— И Лаура ловила рыбу? — спросила Эстелла, пытаясь перевести разговор на более безопасную тему.
Наступившая тишина показалась ей оглушительной. Лицо Мерфи исказилось от боли, но Эстелла почувствовала, что он страдал сейчас не из-за сломанной ноги. Она постаралась придумать, что сказать, чтобы отвлечь его от мрачных мыслей.
Но прежде чем ей в голову пришла хоть какая-то подходящая тема, Эстелла услышала, как Мерфи снова заговорил.
— Лаура настояла, чтобы мы с Томом взяли ее с собой на рыбалку и отвезли на наше любимое место в небольшой бухте на севере материка, на полуострове Арнемленд. Мы нашли его с воздуха. Местность там такая пересеченная, что добраться можно только на джипе. Но Лаура сказала, что ей все равно. Ее не испугало даже то, что последние несколько сотен метров нужно было идти пешком через мангровые болота. Она постоянно слышала, как мы говорили об этой чудесной лагуне, окруженной самым белым песком на свете...
Эстелла поняла, что Мерфи и Том вместе служили в ВВС.
— Красивое, должно быть, место, — сказала она, но заметила, что Мерфи эти воспоминания больше угнетают, чем вызывают приятные чувства.
— И нам больше всего нравилась именно уединенность этого места, — с грустью проговорил он. — Мы с Томом рыбачили там десятки раз... пока... пока он не женился на Лауре.
Эстелла подумала, что, наверное, Лаура разрушила их дружбу.
Мерфи отвернулся, будто стараясь убежать от воспоминаний о том, что затем произошло.
— Если не хотите, можете об этом не рассказывать... — начала было Эстелла.
— Лаура была... особенной, — перебил ее Мерфи. В его глазах заблестели слезы, а голос стал срываться от нахлынувших чувств. Эстелла решила ему не мешать. Она чувствовала, что он никому еще не рассказывал того, что собирался сейчас рассказать ей, и что ему было необходимо освободиться от этого.
— Чем больше я ее узнавал, тем больше понимал, насколько это был разносторонний человек. Она могла быть опасно кокетливой... но в то же время обожала свою работу учителя. И Том говорил, что ученики в ней души не чаяли. Лаура была очень женственной, но любила приключения. Я никогда не думал, что Том влюбится в такую женщину, как Лаура, потому что ему нравилось жить походной жизнью и он часто отправлялся в буш на своем джипе... А она, казалось, была рождена для шикарных отелей и ресторанов. Я слишком поздно понял, насколько сильно Том был влюблен. Лаура была для него всем на свете, — его лицо снова исказила боль, и Эстелла подумала, что Майкл сейчас расплачется. — И это была моя вина...
Не дождавшись продолжения, Эстелла не вытерпела и спросила:
— В чем была ваша вина?
Она подумала, что если Мерфи собирался раскрыть перед ней свою истинную суть, то пусть уж сделает это сейчас и покончит с этим. Эстелла сказала себе, что готова услышать все.
Он повернулся и посмотрел на нее, но Эстелла была уверена, что Майкл не видел.
— Лаура подошла к краю лагуны, чтобы вымыть руки и умыться. Она помогала мне чистить рыбу и испачкала свою блузку чешуей и внутренностями. Том ушел к джипу, чтобы принести ей свою рубашку...
Мерфи ясно помнил, как все случилось, как выбросил в воду рыбьи потроха и головы... Тогда он не придал этому значения, но вскоре понял, что совершил ошибку, которая оказалась простым, но смертельно опасным проявлением незнания им местной природы.
— Было темно и очень тепло, — продолжил Майкл, снова глядя на потолок самолета. — Луну затянуло облаками, но свет костра освещал наш лагерь... и Лауру, которая, задержавшись на краю лагуны, опустила в воду пальцы ног. Она улыбалась от удовольствия, наслаждаясь прохладой, и выглядела такой прекрасной... умиротворенной. Зачерпнув горсть воды, Лаура, смеясь, брызнула в меня, — вспомнил Мерфи шипение углей костра, когда вода попала и на них. Тогда еще он крикнул: «Прекрати, Лаура! Если ты зальешь костер, то не получишь обеда...» Но она снова засмеялась.
Эстелла была уверена, что у Мерфи с Лаурой в тот момент завязался роман, и ей стало дурно от этой мысли.
— Вдруг... раздался сильный всплеск, и из воды что-то метнулось вверх, — Мерфи с трудом приподнялся на локтях и широко открытыми глазами уставился в пространство. — С отмели выскочил гигантский солти... и схватил Лауру за туловище своими огромными челюстями.
«Выражение ее лица в этот момент преследует меня до сих пор. И я не забуду его до самой смерти», — подумал Майкл. Он зажмурился, будто стараясь выбросить из головы эту сцену, и она услышала его тихий болезненный стон.
Эстелла пришла в замешательство. Она не знала, кто такой солти.
Мерфи вновь широко открыл глаза, но Эстелле хотелось, чтобы он закрыл их: еще никогда в жизни она не видела столько ужаса в глазах человека.
— В одно мгновение он уташил ее в воду. Это произошло так внезапно... неожиданно. Все было тихо, спокойно... и вдруг такой невообразимый ужас. Я был... парализован... буквально не в состоянии поверить в то, что произошло у меня на глазах. Кажется, я звал ее по имени... но слышал только бурные всплески воды. Я уронил нож и рыбу и бросился к берегу лагуны; потом прыгнул на отмель, но солти уже начал свое смертельное вращение. И я вынужден был бессильно наблюдать, как белая пена постепенно окрашивалась кровью Лауры. Я попытался схватить ее, но меня сбило с ног, и моя лодыжка с треском сломалась, будто тонкая веточка, — его голос упал до хриплого шепота. — А через секунду... ее уже не было видно.
Сообразив, что Мерфи рассказывает о нападении крокодила, Эстелла буквально задохнулась от полнейшего, леденящего душу ужаса и прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать.
Мерфи облизнул пересохшие губы.
— Я даже не заметил, что Том стоит рядом со мной. Должно быть, он услышал крик Лауры, потому что словно обезумел. Он орал на меня, тряс за плечи, спрашивая, где она, а я просто стоял, не в силах отвести взгляда от черной воды, которая вдруг снова стала удивительно спокойной, как будто ничего не произошло. Том продолжал истерично звать Лауру, но я не мог выговорить ни слова. Перед моими глазами все стояло выражение ее лица, когда ее схватил солти. И вдруг меня буквально ослепила ярость. Я кинулся назад в наш лагерь, — он не сказал, что из-за сломанной лодыжки его ступня шлепала по песку, как мертвая рыбина. — Я схватил винтовку и стал палить в воду, выпуская пулю за пулей. Стараясь меня остановить, Том ухватился за цевье, опасаясь, что я попаду в Лауру, и, не понимая моего состояния. Никто не смог бы выдержать, увидев, что с ней сделал этот жестокий хладнокровный убийца. Я слышал, как хрустнули ее кости, когда солти сжал челюсти, и никогда не забуду появившейся в ее глазах обреченности за долю секунды до того, как солти утащил ее под воду. Она знала, что сейчас умрет. И мне хотелось пристрелить это бесчувственное чудовище.
Мерфи откинулся на спину и закрыл лицо руками. Он не сказал, что Том чуть не застрелил его и что сам очень жалел о том, что друг этого не сделал... Тогда бы не пришлось страдать от этой невыносимой боли, которая живет в нем все эти годы. Том оказался прав, когда сказал Майклу: «Тебе придется жить с этим всю оставшуюся жизнь».
— Лаура была для Тома всей его жизнью... а я не смог ее спасти, — Мерфи разрыдался.
Сев рядом с ним, Эстелла прижала его голову к своей груди.
— Если бы Том оказался тогда рядом с вами, он бы тоже ее не спас, — сказала она, чувствуя, что не в силах сдержать слезы. — Никто бы ее не спас.
Глубоко тронутый ее пониманием и сочувствием, Майкл немного успокоился. Эстелла нежно опустила его голову на одеяло, заметив, что он заснул. Ее сердце буквально разрывалось на части от сострадания к человеку, который столько лет жил с таким тяжелым грузом в душе.
Когда Мерфи проснулся, день уже клонился к вечеру. Эстелла разожгла костер и положила в него несколько веток чайного куста, чтобы он начал дымить. Она не хотела упустить ни одного шанса на спасение, потому что отказывалась верить в то, что их уже не ищет какой-нибудь самолет.
— Если бы на наши поиски послали самолет из аэропорта Лонгрич, то он бы уже был сейчас здесь, — сказал Мерфи. Его голос прозвучал совершенно безжизненно.
— Откуда вы знаете? — довольно резко ответила ему Эстелла, не желавшая впадать в пессимистическое настроение.
Пока он спал, она трудилась на полосе и выложила вдоль нее все камни в одну линию, уверенная, что так их будет лучше видно с воздуха. Занимаясь этим, Эстелла чувствовала решимость и надежду, но теперь устала, ей страшно хотелось есть и... принять ванну. Эта схватка за их жизни почти лишила ее сил.
Работая на полосе, Эстелла обдумала одну идею и решила обсудить ее с Мерфи.
— Я вспомнила тот самолет, что стоит в ангаре за больницей.
— И что?
Эстеллу поразило его равнодушие.
— Он в рабочем состоянии?
— Почти.
— А кто-нибудь в городе может на нем летать?
— Не совсем.
— Что значит «не совсем»? Может или нет?
— Это самолет Дэна. Раньше он летал на нем из аэродрома Лонгрич, но больше никогда не сядет за штурвал.
Эстелла недоуменно посмотрела на него. Дэн умеет летать... и у него есть самолет, однако Мерфи уверен, что он даже не попытается их найти.
— Почему же никогда?
Мерфи колебался. Много лет назад Дэн доверил ему свою тайну, и он ни разу не нарушил своего слова молчать об этом. Сейчас, посмотрев на Эстеллу, он понял, что ее не удовлетворит ничего, кроме полного объяснения его слов. К тому же Майкл не хотел, чтобы она зря надеялась. Для них обоих от этого не будет никакой пользы.
— Очень давно Дэн разбил этот самолет. У него на борту находился пациент, маленький мальчик. Он был очень тяжело болен, но погиб именно в этой катастрофе. С тех пор Дэна приводит в ужас сама мысль о полетах на самолете и преследует чувство вины, от которого он никак не может освободиться.
У Эстеллы не было слов.
— После того как несколько лет назад починили фюзеляж его самолета, Дэн перевез его в Кенгуру-кроссинг. Он хотел побороть свои страхи... и свою вину, но самолет оказался постоянным напоминанием об Уильяме Абернати. Вот почему Дэн так сильно пьет. Эта катастрофа была лишь трагической случайностью... и с тех пор он спас жизнь бессчетному количеству людей, но для него ничто не может компенсировать жизнь маленького Уильяма.
— Вы сказали, что эта катастрофа была несчастным случаем, значит, Дэн в этом не виноват?
— Расследование показало, что при взлете в тот день в двигателе вышла из строя какая-то небольшая деталь. Он заглох, и Дэн ничего не мог сделать. Это вина производителя самолета, и после длительного разбирательства он взял всю вину на себя... но для Дэна этого недостаточно, — Мерфи откинулся назад, охваченный внезапной слабостью. — За все эти годы Дэн бессчетное количество раз разбирал и собирал мотор самолета. Думаю, он надеялся, что это будет для него своего рода терапией... но, кажется, ему не стало лучше.
— А семья Уильяма Абернати винит во всем именно его?
— Нет. Тогда в самолете был и отец мальчика, и он знает, что это не было ошибкой пилота. Трагедия заключается в том, что у Уильяма не было почти никаких шансов выжить, даже если бы самолет не разбился.
— Мне кажется, я смогла связаться с Дэном по нашему радио, когда вы упали на полосе. Может быть, наше положение станет для него своего рода катализатором, который позволит ему вернуться в небо.
Мерфи сочувствовал желанию Эстеллы верить в то, что у их истории будет счастливый конец.
— Даже если он и наберется мужества и решит снова подняться в воздух, он не сможет вывести самолет из ангара.
— Почему?
— Это ведь старое крытое хранилище, а не настоящий ангар. Чтобы затащить туда самолет, нам пришлось снимать пропеллер. И его самолет старой модели и очень тяжелый. Понадобилось двадцать человек, чтобы закатить его внутрь.
Эстелла подошла к самолету и, забравшись в него, уселась рядом с Мерфи. Выглядел он ужасно.
— Получается, у нас почти нет надежды, да? — сказала она.
От выражения ее лица у него разрывалось сердце. Он не мог видеть ее такой несчастной... обреченной.
— Простите меня... Именно я винбват в том, что мы оказались в этом ужасном положении, — проговорил он, задыхаясь от волнения.
— Ш-ш-ш, — мягко прошептала Эстелла. — Вы ни в чем не виноваты.
Она посмотрела на повязку на его ноге, которая была вся пропитана кровью. Майкл медленно умирал от потери крови, а она ничего не могла с этим поделать. В его лице не осталось ни кровинки, и, казалось, он вот-вот потеряет сознание. Эстелла вдруг испытала ужас от мысли, что останется одна. Она не хотела ни умирать, ни терять Мерфи.
— Не вздумай меня бросать, Мерфи, ты мне нужен, — Эстелла не выдержала и расплакалась.
Из последних сил Мерфи приподнялся, протянул руки, и Эстелла бросилась ему в объятия.
— Как это чудесно — обнимать тебя, — прошептал он ей на ухо. — Твой муж, наверное, сошел с ума. Если бы мне повезло... и меня любила такая женщина, как ты, я бы ни за что не позволил ей уйти.
Эстелла обняла его еще крепче. Она подумала, что будет несправедливо и даже жестоко, если судьба не позволит ей узнать любовь такого мужчины, как Мерфи.
Когда они стали делиться друг с другом тайнами своего прошлого, Эстелле вдруг захотелось рассказать Мерфи, кто она такая на самом деле. Она была уверена, что это почти ничего не изменит, но решила раскрыться... поведать свой секрет до того, как... Ей следовало рассказать ему об этом раньше, но их тяжелое положение и ранение Мерфи затмили все мысли о Россе Купере и ее родстве с ним.
— Мерфи, есть еще одна причина, почему я приехала в Кенгуру-кроссинг, — сказала Эстелла. Она вдруг занервничала и отвела от него взгляд. — Росс Купер — мой... мой родной отец. Мы ни разу с ним не встречались и даже не переписывались, но Чарли попросил тетю Фло предложить мне его место ветеринара. Мне показалось, что я смогу узнать своего... отца, общаясь с жителями города. Понимаю, это неправильно, что я всех обманула... — Эстелла заколебалась, ожидая его реакции на свои слова, но Мерфи молчал. Подняв голову, она посмотрела на него, и, чувствуя на своей щеке его прерывистое дыхание, поняла, что он снова потерял сознание.
— Не вздумай умирать на моих руках, Мерфи, — всхлипнула Эстелла.
Глава 27
С тяжелым сердцем Эстелла наблюдала, как по равнине ползли тени надвигавшегося вечера. По мере того как проходила каждая минута, она понимала, что надежд на спасение остается все меньше. Если какой-нибудь самолет не найдет их до наступления темноты, то у них не будет шансов оказаться обнаруженными до следующего утра... А она знала, что это будет слишком поздно... для Мерфи.
Сидя в полной тишине, Эстелла слышала лишь жужжание мух, которое, будто аккомпанемент, сопровождало ее мрачные мысли. Она знала, что жизнь Мерфи медленно угасала.
— Не могу поверить, что мы здесь умрем, — прошептала молодая женщина, смахивая слезы, бежавшие по щекам.
