ГЛОТОК ВОДЫ
"Исполинские тени грядущего падают на настоящее"
Шелли "Защита поэзии"
Случайность
Сергей мучительно приходил в сознание… Тела своего не чувствовал, только ощущал в голове гулкий протяжный шум. Потом до него начали доходить отдельные смутные звуки. Как будто издалека… Постепенно тупая боль охватила всё тело. Попробовал подвигать конечностями. Но руки и ноги были как чужие. А боль усиливалась. Она становилась всё острее и острее. Появился какой-то чудовищный запах, превращая его ощущения в настоящую пытку. Он попытался медленно открыть глаза, но ничего не увидел! Животный ужас охватил его. Где я? Что со мной случилось? Почему я ничего не вижу?! От нахлынувшей боли и ужаса он непроизвольно закричал, но голоса своего не услышал. Какие-то далёкие звуки стали звучать яснее и ближе. Похоже – говорили двое. Однако слов разобрать не смог. Один из голосов даже показался ему знакомым. От напряжения он опять перестал чувствовать своё тело…
Он не помнил, сколько раз сознание возвращалось к нему. И каждый раз он ощущал одно и то же. Боль взрывается в теле и огненными шарами является его внутреннему взору. Расплывчатые тёмные образы-призраки витают над головой. Он пытается разогнать этот чудовищный паноптикум. Ему хочется кричать и ругаться, но губы разомкнуть не удаётся. Кажется, что нечто хочет оторвать его от собственного тела, но сопротивляться он не может. Мышцы не повинуются. И вдруг он как бы отрывается от своего тела. Отстранённо, с безвольным ужасом наблюдает, как эти чудовища его терзают. Боль становится невыносимой и всё меркнет перед внутренним взором…
Но какая-то жизнь всё же теплилась в нём, кричала и сопротивлялась. Беззвучные слова вырывались из его груди: "Оставьте меня в покое! Убирайтесь! Хватит меня терзать! Отдайте моё тело, оно болит, оно меня мучает и терзает! Оставьте моё тело! Это я! Это я целиком, мы одно целое! Убирайтесь! Убирайтесь! Мама, родная, помоги мне, спаси! Что со мной?! Я хочу это знать! Я не могу открыть глаза! Я не могу, я не…"
Как только боль и галлюцинации немного ослабевали, он приказывал себе вспомнить хоть немного из того, что раньше было его жизнью. Вспомни, кто ты!.. кричал он себе. Вспомни!.. ты должен вспомнить!
С трудом, шаг за шагом, в памяти стали восстанавливаться утраченные события…
***
Да провались весь этот бизнес! Где телефон!.. Уехать! Надо всё послать к "ядрёной фене" и уехать! Сергей лихорадочно начал набирать номер телефона на новой даче тестя. Послышались мерные гудки занятой линии. Сколько же можно болтать?! Интересно, кто там опять повис на трубке?! Наверное, тёща… Или жена. Они обе любят трепаться по телефону. А может, отключили, чтоб никто не тревожил, а сами – в лес. Мысль о прогулке в прохладном лесу перевесила все его сомнения. Он давно уже мечтал пройтись по опушке до дальнего озера. Посидеть на берегу с удочкой. Всё! Пусть потом они его хоть четвертуют… Принятое решение успокоило его и улучшило настроение. В предвкушении выезда на природу из раскалённого города, Сергей быстро проверил кассу, отпустил продавцов, поставил на сигнализацию магазин и почти бегом направился к автомобилю. Через полчаса он уже выбрался из города и вырулил на шоссе.
Кондиционер делал своё дело. В салоне автомобиля жара не ощущалась. Но погода была нестерпимо знойной. В пригороде горели торфяники. От пригнанного ветром дыма першило в горле. А солнце, казалось, решило расплавить весь асфальт огромного города. Далеко уехать не удалось. Через несколько минут езды пришлось остановиться. На шоссе образовалась пробка. Водители, раздевшиеся от жары до последнего, беспрерывно нажимали на клаксоны. Некоторые из них в одних шортах и даже трусах вышли из машин, начали переговариваться и оживлённо жестикулировать. Они что-то обсуждали, показывая руками вперёд. Сергей опустил стекло на двери, но не успел ничего спросить у стоящего рядом водителя. В салон хлынула раскалённая воздушная смесь из запахов асфальта, выхлопных газов, горелого торфа и ещё какой-то гадости. Он чуть не задохнулся, закашлял и тут же закрыл окно. Несмотря на рёв клаксонов, были слышны крепкие выражения в адрес дорожно-патрульной службы. В голову полезли нехорошие слова. Он не очень-то любил ругаться, но инспекцию недолюбливал ещё больше. Вспомнилось, как недавно, из-за выпитой бутылки пива, упитанный инспектор ободрал его как липку…
Наконец началось движение. Уже через несколько минут он доехал до группы попавших в аварию водителей. Чуть притормозил. Может, помощь нужна? Сзади тут же загудели клаксоны – проезжай, мол, не задерживай. Да-а! Не дай бог в этой толпе попасть в беду – как в пустыне.
Поток автомобилей постепенно стал набирать скорость. Очень сильно захотелось пить. Он пошарил в холодильном ящике. Пусто. Тут же выругался. Как же он забыл, что специально выложил из машины пиво, зная, что в дороге не удержится? А вот купить вместо пива какую-нибудь минеральную воду – не сообразил. Нет, надо срочно куда-нибудь заехать и запастись водой, иначе ещё одну дорожную пробку ему не выдержать. Ехать обратно – безумие, лучше заехать на какой-нибудь рынок. Их тут много по пути. Сергей начал постепенно перестраиваться и, в конце концов, въехал на территорию захудалого мелкооптового рынка. Кое-как припарковал машину и направился к торговым рядам.
Сразу купить воду не удалось, её не видно было нигде. Может пива купить? – мелькнуло в голове, но он тут же отбросил эту мысль. На рынке кроме пива предлагались только напитки с подозрительными составами. Торговцы резко подняли цены. Купить можно было только мелким оптом, по дюжине бутылок в упаковке.
Сергей один раз сильно отравился каким-то напитком и теперь ничего другого, кроме минеральной воды, не покупал. Побродив минут пять, он, наконец, остановился у прилавка, возле которого выстроилась очередь. Продавалась сносная на вид вода в розницу. Пристроился за толстой женщиной в сарафане. Жара! Рубашка прилипла к телу, по шее и лицу побежали струйки. Пот заливал глаза. Чтобы скоротать время он стал прикидывать: через какое время может попасть в прохладный салон автомобиля? Очередь продвигалась. Впереди него остались только две женщины и бритоголовый мужчина в футболке. Вдруг к ним подошёл какой-то детина в майке и камуфляжных штанах и, оттолкнув мужчину в футболке, грубо приказал продавцу подать четыре бутылки воды. Мужчина в футболке запротестовал. Сергею его голос показался очень знакомым. Он захотел повнимательнее на него посмотреть, но мужчина неожиданно получил удар ногой в живот и согнулся пополам. Женщины начали истошно вопить.
– Ты что делаешь, а ну прекрати сейчас же! – закричал Сергей.
Тут же сзади кто-то обматерил его и взяв за плечо и шею, стал выводить из очереди. Он попытался высвободиться, но держали его крепко. Чувствовалось, что руки, сдавившие его шею, были большие и жирные…
Уже потом, пытаясь разобраться в происшедшем, ему никак не удавалось объяснить свои дальнейшие действия. Обычно, он всегда старался как-то оценить ситуацию, а потом уж действовать. А тут – среагировал молниеносно. Даже не оглядываясь, сцепил пальцы обеих рук и резко ударил кого-то согнутым локтем в живот, вложив в этот удар всю силу поворачиваемого корпуса. Видимо, удар достиг цели, и руки, державшие его за шею, тут же отпустили его.
Здесь воспоминания прервались. Он запомнил только, что его ударили чем-то тяжёлым по голове. Попробовал восстановить в памяти то, что было дальше, но перед глазами вставала лишь темнота.
Первые дни в больнице
Воспоминания его разволновали, и он опять впал в забытье. Теперь ему казалось, что он вернулся в детство и находится в школе. Вот лица одноклассников и сидящего за столом учителя истории.
– Расскажи нам всю правду, – говорит он.
– Да-да, сейчас, – отвечает Сергей. Кажется, что он всё знает, но волнуется, сбивчиво что-то говорит. Почему-то учитель недовольно качает головой, а одноклассники громко смеются.
– Нет! – кричит он. – Я всё знаю! Я рассказываю правильно! Вы не должны надо мной смеяться! Вам это просто не нужно! Прекратите!
Дверь класса с лязгом открывается, и входят какие-то безликие существа. Ты хочешь говорить правду? – спрашивает одно из них ухмыляясь. Ну, говори, говори, а мы послушаем. Сергей начинает говорить, но голос не звучит. Ему слышится лишь какое-то мычание. Существо протягивает к нему руку. Палец на его руке удлиняется и вонзается Сергею в грудь. Чудовищная боль пронзает его тело. Он пытается выдернуть палец из своего тела, но тщетно.
– Мне больно! убери руку! – кричит он…
С огромной скоростью какие-то бессвязные туманные образы опять, как в калейдоскопе, мелькают в его сознании… До него стали доноситься звуки. На этот раз отчётливо услышал своё имя. Открыл глаза и увидел склонившееся над ним мужское лицо.
– Вы видите меня? – услышал он. Да, хотел сказать Сергей, но язык ему не повиновался. Он попытался поднять голову.
– Лежите спокойно, – строго произнёс мужчина. – Если вы меня слышите, закройте и откройте глаза.
Сергей послушно исполнил его просьбу.
– Молодец, умница, – сказал мужчина. – Вы болеете, находитесь в больнице, но теперь я могу вам сказать, что будете жить. Я вас поздравляю, вы родились в рубашке. Завтра я опять к вам приду, и, возможно, мы немного побеседуем. А сейчас отдыхайте.
Сергей медленно, с трудом приподнял правую руку и попытался ощупать себя. Вся голова и половина его лица были перебинтованы. Другая рука и левая нога были в гипсе. Он начал оглядываться вокруг. В палате были две кровати. Но соседа пока не подселили. Было чисто и светло, и пахло не больницей, а свежей краской. Видимо недавно закончили ремонт. За большим окном голубело небо, и виднелась крона раскидистого дерева с уже начинающими желтеть листьями…
Через два-три дня Сергей с трудом произнёс отдельные слова, а через неделю уже начал медленно разговаривать.
– Как я сюда… попал? – спросил он у врача.
– Я вам всё расскажу, но позднее, – ответил он. – Волноваться нельзя, это может вам навредить. Привезли вас в крайне тяжёлом состоянии. Нам с трудом удалось вас вытащить с того света. Коль скоро вы хотите вернуться к нормальной жизни, то должны дать слово, что будете точно выполнять все мои предписания.
Пришлось повиноваться. Медсёстрам было запрещено разговаривать с ним на отвлечённые темы. Сергей решил дождаться, пока доктор сам ему всё расскажет.
– Где мои родные? – спросил Сергей при очередном обходе.
– Через два дня вы их увидите, – был ответ.
– Доктор, почему так сильно болит тело?
– Терпите. У вас сломаны ребра. Но всё заживёт.
Свидание с женой и тёщей не принесло облегчения. Толстая тёща таращила на него глаза, но в основном молчала и как-то странно переглядывалась с дочерью. Жена смотрела на него как на незнакомца. Всё время натужно улыбалась и как попугай повторяла, что всё будет хорошо. На тревожащие его вопросы отвечала очень уклончиво. Сергею показалось даже, что она хочет поскорее уйти. Приблизительно то же самое происходило во время следующих свиданий. Постепенно они становились всё реже и реже.
Наступил день, когда Сергей попробовал с помощью санитара сделать несколько шагов по палате. За дверью палаты был небольшой тамбур с двумя дверьми. Одна вела в туалет, другая в коридор неврологического отделения. А через неделю был созван консилиум. Возглавлял его директор клиники, знаменитый нейрохирург, академик. Консилиум подтвердил возможность его выздоровления. Несмотря на это, Сергею казалось, что лечение длится слишком долго. Раза два он напоминал врачу, что хочет знать подробности. Однако доктор уходил от ответа.
– Я доволен вашими успехами, – сказал врач во время очередного визита. – Выздоровление идёт даже лучше, чем мы ожидали. Но на следующей неделе у вас будут два испытания. Во-первых, у вас будет неожиданный посетитель. А во-вторых, вы должны подготовиться к снятию послеоперационных швов с вашего лица. Будет немного больно.
Визит из старой жизни
Он с нетерпением считал дни. И вот, во время утреннего обхода доктор сказал, что после обеда к нему придёт долгожданный посетитель. Сергей настолько переволновался, что даже не притронулся к еде. Наконец настало время посещений. В палату вошёл мужчина лет шестидесяти-шестидесяти пяти с резкими морщинами на лице. Увидев его, Сергей сразу почувствовал, что он знает этого человека. Но где они встречались?
– Здравствуйте, Сергей. Узнаёте? Я вижу, что вы пытаетесь вспомнить меня. Ладно, ладно, не напрягайтесь. Зовут меня Викентий Васильевич. Я читал вам в институте курс…
– Математического анализа… – тут же вырвалось у Сергея.
– Да-да. Совершенно верно. Ну что, вспомнили?
– Ах! Как я мог запамятовать!? Извините меня, Викентий Васильевич, не признал вас сразу. Совсем, видно, память потерял.
– Какие могут быть извинения! Вы же болеете!
– А как вы узнали, что я здесь?
– Как это часто в жизни бывает – совершенно случайно. Недавно меня направили на обследование в эту клинику. В коридоре я столкнулся с вашей женой. В отличие от вас, она сразу меня узнала. Я тоже её вспомнил. В вашей группе, если помните, ей единственной никак не удавалось осилить мой предмет… Разговорились. От неё я узнал, что вы лежите в неврологическом отделении. И вот я решил сегодня проведать вас. Между прочим, с большим трудом удалось получить разрешение вашего лечащего врача. Я ему сказал, что вы были лучшим студентом в группе. И к тому же хорошим спортсменом. А вы вспоминаете наш институт? Ну-с, рассказывайте, как вы себя чувствуете?
– Спасибо, Викентий Васильевич за ваши слова, – медленно произнёс Сергей. Сейчас-то мне лучше. А вот до недавнего времени даже не мог нормально говорить. Я помню лишь, что какие-то негодяи напали на меня и…
– Ради бога, извините меня, Сергей. Давайте не будем об этом говорить. Я слово дал вашему лечащему врачу не спрашивать о причине вашей болезни. Кроме того, он ограничил моё посещение тремя минутами. Вот в следующий раз, я думаю, пообщаемся подольше. Выздоравливайте, надеюсь, скоро вам позволят гулять в больничном парке. На природе, знаете ли, быстрее идёшь на поправку. А сейчас мне пора. Старайтесь почаще вспоминать наш институт, ваши студенческие годы. Это придаст вам больше сил и оптимизма. До свиданья.
Тут он незаметно вложил ему в руку сложенный листочек бумаги, прижал указательный палец к губам и посмотрел вверх. Потом поднялся со стула и помахав рукой, быстро ушёл. Сергей поднёс листок к глазам. На нём вверху латинскими буквами было написано: "Dum spiro, spero". А дальше, в правом нижнем углу – "CDAADGD". В этот момент в палату вошёл лечащий врач. Сергей инстинктивно опустил руку и сжал листок в руке.
– Ну, как прошло свидание? – спросил доктор.
– Спасибо, – сказал Сергей, – я рад был увидеть моего бывшего преподавателя. Но оно было слишком коротким. Меня удивило, что он не захотел даже узнать о том, что же со мной случилось. Доктор, вы мне обещали сами рассказать об этом.
– Что ж, сегодня я могу поговорить с вами на эту тему. Недолго. Состояние ваше пока нестабильно и… Ну, вы сами понимаете. В общем, вас привезли с тяжёлой травмой головы, переломами рёбер и конечностей. Нашли вас на пригородном рынке. Кто вам нанёс такие травмы – пока неизвестно. Его ищут. Скоро я дам разрешение на вашу встречу со следователем, и вы коротко расскажете ему всё, что помните. Ваше свидание также будет ограничено по времени, так как это связано с отрицательными эмоциями. Вам сделали несколько сложных операций. Для нашей клиники очень важно, чтобы вы выписались здоровым и с полностью реабилитированной психикой. Мы, чтобы спасти вас, впервые применили наш новейший метод оперирования и лечения. Если всё будет хорошо, нам разрешат зарегистрировать его как открытие. А потом и применять повсеместно. Так что, мы на вас надеемся. Вы, наверное, заметили, что мы создали вам хорошие условия для лечения.
– Да, спасибо, я обязан вам своим спасением – сказал Сергей с сожалением, – но я-то думал, что это всё жена организовала.
Бесплодные усилия и страдания
Скоро она должна была придти свидание. Он хотел узнать подробности о её встрече и разговоре с Викентием Васильевичем, поведение которого его сильно взволновало. А пока Сергей ломал голову над листочком бумаги, который он тщательно прятал от всех. Верхняя надпись казалась ему знакомой, но он никак не мог вспомнить откуда. А вот нижняя ничего ему не говорила. Абсолютно. Вместе с тем, он понимал, что это не шутка, а какое-то послание, возможно – предостережение. Но от кого? От Викентия Васильевича? Но тогда почему так таинственно? Кого опасался Викентий Васильевич? Сотни вопросов роились в его сознании. На них пока не было вразумительного ответа. Пока Сергей понял одно: в палате нельзя вести разговоры на какую-то тему. Причём не потому, что он болеет. Скорее всего, это было связано с его избиением. Если бы предостережение исходило лично от Викентия, то тогда он сделал бы его более ясным и определённым.
Значит так: во-первых, записка написана не им. Во-вторых, тот, кто писал, сильно опасался, что она может попасть в чужие руки. В-третьих, она должна была ему что-то напомнить.
От напряжения у Сергея разболелась голова.
– Что с вами, – сказал доктор во время утреннего обхода, – у вас сильно подскочило давление. О чём вы постоянно думаете? Давайте вместе попробуем выйти из состояния стресса. В целом восстановление идёт хорошо. Вы должны радоваться, а вместо этого нагружаете себя переживаниями. Скажите, что вас больше всего заботит?
– Моё лицо, – ответил Сергей. – Я хочу посмотреть на себя в зеркале.
– Что ж, понятно. В понедельник мы снимем повязки и дадим вам зеркало. Надеюсь, что больших изменений вы не обнаружите.
Прошло два дня, и ему сняли послеоперационные повязки и остатки швов с лица. Процедура эта оказалась долгой и даже болезненной. Сергей не проронил ни звука, хотя доктор и медсестра, ему помогающая, всё время справлялись о его самочувствии. После процедуры он попросил зеркало. Перед тем, как его подать, доктор его предупредил:
– Имейте в виду, что следы от травм и операции ещё долго будут заживать.
– А как долго, доктор? – спросил Сергей.
– Точно сказать трудно, – улыбнулся он. – Какое-то время вам понадобиться и косметологическая помощь, и мы рассчитываем, что после полного заживления шрамы практически не будут видны.
Сергей посмотрел в зеркало, которое ему подала медсестра. Увиденное его потрясло. На него смотрел чужой, незнакомый человек с тупым взглядом косых глаз и странным носом. Лицо было испещрено красновато-лиловыми следами шрамов.
– Доктор!.. что это! но ведь я же косой, я урод! – закричал Сергей.
– Немедленно успокойтесь и держите себя в руках, – неожиданно громко сказал доктор. – Будьте мужчиной. Во-первых, для меня вы сейчас просто красавец. Вы же не видели себя до операции. Во-вторых, я уверен, что косоглазие и шрамы со временем пройдут. Верьте мне и успокойтесь – последние слова он произнёс более мягким голосом и кивнул медсестре. Она подошла к Сергею со шприцем в руках. Через несколько минут он погрузился в сон.
На следующий день пришла жена. Чувствовалось, что её предупредили. Она говорила, что он почти не изменился. Что всё обязательно заживёт. Сказала, что звонила его матери в другой город. Решила скрыть от неё его болезнь, и сказала ей, что он в длительной командировке за рубежом. Всё это она говорила спокойным, ровным голосом. Но в глазах жены он увидел самое страшное для себя – жалость и безучастие. Однако, виду он не подал и начал подробно расспрашивать жену о её встрече с Викентием Васильевичем. Но ничего нового он не узнал. Тогда начал спрашивать о том, встречалась ли она со следователем. На этот вопрос жена слово в слово повторила слова доктора. Мол, милиция ищет, работает в этом направлении. Причём во время разговора она нервничала больше него. Всё время повторяла, что "сначала выздоравливай, а уж потом – всё остальное". Её ровный, и как ему казалось, равнодушный голос вывел его из себя.
– Ты понимаешь, что я не могу об этом не думать! – закричал он.
Жена поджала губы и сделала обиженное лицо. Быстро открылась дверь. В палату, каким-то образом услышав крики, вбежала медсестра. Сказав несколько успокоительных слов, увела жену. Через несколько минут пришёл дежурный врач. Сергею сделали укол, и он скоро уснул.
Проснувшись, увидел, что за окном светает. Следовательно, он проспал почти до утра. Прошла ещё одна ночь. Сколько же времени он находится в этой больнице? Листья на верхушке видневшегося в окне дерева совсем облетели. Голубое ясное небо, расцвеченное плывущими в воздушном океане бело-жёлтыми лёгкими облачками, превратилось в тяжёлую серую безысходность постоянной непогоды. Скоро уж и снег пойдёт…
Попробовал проанализировать ситуацию. Но странное дело – думать не хотелось. В голове гудело, и опять появился какой-то шум. Непреодолимая апатия и безразличие охватили его. На тарелочке возле кровати, куда медсестра клала ежедневные таблетки, он заметил ещё две. Жёлтенькие. Видимо, назначено успокоительное лекарство. Решил его не пить, а незаметно выбрасывать. Сергей сейчас сожалел, что устроил скандал. В конце концов, жена тут ни при чём. Надо что-то придумать… Но что? Объявить голодовку? Может потребовать срочной выписки? Нет, он ещё слишком слаб. Передвигается еле-еле с чужой помощью. Необходимо лечиться дальше. Тем более, что результаты хорошие. Значит, пока он должен расшифровать надпись на листочке. Как можно скорее. Где же он видел эту надпись?
