Когда агрессивного переярка из стаи выгнали, умер волк- старик. Это случилось как раз в то время, когда волчатам положено из логова выходить. Волчата рождаются в логове, которое всегда устраивается где-то в укромном месте. Обычно малыши из него вылезать не хотят, у них неофобия.
И вот как развиваются события в этом случае. С вечера все волки собрались на рандеву-сайте. На рассвете Ясона разбудил визг - волчата голодные, мать их почти сутки не кормила. Только заглянет к ним на минутку - и назад, ложится перед логовом. И старшая сестра тоже. А остальные сидят вокруг, ждут в напряжении. Ясону уже накануне видно было, что волки волнуются, ждут чего-то. Длилось это ожидание часа четыре. В конце концов, из норы появились очаровательные мордочки. Очень волнующий был момент. Натуралист поймал себя на том, что тоже подскуливал от восторга.
Мать подползла, лизнула их, вернулась назад - и тогда они решились. Карапузы вывалились, доковыляли к маме, присосались. Все их окружили, обнюхивали…И вдруг раздался страшный вой, просто жуткий. Сразу стало ясно, что происходит что-то ужасное. Все побежали обратно - старик сидел на пригорке и душераздирающе выл. Это был какой-то крик отчаяния. Потом он ушел, и все.
Матерый только через месяц занял его место. В течение месяца он ни в какую на место старика не поднимался. Запах смерти - это очень сильная вещь для животных. Заранее они смерти не боятся, потому что не знают, что такое смерть. Но запаха смерти, пока волк умирает, пока еще не наступило окоченения, боятся панически.
Изучая повадки волков, Ясон пришел к выводу, что поверье, будто волки съедают больных и старых, это - миф. Конечно, от драк молодые часто погибают: могут пораниться, начнется кровотечение, попадет инфекция, ослабеют, не смогут передвигаться. До годовалого возраста доживает только половина особей. Но целенаправленно волки никогда друг друга не убивают. Каннибализм - это тоже блеф. Конечно, можно довести и волка до крайности. В Ленинградскую блокаду и голодомор в Поволжье и люди становились каннибалами: дети родителей ели, и родители детей ели.
Что такое альтруизм?
Ясон утверждает, что на самом деле у волков фантастически развита взаимопомощь. Они ведь и ему жизнь спасли. Возвращались с охоты, а охота была страшно неудачной, к вечеру еле ноги передвигали. И волки уставшие, а человек- и подавно. Где-то в пяти километрах от рандеву-сайта валун огромный лежал. Ясон подошел к нему, чтобы присесть, сил уже совсем не было, а оттуда на дыбы встает медведь. Ясон закричал, волки услышали и бросились на медведя, хотя один его удар мог запросто любого волка распороть. Волчица его за пятку схватила, и он пошел вниз, под склон.
Тогда ученый впервые задумался по поводу альтруизма: что это такое? Выходит, что такое поведение - это реализация биологической потребности. Что будет дальше - зверь об этом не думает. И тогда Ясон понял, что все, что мы имеем, чем мы гордимся, это не люди придумали, это все оттуда идет…
Но что интересно: волчат волки от человека не защищают, понимают, что лучше остаться производителю, чем всем погибнуть. И это уже приобретенное, культура. От любого другого зверя волчат защищают - от рыси, например, или от соседей, других волков. Территориальные войны между разными стаями у волков возникают редко, в основном, из-за человека и его деятельности, в результате которой становится меньше пищи.
Зачем волки воют?
По мнению Ясона Бадридзе, волки воют не на луну, просто полнолуние вызывает прилив эмоций и так они общаются с другими группами, это - социальный контакт, «прикосновение». Кроме того, это информация - о расстоянии до других зверей, о статусе, об эмоциональном состоянии. У каждого есть своя партия - и судя по всему, они строго функциональны.
Есть две категории звуков: врожденные, на которые реакция у других волков тоже врожденная. Например, звук опасности - это такой фыркающий лай. Щенки его слышат - разбегаются, хотя их никто не учил. И есть приобретенные звуки, которым научили. А еще имеются диалекты: допустим, кахетинский волк вряд ли поймет волка из Западной Грузии.
Ясон на собственном опыте убедился, что родители, когда подзывают волчат к добыче на большом расстоянии, то воем объясняют, как идти. У них тропы, прямо идти невозможно, матерый идет до поворота - воет, щенок слышит. Потом до следующего идет. там повоет. В четыре-пять месяцев волчата уже вполне соображают, куда идти и легко путь находят. Есть вой для собирания стаи - когда группа разбредается, и волк скучает. Этот звук легко отличить, он наводит тоску и душу выворачивает.
Ясон не совсем безвылазно жил в лесу среди волков. Когда месяца три поживешь в лесу, душа человеческого общения требует. Поэтому иногда он на несколько дней возвращался домой, в Тбилиси, дольше нельзя было, чтобы волки не отвыкли. У него в то время дети маленькие были. Волчата росли в квартире вместе с ними и устраивали ужасный тарарам.
Белая ворона
Вообще Ясон был белой вороной, потому что все нормальные зоологи занимались животными, которых можно есть: «Как заниматься зверем, которого есть нельзя? Занялся бы оленем!» Они были уверены, что он на своих волках деньги зарабатывает, убивает их, сдает шкуры. Не могли эти люди так не думать: зарплата была сто сорок рублей, а за волка премию давали пятьдесят рублей. Обязательно кто-нибудь насылал фининспекторов: куда волчат дел? Волчата же часто гибнут. Ясон говорил: похоронил. Ну как они могли поверить, что он похоронил такие деньги? Приходилось ему идти к месту захоронения, выкапывать этих несчастных, уже разложившихся, чтобы хоть шерсть найти.
В те тяжелые времена Ясон по-разному деньги зарабатывал: чеканкой занимался, ювелирные украшения делал из мельхиора и серебра, продавал исподтишка, автомехаником работал. Конечно, зарплаты не хватало, чтобы экспериментально работать с ручными животными, их же мясом надо кормить. Но что он мог сделать? У него было непреодолимое желание заниматься именно волками.
С той волчьей семьей, в которой жил Ясон, дело плохо закончилось. Ясон уехал домой, а через год я вернулся. И оказалось, что перед его приездом егеря истребили пятьдесят четыре волка, включая и его. Для него это было очень тяжело…
После убийства волков заповедник наполнился одичавшими собаками, потому что некому было держать границы. Позже Ясон приручал к себе других, у него было еще пять семей, но первая так и осталась самой важной. Впоследствии и дистанция между ним и волками была больше, и ему самому было не так интересно.
Идея реинтродукции
По ходу дела Ясону пришла в голову идея реинтродукции. Ему хотелось спасти тех зверей, с которыми он экспериментировал. До него практика была такой: отработал, зверя надо или убить, или в зоопарк отдать, или еще как-то от него избавиться. Какие-то зоопарки и питомники Ясон находил, но сто зверей невозможно раздать, надо выпускать куда-то.
Вот как он это сам комментирует:
- С одной стороны, зверь, выросший в неволе, в лесу не выживет, с другой - это общая проблема. В мире уже много видов, которых в природе не осталось, только в неволе. Леопард на Кавказе полностью исчез, полосатых гиен почти не осталось. Значит надо получать потомство в неволе и выпускать. Но вы же были в зоопарке: сразу бросается в глаза ущербность психики: нервные тики, стереотипные движения. Я решил попробовать вырастить зверей с нормальным охотничьим поведением, способных жить в лесу.
Дал объявление в газету, стал покупать волчат у охотников, выкармливать. К сожалению, первые два выводка я запорол. Я же брал сосунков, с совсем еще закрытыми глазами, непрозревших. Оказалось, что чтобы они нормально выросли, надо знать, как их выкармливать, какая соска должна быть, какая дырка на этой соске. Например, во время сосания щенок должен массировать лапами молочную железу матери. По очереди работают мышцы-сгибатели и разгибатели, импульсы идут в мозг. А если им не во что упираться, возникает тоническое напряжение мышц - и сгибателей, и разгибателей. В мозгу формируются очаги высокой активности, которые остаются на всю жизнь. Звери вырастают психически неуравновешенными, у них появляются депрессии, фрустрации, в итоге, в группе возникают конфликты. Манипуляторная активность лап у них неполноценна, а без этого жить волку трудно.
Потом оказалось, что плохо, если дырка в соске слишком большая. Желудок быстро наполняется, а у новорожденных мозг не до конца сформирован: они не чувствуют ни голода, ни насыщения, и останавливаются, только когда удовлетворили потребность в количестве сосательной активности. Это с желудком не связано. Молоко льется, животики раздуты, а они все равно сосут. Желудок растягивается, увеличивается его потенциальный объем. И когда они взрослеют, им нужно больше пищи, чем остальным, и голод у них наступает быстрее. Возникает что-то типа булемии - состояние, когда не могут наесться. Такие волки своим поведением абсолютно дестабилизируют обстановку в группе. Агрессия у них не ритуализируется, отношения они строить не могут…
Но тогда Ясон Бадридзе всего этого не знал и даже представить себе не мог. Потом уже понял, что живое существо очень тонко притерто к среде: шаг в сторону - и все сломалось. Первым на это обратил внимание еще Леонардо Да Винчи: организм не существует сам по себе, он живет в среде, и все наши исследования должны быть построены на понимании их общности, иначе это будет артефакт. Поэтому так важен был для исследователя полевой опыт.
Ясон ловил осиротевших волчат, дома их выкармливал. И как только они начинали передвигаться (наступало время выхода из логова), вывозил в поле на пару дней. А совсем выпускал их уже половозрелыми, на Триалетском хребте, недалеко от Тбилиси. И там тоже был с ними, но не постоянно, оставался на неделю, потом возвращался домой.
Цель обучения у него была простой: сформировались навыки ориентации в пространстве. Волчата должны знать территорию, на которой будут жить, водопои копытных, тропы основные. Без этого они не смогут охотиться. Дальше надо научить брать след. Вот как описывает Бадридзе этот опыт в своих книгах:
- Допустим, идем, наткнулись на след оленя. У волков четкая реакция - олени очень резко пахнут. Надо их обязательно успокоить - я сам начинаю след изучать, обнюхивать, подскуливаю, подзываю их. Они обязательно подбегут и сделают то же самое. Родители так и обучают их. Если, допустим, след опасный, мать демонстративно обнюхивает - щенки подбегают, тоже обнюхают - и тогда она издает сигнал тревоги. Это такой фыркающий лай. Он у всех волков одинаковый - и у щенков на него врожденная реакция. И все! Они - врассыпную, к этому следу в жизни не подойдут больше. Лаять я так научился, а звуки, которые они издают, положительно подкрепляя какую-то ситуацию, я изобразить не могу, значит просто за ухом почешу.
Иногда я на их реакцию реагировал. Какой-то звук или запах появился, а я не чувствую. Даже не обязательно понимать, главное, среагировать и смотреть в ту же самую сторону. В конце концов увидишь. Волки видят хуже человека, потому что близорукие. Я это как раз тогда заметил. Была осень, сезон охоты на перепела. И если я стою по ветру, они меня не могли отличить от охотников. Бросаются к нему, охотник в панике, я ору: «Не стрелять!» Целый тарарам. А они, когда сообразили, что это не я, пролетали мимо и перепелочку, висящую у него на боку, - хоп… Что было делать? Носить яркую одежду - я других зверей перепугаю. Хорошо, что тогда в Грузии никто бороду не носил, только когда кто-то из близких умирал, 40 дней не брились. Пришлось отпустить бороду.
Охотиться своих волчат Ясон учил, повторяя один к одному то, что видел. Браконьерничал втихаря, стрелял косуль. Сначала мясо давал полупереваренное: покупал в аптеке желудочный сок, заливал, мясо ферментировалось. У волчат, судя по всему, не хватает ферментов. Потом давал сырое мясо, потом со шкурой. А дальше приносил им подстреленных косуль. Стрелял в косулю шприцем со снотворным, когда она начинала выходить из наркоза, выпускал волков.
Конечно, Ясон не мог заменить стаю волков, научить загонять, нападать. Но главным было - их мотивировать, показать свой интерес. Он был для них вожаком, доминантом. И они сами все делали. Одной успешной охоты вполне достаточно, потом все оттачиватеся идеально. Главное, чтобы волки знали вид, на который надо охотиться.
Примерно в пять месяцев волки начинают думать. Они все время играют в догонялки и учатся срезать путь преследования. Сначала это у них плохо получается: если партнер скрылся из виду, забежал за валун, они повторяют его путь. А в пять месяцев вдруг начинают соображать. Потом в экспериментах выяснилось, что именно в этом возрасте у них формируется способность использовать прошлый опыт, разлагать его на элементы и строить логические связи.
В экспериментальных условиях звери плохо решали такие задачи. Они решали, но вскоре начинали срываться - и уже отказывались работать, огрызались, потому что мышление требует сильного нервного напряжения. Но как они тогда охотятся? За одну охоту волку приходится решать десятки задач, и они никогда не ошибаются, хотя эмоциональное напряжение высокое. Почему?
Оказалось, что у зверей, выросших в неволе, в обедненной среде, способность мыслить не может развиться нормально. Это как таблица умножения: если учить интенсивно, у ребенка появляется отвращение. А если опыт прочный, накоплен медленно, в игровой ситуации, то операция происходит на подсознательном уровне. Это похоже на вождение машины или игру на пианино - решение самой задачи не вызывает эмоционального напряжения.
Как научить волка не есть овец?
Главная проблема реинтродукции - это проблемы с местным населением, потому что звери, выращенные в неволе, не боятся людей. Вот много лет выпускают гепардов в Африке, а они от голода копыта откидывают, приходят в деревни, кур воруют, овец. Люди их убивают, ученым - зоологам приходится их снова отлавливать. Если местное население против, конец затее. А в бывшем СССР браконьерство было ужасающим.
Ясон знал, что дикие волки панически избегают людей. Значит, ему надо было как-то и своих научить бояться людей. И он придумал ошейник на батарейках. Ученый привлек местных жителей, потому что скрыть эту работу все равно было невозможно. Для обучения люди нужны были разные, и молодые, и старые, и горбатые, с сумкой, без сумки, с палкой, с ружьем… Волки привыкли к Ясону, и сначала никаких людей не боялись. Появлялся новый человек, они шли к нему. И вот тогда ученый сразу нажимал кнопку, звери получали раздражение током. Уже на третий раз, как только видели человека, убегали моментально. Чтобы отработать навык убегания на дистанцию, недоступную для выстрела, требовалось около сорока дней.
Ну и аналогично надо было выработать реакцию на домашних животных. Пастухи на это охотно соглашались, им было интересно, как это волк барана не съест? Это - вещь немыслимая. А еще реакция не вырабатывается на всю скотину, надо приучать по каждому виду отдельно: на овец, коз, коров, лошадей. Был случай, когда одна волчица у Ясона залезла в овчарню, а там и куры были. Она передавила кур, а овец не тронула…
Ясон Бадридзе опубликовал статью, описал способ изготовления ошейника. В Армении и России никто не заинтересовался, а в Америке такие ошейники появились уже через два года («electronic dog trainer»).
Была у зоолога еще одна затея: он волкам вешал маленькие радиопередатчики, пеленговал, и можно было видеть четкую картину их передвижений. Пеленгатор ученый собрал самостоятельно, он работал на пять километров. Потом его поймали военные, заметили, что что-то пипикает в эфире, кварцевых стабилизаторов у Ясона не было, частота менялась. Они слышали звук «и-у-и-у…» и думали, что кто-то какой-то код придумал. Три дня Ясон сидел у них в КПЗ, в грузовике, умолял: «Слушайте, зоолог я. Ну, хотите, позову волков?» «Издеваешься? За дураков нас держишь?» - отвечали.
На третий день полковник приехал: «Чем занимаетесь?» Ясон говорит: «Институт зоологии, слежу за передвижением волков». «Как докажете?» - спрашивает. Зоолог говорит: «Давайте выйдем отсюда, сто метров отойдем, я повою - они придут»
Полковник посмотрел на него с прищуром, мол, врет, волки к нему из лесу придут. В общем, повыл Ясон, звери вышли, военные - в ужасе, хорошо, хоть не перестреляли животных. Но ошейники заставили с волков снять и отобрали.
Дальше Ясону было интересно, что будет у следующих поколений. Своих волчат они всему обучили, в этом он убедился. Даже первая генерация щенков уже его избегала. Волчица видела человека, сразу издавала фыркающий лай, щенки разбегались. Она потом понимала, что это Ясон, общалась, а волчата боялись.
Ясон сделал каждому волку металлический ошейник из стальных линеек. И на каждом поместил надпись: «Если вы мне принесете этот ошейник, я вам плачу в два раза больше, чем государство». Не принесли ни одного. Ясон выяснил: за десять лет в тех краях не было убито ни одного волка, никто из местных охотников их не видел. Значит, выработалась традиция, взрослые обучили щенков.
По мнению ученого, эта методика подходит и к тигру, и к леопарду, и ко всем крупным хищникам. Была бы у него такая возможность, сейчас он бы все иначе сделал, не стал бы столько волчат выкармливать, а просто подсадил бы их к волчице, которая всему обучена. Так пастушеские собаки обучают щенков, и это обучение идеально передается по наследству.
Своих волков Ясон четыре года наблюдал, пока не убедился, что все с ними нормально. Через девять лет он поехал в ту местность по своим делам, ходил по лесу - и увидел какой-то знакомый след. Сначала даже не понял, почему знакомый, а там фаланги одной не было. Он понял, что это - его звери. Почти неделю ходил, в конце концов, к нему вышли двое волков. Им уже по тринадцать лет было, седые, зубы стерты. Ясон почти уверен, что они уже не могли охотиться на косулю, наверно, зайцами и грызунами питались. Судя по всему, они уже дня два за ним наблюдали, ходили вокруг. Вышли, уставились, и так смотрели-смотрели, а потом начали играть и визжать, как щенки. Волки его вспомнили, и таким счастливым он никогда не был.
3.10.17. Россинская Светлана Владимировна, гл. библиотекарь библиотеки «Фолиант» МБУК «Тольяттинская библиотечная корпорация» e-mail:rossinskiye@gmail.com; Страница группы Вконтактеhttps://vk.com/library_foliant