Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 17 глава




— Чарли, ты же знаешь, какое бремя мне приходится нести последнее время. Ты не подумал, что все это только усугубит мое положение?

— Эстелла, сколько раз тебе говорить, что ты беспокоишься по пустякам? Все будет хорошо!

— Тебе легко говорить... Но почему-то мне кажется, что предсказатель из тебя не очень надежный.

— Только подумай, как обрадуются горожане, когда узнают, что ты смогла доставить корм для их скота.

Эстелла бросила на него недовольный взгляд. Она понимала, что он просто старается ей помочь, старается, чтобы местные жители ее признали. Но ей казалось, что делает он это совсем неправильно.

— Это же была твоя идея, — настаивал он.

Эстелла подумала, что жестоко преждевременно обнадеживать владельцев пастбищ. Ведь всегда что-то может пойти не так. И, кроме того, она сама будет выглядеть как последняя дура.

— А вдруг все сорвется? Ты об этом подумал?

— Ничего не сорвется!

— Конечно, хорошо, что этим заинтересовалась радиостанция... Но чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, какой гигантский труд — все это организовать. И мне кажется, что мы не сможем все сделать вовремя... не успеем спасти скот. Вот если бы мы начали несколько месяцев или хотя бы недель назад...

— Я уже позвонил Микки Рурку и разузнал, что афганцы готовы предоставить около шестидесяти верблюдов, чтобы перевезти корм от Марри до Кенгуру-кроссинг. А если понадобится, то они смогут задействовать и сотню. Микки поговорил с Хашамом Баширом, лидером афганской общины, и тот сказал, что они с удовольствием займутся этим, если только мы разрешим им устроить в день скачек гонки на верблюдах, — голубые глаза Чарли так и светились от возбуждения. — Конечно, я дал согласие. Гонки на верблюдах лишь придадут остроты и веселья, а народ в буше готов делать ставки на что угодно.

Глаза Эстеллы расширились. Она даже боялась поверить в то, что Чарли, собственно, все уже организовал.

— Я же говорил тебе, Эстелла, что все получится. Нужно просто верить.

— А мой... мой отец тоже был таким... неисправимым оптимистом, как и ты?

— Если честно, то он всегда восхищался моей способностью смотреть на жизнь бодро и весело.

— Другими словами, у него на мир был более реалистичный взгляд, чем у меня.

 

В тот вечер Эстелла, зайдя в гостиницу, нашла Чарли таким взволнованным, каким еще никогда не видела.

Он отвел ее в сторону.

— Эстелла, мне только что звонил Джон Фитцсиммонс.

— Кто?

— Редактор «Пять Эй-Ди».

— Ох...

— Он сказал, что на их передачи с просьбой о помощи откликнулось просто огромное количество человек. Им звонят фермеры со всего юго-востока до самого хребта Флиндерс.

— Правда?

— И радиостанции даже пришлось нанять еще одну телефонистку, чтобы справиться со всеми поступающими звонками. Он уже разговаривал с руководством Национальной железной дороги, и те тоже обещали помочь. Чтобы перевезти корм, они прицепят несколько товарных вагонов к «Афганскому экспрессу».

У Эстеллы даже перехватило дыхание. Она не могла поверить, что ее идея начала воплощаться в жизнь.

— Это просто невероятно!

— Судя по всему, фермеры на юго-востоке уже начали подвозить корм на железнодорожные склады в Аделаиде, а те, кто живет у хребта Флиндерс, везут его в Порт-Огаста, где погрузят на поезд, когда тот пойдет в Марри. Мерфи предложил слетать в Марри, чтобы лично координировать все оттуда.

— Как мило с его стороны.

— Я уже связался по радио с Хэтти, и она сказала, что приготовит в «Манджеранни» еду для погонщиков и воду для верблюдов. Так что у нас все уже готово.

Глаза Эстеллы наполнились слезами радости.

— И когда корм прибудет сюда?

— На то, чтобы доставить его из Марри, уйдет около недели. Так что, если все пойдет хорошо, корм прибудет сюда через день или два после скачек. Джон Фитцсиммонс лично приезжает сюда, чтобы вести радиопередачу. Он собирается дождаться прибытия каравана с кормом и взять интервью у владельцев пастбищ, чтобы первым услышать их реакцию на щедрость фермеров с юго-востока.

— Какие чудесные новости, Чарли! — воскликнула Эстелла, думая об Энни и многих других женщинах на фермах, попавших в такое же тяжелое положение из-за засухи. — Надеюсь, мы спасем от голода много скота.

— Можно объявить об этом на танцах.

Эстелла встревожилась.

— А нельзя сделать все без шума?

Чарли рассмеялся.

— Нельзя упускать возможность посмотреть на лица фермеров, когда они услышат, что ты для них сделала.

— Я совсем не хочу, чтобы меня за это благодарили. Тем более что это ты все организовал.

— Но это же была твоя идея. Не забыла?

— Мне и без того не нравится, что на меня стали смотреть как на героиню только за то, что удалось вылечить Звездочета... Я просто хотела помочь таким людям, как Энни и Тедди.

— Наша скромная героиня, — рассмеялся Чарли. — Журналисты с радио будут от этого в восторге.

Эстелла снова застонала, а Чарли добавил:

— Ох, совсем забыл, сюда приедут и газетчики.

Все жители Кенгуру-кроссинг с нетерпением ждали заветного дня.

 

КНИГА ВТОРАЯ

Глава 19

Накануне скачек Кенгуру-кроссинг совершенно преобразился. Здесь собралось множество людей, и гости все прибывали. На главной улице, как грибы после дождя, выросли стойла для лошадей, которые заняли участники будущих состязаний в семи видах. Чарли рассказал Эстелле, что день скачек, как правило, завершается соревнованиями по бегу, которые устраивают сами зрители. И, судя по всему, это очень забавное зрелище, поскольку все бегуны обычно довольно пьяны. Но как Эстелла ни старалась, она не смогла проникнуться веселым духом предстоящего праздника.

В гостинице Чарли было шесть номеров, которые он сдал «по премиальной цене», как только в округе разнеслась весть о возвращении Звездочета на скаковую дорожку. Остальные зрители расставили свои палатки «в пригороде», а то и просто расположились на земле, постелив одеяла. Палатки были всех размеров и видов, и в них в основном ночевали семьи с детьми; рабочие же пастбищ, стригали и скотоводы предпочитали спать прямо под звездами рядом со своим лошадьми или повозками и автомобилями. Наплыв гостей привел к перегрузке городских коммунальных удобств, и туалетный блок гостиницы был отведен только для женщин и детей; для мужчин пришлось просто выкопать яму за городом. Чтобы справиться с приготовлением еды для такого количества посетителей, Чарли нанял четырех женщин: Марджори Уайтмен, Конни Джи и еще двух сестер с пастбища Уилга.

 

Выйдя утром на задний двор, Эстелла обнаружила, как какие-то дети наполняют из ее резервуара с водой свои ведра и канистры.

— Эй! Вы могли бы сначала попросить разрешения... — крикнула она им, и те бросились бежать, даже не закрыв кран.

Перекрыв воду, Эстелла услышала за спиной голос Марти:

— Вам придется просто снять кран... По-другому их не остановить.

— Ну, это будет... довольно жестоко, — ответила она, оглянувшись.

— Иначе вы останетесь без воды, — сказал он, осматривая одно из копыт Звездочета.

Все то время, что Звездочет жил у Эстеллы, Марти каждое утро приносил для него воду, и она была ему очень благодарна за это. И сейчас Эстелла понимала, что Марти прав. Ее постоянно беспокоила мысль, что в резервуаре закончится вода, а в небе по-прежнему не было ни единого облачка.

— И не надо чувствовать себя виноватой за то, что не делитесь с другими своими крохами воды. В город приехала водовозка, и каждый может купить столько воды, сколько нужно.

Эстелла почувствовала облегчение, ведь ей казалось, что она ведет себя как скряга. Эстелле неприятно было думать о том, что дети могли мучиться от жажды, но, с другой стороны, у нее совсем не было денег на покупку воды. Подойдя к стойлу, она стала наблюдать, как Марти чистит Звездочета. Эстелла заметила, что Марти уже успел покормить Звездочета и провести с ним тренировку, поэтому конь выглядел спокойным и даже умиротворенным, чего нельзя было сказать о самом Марти. Наблюдая за энергичными нервными движениями щеток в его руках, Эстелла была уверена, что Марти пытался снять беспокойное возбуждение.

— Вы нервничаете по поводу скачек? — спросила она.

Остановившись на секунду, он посмотрел на нее.

— У меня столько... энергии, что я не знаю, что с ней делать, — ответил Марти и снова принялся чистить коня. — Прошлую ночь я почти не спал, поэтому в половине пятого был уже здесь и устроил Звездочету легкую разминку. И завтра приду в это же время.

Марти не добавил, что ему очень понравилось заниматься с конем раньше обычного. На ипподроме не было ни души, дорожку освещал лунный свет, и в лицо ему дул прохладный ветерок, а не жгучий дневной ветер. Марти закончил тренировку как раз в тот момент, когда солнце начало постепенно окрашивать темное небо в розовые тона и другие участники будущих соревнований только-только начали появляться на ипподроме.

— Звездочет — очень восприимчивый конь. Поэтому я уверен, что он прекрасно понимает, что происходит. Пару раз перед скачками у него даже было легкое расстройство желудка, но, думаю, это все от возбуждения, которое царит в городе.

— Правда? — Эстелла была уверена, что Звездочет чувствовал возбуждение Марти и расстройством желудка перед скачками, видимо, страдал не конь, а его хозяин. — Это очень необычно, но я присмотрю за ним.

— Думаю, все из-за этих шумных толп. Эстелла, а вы сделаете ему массаж перед скачками?

— Ну, конечно, Марти. Это поможет ему расслабиться, а я знаю, как важно это для того, чтобы его мускулы были упругими и разогретыми. А может быть, вам тоже нужен массаж?

— Я просто хочу, чтобы это побыстрее закончилось, — ответил Марти, удивив своими словами Эстеллу. «Ты не один такой», — подумала она про себя. Ей становилось не по себе от одних лишь разговоров о скачках.

— Хочу еще раз поблагодарить вас за все, что вы сделали, Эстелла. А сейчас мне пора идти. Нужно помочь Филлис в магазине. Чувствую, что в ближайшие дни нас с ней замотают все эти приезжие.

 

После того как Марти ушел, Эстелла стала чистить кормушку Звездочета. Она не знала, где сейчас были Мэй и Бинни, но уже привыкла к тому, что те иногда пропадали часами, а то и целыми днями. Когда же снова появлялись, то ничего ей не объясняли. Сначала Эстеллу расстраивал подобный беспорядочный образ жизни, но с течением времени она стала понимать, что лучше всего перестать волноваться по этому поводу. Все аборигены были кочевниками и в буквальном смысле слова жили тем, что давала им земля. Последнее внушало Эстелле чуть ли не благоговейный трепет. Она заметила, что чаще всего они нормально ели только один раз в день, если, конечно, полусырое мясо, зажаренное вместе с мехом или перьями, можно было назвать нормальным питанием. Рано утром они обычно ели изюм и так называемые яблоки акации — наросты на ветках этих деревьев. Мэй говорила, что они очень сладкие, но все равно Эстелла не соблазнилась ими. Она также видела, как Мэй и ее дочь с удовольствием едят «медовую росу» — что-то похожее на засохший мед, который выделяют для своей защиты личинки мелких насекомых, обитающих на ветках акации. В полдень мать и дочь отдыхали в тени деревьев, набираясь сил для вечера, когда Мэй отправлялась на охоту. В племенах охотой занимались мужчины, добывающие кенгуру, варанов или эму, но Мэй жила между двух культур. Когда Мэй и Бинни были одни, то охотиться приходилось самой Мэй. Когда же они приходили в племя, Мэй занималась собирательством вместе с остальными женщинами, а делом мужчин была добыча мяса. Эстелла не раз предлагала Мэй и Бинни еду, но те с большим недоверием относились к консервам. Эстелла также заметила, что как только в город стали прибывать первые болельщики и участники скачек, ее динго пропал. Но она не винила его за это: среди скотоводов было немало любителей пострелять, а на пастбищах в буше динго считались вредителями.

Почистив кормушку, Эстелла оглянулась и вдруг увидела Мерфи, который наблюдал за ней, стоя у забора. «Интересно, давно он тут стоит?» — пронеслось у нее в голове.

— Здравствуйте, Эстелла, — лениво сказал пилот.

— Доброе утро, — ответила она. Его появление удивило ее, поскольку уже несколько дней их пути не пересекались.

— На радио в больнице пришло сообщение, — сказал он. — Вас просят приехать на пастбище Ятталунга.

— А что там случилось?

— У одной из собак-пастухов Ральфа Тальбота какое-то заболевание кожи, и они не могут вылечить ее сами. Но нам не нужно отправляться туда сейчас же. Ральф сказал, что вы можете приехать в любое время после скачек.

Эстелла покачала головой, думая о том, как страдает сейчас это бедное животное.

— Такое ощущение, что вся Австралия зациклилась на этих скачках.

— Боюсь, что так оно и есть. Они любят чемпионов. А Звездочет как раз такой. Ральф сам бы привез собаку в город, но в этом году он не может вырваться с фермы, потому что еще не закончил стрижку овец, а покупатель шерсти уже ждет свой товар. Ральф буквально бесится из-за того, что не может попасть на скачки. Но Ятталунга — одно из самых удаленных пастбищ. Если хотите, мы можем полететь туда в воскресенье утром.

— Мне это подойдет, — ответила Эстелла, радуясь возможности хоть ненадолго выбраться из города.

— Вы идете сегодня на танцы?

— Вряд ли, — ответила Эстелла. Она заметила, что ее слова немного удивили Мерфи, но решила не расспрашивать его об этом. — А вы пойдете?

— Думаю, что да, — проговорил он без особой радости.

— Что-то я не слышу энтузиазма в вашем голосе.

Мерфи смотрел на Звездочета, но Эстелла видела, что он его не замечал. И в который раз Эстелле показалось, что Мерфи снова захватило преследовавшее его прошлое.

— Вот уже многие годы ничто во мне не вызывает энтузиазма, — ответил он.

Какое-то мгновение Эстеллу одолевало искушение спросить, почему, но она испугалась, что услышит самое плохое. После разрыва с Джеймсом она стала настороженно относиться к мужчинам, поэтому ей совсем не хотелось выслушивать о прошлых бедах и неудачах Мерфи в качестве близкого друга, возлюбленной или кого бы то ни было.

— Мне пора, — сказал Мерфи, чувствуя, что она замкнулась в себе. — Пастухи с пастбищ устраивают родео, поэтому Чарли потребуемся моя помощь в баре, — повернувшись, он зашагал прочь.

Эстелла посмотрела ему вслед — взгляд устремлен в землю, плечи опущены, будто он несет огромную тяжесть, груз всей своей жизни. Во время разговора она заметила, как в его глазах промелькнуло чувство вины, и содрогнулась. «Неужели и правда Мерфи предал своего лучшего друга, украв у того жену? — Хотя Эстелла плохо знала Мерфи, она не могла в это поверить. Но потом, снова вспомнив Джеймса, одернула себя. — Очевидно, я плохо разбираюсь в людях».

 

Когда Эстелла вышла на переднюю веранду, перед ней предстало настоящее море палаток, расставленных между ее домом и Аделаида-стрит. В последние несколько дней их возникло здесь очень много. Но за прошедшую ночь появилось столько, что она не могла поверить своим глазам. Повсюду горели костры, наполняя воздух ароматным дымом эвкалипта, который смешивался с запахами горячих лепешек, жарившейся баранины и свежезаваренного особого австралийского чая «Билли Брю». Воздух был буквально наэлектризован ожиданием, но на Эстеллу оно давило, словно свинцовая гиря. Посмотрев в конец главной улицы, она увидела афганцев в тюрбанах. Они вели за собой верблюдов и, по всей видимости, только что прибыли из Марри, что само по себе было настоящим марафоном. Хотя афганцы пришли в Кенгуру-кроссинг, чтобы принять участие в скачках, их верблюды были нагружены огромными тюками. Глядя на них, Эстелла пожалела бедных животных, которым под палящим солнцем пришлось нести на себе корм для скота. Верблюды были одногорбыми и огромных размеров, но ей они показались грациозными и величавыми, несмотря на их шишковатые колени, невыразительные морды и неуклюжую походку.

 

Услышав гул самолетного двигателя, Эстелла посмотрела вверх и увидела, как на дальний конец улицы начал садится какой-то легкий самолет. Когда он коснулся земли, обитатели палаточного городка оказались в облаке красной пыли. Самолет остановился рядом с тремя другими, которые уже стояли позади гостиницы. На одном из них прибыл Джон Фитцсиммонс, на другом — его команда и оборудование, на третьем прилетела пара газетчиков. Эстелле не хотелось думать о том, кто мог быть в четвертом самолете. Она надеялась, что это всего лишь какой-нибудь богатый скотовод с юга, но никак не журналисты. Чарли пробовал уговорить ее прийти к нему в гостиницу, чтобы встретиться с Джоном Фитцсиммонсом и теми журналистами, которые уже прибыли в город, но Эстелла упорно отказывалась.

— Скажи им, что я улетела на какое-нибудь пастбище, — сказала она. — Наговори что угодно, но не приводи их сюда.

— Ты же не сможешь прятаться всю жизнь, — раздраженно заметил Чарли.

— Мы с Марти решили, что посторонние не будут подходить к Звездочету, пока скачки не закончатся, — ответила она к большому неудовольствию Чарли.

Она не могла поверить, что скачки в Кенгуру-кроссинг раньше вызывали столь большой интерес, но понимала, что в этом году главной их притягательной силой стало возвращение на ипподром Звездочета. Эстелла была рада, что помогла ему выздороветь, но ругала себя за то, что так самоуверенно говорила о том, что он снова станет победителем.

 

Большую часть дня Эстелла не выходила из дома, прячась от шумной толпы. Но главное — она хотела избежать встречи с Джоном Фитцсиммонсом и журналистами.

Услышав стук в переднюю дверь, Эстелла решила, что это или снова Чарли, или приезжие, ищущие комнату, поэтому не стала открывать.

Через минуту в заднюю дверь заглянул Дэн Дуган.

— Вот вы где, — сказал он, увидев Эстеллу, которая сидела за столом с чашкой чая. — Вы не слышали, как я стучал?

— Слышала, но решила, что это еще один подвыпивший скотовод, ищущий, где остановиться.

— Я совершенно трезвый, честно. И мне не нужна комната.

Эстелла улыбнулась в ответ на его слегка дерзкую улыбку.

— А меня целый день досаждают незваные гости. Даже не знаю, что делать.

— Вам нужно повесить на дверь объявление, как сделали все остальные жители нашего города.

— В следующем году постараюсь об этом не забыть, — сказала Эстелла и вдруг поймала себя на мысли, что только что произнесла «в следующем году». Всего два месяца назад Эстелла считала, что ее жизнь полностью распланирована. У нее были муж дом и, как она тогда думала, счастливое будущее с собственными детьми. В те несколько минут, когда Джеймс сообщил ей, что хочет развода, все для нее изменилось. Теперь она не знала, что принесет следующая неделя, не говоря уже о следующем годе.

Взглянув на Дэна, Эстелла произнесла:

— Вы отлично выглядите.

Он был чисто выбрит и тщательно причесан. На нем были надеты темные брюки и белая рубашка. Эстелла заметила отсутствие галстука, но не могла винить мужчину за то, что он не следовал формальностям в условиях австралийской жары. Лично она даже думать не могла о том, чтобы надеть нейлоновые чулки.

— Спасибо. А вы, Эстелла, почему не одеты для танцев?

Дэн подумал, что девушка не захочет идти на танцы одна.

Он бы тоже не пошел один, но не видел причины, мешающей им пойти туда вдвоем, даже если они будут вместе только в этот вечер.

— Я не собиралась идти.

Вид у Дэна был разочарованный.

— Почему же нет? Мы могли бы пойти вместе... то есть, я хочу сказать, пойти туда вместе, если вы не хотите идти одна.

— Дело не в этом, — Эстелла старалась не смотреть на Дэна. Ей казалось, что он вряд ли поймет ее нежелание вновь оказаться в центре внимания. С одной стороны, Эстелле надоело быть героем города, о чем она не могла сказать Дэну, опасаясь показаться грубой и неблагодарной. С другой — она боялась публичного объявления Чарли, которое он собирался сделать на танцах.

Дэн вопрошающе посмотрел на нее.

— Неужели вы, Эстелла, хотите пропустить единственное общественное событие в городе? — спросил он. — Уверен, что вы привыкли к шикарным вечеринкам... и балам. Конечно, наши танцы с ними не сравнятся, но будет музыка... да и до следующего общественного мероприятия придется ждать очень и очень долго.

— Я все это понимаю... но...

— Вы беспокоитесь, что вам нечего надеть? Наверное, мне нужно предупредить вас, что после нескольких часов возлияний и танцев некоторые из наших самых отчаянных мужчин снимут свои рубашки и, если никто их не остановит, брюки. Но такое обычно происходит уже далеко за полночь.

На лице Эстеллы появилась недовольная гримаса.

— Последние дни после десяти вечера у меня глаза сами закрываются, поэтому если я пойду, то наверняка пропущу это шоу...

Когда она жила в Лондоне, то с легкостью могла не спать до самого утра, но, с другой стороны, там не было этой изнуряющей жары, да и беременной она тоже ведь не была.

— В следующем году вам нужно будет заботиться о вашем ребенке, поэтому, будь я на вашем месте, на все сто использовал бы оставшееся свободное время.

Даже вздрогнув от осознания этой мысли, Эстелла ответила:

— А ведь верно. Это может быть моей последней возможностью побыть в обществе. Боже, какая грустная мысль...

Она с нетерпением ждала того момента, когда сможет прижать к себе своего ребенка, но ее неожиданная и нежелательная слава и мысли о будущей ответственности — ей придется растить своего ребенка в одиночку — теперь постоянно висели над ее головой, как черная туча.

Дэн видел, что Эстелла была по-прежнему чем-то расстроена. Ему хотелось развеселить ее, но он не знал, как это сделать.

— Вы что, прячетесь от этого редактора с радио и журналистов?

— Мне совсем не нравится, что они раздувают такую шумиху вокруг выздоровления Звездочета. Конечно, мы с ним многого добились, но все ждут, что он победит на скачках. И если нет...

— Если он не победит, все расстроятся, но это продлится лишь минут пять, и скоро они обо всем уже забудут. Вы и раньше говорили мне об этом, Эстелла, но только сейчас до меня дошло, насколько сильно это вас беспокоит. Вы должны понять, что весь этот ажиотаж хотя бы на короткое время позволяет им забыть о засухе, а это уже хорошо. Каждый день я вижу или слышу, как сильно страдают люди в нашем районе. Если фермы разорятся, то пастухи и рабочие пастбищ останутся без работы, а их семьи — без крыши над головой. А если не будет ферм и рабочих, то и нашему городу достанется. Особенно Чарли и Марти. И если в больнице будет все меньше и меньше пациентов, то правительство закроет ее, оставив ту горстку людей, которая здесь еще будет работать, без медицинской помощи.

— Я понимаю, о чем вы говорите, Дэн. Но именно поэтому еще больше боюсь того, что если Звездочет не победит на этих скачках, то я всех подведу... И, думаю, этого не выдержу. Энни Холл и другие собираются ставить на него. А я знаю, что ни она, ни многие другие не могут себе позволить потерять те крохи, что у них еще есть... — глаза Эстеллы наполнились слезами.

— Вы ни в коем случае никого не подводите, Эстелла, — проговорил Дэн, стараясь ее успокоить. Он сел за стол напротив нее. Ему хотелось взять ее за руку, но он сдержался, боясь показаться слишком развязным.

— Все очень ценят то, что вы сделали со Звездочетом. Пару месяцев назад многие считали, что лучше всего будет пристрелить его, чтобы избавить от мучений. А теперь только посмотрите на него! Он стал олицетворением здоровья и собирается снова участвовать в скачках, а у наших людей снова появился их чемпион. Победит он или проиграет, в любом случае все с нетерпением ждут дня скачек. А что касается Марти, то я давно уже не видел его таким бодрым. С удовольствием бы прописал то, что вы сделали со Звездочетом и Марти, многим своим пациентам. Так что, на мой взгляд, Эстелла, вы заслужили все то внимание, которое вам оказывают жители города. Поэтому не нужно этого стесняться.

— Вы, наверное, думаете, что я просто глупая девчонка и веду себя как сумасшедшая?

— Конечно, нет! У вас есть причина. Вы беременны, поэтому для вас совершенно нормально такое проявление эмоций.

— Никогда не думала, что скажу такое, но мне на самом деле стало нравиться одиночество, в котором я здесь живу. И хочется, чтобы все эти люди просто уехали из города.

Дэн улыбнулся.

— Это тоже нормально для будущей матери.

— Правда?

— Да. Этому нет научного объяснения, но беременные женщины очень чувствительны к шуму.

— Думаю, слишком много одиночества и тишины тоже плохо. Из-за этого я начинаю часто задумываться о прошлом... и беспокоиться о будущем.

Дэн сочувственно улыбнулся. Он понимал, что ее пугала перспектива в одиночку растить ребенка, не говоря уже о том, что делать это придется в таком изолированном от внешнего мира городе. Он восхищался ее мужеством, но не мог не задаваться вопросом, не был ли ее приезд в Кенгуру-кроссинг актом отчаяния. Для него это так и было.

Эстелла была благодарна ему за сочувствие и понимание. Она знала, что иногда говорит так, будто у нее действительно не все в порядке с нервами.

— Думаю, мы с вами все-таки можем сходить на танцы... ненадолго, — сказала она. Вдруг ей в голову пришла одна мысль. — Но, Дэн, вы не будете... — она не договорила, чувствуя себя злой после всех его добрых слов.

— Я не буду пить, Эстелла. Но вы должны обещать, что будете постоянно занимать меня танцами.

— Договорились. Дадите мне несколько минут, чтобы привести себя в порядок?

— Конечно. Не торопитесь.

 

Эстелла зачесала волосы наверх и надела свое самое красивое платье. Оно оказалось немного тесным в талии, но его светло-зеленая ткань подчеркивала цвет ее глаз и темных волос.

— Ого! — воскликнул Дэн, когда она вышла к нему. — Вы чудесно выглядите.

