Как порхнула она в высоту,
В высоту, да туда далеко,
Далеко аж в Край-землю,
Спустилась пташка во дворец,
Во дворец, пташка, к матери;
Порхала пташка, щебетала.
Услышала её старая мать,
Да пытала её, спрашивала:
"Ой, пташечка, ты ласточка,
Где ты, ласточка, летаешь,
Летаешь, пташка, порхаешь?
Ещё пока лето на поле,
Лето, да ещё была весна;
Ещё зима не наступила,
Лютая зима, прелютая,
Лютая зима снежная.
Добрая ласточка, где ты!
Ведь у тебя нет нужды,
Нужды, пташка, несчастья?"
Тут пташка прощебетала,
Да в ответ ей говорит:
"Ой, мама, старая мама,
Лето у нас ещё на поле,
Лето, да была ещё весна;
Но настанет ещё зима,
Лютая зима, прелютая,
Лютая зима снежная.
А меня Бана послал,
Бана, мама, твой сын.
Требу твой сын клал,
Требу клал светлого агнеца,
Светлого агнеца позлаченного,
Да справлял он праздник,
Праздник, Гюргиев день,
Гюргиев день, мама, Суров день,
Суров день, мама, Летов день!
Чтобы Бог не разгневался,
Не разгневался, мама, не рассердился,
Тут на поле он не спустился,
Ясное Солнце уже не греет;
Теперь будет лютая зима,
Лютая зима снежная;
Требу он, мама, клал,
Младая девушка во дворце
Там ему вечерю готовила,
Вечерю, мама, бадницу,
Да хотел он девушек угостить
С девушками младых юнаков;
Младая девушка ему готовит,
Бана теперь на огнище;
Да он, мама, закручинился,
Закручинился, опечалился,
Потому что ему вспомнилось.
Отец его ещё во дворце,
Во дворце на Край-земле,
Отец его требу клал,
Требу клал светлого агнеца,
Светлого агнеца для Летнего Бога,
Младая девушка во дворце,
Ясную вечерю ему готовила,
Ясную вечерю ему бадницу.
Выходил тут отец в садик,
Набирал пучок, собирал,
Укропа пучок собирал,
Пучок он девушке отдавал,
Пучок девушка завязывала,
Там вечерю приправляла,
С приправой вечеря ароматней,
Так стала вечеря бадница,
Бадница, да ещё с приправой;
У Баны земля напряжённая,
Что прянностей не наберёшь,
Не будет вечери бадницы,
Бадницы с приправой;
Тут поэтому он, мама, плачет,
Плачет, мама, причитает.
Слышала я, мама, со дворца,
Как меня Бана позвал;
Взлетела я, мама, вспорхнула,
Да во дворец прилетела.
И тебя я с мольбой прошу,
Чтобы, мама, ты сходила,
Здесь внизу в садик тот,
Да соберёшь пучок укропа душистого,
Чтобы отнести ему во дворец;
Когда дева будет ему готовить,
Чтобы вечерю приправила,
Да будет вечеря ароматней,
Чтоб ему была вечеря бадница,
Бадница, да ещё с приправой;
Чтоб угостить младых девушек,
Младых девушек, младых юнаков,
Да угостить их, да напоить их;
Чтобы Бог на него не гневался,
А Солнце у него на поле,
Греет ему Солнце, как летом,
Как летом, да весной."
Щебетала пташка во дворце,
Только её мать услышала,
К ней с балкона вышла,
Да ей в ответ и говорит:
"Ой, пташка, ты ласточка,
А я сама, пташка, сказала,
Сказала, пташка, говорила,
Бана ещё этого не знает,
Чужая земля напряжённая;
Сейчас он уже больше знает,
Чужая земля напряжённая,
Напряжённая, нуждающаяся.
Тут дождись ты, подожди,
Только схожу я в садик тот,
Да соберу укропа-травки,
Укропа-травки душистой,
Да ему, ласточка, отнесёшь;
Младая девушка ему сготовит,
Приготовит девушка вечерю,
Да вечерю с приправой,
Да вечерю ароматную,
Будет ему вечеря «бадница».
Вышла тут мать на двор,
Со двора прямо в садик,
Но нельзя войти и не выйти!
Сура Ламия тут у ворот,
Виляла она головой, повиляла,
Повиляла она головой, завиляла,
Повернула голову, уставилась,
Да велит ей и говорит:
"Ой, мама, старая мама,
Фурия ты мать, вражина,
Раньше была Дева небесная,
Чур 61 меня, Яра, 62
Яра, мой Дый, 63
Дый, мои Яра, Прена. "
Услышала мать Ламию,
Какую злость она сказала,
Сказала, проговорила;
Отправилась назад мать,
Так ничего и не сказала,
Лишь роняла мелкие слёзы.
Только Богу пожаловалась;
Послал он Юду во дворец,
Та ей молвит и говорит:
"Ой, мама, старая мама,
Зря ты, мама, плачешь,
Мелкие слёзы роняешь!
Ясная книга твоя во дворце;
Встань, мама, да поднимись,
Сними, мама, эту книгу;
Запой, мама, у самых ворот,
У ворот, мама, у портала,
Запой, мама, ты пропой,
И Сура Ламия улетит,
Улетит ещё, как подброшенная,
Ничего, мать, тебе не сделает.
Тогда в садик тот войдёшь,
Укропа травки наберёшь,
Да её Бане передашь
До вечера, ещё перед Солнцем,
Когда ещё Солнце не зайдёт;
Когда ещё Бана не сядет,
Не сядет Бана на вечерю,
На вечерю за трапезу,
Чтоб повечерять с девушками,
С девушками и с юнаками."
Речь Юда не досказала,
А старая мать уж во дворце;
Ясную книгу она сняла,
Да с нею у ворот села,
Запела же мать, пропела:
"Ой, Яра, ой, Дый,
Ой, Яра, ой, Прена!
Зерно ты взращиваешь,
Пока нас только насытишь,
Утоли пока лишь, укропом!
Ощути меня Бана на земле:
Слава тебе Яра, слава тебе Дый,
Слава тебе Яра, слава тебе Прена!
Забрось Ламию так высоко,
Так высоко, до самых звёзд. "
Речь мать ещё не досказала,
Взлетела сразу Сура Ламия,
Взлетела как подброшенная.
Мать же вошла в садик тот,
Брала мать, да набрала,
Набрала укропа травки;
Щебечет пташка во дворце,
Укроп траву взяла в когти,
Да полетела она на поле,
На поле, да во дворец.
Сидел Бана у огнища;
Летит пташка, щебечет,
Тут же Бана вышел,
Укроп траву он подобрал,
Да её девушке подал;
Готовит девушка вечерю,
Ясную вечерю бадницу,
Ту вечерю приправила,
С приправой вечеря ароматней,
Да будет вечеря бадница,
Бадница ещё и с приправой.
Созывает Бана своих девушек,
Девушек, младых юнаков,
Да кушаньем их угощает;
Так как у него был праздник,
Праздник Гюргиев день,
Гюргиев день, Суров день,
Суров день, Летов день!
Для Бога требу он клал,
Да его с молитвой просил,
Чтоб было лето на поле,
Да было лето и весна;
Ясное Солнце чтоб грело,
Чтоб грело Солнце на поле;
Да не было лютой зимы,
Лютой зимы снежной.
_________
Когда садились за трапезу и вечеряли баднюю вечерю, девушки пели следующую песню:
ПЕСНЯ 5.
У Баны же ясная душа,
Ясная у него душа ясница,
Ясница его душа, светлица!
Сидел,Бана, поживал,
Сидел Бана в Край-земле;
Да всю землю заселил,
Заселил землю, да переселил.
Младые юнаки на поле,
Пасут они сивое стадо;
Младые девушки на поле,
Младые девушки пашут.
Но девушки скарб собрали,
Да юнаков побили,
Что на поле они падали.
Тут Бана уже опечалился,
Опечалился он, да затужил.
Размышляет он, раздумывает,
Да что делать, куда идти.
Тут собрал он младых юнаков,
Юнаков, да младых девушек;
Да повёл их на поле,
На поле, да на реку Дунай,
Где было там пустое поле,
Пустое поле, запущенное;
Где там Юда не летала,
Где юнак не ступал,
Где птица не порхала.
Дива король там был дикий,
Там поле он не пахал,
Там поле он не сеял;
Лишь по лесу бродил,
Да травой питался.
Дива был очень предикий!
С нами в борьбе не бился,
Нас саблей не сёк,
В нас стрелу не пускал;
Но лишь птицу он добывал,
Златой у него камень витой.
Тут на поле он приходит,
Да с нами уже в борьбе бьётся,
И никому же не даёт
Чтобы на поле прибыть,
И всё поле заселить;
Триста королей погубил,
Триста королей, триста князей.
Теперь уже Бана на Дунае
В битве бьётся с Ламией,
Да в той битве её победил,
Тут выходил он на поле,
На поле в свою орду,-
С (Дивой) королём в битве бился,
Да в той битве его победил,
И всё поле он заполонил;
А града ещё не построил;
Снежный Бог тут разгневался,
Разгневался, рассердился.
Да послал родного слугу,
Родного слугу Морозца юнака;
Тот завьюжил белым снегом, -
Лютая зима пришла на поле,
Лютая зима снежная.
Не порхает чёрная пташка,
Чёрная птица ласточка.
Тут он уже опечалился,
Опечалился, затужил,
Зарыдал он уже, заплакал,-
Требу для Бога клал,
Да его с молитвой просил,
Чтоб больше не гневался,
Что он ещё не видел
Лютую зиму снежную.
Бог его молитву услыхал,
Да запер родного слугу,
Родного слугу Морозца юнака,
Морозца юнака с родной сестрой,
С родной сестрой Зимой Юдой,
Зимой Юдой самувилой.
Сходил к нему Летний Бог,
Сходил Бог к нему на поле,
На поле у него ясное Солнце;
Блестит Солнце блистает,
Тут на поле уже лето,
Лето на поле, да весна,
Спустилась Юда на поле,
Да ему молвит и говорит:
"Эй, ты, Бана, Бана король,
Теперь, Бана, уже лето,
Лето у тебя, Бана, на поле,
Лето у тебя, Бана, да весна.
А ты ещё не знаешь:
Что ты, Бана, сделаешь,
Что ты, Бана, предпринешь!
Да построишь здесь новый град,
Новый град прекрасный,
Новый град именем Котлив;
Да сядешь ты во дворце
По полю река тут течёт,
Река течёт, река вьётся,
Как вьётся лютая змея,
Лютая змея гадюка,-
Да впадает она в море,
Реку назовёшь белый Дунай,
Море назовёшь Чёрное море.
Младые юнаки на поле,
Там они своё стадо пасут;
Младые девушки на поле,
Там они на поле пашут,
Сеют белую пшеницу.
Пустое поле уже тёплое,
Уже тёплое, да плодородное,
Как будто на Край-земле.
Дважды в год юнаки на поле,
На поле, да на окоте овец,
Где будут рыжие агнецы;
Дважды девушки на поле,
Дважды девушки на жатве.
Тебе, Бана, не надоело,
Ты уж, Бана, не печалься,
Не печалься, не тужи,
Как будто ты на Край-земле.
Сидишь ты, Бана, во дворце,
А ещё ничего не знаешь,
Что Летний Бог разгневался,
Разгневался, рассердился.
Да сходил тут Бог с небес,
С небес, Бог, на Край-землю,
Там в лесу он сидит,
Ясное Солнце пригрело,
Пригрело Солнце на поле,
Тут стало поле теплее,
Теплее оно, плодороднее.
Пустое твоё поле запущено,
Ясное Солнце не греет,
На поле не пришло лето,
Лето, ещё не было весны;
Только всё лютая зима,
Лютая зима снежная,
Тут твоя земля опустела.
Чужая земля напряжённая,
Напряженная земля, нуждающаяся!
А выходи на своё поле,
На поле, да на окот овец,-
На окот овец, в кошару,
Где будут светлые агнецы,
Светлого агнеца поймаешь,
Да справишь праздник,
Праздник Гюргиев день,
Гюргиев день, Суров день,
Суров день, Летов день,-
Для Бога требу воздашь,
Требу воздашь, с молитвой просишь,
Чтобы сошёл он на твоё поле,
Да пригрело бы ясное Солнце,
Чтоб пригрело, да блистало,
Да были тебе лето, весна;
Светлого агнеца воздашь,
Девушка тебе огонь разведёт,
Огонь разведёт на огнище,
Младая девушка, девчонка,
Да сготовит баднюю вечерю,
Чтоб угостить младых юнаков,
Юнаков, да младых девушек;
Но букет ты не соберёшь,
Укропа букет росистый,
Как отец твой собирал,
Да его девушке отдавал,
Чтоб вечерю приправляла,
Потом Бог разгневался,
Не слетит он к тебе на поле,
Не пригреет ясное Солнце."
Молвила Юда, ему говорила:
"Ну что ты, Бана, задумался,
Куда идти, да что поделать.
Опять идти на Край-землю,
Миновал уже праздник,
Праздник Гюргиев день,
Гюргиев день, Суров день,
Суров день, Летов день;
В поле укроп трава не взошла.
Заплакал он, запричитал.
Где его услышала чёрная пташка,
Чёрная пташка ласточка.
Да полетела во дворец,
Щебещет она во дворе:
" Чибри ты, чибри Бана,
Гой, ведь тебе мать указывала,
Указывала, говорила,
Чужая земля напряжённая,
Напряжённая, нуждающаяся,
А ты над ней смеялся.
Земля разве не трудная?
А почему теперь ты плачешь,
Почему плачешь, да причитаешь.
Да на поле ты уже заметен;
Меня ты, Бана, не оставил,
Чтоб летать над полем,
Чтоб полетать, да попорхать."
Бана ей в ответ говорит:
«Ой, пташка, ты ласточка,
Прилетай, ласточка, на поле,
Здесь я уже три года,
Но тут птицы не порхали;
Как дела, пташка, порхаешь?
Куда, пташка, полетишь?
Что тебе мать наказала,
Наказала, пташка, поручила?
Как мой брат, сидит ли он,
Там сидит ли на престоле?
Или меня ещё ожидает,
Чтоб я потом сел на престол?
Теперь я больше печалюсь,
Печалюсь, затужил.
Большую беду я сотворю,
Если к матери вернусь.
Чужая земля напряжённая,
Напряжённая, да нуждающаяся!"
Пташка ему в ответ говорит:
"Вчера Юда туда прилетала,
Прилетала Юда во двор,
Да матери всё говорила,
Что ты всё печалишься,
Печалишься, да тужишь,
Что плачешь и причитаешь,
Даже на поле стал заметен.
Да меня твоя мать послала,
Чтоб тебя, Бана, расспросить,
Что у тебя, Бана, за нужда?"
С трудом Бана говорит:
"Ой, пташка, ты ласточка,
Отец мой требу клал,
Требу клал светлого агнеца,
Светлого агнеца для Бога;
Да справлял ему праздник,
Праздник Летов день;
Девушка огонь разводила,
Да вечерю ему готовила,
Ясную вечерю, бадницу;
Отец мой в садике том,
Брал, да пучок собирал,
Укропа пучок росистый,
Да его девушке относил;
Вечерю девушка приправляла,
Тогда вечеря стала бадница;
Бадница, ещё с приправой,
Да угощал младых юнаков,
Юнаков, да младых девушек.
А сейчас, пташка, что делать?"
Постой, Бана, ты подожди,
Лишь слетаю на Край-землю,
Укропа пучок тебе наберу,
Да тебе, Бана, я принесу,
Потом ты девушке отдашь.
Но тебя я с мольбой прошу,
Чтобы ты больше не плакал,
Да больше не причитал.
Взлетела, пташка, вспорхнула,
В Край-землю прилетела.
Сходила мать в садик тот,
Укропа пучок набрала;
Взяла пташка его в клюв,
Поместила его и в когти;
Да на поле она порхнула,
Где у Баны было угощение,
И ему пучок укропа подала.
Бана уже сидел у огнища,
Да девушке укроп отдал,
И ей молвил, говорил:
"Ой, девушка, ой, дочка,
Вечерю, девушка, сготовишь,
Вечерю, девушка, бадницу;
Укропа пучок тебе дам,
Чтоб вечерю приправить,
Да вечеря была ароматней,
И станет вечеря бадницей,
Бадницей, ясной, душистой,-
Да угостить младых юнаков,
Юнаков, да младых девушек.
Теперь поле будет плодородным,
Плодородным, да ещё тёплым,
Как будто на Край-земле.
Летний Бог не будет сердится,
Лишь слетит он на поле,
С Богом и ясное Солнце,
Тут пригреет оно на поле."
Увидела девушка укроп,
Да заулыбалась, засмеялась
И вечерю она приправила,
С приправой вечеря ароматней,
Теперь вечере быть бадницей,
Бадницей, ясной, душистой.
Бана всех кушаньем угощал
Младых юнаков, да девушек;
Три дня справляли праздник,
Праздник Гюргиев день,
Гюргиев день, Суров день,
Суров день, Летов день.
_________
По окончанию угощения танцевали и пели следующую песню:
ПЕСНЯ 6.
Атлант 64, мой Дый,
Дый, мой Яра!
Славой вас славим
На небе и на земле,
На земле и на поле,
На поле и в лесу,
На море и на Дунае!
А ещё слава на поле,
На поле, во граде,
Во граде, в Котливе,
Где был младой Бана.
Пустое у него поле, запущено,
Юда ещё здесь не летала,
Юнак здесь не ступал,
Да птица не порхала,
Не порхала, не летала!
Сойди к нам, Боже, с небес,
С небес на наше поле,
Пусть блеснёт ясное Солнце,
Блеснёт, ещё поблестит!
Юда на поле прилетела,
Там Юда крикнула, позвала:
"Ой, девушки, ой,подружки,
Довольно больше дремать,
Довольно больше маяться!
Нет у нас больше зимы,
Лютой зимы снежной;
А теперь лето, весна,
Как было на Край-земле.
Выходите уже на поле,
На поле, да на пашню,
Сейте себе белую пшеницу!
Световит юнак на небе,
Месяц его ещё не прошёл;
Как сойдёт он на поле,
Да даст вам златые серпы,
Чтоб жали белую пшеницу."
Младые девушки услышали,
Да запрягли двух волов,
Запрягали волов во дворце;
Бана златом их позлатил,
Накинул блестящую попону,
Накинул попону, привязал,
В златое орало впрягал,
Да на поле приезжал,
Три борозды он пропахал,
Три борозды позлатились,
Златило их ясное Солнце,
Спускало оно златую Зарю;
Младые девушки на поле,
Три недели они пахали,
Да всё поле потом засеяли,
Засеяли всё поле, посеяли,
Посеяли белую пшеницу.
Юнаков ещё не видели,
Не выходили они на поле.
Тут Юда им крикнула, позвала:
"Юнаки, младые холостяки,
Гои, вы ещё не слышали?
Гои, вы ещё не видели?
На поле уже лето, весна!
Ясное Солнце блистает,
Блистает Солнце, пригревает,
Лютую зиму прогнали,
Лютую зиму снежную.
Младые девушки увидели,
Забрали младого Бану,
Да выходили на поле,
Там они на поле пахали,
Да сеяли они, посевали,
Сеяли белую пшеницу.
Сивое стадо там блеет,
Сивое стадо в лесу;
Сивое стадо не пасли,
Потому что уже ягнятся;
А вы ведь ещё не вышли
Чтоб на поле построить
Златые кошары овечьи;
Когда в стаде начнётся окот,
То будут в стаде светлые агнецы.
Светлые агнецы кошарные,
Как наступит праздник,
Праздник Гюргиев день,
Гюргиев день, Суров день,
Суров день, Летов день,
Богу вы требу воздайте."
Услышали её юнаки в граде,
Да выходили на поле,
На поле, на окот овец,
Да кошары построили,
Златые кошары овечьи;
Сивое стадо спустилось,
Потом в стаде будет окот,
Будет стадо светлых агнецов.
Атлан т наш, ты Дый,
Светлого тебе агнеца кошарного.
Услышал Бана, прослышал,
Выходил Бана на поле,
Входил Бана в кошару,
Брал он светлого агнеца,
Светлого агнеца кошарного,-
Да его во дворце златил,
Тебе его в требу клал,
Да тебя с молитвой просил,
Чтоб сошёл, Боже, на поле,
С тобою ясное Солнце,
Чтобы пригрело ему на поле,
Да не было лютой зимы,
Лютой зимы снежной,-
Тебе, Боже, требу клали,
Младая девушка приоделась,
Приоделась она, нарядилась;
Садилась дева у огнища,
Да разжигала, зажигала,
Зажигала ясный огонь,
Да готовила она бадницу,
Бадницу с ясной приправой.
Лишь прилетит чёрная пташка,
Чёрная пташка ласточка;
Тут невысоко она летела,
Летела ещё с Край-земли,
Подарок несла для Баны,
Подарок несла, пучок укропа;
Опустила пучок к огнищу,
Но ему ничего не сказала,
Сразу вспорхнула и улетела,
Потом полетела в Край-землю.
Девушка вечерю приправляет,
Вечерю ясную бадницу.
Бана тут приукрасился,
Да угощеньем угощал,
Угощал младых юнаков,
Юнаков, младых девушек,
Угощал их, чтобы наелись.
Вставал Бана от трапезы,
На трапезе хоровод водил,
Хоровод водил, песню пел,
Тебя, Атлант, славил:
"Ой, Атлант, ой, Дый,
Ой, Дый, Яра,
Ой, Яра, Прена!
Сидишь ты тут на небе;
Ясен твой лик, сжигающий,
Сжигающий, да сияющий,
Да Солнцем ты обжигаешь,
Ясным своим ликом сияешь,-
Да греешь ты всё на земле,
Лишь пригреешъ ты на поле,
Младые девушки на пашне,
На пашне они, на копанье;
А как пригреешь в лесу,
Сивое стадо будем пасти;
Нянька стадо нам подоит,
Надоит парного молока,
Свежего сыра створожит;
Да пригрей ты, да блесни,
Да блесни ты и на море,
Там Колча уже на корабле,
Колча корабли нам ведёт,
Учит Колча младых юнаков,
Чтобы им плавать по морю,
Да управлять им кораблём;
Ты пригрей нам Дунай,
Рыбаки там гарпун кидают,
Да рыбу себе ловят,
Колчу они хвалой славят,
Что сходил он на поле,
На поле, потом на море,
Там учил юнаков тех,
Как им плавать по морю,
Как управлять кораблём.
Бог ты, Атлант, на небе,
Бог ты, Атлант, светлый,
На земле Яра Бог.
Ой, слава тебе, Яра,
Ой, слава тебе, Яра, дай лето,
Дай лето, дай жизни!
Потом тебе требу воздадим,
Светлого агнеца кошарного,
Тебе справим праздник,
Праздник Гюргиев день,
Гюргиев день, Суров день,
Суров день, Летов день,-
На трапезе младые юнаки,
Юнаки, младые девушки,
Угощением, тебя, Атланта, угостят,
Угощение – ясная бадница,
Ясная бадница с приправой;
Младая девушка песню споёт,
Песню споёт на трапезе;
А мы хоровод поводим,
Хоровод поводим на трапезе,
В хороводе тебя прославим,
В хороводе, с песней,-
Как тебя славил мой отец,
Отец мой в Край-земле,
Что имел он ясную книгу.
Возносился он на небо то,
На небо то, да к тебе,
Дал ты ему ясную книгу;
Учил его, да ещё научил,
Как петь ему ясную книгу,
Да тебя хвалой нам славить.
________
Весной, когда только кто- нибудь первый раз увидит ласточку, собирались девушки на одно место и пели следующую песню:
ПЕСНЯ 1.
Пустое поле у нас запущено,
Белый Дунай был запущен.
Ушёл Бана с Край-земли,
Забрал младых юнаков,
Юнаков, младых девушек,
Чтобы поле нам заселить.
Да поле это обживать.
Да сильный град построить,
Сильный град прекрасный,
Сильный нам град Котлив
Девушек он своих посылал,
Посылал девушек на поле,
Чтобы им пахать, да им сеять,
Сеят девушки там пшеницу;
Младые юнаки на окоте.
Лето пришло, лето, весна,
Ясное Солнце всё греет,
Как грело в Край-земле.
Дважды за лето сеяли,
Дважды за лето жали.
Лишь придёт Августов день,
Августов день, Август месяц.
Летали Юды, прилетали,
Ходили юнаки, заходили,
Порхали птицы, прилетали,
Да поле всё заселилось.
Садился Бана во дворце,
Там гостей угощал,
Да улыбался и смеялся.
Младая дева ему служит,
Служит дева на трапезе,
Наливает ему алого вина,
Алого вина трёхгодичного,
Да ему молвит и говорит:
"Ой, батюшка, ой, Бана,
Сидишь, батюшка, во дворце,
Во дворце на трапезе,
Да гостей всех угощаешь,
Что поле уже заселил,
Пустое поля, запущенное.
Летали Юды, залетали,
Ходили юнаки, заходили.
Порхали птицы, прилетали.
Где ты, Бана, увидел,
Что прилетела чёрная пташка,
Чёрная пташка ласточка,
Да что летала она на поле,
Летала она, да щебетала,
Как летала в Край-земле,
Так же летала и щебетала?
Нет такого поля тёплого,
Как было в Край-земле."
Говорила ему младая дева,
Такие слова ему говорила;
Тут Бана опечалился,
Опечалился, затужил.
Не ест он больше вечерю,
Не пьёт также алого вина,
Алого вина трёхгодичного,
Лишь заплакал, запричитал:
"Ой, ты Боже, ты Боже,
Болею, Боже, я погибаю,
Да погибаю я на поле,
На поле же, в орде,
Да не заселил я поле,
Ещё моё поле пустое.
Видел я, Боже, чёрную пташку,
Чёрную пташку, ласточку,
Что прилетела во дворец,
Прилетела она, щебечет мне,
Сбросила мне укроп траву
Для вечери, для бадницы,-
Так мне, Боже, помогла,
Потом улетела на поле.
Теперь мне дева сообщает,
Слова мне, дева, говорит,
Что не было птахи в поле,
Да что пташка не летала,-
Лишь это было в Край-земле,
В Край-земле, во дворце.
С мольбой, Боже, тебя прошу,
Чтоб послал Чёрного юнака,
Да отсёк мне русую голову,
Душа моя потемнела,-
Если мне уже печалится,
Печалится, да тужится."
Плачет Бана, причитает,
Плач его был аж до неба,
До неба, до самого Бога.
Сошла Юда во дворец,
Да ему молвит и говорит:
"Ой, Бана, ты Бана,
Гой, что ты всё плачешь,
Гой, что ты причитаешь,
Что тяжко так печалишься?
Нет же этой пташки на поле,
Чёрной пташки ласточки,
Ещё к тебе не летала,
Не летала, не щебетала,
Во дворце, Бана, и на поле.
Гой, имеешь златую свирель,
Так вскочи на борзого коня,
Да поезжай в Край-землю,
Чтоб увидеть старую мать,
Старую мать, родного брата.
Бог наказал старой твоей матери,
Чтобы пташке она не давала,
Туда улетать с Край-земли,
Если прилетит она на поле,
То тогда Бана опечалится.
Тебя, Бана, она уже не видела
Теперь больше трёх годов.
Да войдёшь, Бана, во дворец,
Да посидишь там немного,
Немного, всего три недели.
Когда же, Бана, выйдешъ ты,
Над полем будут ласточки,
Порхать, над полем летать;
Там ты свою мать попросишь,
Чтобы им она наказ дала,
Да полететь на белый Дунай,
На белый Дунай, на поле то.
Если мать не согласится,
Если мать им поручение не даст,
Чтобы лететь им на поле то,
На поле то, на Белый Дунай,
А летать пока по Край-земле,-
То теперь твоя мать знает,
Сердце твоё у чёрной пташки,
На неделе будешь уезжать
Да увидишь старую мать,
А с матерью чёрную пташку,
Чёрную пташку ласточку;-
Если мать согласия не даст,
Лишъ ты приедешъ на поле,
Да вытащишь златую свирель,
И пришпоришь борзого коня,
Да на свирели своей заиграешь,
Услышат свирель ласточки,
Да полетят все за тобой,