи де ля Соссей. – М.: Издат.отдел Спасо-Преображенского монастыря, 1992. – 410 с.
4. Кобзев, А.И. Конфуцианство / А.И. Кобзев // Сайт «Синология.Ру» - Электрон.дан. – Режим доступа: https://www.synologia.ru/a/Конфуцианство
5. Конфуций. Суждения и беседы / Конфуций; пер. П.С. Попова, под ред. Р.В. Грищенкова. – СПб.: Кристалл, 2001. – 192 с.
6. Конфуцианство - экономическое начало и духовное процветание. - Электрон.дан. – Режим доступа: https://www.jourclub.ru/22/255/
7. Малявин, В.В. Китайская цивилизация / В.В. Малявин. – М.: АСТ, 2003. – 627 с.
8. Малявин, В.В. Конфуций / В.В. Малявин // Он-лайн библиотека «Либрусек». – Электрон.дан. – Режим доступа: https://lib.rus.ec/b/202112/read
9. Элиаде М. История веры и религиозных идей. Том 2 От Гаутамы Будды до триумфа христианства / М.Элиаде; пер.А.А. Старостина. // Он-лайн библиотека «Либрусек». – Электрон.дан. – режим доступа: https://lib.rus.ec/b/122504/read
[1] Малявин В.В. Конфуций / Он-лайн библиотека «Либрусек». – URL: https://lib.rus.ec/b/202112/read (дата обращения: 18 мая 2011 г.)
[2] Иллюстрированная история религий: Т.1. / под ред. Д.П. Шантепи де ля Соссей. – М.: Издат.отдел Спасо-Преображенского монастыря, 1992. – С.67.
[3] Малявин В.В. Китайская цивилизация. – М.: АСТ, 2003. – С.169.
[4] Кобзев А.И. Конфуцианство / Сайт «Синология.Ру» - URL: https://www.synologia.ru/a/Конфуцианство (дата обращения: 13 мая 2011 г.).
[5] Малявин В.В. Китайская цивилизация. – М.: АСТ, 2003. – С.170.
[6] Карягин К.М. Конфуций / Будда. Конфуций. Муххамед. Франциск Ассизкий: Биограф. повествования / сост. Н.Ф. Болдырева. – Челябинск: «Урал», 1995. – С.102-103.
[7] Малявин В.В. Конфуций / Библиотека Либрусек. – URL: https://lib.rus.ec/b/202112/read (дата обращения: 18 мая 2011 г.)