— Спасибо, — ответила Эстелла. Она уже почти забыла, когда в последний раз ей говорили комплименты, и его слова сильно подняли ее чувство самоуважения. — Спасибо, что ведете меня на танцы, — сказала она, понимая, что одна бы туда не пошла.

— Сочту за честь, — сказал Дэн, снова оглядывая ее с ног до головы.

Эстелла не могла не заметить нотки гордости в его голосе и того, как сверкнули его глаза.

— Мы действительно наделаем шума... придя туда вдвоем, — сказала она.

Дэн пожал плечами.

— Я не возражаю, если и вы тоже не против этого, — ответил он, ухмыляясь как школьник.

— Удивительно, как вам удалось сбежать из больницы.

— Бетти и Кайли подежурят там пару часов. На родео никто не пострадал, но Бетти пошлет за мной, если случится что-то серьезное. Хотя я сомневаюсь, что сегодня что-нибудь такое может произойти. В прошлые годы на танцах не было ничего, кроме пары синяков и царапин из-за несчастных случаев в результате алкогольного опьянения, — он поднял брови, и они оба поняли, что ему как раз известно все о подобных несчастных случаях. — А после того как Бетти их хорошенько отругает, они вообще пожалеют, что попали в больницу.

 

Когда они пришли в жокей-клуб, там уже было полно народа. Сумерки только-только наступили, но перед зданием клуба горел огромный костер, вокруг которого пили пиво скотоводы-аборигены и некоторые из самых нелюдимых белых скотоводов. В тени вокруг костра Эстелла заметила детей, со смехом бегавших друг за другом, поднимая облака пыли голыми ногами. Когда они подошли к двери, Дэн был встречен шумными дружескими приветствиями, а Эстелла — почтительными кивками и застенчивыми улыбками. Она видела, что все вокруг только и думали о возвращении Звездочета.

Внутри бывшего жокей-клуба все пространство было расчищено для танцев, а стойки почты и отделения банка убраны к стенам. На самодельной сцене расположился небольшой оркестр: пара гитар, скрипка, аккордеон, барабаны и даже ложки. Какой-то мужчина, которого Эстелла до этого ни разу не видела, приятным голосом пел песню в стиле кантри.

— Добрый вечер, Эстелла, — сказала Марджори Уайтмен, проходя мимо них с подносом, уставленным стаканами с напитками. Она бросила на Дэна изучающий взгляд, но тот не обратил на нее внимания.

— Я думал, вы не придете.

Эстелла резко оглянулась и увидела Мерфи. Вид у него был недовольный, когда он посмотрел на Дэна.

— Это Дэн меня уговорил, — сказала она, но Мерфи не ответил.

— Потанцуем? — спросил Дэн.

Эстелла кивнула, и они закружились в танце. Зал был переполнен, но у Эстеллы было неприятно чувство, что Мерфи по-прежнему за ними наблюдает. Вокруг царило праздничное настроение. Она вспомнила, о чем ей говорил Дэн, и впервые по-настоящему поняла, что это настроение связано не только с выздоровлением Звездочета. На несколько коротких часов фермеры, их жены и рабочие позволили себе просто повеселиться и забыть о тех несчастьях, которые причинила им засуха.

После нескольких танцев Дэн сказал, что принесет им лимонад. Эстелла ждала его, стоя у стены зала. Она уже собиралась выйти на улицу подышать свежим воздухом, потому что в переполненном жокей-клубе стало жарко и душно.

— Добрый вечер, Эстелла, — сказала Филлис. — Извините, что в последние дни не навещала вас, но мы с папой в магазине буквально выбиваемся из сил.

— Пожалуйста, не нужно извиняться, Филлис. Я сама была очень занята.

— Да... я слышала.

Эстелле показалось, что Филлис очень напряжена.

— Что-то случилось? Вы выглядите взволнованной.

— Да нет, все нормально, — Филлис огляделась вокруг. — Вы не видели, куда ушел Мерфи?



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-12-07 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: