Голос из темноты: (под «Патетическую сонату» Бетховена)




Я - голос ваш, жар вашего дыханья,
Я - отраженье вашего лица.
Напрасных крыл напрасны трепетанья,
Ведь всё равно я с вами до конца.
Вот отчего вы любите так жадно
Меня в грехе и в немощи моей,
Вот отчего вы дали неоглядно
Мне лучшего из ваших сыновей.
Вот отчего вы даже не спросили
Меня ни слова никогда о нём,
И чадными хвалами задымили
Мой навсегда опустошённый дом.
И говорят - нельзя теснее слиться,
Нельзя непоправимее любить…
Как хочет тень от тела отделиться,
Как хочет плоть с душою разлучиться,
Так я хочу теперь - забытой быть.

 

Появляется человек в военной форме.

-

а
Забытой? Никогда… Разрешите представиться: Евгений Дабин, в прошлом военный журналист, сейчас – литературовед. В начале 1943 года по пути к фронту я и один писатель моряк застряли на 3 дня в Ташкенте. Спеша на вокзал, мы проходили тенистой малолюдной улочкой. Из-за угла появились две женщины. Мы столкнулись. В одной я узнал (по портретам) А. Ахматову. Вытянуться в струнку, отдать честь по всем правилам было делом одной секунды. В тот момент я действовал безотчётно. …Два года спустя в библиотеке Ленинградского Дома писателя Ахматова зорко вгляделась в меня и припомнила эту встречу: «Я шла с Фаиной Раневской, мы поравнялись с двумя флотскими офицерами, один из них громко сказал: «Это Ахматова» Раневская, кажется, была чуточку уязвлена: «В первый раз узнать не меня, а тебя»

 

Стихотворение «Я научилась просто, мудро жить…»

 

Голоса из зала:

- Большая радость: узнали? Уехала из блокадного Ленинграда, и ни одного патриотического стихотворения.

- Неправда.

Друг за другом из-за столиков встают чтецы – звучат стихотворения из цикла «Ветер войны» (под «Лунную» сонату Бетховена) «Щели в саду вырыты…», «Победитель», «Птицы смерти в зените стоят …», «Клятва», «Мужество» и т.д.

 

Голос из темноты:

 

Отечественная война 1941 году застала меня в Ленинграде. В конце сентября, уже во время блокады я вылетела на самолёте в Москву.

До мая 1944 года я жила в Ташкенте, жадно ловила вести о Ленинграде, о фронте. Как и другие поэты часто выступала в госпиталях, читала стихи раненым бойцам. В Ташкенте я впервые узнала, что такое в палящий жар древесная тень и звук воды, ещё я узнала, что такое человеческая доброта. В Ташкенте я долго и тяжело болела.

В мае 1944 года я прилетела в весеннюю Москву, уже полную радостных надежд и ожидания близкой победы. В июне вернулась в Ленинград.

Страшный призрак, притворяющийся моим городом, так поразил меня, что я описала эту мою с ним встречу в прозе.

 

Звучит песня А. Розенбаума «На дороге жизни»

 

Разговор за столиком №2

 

- Простите. Все спорят – спорят о чём-то, а я так не пойму, какой же была Ахматова?

- А что вас интересует: внешность или стихи?

- Всё. Впрочем, Ахматова, говоря, была очень эффектной женщиной.

- Она была поэтом.

 

Одна из учениц встаёт из-за стола, читая стихи М. Цветаевой, медленно подходит к портрету А. Ахматовой, кладёт к нему красную розу.

 

О, Муза плача, прекраснейшая из муз!

О ты, шальное исчадие ночи белой!

Ты черную насылаешь метель на Русь,

И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы.

И мы шарахаемся и глухое: ох! -

Стотысячное - тебе присягает. - Анна

Ахматова! - Это имя - огромный вздох,

И в глубь он падает, которая безымянна.

Мы коронованы тем, что одну с тобой

Мы землю топчем, что небо над нами - то же!

И тот, кто ранен смертельной твоей судьбой,

Уже бессмертным на смертное сходит ложе.

В певучем граде моем купола горят,

И Спаса светлого славит слепец бродячий…

- И я дарю тебе свой колокольный град,

Ахматова! - и сердце свое в придачу.

 

Разговор за тем же столиком продолжается:


- Итак, вы хотите знать, какой была Ахматова?

 

Чтецы (не вставая из-за столиков, как бы беседуя между собою, делясь воспоминаниями)

 

- Характерный рот с резко выраженной верхней губой. Тонкая и гибкая, как ивовый прутик, с очень белой кожей. В Царскосельской купальне она прекрасно плавала и ныряла. Она казалась русалкой, случайно заплывшей в темные и недвижные воды Царскосельских прудов» (В. Срезневская)


- В пол – оборота, о печаль!

На равнодушных поглядела. (О. Мандельштам)

 

- У Ахматовой наметилась одна главная черта личность: величавость. Не спесивость, не надменность, не заносчивость, а именно величавость. (К. Чуковский)

Прожектор высвечивает человека, сидящего за одним из столиков и печатающего на машинке.

Я, писатель Виленкин, был, не скажу другом, но хорошим знакомым Анны Андреевны. Общение с ней всегда было нелёгким. Трудность это даже переходила какую-то тяжесть. В её беседах полностью отсутствовало болтовня и чувствовалось какая-то невольная ответственность за свои слова. В свои мира впускала с большой осторожностью, только на мгновение. А знаете, какой у неё был постоянный тост? Выпьем за то, что мы опять сидим вместе, что мы опять встретились.

Голос из темноты:

Я пью за разоренный дом,

За злую жизнь мою,

За одиночество вдвоем,

И за тебя я пью,-

За ложь меня предавших губ,

За мертвый холод глаз,

За то, что мир жесток и груб,

За то, что Бог не спас.

 

Писатель продолжает свои воспоминания.

 

А знакомство с Ахматовой у меня состоялось на одном званом обеде. Анна Андреевна вошла в столовую, и мы встали ей на встречу. Первое, что запомнилось, то ощущение легкости маленькой, узкой руки, протянутой явно не для пожатия, но при этом удивительно просто, совсем не по-дамски; сначала мне померещилось, что она в чём-то нарядном, но то, что я было принял за оригинальный выходной костюм, оказалось чёрный шёлк халатом с какими-то вышитыми дракончиками и очень стареньким. В этом своём странноватом халате Анна Андреева, по видимому, чувствовала себя среди нас, как в самом элегантном туалете. Всегда, когда Ахматова приходила в гости, она спрашивала: «А музыка будет?» Ей было всё равно, что ставили. Но всё же больше всего любила Стравинского, Прокофьева, Моцарта, Бетховена. Часто под музыку сочиняла стихи.

 

Голос из темноты:

В ней что-то чудотворное горит,
И на глазах её края граня́тся.
Она одна со мною говорит,
Когда другие подойти боятся.

Когда последний друг отвёл глаза,
Она была со мной в моей могиле
И пела словно первая гроза
Иль будто все́ цветы заговорили.

 

Разговор за столиком №3

 

- Ахматова была всегда горделиво прекрасна.

- Да, говорят, что даже мёртвая, она вызывала чувства преклонения.

 

Когда у Николы Морского
Лежала в цветах нищета,
Смиренное чуждое слово
Светилось темно́ и сурово
На воске державного рта.

(А. Тарковский)

Звучит песня В. Долиной «Формула». Разговор за столиком №1

 

- Наверное, главной чертой Ахматовой была любовь к жизни, к людям, к близким.

- Да, она умела не только сама глубоко любить, но и выразить это чувство в стихах.

 

Звучат стихи:

1. «Сжала руки под тёмной вуалью...»

2. «Я и плакала и каялась…»

3. «Ты поверь, не змеиное острое жало…»

4. «Настоящую нежность не спутаешь…»

5. «Проводила друга до передней…»

 

Чтец:

Ахматова написала самую короткую в мире балладу «Сероглазый король». Сама она эту балладу не любила. Почему? Неизвестно. Первым эти стихи положил на музыку А. Вертинский. Он выступал на фоне черного бархатного занавеса, на которой были изображены две скрещённые руки.

 

Звучит «Сероглазый король».

 

Разговор за столиком №1 продолжается

- Судьба была безжалостна к этой женщине. Сначала она потеряла мужа - поэта Гумилёва.

- Кажется, что все стихотворения А. Ахматова пишет о себе и о Гумилёве.

- Это был удивительный человек. Он мечтал исследовать Африку и объединить все африканские племена, создать для них общий язык. Три путешествия в Африку Гумилёв предпринял на собственные средства.

- Поэт был обвинён в причастности к контрреволюционному заговору и расстрелян. Остались его стихи. Многие из них посвящёны Ахматовой.

 

Застонал от сна дурного
И проснулся тяжко скорбя:
Снилось мне - ты любишь другого
И что он обидел тебя.

Я бежал от моей постели,
Как убийца от плахи своей,
И смотрел, как тускло блестели
Фонари глазами зверей.

Ах, наверно, таким бездомным
Не блуждал ни один человек
В эту ночь по улицам тёмным,
Как по руслам высохших рек.

Вот, стою перед дверью твоею,
Не дано мне иного пути,
Хоть и знаю, что не посмею
Никогда в эту дверь войти.

Он обидел тебя, я знаю,
Хоть и было это лишь сном,
Но я всё-таки умираю
Пред твоим закрытым окном.

 

«Скажите, вы когда-нибудь…»

 

Разговор за столиком №3

- У Анны Андреевны остался сын Лев.

- Да, его могла постичь участь отца, но он, пройдя ад сталинских лагерей, всё – таки выжил.

 

Голос из темноты:

Легкие летят недели,

Что случилось, не пойму.

Как тебе, сынок, в тюрьму

Ночи белые глядели,

Как они опять глядят

Ястребиным жарким оком,

О твоем кресте высоком

И о смерти говорят.

 

Разговор за столиком №2

 

- Как-то Ахматова в длинной очереди к тюремному окошку, что бы передать сыну тёплые вещи и продукты. Какая-то женщина с синими губами спросила её: «Говорят, Вы стихи пишите? А вот об этом Вы могли бы написать?»

- Да, я знаю, Ахматова ответила, что могла бы.

 

Голос из темноты:

Семнадцать месяцев кричу,
Зову тебя домой.
Кидалась в ноги палачу -
Ты сын и ужас мой.
Все перепуталось навек,
И мне не разобрать
Теперь, кто зверь, кто человек,
И долго ль казни ждать.

 

Из-за столика №3

 

- «Реквием». Долгие годы А. Ахматова хранила эту поэму в памяти. Чтобы в стихах, полных страдания, прозвучал изумительный, но требовательный материнский голос, необходимо было всё мужество поэтессы.

- Трагическая исповедь, лирическое заключение, горестный вопль обретают эпический характер «Посвящение», написанное в марте 1940 года, рассказывает о судьбе матери, у которой отняли сына: «Звёзды смерти стояли над нами, и безвинная корчилась Русь под кровавыми сапогами и под шинами чёрных марусь».

- Горе матери беспредельно. И гнев матери беспределен. Но трагедия развёртывается в Истории, и оттого остаётся Надежда, что преступление влекут за собой неминуемое Возмездие.

 

Голос из темноты:

"Ни сына страшные глаза -

Окаменелое страданье,

Ни день, когда пришла гроза,

Ни час тюремного страданья,

Ни милую прохладу рук,

Ни лиц взволнованные тени,

Ни отдаленный легкий звук -

Слова последних утешений."

 

Появляется агент корреспондент.

- О, госпожа Ахматова. Думайте ли вы, что после революции люди стали счастливее?

 

Голос из темноты:

- Я не очень компетентна в том, что касается счастья, об этом надо ещё кого-нибудь спросить. Но одно знаю. У нас люди научились теперь гораздо больше помогать друг другу, чем прежде.

 

Из-за столика шумно поднимаются окололитературные сплетники.

 

- Да что вы кричите Ахматова, Ахматова

- Стих неплохой, но мысли, мысли маловато.

- Это всё для слезливых.

- Да кем она вообще была-то, Ахматова?

Голос из темноты (автор):

- Она была поэтом.

 

Под музыку «Ave Maria» звучат стихи.

 

А если когда-нибудь в этой стране
Воздвигнуть задумают памятник мне,
Согласье на это даю торжество,
Но только с условьем - не ставить его
Ни около моря, где я родилась:
Последняя с морем разорвана связь,
Ни в царском саду у заветного пня,
Где тень безутешная ищет меня,
А здесь, где стояла я триста часов
И где для меня не открыли засов.
Затем, что и в смерти блаженной боюсь
Забыть громыхание черных марусь,
Забыть, как постылая хлопала дверь
И выла старуха, как раненый зверь.
И пусть с неподвижных и бронзовых век
Как слезы, струится подтаявший снег,
И голубь тюремный пусть гулит вдали,
И тихо идут по Неве корабли.

 

Анна Ахматова выпила свою чашу до дна. В ту трагическую и странную эпоху, в которую ей выпало жить, она прожила нормальную жизнь.

Нормальную жизнь русского поэта.

 

Песня.

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2018-01-08 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: