– В отличие от тебя, – сказал Саймон, – не так много людей не любят меня.
Джейс проигнорировал это.
– Ты что‑то недоговариваешь.
Саймон вздохнул. Он не хотел рассказывать о предложении Камиллы, но перед лицом кого‑то, желающего его смерти, пусть и тщетно, секрет мог и не быть приоритетом. Он рассказал, что случилось на его встрече с вампиршей, пока Джейс глядел на него с интересом.
Когда он закончил, Джейс сказал:
– Интересно, но это вряд ли она пытается убить тебя. Во‑первых, она знает о твоей Метке. И не думаю, что она хочет быть пойманной за нарушением Соглашения таким вот способом. Когда представители Нижнего Мира стары, они обычно знают, как держаться подальше от проблем.
Он поставил банку от супа.
– Мы могли бы снова выйти, – предложил он. – Посмотреть, не атакуют ли они в третий раз. Если мы сможем схватить одного из них, может быть мы…
– Нет, – сказал Саймон. – Почему ты постоянно пытаешься сделать так, чтобы тебя убили?
– Это моя работа.
– Это риск в твоей работе. По крайней мере, для большинства сумеречных охотников. Для тебя это, похоже, цель.
Джейс пожал плечами.
– Мой отец всегда говорил… – Он замолчал, его лицо помрачнело. – Извини. Я имел в виду Валентина. О, ангел. Каждый раз, когда я называю его так, кажется, что я предаю своего настоящего отца.
Саймон несмотря ни на что почувствовал сострадание по отношению к Джейсу.
– Слушай, ты считал его своим отцом сколько, шестнадцать лет? Это не пройдет за день. И ты никогда не встретишься с человеком, который был твоим настоящим отцом. И он мертв. Поэтому ты не можешь предать его. Просто думай о себе, как о человеке, у которого на время два отца.
– У тебя не может быть два отца.
– Конечно, может быть, – сказал Саймон. – Кто сказал, что нет? Мы можем купить тебе одну из тех книг для детей. «У Тимми два папы». Хотя, не думаю, что у них есть книга под названием «У Тимми два папы, и один из них ужасен». Эту часть тебе придется проработать самому.
Джейс закатил глаза.
– Это увлекательно, – сказал он. – Знаешь, все эти слова, они на английском, но когда ты соединяешь их в предложения, они просто бессмысленны, – он слегка потянул занавеску. – Я не ждал, что ты поймешь.
– Мой отец мертв, – сказал Саймон.
Джейс повернулся и посмотрел на него.
– Что?
– Я так понял, ты не знал, – сказал Саймон. – Я имею в виду, ты вроде бы не собирался спрашивать, да и вообще не заинтересован особо в моей жизни. Так что, да. Мой отец умер. И в этом мы похожи.
Внезапно выдохшийся, он лег на матрас. Он ощущал себя больным, чувствовал головокружение и усталость – глубокую усталость, которая, казалось, впиталась в его кости. Джейс, с другой стороны, казался полным беспокойной энергии, которая немного беспокоила Саймона. Было нелегко смотреть, как он ел тот томатный суп. Он слишком походил на кровь, чтобы расслабиться.
Джейс разглядывал его.
– Как давно ты в последний раз… ел? Ты выглядишь довольно плохо.
Саймон вздохнул. Он предположил, что ничего не мог ответить после того, как заставил Джейса поесть.
– Подожди, – сказал он. – Я сейчас вернусь.
Оторвав себя от дивана, он пошел в свою комнату и достал последнюю бутылку крови из‑под кровати. Он старался не смотреть на нее – разведенная кровь была противным зрелищем. Он сильно встряхнул бутылку, пока возвращался в гостиную, где Джейс все еще смотрел из окна.
Прислонившись к кухонному столу, Саймон открыл бутылку крови и отпил глоток. Обычно он не любил пить на людях, но это был Джейс, и ему было плевать, что Джейс подумает. Кроме того, не то чтобы Джейс не видел уже, как он пил кровь. По крайней мере, Кайла не было дома. Было бы сложно объяснить такое своему новому соседу. Никто не любил парней, хранящих кровь в холодильнике.
На него смотрели два Джейса – один настоящий, а второй – отражение в окне.
– Знаешь, ты не можешь прекратить питаться.
Саймон пожал плечами.
– Я ем сейчас.
– Да, – сказал Джейс, – но ты вампир. Кровь не как еда для тебя. Кровь это… кровь.
– Это очень все разъясняет.
Саймон уселся в кресло напротив телевизора; возможно, когда‑то это был бледно‑золотой вельвет, но сейчас он был изношен до серой груды.
– У тебя много важных мыслей вроде этой? Кровь это кровь? Тостер это тостер? Студенистый Куб это Студенистый Куб?
Джейс пожал плечами.
– Хорошо. Забей на мой совет. Позже ты пожалеешь.
Прежде чем Саймон смог ответить, он услышал, как открывается дверь. Он жестко посмотрел на Джейса.
– Это мой сосед. Кайл. Веди себя хорошо.
Джейс очаровательно улыбнулся.
– Я всегда веду себя хорошо.
У Саймона не было возможности ответить на это так, как он хотел бы, потому что секундой позже Кайл ворвался в комнату с горящими глазами.
– Мужик, я весь город объехал сегодня, – сказал он. – Я почти заблудился, но знаешь, что они говорят. В Бронксе, в Бэттери… – Он глянул на Джейса, с запозданием заметив, что в комнате есть кто‑то еще. – О, привет. Я не знал, что ты привел друга, – он протянул руку. – Я Кайл.
Джейс не отреагировал по‑доброму. К удивлению Саймона, Джейс весь замер, его бледно‑желтые глаза сузились, все его тело показывало ту настороженность сумеречного охотника, которая превратила его из обычного подростка во что‑то совершенно другое.
– Забавно, – сказал он. – Знаешь, Саймон ни разу не упомянул, что его новый сосед оборотень.
Клэри и Люк большую часть пути до Бруклина ехали молча. Клэри смотрела в окно, пока они ехали, наблюдая, как мимо пролетел Китайский Городок, а затем Вильямсбургский мост, светящийся словно бриллиантовая цепь в ночном небе. Вдалеке, над черной водой реки, она видела Ренвик, освященный, как всегда. Он снова выглядел развалиной, пустые черные окна зияли, словно глазницы в черепе. Голос мертвого сумеречного охотника прошептал в ее сознании:
«Боль… Прекратите боль».
Она вздрогнула и натянула куртку сильнее вокруг плеч. Люк взглянул на нее, но ничего не сказал. Он повернулся к ней и заговорил, только когда остановил машину возле своего дома и заглушил двигатель.
– Клэри, – сказал он. – То, что ты сделала…
– Это было ошибкой, – сказала она. – Я знаю, что это было неправильно. Я тоже там была. – Она вытерла лицо краем рукава. – Давай, кричи на меня.
Люк посмотрел через лобовое стекло.
– Я не собираюсь кричать на тебя. Ты не знала, что случится. Черт, я тоже думал, что это сработает. Я бы не пошел туда с тобой, если бы считал иначе.
Клэри знала, что это должно было помочь ей, но не помогло.
– Не вылей ты кислоту на руну…
– Но я сделал это.
– Я даже не знала, что можно сделать так. Уничтожить руну вот так.
– Если ты в достаточной мере испортишь ее, ты можешь уменьшить или уничтожить ее силу. Иногда в бою соперник пытается сжечь или срезать кожу сумеречного охотника, просто чтобы лишить его силы его рун, – сказал отстраненно Люк.
Клэри почувствовала, как задрожали ее губы, и сжала их, чтобы прекратить это. Иногда она забывала о самых страшных аспектах жизни сумеречного охотника. «Эта жизнь шрамов и убийств», как однажды сказал ей Ходж.
– Ну, – сказала она, – я не повторю этого снова.
– Что ты не повторишь снова? Именно эту руну? Я сомневаюсь, что ты не повторишь этого, но не думаю, что проблема в этом. – Люк постучал пальцами по рулю. – У тебя есть способность, Клэри. Великая способность. Но ты понятия не имеешь, что это означает. Ты совершенно не обучена. Ты почти ничего не знаешь об истории рун или что они значили для нефилима веками. Ты не сможешь отличить хорошую руну от плохой.
– Ты был доволен, когда позволил мне использовать свои силы с руной связи, – сказала она со злостью. – Ты не сказал мне тогда не создавать руны.
– Я и сейчас не говорю тебе не использовать свои способности. На деле, я думаю, проблема в том, как редко ты их используешь. Не то чтобы ты должна использовать их, чтобы перекрасить ногти или заставить вагон метро приехать, когда тебе нужно. Но ты используешь их только случайно в вопросах жизни и смерти.
– Руны приходят ко мне только в такие моменты.
– Может, потому что тебя еще не обучили, как работает твой дар. Вспомни Магнуса; его сила – это часть его. Ты думаешь о своей, как отдельной от тебя. О чем‑то, что с тобой происходит. Но это не так. Это инструмент, которым ты должна научиться пользоваться.
– Джейс сказал, что Мариза хочет нанять эксперта по рунам, чтобы поработать со мной, но этого еще не произошло.
– Да, – сказал Люк, – полагаю, что у Маризы голова занята другим.
Он вытащил ключ зажигания и секунду посидел в тишине.
– Потерять ребенка, как она потеряла Макса, – сказал он. – Не могу представить себе этого. Мне следует проще относиться к ее поведению. Если бы что‑то случилось с тобой, я..
Его голос оборвался.
– Хотела бы я, чтобы Роберт вернулся из Идриса, – сказала Клэри. – Не понимаю, почему она должна справляться с этим в одиночестве. Это должно быть ужасно.
– Много браков рушится, когда умирает ребенок. Женатые пары не могут перестать винить себя или друг друга. Думаю, что Роберт уехал, потому что ему нужно немного пространства, или оно нужно Маризе.
– Но они ведь любят друг друга, – сказала Клэри, потрясенная. – Разве не это значит любовь? Что ты должен быть рядом с человеком, что бы ни случилось?
Люк посмотрел на реку, на темную, медленно движущуюся воду под светом осенней луны.
– Порой, Клэри, – сказал он, – одной любви не достаточно.
Глава 7
Волки‑защитники
Бутылка выскользнула из руки Саймона и упала на пол, разбившись, отчего осколки разлетелись в разные стороны.
– Кайл оборотень?
– Конечно оборотень, идиот, – сказал Джейс. Он посмотрел на Кайла. – Так ведь?
Кайл ничего не сказал. Выражение расслабленной шутливости исчезло с его лица. Его ореховые глаза стали жесткими и плоскими, как стекло.
– Кто спрашивает?
Джейс отошел от окна. В его поведение не было открытой враждебности и все же все в нем выражало явную угрозу. Его руки спокойно висели по бокам, но Саймон помнил, каким он видел Джейса раньше, внезапно действующего в один миг между мыслью и реакцией.
– Джейс Лайтвуд, – сказал он. – Из института Лайтвудов. К какой стае ты относишься?
– Господи, – сказал Кайл. – Ты сумеречный охотник? – он посмотрел на Саймона. – Симпатичная рыжеволосая девушка, которая была с вами в гараже тоже сумеречный охотник, верно?
Не ожидавший этого Саймон, кивнул.
– Ты знаешь, некоторые люди считают, что сумеречные охотники это только миф. Как мумии и джины. – Кайл усмехнулся Джейсу. – Ты можешь исполнять желания?
Тот факт, что Кайл назвал Клэри симпатичной не расположил его к Джейсу, чье лицо тревожно напряглось.
– Это зависит от желания, – сказал он. – Ты хочешь получить в лицо?
– Надо же, – сказал Кайл. – А я думал, вы все так посвящены Соглашению в эти дни…
– Соглашение применимо к вампирам и оборотням, относящимся к определенным общинам, – прервал Джейс. – Скажи мне, к какой стае ты относишься, или я сочту тебя вне закона.
– Ладно, хватит, – сказал Саймон. – Вы оба перестаньте вести себя так словно собирайтесь ударить друг друга. – Он посмотрел на Кайла. – Ты должен был сказать мне, что ты оборотень.
– Я не заметил, чтобы ты мне сказал, что ты вампир. Может я подумал, что это не твое дело.
Все тело Самона дернулось от удивления.
– Что? – Он взглянул на осколки стекла и кровь на полу. – Я не… Я же не…
– Не беспокойся, – спокойно сказал Джейс. – Он может почувствовать, что ты вампир. Так же, как ты будешь в состоянии ощутить оборотней и другую нежить, когда у тебя будет немного больше опыта. Он знал кто ты, с тех пор, как встретил тебя. Не так ли? – Он встретился взглядом с ледяными карими глазами Кайла. Кайл ничего не ответил. – И кстати, знаешь, что он выращивает на балконе? Это аконит. Теперь ты знаешь.
Саймон скрестил руки на груди и уставился на Кайла.
– Ну, и что это за чертовщина? Ты подстроил это? Почему ты предложил мне пожить с тобой? Оборотни ненавидят вампиров.
– Я нет, – сказал Кайл. – Хотя, я не любитель их, – он ткнул пальцем в сторону Джейса. – Они думают, что они лучше остальных.
– Нет, – сказал Джейс. – Я думаю, что я лучше, чем все остальные. Мнение, подтвержденное достаточным количеством доказательств.
Кайл посмотрел на Саймона.
– Он всегда так общается?
– Да.
– Что‑нибудь может заткнуть его? Что‑то кроме выбивания из него дерьма, конечно.
Джейс отошел от окна.
– Я бы хотел, чтоб ты попытался.
Саймон встал между ними.
– Я не позволю вам драться друг с другом.
– И что ты собираешься предпринять… о, – взгляд Джейса перешел на лоб Саймона, и он нехотя улыбнулся. – Значит, ты угрожаешь превратить меня во что‑то, чем ты можешь посыпать попкорн, если я не сделаю то, что ты говоришь?
Кайл выглядел сбитым с толку.
– Что ты…
– Я просто думаю, что вам двоим следует поговорить, – прервал его Саймон. – Итак, Кайл оборотень. Я вампир. И ты тоже не совсем чужак, – добавил он Джейсу. – Я говорю, мы должны разобраться, что происходит, и исходить от этого.
– Твое идиотское доверие не знает границ, – сказал Джейс, но сел на подоконник, скрестив руки на груди. Через мгновение Кайл тоже сел на кушетку. Они оба посмотрели друг на друга. «Все равно, – подумал Саймон. – Прогресс».
– Прекрасно, – сказал Кайл. – Я оборотень. – Я не отношусь к стае, но у меня есть союзники. Вы слышали о предводителе волков?
– Я слышал о волчанке, – сказал Саймон. – Разве это не болезнь?
Джейс одарил его уничтожающим взглядом.
«Lupus» означает «волк», – объяснил он. – И преторианцы были элитной римской группой войск. Так что я полагаю, это означает «Волки‑Защитники», – он пожал плечами. – Я слыхал о них, но они очень скрытны.
– А сумеречные охотники нет? – сказал Кайл.
– У нас есть веские причины.
– У нас тоже. – Кайл наклонился вперед. Мышцы на руках согнулись, когда он оперся локтями на колени. – Существует два вида оборотней, – продолжил он. – Вид, что рождается оборотнями с родителями оборотнями, и вид, что заражается ликантропией через укус. – Саймон посмотрел на него с удивлением. Он бы не подумал, что Кайл, бездельник‑укурок и курьер, знает слово «ликантропия», не то чтобы способен его произнести. Но это был совсем другой Кайл – сосредоточенный, полный решимости, прямой. – Для тех из нас, кто обращен укусом, первые несколько лет являются ключевыми. Штамм демона, который вызывает ликантропию, также вызывает целый ряд других изменений – волны агрессии не поддающиеся контролю, неспособность управлять гневом, самоубийственным гневом и отчаянием. Стая может помочь с этим, но многим из недавно обращенных не удается удачно присоединится к стае. Они сами пытаются бороться со всеми этими изменениями, многие из них применяют насилие против других и самих себя. Отсюда высокий уровень самоубийств и насилия в семьях. – Он посмотрел на Саймона. – То же самое касается вампиров, даже может быть и хуже. Осиротевший новичок буквально не имеет ни малейшего понятия, что с ним случилось. Без руководства он не знает, как безопаснее питаться и даже как оставаться вне солнечного света. Вот тогда приходим мы.
– И что вы делайте? – спросил Саймон.
– Мы разыскиваем «осиротевших» обитателей Низших Миров – вампиров и оборотней, которые были недавно обращены и не осознают, что они такое. Иногда даже колдуны не понимают на протяжении нескольких лет, кто они. Мы вмешиваемся, пытаемся присоединить их стае или клану, пытаемся помочь им контролировать свои способности.
– Добрые самаритяне, не так ли? – глаза Джейса сверкали.
– Фактически, – Кайл, казалось, пытался сохранять свой голос спокойным. – Мы вмешиваемся до того как новообращенная нежить может причинить вред себе и другим. Я знаю, что бы случилось со мной, если бы не Стражи. Я совершал плохие вещи. Действительно плохие.
– Насколько плохие? – спросил Джейс. – Незаконные?
– Заткнись, Джейс, – сказал Саймон. – Ты не на работе, хорошо? Перестань быть сумеречным охотником хоть на секунду. – Он повернулся к Кайлу. – Так, как ты закончил тем, что прослушивался для моей отстойной группы?
– Я не думал, что ты знаешь, что она отстой.
– Просто ответь на вопрос.
– Мы получили сообщение о новом вампире – Светоче, живущим самостоятельно вне клана. Твой секрет не такой уж и секрет, как ты думаешь. Неоперившиеся вампиры без помощи клана могут быть очень опасны. Меня послали следить за тобой.
– Так вот что ты хочешь сказать, – сказал Саймон. – Ты не только не хочешь, чтобы я съехал, когда я узнал, ты оборотень, но ты и не позволишь мне съехать.
– Правильно, – сказал Кайл. – Я имею в виду, что ты можешь переехать, но тогда я пойду с тобой.
– В этом нет необходимости, – сказал Джейс. – Я сам могу не спускать глаз с Саймона. Он мой новичок из Нижних Миров, чтобы распоряжаться им и дразнить, а не твой.
– Заткнитесь! – закричал Саймон. – Оба. Ни одного из вас не было рядом, когда меня пытались сегодня убить…
– Я был, – возразил Джейс. – И ты отлично это знаешь.
Глаза Кайла вспыхнули, как волчьи ночью.
– Кто‑то пытался убить тебя? Что случилось?
Взгляды Саймона и Джейса пересеклись через комнату. Они обменялись немым соглашением не упоминать о Метке Каина.
– Два дня назад и сегодня, меня преследовали и напали парни в серых спортивных костюмах.
– Люди?
– Мы не уверены.
– И ты понятия не имеешь, что они от тебя хотят?
– Они определенно хотели моей смерти, – сказал Саймон. – Кроме этого, я не знаю, чего они хотели.
– У нас есть несколько зацепок, – сказал Джейс. – Мы будем расследовать.
Кайл покачал головой.
– Прекрасно. Независимо от того, что именно вы не договариваете, я все равно узнаю в итоге. – Он поднялся на ноги. – А сейчас я разбит. Я иду спать. Увидимся утром, – сказал он Саймону. – А ты, – сказал он Джейсу, – ну, полагаю, что увижу тебя снова. Ты первый сумеречный охотник, которого я встретил.
– Это очень плохо – сказал Джейс, – потому что всех тех, кого ты встретишь с этого дня, будут ужасным разочарованием.
Кайл закатил глаза и ушел, со стуком захлопывая за собой дверь.
Саймон посмотрел на Джейса.
– Ты же не собираешься обратно в институт, – спросил он, – так ведь?
Джейс отрицательно покачал головой
– Тебе нужна защита. Кто знает, когда кто‑то снова попытается убить тебя?
– Это твое избегание Клэри приняло эпический оборот, – сказал Саймон, поднимаясь. – Ты когда‑нибудь пойдешь домой?
Джейс посмотрел на него.
– А ты?
Саймон последовал в кухню за веником и подмел битое стекло от бутылки. Это была его последняя. Он выбросил осколки в мусорку и прошел мимо Джейса в свою новую спальню, где избавился от кофты и обуви и упал на матрац.
Через мгновение в комнату вошел Джейс. Он осмотрелся, подняв свои светлые брови, с выражением забавы на лице.
– Довольно просторно у тебя здесь. Минимализм. Мне нравится.
Саймон перевернулся на бок и взглянул на Джейса с недоверием.
– Пожалуйста скажи мне, что ты не планируешь остаться в моей комнате.
Джейс поднялся на подоконник и посмотрел вниз на него.
– Ты и правда, не понимаешь сути телохранителя, да?
– Я даже не думал, что так тебе нравлюсь, – сказал Саймон. – Или это что‑то из твоих правил вроде «держи‑друзей‑близко‑а‑врагов‑еще‑ближе»?
– А я считал, это называется «держи друзей при себе, чтобы кто‑то мог вести машину, пока ты подъезжаешь к дому врага, чтобы наблевать в его почтовый ящик».
– Уверен, что это не так. И эта твоя защита скорее пугает меня, чем трогает, просто чтобы ты знал. Все хорошо. Ты видел, что случается, если кто‑то пытается навредить мне.
– Да, видел, – сказал Джейс. – Но, в конце концов, человек, который пытается убить тебя, узнает о Метке Каина. А затем либо сдастся, либо найдет какой‑то другой способ подобраться к тебе, – он прислонился к оконной раме. – И именно поэтому я здесь. Несмотря на свою усталость, Саймон не смог найти изъянов в этом доводе, ну или, по крайней мере, достаточно больших, чтобы они его беспокоили. Он перекатился на живот и спрятал лицо в руках. Через несколько минут он уже уснул.
Он шел через пустыню, по горячему песку, костям, белеющим на солнце. Он никогда так не хотел пить. Когда он глотал, его рот, словно заполнялся песком, а в горле торчали ножи.
Резкий звук его сотового телефона разбудил Саймона. Он перевернулся, и устало схватил куртку. К тому времени, когда он вытащил сотовый телефон, тот прекратил звонить.
Он перевернул его и посмотрел, кто звонил. Это был Люк.
Дерьмо. Бьюсь об заклад, что мама звонила Клэри домой, разыскивая меня, подумал Саймон, садясь. Его мозг все еще не оклемался после сна, и понадобилась секунда, чтобы вспомнить, что когда он заснул, он был в комнате не один.
Он быстро посмотрел на окно. Джейс был все еще там, но он спал сидя, прислонив голову к оконному стеклу. Бледно‑синий свет рассвета обволакивал его. Он выглядел очень молодым, подумал Саймон. Не было насмешки в его выражении, ни бдительности, ни сарказма. Было почти понятно, что Клэри нашла в нем.
Было ясно, что он не принимал свои обязанности телохранителя всерьез, но это было очевидно с самого начала. Саймон не первый раз задавался вопросом, что черт возьми, происходит между Клэри и Джейсом.
Телефон снова зазвонил, продвигаясь сам к его ногам. Саймон мягкими шагами прошел в гостиную, нажимая кнопку вызова, прежде чем звонок не перешел снова голосовую почту.
– Люк?
– Прости, что разбудил тебя, Саймон. – Люк как всегда был вежлив.
– Я все равно не спал, – солгал Саймон.
– Мне нужно встретиться с тобою в парке Вашингтон‑сквер через полчаса, – сказал Люк. – У фонтана.
Саймон был встревожен.
– Все хорошо? Клэри в порядке?
– С ней все хорошо. Это не из‑за нее, – на заднем плане что‑то шумело. Саймон предположил, что Люк заводил свой грузовик. – Просто встретимся в парке. И никого не приводи с собой.
Он отключился.
Звук заводящегося грузовика Люка пробудил Клэри от тревожных снов. Она села и вздрогнула. Цепочка на шее запуталась в волосах, пока она спала, она сняла ее через голову, аккуратно освобождая от путаницы.
Она опустила кольцо себе на ладонь, цепь обвилась вокруг. Небольшой серебряный кружочек, на котором был отпечатан рисунок звезд, казалось, подмигнул ее. Она вспомнила, когда Джейс дал ей его, завернутый в письмо, оставил, когда ушел выслеживать Джонатана. «Несмотря ни на что, я не могу принять мысль потерять это кольцо навсегда, равно, как и мысль потерять тебя».
Это было почти два месяца назад. Она была уверена, что он любит ее, настолько уверенна, что Королева Благого двора не могла соблазнить ее. Как она могла хотеть чего‑то еще, когда у нее был Джейс?
Но, может быть, мы никогда не владеем кем‑то. Подумала она. Возможно, независимо от того насколько ты любишь их, они могут ускользнуть как вода, и не было ничего, что можно поделать с этим. Она поняла, почему люди говорили о сердцах «разбитое»; она чувствовала, как будто ее было сделано из треснувшего стекла, и осколки походили на крошечные ножи в ее груди, когда она дышала. Представить свою жизнь без него, говорила Королева Благого двора…
Зазвонил телефон и на мгновение Клэри почувствовала облегчение от того, что что‑то пресекло ее страдания. Второе о чем она подумала – был Джейс. Может он не смог дозвониться ей на мобильный и поэтому позвонил на домашний. Она бросила телефон на кровать и протянула руку, чтобы снять трубку. Она уже собиралась поздороваться, когда поняла, что телефон уже взяла ее мама.
– Алло? – ее мать казалась взволнованной, с удивительно бодрым голосом для столь раннего утра.
Голос на другом конце был незнакомым, с едва заметным акцентом.
– Это Катарина из больницы «Бет Израэль». Мне нужна Джослин.
Клэри застыла. Больница? Что‑то случилось? С Люком? Он очень быстро съехал с проезжей части…
– Это Джослин. – Ее мать не звучала испуганной, а скорее так, будто ждала этот звонок. – Спасибо, что так быстро перезвонила.
– Конечно. Рада слышать тебя. Не так часто приходится видеть людей, которые оправились после такого. – Верно, подумала Клэри. Ее мать попала в больницу «Бет Израэль» в коме, вызванной зельем, которое она приняла, чтобы исключить возможность допроса со стороны Валентина. – И любой друг Магнуса Бейна является и моим другом.
Джослин казалась напряженной.
– Ты поняла мое сообщение? Поняла, по какому поводу я звонила?
– Ты хочешь знать о ребенке, – сказала женщина на другом конце линии. Клэри знала, что она должна была повесить трубку, но она не могла. Какой ребенок? Что происходит? – Тот, которого бросили.
В голосе Джослин было понимание.
– Да. Я подумала…
– Мне жаль говорить это, но он умер. Он умер прошлой ночью.
На мгновение Джослин затихла. Клэри могла чувствовать мамин шок через телефон.
– Умер? Как?
– Я не уверена, что сама понимаю происходящее. Священник приехал прошлой ночью, чтобы крестить ребенка и…
– О боже, – голос Джослин дрожал. – Могу я… пожалуйста, могу я прийти и посмотреть на тело?
Было длительное молчанье. Наконец медсестра сказала:
– Я не уверена насчет этого. Тело сейчас в морге, ожидая передачи в офис судебно‑медицинского эксперта.
– Катарина, кажется, я знаю, что случилось с мальчиком. – Джослин затаила дыхание. – И если я смогу убедиться, возможно, я предотвращу повторение этого.
– Джослин…
– Я еду, – сказала мать Клэри и повесила трубку. Клэри мгновение пристально и безучастно смотрела на телефон, а затем повесила трубку. Она вскочила на ноги, прошлась расческой по волосам, бросила ее на джинсы и свитер, и вышла и своей комнаты, вовремя заставая свою мать в гостиной, за написанием записки в телефонном блокноте. Она увидела, как вошла Клэри и принялась оправдываться:
– Я как раз ухожу, – сказала она. – Некоторые приготовления к свадьбе напомнили о себе, и…
– Не стоит, не надо мне лгать, – сказала Клэри напрямую. – Я слышала разговор и точно знаю, куда ты направляешься.
Джослин побледнела. Она медленно отложила ручку.
– Клэри…
– Тебе пора прекратить попытки защитить меня, – сказала Клэри. – Готова поспорить, ты ничего не сказала Люку о звонке в больницу.
Джослин нервно убрала волосы назад.
– Это кажется несправедливым по отношению к нему. Со свадьбой на подходе и остальным…
– Правильно. Свадьба. У тебя свадьба. И почему? Потому что ты выходишь замуж. Тебе не кажется, что пришло время начать доверять Люку? И доверять мне?
– Я доверяю тебе, – мягко сказала Джослин.
– Значит, ты не возражаешь, если я поеду с тобой в больницу.
– Клэри, я не думаю…
– Я знаю, о чем ты думаешь. Ты считаешь, что это то же самое, что произошло с Себастьяном, то есть с Джонатаном. Ты думаешь, может быть, кто‑то делает с младенцами то же, что Валентин сделал с моим братом.
Голос Джослин слегка дрожал.
– Валентин мертв. Но в Круге были и другие, кого так и не поймали.
И они не нашли тело Джонатана. Клэри не любила думать об этом. Кроме того, Изабель была там и совершенно непреклонно утверждала, что Джейс пронзил позвоночник Джонатана кинжалом, и что Джонатан был определенно мертвым в итоге. Она сказала, что спустилась к воде и проверила. У него не было пульса или сердцебиения.
– Мама, – сказала Клэри. – Он был моим братом. У меня есть право пойти с тобой.
Джослин очень медленно кивнула.
– Ты права. Полагаю, у тебя есть такое право, – она достала кошелек, висящий на крючке возле двери. – Ну, тогда пошли, и возьми свою куртку. В прогнозе погоды обещали дождь.
Парк Вашингтон‑сквер был почти пуст рано утром. Воздух был свеж и по‑утреннему чист, листья уже плотно покрывали мостовую красными, золотистыми и темно‑зелеными цветами. Саймон пинал их, пока шел под каменной аркой в южной части парка.
Там было еще несколько людей – пара бездомных мужчин, спящих на скамейках, завернувшись в спальники или голые одеяла, и несколько человек в зеленой форме дворников, опустошающих мусорные баки. Еще один человек вез тележку по парку, продавая пончики, кофе и разрезанные рогалики. А в центре парка возле большого круглого каменного фонтана стоял Люк. На нем была надета зеленая ветровка на молнии, и он помахал, когда увидел Саймона.
Саймон немного неуверенно помахал в ответ. Он все еще не был уверен, что не ввязался в проблемы. Выражение лица Люка, которое Саймон разглядел, когда приблизился, только усилило ощущения Саймона. Люк выглядел устало и более чем измотанно. Его взгляд, нацелившийся на Саймона, был полон тревоги.
– Саймон, – сказал он. – Спасибо, что пришел.
– Конечно, – Саймону не было холодно, но он все равно сунул руки в карманы куртки, чтобы их занять. – Что‑то не так?
– Я не сказал, что что‑то не так.
– Ты бы не вытащил мня сюда на рассвете, будь все в порядке. Если это не насчет Клэри, тогда…?