Крестовый поход
Первый трубадур был не просто эксцентричным, он намеренно эпатировал окружающих, и получал от этого немалое удовольствие. Особые отношения сложились у герцога с Церковью. Вместо того чтобы откликнуться на папский призыв, и отправиться в 1095 г. в Первый Крестовый поход, Гийом IX Аквитанский захватил соседнюю Тулузу, воспользовавшись отсутствием графа РаймундаТулузского, воевавшего в Святой земле. Подобная дерзость была равнозначна оскорблению Церкви, ибо владения крестоносцев находились под личной опекой Папы римского.
Чтобы как-то примириться с Церковью, а, кроме того, удовлетворить свою жажду приключений, в 1101 году Гийом все-таки отправляется в Палестину во главе 30 тысячного войска, набранного им в Аквитании и Гаскони. В основном он участвовал в сражениях в Анатолии и часто терпел поражение. В начале сентября 1101 года его воины попали в засаду, подстроенную султаном ИконииКылыч-Арсланом I, были окружены и разбиты при Гераклее. Сопровождавшая их маркграфиняИда Австрийская исчезла. Гильем едва спасся, и, согласно сообщению Ордерика Виталия, прибыл в Антиохию с шестью людьми свиты. Описывая этот поход, Виталий Ордерик также отмечает чрезвычайно веселый нрав герцога, который «превосходил даже самых находчивых лицедеев бесчисленными шутками». К сожалению, первый трубадур не сумел покрыть себя славой на поле брани, его войско было разгромлено, а сам он, плененный сарацинами, несколько месяцев провел в плену. Другой хронист, ГальфредВожский, таким образом высказался о причине военной неудачи: «Герцог АквитанскийГильем... нисколько не возвеличил имя христианское: он был чрезмерно охоч до женского пола и поэтому отличался непостоянством во всем».
Ниспровержитель добродетелей
Итак, в 1102 г. ветреный герцог возвращается в родные пенаты и отдается во власть Музы. Будучи человеком остроумным, он, по свидетельству современников, забавлял своих слушателей, с реди которых были короли и бароны, пением песен собственного сочинения о пережитых им злоключениях в Святой земле и сарацинском плену. Все это не без основания возмущало и эпатировало церковных иерархов.
Дело в том, что в ту эпоху публичное пение считалось уделом либо монахов, либо беспутных жонглеров. И вдруг, высокородный сеньор, принялся сам сочинять и петь не всегда пристойные куплеты! Это был настоящий скандал. Кроме этого, он был абсолютно глух к увещеваниям со стороны прелатов. В этом и кроются истоки неприязни хронистов к герцогу. Они отзываются о ГийомеАквитанском исключительно, как о человеке распутном, погрязшем в пороках, как о враге святости и целомудрия. Другими словами, отлучение от Церкви было делом времени. Гильом два раза отлучался от церкви и оба раза возвращался в её лоно.
В первый раз мятежного герцога епископ Пуатье предал анафеме в 1114 г. События развивались следующим образом. Епископ отказал Гийому в отпущении грехов, основываясь на его разгульном образе жизни. В ответ герцог продемонстрировал свой взрывной характер и полное пренебрежение к сану: недолго думая, он схватил прелата за волосы и, угрожая мечом, потребовал отпущения грехов. Епископ для вида согласился, но едва герцог его отпустил, быстро провозгласил отлучение. В результате прелат закончил свои дни в тюрьме.
Заточение епископа ГийомуАквитанскому сошло с рук, и он вернулся в лоно Церкви. Впрочем, ненадолго, поскольку это был еще не самый вызывающий поступок первого трубадура. Куда большее презрение к нормам морали и церковным установлениям, он показал спустя год. Увидев на турнире Данжероссу, жену своего вассала виконта де Шательро, ГийомАквитанский потерял голову, хотя был уже далеко не молод. На то время ему исполнилось 44 года. Сегодня, вероятно, это объяснили бы кризисом среднего возраста.
Итак, первый трубадур влюбился настолько, что похитил предмет своей страсти и поселил в башне собственного замка в Пуатье. Но герцогу, привыкшему шокировать окружающих, этого показалось мало, поэтому он приказал нарисовать портрет оной дамы на собственном щите, что впоследствии прокомментировал в присущей ему скандальной манере.
Филиппа Тулузская, до этого мирившаяся с похождениями супруга, не стерпев унизительного оскорбления, обратилась за помощью к папскому легату. Тот призвал распутного герцога покаяться и отослать виконтессу к законному супругу, на что ГийомАквитанский дерзко ответил: «Я расстанусь с виконтессой не раньше, чем гребень наведет порядок в твоей лохматой шевелюре». Шутка дурного вкуса – папский легат был абсолютно лыс – повлекла за собой повторное отлучение первого трубадура.
Творчество Гийома
Несомненно, первый трубадур ГийомАквитанский был высокообразованным сеньором своего времени. Вместе с тем временами он вел себя подобно неотесанному мужлану, чем несказанно поражал своих современников. Известно, что личность автора, его внутренний мир, находят свое отражение в литературных произведениях. Поэзия ГийомаАквитанского – яркий тому пример. Хотя до нас дошли всего лишь 11, написанных им кансон (*Кансона – лирическое стихотворение, песня), но и по ним можно судить о личности первого трубадура. Наряду с совершенно непристойными куплетами эротического содержания, им же были написаны следующие высокопоэтические строки:
Нам не дано ее понять:
Ее умом не охватить,
Ее в мечтах не воротить,
Ее желаньем не обнять,
А чтобы ей хвалу воздать
И года может не хватить 
.
Знание латыни позволило неугомонному герцогу еще в молодости познакомиться с латинской поэзией, которой он вначале подражал, пробуя свои силы в стихосложении. В этих виршах не было пока еще глубины, они представляли собой ритмические куплеты, исполнявшиеся на шутливые мелодии. Более позднее творчество ГийомаАквитанского отмечено совершенно другим уровнем литературного мастерства.
Дворец Правосудия в Пуатье (франц.: Palaisde
justicedePoitiers) в начале своего
существования в X—XII веках был резиденцией
графов де Пуатье и герцогов Аквитании.
Именно с произведениями, написанными в этот период, связана слава ГийомаАквитанского, как первого трубадура – певца куртуазной любви.
Некоторые исследователи его творчества полагают, что источником «профессионального» роста послужило близкое знакомство герцога с песнями арабо-испанских жонглеров во время походов в Тулузу.
Новаторство герцога Аквитанскогозаключалось прежде всего в том, что он явился первым стихотворцем-мирянином. До этого поэзия находилась в безраздельном владении клириков, писавших на латыне – языке ученых мужей. Их «любовные» произведения представляли собой хвалебные песни высокородным принцессам. ГийомАквитанский первым в истории средневековой литературы стал писать на окситанском языке (Окситанский язык. Самоназвание: Occitan, Lengad'òc Страны: Франция, Италия, Испания, Монако Официальный статус: район (комарка) Валь-д’Аран в Испании), таким образом, его поэзию понимали все – от баронов до вилланов Аквитанского герцогства.
Содержание поэтических произведений первого трубадура также значительно отличалось от принятых в то время канонов. В них любовь, соединявшая в себе одновременно плотское и возвышенное, представлялась влюбленному герою смыслом жизни. В противоположность этому новому взгляду церковное представление о любви было синонимом святости, а в героическом рыцарском эпосе влюбленному в обязательном порядке следовало быть героем. Первый трубадур не был ни святым, ни героем, вместо этого он личной жизнью пропагандировал то представление о любви, которое воспевал в своихкансонах. Собственно, поэзия и скандальный образ жизни герцога настроили против него служителей Церкви.
Вскоре аквитанский двор приобрел большую известность в Европе. Благодаря поэтическому дару, у ГийомаАквитанского появилось немало последователей, обратившихся к забытой со времен античности теме любви.
"Покаянная песнь"
Между тем, Филиппа Тулузская не стала делить крышу с любовницей мужа, и в том же 1115 г. удалилась в монастырь Фонтевро, куда, спустя какое-то время, поступила и первая жена ГийомаАквитанскогоЭрменгарда. Ирония судьбы заключалась еще и в том, что сама Филиппа, впечатленная проповедями странствующего проповедника Роберад’Арберселля, незадолго до этих событий убедила мужа выделить землю для основания аббатства. Таким образом, в 1110 г. на севере Пуату был основан монастырь Фонтевро, в котором отвергнутая Филиппа провела последние три года жизни.
Неугомонный герцог тем временем отправился в поход, дабы поучаствовать в войнах, которые вели короли Арагона, Кастилии и Леона с мусульманскими правителями на юге Испании, до этого успев пленить в военном походе собственного сына. В 1121 г. первый трубадур устроил брак своего наследника со старшей дочерью Данжероссы, с которой продолжал незаконную связь. От этого брака родилась знаменитая АлиенораАквитанская.
На закате жизни первый трубадур совершил паломничество в Сантьяго-де-Компостелло, излюбленный пилигримами монастырь, с целью снятия отлучения. Получив отпущение грехов и вернувшись в лоно Церкви, он решил окончательно примириться со своим Творцом. Незадолго до пострижения в монахи ГийомАквитанский написал «покаянную песнь»:
А я в содеянных грехах
Пред всеми каюсь. Жалкий прах,
В молитвах и в простых словах
Взываю ко Христу: прости!
Я ради наслаждений жил,
Но Бог предел мне положил,
А груз грехов, что я свершил,
Мне тяжек стал к концу пути.
Забыв и рыцарство и власть – Храм Монтьернёф, Пуатье
Все, что вкушал я прежде всласть, -
Готов к стопам творца припасть:
Лица, Господь, не отврати.
В поступке герцога Аквитании нет ничего удивительного. Таким образом поступали многие знатные сеньоры того времени. Проведя жизнь в свое удовольствие, к старости они становились религиозны, давали щедрые пожертвования аббатствам и сами нередко пополняли ряды монахов.
Прошу я каждого из тех,
Кто помнит мой веселый смех,
Роскошества моих утех:
Когда умру, мой прах почти!
Первый трубадур скончался в 1126 г. в аббатстве Монтьернёф, которое за полвека до этого основал его отец, но память о нем, как он и просил, не предана забвению – спустя почти девять веков, имя Гийома Трубадура занимает должное место в истории средневековой литературы.
Гильом IX Трубадур де Пуатье Аквитанский – родоначальник трубадуров
22 10 1071 – 10 02 1126
Сегодня у него день Рождения.
Он является родоначальником не только провансальской, но и европейской поэзии. Жизнеописание XIII века сообщает, что: «Граф Пуатье был одним из самых куртуазных людей на свете, и одним из самых великих обманщиков дам, и был он добрым рыцарем, галантным и щедрым; и хорошо сочинял и пел…»
До нас дошло одиннадцать стихотворений, написанных им на языке окситанском: шесть озорных «кансон», четыре куртуазных «кансоны» и стоящая особняком «покаянная песнь».
- Не знаю, под какой звездой
Рожден: ни добрый я, ни злой,
Ни всех любимец, ни изгой,
Но все в зачатке;
Я феей одарен ночной
В глухом распадке
.………………………………………….
Дано мне счастьем обладать,
Дано мне радость полюбить,
Но, чтобы радость не убить,
Порок я должен побеждать,
Во всем пороку угождать
И значит – радость погубить.
Не стану чваниться, болтать
И сам себе без меры льстить,
Но как другим не загрустить –
Им радости не испытать.
………………………………………………….
Кто вкусить не может пищи дорогой,
Будет сыт и земляникою лесной;
В битве конь сойдет парадный, если болен боевой.
Друг разумный, согласишься ты со мной:
Коль беда придет, и сляжешь ты больной,
И вина добыть не сможешь, жажду утолишь водой.
…………………………………………………………….
Что этой радости под стать?
С кем мне любовь мою сравнить?
Тот должен голову склонить,
Кто жаждет перед ней предстать.
Ведь радость с нею испытать
Ценней, чем до ста лет прожить.
Под силу ей и жизнь отнять,
И снова к жизни воскресить,
И равнодушного взбесить,
И бешеного обуздать,
И неучтивца воспитать,
И дворянина искусить.
Второй такой не отыскать,
И, чтобы вместе с нею быть,
Решился я ее сокрыть
И с ней от старости бежать,
Чтобы душой не увядать
И чтобы плоть омолодить.
………………………………………………..
Я весельчак был и не трус,
Но, с богом заключив союз,
Хочу тяжелый сбросить груз
В преддверье близких перемен.
Все оставляю, что любил:
Всю гордость рыцарства, весь пыл…
Да буду господу я мил,
Все остальное – только тлен.
Но вспомните, когда умру,
Друзья, на траурном пиру
То, как я весел был в миру –
Вдали, вблизи, средь этих стен.
Скитальца плащ с собой беру
Собольей мантии взамен.
………………………………………………………
- ОДрузья, навек утратил я покой:
Как мне спеть о горе дамы, что с мольбой
Просит защитить от стражей, посланных рукою злой.
Честь и совесть не закон им – звук пустой,
Был бы стражей тех любезней пес цепной –
Ведь когда один задремлет, даму стережет другой.
Так они её неволят день-деньской:
Ступит шаг – они поднимут крик такой,
Будто праздный двор французский скачет шумною толпой.
Я хочу вам, стражи, дать совет простой
(И словам моим не внемлет лишь глухой):
Не старайтесь понапрасну, не поможет вам разбой.
Я не видел в мире дамы молодой,
Что могли б сдержать засовы со скобой.
Если путь прямой заказан, путь найдет она кривой.