В результате раскопок на улице Соболева в Смоленске было обнаружено большое количество кожаных предметов (обувь и другие изделия, представленные как целыми экземплярами, так и их деталями и заготовками; куски кожи со следами кроя, являющиеся, вероятно, производственными отходами, и пр.). Характер обнаруженного материала, а также концентрация его на ограниченном пространстве в течение определенного времени свидетельствуют в пользу существования здесь производства изделий из кожи, преимущественно обуви.
В работе использованы материалы из раскопок в Смоленске в 1951—1952, 1955, 1957, 1964—1968, 1971—1976 гг. Пользуюсь случаем выразить авторам раскопок Д. А. Авдусину и Н. И. Асташовой благодарность за предоставленный для работы материал. Нами привлечены коллекции из раскопок на ул. Соболева на левом берегу Днепра в пределах крепостной стены, сооруженной в 1596—1602 гг. (это раскопы УС—III, УС—V, УС—VIII—IX, УС—XI), хранящиеся на кафедре археологии истфака МГУ и в фондах Смоленского государственного музея-заповедника. Основой для исследования количественных характеристик производства с целью выявления производственных центров послужили кожаные изделия из раскопов УС—VIII—IX и УС—XI.
Для разработки темы большое значение имели также письменные источники: летописи, освещающие политическую историю города; смоленские торговые документы (1), дающие важный материал по экономической жизни и состоянию торговли в XIII—XIV вв.; Смоленская крестоприводная книга 1598 г. (2).
Датировка материалов раскопов УС—VIII—IX и УС—XI произведена на основе дендрохронологического анализа деревянных сооружений (3). Слои раскопов УС—III и УС—V, в которых найдены кожаные изделия, датированы на основе дендрохронологического метода, примененного для Смоленска, с учетом результатов исследования вещевого материала1.
В основу данной работы положена классификация кожаной обуви по совокупности технологических признаков, предложенная Е. И. Оятевой (4; 5; 6), базирующаяся на развитии приемов кроя и способов крепления. Кожаная обувь рассматривается нами по двум отделам: мягкой и жесткой конструкции. К первому отделу относятся: поршни, мягкие туфли, мягкие сапоги и детали этих видов обуви. Ко второму — сапоги жесткой конструкции, башмаки и детали этих видов.
Поршни — это цельнокроеная обувь, скрепленная ременным, нитяным или смешанным способом, крепившаяся к ноге ремнями. Если принимать линию эволюции обуви от простой к сложной, то есть от цельнокроеной заготовки к детальнокроеной (6), то можно предположить, что на Руси именно поршни были древнейшим типом кожаной обуви. Шились они из цельного куска кожи с учетом размера подошвы и припусков на заднюю, подъемную и боковые части ступни. По краям заготовки шли прорези, через них пропускался узкий кожаный ремешок, с помощью которого обувь крепилась «ноге (7, с. 81—82; 8, с. 202). Такой принцип изготовления с теми или иными модификациями типичен для ранней кожаной обуви вообще и прослеживается практически на всей территории Европы (4; 5; 6).
По способу оформления носовой части заготовки различают поршни простые и резные. Датируются оба варианта концом XI — 80-ми годами XIV в.
Простой поршень изготавливался из куска кожи четырехугольной формы; при этом существовало два метода крепления заготовки в районе мыска и пятки: ременный — с помощью ремешка или шнура и нитяной — простым тачным швом (рис. 1: 1, 2).
Рис. 1. Мягкая обувь. 1—3 — поршни; 4—7 — верхняя часть туфель; 8—9 —
головки сапог; 10—11 — задники, 12—14 — подошвы.
Для ремешка, которым поршень крепился к ноге, на бортах были сделаны прорези. В раскопах УС—VIII, УС—IX и УС—XI в слоях 18—9 стратиграфических ярусов найдено 5 простых поршней, которые можно датировать началом XII — концом XIV в. В 16-м пласте раскопа УС—V и пластах 20 и 31 раскопа УС—III встречены еще 3 поршня этого вида, датируемые XII—XIII вв. Из 8 поршней 5 экземпляров скреплены ременным способом, в то время как 3 остальных — нитяным. К сожалению, поршни дошли до нас в плохой сохранности (часто это только передняя часть), поэтому трудно с достоверностью проследить эволюцию этого вида. Лишь по фрагментарным находкам боковых частей простых поршней и аналогичным экземплярам из других средневековых городов (8, с. 202; 9, с. 61; 10, с. 45—47; 11, с. 315; 12, т. II, ч. 2, с. 161; 13, с. 286—287) можно говорить о том, что развитие простого поршня шло по пути усовершенствования кроя и методов крепления заготовок. На каком-то этапе, вероятно, можно говорить о смешанном методе крепления, например носок затянут ремешком, в то время как пятка сшита, или наоборот. Поршней, скрепленных таким методом, в Смоленске пока не обнаружено, но аналогии из Новгорода позволяют предположить их существование (10, с. 46). Затем преобладающим становится нитяной способ крепления носка и пятки, количество прорезей по бокам увеличивается, и они равномерно располагаются по всей заготовке, что при стягивании придает обуви гораздо более удобную и красивую форму. Все эти усовершенствования тем не менее не затрагивают основы заготовки: это по-прежнему четырехугольный кусок кожи. Резные или, как их еще называют, ажурные поршни (рис. 1:3) имели в своей основе заготовку той же конструкции, вдоль носовой части которой располагались поперечные прорези; через них поршень стягивался в подъеме. Такие поршни и их заготовки широко распространены в материалах древнерусских городов (Новгород, Псков, Гродно, Москва) (7, с. 79; 8, с. 202; 9, с. 61). Этот вид представлен в Смоленске одним целым экземпляром и 5 фрагментами, которые найдены в слоях 20—10 ярусов раскопов УС—VIII, УС—IX и УС—XI, в 17-м пласте раскопа УС—V и 22-м пласте раскопа УС—III. Датируются они концом XI — серединой XIV столетия.
Судя по неразработанности кроя и простоте изготовления (возможно использование как дубленой, так и недубленой кожи), поршни были скорее всего продуктом домашнего производства и имели широкое распространение. Этот вид обуви просуществовал очень долго. В словаре В. Даля за 1882 год читаем: «...поршни вообще не шьются, а гнутся из одного лоскута сырой кожи или шкуры на... ременном сборе; обычно поршни — из конины, лучшие — из свиной шкуры; есть и тюленьи...» (14, т. III, с. 325—326).
Мягкие туфли, очень распространенный в средневековых городах (7, с. 79; 8, с. 205; 9, с. 61; 15, с. 46) тип обуви, в основе которого лежит принципиально отличный (от поршней) способ кроя — детальнокроенность заготовки. Самые ранние известные нам смоленские мягкие туфли (конец XI в.) имеют в своей основе именно такой способ кроя, сложившийся, вероятно, задолго до этого времени. Они состоят из двух конструктивных деталей: подошвы и верха, который в свою очередь мог быть одно-, двух- и трехчастным. Несмотря на то что шилась эта обувь без учета левой и 'правой ноги, она, конечно же, была более износоустойчивой и удобной, чем поршни.
Верх туфель, как правило, выкраивался из более тонкой кожи, тогда как подошва — из более плотной. Сшивались они между собой выворотным швом; детали верха, если он был многочастным, — выворотным или простым тачным швом. Верх часто отделан воротничком, под ним находятся прорези, через которые пропускался ремешок, закреплявший обувь на ноге. Таким образом, метод соединения деталей у туфель можно считать нитяным, а способ крепления к ноге — ременным. Подошва у мягких туфель имела удлиненные носок или пятку, которые конструктивно входили при скреплении в состав верха туфли. Как «пережиток» цельнокроенности у подошв мягких туфель полностью отсутствует голеночная часть, а пяточная часть гораздо шире, чем у более поздней обуви.
Среди мягких туфель Смоленска выделяются три вида, которые различаются между собой по способу кроя и скрепления деталей верха, что в свою очередь определяет у них ту или иную форму подошвы.
1. Туфли с одночастной заготовкой верха со швом сзади, в который входит удлиненная пяточная часть подошвы (рис. 1:4). 5 экземпляров этого вида найдено в слоях 18—13-м ярусов раскопов УС—VIII, УС—IX, УС-ХI, датируются они серединой XII — первой половиной XIII в. Мягкие туфли, аналогичные смоленским, были распространены в Старой Ладоге, Пскове, Новгороде, а также известны нам по раскопкам в Польше (15, с. 47; 7, с. 80; 8, с. 202; 5, с. 114). Все 5 экземпляров украшены: 2 — продержками в сочетании с вышивкой, 3 — только вышивкой.
2. Туфли с одночастной заготовкой верха со швом сбоку, которой соответствует подошва с округлой пяткой и с округлым же или заостренным носком. Шов у таких туфель всегда находился с внутренней стороны ноги. По способу кроя верха внутри этого вида можно выделить два варианта:
а) заготовки с цельной боковой частью, конец которой пришивался к верху так, что шов оказывался расположен ближе к носовой части (рис. 1:5). 23 экземпляра (вместе с фрагментами) подобных туфель найдены в слоях 20—13-го и 10-го ярусов раскопов УС-VIII, УС—IX и УС—XI, 3 — в 31-м и 26-м пластах раскопа УС—III, а также 4 экземпляра в 28-м и 24-м пластах раскопа УС—I. Датируются они XI — серединой XIV в. 6 туфель отделаны вышивкой, все остальные — сочетанием продержек и вышивок;
б) заготовки с расчлененной боковой частью, у которой шов находится примерно на уровне середины ступни (рис. 1:6). 13 экземпляров этого варианта (7 — из слоев 18—17-го ярусов раскопов УС—VIII, УС—IX, УС—XI; 3 —из пластов 27 и 28 раскопа УС—III; 3 —из пластов 26 и 25 раскопа УС—V) датируются второй половиной XII в. 3 из них отделаны вышивкой, 10 — сочетанием вышивки и продержек. Аналогии смоленским туфлям второго вида мы находим в Пскове, Старой Ладоге, Новгороде и Гродно (7, с. 80; 15, с. 47; 8, с. 201).
3. Туфли с многочастной заготовкой верха, у которой целиком выкраивали верх и внешнюю часть боковой стороны (рис. 1:7), в то время как внутренняя сторона подкраивалась отдельно. Часть воротничка с внутренней стороны тоже могли кроить отдельно. Подошвы у таких туфель возможны как с конструктивно удлиненной, так и округлой пятой. Этот вид представлен наибольшим количеством экземпляров—41. 33 из них найдены в слоях 20—15-го ярусов раскопов УС—VIII, УС—IX, УС—XI; 5 —в пластах 23, 21, 19 раскопа УС—III и 4 — в пластах 26 и 24 раскопа УС—V. Этот вид имел распространение с XI до начала XIII в. 13 экземпляров туфель украшены продержками, 13 — вышивкой, остальные — сочетанием вышивки и продержек. Аналогии широко распространены в других древнерусских городах (7, с. 81;
8, с. 203; 15, с. 4.
Многие заготовки мягких туфель Смоленска имеют настолько одинаковую и совершенную форму (особенно хорошо это прослеживается на заготовках второго вида), что можно говорить о стандартизации кроя, то есть о применении специальных выкроек (шаблонов). Подобное явление отмечают исследователи кожевенного материала и в других древнерусских городах (7, с. 81; 10, с. 56).
Из 89 исследованных мягких туфель — 63 украшены. Существуют два способа отделки, различающиеся по технологии: вышивки и продержки (продергивание нити или шнурка через ряды параллельных про-резей), применявшиеся как отдельно, так и в сочетании друг с другом. Украшение туфель продержками прослеживается с XI до конца XII в. (20—16-й ярусы). Одновременно существует орнамент, образованный сочетанием продержек с вышивкой; он встречен на туфлях всех трех видов. С начала XII до середины XIV в. (20—13-й ярусы) туфли преимущественно украшаются вышивкой. Орнамент, выполненный продержками, представляет собой два ряда прорезей, идущих вдоль передней части верха, либо параллельно, либо сходясь к носу, или же слегка расходясь к краю. При сочетании продержек и вышивки последняя может покрывать пространство как внутри, так и за пределами продержек. Полностью характер вышивки восстановить невозможно, так как от нее сохранились в основном зоны проколов, только в некоторых
случаях мы можем предполагать элементы орнамента в виде спирали или прямых линий, отходящих в стороны от зон проколов. Зоны проколов имеют форму прямоугольников, треугольников, ромбов и сочетаний этих фигур. Особая богатая композиция отмечена в тех случаях, когда туфли отделаны вышивкой; причем украшались, кроме передней, задняя и боковые части. Насколько можно судить по имеющемуся материалу, достаточно популярным был орнамент, включающий волюты. Типы орнаментации мягких туфель представлены на рис. 2. Эти типы соответствуют следующим видам туфель:
Мягкие сапоги состоят из следующих элементов: головки, задника голенища и подошвы. Поскольку целых экземпляров этого вида не найдено, то рассматривать их целесообразно по отдельным деталям. Имеющийся в нашем распоряжении материал относится к XI—XIII в!
Головки мягких сапог различают 2 вариантов:
С треугольным вырезом в носовой части (рис. 1:. 4 экземпляра таких головок найдены в слоях 19—15-го ярусов раскопов УС—VIII УС—IX и УС—XI, 3 экземпляра — в 25-м пласте раскопа УС—V. Датируются они XII — началом XIII в.
Рис. 2. Орнаментация передней части верха мягких туфель.
2. С округлой носовой частью, глухим верхним срезом (рис. 1:9), 3 экземпляра найдены в слоях 19—16-го ярусов раскопов УС—IX и УС—XI, 3 — в 31—28-м пластах раскопа УС—III и 1 — в 26-м пласте раскопа УС—V. Датируются они XII в. Пришивались головки к подошвам выворотным швом, к голенищам — выворотным или простым тачным швом; при использовании более плотной кожи — потайным. Оба вида головок, претерпевая различные усовершенствования, продолжают существовать одновременно, входя в сапоги жесткой конструкции. Аналогичные смоленским мягкие головки были широко.распространены в древнерусских городах (7, с. 81; 8, с. 206).
Задники также различают двух вариантов:
1. С треугольным вырезом в нижней части. Они представлены 2 экземплярами (высота 7 и 6 см) (15-й ярус раскопа УС—XI и пласт
28 раскопа УС—III), которые датируются концом XII —началом XIII в. (рис. 1: 10).
2. Прямоугольные или трапециевидные довольно высокие (от 8,5 до 5 см) задники. Их найдено 9 экземпляров, 6 из которых — в слоях 18—16-го ярусов раскопов УС—VIII, УС—IX и УС—XI, 2 —в 20-м и 14-м пластах раскопа УС—III и 1 — в 21-м пласте раскопа УС—V. Датируются они серединой XII — первой половиной XIII в. (рис. 1: 11).
Мягкие задники обоих вариантов пришивались к подошве выворотным швом, причем первому из них соответствуют подошвы с конструктивно удлиненной, а второму — с округлой пяткой. Задники первого варианта просуществовали сравнительно недолго (по материалам Новгорода —до XIII в.) (8, с. 206), в то время как второй вариант положил начало более поздним формам, входящим в жесткую конструкцию.
Голенища сапог мягкой конструкции представлены фрагментами: эта часть сапог, как правило, использовалась вторично. Один из фрагментов найден в слое 14-го яруса раскопа УС—XI, второй —в 20-м пласте раскопа УС—V. Поскольку крой нижнего обреза голенища зависел от формы головки и задника, можно предположить, что имеющиеся у нас фрагменты принадлежали голенищам, которые выкраивались вместе с задником и состояли из двух частей, сшитых по бокам тачным швом. Задняя часть этих голенищ пришивалась непосредственно к подошве выворотным швом, а передняя — к головке. По материалам Пскова и Новгорода (7, с. 81; 8, с. 212; 10, с. 60), такие голенища соответствовали сапогам с глухим верхом.
Судя по наличию мягких задников второго варианта, можно предполагать также существование еще одной формы голенищ с ровно обрезанным нижним краем.
Подошвы, соответствующие обуви мягкой конструкции (туфлям и сапогам), образуют один вид и по способу соединения с верхом разбиваются на два варианта:
1. Подошвы с конструктивно удлиненной пяткой и округлым нос-ком (рис. 1: 12, 13), соответствующие мягким туфлям 1-го и 3-го видов, а также сапогам, имеющим задник первого варианта, у которых удлиненная часть пятки вшивается в задний шов заготовки верха либо в треугольный вырез задника. Длина их варьирует от 25 до 31 см. 10 таких подошв найдено в 20—14-м ярусах раскопов УС—VIII, УС—IX и УС—XI, 3 экземпляра —в 31, 29, 26-м пластах раскопа УС—III и 1 экземпляр — в 27-м пласте раскопа УС—V. Датируются они XI — первой половиной XIII в.
2. Подошвы с округлой пяткой и округлым же или заостренным носком (рис. 1: 14). Они найдены в количестве 26 экземпляров в слоях 20—11-го ярусов раскопов УС—VIII, УС—IX и УС—XI, 7 экземпляров— в 33—18-м пластах раскопа УС—III и 6 — в 28—24-м пластах раскопа УС—V. Датируются слои XI — концом XIII в. Это — подошвы самых разнообразных размеров (длина от 14 до 28,5 см). Они пришивались к верху выворотным швом, имели невыраженную геленочную часть и кроились без учета левой и правой ноги. Подобные симметричные подошвы с невыраженной геленочной частью встречаются и в более позднее время, но, судя по размерам, это подошвы детской обуви.
Учитывая, что описанные выше виды подошв могли принадлежать различным видам мягкой обуви (в том числе и сапогам), попытаемся сделать реконструкцию мягких сапог полностью, рассмотрев по отдельности все их детали и учитывая аналогии из Новгорода, Пскова и Старой Ладоги. Вероятно, это были сапоги трех фасонов:
1. Головка (вариант 2)+голенище указанного вида + подошва (вариант 2).
2. Головка (вариант 1)+голенище (неизвестно)+подошва (вариант 1)+задник (вариант 1).
3. Головка (вариант 1)+голенище (неизвестно) + задник (вариант 2)+подошва (вариант 2).
Обувь жесткой конструкции, представленная сапогами и башмаками, характеризуется наличием, кроме основных (головка, задник, подошва, голенище), также и дополнительных деталей: поднарядов, прокладок, стелек, каблуков (4, с. 107).
Сапоги жесткой конструкции появляются во второй половине XII в. (16, с. 285—286). Они различаются между собой формой головок и задников. Скреплялись эти сапоги сначала только нитяным способом, а с появлением каблука (конец XIII в.)—также и с помощью дополнительного крепежного материала (гвоздей и клепок). Поскольку ни одного целого экземпляра сапог жесткой конструкции в Смоленске не найдено, мы попытаемся, так же как и при рассмотрении мягких сапог, исследовать этот тип обуви по его деталям и на основании изменения форм головок, голенищ, задников и подошв, а также усовершенствования самой конструкции сапога выявить его эволюцию.
Головки сапог жесткой конструкции по форме носовой части можно разделить на следующие варианты:
1. С треугольным вырезом носовой части, идентичные по форме головкам первого варианта мягкого вида, отличающиеся от них наличием поднарядов. Таким образом, эта форма сохраняется на достаточно длительном отрезке времени (XII—XVI вв.). Однако за такой период она претерпевает и значительные изменения. В головках жесткой конструкции видна явная стандартизация, что вполне соответствует общей тенденции развития кожаной обуви Смоленска. Уже в XIII в. вырез головок приобретает законченную форму с треугольным выступом посередине, с внутренней стороны виден след от поднаряда (проколы от потайного шва), очень часто они украшены тиснением. (рис. 3:1). В слоях 14—9-го ярусов раскопов УС—VIII, УС—IX и УС—XI найдено 7 экземпляров таких головок; 6 экземпляров — в 13—10-м пластах раскопа УС—III; 2 экземпляра — в 16—15-м пластах раскопа УС—V.
2. С округлой носовой частью. Можно выделить два способа кроя выреза у этих головок:
а) головки с ровным краем (рис. 3:2), представленные 13 экземп-лярами, 5 из которых найдены в слоях 14—19-го ярусов раскопов УС—VIII, УС—IX и УС—XI, 4 —в 10-м и 5-м пластах расшпа УС—III, 4 — в 18—16-м, 12-м пластах раскопа УС—V, датируются они началом XIII — концом XIV в.
Рис. 3. Обувь жесткой конструкции.
1-6— головки сапог; 7—10 — задники;
11—13 — детали верха башмаков;
14—15 — подошвы.
б) головки, край которых представляет симметричную фигурную линию со слегка выступающей средней частью, преобразующейся со временем в вытянутый треугольный выступ (рис. 3:3, 4). Здесь наблюдаются те же тенденции в развитии, что и в первом варианте, — усовершенствование покроя (стандартизация) и пошива (применение потайных швов), увеличение жесткости и износоустойчивости за счет поднарядов и украшения тиснением. Подобного рода головок найдено 2 экземпляра в слоях 12—10-го ярусов раскопов УС—IX и УС—XI, 1 — в 10-м пласте раскопа УС—III и 3 —в 19, 17 и 10-м пластах раскопа УС—V. Датируются они началом XIII—XV в.
3. С узким мысом — самый многочисленный вариант головок. Обрез края у них постепенно получает форму вогнутой линии, одновременно с которым существует край, отделанный треугольным выступом. Очень часто головки этого варианта украшались тиснением, выполнявшим здесь не только декоративную функцию, но и служившим для придания обуви большей гибкости (7, с. 85). Головки с ровно обрезанным краем (рис. 3:5) найдены в слоях 14—4-го ярусов раскопов УС—VIII, УС—IX и УС—XI (9 экземпляров), пластах 11 и 10 раскопа УС—III (2 экземпляра) и в пластах 17—9 раскопа УС—V (7 экземпляров). Головки с треугольным выступом (рис. 3:6) найдены в слоях 14—10-го ярусов раскопов УС—VIII, УС—IX и УС—XI (8 экземпляров), в пластах 13 и 8 раскопа УС—III (3 экземпляра), в пластах 16—11 раскопа УС—V (4 экземпляра). Датируются головки этого варианта нача-лом XIV—концом XV в. Все виды головок жестких сапог, найденные в Смоленске, имеют аналогии в других средневековых городах (7, с. 86—87; 8, с. 209; 13, с. 81; 15, с. 50).
Как уже было сказано, головки сапог жесткой конструкции часто отделывались тиснением. Исходя из материла раскопок можно предположить, что тиснение в Смоленске появляется в >начале XV в.
К первой же половине XV в. относятся найденные в Смоленске 8 сапожных колодок. Длина их варьируется от 25 до 20 см. Все они принадлежат к типу правил (8, с. 198), состоят из одного куска плотного дерева и имеют низкую и узкую форму. По новгородским материалам, такие колодки появляются в XII—XIV вв. Вначале сапог сшивался, затем в него вставляли колодку и, обивая молотком, придавали форму и расправляли швы (правили) (8, с. 199).
Поднарядами треугольной формы (рис. 3: 2) верх сапога в Смоленске стали укреплять приблизительно с XIII в. Поднаряды подши-4 вались к головке изнутри и придавали обуви большую прочность (этой же цели служило применение двойной (кожи). Почти вся жесткая обувь Смоленска <начиная с первой половины XIII в. имела поднаряды, которые либо сохранились сами, либо легко определяются по остаткам соответствующих швов: шва через край, которым дополнительные детали пришивались к основным, и шва, скрепляющего верх с подошвой. В Смоленске было найдено 34 поднаряда треугольной формы, из них 26 —в 13—4-м ярусах раскопов УС—VIII, УС—IX и УС—XI, 4 —в 19— 10-м пластах раскопа УС—V и 4 — в 17—12-ад пластах раскопа УС—III.
Жесткие задники — одна из самых массовых категорий находок. При изучении эволюции задников хорошо прослеживаются отмеченные выше общие тенденции развития обуви жесткой конструкции. По способу оформления верхнего края можно выделить два варианта зад-ников:
1. С ровно обрезанным верхним краем (рис. 3:7), высотой от 7 до 3 см. 21 экземпляр найден в слоях 17—8 ярусов раскопов УС—VIII, УС—IX и УС—XI, 5 экземпляров — в 20—8-м пластах раскопа УС—III и 4 экземпляра — в 18—15-м пластах раскопа УС—V. Датируются они концом XII—первой половиной XV в.
2. С поднятой средней частью, которая постепенно преобразуется в треугольный выступ (рис. 3:8, 9) высотой от 7,5 до 2,5 см. Именно этой форме соответствуют голенища с косо срезанным нижним краем (см. материалы Новгорода и Пскова (8, с. 206; 7, с. 90)). 30 задников этого вида найдено в слоях 18—1-го ярусов раскопов УС—VIII, IX, XI; 15 — в 22—5-м пластах раскопа УС—III и 14 — в 20—5-м пластах раскопа УС—V. Датируются они XII—XIV вв.
Примерно с начала XII в. (14-й ярус) задники делают более низкими (4—2,5 см), что и закрепляется в последующий период; для ллотности применялись двойные задники: внутри пришивался швом через край второй слой так, что получался карман, в который вкладывали прослойки из толстой кожи или бересты (рис.З: 10). К. подошве задники пришивали выворотным швом, с головкой и голенищем они скреплялись с помощью потайного шва.
Подошвы, жесткой конструкции также развиваются по пути усовершенствования формы: сужение геленочной части при округлой пятке и мысе, варьирующем свою форму в зависимости от верха обуви. Первые подошвы «нормальной» формы датируются первой половиной XII в. Они сделаны из плотной кожи, что обусловливает появление нового шва — потайного, проколы от которого остаются в толще кожи, а по контуру подошвы идут два параллельных ряда отверстий (рис. 3:14). Уже в XII в. прослеживается четкое различие между подошвами на левую и правую ноги (УС—XI № 64 — ярус 17). Для жесткости подошвы делались многослойными, в пяточной части подшивали по нескольку прокладок. Жесткие подошвы имеют округлую форму пятки и округлый же или заостренный мыс (рис. 3: 14, 15). С округлым мысом найдено 12 подошв в слоях 17—10-го ярусов раскопов УС—VIII, УС—IX и УС—XI; 25 —в 26—5-м пластах раскопа УС—III; 14 —в 22—14-м пластах раскопа УС—V. Датируются они серединой XII —• серединой XIV в. Подошвы с острым мысом более многочисленны. 40 экземпляров найдено в слоях 17—1-го ярусов раскопов УС—VIII, УС—IX, УС—XI; 24 —в 27—4-м пластах раскопа УС—III; 19 —в 23—5-м пластах раскопа УС—V. Все эти находки датируются первой половиной XII—XVI в.
О применении каблука можно судить по степени распространенности подошв с узкой геленочной и четко выраженной пяточной частями (7, с. 91): они становятся массовыми уже в XIV в. (10-й ярус). Каблук делался наборным, кожаные пластинки скреплялись металлическими заклепками. Аналогию смоленскому наборному каблуку (сохранился на высоту 5 см) мы видим в Старой Ладоге в начале XIV в. (коллекция Гос. Эрмитажа, инв. ЛГ-69).
Таким образом, общая эволюция подошв выразилась в изменении их плотности, появлении новых швов, в укреплении пяточной части прокладками, набойками и каблуками, то есть в том, что делало конструкцию сапога наиболее удобной и износоустойчивой.
Голенища, соответствующие сапогам жесткой конструкции, представлены 11 фрагментами. 2 из них найдены в раскопе УС—XI, в слоях 13—12-го ярусов, 7 —в раскопе УС—V в 17—8-м пластах и 2 —в 16—14-м пластах раскопа УС—III. Поскольку сохранились только нижние части, то высоту голенищ установить пока не удалось. Как и мягкие, жесткие голенища тоже состояли из двух частей, сшивавшихся по
бокам, сзади находился вырез, в который вшивался выступ задника, спереди же край голенища повторял линию верхнего обреза головки и пришивался потайным швом. Сапоги с голенищами рассматриваемого вида были, вероятно, наиболее распространены, поскольку общее развитие обуви шло по линии детализации кроя, и способ выкраивания го-ленищ вместе с задником (что мы наблюдаем в мягкой конструкции) не мог применяться широко.
Башмаки — это детальнокроеная обувь, части которой скреплены нитяным способом. Удалось выделить два вида башмаков, различающихся по форме:
1. С верхом, состоящим из передней части, двух боковых частей и задника, скреплявшихся между собой потайным и тачным швами. Этот вид представлен 11 экземплярами, 3 из которых найдены в слоях 8—6-го ярусов раскопов УС—IX и УС—XI, 8 — в 11—4-м пластах раскопа УС—III, датируемых второй половиной XV—XVI в. Судя по тому, что подошвы, синхронные этому виду обуви, имеют более совершенную форму и ярко выраженную геленочную часть, можно -предположить, что башмаки, будучи бескаблучной обувью, имели прокладки в пяточной части. На боковых частях башмаков имеются выступы в области подъема, в них проделаны небольшие отверстия для завязок (видимо, тонких кожаных ремешков), с помощью которых обувь крепилась к ноге. Верх имеет округлую форму, его край и края боковых частей отделаны острыми или закругленными зубчиками, на некоторых экземплярах присутствует орнамент в виде небольших прорезей или проколов, образующих несложные геометрические фигуры (рис.З: 11,12).
2. С верхом, состоящим из головки с удлиненным язычком и задника с прокладкой (рис. 3: 13). В отличие от первого этот вид имеет скорее заостренную форму мыса. Детали верха скреплены тачным швом, сделаны они из плотной кожи; подошвы и верх скреплены сандальным швом. 2 экземпляра найдены в слоях 11—10-го ярусов раскопов УС—IX, УС—XI, 3 — в 9-м и 5-м пластах раскопа УС—III и 2 — в 10-м пласте раскопа УС—V; все датируются второй половиной XV— XVI в. Точную аналогию смоленским башмакам этого вида находим в Старой Ладоге (коллекция Гос. Эрмитажа, инв. ЛГ-196). Из нее видно, что подошва башмаков трехслойная, с широким, низким наборным внутренним каблуком (Е. И. Оятева называет этот вид «туфли с язычком* (15, с. 51)). Интересно, что способ отделки башмаков этого вида имитирует ременную продержку мягкой обуви: по передней и боковым сторонам идут частые параллельные прорези, через которые продернут узкий ремешок, здесь не несущий никакой функциональной нагрузки, поскольку обувь сформована вполне по ноге и не нуждается в дополнительных способах крепления.
Таким образом, на изученном материале можно проследить общие для всех средневековых городов тенденции эволюции кожаной обуви по линии детализации и стандартизации кроя, применения более сложных швов и развития жесткой конструкции, что повышало износоустойчивость изделий (7; 15; 10; 5).
На стадии становления города обувь шилась на дому. Древнерусские города не составляли исключения. Можно предположить появление в Смоленоке первых сапожно-кожевенных мастерских, аналогичных обнаруженным в Москве и Новгороде (13, с. 100; 10, с. 12). На протяжении всего периода феодализма сапожное ремесло (так же как и портняжное) сосуществует с домашним производством, сохранившимся до XX в. Чаще всего, надо думать, ремесленное производство отличалось от домашнего более разработанной технологией пошива изделий и их качеством. Но эти характерные черты все же нельзя абсолютизировать, так как на Руси существовала богатая традиция домашнего производства.
Обычно определяющими для вновь обнаруживаемой ремесленной мастерской считаются такие признаки, как наличие заготовок, полу-фабрикатов, готовых изделий, отходов производства, соответствующих инструментов (17, с. 7). Однако еще больше, пожалуй, в пользу ремесленной мастерской свидетельствуют предметы сопутствующего инвентаря, а также хронологическая устойчивость производства. Развитое домашнее производство (существуя наряду с другими основными занятиями хозяев дома) менее устойчиво во времени, нежели производство ремесленное. Кроме того, изделия о первом случае будут изготовляться, видимо, из менее дорогого и более доступного материала. Поэтому производство из высококачественной кожи разной выделки (свидетельство разнообразия используемого сырья) также может служить косвенным подтверждением существования мастерской.
Как уже отмечалось, большая концентрация массового материала2 на определенных участках раскопов УС—VIII, УС—IX и УС—XI позволяет предположить существование здесь производства изделий из кожи. Распределение материала на территории раскопов показывает, что на 94,3% площади УС—VIII, УС—IX и УС—XI найдено всего 43,5% материала (в среднем—10,5 единиц на квадрат), тогда как на оставшуюся площадь (то есть на 5,7%) приходится 56,5% находок (в среднем — 229 единиц на квадрат)3.
Подобный характер распределения массового материала позволяет нам допустить возможность существования на указанной территории одной или нескольких сапожных мастерских (центров развитого специализированного производства). Для их выявления необходимо изучить каждое место скопления массового материала в сочетании с инструментарием, строительными сооружениями, сопутствующими находками. На территории хорошо стратифицированных раскопов УС—VIII, УС—IX и УС—XI нами намечены три устойчивые зоны скопления массового материала: I, II, III.
Зона скопления I прослеживается, начиная с 20-го строительного
2 Сюда включены как целые найденные экземпляры изделий из кожи, так и от-дельные детали, а также заготовки, производственные отходы.
3 За границу между зонами нормального и повышенного распределения материала мы приняли 100 единиц кожи на квадрат, так как вероятность случайного на-хождения более 100 единиц кожи в одном квадрате (при среднем ее распределении,. составляющем 20 единиц на квадрат) ничтожно мала.
яруса, на территории, традиционно занятой мостовой между усадьба-ми А и Б, а также частично на территории самих усадеб4.
В 20-м стратиграфическом ярусе (начало XII в.) наблюдается скопление кожаных остатков между усадьбами А и Б; в срубе Яз 50, расположенном у западной границы усадьбы Б, найден горшок с воском (следует отметить, что сапожники используют воск для вощения ниток).
В 19-м ярусе (20—40-е годы XII в.) зона по-прежнему занимает пространство между усадьбами А и Б. Ей соответствует сруб Я° 49, примыкающий к западной границе усадьбы Б, в котором также оказался горшок с воском. Среди обрезков обнаружена заготовка подошвы с удлиненной пяткой.
В 18-м ярусе (40—60-е годы XII в.) сохраняется 'прежнее положение зоны I; в западной части усадьбы Б существует сруб Я° 48, находящийся в непосредственной близости от места скопления кожи. Одновременно в 2 м «западу от мостовой, но уже на территории усадьбы А, найдено железное шило.
В 17-м ярусе (60—70-е годы XII в.) зона I, занимая мостовую, несколько расширяется в сторону усадьбы Б. Среди обрезков — кожаная плетенка.
В 16-м ярусе (80-е годы XII в.) зона I занимает мостовую, по-прежнему увеличиваясь в сторону усадьбы Б. На территории усадьбы Б зафиксирован сруб Я° 38 этого времени, расположенный в другой (восточной) части усадьбы. В непосредственной же близости от места скопления кожи находится сруб Я° 41, относящийся к усадьбе А (Н. И. Асташова определяет его как связанный с металлообрабатывающим производством (18, с. 10)). Среди массового материала (между срубом.Я° 41 и мостовой) найдена заготовка туфли, а у восточного края мостовой, граничащего с усадьбой Б, — железное шило.
В 15-м ярусе (конец XII в.) зона I, по-прежнему занимая мостовую, увеличивается в сторону как усадьбы А, так и усадьбы Б.
В 14-м ярусе (начало XIII в.) концентрация массового материала в зоме I отсутствует.
В 13-м ярусе (20—30-е годы XIII в.) вновь наблюдается скопление материала в зоне I, которая по сравнению с предыдущими ярусами явно смещена на территорию усадьбы Б (вдоль линии мостовой, по западному краю усадьбы), захватывая при этом также небольшую часть усадьбы А (в ее юго-восточной части, вдоль линии мостовой). На территории усадьбы А найдено железное шило, а среди массового материала из усадьбы Б обнаружены орнаментированные кожаные ножны.
В 12-м ярусе (середина XIII в.) зона I распадается на два участка:
1) юго-западная часть мостовой и 2) северо-восточная часть усадьбы Б, которой соответствует сруб ДГ° 34. Здесь же в срубе и в непосредственной близости от него были найдены: кусок кожи с неоконченным тиснением, использованная заготовка с плетенкой, два кожаных плетеных кольца и кожаная аппликация.
4 См. работу Н. И. Асташовой о топографии и планировке смоленских усадеб в настоящем сборнике.
В 11-м ярусе (70—80-е годы XIII в.) зона I не прослеживается. В более поздних слоях такой концентрации массового материала в этом месте также не наблюдается.
На территории переулка между усадьбами Б и В, а также частично на территории самих этих усадеб выделена зона II, прослеженная с 20-го по 7-й ярус.
В 20-м ярусе зона II занимает восточную границу усадьбы Б и частично территорию переулка.
В 19-м ярусе в зону II попадает юго-восточный угол усадьбы Б; немного севернее, тоже на территории усадьбы Б, находится сруб №65. Внутри сруба обнаружены куски воска. Среди массы кожаных обрезков выявлено достаточно большое количество экземпляров с очевидными следами кроя.
В 18-м ярусе зона II располагается вдоль восточной границы усадьбы Б, по-прежнему занимая ее юго-восточный угол.
В 17-м ярусе большая часть находок происходит из северо-восточного угла усадьбы Б и меньшая — из юго-восточного. Здесь же находится сруб № 64, вокруг которого, по сути, концентрируется зона II. Недалеко от сруба найдено шило. Среди материала — остатки кроя, кожаные поделки и фрагменты орнаментированной кожи.
В 16-м ярусе зона II примыкает к восточным границам усадьбы Б, в северо-восточном углу которой расположен сруб № 38.
В 15-м ярусе наблюдается то же расположение зоны II, а в северо-восточном углу усадьбы Б находится сруб № 37.
В 14-м ярусе зона II смещена западнее, значительно распространяясь на территорию усадьбы Б. Ей соответствуют срубы № 31 и 57.
В 13-м ярусе зона II тяготеет к восточной границе усадьбы Б и заходит на территорию переулка. Здесь же расположены срубы № 30, 31 и 56.
В 12-м ярусе зона II расположена в юго-восточном углу усадьбы Б, идет по ее восточной границе и занимает северную часть переулка. В восточной части усадьбы Б находятся срубы № 29 и 55.
В 11-м ярусе зона II занимает переулок и юго-восточный угол усадьбы Б. На усадьбе Б существуют срубы № 27 и 28.
В 10-м ярусе (20—40-е годы XIV в.) в зону II входит восточная часть усадьб