Ким Герман.Депортация корейцев в Казахстан
Ким Г.Н., профессор, доктор исторических наук,
зав. каф. корееведения КазНУ им. аль-Фараби
Депортация корейцев в Казахстан
Дальневосточные корейцы были первыми из народов Советского Союза, испытавшими на себе депортацию, затем последовали десятки других: немцы, курды, крымские татары, поляки, чеченцы и т.д. Депортация не явилась исключительной для корейцев насильственной мерой, поэтому закономерен вопрос, какими же были общие причины депортаций многих народов в 30-40-х годах? Вслед за ним логично встает вопрос о специфике и своеобразных особенностях причинно-следственных связей в подготовке и осуществлении депортации корейцев 1937 года. Вопрос: "Почему депортировали корейцев?" относился долгие годы тоталитарного режима, а затем административно-командной системы к разряду табу. Первыми коснулись этой запретной темы зарубежные исследователи: американцы У. Коларз, Дж. Стефан, японцы Х. Вада, Х. Кимура, корейцы Хен Гю Хван, Ко Сон Му и др. За последние десять лет в России, Казахстане и Узбекистане появились десятки научных и публицистических работ, в которых исследуются вопросы депортации корейцев, а также сборники рассекреченных архивных документов. Авторами являются историки, философы, юристы, писатели и журналисты: В.Ф. Ли, Ким Ен Ун, Б.Д. Пак, М.Н. Пак, Г.А. Югай, С. Ким, Н.Ф. Бугай, А.О. Ли (Россия); Г.Н. Ким, Г.В. Кан, Д.М. Мен, Г.Б. Хан, В.А. Тен, Ж.У. Ковжасарова, И. Куреньков (Казахстан); П. Г.Ким, Б. Ким, С.М. Хан, В.С. Хан, В. Тэн (Узбекистан) и др.) Известный исследователь Н. Ф. Бугай на основе изучения документов, принадлежащих ведомствам, руководившими процессами депортации классифицировал эти причины по пяти группам депортированных. Корейцы вошли во вторую, наряду с немцами, курдами, турками-месхетинцами, хемшинами и греками, подвергшимися вынужденному переселению по так называемому превентивному признаку. Бугай Н.Ф. Трагические события не должны повториться (К вопросу о положении корейцев в СССР в 30-е гг.). - Актуальные проблемы российского востоковедения. М., 1994, с. 115. Нельзя не согласиться с утверждением Н. Бугая о превентивном характере депортации корейцев, тем более, как известно, идея о депортации корейцев имела свою предысторию, когда в конце 20 - нач. 30-х гг. советское руководство строило планы по отселению корейцев из пограничных районов Приморья в отдаленные территории Хабаровского края. Директивы Политбюро ЦК ВКР(б) о переселении корейцев от 18 августа 1927 года, переданные в экстренном порядке во Владивосток и Хабаровск, стали исходным пунктом выработки ряда актов, суть которых сводилась к тому, что корейское население подлежало массовому отселению. 25 февраля 1930 г. Политбюро ЦК ВКП(б) под председательством Сталина вновь специально обсуждает вопрос и переселении дальневосточных корейцев. Наконец, 10 июля 1932 года Политбюро ЦК ВКП(б) снова обращается к вопросу "О корейцах" и вновь подтверждает свою директиву на массовое административное отселение корейского населения из пограничных районов Приморья. РЦХИДНИ. ф. 17, оп.21, д.5442, л. 164; оп.3, д.773, л. 3
Таким образом решение коммунистической партии и советского правительства о депортации корейцев, нашло свое логическое и закономерное развитие в объединенном постановлении Љ 1428-326сс Совета Народных Комиссаров Союза ССР и Центрального Комитета ВКП(б) от 21 августа 1937 года "О выселении корейского населения из пограничных районов Дальневосточного края", подписанным В. Молотовым и И. Сталиным. Согласно краткой преамбуле этого постановления депортация корейцев была запланирована в "целях пресечения проникновения японского шпионажа в Дальневосточный край". Белая книга о депортации корейского населения России в 30-40-х годах. М., 1992, с. 64
28 сентября 1937 г. Совнарком СССР за подписью В. Молотова и Н. Петруничева принимает дополнительное постановление за Љ 1647-377 сс "О выселении корейцев с территории Дальне-Восточного края" о тотальной депортации корейцев со всех без исключения территорий ДВК, включая непограничные, глубинные районы и соседние области. Там же, с. 80. На основании этого правительственного решения в спешном порядке выявлялись, задерживались, подвергались арестам и депортации корейцы, проживавшие или проходившие учебу в во всех городах центральной части России, где корейцев с таким успехом могли подозревать в шпионаже в пользу нацисткой Германии, фашисткой Италии и т.д. В этой связи, ссылка на "превентивность" и "пресечение иностранного шпионажа", как главной или единственной причины депортации, на мой взгляд, малоубедительна и недостаточна.
