— Что вы хотите сказать?
— Ты должен разорвать свои отношения с Давинией, добиться у Эстеллы прощения и вырастить своего ребенка в настоящей дружной семье.
— Об этом не может быть и речи. Я уже отослал Эстелле все документы на развод... и обещал жениться на Давинии.
— Бога ради, Джеймс! У Эстеллы нет ни пенни! — воскликнула Каролина.
— Мне очень жаль... но, по крайней мере, она может работать. У нее высшее образование в ветеринарии.
— Ты считаешь, что она должна работать и растить ребенка в одиночку?
— Она могла бы... — Джеймс покраснел, подумав, что если бы он тогда знал беременности, то предложил бы Эстелле сделать аборт. У него были друзья-врачи... До его женитьбы на Эстелле они не раз выручали его.
Джеймс поднял глаза и увидел, с какой злобой смотрят на него Каролина и Маркус.
— Мне очень жаль, что у нее тяжелое положение. Но она даже не спросила меня, стоит ли нам заводить ребенка.
— Ну, теперь, когда ты все знаешь, что собираешься делать? — спросил Маркус.
— Мне даже неизвестно, где она сейчас.
— Она в Австралии.
— В Австралии! — он думал, что Эстелла где-то на побережье Англии — в Корнуолле или в Девоне.
— Именно там. Она решила жить в Кенгуру-кроссинг — крошечном городке посреди австралийской равнины. Ты что, хочешь, чтобы твой ребенок родился именно там?
Джеймс был буквально сражен этой новостью. Эстелла как-то упоминала о своем родном отце, который живет где-то в Австралии. Когда он стал ее расспрашивать об этом, она сказала, что знает о нем лишь то, что ее мать была за ним замужем, но совсем недолго, и добавила, что у них нет с ним никакой связи.
— Если честно, то Эстелла не спрашивала моего мнения по поводу ребенка или своего переезда в Австралию. Так что вы вряд ли можете винить меня во всем этом.
— Ты всегда был бесхребетным насекомым, — яростно выпалила Каролина. — Вы с Давинией стоите друг друга.
Маркус разочарованно вздохнул. Каролина обещала ему, что их визит к Джеймсу будет продуктивным. Они хотели заставить Джеймса выполнить свои обязанности, но Каролина не смогла сдержать своего гнева.
— Послушай, Джеймс. Настало время поступить так, как подобает настоящему мужчине. Ты не можешь бросить Эстеллу в такое трудное для нее время, и обязан поступить честно и привезти ее обратно в Англию, где бы смог за ней ухаживать.
Джеймсу показалось, что все его мечты рассыпаются в прах, и почувствовал злость и возмущение. Он только-только стал наслаждаться приятной жизнью с Давинией. И, уж конечно, не собирался снимать дом, который не мог себе позволить, или становиться отцом ребенку, которого совсем не хотел.
— Я не буду этого делать, Маркус, так как обещал Давинии жениться на ней.
— Получается, деньги значат для тебя больше, чем твоя жена и ребенок, — проговорила Каролина, не веря своим ушам.
Джеймс опустил голову.
— Эстелла скоро станет моей бывшей женой...
— А твой сын... или дочь? Разве тебе все равно, в каких условиях вырастет твой ребенок?
Джеймс бесцеремонно отвернулся.
Каролина со злостью смотрела на его спину. Она еще никогда не встречала такого эгоиста.
— Мне совершенно ясно, что Эстелле и ее ребенку будет намного лучше без тебя, — сказала она.
Спотыкаясь из-за хлынувших у нее из глаз слез, Каролина вышла из комнаты.
Вставая, Маркус проговорил:
— Ты меня горько разочаровал, Джеймс.
Закрыв дверь за Каролиной и Маркусом, Джеймс вздохнул с облегчением. Он надеялся, что больше никогда их не увидит. Повернувшись, Джеймс вздрогнул от неожиданности. В коридоре стояла Давиния, и у нее был странный и какой-то одержимый взгляд. Он также обратил внимание, как ужасен был ее вид. Волосы не причесаны, а кожа землистого оттенка. Ему впервые пришло в голову, что она выглядит именно на свои годы.
— Зачем ты встала, дорогая? — спросил Джеймс. Он надеялся, что Давиния не слышала разговора о ребенке.
— У моих дяди и тети очень низкое мнение о тебе, — отрезала она.
— А ты ожидала, что они поздравят меня с нашей будущей свадьбой?
— Ну, я не ожидала услышать, что твоя жена ждет ребенка.
Джеймс заметил, с какой злостью проговорила это Давиния, и его сердце отчаянно забилось.
— Скоро она станет бывшей женой... Я, между прочим, тоже ничего не знал о ребенке, — сказал он, входя и гостиную, где по-прежнему пахло духами Каролины.
Давиния проследовала за ним, чувствуя раздражение по поводу того, как по-хозяйски он ведет себя в ее доме. Ей не нравилось, когда к ней относились как к должному.
— Что собираешься делать с ребенком?
— Ничего.
— Ты не можешь оставить его в Австралии. Ты же слышал, что сказала тетя Каролина. Это ужасное место.
— Я начинаю новую жизнь с тобой, дорогая. Уверен, ты не захочешь, чтобы меня что-то связывало с прошлым.
— Сразу видно еще одного любителя поживиться за чужой счет, Джеймс.
Его глаза расширились.
— Давиния, это очень грубо с твоей стороны! Я люблю тебя.
— Ты любишь мои деньги, так же как я любила деньги Джеффри, Сесила и Уорвика. Но сейчас, Джеймс, нам придется постараться, и тогда мы сможем получить еще больший приз.
Джеймс был удивлен, увидев Давинию в ее истинном свете, без напускного очарования и такта.
— Что ты хочешь сказать?
— Мой отчим, Джайлс, очень болен. Печень. И жить ему осталось не больше пары лет. А у него нет наследника. Ты что, не понимаешь, Джеймс? Я хочу ребенка, а Джайлс хочет наследника. У него никогда не было сына, но внук, даже если это сын падчерицы, тоже подойдет.
Джеймс не мог себе представить шикарной жизни, о которой всегда мечтал, если у него на руках будет какой-то ребенок.
— Что ты такое говоришь?
— Потребуй отдать тебе твоего ребенка. И мы его вырастим.
Джеймс был в шоке.
— Ты же не хочешь сказать, что я должен отправиться в Австралию... и отобрать ребенка у Эстеллы?
— Именно этого я жду от тебя. И, кстати, ты сделаешь своему ребенку большое одолжение, если то, что говорит тетя Каролина, правда.
— И зачем, по-твоему, мне ребенок? — выпалил Джеймс, не подумав.
На самом деле он даже вздохнул с облегчением, узнав, что Давиния больше не сможет иметь детей.
— Я хочу ребенка и еще хочу прибрать к рукам состояние Фардингуорта до того, как Джайлс составит завещание, по которому все его деньги до последнего пенни отойдут какому-то сиротскому дому, покровителем которого он сейчас является. Если ты не поедешь в Австралию и не привезешь этого ребенка, я не выйду за тебя, Джеймс, и ты не получишь ни гроша из моих денег.
Джеймса совершенно шокировали ее грубая расчетливость и цинизм. Рядом с ней он почувствовал себя дилетантом.
— А что если... если это будет девочка?
— Мне наплевать, лишь бы была возможность воспитать ребенка. Джайлс хорошо позаботится о ней, особенно если она будет любить своего дедушку. А мы, как ее опекуны, тоже будем неплохо жить.
Глаза Давинии буквально светились хитростью. Неожиданно она расплакалась, как делала каждый день с тех пор, как потеряла своего ребенка. Резкие смены ее настроения совершенно сбивали Джеймса с толку.
— Я хочу ребенка, Джеймс, — рыдала она. — Если я не могу иметь своего собственного, то у меня будет твой.
Он обнял ее.
— Ну, ну же, дорогая, — успокаивал ее Джеймс, думая о том, насколько сложной стала вдруг его жизнь и как это получилось.
Глава 17
Услышав шелест полосок бумаги для ловли мух, Филлис оторвалась от своего занятия — сортировки полученных товаров — и, подняв голову, улыбнулась.
— Эстелла! Рада вас видеть!
— Здравствуйте, Филлис! — ответила Эстелла, все еще удивляясь про себя желанию Филлис с ней подружиться.
— Осторожнее, не споткнитесь! Нам этим утром завезли товар, и мы его еще не разобрали.
Эстелла осторожно пробралась между ящиками, мешками, фермерскими инструментами, рулонами материи и стопками скатертей и постельного белья.
— Я буквально на минутку, Филлис. А Марти здесь? Мне нужно поговорить с ним по поводу Звездочета.
— Да, папа где-то тут, — встав на цыпочки, Филлис посмотрела в сторону полок у задней стены магазина. — Ты там, пап? — позвала она.
— Угу, здесь, — голова Марти появилась из-за одной из полок, где он взвешивал рис, муку и сахар, а потом раскладывал их по местам. — Добрый день, Эстелла.
Марти бросил взгляд на свои часы и удивился, что уже два часа. Он был так занят, что даже забыл пообедать, и, очевидно, Филлис тоже не заметила, как пролетело время. Так бывало всегда, когда они получали большую партию товаров.
Когда Марти вышел в проход, Эстелле показалось, что в его глазах мелькнула искорка беспокойства, будто он ждал от нее плохих новостей.
— Я просто хотела сказать вам, что собираюсь сегодня ближе к вечеру перевести Звездочета в свою конюшню. Уже пора, Марти...
Казалось, эти слова поразили его. Он явно не был готов к переводу Звездочета, хотя Эстелла уже давно говорила ему о своем намерении.
— А это действительно так необходимо, Эстелла? Он и здесь стал себя чувствовать намного лучше.
— Знаю, но я бы хотела начать выводить его по ровной земле, чтобы он стал чувствовать себя еще увереннее. Конь по-прежнему не хочет спускаться вниз по склону в вашем дворе, пока я не веду его сама, хотя и знает, что боли уже больше не будет. Он ведет себя так лишь по привычке, но это все равно мешает его полному выздоровлению, — ей не хотелось говорить, что и страхи самого Марти действуют на Звездочета и не позволяют коню поверить в свои силы.
Видя, что Марти не отвечает и даже, кажется, собирается воспротивиться этой затее, в разговор вмешалась Филлис.
— Папа, Эстелле лучше знать, что сейчас нужно Звездочету, — сказала она настойчивым голосом.
Марти бросил на нее взгляд, по которому было ясно видно, что он недоволен ее вмешательством.
— Вы можете приходить ко мне каждый день, Марти, — добавила Эстелла. — На самом деле это будет очень даже хорошо для Звездочета.
«Если только его визиты будут недолгими и он не будет вмешиваться в процесс лечения», — подумала она про себя.
— Вы так думаете?
Очевидно, эти перемены беспокоили Марти. Эстелла была больше чем когда-либо уверена, что потеря жены повлияла на то, как Марти относится к болезни Звездочета.
— Он очень к вам привязан, а мы же не можем позволить ему считать себя брошенным.
Марти кивнул, но продолжал смотреть в пол.
— Я принесу вам его корм.
— Спасибо. Вы мне очень поможете.
Не глядя на нее, Марти повернулся и ушел к своим полкам и весам.
Его унылое настроение разбило сердце Эстеллы. Ей захотелось сказать ему что-то ободряющее, заставить его поверить, что все будет в порядке.
— А вы не хотите выводить его после того, как я буду чистить и массировать?
— Нет, — отрезал Марти, и его лицо исказила паника. — У меня... много дел в магазине.
Эстелла не понимала его. Казалось, он страшно не хотел расставаться с конем, но в то же время не мог с ним работать.
— У вас усталый вид, Эстелла, — сказала Филлис. — Вы плохо спали?
— Да... у меня была плохая ночь, — Эстелле показалось, что Филлис как-то странно посмотрела на нее, будто что-то подозревала. — Я только что немножко отдохнула... но все равно чувствую себя сонной. Это все из-за жары.
— Не перегружайте себя, пока не адаптируетесь к нашему климату, — сказала Филлис и улыбнулась так по-доброму, что Эстелла подумала, что зря относится к ней с таким недоверием. — К этой жаре не просто привыкнуть.
Эстелла слабо улыбнулась.
— Хорошо, буду об этом помнить.
Готовя Звездочета к переводу в свою конюшню, Эстелла два часа чистила и массировала коня. Его общее состояние улучшилось, но все равно требовалось время, прежде чем он смог бы участвовать в скачках. На следующие две недели Эстелла запланировала обширную программу лечения и много тяжелой работы с конем.
Работая со Звездочетом, Эстелла чувствовала себя совершенно вымотанной, поэтому старалась почаще отдыхать. Ради своего ребенка она была полна решимости не перенапрягаться. Дэн предупредил ее, что если схватки начнутся снова, лекарство Кайли может ей уже не помочь. Эстелла знала, что должна носить ребенка полный срок, тогда у него будет шанс родиться здоровым.
Наконец она сделала все что нужно.
— Ну, приятель. Готов к переезду?
Звездочет толкнул ее своим носом, и она рассмеялась. Казалось, чем лучше он себя чувствовал, тем больше в нем просыпался его привычный характер, который, надо сказать, был довольно озорным. Накануне вечером он снял с нее шляпу и бросил ее на землю, а частенько развлекался тем, что хватал свои щетки и забрасывал их за забор.
Прикрепив повод к недоуздку Звездочета, Эстелла открыла калитку двора и вывела его наружу.
— Ну, приятель, пошли, — сказала она, ласково поглаживая его по носу. — Некоторое время ты будешь жить у меня.
Конь стал прядать ушами и оглядываться. Он почти год не выходил из своего двора, поэтому Эстелла понимала его настороженность.
— Готов? — спросила она, пытаясь вести его дальше. На какое-то мгновение он, казалось, заколебался. — Все будет хорошо, — прошептала Эстелла. — Ты на пути к выздоровлению, и все это время я буду рядом с тобой.
Когда Эстелла вывела Звездочета на центральную улицу, которая была пустынной и жутковато тихой, она постаралась представить себе толпы ревущих болельщиков и мчащихся по ипподрому лошадей, поднимающих облака пыли в своем порыве первым прийти к финишу. Эстелла посмотрела на Звездочета, шедшего рядом с ней, понурив голову и отмахиваясь хвостом от мух. Было почти невозможно представить его лидирующим в скачках — сильным и гордым — героем Кенгуру-кроссинг. И хотя она не видела коня в расцвете сил, его болезнь привела к тому, что он потерял расположение горожан, и это было очень грустно.
Солнечные лучи жгли Эстеллу и Звездочета, когда они шли по улице. Единственным звуком, нарушавшим тишину, был топот его копыт в пыли и не смолкавшее гудение назойливых мух. Подняв глаза, Эстелла заметила, как из бара вышли Чарли и несколько его посетителей. Оглянувшись через плечо, она увидела на крыльце магазина Филлис и в дверях Марти. Марджори и Фрэнсис Уайтмен стояли на веранде почты, впереди из больницы вышли Бетти и Кев, за ними появилась и Кайли, которая приветственно помахала ей рукой. Эстелла нерешительно ответила, буквально всем телом ощутив оценивающие взгляды мужчин, стоявших у бара. Из них только Чарли ей улыбался. На лицах остальных было написано лишь голое любопытство, из-за чего Эстелла почувствовала себя почти такой же больной, как Звездочет. Ей показалось, что она увидела намек на сочувствие на лицах двух-трех человек, но, скорее всего, ей просто хотелось так думать. Большинство смотрело на нее с нескрываемым скептицизмом и враждебностью. Эстелла очень гордилась своими успехами в лечении Звездочета, но прекрасно понимала, что, к сожалению, он по-прежнему больше походил на тень того знаменитого коня, который три года подряд выигрывал скачки в Кенгуру-кроссинг.
— Мы им покажем, — прошептала она. — Через пару недель ты снова станешь выглядеть как настоящий чемпион.
Эстелла высоко подняла голову, полная решимости довести лечение Звездочета до конца. Марти, Чарли и Мерфи соглашались с тем, что она уже достигла буквально чуда, но никто из них не верил в то, что конь сможет снова выигрывать на скачках. Эстелла мечтала, чтобы Звездочет вернул себе звание чемпиона, потому что понимала, как много это значит для Марти. Но в глубине души она хотела этого и для себя. Она должна была доказать всем жителям Кенгуру-кроссинг, что достойна заменить Росса Купера, отца, которого никогда не видела. Но, по большей части, ей нужно было доказать это самой себе.
Ипподром находился на юго-восточной окраине городка. Он представлял собой глинистую котловину, тянувшуюся вдоль песчаных дюн. Эстелла вообразила, как Звездочет сейчас слышит крики болельщиков, называющих его имя, и бурные аплодисменты в тот момент, когда он пересекает финишную черту. Ей стало интересно, понимает ли он, что в ее честолюбивые замыслы относительно него входит его победа на скачках. Когда они повернулись, чтобы продолжить свой путь, Эстелла улыбнулась Звездочету:
— А ведь ты это знаешь, приятель, так ведь?
Следующие три недели пролетели незаметно. Каждое утро Эстелла вставала вместе с солнцем. После того как Марти кормил Звездочета и тут же торопливо уходил прочь, она чистила и массировала коня. Если Мэй никуда не уходила, то каждое утро наблюдала за работой Эстеллы, а Бинни иногда помогала чистить его кормушки и убирать двор. Во время этих занятий с конем они все очень подружились. Эстелла обучала Мэй английскому, а Мэй и Бинни учили ее некоторым словам аборигенов, часто умирая со смеху над ее произношением.
Эстелла часто отправлялась на длительные прогулки с Мэй и Бинни, иногда беря с собой Звездочета. «Наш динго», как стала называть его Эстелла, обычно сопровождал их. Мэй называла его «папа-мумо», что, по словам Чарли, значило «дьявол-динго». Мэй привыкла к нему, чувствуя себя в безопасности благодаря своему тотему, который никогда не выпускала из виду. Эстелла начала подкармливать динго, и тот стал держаться ближе к дому. Сначала Звездочет выгонял его со своего двора, но однажды вечером любопытство взяло верх у обоих, и Эстелла стала свидетелем того, как животные обнюхивали друг друга. Звездочет фыркнул, и динго отпрыгнул назад, но это превратилось в игру. После этого они, кажется, стали относиться друг к другу совсем спокойно. Эстелла даже видела, как динго лежал в тени стойла Звездочета, а конь, как ни в чем не бывало, стоял рядом.
Однажды утром, выйдя во двор, Эстелла увидела Марти рядом со стойлом Звездочета. Ее удивило, что он, как обычно, не ушел поспешно домой. Она встревожилась, подумав, не случилось ли что, но потом заметила на его лице выражение изумления и даже восхищения, и успокоилась.
— Он хорошо выглядит, не правда ли? — сказала Эстелла, раскладывая щетки и скребки Звездочета, гнедая шкура которого блестела на солнце и светилась здоровьем. Эстелла почти не ожидала, что Марти с ней согласится, так как, что бы она ни говорила раньше, он, казалось, был не в состоянии принять тот факт, что Звездочет выздоравливает. Но, к ее удивлению, он кивнул.
— Он выглядит совсем как раньше, — сказал Марти, будто впервые остановился у стойла коня и заметил перемены к лучшему. — Вы добились чудесных результатов, Эстелла.
Она улыбнулась от радости.
— Спасибо, Марти. Вы и не представляете себе, как много значат для меня эти ваши слова.
— Вы их заслужили.
— Звездочет готов к тренировкам, — сказала Эстелла, внимательно наблюдая за реакцией Марти.
Через неделю после перевода коня в свою конюшню и с нерешительного согласия Дэна Эстелла начала тренировать Звездочета под седлом. Марти ежедневно кормил его по утрам, но потом уходил и не появлялся до следующего раза. Поэтому после чистки и массажа Эстелла седлала Звездочета и выезжала на нем за город так, чтобы ее никто не видел. Сначала она ездила на нем только шагом, но постепенно стала увеличивать скорость.
После ежедневного массажа и регулярных прогулок и упражнений его мускулы стали сильными и упругими. Кроме того, Эстелле хотелось передать Марти роль тренера Звездочета, потому что она боялась за своего ребенка.
— Если вы собираетесь заявлять его для участия в скачках, то пора начинать серьезные тренировки. Он уже в достаточно хорошем состоянии для этого.
Марти не отвечал. Он, казалось, о чем-то глубоко задумался.
— Если вы не хотите, чтобы он участвовал в скачках этого года, то ничего страшного, Марти. Я тут поняла, что, в конце концов, дело не в скачках. Это было моей целью, чем-то таким, к чему можно было стремиться. Но если говорить начистоту, то мне просто хотелось произвести впечатление на жителей Кенгуру-кроссинг, показать, что я могу взять больную лошадь и снова сделать ее чемпионом. Это было неправильно, и мне стыдно признаваться в этом... но с моей стороны это было лишь тщеславием. Настоящее удовлетворение я получаю от того, что Звездочет выздоровел и снова счастлив... И уверена, что вы чувствуете то же самое.
— Я вам с самого начала сказал, что мне будет достаточно, если он просто поправится.
— Я помню.
Марти посмотрел на нее.
— Честно говоря, Эстелла, мне не верилось, что у вас что-то получится. Это разбивало мне сердце... но я сомневался, что конь вообще поправится, — он бросил взгляд на Звездочета, и в его глазах мелькнула боль. — Знаю, я сам был одной из причин его болезни. И теперь мне очень стыдно за это... Вы должны понять, что я бы не выдержал, если бы после Мертл потерял еще и Звездочета. И так боялся, что мне придется его усыпить... Очень плохо, что я ничего не делал, чтобы помочь ему, но я боялся еще больше навредить и совсем потерять его.
— Мне все понятно, Марти. Но теперь Звездочет снова здоров, и это самое главное.
— Как жаль, что Мертл этого уже не увидит.
Эстелла взяла его за руку.
— А может быть, она прямо сейчас радуется там вместе с нами.
Марти печально улыбнулся и ответил на ее рукопожатие.
— Надеюсь, что так и есть.
Чувствуя, как Марти дрожит, Эстелла понимала, что он задыхается от волнения.
— Знаете, — воскликнул вдруг Марти, просветлев. — Звездочет выглядит так, будто способен выиграть общенациональные скачки, так почему бы не заявить его на скачки в Кенгуру-кроссинг?
Эстеллу удивила и немного обеспокоила такая реакция Марти.
— Конечно, все возможно, но он, Марти, стал старше, а на пастбищах наверняка найдутся отличные лошади...
— Что вы хотите сказать, Эстелла?
— Я просто не хочу, чтобы у вас были чересчур большие надежды. Скачки — довольно непредсказуемая игра.
— Откуда вдруг такое неверие?
— Это не неверие, Марти. Я не сомневаюсь, что Звездочет сможет отлично выступить на скачках, но если не сможет... то вы будете разочарованы.
— Звездочет обязательно победит, Эстелла, — сказал Марти с уверенностью в голосе. — И он всегда шел первым. Не было ни одной лошади в округе, которая могла бы его догнать, — он посмотрел на своего коня, и его лицо озарило восхищение. — А какой это будет праздник для всего города!
Тревоги Эстеллы возросли еще больше. Одно дело, если Звездочет разочарует Марти... но вот весь город...
— Что вы хотите сказать?
— Все в нашем городе поставят на него. Кроме того, в этом году он вряд ли будет считаться фаворитом, а это значит, что мы выиграем больше денег, — он потер руки, будто предвкушая выигрыш.
У Эстеллы упало сердце..
— Вы хотите сказать... что в городе будут букмекеры?
— Полно, будьте уверены! Так что постарайтесь побольше накопить, чтобы все поставить на нашего приятеля.
— Марти, думаю, не очень мудро так обнадеживать всех жителей Кенгуру-кроссинг. Давайте подождем и посмотрим, как будут проходить тренировки Звездочета...
— Я начинаю уже завтра, — сказал он возбужденно. — Увидимся на рассвете.
Марти поспешил в свой магазин, а Эстелла обратила внимание на то, как изменилась его походка: она стала пружинистой и энергичной. В душе Эстелла проклинала свой глупый оптимизм и наивность. Это ее вина, что Марти твердо уверился в победе Звездочета. Сколько раз она говорила ему, что вернет коню его прежнюю форму победителя. А теперь оказывается, что Звездочет должен не просто участвовать в скачках, но и победить. Причем весь город будет ждать от него только победы.
Доктор Дэн навещал Эстеллу каждый день. Он был очень рад, что у нее больше нет проблем с протеканием беременности, но оба понимали, что его визиты вызывают домысли и пересуды в городе.
— Разве можно обойтись без сплетен в таком маленьком городе? — сказал он Эстелле, когда та сообщила ему о непрекращающихся намеках по поводу их отношений. В глубине души Дэн понимал, что Эстелла нравится ему все больше и больше. Но он не только чувствовал себя недостойным ее, но и видел, что она не готова к каким-либо отношениям с мужчиной, кроме деловых.
— Вы продолжаете слишком много работать, — сказал он ей. — Но, по крайней мере, стали хорошо питаться, — Дэн заметил, что Эстелла немного прибавила в весе.
— Я очень рада успехам в лечении Звездочета, — сказала она. — И у меня был еще один клиент, а это отличный знак. Вчера меня вызывали, чтобы помочь с родами целого выводка щенят.
— Я слышал.
Эстелла шутливо закатила глаза.
— И почему меня это не удивляет?
— Рожала сука Уолли и Конни, да?
— Да, бедняжка родила целых тринадцать штук. Родив шестерых, она так измучилась, что не могла уже продолжать сама. Поэтому Конни и позвала меня. Она ужасно переживала и боялась, что Шиба умрет. И вообще-то она была права, что так беспокоилась за свою собаку. Один из щенков застрял в родовом канале, так что если бы я не сделала кесарево сечение, то собака бы погибла.
Для этого Эстелла попросила перенести Шибу к себе в операционную, где, страшно нервничая, провела свою первую операцию.
К счастью, все прошло гладко.
— Даже не представляю себе, что Уолли и Конни будут делать со всеми этим щенками. Им будет очень нелегко пристроить их всех, — сказала Эстелла.
— Ну, об этом даже не беспокойтесь. Сейчас Шиба — их домашняя любимица, но когда у них было свое пастбище, она была лучшей рабочей собакой в округе. Шиба — чистокровная австралийская овчарка, поэтому из ее щенков выйдут прекрасные пастухи. Уэгз без проблем продаст всех владельцам пастбищ и неплохо на этом заработает.
Эстелла вдруг перестала чувствовать себя виноватой за то, что приняла от Конни небольшой подарок, который та, не желая ничего слушать, вручила ей вчера. А вину она чувствовала потому, что знала, в какую сумму обойдется прокормить всех этих щенят до тех пор, когда их можно будет продать.
— Все только и говорят что о Звездочете, — сказал Дэн, выйдя через заднюю дверь во двор и глядя на коня.
— Уверена, если он не победит на скачках, они выкинут меня из города.
Дэн рассмеялся.
— Для них все эти разговоры и пересуды — отличный повод отвлечься и хоть на время перестать переживать по поводу засухи.
Эстелла об этом и не подумала. Она считала довольно нездоровым их интерес к коню. Каждое утро на рассвете на ипподроме собирались почти все жители города, чтобы понаблюдать, как Марти тренирует Звездочета. Причем большинство приходило, вооружившись секундомерами и записными книжками. И, надо сказать, Звездочетом стали интересоваться не только горожане. Чарли рассказал ей, что радиоканалы буквально забиты пересудами по поводу грандиозного возвращения Звездочета на скачки — об этом судачили фермеры в радиусе сотен миль от Кенгуру-кроссинг. Чтобы только посмотреть на него, в город специально приезжали рабочие пастбищ, стригали и скотоводы, часто вместе со своими семьями. Чарли добавил, что ему звонили с одной из радиостанций в Виктории, чтобы узнать подробности. Что касается Эстеллы, то для нее предстоящие скачки все больше походили на тяжелое бремя. Ей хотелось, чтобы все поскорее закончилось, поскольку ожидание стало действовать ей на нервы.
— Вы выглядите уставшим, Дэн, — сказала Эстелла. — Много работы?
— Да, за последние пару недель у меня было много больных, — ему не нужно было добавлять, что большинство их них были аборигенами, потому что девяносто процентов пациентов больницы были из проходивших через город племен.
— А у аборигенов есть какие-то свои, особенные заболевания?
— У них часто встречается трахома — распространенная форма конъюнктивита. И еще они часто страдают от расстройства пищеварения, потому что едят прокисшие фрукты или протухшее мясо. С зубами у них в основном все в порядке, но из-за того, что они едят грубую твердую пищу, у некоторых зубы стираются буквально до нервов. Среди других часто встречаемых заболеваний — диабет, проблемы с сердцем, ушные инфекции и сифилис. На этой неделе у меня было пятеро пациентов с ожогами. По ночам они спят рядом с костром и иногда во сне ворочаются и попадают в огонь, нередко из костра вылетают искры или угли... И еще они часто страдают от головных болей, обычно из-за солнечных ударов или определенных видов пищи. Но не буду отрицать, что часто виной тому становится алкоголь.
— Я так беспокоюсь за Мэй, когда она пьет, хотя в последнее время делает это все реже. Почти каждый вечер мы ходим с ней на прогулки. Это занимает ее свободное время. Она показывает мне разные растения и объясняет их пользу с точки зрения медицины. А мне все это очень интересно!
— У аборигенов есть средства от всех болезней, но они часто приходят ко мне в больницу, начинают курс лечения, а потом, так его и не закончив, опять отправляются бродить по равнине.
— Понимаю, как вас это расстраивает. Я заметила, что вместе с ними постоянно ходят очень изнуренные собаки, и у некоторых вид совсем нездоровый. У пары из них я видела серьезные раны, наверное, от драк между ними из-за еды. Ну, а блохи с них буквально сыплются. Я пыталась объяснить им, что животным нужен больший уход, но они совершенно не обращают на меня внимания или смотрят так, будто я говорю по-китайски.
— Этим собакам приходится в буквальном смысле выживать, и питаются они лишь теми объедками, какие могут найти у костров, поэтому такие худые. Но их состояние аборигенов не волнует. Не расстраивайтесь по этому поводу, Эстелла. Я, например, делаю для аборигенов все возможное и стараюсь не волноваться по поводу того, что сделать не могу. И советую вам поступать так же, если вы не хотите лишиться рассудка.