Насколько он понимает, написано не по-французски и не по-английски. Скорее всего, написано по-латыни. Но где он мог видеть латинские выражения? Викентий Васильевич – математик. Но в математике латинский алфавит используется специфически, в основном для формул. Нет, скорее всего автор записки не он. Сергей готов был поклясться, что это какое-то очень ему знакомое изречение. Да-да, очень знакомое. Неужели Викентий никак даже не намекнул ему где искать? Ведь разгадка здесь, рядом. Так, что же он говорил? Свидание было коротким. Весь разговор можно восстановить с точностью до нескольких слов. Так, сначала он представился. Потом рассказал о случайной встрече с моей женой в больнице. Потом спросил о здоровье. Далее отказался говорить о нападении на меня. Сослался на моего врача. Хвалил меня как студента. Так, хорошо. А что в конце? Ага, что-то о нашем институте. Да, он посоветовал почаще гулять в саду и вспоминать студенческие годы. Что же ещё? Вроде, всё. Или нет? Да, ещё он хвалил меня как спортсмена. Ведь правда, я один раз даже был чемпионом института…
Первое озарение
Опять заболела голова.
Прошло уже много дней, а он всё никак дальше этих примитивных мыслей ничего придумать не может. Надо попросить жену, чтобы она устроила ему встречу с Викентием Васильевичем. Нет, нет, скорее всего – это небезопасно, к тому же привлечёт внимание. Надо как-то самому искать разгадку. Ведь тот, кто послал записку, рассчитывает на его сообразительность!!
Сергею стало очень плохо. Он понимал, что надо держаться, что мужчине не к лицу уныние и паника. Но на самом деле ему никогда так плохо не было. Почему-то вспомнилось детство, их дом в провинциальном русском городе, лица матери и бабушки. Вдруг из глаз покатились слезы… Я один, один! Я никому не нужен!.. Незаметно Сергей уснул.
Снилось ему, что на него навалилось нечто тяжёлое. Он пытается подняться, но "это" не даёт ему встать. Черт побери! Что же это такое, мёртвый человек? Нет, нет, слишком жёстко ему, это статуя, надо её скинуть, скинуть во что бы то ни стало. Не могу, нет, не могу, надо позвать на помощь! Помогите! – закричал он, но голоса своего не услышал. Он не может даже рта открыть! Он задыхается! Тут перед его сознанием возникла та самая латинская надпись. Но она была написана не на бумажке, а крупными буквами красовалась на какой-то стене. Сергей сделал нечеловеческое усилие и закричал. Тяжесть отошла, и он проснулся…
Его била дрожь, пот градом катился по лицу, одеяла на нём не было. Видимо он сбросил его с себя. Но всё это было сейчас неважно. Главное – это увиденная во сне надпись. Сергей испытывал неизъяснимое чувство облегчения. Он почувствовал, буквально всем своим существом ощутил, что он… Да, ведь он… Стоп!.. А ведь он…
Сергея озарило. Как молнией ударило. Он даже непроизвольно вскрикнул. Перед его глазами предстала латинская надпись над входом в институтский зал спортивных единоборств: "DUM SPIRO, SPERO". Зал находился в одном из корпусов, расположенном за небольшим садиком в институтском дворе. Сомнений быть не могло. Более того, манера начертания над входом и почерк на листочке в точности совпадали. Как же эти слова переводятся? Надо вспомнить, надо срочно вспомнить… Кажется, что-то связанное с надеждой, или нет… Нет, ничего не получается, память ему отказывает. Сергей опять почувствовал, что вспотел. Голова закружилась и его опять начала бить дрожь. Пришлось вызвать медсестру, чтоб она его укрыла. Он подтянул одеяло до подбородка, закрыл глаза и расслабился. На его лице появилась улыбка. Успокоившись, он начал продвигаться дальше. Теперь надо было справиться с нахлынувшими воспоминаниями. Он понял, кто мог быть автором послания...