Основополагающую причину депортации корейцев и последующих спецпереселений следует искать в самой сущности тоталитарного режима, сложившегося в СССР к концу 20-х годов, и, проявившегося в полной мере в 30-40-х годах. Советская власть, провозглашенная новой формой самого справедливого и демократического государства, в действительности выродилась в орудие обеспечения господства нового, иерархически строго структурированного чиновно-бюрократического правящего класса, увенчиваемого высшими партийными бонзами во главе с генеральным секретарем, персонифицирующим тоталитарный режим партийной диктатуры, режим диктатуры Сталина. Волей вождя и под руководством послушного ему партийного, государственного аппарата, карательных органов и средств агитации и пропаганды в отдельно взятой стране строился социализм, по принципу: цель оправдывает все; создавалась экономическая и военная сверхдержава; формировался новый тип человеческой общности - советский народ и новый тип человека - homo soveticus (советомен).
Известный сталинский тезис о прямо пропорциональном успехам строительства социализма обострении классовой борьбы внутри страны и за ее пределами открыл эру трагического массового террора в огромной стране. Образ лютого и коварного врага вдалбливался повсеместно и постоянно в общественное и индивидуальное сознание, причем врагом выступали не только отдельные люди, социальные группы или классы, но и целые народы. Отсюда следовал вывод о необходимости террора и беспощадной борьбы против народов, враждебных социализму, родине, вождю.
Среди реальных причин, обусловивших депортацию советских корейцев с Дальнего Востока, большую роль играл внешнеполитический фактор. Сталин и советское руководство, чувствуя приближение мировой войны и, осознавая свою неподготовленность к ней, пытались маневрировать между империалистическими соперниками, стремились пойти на сближение как с гитлеровской Германией на Западе, так и императорской Японией на Востоке. Для сближения с Японией требовались уступки в пользу последней, одна из которой проявилась в продаже за бесценок прав на КВЖД. Другой уступкой, по мнению профессора М.Н. Пака, могла быть полное изгнание антияпонски настроенных корейцев из ДВК. "На наш взгляд, - пишет он, - несомненно, существовала определенная договоренность о полном выселении корейского населения с Дальнего Востока; но остается вопрос - было ли это сформулировано в каком-нибудь письменном документе". Пак М.Н. О причинах насильственной депортации советских корейцев Дальнего Востока в Центральную Азию.- Дорогой горьких испытаний. К 60-летию депортации корейцев России. М., 1997, с. 31
Мысль о корейцах, как "политическом заложнике превентивной акции" впервые прозвучала в обстоятельных комментариях профессора В.Ф. Ли к постановлению Љ 1428-326сс СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 21 августа 1937 года, но не получила дальнейшего развития. Белая книга о депортации... с. 65-66
Среди других причин депортации корейцев Ким Г.Н., Мен Д.В. История и культура корейцев Казахстана. Алматы, 1995, с. 8-9, сложившихся внутри страны, но игравших второстепенное значение, упоминаются следующие: 1. К 1937 году корейское население было в значительной степени интегрировано в общественно-политическую, экономическую и культурную жизнь Дальневосточного края. Однако характер их пространственного размещения - довольно компактные районы со значительным или преобладающим удельным весом корейского населения, вызывал беспокойство и не соответствовал принципу "divide et impera". 2. Образование в 1934 году в районах их проживания Еврейской автономной области, по мнению некоторых зарубежных исследователей, мог бы повлечь за собой требования корейского населения Дальневосточного края создания своей национально-государственной автономии. 3. Насильственное переселение корейцев вглубь страны на тысячекилометровое удаление от границ с Кореей и Маньчжурией преследовало также определенные политические и экономические цели. Можно предположить следующее: во-первых, переселение в Среднюю Азию и Казахстан, площадь которых в десятки раз превышала территорию Дальневосточного края, означала автоматически дисперсию и раздробление групп корейского населения в районах вселения. Во-вторых, в Казахстане и Средней Азии в результате преступных методов форсированной, сплошной коллективизации без учета специфического уклада хозяйствования погибли миллионы людей, а сотни тысяч откочевали за пределы своих республик и страны. Прямые потери 1931-1933 гг. от голода, эпидемий и других лишений только в Казахстане составили 1 млн. 700 тысяч человек. За пределы республики мигрировало 1 млн. 030 тысяч, в том числе 616 тысяч откочевали безвозвратно. См.: Абылгожин Ж. Б., Козыбаев М.К., Татимов М.Б. Казахстанская трагедия.- Вопросы истории. 1989, Љ 7, с. 53-71 Таким образом, здесь возник острый дефицит трудовых ресурсов, который частично восполнялся переселенцами, в данном случае корейцами. Можно среди прочего предполагать, что размещение переселенцев преимущественно в южных областях Казахстана предусматривало занятие ими традиционной сельскохозяйственной деятельностью: рисоводством и овощеводством. Ким Г.Н. Социально-культурное развитие корейцев Казахстана. Научно-аналитический обзор. Алма-Ата, 1989, с. 10-11
Однако эти причины, как уже оговаривалось, не являлись главными. Основополагающая причина состояла в осуществлении великодержавной линии как во внутренней, так и внешней политике тоталитарного режима. Депортация корейцев была спланированной, организованной и тщательно проконтролированной широкомасштабной акцией тоталитарного режима, апробировавшего механизм массовых принудительных миграций.
Известно, что до принятия рокового постановления Љ 1428-326сс СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 21 августа 1937 г., в ДВК прошли несколько волн партийных чисток и репрессий, охвативший все эшелоны власти, включая партийный аппарат, армию, карательные и силовые органы, интеллигенцию и десятки тысяч простых трудящихся. На смену казненным, заключенным в ГУЛАГи, покончившим собой функционерам пришла новая номенклатура, не имевшая в своей основной массе опыта совместной работы с советскими корейцами, посему способная к жесткому, вернее жестокому выполнению поставленной задачи. К примеру, незадолго до объявления депортации для осуществления операции в качестве начальника Дальневосточного управления НКВД был послан глава Ростовского НКВД Г.С. Люшков, который был вызван в Кремль для конфиденциальной беседы со Сталиным и получил инструкцию о депортации корейцев. Alvin D. Coox. Laffaire Liushkov, - Soviet Studies. 1968, Vol. XIX, p. 408
Чтобы беспрепятственно осуществить депортацию корейцев, тоталитарный режим лишил их признанных лидеров и руководителей. В недрах НКВД был сфабрикован краевой корейский повстанческий центр, который якобы готовил вооруженное восстание с целью отторжения ДВК от СССР. Сутурин А. С. Дело краевого масштаба. Хабаровск, 1991, с. 188 Именно это утверждает выписка из приговора к расстрелу по делу первого секретаря Посьетского райкома ВКП(б) Афанасия Кима от 25 мая 1938 года. Копия приговора сделана в феврале 1989 г. в архиве Хабаровского краевого управления КГБ сыном Афанасия Кима Кимом Тельмиром и опубликована в книге В.Кима " Эшелон 58", Ташкент, 1995, с. 21 По признанию Люшкова во время переселения было арестовано 2 500 корейцев в ДВК. Тяжелый каток репрессий давил корейцев по всем российским городам и продолжал утюжить их после депортации на земле Казахстана и Узбекистана. См. подробнее личные воспоминания корейцев, переживших депортацию, аресты и ГУЛАГи: Дорогой горьких испытаний. М. 1997; Куреньков И. Из плена лет и лживых наветов. - Нива, 1997, Љ4, с. 23-36.
В целях оправдания незаконной акции депортации корейцев в ДВК незадолго до ее начала на полную мощь заработала пропагандистская машина, нагнетавшая атмосферу шпиономании. Старт ей дали две статьи, опубликованные в самом главном печатном органе страны - "Правде" от 16 и 23 апреля о японском шпионаже на советском Дальнем Востоке, в которых подчеркивалось, что японские шпионы орудуют в Корее, Китае, Маньчжурии и Советском Союзе и, что для шпионажа используются китайцы и корейцы, маскирующиеся под местных жителей.
Ярким свидетельством того, что дальневосточные власти, в первую очередь карательные органы, развернули активную скрытую работу по осуществлении депортации, служит справка "О количестве корейского населения в пограничных районах Уссурийской, Приморской и Хабаровской областей" (уточненные данные), направленная в Москву командованием пограничных и внутренних войск НКВД ДВК, датированное 21 августа 1937 г., т.е. днем подписания Сталиным и Молотовым первого постановления о развертывании широкомасштабной акции против корейского населения. Белая книга о депортации... с. 67-80. Приписка в скобках "уточненные данные" дает повод для предположения, что это уже не первое донесение краевых органов НКВД в Москву о численности корейцев, так как эти данные требовались для предварительных расчетов финансовых и материальных затрат, необходимых транспортных средств, графика движений, времени перевозки и т.п.
Меморандум Љ 516 от 24 августа 1937 г. за подписью Ежова, адресованный Люшкову - первый документ, раскрывающий действия НКВД по реализации директивы Сталина-Молотова. там же, с. 68-71 Директива в адрес Хабаровского и Приморского обкомов ВКП(б), облисполкомов и УНКВД, подписанная секретарем крайкома Варейкисом и начальником УНКВД по ДВК Люшковым в основном продублировала содержание меморандума, однако содержало ряд дополнений по организации выселения корейцев. Во-первых, это касается сроков исполнения, в меморандуме сказано: " К выселению приступить немедленно и закончить к 1 января 1938 года", а в директиве: переселение начать с 25 октября и окончить 15 октября. (1937 г. - прим. автора). Во-вторых, руководство по выселению корейского населения в районах возлагалось на тройку в составе: уполномоченного Далькрайкома ВКП(б), уполномоченного Крайисполкома и уполномоченного УНКВД. В-третьих, конкретизировался порядок оценки оставляемого корейцами имущества и расчетов с ними. В-четвертых, предписывалось все сведения о ходе выселения доносить крайкому и крайисполкому каждую пятидневку. История корейцев Казахстана. Сборник архивных документов. т.1, Алматы-Сеул, 1998, с. 57-58
По образцу областные троек по переселению корейского населения были образованы районные тройки и кустовые тройки по месту проживания корейцев. Низовые тройки несли всю тяжесть исполнения операции, районные и областные регулярно проводили расширенные заседания, на которые приглашались руководители всех ведомств: армии, транспорта, сельского хозяйства, финансов, телеграфно-почтовой связи, общественного питания, здравоохранения, культуры, образования и т.д., однако среди них не было ни одного приглашенного представителя корейской национальности. там же: с. 59-64, 68-70, 88, 92 и т.д.
По плану депортации корейцев из ДВК устанавливались "три очереди", причем первая очередь указывалась уже в сталинско-молотовском постановлении от 21 августа 1937 года: "Выселение начать с Посьетского района и прилегающих к Гродеково районов". Вторую и третью очередь краевое руководство определило после принятия в начале сентября ряда постановлений СНК СССР о "переселении корейцев" без упоминания о пограничных районах, руководствуясь при этом, критерием удаленности районов выселения от внешних границ и хронологией исполнения.
Соответственно установленным очередям выселения краевая и областные тройки на своих расширенных заседаниях разработали план-график погрузки эшелонов и их отправки, утвердили пункты сбора выселяемых и ожидания эшелонов, железнодорожные станции и разъезды отправления. Основная работа в исполнении операции осуществлялась на районном уровне и проводилась по следующим направлениям: учет корейского населения и составление списков; разработка и исполнение плана-графика выселения; составление и обеспечение плана-графика мобилизации автомобильного и гужевого транспорта для подвозки в пункты сбора и отправки; организация учета и оценки оставляемого имущества и подготовка документов для расчетов с корейскими колхозниками и единоличниками и т.д.Докладные записки об итогах переселения корейского населения, - ГАХК, ф. П-2, оп.1, д.1552, л. 1-4; там же, ф.П-399, оп.1, д. 336, л. 42-44 Каждому эшелону присваивался литерный номер, указывалось место погрузки и время отправки. Эшелоном руководил его начальник, которому подчинялись старшие по вагонам из числа проверенных корейцев. Анализ рассекреченных ныне архивных документов дает следующие обобщенные сведения относительно технической стороны осуществления перевозки: Эшелон состоял в среднем из 50 людских вагонов, одного "классного" (пассажирского), одного санитарного, одного кухни-вагона, 5-6 крытых грузовых и 2 открытых платформ. Товарные вагоны для перевозки груза и скота наспех оборудовались двух-ярусными нарами и печкой-буржуйкой. В одном вагоне перевозились 5-6 семей (25-30 человек). Время следования в пути из ДВК до станций разгрузки в Казахстане занимало 30-40 дней. Подсчитано по материалам: Белая книга о депортации корейского населения России в 30-40-х годах. М., 1992, с. 90-92; 94, 103-104; 106-112; ГАХК, ф. П 355, оп. 1, д. 5, л.5; График отправления эшелонов с переселенцами по Хабаровской области, - История корейцев Казахстана. Сборник... с. 107. Подготовка и проведение депортации включали в себя строжайший, постоянный, всеохватывающий контроль как по вертикали партийных, карательных и других государственных органов, так и по территориальной горизонтали всего края. При учете корейского населения отнимали паспорта, конфисковали охотничье и другое огнестрельное оружие. Широкая агентурная сеть следила за каждым словом и действием корейцев. В дальневосточных государственных архивах сохранились уникальные документы, так называемые номерные спецсообщения о ходе работы по переселению и политических настроениях по районам, подлежащим выселению корейцев. ЦГА РДВ, ф. Р 2413, оп. 2, д. 804, л.219-224; ГАХК, ф. П 2, оп. 1, д. 1316, л. 33-34. Из документов видно, что " корейское население отнюдь не было безропотной жертвой депортации. Наиболее мужественные и честные из них открыто против произвола и беззакония, призывали к отъезду за кордон, уничтожению скота и посевов, неповиновению" Ли В.Ф. Комментарии к спецсообщению Љ 1, - Белая книга о депортации корейского населения России в 30-40-х годах. М., 1992, с. 134. Контроль за корейцами не закончился с выселением из ДВК, о чем свидетельствует содержание раздела "Агентурное обеспечение эшелонов", заключенное в одном предложении: " Отправленные эшелоны корейцев агентурно обеспечены (см. рапорт по этому вопросу)" в документе, озаглавленном "Итоговая докладная по переселению корейцев Хабаровского района" за подписью районной тройки. ГАХК, ф. П 2, оп. 1, д. 1552, л. 3. Слежка за депортированными продолжалась на всем пути следования и по прибытию в Казахстан и Среднюю Азию. О вертикальном характере контроля за ходом выселения корейцев красноречиво говорит приписка к протоколу заседания бюро Хабаровского горкома ВКП(б) от 20 сентября 1937 года о рассылке копий протокола: " 12 экз. 2 экз. в дела ГК ВКП(б), 3 - в ЦК ВКП(б), 2 - в ДКК ВКП(б), 1 - в Обком ВКП(б), по одному экз. - в 4 райкома партии, 1- в УНКВД по ДВК. ГАХК, ф. П 30, оп. 1, д.505, л. 37. Слежка и надзор в ходе выселения устанавливались не только за корейцами, но и за всем населением ДВК, не взирая на национальную, партийную и социальною принадлежность. В донесении (точнее доносе - прим. автора) уполномоченного НКВД по Тамбовскому району Хабаровской области содержатся обвинения в адрес секретаря райкома партии Прокуды, директора МТС Гурьянова, гражданки Погудиной Н. и счетовода Есауленко И. ГАХК, ф. П 2, оп.1, д.1316, л. 162-163
В ходе выселения корейского населения с формулировками "мягкотелость", "халатность","недисциплинированность","нераспорядительность", политическая близорукость", "за срыв...", "проявленные ошибки" и пр. сотни коммунистов лишились партбилетов, номенклатурные чиновники своих должностей, из которых многие были арестованы и отправлены в ГУЛАГи. К примеру, решениями бюро Далькрайкома от 10 сентября 1937 г. "за срыв сроков первой очереди погрузки корейцев в эшелоны был снят с работы и предан суду первый секретарь Посьетского райкома партии Сенько, объявлены строгие выговоры ряду краевых и областных руководителей, предупреждены областные и районные тройки по выселению, что "в случае невыполнения в срок решений Цека о выселении корейцев и несвоевременной подготовки к переселению будут приняты суровые меры". ГАХК, ф. П-399, оп.1, д.336, л. 25-33
Ценой горя целого народа, невероятных людских усилий, тяжелых для государства затрат; под страхом быть наказанным за нерасторопность и отсутствие рвения; при страстном желании партийно-бюрократических и карательных органов отрапортовать вождю о досрочном исполнении его указания совершилось насильственное, тотальное и форсированное выселение корейцев из ДВК.
25 октября 1937 г. Нарком внутренних дел СССР Ежов победоносно докладывал в Кремль, что "выселение корейцев из ДВК закончено" и 36 442 семьи, насчитывающие 171 781 человек в рекордные сроки вывезены в Казахстан и Узбекистан. Остальное корейское население с Камчатки и других отдаленных районов, находящееся в рыболовецкой путине, командировках и т.д. предполагалось вывести сборным эшелоном до 1 ноября 1937 года. Пак Б.Д. Корейцы в Советской России (1917-конец 30-х годов) М.-Иркутск-СПб., 1995, с.234
Анализ выявленных рассекреченных документов ЦК Компартии и СНК Казахстана показывает, что высшее руководство республик было поставлено в известность о принятой крупномасштабной операции без какого-либо предварительного обсуждения. 23 августа секретарь ЦК КПК(б) Л. Мирзоян впервые ознакомил членов бюро с содержанием сталинско-молотовского постановления и было принято решение о создании специальной комиссии по приему и размещению корейских переселенцев во глава с председателем СНК Казахстана У. Исаевым. АП РК, ф.708, оп. 1, д. 1-а, л. 9. Однако фактическое оперативное руководство было возложено на органы НКВД в лице Гильмана наделенного мандатом уполномоченного СНК по расселению и устройству корейцев. Все распоряжения уполномоченных были обязательными для всех наркоматов и ведомств и специально созданных областных комиссий по приему и размещению переселенцев. АП РК, ф. 708, оп.1, д.53 б, л. 1
Первые эшелоны из ДВК стали прибывать в Казахстан в конце сентября, когда еще не было готовности принять и устроить такую большую численность людей. По ходу депортации число корейских хозяйств, надлежащих к приему и размещению выросло на 30-40% по сравнению с первоначально указанной цифрой, менялись регионы, области и районы вселения и количественное распределение переселенцев, что создавало дополнительные трудности в их обустройстве. Одним из первых правительственных документов, определивших географию расселения корейцев в нашей республике было постановление Совнаркома КазССР от 9 октября "О расселении и хозустройстве корейских переселенцев". ЦГА РК, ф. 1987, оп. 1 с, д.2, л.1-5
Переселение корейцев в Казахстан произошло в два этапа: первый начался с выселения из ДВК и закончился временным расселением в пунктах разгрузки; ко второму этапу внутриреспубликанского хозяйственно-территориального перераспределения корейского населения приступили весной 1938 и закончили к концу года. См.: Кан Г.В. Корейцы Казахстана. Алматы, 1994, с. 69-73. В Казахстане по отчетным данным областных исполнительных комитетов на 1 декабря 1938 года 18 525 корейских хозяйств были расселены следующим образом: В Алма-Атинской области - 4 191 хозяйств (семей); Кзыл-Ординской - 7 613; Карагандинской - 1 225; Актюбинской - 758; Кустанайской - 1 040; Гурьевской - 1 075; Северо-Казахстанской - 778; Западно-Казахстанской - 512 и в Южно-Казахстанской - 1 269. ЦГА РК, ф.1208, оп.1, д.26-а, л.103. Вычисленная общая сумма хозяйств по областям - 18 461 не совпадает с указанной в документе - 18 525 (прим. автора)
Корейцы-переселенцы в Казахстане были устроены главным образом в самостоятельные колхозы или доприселены в существовавшие хозяйства. К декабрю 1938 г. корейские переселенческие колхозы локализовались следующим образом: в Кзыл-Ординской - 28, из них в Казалинском -1, Кармакчинском - 12, Терень-Узекском - 2, Сырь-Дарьинском - 7, Яны-Курганском - 1; Чиилийском - 3, Аральском - 2. В Алма-Атинской области - 19: в Каратальском районе - 15, Чуйском -1, Балхашском - 3. Далее в Карабутакском районе Актюбинской области 4 колхоза, Келетовском районе Северо-Казахстанской области - 5. В Южно-Казахстанской области: Пахта-Аральском районе - 1, Джувалинском - 1. В Денгизском, Гурьевском и Баксайском районах Гурьевской области создали по одному корейскому рыболовецкому колхозу. В Карагандинской области: в Акмолинском районе - 1, Тельманском - 2. В Кустанайскомй районе Кустанайской области - 2 колхоза. На 1 января 1939 г. в "203 местных колхоза было влито 3 939 семей, 16 488 человек; 5 894 семьи, 21 493 человека были устроены в 91 совхоз, МТС, промышленные предприятия, кустпромартели, различные хозяйственные и общественные организации в качестве рабочих и служащих. Ким Г.Н. История иммиграции корейцев. Вторая половина 19 в. - 1945 г. Алматы: Дайк-Пресс, 1999, с.
Одним из самых больных вопросов истории депортации корейцев был и остается вопрос о людских потерях. Незадолго до начала выселения и во время ее осуществления не отмечалось сколько-нибудь значительной миграции корейцев за пределы ДВК, а с принятием известного постановления о депортации границы были настолько уплотнены дополнительными силами пограничной службы и отрядами НКВД, что даже единичные случаи бегства корейцев стали невозможными. Число смертных исходов во время перевозки, включая жертвы трагической аварии одного эшелона, происшедшей в сентябре сентября 1937 г. под Хабаровском составляет, вероятно, несколько сотен. ЦГА РК, ф. 1208, оп. 1, д. 23, л. 3-5; там же, д. 109, л. 66. Точная цифра погибших трудно определима, представляется бесспорным лишь то, что более всего пострадали две крайние возрастные группы: старики и дети.
Исходя из вышеотмеченного, следует уточнить численность корейского населения, находившегося на момент депортации в ДВК и других регионах России и сравнить с данными о количестве переселенных корейцев в Казахстан и Узбекистан. Необходимо также проверить сведения о переселении части депортированных корейцев в Астраханскую и Ростовскую области, установить ее численность и проследить дальнейшую механическую и естественную подвижность. Kolarz W. The Peoples of the Soviet Far East. London, 1954, p. 42; Stephan J. The Korean Minority in the Soviet Union,- Mizan (Central Asian Review). 1970, Vol. 13, No. 3, p. 138-147 Документально зафиксирован факт передачи для размещения астраханским предприятиям Госрыбтреста 520 корейских семей в количестве 2 871 человека, которые учитывались как поселенные в Казахстане. Из воспоминаний Тю Петра Степановича, 1927 г. р., Ляна Ильи Львовича, 1925 г.р., и Тё Бун Сен, 1926 г.р.; проживающих ныне в Астане следует, что в Астрахань прибыл целый эшелон с корейцами, которых затем "разбросали" по рыбацким поселкам. В середине декабря 1941 года всех корейцев выселили в Казахстан, причем за несколько дней до отправки "отпустили мужчин из трудармии, рывших под Сталинградом окопы и противотанковые рвы". Свидетельства очевидцев, - Нива, 1997, Љ4, с. 24, 27, 29
Как известно, переписи населения, проведенные в 1939 и 1959 гг. разделяют двадцать лет, наполненные такими историческими событиями как тотальные репрессии, кровопролитная вторая мировая война, экономическая разруха, наступление эры холодной войны и гонки вооружений, которые сказались на демографических процессах всех советских народов. В межпереписной период 1939 -1959 гг. произошло значительное снижение численности корейского населения в Казахстане: в абсолютных цифрах на 23 277 человек. В чем же заключались причины потери почти четверти численности корейцев?
Природно-климатические различия региона выселения и районов вселения, отсутствие экологических условий для традиционной хозяйственной деятельности: рисоводства и поливного овощеводства, а также недостатки и просчеты в организации хозяйства и быта переселенцев-корейцев на местах были основными причинами несанкционированного массового оттока в регионы орошаемого земледелия Узбекистана. Отчасти уход в соседнюю республику был обусловлен желанием воссоединиться с другими членами семьи, переселенными в Узбекистан. По состоянию на 10 февраля 1940 г. по неполным данным переселенческого отдела Кзыл-Ординского облисполкома с начала 1938 г. из общего количества корейских переселенцев 5 506 хозяйств (без рабочих и служащих) перешли или переехали в Узбекскую ССР 1 827 хозяйств, т.е. более 10 тысяч человек. ЦГА РК, ф.1208, оп.1, д.109, л. 80-81 Общая численность корейских переселенцев, ушедших из Казахстана в Узбекистан не поддается пока более точному учету, для достижения которого, необходим сравнительный анализ архивных материалов переселенческих отделов Совнаркома и Наркоматов внутренних дел Казахской и Узбекской ССР.
Помимо массового оттока переселенцев-корейцев в период хозяйственного устройства 1937-40 гг. из Казахстана в Узбекскую ССР корейское население сократилось вследствие ряда конкретно-исторических причин. Первые годы на новом месте сопровождались превышенной смертностью, вызванной иными природно-климатическими условиями, жилищной неустроенностью, слабым питанием, отсутствием медицинской помощи и т.п. Во многих корейских переселенческих колхозах были распространены эпидемические болезни, массовые желудочно-кишечные и простудные заболевания с обширными летальными исходами. ЦГА РК, ф. 1208, оп. 1, д.30, л.81; ГАКО, ф.18, оп. 1, д. 164, св.13. Наличие данных о различных демографических событиях среди корейцев в Казахстане в течение 2-х лет (1938 и 1939 гг.) позволяет воспользоваться исчислением демографических коэффициентов как приемом анализа процессов, происходящих в населении. ЦГА РК, ф. 698, оп.14, д. 208, л.14; там же, д. 219, л. 14 Коэффициент рождаемости среди корейцев превышал средний коэффициент по Казахстану, который составлял в 1937-38 гг. - 42,4 человека на каждую тысячу. Коэффициент смертности превышал средний показатель по республике почти в 2 раза: в 1937 г. смертность по Казахстану составляла 18,3 человека на каждую 1000 населения, а в 1938 г. - 16,3. Некоторые данные о движении населения, - Народное хозяйство Казахстана, 1939, Љ11-12, с.62. Особенно высокий коэффициент смертности среди детской, точнее младенческой возрастной группы. По воспоминаниям информантов в каждой корейской семье умирали дети, во многих многодетных семьях выживала половина или меньшая часть. Воспоминания Тю Петра Степановича, 1927 года рождения. Свидетельства очевидцев, - Нива, 1997, Љ4, с. 30; Ким Владимир Дмитриевич. Эшелон -58. Воспоминания, - Дорогой горьких испытаний. М., 1997, с. 72.
Стало уже признаком хорошего тона отмечать "гостеприимство и доброту казахского или узбекского народов, приютивших корейских переселенцев, которые вопреки строгим указаниям сверху поделились со страдавшими от голода и холода хлебом и кровом". Представители десятков депортированных в народов также всегда подчеркивают, что казахи делились с ними последним куском хлеба. Однако здесь, как мне кажется, правомерен иной подход, который выразил казахстанский профессор-историк Беимбет Ирмуханов: "Казахам в тот момент было не до помощи другим, ибо они сами пережили в недавнем прошлом убийственный голод и нуждались в своем куске хлеба". Следует отметить, что недостаточность раскрытия темы "братской помощи и дружбы местного населения и депортированных народов" неоднократно подчеркивалась многими исследователями. Мой опыт с архивными документами и беседы с информантами-корейцами старшего поколения не обнаружил наличие каких-либо трений и конфликтов между местным казахским и депортированным корейским населением.
Еще более категоричен в суждениях профессор женского педагогического института Керейхан Аманжолов, утверждающий о том, что от депортации корейцев именно казахи понесли большие потери. Во-первых, по мнению Аманжолова, корейцы заняли самые плодородные земли, на которых прежде проживали казахи. Далее вместо казахских аулов были организованы корейские колхозы. Во-вторых, большой урон понесла казахская национальная интеллигенция, так как многие видные и талантливые казахские государственные деятели, партийные руководители, писатели и поэты были обвинены и расстреляны по обвинению в японском шпионаже. Такое обвинение напрямую связывалось с присутствием корейцев в Казахстане, которых депортировали из Дальнего Востока как "предателей и японских шпионов". В-третьих, финансовые и материальные средства, отпущенные на развитие казахских колхозов, строительство школ, больниц, жилых домов для местного населения были потрачены на обустройство корейских переселенцев. Абсурдность этих на первый взгляд утверждений на деле требуют новых подходов в научном анализе отмеченных аспектов.
Материальная и моральная помощь местного населения Казахстана переселенцам 30-40-х годов должна стать предметом специального исследования, имеющего как научное, так и социальное значение в деле укрепления взаимопонимания и дружбы всех народов многонациональной республики, воспитания чувства казахстанского патриотизма.