Этология – наука о генетически обусловленном поведении животных, в том числе человека, и проблемах его эволюции. Что означает: свинья бобра не родит.
Ленка в трусах и кофточке с прозрачными рукавами красится, глядясь в трельяж, на который щедро наклеены салфеточные снежинки. Ногти у неё частично в клочках пельменного теста. За спиной работает телевизор.
На газовой плите варится в кастрюлях разных калибров картошка в мундире, яйца (вместе с картошкой), свекла, картошка без мундира, свиные лытки с добавлением лавров.
Стол в маленькой кухне припорошен мукой, на нескольких фанерках выстроились стройные ряды пельменей в количестве более трехсот штук. Помимо пельменей на столе имеется неосвоенное тесто, некоторое уже раскатанное. Однако тарелка из-под фарша пуста.
Любка (она же теть Люб, баба и ма) толчет в столовой ложке чайной ложкой таблетки.
Димка сидит на диване в зале, в котором красуется наряженная елка, и что-то там разглядывает у себя в штанах, то есть под ними. Иногда трогает это рукой, поглядывая на дверь.
Любка заправляет толченые таблетки водой. Пальцем готовит суспензию.
ЛЮБКА. Димка, иди пей своё!
Димка срывается с дивана, бежит на кухню. Подбегает к Любке с открытым ртом и закрытыми глазами. Та вливает ему в рот лекарство. Димка закрывает рот, стоит с кислой физиономией.
ЛЮБКА (ласково так). Чё?.. На, запей, зайчик. (Дает ему желтой газировки из полуторалитровой бутылки.)
Димка пьет, запрокинув бутылку к потолку и пуская в неё белые крошки таблеток.
ЛЮБКА. Тесто осталось, ушек тебе наделать?
Димка жмет плечами, не отрываясь от бутылки. Любка идет в ванную. Шумит водой.
Димка пьет, не переводя дыхания.
ЛЮБКА (из ванной). Димка, ты тут ногти настриг?
Димка жмет плечами. Пьет.
ЛЮБКА. Ну дак чё?
Димка отрывается от бутылки, в которой уже меньше четверти. Тяжело дышит.
ДИМКА. Чё? (Снова прикладывается к бутылке.)
ЛЮБКА. А ты чё, у нас семипалый, зайчик? Где еще два? (Выходит с горсткой ногтей на ладони.)
Димка допил бутылку, поставил на подоконник.
ЛЮБКА (вытряхнула ногти в мусорное ведро). Кого спрашивают-то?
ДИМКА. Чё?
ЛЮБКА. Где два ногтя, говорю?
Димка не отвечает, идет из кухни. Рыгает.
ЛЮБКА. Ушек налепить?.. Ты чё, зайчик, всю бутылку выхалкал?
ДИМКА (из зала). Чё?
ЛЮБКА (берет бутылку, идет за ним). Ты, зайчик, целую бутылочку оприходовал у нас?
Димка молчит.
ЛЮБКА. Ну всё, будешь на Новый год тархун пить.
ДИМКА. Ну, баба!
ЛЮБКА. Чё – баба?
ДИМКА. Ну, баба…
ЛЮБКА. Всё. Не бабай. Ленка, ты представляешь, полторашку в одно рыло выдул.
ДИМКА. Ну, баба…
Любка заглядывает в комнату, где красится Ленка.
ЛЮБКА. Представляешь. Ой, бедненькая, жалко как тебя. Будешь там в Новый год сидеть, как бабариха.
По телевизору показывают репортаж ТАУ о таджике наркокурьере-глотателе. Любка на некоторое время зависает, смотрит.
ЛЮБКА. Ничёго они тебе первую смену поставили. Чё, закрыть на праздники не могли? Хотя с утра уже за пивом побегут – самая прибыль. Пиво еще продают в киосках или всё уже?
Ленка жмет плечами.
ЛЮБКА. Если запретят торговать, то и киоски накроются. Напридумывают, напридумывают абы чё… А это не ваш нерусский? Хозяин?
ЛЕНКА (оглядывается). Где?
ЛЮБКА. Вон, поймали…
ЛЕНКА. Не знаю, я его один раз видела.
ЛЮБКА. Канал-то вроде наш.
ЛЕНКА. Может.
ЛЮБКА. Слышь, я тут … (Достала из кармана халата телефон, понажимала кнопки.) Не знаешь, что такое куни́?
ЛЕНКА. Не.
ЛЮБКА. Пришла эсмэска: любите куни́? Чё это может быть? Может, продают чё?
ЛЕНКА. Японская кухня.
ЛЮБКА. С рыбой?
Ленка пожала плечами.
На экране глотатель без штанов сидит над эмалированным тазом. Самое интересное заретушировано размытым полем. Любка приглядывается.
ЛЮБКА. Ой, мама родная!
Ленка оглядывается.
ЛЮБКА. Высирать всё заставили… Ой, чё творится. Туда уже суют. Слышь, я одну знала, она молоко в пакетах так с молокозавода выносила. В пластиковых пакетах, не коробках. По литрику за раз. Я ей говорю, чё ты молоко таскаешь, суй сливки или маслице. Нету доступа, говорит… Совсем уже.
В это время открывается входная дверь, на полпути стопорится о разбросанную обувь. В щель протискивается Ирка с коробкой настольного хоккея.
ИРКА (шепотом). Ма…
Любка выглядывает в коридор.
ИРКА. Спрячь это от него.
ЛЮБКА. Подарок, что ли?
ИРКА. Тихо ты.
Любка идет к ней, по пути закрыв дверь в зал, где Димка включает и выключает гирлянду на елке и одновременно играет в телефон.
ЛЮБКА (берет хоккей). Чё не ночевала-то?
ИРКА. Корпоратив, забыла? Ленка не ушла еще?
ЛЮБКА. Собирается. (Идет на кухню, лезет на антресоли, заталкивает коробку. С антресолей.) Твой-то архаровец, представляешь, совесть не поимел, бутылку «Дюшеса» в одну харю выдавил…
Ирка проходит в комнату к Ленке.
ИРКА. Пиздец!
ЛЕНКА. Чё?
ИРКА. Да грек этот вообще всё попутал. С балкона скинул. Пойдем по баночке выпьем, расскажу.
Ленка одевается.
ИРКА. Хотела еще на корпоративе чё-нибудь замутить. Нет, блять, любови приспичило…
Заглядывает Любка.
ЛЮБКА. В кого ты, Ирка, такая матершинница?
ИРКА. В тебя.
ЛЮБКА. Где ты от меня слышала?
ИРКА. Ага.
ЛЮБКА. Не наговаривай давай… В думе за это штраф сделали вообще-то. Так что… Пойдете, что ль, куда?
ИРКА. Ма, ну чё ты вечно, все тебе знать надо.
ЛЮБКА. Я чтоб «Дюшесу» купить, если пойдете.
ИРКА. Куплю.
ЛЮБКА. Представляешь, целую сиську в один рубильник высосал.
ИРКА. Не представляю.
ЛЮБКА. А мы уже пельменей три доски налепили. В морозилку не лезут, на балкон боюсь – птицы поклюют.
ИРКА. Давай только не про балкон!
ЛЮБКА (заглядывает в телевизор). Этот-то покакал?
ИРКА (закатывая глаза). КТО?!
Зтм.
2.
Ленка и Ирка стоят на автобусной остановке с баночками коктейлей. Еще две баночки охлаждаются рядом с ними. Там же бутыль газировки.
Ирка курит.
ИРКА. Звоню, не открывает. Звоню, не открывает. А я уперлась…
***
Ирка в глазке с коробкой хоккея. Непрерывно жмет на кнопку звонка.
Крупный длинноволосый мужик с греческим носом отлипает от глазка, одними губами по-гречески произносит: «Гамо́ то муни́ су». Идет в комнату, включает греческую музыку. Возможно, даже «сиртаки».
Звонок обрывается. Грек подходит к двери, решительно открывает. Хватает Ирку в объятия, кружит в танце. Вот они в комнате. Ирка хохочет.
ГОЛОС ИРКИ. Смотрю еще: стол накрыт. Ждал кого-то, видно, кентавр горбоносый! Конфеточки, шампусик, икорочка. Новый год у него… А сам и кружит, и кружит…
У софы накрыт столик: икра, шампанское, конфеты. Грек кружит Ирку в танце возле балконной двери. Ловким движением руки он поднимает дверную ручку, а на втором обороте распахивает балкон.
Сквозняк романтично и трагично подхватывает белоснежный тюль.
Танец перемещается на середину комнаты. Волосы танцоров красиво развеваются. Грек впивается в Иркины губы, прижимает её к себе. Коробка с хоккеем сжимается между ними, как взволнованное сердце.
Один оборот, два оборота, три оборота – и они на балконе.
Один этаж, два этажа, три этажа – и Ирка лежит в сугробе под балконом. Смотрит в черное декабрьское небо круглыми глазами, прижимает к груди коробку с хоккеем. Одинокие пушистые снежинки ложатся на её скудные ресницы.
ГОЛОС ИРКИ. В общем, я лежу и охуеваю. Может, у них там так принято ухаживать, но мне, блять, как-то непонятны такие брачные традиции…
***
Ирка залпом допивает коктейль. Закуривает, выпускает дым в небо.
ИРКА. Пойдем ему пиздюлей дадим.
ЛЕНКА. У меня ж смена.
ИРКА. Да хуй с ней, со сменой. Опоздаешь. Сегодня Новый год вообще-то! (Открыла вторую баночку, сделала большой глоток.)
ИРКА. Праздника просто хочется.
Помолчали.
ЛЕНКА. Ну, пошли.
ИРКА. Петард потом зато купим…
Собрали пожитки, двинулись вдоль дороги, шире обычного расставляя ноги, чтобы не поскользнуться на каблуках. А Ирка достала телефон и включила в нем музыку.
Зтм.
Ирка и Ленка с баночками коктейлей поднимаются по лестнице «хрущевки». Ирка еще и с бутылью газировки. Остановились между вторым и третьим этажом.
ИРКА (шепотом). Стоим тут. Короче, план такой. Я, типа, ничего не помню, позвоню, вытащу его в подъезд, и тут мы его нахлобучим. (Подумала.) Надо было монтировки какие-нибудь взять, что ли… (Еще подумала.) Может, ему под дверь насрать просто?
Ленка жмет плечами.
ИРКА. Жирно ему будет. Может, у них там это новогодние традиции, и они так друг друга поздравляют в своей Греции. Гомики, кстати, говорят, от них пошли. После вчерашнего приема уже ничему не удивлюсь. И знаешь, вот эти вот… (показала между пальцами эталон в три сантиметра) моллюски на статуях - ни хуя не мифы Древней Греции. Такую культуру проебали, говноеды. Всё. Лучше мы по-русски поступим: опиздюлим чудовище заморское. Короче, я пошла. Если чё, у него кочи – вцепляйся, не стесняясь.
Ирка поднимается на этаж, встает напротив двери. Вдыхает. Звонит. Ждет, глядя прямо в глазок.
Без ответа.
Ирка звонит.
Тишина.
ЛЕНКА (шепотом). Чё такое кочи?
ИРКА (широким жестом руки показывает длинные волосы, шепотом). Патлы… (Звонит.)
ИРКА. Слушай, я вчера на корпоративе такое вино пила. Шабли. Вкусное, зараза, хоть и сухое. Попробуй как-нибудь… (Снова звонит.)
Дверь не открывают.
Ирка допивает коктейль.
ИРКА (громко). План «б». (Пинает дверь.)
ИРКА. Открывай, чудовище горбоносое, твоя смерть пришла! (Пинает.)
ИРКА. На ксески́со то ко́ло су! (Пинает несколько раз.)
ИРКА. Открывай, пою́стис гнойный! Я тебе щас под дверь подарочек насру!
За дверью зазвучали первые аккорды «сиртаки». Ирка бросает взгляд на Ленку, поднимает указательный палец. Тут распахивается дверь, и Ирку втаскивают в квартиру. Бутылка выпадает из её рук и катится по ступенькам к ногам Ленки.
Дверь захлопывается.
Бутылка достигает площадки и разражается фонтаном газировки, окатывая стены и Ленку.
Ленка смотрит то на закрытую дверь, то на бутылку. Долго смотрит.
Наконец музыка за дверью смолкает, а вместе с ней заканчивается извержение из бутылки.
Ленка делает глоток из банки. Еще один. Начинает медленно спускаться. Выходит на улицу, озирается, идет вдоль стены с надписью: «Осторожно, сосульки». Заходит за дом, движется к темному пятну на снегу.
Ирка лежит на спине под балконами. Ленка подходит к ней. Смотрит.
ЛЕНКА. Хочешь попить? (Протягивает коктейль.)
Ирка молча берет банку, пьет.
ИРКА. Вызывай «скорую»…
Зтм.
Маленький киоск с решеткой на окне, весь заставленный ящиками с товаром. Холодильник. Огромный, красный от нагрева, тэн. Андрей разглядывает в открытое окно летающие в морозном воздухе похмельные «протуберанцы-инфузории», которые совершают хаотичные движения, не лишенные, однако, структуры. Их две, и они сперва медленно плывут слева направо, а после резко возвращаются на исходную точку, чтобы начать сначала.
Слева от «инфузорий» появляется расплывчатая фигура и движется к киоску. Приблизившись, фигура обретает очертания мужчины. Он делает маневр и пропадает из поля зрения Андрея, а потом возникает перед самым его носом с заточкой.
МУЖЧИНА. Дядя, кассу гони…
Андрей подается назад, в глубь киоска.
АНДРЕЙ. Хо, ни хера себе, Дюк. Ты как тут?
ДЮК. Лысый. Говорил тебе: облысеешь.
АНДРЕЙ. Когда?
ДЮК. Ну когда, в учебке, забыл? Давай открывай.
Андрей открывает дверь киоска, Дюк входит.
Зтм.
Ленка возле больницы. Звонит по телефону.
ЛЕНКА. Теть Люб, у нас чипэ...
Любка на другом конце режет салаты, запихивая обрезки в рот. Говорит по телефону на блестящей цепочке.
ЛЮБКА. Куда приехали?
ЛЕНКА. Ирка копчик сломала.
ЛЮБКА. Курицу, что ли?
ЛЕНКА. Ирка.
ЛЮБКА. Кто говорит-то?
ЛЕНКА. Это я – Лена.
ЛЮБКА. А чё номер не определил? Кто?
ЛЕНКА. Лена.
ЛЮБКА. Ленка, ты?
ЛЕНКА. Я.
ЛЮБКА. А номер не определил, что ли? Вы где?
ЛЕНКА. Ирка копчик сломала…
ЛЮБКА. И чё? Мне теперь денег на телефон тебе положить?
Пауза.
ЛЮБКА. Слышь ты, петушара, хуль ты мне зво́нишь?! Тебе там делать не хуй стало? Скучно тебе, блядь хуева? Тебя там еще не отпетушили, в твоей зоне?! Шампунем себя поеби и успокойся, обмылок хуерыжный, хуева кочерыжка… Пошел на хуй, петушара дырявый! (Бросила трубку.)
Ленка постояла, поразглядывала телефон. Набрала.
У Любки заиграла: «Мама Люба». Любка сняла трубку.
ЛЮБКА. Лен, ты? Представляешь, зво́нят с зоны, деньги вымогают. Нашли манеру, номер прячут и зво́нят. Вы где ходите-то?
ЛЕНКА. Теть Люб, мне как до киоска доехать?
ЛЮБКА. А ты где?
ЛЕНКА. У больницы.
ЛЮБКА. А чё ты там делаешь?
ЛЕНКА. Ирка копчик сломала.
Любка помолчала, протерла жопкой огурца лицо.
ЛЮБКА. Знаешь чё, Лен, пошла ты тоже на хуй, пиздоголовая… (Положила трубку.)
Ленка постояла, пооглядывалась.
Из больницы вышел Дед Мороз в бахилах, просеменил к дороге, протянул руку, поймал машину. Уехал. Ленка пошла по его следам, протянула руку.
Черная «Toyota Camry» проехала мимо, потом остановилась и сдала назад. За рулем обнаружился молодой человек в бледно-сиреневой менеджерской рубашке. Из кармана торчал «Паркер». В ухе была хендсфри- гарнитура. Пиджак аккуратно висел на заднем боковом стекле.
ЛЕНКА. На Торфорезов улицу – знаете?
Водитель то ли кивнул, то ли покачал головой.
ЛЕНКА. А денег сколько надо? Сто пятьдесят есть…
Водитель утвердительно моргнул. Постучал по рулю. Ленка села на заднее сиденье. Тронулись.
ЛЕНКА. С наступающим.
Водитель не ответил.
ЛЕНКА. А у меня сестра копчик сломала.
Водитель снова не ответил. Едут по объездной дороге. Догнали машину с Дедом Морозом. Тот на переднем сиденье ест чебурек, приспустив бороду. Ленка улыбнулась. Вдруг водитель издал странный звук, похожий на рычание, и машина поехала быстрее. Ленка отыскала его изображение в зеркале заднего вида. Водитель смотрел куда-то в область своих ног.
ЛЕНКА. А…
ВОДИТЕЛЬ (поднял голову). Левая!
ЛЕНКА. Што?
Водитель вместо ответа нагнулся, порылся в бардачке, не сбавляя скорости. Они чудом проехали на красный меж двух машин. Водитель отыскал шариковую ручку, пишет у себя на руке. Ленка хочет что-то сказать, но лишь шевелит руками.
ВОДИТЕЛЬ. Правая будет?
ЛЕНКА. Поворот?
ВОДИТЕЛЬ. У них две…
ЛЕНКА. Это вы по телефону разговариваете?
Водитель крякнул. Почесал щеку.
ВОДИТЕЛЬ. Правая еще будет?
ЛЕНКА. Я не знаю.
Водитель начал склонять голову к рулю. Машина стала медленно смещаться в сторону встречной полосы. Ленка ткнула водителя пальцем.
ЛЕНКА. Эй…
Водитель резво «проснулся», огляделся, вернул машину на свою полосу. Пободрствовал десять секунд и стал снова погружаться в кому.
ЛЕНКА. А можно я тут выйду?
Водитель не ответил.
ЛЕНКА. Я уже приехала. (Ткнула водителя пальцем.)
Водитель «проснулся».
ВОДИТЕЛЬ. Щас я тебя наберу… (Достал телефон, жмет кнопки.)
Проехали в узкий промежуток между машинами, стоящими на светофоре. Даже не поцарапали.
ЛЕНКА. А можно я здесь выйду?
ВОДИТЕЛЬ. Истёк…
ЛЕНКА. А можно остановить.
ВОДИТЕЛЬ. «Сникерс» хочу… (Выронил телефон, громогласно простонал, потом столь же громко зевнул. Нажал на газ.)
ВОДИТЕЛЬ. Левая! Левая – совсем не правая.
ЛЕНКА. Эй…
Свернули на трассу. Пролетели мимо гаишника, который хотел было махнуть им жезлом.
ЛЕНКА. Вас там гаишник тормозил.
Водитель зарычал, изображая звук работающего на пределе двигателя. Это ускорило машину до рекордных 110 км/ч, отчего её закидало на заснеженной дороге. Ленка схватилась за сиденье, лицо у нее исказилось.
ЛЕНКА. А можно я тут выйду?
Водитель перестал рычать, но скорость не снизилась. Ленка заглянула за сиденье. Он спал, опустив голову почти на руль, одна его рука почесывала щеку. Ленка ткнула пальцем ему в плечо. Реакции не последовало. Ленка потрясла его.
ЛЕНКА. Эй. (Еще потрясла.)
Рука водителя выпустила руль и полезла зачем-то ему в штаны. Спряталась там.
ЛЕНКА. Эй.
Машину повело в сторону обочины. Ленка попыталась достать его руку из штанов. Не смогла.
ЛЕНКА. Да, блин, вы рулите там… Вообще уже! Эй!
Машину подбросило.
ЛЕНКА. Чё вы не рулите? Эй!
Подбросило. Ленка отцепилась от водителя, легла на сиденье. Перекрестилась. Вжалась лицом в угол. Машину снова подбросило. Ленка вцепилась в сиденье. Машину еще раз подбросило. По салону полетели предметы.
ЛЕНКА. Вы рулите там!
Удар. Ленка чудом удержалась на сиденье. Мотор заревел с удвоенной силой. Однако машину перестало трясти. Ленка подняла голову с сиденья. Огляделась. Вокруг машины висел такой снежный туман, что было непонятно – едут они или стоят. Водитель, почесывая щеку, мирно спал. Вдруг открылась передняя пассажирская дверь. В салон протиснулась широкая, вся в снегу, спина гаишника. Он отряхнул ноги за пределами машины и только тогда уселся.
ГАИШНИК. Далеко едем?
Вынул ключ из замка зажигания. Двигатель заглох. Снежная буря вокруг машины утихла, и стало понятно, что они стоят в сугробе за пределами дороги. Гаишник заглянул в лицо водителю. Проорал куда-то наружу.
ГАИШНИК. Да он упоротый!
Ленка зачем-то снова легла на сиденье.
Зтм.
Киоск.
ДЮК. Давно ты тут?
АНДРЕЙ. С лета. А ты чё делаешь?
ДЮК. Отдыхаю пока. Месяц назад откинулся.
Молчат.
ДЮК. Ну чё, начнем провожать? (Достает бутылку водки.)
АНДРЕЙ. Давай эту потом. (Являет из-под прилавка два похожих на йогурт, стаканчика водки с крышкой из фольги.) Основной доход.
И тут в окошко просунулся какой-то мальчик в простудах и красной куртке.
МАЛЬЧИК. Дайте «ЛД» красный.
Андрей прячет водку.
ДЮК. Не оперился еще.
МАЛЬЧИК. Чё, жалко?
ДЮК (Андрею). У тебя когда смена заканчивается?
АНДРЕЙ. По идее, уже закончилась.
ДЮК (мальчику). Понял? (Закрыл окошко и водрузил табличку: «Закрыто».)
Мальчик постучал.
ДЮК. Чё-то я не вижу, чтоб закончилась.
АНДРЕЙ. Лена какая-то должна прийти. Новенькая. Чё-то не идет.
Мальчик постучал.
ДЮК. Новый год где справляешь?
АНДРЕЙ. К родителям, поди, поеду.
ДЮК. Предлагаю дать родителям отдохнуть и рвануть в общагу ЦэПэХа, к шмарам.
АНДРЕЙ. Ну, не знаю…
Мальчик постучал. Дюк встал, вышел на улицу, за воротник развернул мальчика и пинком отправил в сугроб. Вернулся.
ДЮК. По случаю напоминаю, что ответ «не знаю» в природе отсутствует.
Зтм.
Темнеет. По дороге едет эвакуатор. На нем черная «Toyota». На заднем сиденье Ленка. Грустно смотрит за окно.
Зтм.
Киоск.
Андрей и Дюк дружно мочатся за киоском на снег, или, точнее, такой янтарный полуметровый сталагмит фантасмагорической формы. Дюк уперся головой в металлическую стену.
ДЮК. Где эта маромойка? Подозреваю, что тебя кинули, Андрей. Она уж небось давно в санях полеживает и обоссала все колготки. Сильно бухает?
АНДРЕЙ. Не знаю, я её не видел ни разу.
ДЮК. Либо, как подсказывает многолетний опыт, это баба хози, и теперь ты будешь все её смены как с добрым утром за неё отсиживать. А в данный момент она либо долбится с ним, либо режет овощи на плов с нутом.
АНДРЕЙ. Ну, может…
Зтм.
Эвакуатор стоит на заправке. Ленка открыла дверцу машины, выбралась наружу, спустилась. Быстро, утопая в снегу, пошла в сторону дороги.
Зтм.
Киоск.
ДЮК. Я тоже не привык, что, если мне нужна булка хлеба, нужно платить за нее деньги. Такая же хуйня тут у вас на гражданке с маслом, сахаром, бациллой, не говоря уже про бухач. Слетай-ка ты, бурый дед, ножками в магазин да в очереди постой. А перед тобой гнойный пидор в очках. Ты ему говоришь культурно: «Съебался!», а он рот открывает. Ну, ясно, нюхальник вскрывается. А прикинь, рядом старый гомик, его вообще не трогали, а он зовет милицию. Вот как, значит, теперь живем!
АНДРЕЙ. Не, а как? У нас же не коммунизм и не армия.
ДЮК. Ладно, платить так платить. А деньги где брать? Можно землю копать; можно говно возить; можно полы сосать, а можно болты точить или мусор убирать. А где нормальное дело, там имеются свои нормальные пацаны; а в чиновники не зовут; а сидеть халдеем в ларьке и любому козлу улыбаться не всякий хочет, ясно?
АНДРЕЙ. А ты пробовал?
ДЮК. Пробовал. Хозяин хач. Говорит мне: «Вокруг ларька подмети». Я говорю: «Анвар, ты попутал?», а он мне: «На «ви» надо разговаривать!» Ну, короче, как он уехал, я просто выручку — в карман, товара, сколько вошло, — в сумку, и пошел домой. Вот и скажи, как быть?
АНДРЕЙ. Ну, другие же работают.
ДЮК. Что? Другие работают?! А что такое другой? Другой есть такой человек, который сам себе сапоги чистит, кровать заправляет сам, сам бегает за чем нужно, обед сам готовит, надо будет — и полы отсосет. Что ему сделается?
Зтм.
Темно. Ленка идет по обочине трассы. Останавливается джип на огромных внедорожных колесах. Весь в наклейках. Открывается окно, показывается мужчина, похожий на Евгения Ройзмана.
МУЖЧИНА. Девушка, у вас все в порядке?
Ленка не отвечает, идет дальше. Джип едет за ней.
МУЖЧИНА. Давайте подвезу вас.
Ленка не отвечает.
МУЖЧИНА. Девушка…
Ленка идет.
МУЖЧИНА. Замерзнете же. Куда вам? Давайте подвезу.
ЛЕНКА (не оборачиваясь). Уже один наркоман довез. (Свернула с дороги, пошла в снег.)
Джип даже остановился.
МУЖЧИНА. Я мэр, вообще-то.
ЛЕНКА (не оборачиваясь). А чё не президент уж...
МУЖЧИНА. И вас с Новым годом…
Зтм.
Киоск.
Выпивают.
Андрей наблюдает (поглядывает), как в глубине двора баба пытается вести домой пьяного мужика.
ДЮК. Я прихожу такой, а она с подружкой целуется. Я говорю: «Вы чё, лесбиянки?» А она: «Нет, мы феминистки».
АНДРЕЙ. А вот у меня есть один приятель. Он хочет, чтобы на него жена поиспражнялась. А она отказывается.
ДЮК. Твой приятель извращенец, и лучше бы ему не жить.
АНДРЕЙ (вздыхает). Лучше бы не жить…
ДЮК. Твой приятель не прав: женщину невозможно заставить испражняться на мужчину. Чтобы заставить, нужна железная воля, а волевому мужчине быть обгаженным совершенно незачем. Так что пусть твой чмошный приятель намотает себе на ус, что он не прав, и совет ему — не делиться своей проблемой с нормальными пацанами, и совет тебе — прервать порочащую тебя связь либо уже общаться только с этим уродом, потому что ты, наверное, пожимаешь ему руку, а потом здороваешься за руку с нормальными ребятами.
АНДРЕЙ. Честное слово, я никогда не подавал руки этому человеку.
ДЮК. И если твой приятель такой мазохист, то почему бы ему просто не податься в пидоры? Когда на тебя срут — это, понятно, унизительно, но все равно же унизительней, когда ебут.
АНДРЕЙ. Для мужика?
ДЮК. Для всех!
АНДРЕЙ. Я слегка недопонял. Так ведь женщины, некоторым образом, для того и созданы...
ДЮК. Пидоры тоже для этого созданы, так что, в жопу их целовать за это? В жопу их ебать, а по ебалу пиздить! Как и баб. Слушай меня очень внимательно. Не важно, кто в доме хозяин, важно — кто баба. Кто баба, тот и унижен, кто унижен, тот и баба. Зачем, ты думаешь, опускают разных козлов? Они и так униженные и оскорбленные, но не окончательно, пока их не выебли. А вот когда его выебли, он уже становится как бы женщиной, то есть существом, униженным от природы. Неважно, кто в доме хозяин, и баба может мужиком помыкать как хочет, но пока мужик ее ебет — она чмо.
АНДРЕЙ. Ну, ты крутой.
Выпивают.
Баба, тащившая мужика, уронила его, и теперь тот лежит, а баба стоит над ним. Оглядывается то ли в поисках помощи, то ли ножа.
Зтм.
Ленка едет в бесплатном «икеевском» автобусе. Салон пуст.
Зтм.
Киоск.
ДЮК. Короче. Обыкновенно смысл половой любви полагается в размножении рода, которому она служит средством. Это, по ходу, неверно. Что размножение живых существ может обходиться без половой любви, это, на минуточку, ясно уже из того, что оно обходится без самого разделения на полы. Значительная часть организмов как растительного, так и животного царства типа размножается бесполым образом: делением, почкованием, спорами, прививкой. Чем выше стоит существо на эволюционной лестнице, тем больше оно хочет ебаться. Одновременно с этим возрастает и социальность животных. Социальнее всех люди, они же и злоебучее всех. В том типа смысле, что гон у них круглый год, и даже, когда хуй еще не стоит, они прикалываются по фекально-оральной сексуальности, а когда уже не стоит, они тоже что-нибудь придумывают. Смотри, ситуация такая. Один вводит в другого член, а не наоборот, вот и все. Тот, в кого вводят член, унижен и оскорблен, типа он женщина.
АНДРЕЙ. Да, у нас таджик был в третьей роте, он говорил: «Как я со своим женой могу разговаривать как с человеком, если его ебал?»
ДЮК. Вот, даже таджик понимает. Возьмем тех же феминисток: это они мужчинам за это и мстят, но месть у них не получится. Потому что женщины могут уничтожить мужчин, но выебать-то их не могут. А без хуя месть неполная!
АНДРЕЙ. Страпон для этого есть.
ДЮК (заткнул уши). Не знаю, что это такое, и даже не вздумай объяснять. (Выпил.)
Андрей тоже. Баба снова тащит мужика.
ДЮК. Ну да, дети от этого рождаются. Но не всегда же! То есть – необязательно. А ебут обязательно. Что означает что?
АНДРЕЙ. Что?
ДЮК. Раз дети появляются от унижения, значит, унижение – основа и условие жизни. А ты как думал? И вообще, Андрей, вот сейчас, в данный момент, тебя имеет какая-то непонятная и тобой ни разу не виданная баба, а ты это терпишь и даже не позвонил начальству и не пресек это безобразие. Что это, как не унижение?
АНДРЕЙ. Я звонил – он трубку не берет.
ДЮК. А вот это – жалкий отмазон и демагогия. Берется: выручку — в карман, товара, сколько вошло, — в сумку, и пошел со мной к шмарам в общагу, где доказал обратное, чем заслужил к себе уважение.
АНДРЕЙ. У меня от киоска даже ключей нет.
Дюк помолчал.
ДЮК. Тогда наливай.
Зтм.
Ленка стоит на трамвайной остановке рядом с ледовым городком. Никакого движения трамваев не наблюдается. Тут и там на небе мелькают всполохи фейерверков.
Зтм.
Киоск.
ДЮК. А откуда, думаешь, дедовщина?
АНДРЕЙ. Ну… Я вот читал, что раньше в армии служили три года, а когда стали два, тем, кто уже три оттянул, вроде как обидно, они новый призыв стали гонять, а дальше уже как по эстафете...
ДЮК. Это хуйню ты читал. Если ты такой, блять, книголюб, надо классику читать. Книжку «Тихий Дон» называется, понял? А еще у Куприна есть книжка «Юнкера», знаешь?
АНДРЕЙ. Знаю.
ДЮК. Не перебивай. Так вот, дедовщина в армии была всегда.
АНДРЕЙ. Ну, еще говорят, что стали в армию брать… ну… (кашлянул) уголовников, и они принесли в армию тюремные нравы...
ДЮК. Хуйня, хуйня! А Куприн? А «Тихий Дон»? А в самой-то тюрьме откуда такие нравы? Может, из армии?
Андрей молчит.
ДЮК. Слушай меня очень внимательно. Армия — это большая семья. Командир -- отец, замполит - мать, и солдаты — братство по оружию. Деды — старшие братья: они и учат, и командуют, и подзатыльник отвесить могут; духи — младшие братья, так что приходится терпеть. А в чем разница с настоящей семьей, знаешь?
АНДРЕЙ. Большая очень.
ДЮК. Дурак, я ж тебе не про всю армию! Берем взвод или отделение, человек десять--пятнадцать. Нормальная большая семья, как были раньше. Разница в том, что в армии нет баб. Вместо бабы в армии чмо.
АНДРЕЙ. Ну, не всегда же их ебут...
ДЮК. А баб в семье — всегда? Ты пойми, я ж говорю про большую крестьянскую семью. Отец и мать, да? Вы с братьями. Может, один брат, самый старший, — женатый. Он, может, жену свою и ебет. Что, на взвод не найдется одного чма?
АНДРЕЙ. Найдется.
ДЮК. Вот! Может, он его и ебет! А что, тебе старший брат будет докладывать, ебет он жену или нет? По шее получишь за такой вопрос, и все. А может, и не ебет: может, у него хуй не стоит, или она там беременная? Важно не то, что бабу ебут, а то что ее можно ебать! Чмо тоже можно. Бабу, чтобы не распускалась, надо пиздить, чисто так, для профилактики. Такая же хуйня с чмом.
АНДРЕЙ. Ну, ты крутой!
Выпивают.
Зтм.
Ленка на самой высокой горке ледового городка. Оглядывает окрестности с этой высоты птичьего полета. Ест хот-дог. Под носом у неё мокро. Доела, села на склон горки, толкнулась, поехала. Скромно верещит. Вся в снегу, подкатилась к ногам мужчины с пакетом и небольшой собакой на поводке. Собака понюхала её.
МУЖИК. Здрасьте. Роман.
ЛЕНКА. Здрасьте.
Роман протянул ей руку, поднял. Стряхнул с её плеч снег.
РОМАН. Шампаньского сразу?
Ленка пожала плечами. Роман вынул из пакета бутылку, открывает.
РОМАН. Чё оливье не режешь?
ЛЕНКА. Я на работу еду.
РОМАН. Как у тебя фамилия?
Пауза.
ЛЕНКА. Чё?
РОМАН. Фамилия какая у тебя?
ЛЕНКА. А вам зачем еще?
РОМАН. Знакомиться.
ЛЕНКА. Лена Шабадинова, допустим.
РОМАН. Да ну, на фиг?
ЛЕНКА. А чё такого-то?
Выстрелила пробка, шампанское вырвалось из горлышка, попало на собаку. Та отбежала на безопасное расстояние. Роман слил пену.
РОМАН. Пошли на горку.
Пошел, волоча за собой собаку. Ленка идет следом.
ЛЕНКА. Это не татарская фамилия.
Роман попытался уронить стену из ледяных блоков – та не поддалась. Пошел дальше, поднимается по ледяным ступеням, не обращая внимания на собаку, которой стоит невероятных усилий поспевать за ним.
Ленка следует за ними.
ЛЕНКА. А у вас как фамилия у самого?
Роман в это время поднялся на самый верх и вдруг заорал: «Шабадинова!!!» Ленка аж вздрогнула. А собака рванула в сторону и попала на ледяной склон, где принялась беспомощно сучить лапами, как на беговой дорожке.
РОМАН (повернулся к Ленке, застывшей тремя ступенями ниже, продолжил). С Новым годом, Шабадинова. (Втащил за поводок на площадку собаку. Вынул пластиковые стаканчики, разлил, протянул Ленке.)
Ленка сделала два шага, взяла стаканчик.
ЛЕНКА. А у вас как фамилия?
РОМАН. С Новым годом, Шабадинова. (Чокнулся с ней, произнеся «дзынь», выпил залпом.)
Ленка сделала глоток. Роман достал фляжку, поглотал из неё, потом из бутылки шампанского.
РОМАН. Шабадинова, виски будешь?
ЛЕНКА. Шампанское лучше…
Роман подлил ей до краев, налил себе.
ЛЕНКА. А у меня сестра копчик сломала.
РОМАН. Шабадинова!!! (Собака снова рванула.) Пей. (Выпил, запил из фляжки.)
Ленка кое-как осилила стакан, отставив мизинчик в варежке. Роман пристально смотрит на нее. Закурил.
РОМАН. Где ты работаешь-то, Шабадинова?
ЛЕНКА. На Торфорезов.
РОМАН. Кем ты там работаешь?
Пауза.
ЛЕНКА. Еще не работаю… В киоске, допустим.
РОМАН. Да ну, на фиг?
ЛЕНКА. А чё такого-то?
РОМАН. Поехали.
ЛЕНКА. На Торфорезов?
РОМАН. С горки.
Запустил собаку, как боулинговый шар, по ледяному желобу.
ЛЕНКА. Вы чё?
РОМАН. Шабадинова! Поехали. (Схватил Ленку в охапку, подтащил к краю, толкнул. Сам пристроился сзади.)
Проехали два метра стоя, упали. Роман хохочет. Шампанское из открытой бутылки льется на лед. Остановились возле собаки. Роман схватил её (собаку), тискает, мнет.
РОМАН. Дюдя, Дюдя, Дюдя…
Ленка поднялась на ноги, стряхивает с себя снег. Роман рукой подсек ей ногу.
РОМАН. Боремся, Шабадинова.
Ленка упала прямо на него.
РОМАН. Щас тебя научу. (Провел захват шеи и ног, выгнув Ленку, как арочный мост.)
РОМАН. Удушающий, Шабадинова. Будет больно - стучи.
Ленка попыталась отнять его руку от своей шеи, не смогла. Стучит по снегу. Роман ловко крутанул Ленку и перешел на руку, забросив ноги ей на грудь и лицо.
РОМАН. Болевой на руку, Шабадинова. Стучи, если больно.
Ленка колотит по снегу свободной рукой. Роман выламывает вторую.
РОМАН. Ахилл!
Перешел в ноги, зажал Ленкину ступню под мышкой.
ЛЕНКА. А-а-а. (Долбит по снегу.)
РОМАН. Стучи, Шабадинова.
ЛЕНКА. Я стучу.
РОМАН (отпустил ногу, сел). Где ты стучишь?
ЛЕНКА. Тут. (Показала на снег.)
РОМАН. По мне надо стучать.
ЛЕНКА. Вы не сказали.
РОМАН. Да еп твою мать. Чё как маленькая-то. Ладно, сколько там. (Поглядел на часы.) Сорок минут еще. Пойдем за салютом.
ЛЕНКА. Мне на работу надо.
РОМАН. Шабадинова! (Встал, поднял Ленку, тщательно отряхнул. Закурил.)
РОМАН. Дюдя…
Собака нехотя подошла. Роман поднял пакет.
РОМАН. Шампаньского, Шабадинова?
Ленка пожала плечами. Роман достал бутылку. Открывает.
РОМАН. Хочешь, сигареты об язык тебя тушить научу?
Шампанское рвануло двухметровым фонтаном. И всё в Ленку. Дюдя бросилась или бросился наутек.
Зтм.
Фейерверки разрываются во дворе, где стоит киоск.
Андрей и Дюк в окошке смотрят это представление. Пьяные глаза Дюка очень хорошо отражают огоньки.
ДЮК. Андрей, ты не будешь против, что когда придет твоя сменщица, мы её немного унизим?
АНДРЕЙ (очень тихо и не слышно за грохотом салютов). Думаю, она уже не придет.
ДЮК. Вот и я так же думаю.
Зтм.
19.
Магазин фейерверков. Ленка с собакой на улице. Роман в окне протягивает несколько купюр. Произносит: «На все деньги». Продавщица выдает ему две большие коробки. Роман берет их, выходит.
РОМАН. «Хиросима» пойдет, Шабадинова?
Ленка жмет плечами.
РОМАН. Пошли одну во дворы рванем. Время еще есть.
Идут в ближайшие дворы. Собака упирается.
РОМАН. Ты, Шабадинова, откуда такая взялась?
ЛЕНКА. Какая?
РОМАН. Заводная.
ЛЕНКА. Из Малой Ляли.
РОМАН. Татарстан?
ЛЕНКА. У меня русская фамилия, вообще-то.
РОМАН. Ладно, шучу. Стой тут.
Поставил коробки на землю, одну взял и зашел на детскую площадку. Нагнулся, что-то там возится. Собака занервничала.
РОМАН. Шабадинова, язык болит?
ЛЕНКА. Нет.
РОМАН. Хочешь, по углям научу ходить?
ЛЕНКА (испуганно). Сёдня?
Полыхнул огонек зажигалки. Роман распрямился. Коробка «Хиросимы» стояла у него на голове.
РОМАН. Шабадинова!!! С Новым годом!
ЛЕНА. Его нельзя так делать.
РОМАН. Да ну, на хуй, чё такого?
Пауза.
Прогремел взрыв. Роман рухнул на землю, словно сраженный пулей. Коробка, как юла, закрутилась по детской площадке, выплевывая во все стороны огненные шары. Шары пошли впиваться в стены домов, припаркованные машины (к артиллерийской канонаде примешался еще и визг сигнализаций), двери подъездов, окна квартир и тут же разлетаться на множество более мелких шаров и лететь обратно. Наконец юла повернулась лицом к Ленке и произвела очередь. Ленка, пригнувшись, рванула назад. Собака неслась впереди, натянув поводок, как струну. Один шар пролетел рядом с Ленкиным ухом, ударился о стену и окатил их огненным дождем. Ленка с собакой заметались, но путь был только один. Каким-то чудом они все-таки свернули за угол и ушли с линии огня. Но бежать продолжили. Добежали до магазина фейерверков, укрылись внутри. Меховой Ленкин воротник дымился и имел проплешину. Продавщица вскочила со своего места.
ЛЕНКА. Там «Киросиной» вашей человека убило!
ПРОДАВЩИЦА. Женщина, я вам ничего не продавала.
ЛЕНКА. Не мне. Он купил.
ПРОДАВЩИЦА. Женщина, я никому ничего не продавала. Мы закрыты вообще. Новый год у всех. Выйдите на улицу.
ЛЕНКА. Вы хоть позвоните куда-нибудь.
ПРОДАВЩИЦА. Не буду я никуда звонить. Выйдите. (Вышла из-за прилавка, выталкивает Ленку.)
ПРОДАВЩИЦА. Выйдите, женщина.
ЛЕНКА. Ему ноги оторвало!
ПРОДАВЩИЦА. Ну че ж теперь я сделаю. Выйдите.
Вытолкала Ленку за дверь, заперлась и тут же погасила свет. Ленка сунула руку в карман, вынула раздавленный телефон. Попыталась включить, но тот развалился совсем. Ленка убрала останки обрат