Она смотрела на Мерфи, без движения лежавшего рядом с ней, и время от времени проверяла, дышит ли Майкл, чтобы убедиться в том, что он еще жив.
— Ты хороший человек и еще так молод, — сказала она. — Ты не заслужил такой смерти... здесь, на равнине...
Эстелла опустила голову на колени и разрыдалась.
Мерфи открыв глаза, протянул руку и легонько коснулся ее ладони.
— Не плачь, Эстелла, — прошептал Майкл. — Кто-нибудь за тобой прилетит... я тебе обещаю.
Эстелла смахнула слезы и взяла его ладонь в свои. Несмотря на жару, рука Майкла была холодной как лед.
— Я не могу позволить тебе вот так умереть... Не могу.
— Может, пришло мое время... но не твое, — прошептал он. — И ты проживешь отличную жизнь... со своим малышом, — в словах Мерфи было столько убежденности, что Эстелла почти поверила ему.
— Только не забывай меня, хорошо? — он с трудом улыбнулся, и эта улыбка больно ранила сердце Эстеллы.
— Я... — она отвернулась и вытерла соленые слезы тыльной стороной ладони. — А как далеко до... до пастбища Ятталунга?
Страх сжал его сердце. Он надеялся, что она не додумается до того, чтобы попытаться туда дойти.
— Слишком далеко...
— В каком оно направлении?
Нахмурившись, Мерфи покачал головой из стороны в сторону.
— Нет, — прошептал он.
— Я пойду туда и приведу помощь. Не могу просто так сидеть тут и смотреть, как ты умираешь. Это неправильно.
— Даже если я умру, Эстелла, обещай мне, что останешься рядом с самолетом. Помощь придет. Может быть, не сразу, но она придет, я клянусь, — он подумал, что, если умрет, воды и еды в неприкосновенном запасе хватит на более длительное время. Тогда у Эстеллы появится реальный шанс спастись.
Глаза Эстеллы наполнились слезами, и она прикусила нижнюю губу, чтобы справиться со своими эмоциями. Эстелла знала, что никогда не сможет простить себя, если не попытается его спасти.
— Обещай мне это, Эстелла. Ты так много не понимаешь. Если уйдешь отсюда, то на равнине тебя уже никто не найдет. Здесь у тебя есть еда и вода, защита от солнца. Сколько людей умерло, пытаясь идти по равнине. Это просто невозможно. Даже для опытного человека, отлично знающего равнину, шансы совсем невелики. А у тебя их вообще нет. Поэтому ты должна ждать помощи здесь. Пообещай мне, что сделаешь это,
Но Эстелла не могла ничего обещать. Она выпрыгнула из самолета. Ей хотелось выть от отчаяния.
— Это несправедливо. Жизнь — жестокая штука, — ее колени подкосились, и она с размаху ударила кулаками о землю, зарыдав в полную силу.
— Эстелла, — позвал ее Мерфи слабым голосом. Но Эстелла не слышала его: у нее началась истерика.
— Слышишь, Эстелла? Слышишь... это? — снова повторил Мерфи.
Эстелла подняла заплаканное лицо и отбросила назад волосы.
— Слышу что?
— Я что-то слышу...
Несколько секунд она прислушивалась.
— Ничего не слышу, — сказала Эстелла уныло. Много раз ей казалось, что она слышит гул двигателя, и всякий раз она разочаровывалась. Эстелла была уверена, что у Мерфи начались галлюцинации.
— Прислушайся! Неужели ты не слышишь?
Эстелла посмотрела в небо.
— Нет... Говорю же тебе, там ничего нет, — сказала она, начиная злиться.
— Иногда самолет можно услышать задолго до того, как его становится видно. Шум двигателя несут восходящие потоки воздуха.
Эстелла знала, что это правда, но сейчас слышала лишь одну тишину. Она почти забыла, каков вообще бывает шум, даже шум большого города.
Прикрыв рукой глаза от солнца, Эстелла посмотрела в огромное небо у себя над головой, молясь о том, чтобы Мерфи оказался прав. Но она была уверена, что тот ошибался. И вдруг Эстелла что-то увидела... различила какую-то точку... но ей показалось, что это лишь большая птица... орел, высматривающий добычу. Эта крохотная точка была так далеко... Эстелла моргнула и снова посмотрела в ту сторону. Она боялась поверить в то, что увидела... Ее сердце учащенно забилось. А потом Эстелла услышала самый прекрасный звук в своей жизни — гул самолетного двигателя. Эстелле показалось, что она вот-вот лопнет от радости.
— Это... это самолет! Я вижу самолет!
Она стала визжать и смеяться в одно и то же время.
— Смотри, не спугни их, — проворчал про себя Мерфи, но Эстелла была слишком взволнованна, чтобы обращать внимание на его слова.
Бросившись со всех ног к Мерфи, она закричала:
— Теперь с тобой все будет в порядке, Мерфи! Теперь нас спасут, — сжав лицо Майкла в ладонях, она поцеловала его.
— Как бы они не пролетели мимо, — с трудом проговорил Мерфи, и от его слов ей стало страшно.
А он почувствовал огромное облегчение: теперь уж она не останется здесь одна. Майкл прекрасно понимал, что для нее это было бы невыносимо. И если бы он умер прямо сейчас, то умер бы счастливым от сознания, что теперь Эстелла в безопасности.
Подбежав к костру, Эстелла бросила в него еще одну ветку с зелеными листьями, чтобы он задымил, потом повернулась и принялась неистово размахивать руками и кричать.
— Они... они тебя не слышат, — прошептал Мерфи.
Эстелле показалось, что пилот самолета их не видит... Но потом заметила, как самолет, накренившись на одно крыло, стал делать вираж.
Мерфи повернул голову, чтобы смотреть в открытую дверь, и как раз в этот момент самолет попал в поле его зрения.
— Глазам не верю, — сказал он.
— Что-то не так? — с дрожью в голосе спросила Эстелла, переводя взгляд с Мерфи на кружившийся самолет.
Мерфи слабо улыбнулся.
— Это Дэн, — сказал он. — Оказывается, чудеса все-таки случаются, — он попытался приподняться, чтобы помахать рукой, но у него закружилась голова, и Майкл снова потерял сознание.
— Мерфи, держись! — крикнула ему Эстелла, наблюдая за тем, как самолет заходит на посадку.
Эстелла со страхом наблюдала, как старый и, казалось, очень неуклюжий самолет Дэна коснулся земли и тяжело запрыгал по полосе, поднимая облака пыли. Когда он полностью остановился, она со всех ног бросилась к нему.
Выбравшись из кабины, Дэн чуть не рухнул на землю после пережитого напряжения последних секунд.
— О, Дэн! — воскликнула Эстелла, бросаясь ему на шею с такой силой, что он даже задохнулся. В первый раз за все время с момента вынужденной посадки «сессны» она откровенно призналась самой себе, что действительно думала, что уже никогда не увидит ни Дэна, ни Чарли...
— Спокойно, Эстелла! — Дэн закашлялся и мягко снял ее руки со своей шеи. Сделав шаг назад, он осмотрел ее с ног до головы. — Боже, как я рад вас видеть! — воскликнул он, чувствуя, как бешено бьется его сердце. — С вами все в порядке? — Он ужасно боялся, что больше не увидит ее.
— Со мной — да. А вот с Мерфи... — слезы снова брызнули у нее из глаз.
Схватив свой медицинский саквояж, Дэн вместе с ней поспешил к разбитой «сессне». Увидев Мерфи и пропитанную кровью марлю у него на ноге, он нахмурился.
— Нужно как можно скорее доставить его в больницу, — сказал он, щупая у Мерфи пульс. — Ему нужна кровь, срочно.
Дэну даже не нужно было измерять Мерфи давление — он и без того видел, как сильно оно упало.
Приподняв марлю и посмотрев на ногу, Дэн даже зажмурился от увиденного.
— А почему вы прилетели один? — спросила Эстелла.
Дэн открыл глаза.
— Никто не захотел лететь со мной... да я бы и не разрешил, — сказал он, доставая из своего саквояжа бинты.
«О Боже! — подумала Эстелла. — Оказывается, нам все еще грозит опасность».
— Вы сможете помочь мне нести носилки? — обратился Дэн к Эстелле. — Я бы не стал вас просить, но один буду тащить его слишком долго, а нам надо очень спешить... Я постараюсь взять на себя большую часть веса.
Чтобы остановить кровотечение, он туго перебинтовал рану, стараясь не дотрагиваться до кости.
Эстелла заметила, как дрожат его руки.
— Конечно, я вам помогу, — ответила она на его вопрос.
— Вы уверены, что... что с вашим ребенком все в порядке? Не было никаких болей?
— Со мной все отлично, Дэн, не волнуйтесь. Я ведь даже сделала эту... это жалкое подобие взлетнопосадочной полосы.
Шокированный, Дэн широко открыл глаза.
— Эстелла, вам нельзя было этого делать.
— Но я была должна. Посмотрите, что случилось с нами и нашим самолетом, когда мы попытались здесь сесть.
Оглядевшись, Дэн увидел глубокую борозду, оставшуюся после вынужденной посадки «сессны».
— Нам нужно торопиться, — сказал он. Дэн понимал, что Мерфи срочно требовалось переливание крови. Без этого он мог протянуть не больше двух часов.
Во время взлета самолет Дэна так устрашающе скакал по земле, что Эстелла закрыла глаза и стала молиться. Когда они, наконец, взлетели и легли на обратный курс, Эстелла посмотрела на раскинувшуюся внизу равнину. Только теперь она поняла, как им все-таки повезло, что они остались живы во время вынужденной посадки. Еще она поблагодарила судьбу, что ей не пришлось идти пешком многие мили в поисках помощи. Теперь оставалось только надеяться, что старый самолет Дэна без приключений долетит до Кенгуру-кроссинг. Дэн развил максимальную скорость, на которую мог осмелиться, — 150 километров в час, и самолет протестующее завибрировал и затрещал.
— По дороге к вам я пролетел мимо Чарли и его поисковой группы. Они успели отойти от города почти на двадцать километров, — сказал Дэн, и, бросив взгляд на Эстеллу, увидел, как поразилась она его словам.
— Я помахал им рукой, чтобы они возвращались... Надеюсь, они поняли, что я взял ситуацию под контроль.
Он застенчиво улыбнулся. На самом деле Дэн совсем не чувствовал себя так, будто контролировал ситуацию. Его руки так сильно дрожали от волнения, что он едва удерживал штурвал. Он пообещал себе, что если снова вернется в Кенгуру-кроссинг, то первым делом поцелует свой самолет и землю.
— А как вам удалось вытащить самолет из ангара? — спросила Эстелла. — Мерфи сказал мне, что для этого нужно, по крайней мере, двадцать человек, а потом еще надо снова ставить на место пропеллер.
— Я запряг в самолет восемь верблюдов, — ответил Дэн, улыбаясь.
— Верблюдов? — Эстелла вдруг вспомнила, что в город должны были привезти корм для скота. — Неужели...
— Да, корм привезли. И кстати, появление этих самых верблюдов оказалось как раз вовремя. Я ужасно нервничал, но был полон решимости лететь к Уилсон-крик, чего бы мне это ни стоило. Я так волновался, что сначала собрал двигатель и заправил самолет, а уж потом вспомнил, что не смогу выкатить его из ангара. Уже собирался просто разбить ангар кувалдой, но тут в город вошел караван. Когда попросил погонщиков запрячь верблюдов в самолет, они, кажется, решили, что я сошел с ума. Упросить их было непросто, но меня поддержали Барни, Марджори и Фрэнсис.
Представив себе эту сцену, Эстелла улыбнулась.
— И погонщики помогли мне с пропеллером. Замечательные ребята! — сказал Дэн. — Услышав вашу отчаянную просьбу о помощи, я должен был что-то предпринять.
— Я так вами горжусь, Дэн, — сказала Эстелла. — Надеюсь, вы не против, но когда я спросила Мерфи об этом самолете, он рассказал мне о катастрофе... и об Уильяме Абернати.
Дэну на какое-то мгновение стало не по себе, но он понял, что Мерфи пришлось объяснять ей, почему, в общем-то, исправный самолет стоял без дела, в то время как они запросто могли погибнуть на равнине.
— Я понимаю, что чуть не свел себя в могилу из-за этого чувства вины, — сказал он. — Просто не мог простить себя за то, что случилось.
— Но Мерфи сказал, что вы были не виноваты.
— И я даже соглашался с ним в те редкие моменты, когда мог думать здраво. К несчастью, все не так просто. Уильям был особенным ребенком, и мое сердце отказывалось принимать тот факт, что в его гибели нет моей вины, — какое-то время он смотрел перед собой, а потом снова повернулся к Эстелле. — Вы, наверное, решите, что я сошел с ума... если скажу вам, что именно Уильям дал мне силы на этот сегодняшний полет?
Черты лица Эстеллы смягчились.
— Конечно, нет.
— Когда я катился по взлетной полосе, почти ничего не соображая от страха, то посмотрел на кресло, в котором сейчас сидите вы... и увидел его.
— Кого?
— Уильяма. И он убедил меня, что я смогу это сделать, — Дэн снова застенчиво улыбнулся. — И клянусь, за все это время я совершенно не пил.
— Я знаю, Дэн.
— В баре нет ни капли спиртного, — сказал он, и Эстелла поняла, что от него потребовались все его сила воли и выдержка, чтобы встретить свои страхи на трезвую голову.
— Даже не знаю, как вас благодарить за то, что вы отправились на наши поиски, — сказала она.
— Я бы перестал чувствовать себя человеком, если бы подвел вас и Мерфи из-за событий, которые произошли в далеком прошлом.
Протянув руку, Эстелла сжала его плечо. Она даже не подозревала, что Дэну уже давно казалось, что он в нее влюбился.
— А между прочим, Эстелла... Вы действительно построили эту самую взлетно-посадочную полосу?
— Да. Мерфи сломал ногу во время нашей вынужденной посадки. Я вправила ему кость и наложила шину, но он попробовал работать на полосе, упал и повредил ногу еще больше.
— Вы сделали отличную работу, — сказал Дэн, качая головой, будто был по-прежнему не в силах в это поверить.
Эстелла посмотрела на свои ладони, покрытые мозолями.
— Мерфи приходилось намного тяжелее, потому что он не мог ничего делать, чтобы нас спасти, к тому же ужасно мучился от боли в ноге. К счастью, у меня с собой оказалось немного морфия. — Эстелла вспомнила о признаниях Мерфи, которые он сделал, находясь под действием обезболивающего, о том тяжелом грузе, который он носил в своей душе. — По крайней мере, Майкл смог починить радио, — ее глаза наполнились слезами. — Дэн, я уже думала... думала, что он не выживет.
— Нельзя сказать, что Мерфи уже вне опасности, Эстелла, но я сделаю все, что смогу.
Смахнув слезы, Эстелла молча стала молиться о том, чтобы Мерфи остался жив.
Дэн чувствовал, что в отношении Эстеллы к Мерфи было больше, чем она говорила. И хотя эта мысль причинила ему боль, он подумал, что Мерфи очень повезло.
— Как только мы сделаем ему переливание крови, думаю, с ним все будет в порядке. Когда у него стабилизируется давление, мне придется оперировать его ногу.
Дэн посмотрел через иллюминатор на землю.
— Смотрите, вон грузовик Уэгза и поисковая группа, — сказал он. — Они еще не повернули назад, — сказал он, понимая, что те все-таки решили его подстраховать.
Он снизил самолет до четырехсот метров, и Эстелла помахала им рукой. Она даже успела увидеть, как ее дядя начал отчаянно махать в ответ, широко улыбаясь.