Следует иметь также в виду позицию, сформулированную Верховным Судом РФ, согласно которой предъявление заимодавцем требования о досрочном возврате суммы займа не означает одностороннего расторжения договора, однако изменяет срок исполнения основного обязательства (Обзор судебной практики Верховного Суда РФ N 2 (2015) от 26 июня 2015 г. (ответ на вопрос 3).
Придерживаясь такой логики, любое требование о досрочном исполнении обязательства (договора) нельзя квалифицировать как отказ от договора. В статье 450.1 закреплена новая норма, согласно которой отказ приводит к расторжению договора с момента получения уведомления об отказе (п. 1). Впрочем, это следует и из действующей уже полтора года общей нормы ст. 165.1 ГК РФ. Сторонам предоставлено право своим соглашением прекратить обязательство и определить последствия его прекращения, если иное не установлено законом или не вытекает из существа обязательства. По сути, она отчасти совпадает по содержанию с нормой п. 1 ст. 407 ГК РФ в части допущения прекращения обязательства по основаниям, предусмотренным договором. Однако из общего смысла ст. 407 ГК РФ следует, что в ее п. 3 речь идет о так называемом последующем соглашении, которое в таком случае выступает в качестве самостоятельного основания прекращения всякого обязательства, в том числе внедоговорного. Вместе с тем имеются основания полагать, что такие соглашения в зависимости от содержания их условия о предмете следует квалифицировать как соглашения об отступном (ст. 409 ГК РФ), новации (ст. 414 ГК РФ), прощении долга (ст. 415 ГК РФ), а также как соглашение о зачете, являющемся альтернативой зачета как односторонней сделки (ст. 410 ГК РФ).
Новеллой ГК РФ является также норма п. 3 ст. 307, согласно которой, несмотря на прекращение обязательства, стороны и после такого прекращения обязаны действовать добросовестно, учитывая права и законные интересы друг друга, взаимно оказывая необходимое содействие для достижения цели обязательства, а также предоставляя друг другу необходимую информацию. Представляется, что данная норма применима к основаниям прекращения обязательства, не связанным с надлежащим исполнением. В любом случае, если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (п. 2 ст. 10 ГК РФ), например, признает условие, которому недобросовестно воспрепятствовала или содействовала эта сторона, соответственно наступившим или ненаступившим (п. 3 ст. 157 ГК РФ), указывает, что заявление такой стороны о недействительности сделки не имеет правового значения (п. 5 ст. 166 ГК РФ) (п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").
Кроме того, если совершение сделки нарушает запрет, установленный п. 1 ст. 10 ГК РФ, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной (п. 7 указанного Постановления Пленума).
Заметим, что п. 3 ст. 450.1 ГК РФ предусматривает: "В случае отсутствия у одной из сторон договора лицензии на осуществление деятельности или членства в саморегулируемой организации, необходимых для исполнения обязательства по договору, другая сторона вправе отказаться от договора (исполнения договора) и потребовать возмещения убытков". Из данной нормы следует, что отсутствие лицензии на момент заключения договора не является основанием для признания договора недействительным. В прежней редакции (до принятия Федерального закона от 07.05.2013 N 100-ФЗ) норма ст. 173 ГК РФ предусматривала, что сделка, которая совершена юридическим лицом, не имеющим лицензии на занятие соответствующей деятельностью, может быть признана судом недействительной. Теперь стало ясно, почему в ст. 173 ГК РФ в рамках изменений, внесенных Федеральным законом от 8 марта 2015 г. N 42-ФЗ, исчезло указание на отсутствие лицензии как основание недействительности договора. Однако в период отсутствия правила ст. 450.1 ГК РФ (а это почти два года) существовала неопределенность по вопросу возможности квалификации сделки, совершенной без лицензии, как ничтожной, основываясь на том, что отсутствие лицензии свидетельствует о нарушении публичных интересов. Это лишь один из негативных примеров, когда изменения ГК РФ, разработанные на основе Концепции развития гражданского законодательства, стали приниматься не сразу, а по частям, что не могло не вызвать проблем в правоприменении.
Так, Научно-консультативный совет при Федеральном арбитражном суде Уральского округа рекомендовал буквально следующее: "Статьей 173 ГК РФ в редакции, действовавшей до внесения изменений Федеральным законом от 07.05.2013 N 100-ФЗ, было определено, что сделка, совершенная юридическим лицом, не имеющим лицензии на занятие соответствующей деятельностью, может быть признана судом недействительной по иску этого юридического лица, его учредителя (участника) или государственного органа, осуществляющего контроль или надзор за деятельностью юридического лица, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о ее незаконности. В тексте ст. 173 ГК РФ (в ред. Федерального закона от 07.05.2013 N 100-ФЗ), действующей с 01.09.2013, отсутствует указание на возможность признать недействительной сделку, совершенную юридическим лицом без наличия у него лицензии на соответствующий вид деятельности. Таким образом, к сделке, совершенной юридическим лицом без лицензии, применяются общие положения ст. 168 ГК РФ о недействительности сделок. При наличии условий, предусмотренных в п. 2 ст. 168 ГК РФ, такая сделка является ничтожной" <1>.
--------------------------------
<1> Рекомендации Научно-консультативного совета при Федеральном арбитражном суде Уральского округа "По вопросам, возникающим при рассмотрении споров, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации (изменение правового регулирования)" (По итогам заседания, состоявшегося 15 мая 2014 года) // Экономическое правосудие в Уральском округе. 2014. N 3; СПС "КонсультантПлюс".
Как видим, теперь такая рекомендация уже неактуальна. Отныне отсутствие лицензии является основанием расторжения, а не недействительности договора. Кроме того, согласно п. 3 ст. 450.1 ГК РФ отзыв или прекращение действия лицензии уже после заключения договора сами по себе не прекращают обязательства сторон по ст. 417 ГК РФ; вместо этого обязательства прекращаются посредством расторжения.
Говоря об основаниях прекращения обязательства, следует затронуть весьма сложную проблему - прекращается ли обязательство в связи с истечением срока исковой давности?
В доктрине имеется позиция, согласно которой истечение срока исковой давности прекращает субъективное право (Д.И. Мейер, Г.Ф. Шершеневич, М.М. Агарков, О.С. Иоффе, В.П. Грибанов) <1>. Исходя из такой логики, очевидно, что истечение должно прекращать и обязательство, так как "исчезает" главное в его содержании - право требования кредитора.
--------------------------------
<1> См.: Мейер Д.И. Русское гражданское право. М., 2000. С. 323; Шершеневич Г.Ф. Русское гражданское право. М., 2000. С. 139; Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. С. 56 - 59; Иоффе О.С. Советское гражданское право. М., 1967. С. 352; Толстой Ю.К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. ЛГУ, 1955. С. 160; Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000. С. 190.
Имеется и иной подход. Так, Б.Б. Черепахин писал, что с истечением срока исковой давности прекращается право на иск, но это не означает прекращения существования самого субъективного права, которое, по его словам, не "умирает" только из-за того, что утратило возможность исполнения в принудительном порядке. Ученый объясняет это самим назначением исковой давности, институт которой сложился исторически и существует в современном праве "именно в целях стимулирования наиболее раннего использования права на иск" <1>. Сторонниками этого подхода являются также И.Б. Новицкий, Д.М. Генкин, В.А. Тархов, Е.А. Суханов, А.П. Сергеев и др. <2>.
--------------------------------
<1> Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву. М., 2001. С. 444, 445.
<2> См.: Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. М., 1954. С. 224; Черепахин Б.Б. Глава 11: Сроки. Исковая давность // Советское гражданское право. Т. I. ЛГУ, 1971. С. 220 - 222; Советское гражданское право. М., 1950. Ч. 1. С. 255; Тархов В.А. Советское гражданское право. Саратов, 1978. С. 101; Суханов Е.А. Глава 14. Сроки в гражданском праве // Гражданское право: Учебник. М., 2004. Т. I. С. 636, 637; Сергеев А.П. Глава 14. Сроки осуществления и защиты гражданских прав // Гражданское право: Учебник. М., 2002. Т. I. С. 376, 377.
Полагаю, что второй подход является более справедливым по отношению к кредитору и соответствует "духу" гражданского права с его свободой, диспозитивностью, принципом невмешательства в частные дела. Проблема утраты силы обязательства вследствие истечения срока исковой давности связана с проблемой так называемых натуральных обязательств, к которым помимо задавненных принято относить также обязательства из игр и пари. Полагаю, что "перевод" обязательства в категорию натурального является прерогативой законодателя, который определяет желательность или нежелательность тех или иных отношений. Так, нет социальной пользы от азартных игр <1>, но они настолько естественны для общества, что не могут быть запрещены императивно, и "борьба" с ними может проявляться лишь с ограничениями игорного бизнеса (но не самих игр). Так и в отношении задавненных обязательств только законодатель определяет нежелательность судебной защиты управомоченного за пределами исковой давности для стимулирования динамичности оборота. Но не должно быть так, чтобы истечение срока давности было названо в законе в качестве основания прекращения обязательства, чего, собственно говоря, и нет в гл. 26 ГК РФ.
--------------------------------
<1> Что подтверждает новелла п. 1 ст. 30 ГК РФ, согласно которой одним из оснований ограничения дееспособности гражданина стало пристрастие к азартным играм.
Исходя из сказанного, следует иметь в виду, какие цели законодатель преследовал при установлении того или иного правового института. Так, если говорить о натуральных обязательствах из игр и пари, то Федеральным законом от 26 января 2007 г. N 5-ФЗ "О внесении изменений в статью 1062 части второй Гражданского кодекса Российской Федерации" была изменена ст. 1062 ГК РФ. Теперь ряд требований из обязательств, связанных с участием в сделках, предусматривающих обязанность уплачивать деньги в зависимости от изменения цен на товары, курса валюты и т.п., стали подлежать судебной защите, если хотя бы одной из сторон является юридическое лицо, получившее лицензию, на основании которой возможно заключение сделок на бирже. Из этого следует, что в целях защиты кредитора законодатель "решил" перевести обязательства из игр и пари (а "репоидные" сделки, на мой взгляд, обладают их признаками) в категорию нормальных, исковых.
Если говорить об иных отношениях, но с истекшим сроком исковой давности, то следует иметь в виду, что никто и не лишал их свойства быть обязательством. Следует иметь в виду, что субъективное право включает право на защиту лишь в качестве одного из правомочий, которое может быть реализовано не только в исковом порядке (тем более что далеко не ясно, распространяется ли норма ст. 199 ГК РФ, допустим, на третейские суды). При утрате возможности обращения в суд право на защиту само по себе не исчезает, так как может быть реализовано некоторыми другими действиями кредитора. Такой порядок вещей представляется по крайней мере логичным.
Заметим, однако, что Федеральным законом от 7 мая 2013 г. N 100-ФЗ в ст. 199 ГК РФ был введен п. 3, согласно которому односторонние действия, направленные на осуществление права (зачет, безакцептное списание денежных средств, обращение взыскания на заложенное имущество во внесудебном порядке и т.п.), срок исковой давности для защиты которого истек, не допускаются. Как видим, в законе закреплен некий смешанный подход к обозначенной выше проблеме: вроде бы истечение исковой давности не прекращает обязательства само по себе, но лишая права на судебную защиту (в материальном смысле), не давая кредитору и других возможностей для реализации своего права требования.
Так, новеллой ст. 411 ГК РФ стало закрепление императивного правила о невозможности зачета в отношении обязательств с истекшим сроком исковой давности. В прежней редакции такой зачет был невозможен, только если по заявлению другой стороны к требованию подлежит применению срок исковой давности и этот срок истек. Остается констатировать такую непоследовательность законодателя. Данное правило нельзя назвать удачным в связи с новой редакцией ст. 206 ГК РФ, в соответствии с которой признание должником долга по прошествии срока давности влечет прерывание срока давности. Следовательно, кредитор в задавненном обязательстве полностью связан волей должника на добровольное исполнение обязательства, и первому остается надеяться лишь на то, что последний, например, не явится в судебное заседание и не заявит о применении исковой давности. Вряд ли это верно.
Полагаю, что истечение срока исковой давности не должно само по себе означать некий "перевод" обязательства в разряд неисковых, то есть натуральных вне решения суда, инициированного заявлением стороны о применении давности <1>. ГК РФ прямо предусматривает, что исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения (п. 2 ст. 199 ГК РФ). Само по себе истечение срока права не прекращает, что подтверждает содержание норм п. 1 ст. 199 ГК РФ: требование о защите нарушенного права принимается к рассмотрению судом независимо от истечения срока исковой давности. Запрет кредитору совершать односторонние действия по исполнению обязательства противоречит самой сути обязательства как юридической формы отношения экономического обмена. Вообще в отношении возможности совершения действий за пределами сроков должен быть некий общий подход, допускающий не только их восстановление (что мы видим в процессуальном законодательстве), но и презюмирование сохранения права с широкими возможностями его реализации. Теперь же действия по совершению указанных односторонних действий, направленных на исполнение обязательства, содержанием которого является непрекращенное право, выглядят как правонарушение, что, на наш взгляд, неверно. В связи с этим полагаю, что п. 3 ст. 199 ГК РФ должен быть исключен.
--------------------------------
<1> См.: Болычевская О.С. Натуральные обязательства в гражданском праве: Дис.... канд. юрид. наук. М., 2015. С. 129 - 131.
Безусловно, в отношениях существует минимум две стороны, и законодатель должен обеспечить разумный баланс прав и обязанностей обеих, в том числе путем нормы о прекращении права в связи с истечением некого срока, но такое право может быть дополнительным, но не основным, составляющим суть обязательства. Таким образом, переход обязательства в категорию натурального не означает его прекращения.
По общему правилу обязательство прекращается его исполнением, а также при наступлении обстоятельств, не связанных с таковым. Соответствующим образом построено дальнейшее изложение материала.
Глава 2. ИСПОЛНЕНИЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА КАК СПОСОБ ПРЕКРАЩЕНИЯ
ОБЯЗАТЕЛЬСТВА
2.1. Правовая природа исполнения обязательства
По общему правилу обязательство прекращается надлежащим исполнением. Для того чтобы исполнение было квалифицировано именно так, действия должника должны соответствовать условиям, закрепленным в нормах гл. 22 ГК РФ. В случае неисправности должника обязательство не прекращается, осложняясь возможностью применения к должнику мер ответственности.
Исполнение обязательства - это совершение должником действий, составляющих его содержание. Примерный перечень таких действий изложен в легальном определении обязательства (ст. 307 ГК РФ): "передать имущество, выполнить работу, оказать услугу, внести вклад в совместную деятельность, уплатить деньги и т.п.". Надлежащее исполнение обязательств дает возможность кредитору удовлетворить потребности и свидетельствует о нормальном функционировании рыночных отношений. Ценность обязательства заключается в надлежащем исполнении, которое и предполагает совершение акта товарообмена <1> и является нормальным способом прекращения обязательства <2>.
--------------------------------
<1> Даже в деликтных или кондикционных обязательствах, имеющих усеченную по сравнению с договорным обязательством структуру, где конфликт сторон ярко выражен, исполнение обязательства в итоге будет выгодно всем. Если причинитель вреда добровольно его возмещает, то поступает с выгодой для себя - к нему не будут применены меры ответственности, в глазах окружающих он сохраняет репутацию и т.д. (См., например: Александрович А.Э., Спирин В.М. Корпоративная философия. Тверь, 2006. С. 7 - 13.)
<2> Говоря об исполнении обязательств, следует иметь в виду, что между одними и теми же лицами одновременно могут существовать несколько однородных обязательств. Например, в один день может быть заключено несколько договоров займа на одинаковую сумму. В судебной практике сложился подход, согласно которому нахождение у кредитора нескольких идентичных расписок дает право на взыскание долга по каждой из них. Подлинники расписок, выданных заимодавцем в подтверждение получения от заемщика денежных сумм в счет возвращения долга, должны находиться у заемщика для подтверждения прекращения его обязательств по договору займа в соответствующей части (см. Определение Санкт-Петербургского городского суда от 26.09.2011 N 33-14550/2011).
О.А. Красавчиков обозначил в движении правоотношения "два главных узла" - возникновение и прекращение <1>. Соответственно, обязательство проходит стадии возникновения и исполнения.
--------------------------------
<1> Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве // Красавчиков О.А. Категории науки гражданского права: Избр. тр.: В 2 т. М., 2005. Т. II. С. 129.
Данный вывод находит подтверждение в известном для немецкого права делении договоров на обязательственные и вещные: первые создают притязание, т.е. обязательство в первой стадии (потенцию), а вторые - опосредуют передачу титула, т.е. обязательство в стадии исполнения. Характерно, что в доктрине германского гражданского права вещные договоры принято называть еще договорами исполнения <1>. Известный немецкий цивилист Я. Шапп, давая характеристику процесса купли-продажи, пишет о двух фазах соответствующего обязательства: 1) обоснование притязания (до передачи вещи); 2) фаза исполнения. Эти фазы оформляются соответственно обязательственным и вещными договорами (один из них о передаче титула на вещь, другой - на денежные знаки) <2>. Учитывая, что договор купли-продажи представлен ученым как модельный, можно сделать вывод, что данные фазы характерны для всех договорных обязательств.
--------------------------------
<1> Шапп Я. Система гражданского права Германии: Учебник / Пер. с нем. С.В. Королева. М., 2006. С. 91.
<2> Там же. С. 86 - 88.
При возникновении обязательства между некими субъектами отношения товарного обмена возникает юридическая связь, состоящая в наделении их субъективными правами и юридическими обязанностями. Эта связь предполагается статичной, что обусловлено прагматичной целью - необходимостью правильной юридической квалификации отношения товарного обмена как определенного обязательства. При возникновении обязательства его стороны должны соотносить дальнейшие свои действия с неким правилом, которое стало для них обязательным с момента его согласования (в договорном обязательстве) <1>. В данный момент об обязательстве нужно говорить как о договоре, причем он будет представлять собой и сделку, и правоотношение одновременно <2>. В этом смысле обязательство соответствует модели статической идеальной системы.
--------------------------------
<1> Полагаем, что только договорное обязательство является эталоном обязательства, условно именование обязательствами относительных правоотношений с повелительным содержанием.
<2> Некоторые авторы считают, что в понятии договора как сделки содержится некое модельное правоотношение. (См.: Мозолин В.П., Петровичева Ю.В. Цена в возмездном договоре // Современное законодательство и доктрина. М., 2008. С. 155.)
Вторая стадия обязательства - его исполнение. После появления обязательство как любая динамическая система обязательно развивается, и вариантов развития может быть много. Но наступление "точки бифуркации" <1> (а это момент предполагаемого исполнения <2>) неизбежно. В идеале в соответствии с намерениями сторон оно должно прекратиться надлежащим исполнением обязательства. Но ожидаемое сторонами надлежащее исполнение (ст. 408 ГК РФ) может и не состояться. Вполне вероятно и неисполнение обязательства <3> либо его ненадлежащее исполнение или прекращение по тем или иным основаниям. Например, согласно п. 1 ст. 416 ГК РФ обязательство прекращается вследствие гибели предмета исполнения по не зависящим от сторон причинам, равно должник освобождается от ответственности за неисполнение (ненадлежащее исполнение) обязательства в силу обстоятельств непреодолимой силы (п. 3 ст. 401 ГК РФ), что, по сути, равносильно прекращению обязательства. Такие обстоятельства должны быть предусмотрены в законе или иной форме права, и в разных государствах они могут отличаться <4>.
--------------------------------
<1> Бифуркация (от лат. bis - дважды и furca - вилы) - приобретение нового качества в движениях динамической системы при малом изменении ее параметров. Точка бифуркации - критическое состояние системы, при котором система становится неустойчивой и возникает неопределенность: станет ли состояние системы хаотическим или она перейдет на новый, более дифференцированный и высокий уровень упорядоченности.
<2> В некоторых случаях момент исполнения определяется особо. Так, в соответствии с абзацем вторым п. 1 ст. 348 ГК РФ залогодержатель приобретает право обратить взыскание на предмет залога, если в день наступления срока исполнения обязательства, обеспеченного залогом, оно не будет исполнено. То есть в данном случае речь идет о дне исполнения.
<3> Следует обратить внимание на специальное исследование, посвященное неисполнению именно при развитии обязательства. (См.: Балашова Э.Г. Неисполнение как стадия существования обязательственного правоотношения: Дис.... канд. юрид. наук. Казань, 2004.)
<4> К примеру, в Англии долгое время презюмировалась безусловная ответственность из договора, впервые закрепленная в прецеденте Paradine v. Jane (1647 г.) Обстоятельства этого дела таковы: арендатору земельного участка было предъявлено требование об уплате арендных платежей, которые он не платил потому, что земля была оккупирована войсками и арендатор не мог ее использовать. Суд, тем не менее, признал арендатора ответственным, мотивируя свое решение тем, что если сторона не предусмотрела в договоре освобождение от обязательства в случае невозможности исполнения, она несет ответственность за неисполнение. Это правило действовало вплоть до 1863 года, когда было вынесено судебное решение по делу Taylor v. Caldwell (1862 г.), положившему начало доктрине фрустрации, исходящей из того, что в ряде случаев сторона, нарушившая договор, не несет ответственности перед другой стороной, если нарушение договора явилось результатом причин, которые были объективными и их нельзя было преодолеть. (См.: Белов А.П. Освобождение от ответственности за нарушение внешнеторговой сделки: Право и практика // Право и экономика. 1999. N 11. С. 57, 58.)
До момента исполнения возможно и изменение обязательства, когда при неизменности направленности обязательства появляются дополнительные элементы - субъекты, объекты, меняется содержание, отражающее структуру обязательства. Наглядным примером служит установление обеспечения уже возникшего обязательства, предполагающее возможность усложнения субъектного состава (поручители), появления дополнительных объектов (предмет залога) и расширение содержания (дополнительные права на предмет залога или имущество новых субъектов). Возможно и отпадение усложнения. Изменения обязательства могут быть весьма разнообразными и вести даже к его "раздвоению" в случае частичного обеспечения.
Так, в одном из дел арбитражному суду пришлось решать вопрос, вправе ли кредитор обратить взыскание на заложенное имущество, если дополнительным соглашением в основной договор были внесены изменения без соответствующей корректировки договора ипотеки. Положительное решение суда первой инстанции апелляционным и кассационным судами было сочтено неверным, так как они посчитали договор ипотеки незаключенным, если в нем не было соответствующей основному договору корректировки <1>.
--------------------------------
<1> Постановление ФАС Московского округа от 1 июля 2010 г. N КГ-А41/6050-10 по делу N А41-32492/09 (www.consultant.ru/); Определением Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 декабря 2010 г. N ВАС-13819/10 указанное дело было передано в Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, так как судами апелляционной и кассационной инстанций нарушено единообразие в применении и толковании норм материального права (www.arbitr.ru).
Такой подход стал распространяться. Так, Постановлением Президиума ВАС РФ от 1 марта 2011 г. N 13910/10 по делу N А40-116341/09-10-624 дело по иску в части требования об обращении взыскания на заложенное по договору об ипотеке имущество направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции, так как судом не установлен размер основного долга на момент окончания первоначального срока действия кредитной линии, исходя из размера которого начисляются проценты за пользование кредитом, рассчитываются штрафные санкции; не исследован вопрос исполнения обязательств по возврату кредита в период продления срока действия кредитной линии (www.arbitr.ru).
В судебной практике сложился также подход, в соответствии с которым по общему правилу сам по себе факт прекращения ипотеки не свидетельствует об исполнении ответчиком обязательств по кредитному договору. Вместе с тем по одному из дел, отказывая банку в иске о взыскании задолженности по кредиту, суд пришел к выводу, что, учитывая, что залог недвижимого имущества был прекращен, именно банку следовало доказать, что прекращение залога не было связано с надлежащим исполнением (Определение Коллегии по гражданским делам ВС РФ от 2 декабря 2014 г. N 5-КГ14-121).
Однако суды не учли, что, во-первых, нет оснований считать незаключенным договор, если на момент подписания он содержал все существенные условия (ст. 432 ГК РФ), во-вторых, не учтен акцессорный характер залога как способа обеспечения. В договоре ипотеки стороны однозначно выразили волю на обеспечение обязательства, т.е. осложнили его дополнительным правом кредитора обратить взыскание на некое имущество, однако право это ограничено размером, определенным на момент заключения договора. Так как иных юридических фактов на дополнительное обеспечение не было, оно сохраняется в первоначальном объеме. В результате частичного обеспечения обязательство как бы раздвоилось на обычное и обеспеченное (сложное). Основной договор остался лишь общим для них юридическим фактом, а для обеспеченного обязательства дополнительным фактом стал договор ипотеки. Впоследствии Постановлением Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 17 февраля 2011 г. N 10 "О некоторых вопросах применения законодательства о залоге" такой вывод был подтвержден <1>. Иначе основное обязательство не изменяется, а прекращается, вместо него возникает новое (с иным сроком, процентной ставкой и т.д.), но тогда автоматически должен прекращаться и залог, что неверно.
--------------------------------
<1> Изменение размера или срока исполнения обеспеченного залогом обязательства (например, вследствие изменения процентной ставки по кредиту либо изменения срока возврата кредита) по сравнению с тем, как такое условие определено в договоре о залоге, само по себе не является основанием для прекращения залога. Например, при увеличении размера требований по основному обязательству залог продолжает обеспечивать обязательство должника в том размере, в каком оно существовало бы без такого изменения, если стороны договора о залоге не пришли к соглашению о том, что при увеличении размера требований по основному обязательству на согласованную залогодателем и залогодержателем сумму залог обеспечивает обязательство должника в увеличенном в согласованных пределах размере (п. 13 Постановления Пленума ВАС РФ от 17 февраля 2011 г. N 10).
Заметим также, что исполнение может представлять собой ряд фактических действий, разбросанных во времени. Будет ли это означать изменение обязательства? На наш взгляд, в связи с тем, что сугубо срочный характер обязательства (что отличает его от отношений собственности) должен неизбежно предполагать момент исполнения, срок является одним из условий надлежащего исполнения обязательства (ст. 314 ГК РФ). Если сторонами или законом не предусмотрено каких-либо промежуточных сроков в исполнении, то до момента исполнения фактические действия сторон не имеют никакого правового значения. Учитывая идеальный характер обязательства как системы, в этом случае об изменении именно обязательства говорить не приходится.
Итак, исполнение - это совершение должником действий, которые имеют правовое значение. В юридической литературе нет единства мнений по вопросу определения правовой природы исполнения, причем это характерно не только для отечественного права. Имеются различия во мнениях по вопросу о том, как следует юридически квалифицировать исполнение обязательства: видеть ли в таком исполнении своего рода договор между должником и кредитором, усматривать ли в нем наличие соответствующих односторонних действий должника или кредитора или считать, что исполнение представляет собою юридический факт, не носящий непременно характера правовой сделки <1>.
--------------------------------
<1> См.: Пахман С.В. Обычное гражданское право в России / Под ред. В.А. Томсинова. М., 2003. С. 111.
С одной стороны, действия должника и действия кредитора по исполнению обязательства являются волевыми актами и формально подпадают под легальное определение сделки (ст. 153 ГК РФ). Стороны совершают эти действия не бесцельно, в основе лежит юридическая цель. То есть действия можно рассматривать как односторонние сделки, поскольку для возникновения определенных юридических последствий достаточно волеизъявления одной стороны <1>. Как отмечается в одном из учебников гражданского права, "исполнение обязательства является правомерным волевым действием, которое влечет прекращение обязанности должника. Следовательно, исполнение обязательства является сделкой. Должник, совершая предусмотренное обязательством действие, стремится освободить себя от лежащей на нем обязанности. Исполнение обязательства представляет собой именно тот результат, к которому стороны стремились, достижение этого результата является целью сторон обязательства" <2>.
--------------------------------
| КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) (под ред. О.Н. Садикова) включен в информационный банк согласно публикации - КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2005 (3-е издание, исправленное, переработанное и дополненное). |
<1> См.: Денисевич Е.М. Односторонние сделки в гражданском праве Российской Федерации: понятие, виды и значение: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004. С. 8; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под ред. О.Н. Садикова М.: ИНФРА-М, 2007. С. 24.
<2> Гражданское право / Под ред. В.В. Залесского, М.М. Рассолова. М.: Бек, 2007. С. 311.
Ряд исследователей полагают, что исполнение обязательства представляет собой юридический поступок, поскольку здесь "юридический эффект" наступает независимо от субъективного момента, т.е. фактических намерений должника <1>.
--------------------------------
| КонсультантПлюс: примечание. Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное). |
<1> См.: Советское гражданское право: В 2 т. Т. 1 / Под ред. О.А. Красавчикова. М., 1985. С. 471; Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. 1: Общие положения. С. 360, 361.
С.В. Сарбаш считает, что юридически каждое исполнение обязательства характеризуется тем, что представляет собой волевые деяния, направленные на прекращение обязательств, при этом являясь и юридическим актом, и актом, противостоящим осуществлению субъективного гражданского права <1>. В.С. Ем полагает, что исполнение обязательства, охватывающее действия как должника, так и кредитора, на котором лежат кредиторские обязанности по принятию исполнения, является формой реализации (осуществления) прав и обязанностей, которая может иметь как юридический, так и фактический характер <2>. В.А. Белов утверждает, что исполнение обязательства может быть как сделкой, так и юридическим поступком в зависимости от обязательства <3>.
--------------------------------
<1> См.: Сарбаш С.В. Общее учение об исполнении договорных обязательств: Дис.... д-ра юрид. наук. М., 2005. С. 37, 38.
| КонсультантПлюс: примечание. Учебник "Российское гражданское право: В 2 т. Обязательственное право" (том 2) (отв. ред. Е.А. Суханов) включен в информационный банк согласно публикации - Статут, 2011 (2-е издание, стереотипное). |
<2> См.: Российское гражданское право: В 2 т. / Отв. ред. Е.А. Суханов. М., 2010. Т. 2. С. 67.
<3> См. подр.: Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В.А. Белова. М., 2007. С. 701 - 703.
В известной монографии, посвященной анализу судебной практики применения ГК РФ, отмечается, что в судебной практике понимание исполнения обязательства как сделки поддерживается не всегда <1>.
--------------------------------
<1> Практика применения Гражданского кодекса РФ, части первой / Под общ. ред. В.А. Белова. М., 2008; СПС "Гарант".
Например, судами неоднократно обсуждалось, является ли сделкой платеж, т.е. действие, направленное на исполнение денежного обязательства.
Неоднозначно решается вопрос о том, можно ли признать сделкой передачу имущества во исполнение договора купли-продажи <1>. Еще в 90-е гг. в практике арбитражных судов сложился подход, что передача имущества в погашение задолженности подпадает под признаки сделки (ст. 153 ГК РФ), поскольку это действие направлено на прекращение обязательств <2>. Подобная практика сохранилась и в последнее время.
--------------------------------
<1> Там же.
<2> Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 11 ноября 1997 г. N Ф08-1340/97; Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 21 июня 1999 г. N Ф08-1072/99 // СПС "КонсультантПлюс".
Так, Арбитражный суд Ульяновской области признал действие по перечислению на расчетный счет денежной суммы во исполнение договора односторонней сделкой, затем обнаружил в ней пороки и признал ее недействительной. В результате в качестве применения последствий недействительности сделки было признано неисполненным и было восстановлено обязательство по передаче тепловой энергии и теплоносителя за январь - декабрь 2014 г., также кредитор был обязан возвратить полученные в результате сделки денежные средства. Удовлетворяя исковые требования частично, суд исходил из того, чт