Глава двадцать четвертая.




Немой.

https://ficbook.net/readfic/1638787

Автор: Бредовая (https://ficbook.net/authors/%D0%91%D1%80%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%8F)
Беты (редакторы): химическая кровь
Фэндом: My Chemical Romance
Персонажи: Джерард/Фрэнк
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Экшн (action), Учебные заведения
Предупреждения: Насилие, Нецензурная лексика
Размер: Миди, 62 страницы
Кол-во частей: 27
Статус: закончен

Описание:
Он - одинокий мальчик, что отличается от всех. Его не любят лишь за то, что он не такой как все. Но никто не знает, что за маской изгоя, которую он так старательно тянет на лицо, скрывается тонкая творческая душа, полная боли и отчаяния.

Посвящение:
Посвящаю дорогим мне людям, которые поддерживают в моих начинаниях С:

Публикация на других ресурсах:
Ха-ха. Нет.

Примечания автора:
Очередной бред, придуманный мной сегодня ночью.

-Не совпадает возраст персонажей
-Джерард - единственный ребенок в семье.

Пролог.

Этот мальчик с самого детства обладал прекрасным голосом, чарующим, пробирающим до мозга костей. В кругу семьи все домашние любили слушать его пение. Оно, будто гипноз, невольно заставляло прислушаться. Все пророчили ему карьеру в музыке. Все были уверены, что он покорит публику своим голосом. Так могло быть. Но этого не стало.

Однажды Джерард, будучи еще совсем маленьким шестилетним мальчиком, захотел съездить в магазин с отцом.

Это был роковой вечер. Они попали в страшную аварию. Отец переломал ноги и долго восстанавливался в больнице, а Джерарду пришлось делать сложную операцию для того, чтобы попросту выжить. А захотел бы он жить, зная, что потом его будет преследовать такая судьба?

Проснувшись утром после операции, Джерард привстал, радуясь первым лучам солнца, падающим на его лицо. Зашла молодая медсестра, лучезарно улыбнулась мальчику и опустилась на соседнюю кровать напротив него. Улыбка медленно исчезла с ее лица, а в глазах повисла грусть. Женщина смотрела в упор на Джерарда. Мальчик было уже хотел спросить, что с ней, но, открыв рот, не смог произнести ни звука. Словно ком запихнули ему в горло. Он пытался попробовать еще раз, но вновь ничего не выходило. Ни одного звука не вылетало из его глотки. Он был в смятении и не понимал, что происходит. К глазам медсестры подкатили слезы.

Мать появилась в дверях. Сестра обернулась.

- Простите, - прошептала она и выбежала в слезах. Мама подошла к сыну и присела на его койку. Она опустила глаза, будто стыдилась чего-то, и взяла мальчика за руку.

- Джерард, дорогой, - дрожащим голосом начала она, всхлипнув. В глазах ребенка мелькнули страх и обеспокоенность. - Ты еще так молод... Но, поверь, это было ради твоего блага... - мама прикрыла рот рукой, и из ее глаз полились слезы.

Джерард молчал. В этих наивных мальчишеских глазах читались тревога и непонимание. Он еще очень мал, чтобы понять.

Он мал, чтобы осознать, что больше никогда не споет. Из его уст больше не вырвется ни слова, ни звука.

Казалось, Джерард еще так молод, у него рано или поздно обязательно восстановится голос. Но этого не происходило, и вся семья упивалась слезами.

Никто больше никогда не слышал его смеха, никогда не замечал той детской радости в глазах Джерарда, что должна соответствовать возрасту.

Несмотря ни на что, операция тогда прошла успешно, но шрамы на его груди остались надолго. Никакая мать не стала бы жертвовать своим сыном, для того, чтобы сохранить ему голос.

Мальчик сильно похудел, побледнел и по-детски замкнулся. Его больше не манила ни сцена, ни толпы людей, что собирались у них дома каждые выходные, ни звуки оваций. Только рисование. С той секунды, когда он потерял голос, Джерард начал рисовать. И каждое несказанное слово, что застревало где-то далеко в легких, он изображал в красочном рисунке.

Лист бумаги - вот что понимало его без слов. Но с возрастом запросы росли, а бумаги уже не хватало...

Глава первая.

Каждый день одно и то же. Солнце встает и продирает глаза. Потом добавляется противный писк будильника. Снова в школу. Вновь пытки, издевательства, новые синяки. Джерард нехотя привстал с кровати, протер глаза кулаками и подошел к зеркалу.

В отражении он увидел костлявого черноволосого парня с бледной кожей и синяками на руках и ногах. С мешками под глазами и жутко замученным видом. Видимо, потрепала жизнь этого человека. На скуле еще не совсем засохшая царапина - последствие вчерашней драки. Они бывают практически каждый день, и самое обидное в том, что постоянно бьют до полусмерти, но никогда не добивают до конца. Оставляют валяться где-то на школьном дворе, пока тебя кто-нибудь не найдет, или пока ты сам не оклемаешься. Джерард задумчиво осматривал себя в отражении зеркала и каждый день мысленно задавал себе вопрос: "почему именно я?"

Развернувшись, парень прошел в ванну. Умывшись, он оделся в черную футболку и джинсы. Как и вчера. Как и каждый день за последние два года. Снова он не причесал свои уже немного засаленные волосы и, перекинув сумку через плечо, спустился в кухню.

Мама пританцовывала у плиты, напевая что-то. Запах свежего кофе витал в комнате и приятно щекотал нос. Мать повернулась и вздрогнула, чуть не выронив тарелку с салатом из рук.

- Ой, Боже! Джерард... - та положила свободную руку на сердце. - Это ты! Прости, дорогой, я не слышала как ты подошел, - уже спокойнее проговорила женщина, ставя тарелку на стол.

Джерард пожал плечами и вышел в коридор. Кинув сумку на пол, парень начал рыться в ящиках.

- Посмотри в нижних, - заботливо прощебетала мама, услышав шорох. Она прекрасно знала, что сын искал альбомы. Их было около пятидесяти, и все несли что-то свое, особенное. В каждом из рисунков была своя история, и за все эти годы, а их прошло десять с момента аварии, ни одного листа не было выкинуто.

Джерард, найдя свое детище, вернулся в кухню и пробуравил мать взглядом. Он не любил, когда кто-то трогал его альбомы, если он, конечно, сам этого не хотел. А он бы не захотел никогда. Положив вещи на стол, парень сел на диван и стал ждать завтрак. Мама подала ему тот самый салат, что чуть не уронила, и чашечку кофе. Пожелав сыну приятного аппетита, женщина удалилась из комнаты.

Джерард немного поковырялся в тарелке, поел чуть-чуть и выпил кофе. Он долго молча сидел, смотря в стену. Слишком много было в нем мыслей. Слишком давно они засели в нем. Слишком крепко они там держатся. Опомнившись, парень посмотрел на часы. Было уже без десяти восемь. Он вырвался из-за стола, прихватив альбомы, в коридоре закинул их в сумку, взял ветровку и вышел из дома.

Ранняя осень прекрасна. Джерард любил это время года, несмотря на школу и надоедливых одноклассников. Его восхищала вся красота, которая была даже в обычном кленовом листе. Даже обычный листик уже не тот, что был летом. Он будто стареет, он словно обезвожен, у него нет сил держаться на ветке… и он падает. В свободном полете видна вся красота, хотя лист попросту обессилен. Со всеми слабостями и недостатками он безумно красив. Приманивает своей беззащитностью и хрупкостью. Именно это делает его настолько восхитительным.

Джерард не заметил, как подошел к школе. Он ее не любил. Само нахождение в ней тошнотворно на нем сказывалось в прямом смысле этого слова. Что-то останавливало его, парень всегда мог прогулять, но никогда этого не делал. Через всю силу он шел и терпел, а потом, приходя домой, углублялся в рисование.

Джерард, все же перебив всю неохоту идти в данное заведение, медленно поплелся в двери. Сердце предательски сжалось, а под ребрами закололо. Он открыл дверь, чуть прищурив глаза. Ничего не произошло. Парень настороженно пошел к расписанию и, не успев понять, что произошло, отхватил сильный удар в плечо. Уэй уже знал, чья это работа. Снова он. Гроза всей школы и по совместительству одноклассник Джерарда. Фрэнк Айеро.

-Хм, привет, Джерард, - сладко произнес он, резко повернув парня к себе лицом, - может, накричишь на меня? И скажешь, что я плохой? - парень звонко рассмеялся и оттолкнул от себя обиженного Джерарда.

Джерард не любил Фрэнка. Остальные просто его били, а Фрэнк говорил с ним, смеялся и издевался к тому же. Это делало ему больнее всего.

Джерард, сжав зубы, развернулся к расписанию и посмотрел уроки. Первой была физика.

Обычно, пока все отвечали устно, Джерард рисовал, а потом просто решал какую-нибудь задачу по теме, сдавал после урока и получал оценку. В чем-то ему повезло, но на устных зачетах приходилось выполнять тесты.

Урок шел мучительно долго, в парня раз двадцать бросили скомканной бумагой, на перемене кидали его пенал по классу, пинали портфель, ему самому отвесили парочку больных подзатыльников. Но Джерард терпел, ведь одноклассники делали так каждый день, и он, можно сказать, привык. Хотя, как можно привыкнуть к такому кошмару?

Остальные уроки шли так же долго и болезненно для Джерарда. Он часто заглядывался в окно, вырисовывая в памяти картины того, как он пел в детстве всем гостям, собравшимся в доме Уэев. Так было и на последнем, шестом уроке. Парень не заметил, как прозвенел звонок.

- Ну, что засел? - саркастично произнес Фрэнк. - Хм, а что это у нас такое? - парень резким движением вырвал рисунок из рук Джерарда и начал осматривать его с оценивающим видом.
- И что это за херня? - спросил он, снова залившись противным смехом. - Смотрите, наш молчаливый Джи нарисовал какую-то херню! - Фрэнк замахал рисунком поверх своей головы, и класс звонко засмеялся.
- А если правда, что это? Твоя счастливая жизнь? – он презрительно посмотрел в глаза Джерарда, - Ее никогда не будет, потому что ты – ничтожество, - затем коварно ухмыльнулся и, смяв рисунок, кинул его Джерарду в лицо.

Тогда в нем бушевала злость. Он хотел подойти и ударить Фрэнка, да так, чтобы он больше никогда к нему не подошел. Но что-то держало его, что-то заставляло терпеть все эти издевательства.

Джерард робко поднял скомканный рисунок с пола и уложил его в портфель, а затем и остальные учебники. Морально убитый, он вышел в школьный двор. Такая обида засела в нем, что это было невозможно объяснить, здесь достаточно будет зарыться в подушку и плакать, как малолетняя девчонка.
Не было печали! Джерарда как всегда поджидали около входа пара увальней и Фрэнк, конечно, куда же без него?

-Ой, Джи, какое совпадение! - Фрэнк всплеснул руками, - а, знаешь, я сегодня добрый, мы не будем тебя бить... - старшеклассники подозрительно взглянули на Фрэнка, и тот продолжил. - Если ты попросишь... - и Фрэнк снова засмеялся, и столько ненависти звучало в его смехе, что к глазам Джерарда подкатили слезы. Почему они его так ненавидят? Он просто не совсем такой, как они.

Не успел он опомнится, как получил сокрушительный удар в живот от одного из громил. Они оттащили его в кусты, чтобы никто не заметил драку. Они всегда так делали. Ну за что? Затем еще и еще удар. Джерард уже лежал на земле, часто дыша. Старшеклассники избивали его ногами, пинали, он так хотел кричать, но не мог. Слезы стекали по лицу, а он просто все это принимал. Даже если бы пытался как-то сопротивляться, их трое, они вообще больше. Если кто-то сейчас услышит крик его души, то сразу же оглохнет.

А вот теперь, когда они ушли, Джерард лежал на холодной земле. Все тело ныло от боли, в глазах мутнело от слез, он не мог разогнуться, а изо рта алым потоком хлынула кровь. Так он пролежал довольно долго, потому что просто не мог позвать на помощь.

Под вечер он все же смог подняться. Небо было затянуто густыми тучами, изредка гремели раскаты грома. Он, хромая, пошел в сторону дома. Дождь, перерастающий в ливень, измочил парня с ног до головы. Но это не волновало Джерарда. Сейчас он был на улице один, грохот грозы уже уходил вдаль, иногда поблескивала молния, дождь тарабанил по крышам домов, асфальту, налившемся лужами. И всё это выглядело безумно красиво. И плевать, плевать на все. На всех. Это просто дикая красота, и ничего ее не изменит, она прекрасна сама по себе, настолько естественна, неуловима, красочна... Когда облака совсем рассеялись, а гул уже не был слышен, Джерард дошел до дома.

Он вошел с ничего не выражающим лицом и кинул сырую сумку на пол прихожей. Мама сразу подбежала к нему и начала расспрашивать, что случилось. Но она все прекрасно понимала.

- Кто? - тихо спросила она. Джерард, достав из портфеля ручку и листок, жирными буквами написал на листе "Фрэнк". Мать кивнула головой и обняла своего ребенка за плечи. Потом она выпила успокоительного, а Джерард принял душ и завалился на кровать полностью обессиленный. Тело болело, и каждый удар напоминал о себе фиолетовым синяком или кровоточащей царапиной. Жутко неприятно было смотреть на свое отражение. Он не любил себя, потому что никто не любил его.

Он замыкался еще сильней. Но что с людьми делает одиночество?

Джерард решил заявить о себе. Он устал скрывать, что тоже может многое. Даже без голоса он остается талантливым.

Сегодняшняя ночь должна это доказать.

Глава вторая.

Джерард дождался ночи. Как только мама улеглась в кровать, а тьма окутала город, он оделся и вышел на улицу, прихватив с собой пару баллончиков с краской: черный, белый и красный. Передвигаться было все еще сложновато, но Джерарда это не особо волновало. Он горел идеей разрушить тьму ночи и украсить ее, оживить. Хотел ночной жизни, той, что отличалась бы от дневной. Той, в которой его бы уважали, верили в него, а не обзывали и унижали.

Он вышел из дома и пошел к месту назначения. Он уже знал, что будет делать. Придя к старому сараю школы, Джерард встряхнул баллончик и принялся за работу.

В его голове были миллионы идей, все перемешивалось и путалось. Мысли были абстрактны и пугающе изменчивы. Но все равно они несли в себе мимолетное очарование, восхищение, яркость и жизнь.

Стена заплывала черной краской, но Джерард уже видел, какова будет картина. Он, взяв в худощавую руку белый баллончик, стал воспроизводить контуры. Два лица, женщина и мужчина, что глядели друг другу прямо в глаза. Закончил он рисунок красной краской.

Джерард еще долго подрисовывал, изменял, подкрашивал и таким образом провозился чуть ли не до утра. Картина вышла поистине великолепная. Она несла в себе всю ту печальную историю, что пережили эти двое, всю боль можно было разглядеть в их устремленных взглядах. Для героев картины настал тот момент, когда сердца бьются в такт, и они сами становятся пленниками собственных чувств.

Наверное, то же самое из себя представляла жизнь Джерарда. Два устремленных взгляда, которые не наравне, но понимают друг друга. А его не понимает н и к т о. Чокнутый художник, неудачник, груша для битья. Он никому не открывался, потому что его никогда и не просили. Его отказывались слушать, не хотели попросту тратить время. Это очень ранило Джерарда. У него с детства не было друзей. Все они словно исчезли после того, как он лишился голоса. А как Джерард хотел иметь человека, которому будет показывать рисунки, общаться с ним и поддерживать его даже в самых трудных ситуациях. Он просто хотел быть нужным хоть кому-нибудь.

Парень зазевался и отправился домой, пока еще город не проснулся, и его не засекли здесь.

Явился он в пять утра, мама не заметила пропажи, а парень, придя домой, сразу же завалился досыпать два с половиной часа.

Будильник неприятно срывался, а Джерард еле-еле разлеплял глаза. Все-таки не спал всю ночь. Он встал с кровати и мурашки разбежались по телу, будто отплясывали что-то очень зажигательное. Уэй снова посмотрел в зеркало. Как же этому юноше все надоело. Хотелось уйти, переехать, изменить себе и стать другим. Хотя зачем меняться, если тебя и таким никто знать не желает? Парень ненароком вспомнил о своем отце. После аварии он переломал ноги, а потом, прожив еще два года, скончался от заражения крови. Воспоминания быстрым потоком заселяли голову. Сколько бы хотел сказать Джерард, если бы мог? Такой вопрос он часто задавал сам себе. Все бы было иначе, совсем не так. Снова умывшись, одевшись и поев, юноша отправился в школу.

Солнце уже освещало каждую улочку этого города, и ночное творение явилось всем на обозрение. При свете солнца оно выглядело совсем иначе, нежели при свете луны. Это был живой рисунок, он словно менял настроение, и каждый видел там то, что хотел сам.

Много народу наплыло к сараю, осматривая рисунок, оставленный таинственным незнакомцем. Все громко обсуждали, кто мог это сделать. Перебрали, наверное, всех, кроме самого Джерарда, сделавшего это.

- Хей, народ, - большинство старшеклассников обернулось, узнав голос Айеро. - Че стоим, кого ждем? - он оживленный подбежал к толпе и увидел рисунок. Немного осмотревшись, на его лице блеснула коварная улыбка.
- Ну, так это я! - закричал он во все горло, - что-то не так?

Все громко перешептывались, а девушки из группы поддержки уже висли на его худощавых плечах, мол, "как романтично".

Джерард негодовал. А что он мог сделать? Он не мог обвинить его ни в чем. Ему бы никто не поверил, да он попросту не мог идти против Фрэнка, у которого есть все и парочка увальней из футбольной команды в придачу.

Это еще больше огорчало Джи. Как только он смог показать себя в чем-то, то это у него мгновенно отобрали. Где справедливость?

Все уроки он просто сидел, теряясь в бесконечных мыслях, которые не может произнести. Если бы ему дали голос хотя бы на один день, то он, наверное, трещал бы без умолку. Пусть это и глупо. Когда постоянно молчишь, то привыкаешь к тишине, а когда тебе дают слово, ты уже вряд ли сможешь нарушить эту приевшуюся тишину.

Пришел домой Джерард снова побитый, истерзанный, как и обычно. Почему? Постоянно этот вопрос крутился у него в голове. Это все слишком тяжело.

Джерард больше не мог терпеть. Он взял лезвие и закрылся в ванной. Оголив руку, парень со значительной силой провел острием по коже. Он бы хотел закричать от боли, но не мог, это еще больше его раздражало, и лезвие с новой силой рассекало руку. Весь измазанный в крови, Джерард принялся за вторую руку, когда в глазах уже темнело. Кровь мгновенно растеклась и через мгновение хлынула на одежду Джерарда. Зажало виски, и голова сильно заболела, по щекам в очередной раз градом полились слезы. "Почему я? Почему это все со мной? Почему я хоть в чем-то не могу быть победителем?" - крутилось в его голове. Он съехал вниз по стене.

Сейчас бы только умереть. Глаза парня медленно закрывались, терялось ощущение времени. Как же он хотел это закончить.

Глава третья.

Полетное ощущение не покидало тело. Он полностью ослабел, веки тяжелели. Может, это и есть тот самый конец? Он безумно хотел покончить со всем этим и расстаться с жизнью прямо сейчас. Он не мог дождаться своего назначенного времени. Джерард не желал знать того, что его еще ждет, что с ним будет, если он сможет пережить школьные издевательства.

Все вокруг побелело. Этот свет слепил глаза, будто прямо в лицо светят фонариком. Джерард прищуривался, и через пару секунд в этом свете начала очерчиваться больничная палата. Та самая. Он лежал на той же койке, только десять лет спустя. Но теперь он уже не улыбался солнечному свету, бившему в лицо. Полностью разлепив глаза, парень осмотрелся. Совсем ничего не изменилось, разве что со стен слезла краска, да и окна были не столь чистыми. В дверях стояла та самая медсестра и смотрела на Джерарда, держа в руке его портфель. Она плавно подошла к нему и села на койку, улыбнувшись, как и тогда, и взяв его за ладонь.

- Джерард, - тихо начала она, все так же мило улыбаясь, - как же ты вырос.
Девушка положила сумку рядом с его койкой и, вынув капельницу из его руки, удалилась.

Джерард, не сдержавшись, тоже заулыбался. Ее улыбка была настолько светлой, приветливой, что было невозможно сопротивляться. Она совсем не изменилась, но вид ее немного потрепался, кожа уже была не такой гладкой. Она постарела. Но в ее глазах еще блистала эта детская наивность и красота.

В палате парень лежал один, как и десять лет назад. Он начал осматривать свои руки. Они были аккуратно зашиты, а под швами крылись глубокие тонкие порезы. Его все-таки успели спасти. Джерард потянулся и привстал. На нем была надета белая сорочка. Он, взяв сумку, начал рыться в ней. Достав альбом и пару карандашей, юноша начал рисовать. Что-то, сидящее у него внутри, то, что он хочет сказать. И то, что не дает ему покоя.

Он долго сидел, вычерчивая линии, которые постепенно объединялись в картину, в единое целое. Это был берег моря, бушующего моря, с соленой водой и крутыми волнами. На берегу сидел парень, устремивший тяжелый взгляд в эту пучину. Он был спокоен, его лицо не выражало никаких эмоций, но внутри он пытался найти в себе силы противостоять этой воде. Это бушующее море было в его нутре, и не могло выплеснуться на берег, а лишь билось об острые скалы.

Закончив работу, Джерард положил альбом на стол и встал с койки. Он босыми ногами подошел к окну. Что-то в нем передернулось. За окном все было белоснежным, снежинки белыми мухами витали в воздухе, и парень будто бы слышал этот морозный звон. Все деревья были окутаны белым покрывалом, повсюду лежали громадные сугробы. Он недоумевал от происходящего, если сейчас зима, то сколько же он тут лежал? Повернув голову, он приметил календарь, висевший на стенке. Сегодня тридцатое декабря. Он опустил глаза и задумался. Значит, он пролежал тут около трёх месяцев?

Чьи-то теплые руки легли на его плечи, и это вырвало его из пучины мыслей. Парень вздрогнул. Это была его мама. Он, видимо, не услышал, как она подошла.

-Джерард, - она прижала к себе его спину, - дорогой, ты очнулся! - по материнским щекам медленно скатились слезы.
-Ты был в коме, если можно так сказать. Ты будто… спал, - продолжила женщина, - с осени. После того, как ты вскрыл руки. Я не буду ругать тебя за это, сынок. Я все понимаю, все.
Женщина отстранилась и повернула сына к себе лицом.
- Прошу, не делай этого больше. Иначе тебя когда-нибудь точно сломают. Никогда и никому не показывай своей боли,- она обняла его еще раз и ушла, сказав, что завтра обязательно зайдет.

Уэй не знал, что она каждый день до глубокой ночи засиживалась около койки сына в надежде услышать хотя бы один его вздох.

Джерард сразу понял, почему был в таком состоянии. Он до смерти боится крови, но, несмотря на это, резал себя, словно какую-то бумагу. Это могло вызвать эмоциональное потрясение. Еще раз глянув на свои руки и вторя в уме слова матери, он решил, что больше никогда такого не сделает. Бедная женщина уже ест успокоительное и прочие таблетки вместо завтрака, а он еще больше мотает ее нервы.

Джи лег на кровать и думал, думал, думал. Думал о том, что может заставить его жить, несмотря на все провалы, падения. Он смотрел в окно. И лежал. Не двигаясь.

Тьма окутывала город, и глаза Джерарда начали медленно закрываться. Слишком много сегодня произошло. Парень крепко заснул.

Утром Джерард мгновенно открыл глаза. Это был не сон. Он все еще в больничной палате. Мурашки разбежались по телу. Руки затряслись, бедный все еще не знал, куда деваться.

Он посмотрел на стол рядом с койкой. Рисунок мирно лежал, никем не тронутый. На соседней койке виднелась черная макушка. До боли знакомая черная макушка. Новый сосед. Лицо его было отвернуто от Джерарда, под простыней виднелась перебинтованная рука.

Кто же это мог быть? Но Джерард сразу узнал своего злейшего врага. Да, на соседней койке мирно посапывал Фрэнк. Что он тут делает? Что с его рукой? Страх подкатил к горлу. Даже здесь причина его страданий. Этот двуличный высокомерный тип, который так старательно рушит его жизнь. Он молча буравил взглядом затылок Фрэнка. Что он тут забыл? Злость совсем ослепила Джерарда. Он сжал руки в кулаки, и ему так хотел подойти и надавать по роже этому мерзавцу, из-за которого он сейчас здесь. Но это было бы нечестно, так как он спит. Но здесь они один на один, здесь нет старшеклассников, и их силы, можно сказать наравне. Но Джерард все равно не мог его бить, пока тот не начнет. Потому что он считал, что это глупо. Но если он закатит свою шарманку, Джерарду будет уже плевать. Вообще на все. Он так хочет отомстить. Хотя всегда был против этого. Он умел прощать, но, возможно, именно из-за Фрэнка тот совсем не имел друзей. Школа - это место, где все слушают одного человека, которого считают крутым, и делают все, чтобы ему понравится, а Фрэнк с младших классов издевался над бедным Джерардом, которого просто не хотели слушать_слышать. Его забраковали сразу же.

В голове Джерарда всплывали сцены избиения его Фрэнком и другими одноклассниками. Ну что он им сделал? Откуда столько ненависти к одному, немного другому, нежели они, человеку? Он не понимал, почему его настолько презирают. Джерард всегда сострадал даже незнакомым людям, но ничего подобного взамен никогда не получал. Только, несмотря ни на что, оскорбления в его сторону летели с новой силой, а потом и переросли в кровавые драки, где всегда несколько на одного.

Кровать заскрипела, и Фрэнк очнулся. Он потянулся, зевнул и повернул голову в сторону Джерарда. Лицо Фрэнка побледнело, он как будто чего-то испугался.

-Что за... - слетело с его уст, и он ухмыльнулся.

Эта страшная ухмылка всегда пугала Джерарда. Но сейчас даже она его не страшила.

Глава чертвертая

- Джи, молчаливый Джи, ты здесь! - парень всплеснул руками. В его глазах заиграл огонь. - Я уж думал начать искать нового неудачника, а ты оказывается никуда и не пропадал. Я-то думал, ты сбежал из города, или всё-таки добил себя, но, видимо, на это у тебя не хватило смелости, - и Фрэнк рассмеялся. Так громко, что, наверное, слышала вся больница.

Ну, все. Джерард уже был на пределе и сжал кулаки. В его глазах вспыхнула злоба и ненависть. Как же он его бесит. Этот ублюдок, из-за которого он даже изменяет своим принципам.

Его было не удержать. Будто какая-то сила движет им. Столько презрения в его больной душонке скопилось к этому человеку, что терпеть уже не было возможности. Джерард подскочил с кровати и подлетел к Фрэнку. Поймав на себе непонимающий взгляд, Уэй поднял руку, замахнулся и ударил Фрэнка со всей силы по лицу, разбив ему губу.

-Ты что творишь, ебанутый?! - завопил Фрэнк, хватаясь за лицо. - Ну я тебе сейчас устрою! - зло рявкнул он.

Фрэнк вскочил с кровати и сильно толкнул Джерарда так, что тот еле устоял на ногах. Джерард толкнул в ответ. Фрэнк схватил его за руку и завалил на пол, сев на парня сверху. Закрепив его руки над головой, Фрэнк попытался ударить, но Джерард вырвался из оков, сделанных парнем, и отвесил Фрэнку смачную пощечину. Айеро растерялся, и Джи успел столкнуть его с себя, а сам встал и озлобленно смотрел на лежащего Фрэнка. Тот приподнялся, потирая макушку. Они стояли в разных углах комнаты и прожигали друг друга взглядами. Парни стали медленно сокращать расстояние между друг другом. Казалось, что сейчас от этих искр, летавших между ними, случится пожар.

Фрэнк резко рванул с места и налетел на Джерарда, в очередной раз толкнув черноволосого. Он приложился головой к стене и схватился за нее, съезжая вниз.

Фрэнк отошел и смотрел на это со стороны, не проявив ни одной эмоции. Джерард убрал одну руку от головы, она была в темной крови. Губы парня затряслись, и он, казалось, вот-вот заплачет от боли, но юноша держался. Он не хотел, чтобы Фрэнк в очередной раз, видел, какой он слабак. Первый полез в драку, да еще и получил. Замечательно. Он поднял глаза на своего обидчика. Губа Айеро была сильно разбита и кровоточила.

- Что тут происходит?! - закричала медсестра, вбегая в комнату. В ответ она получила тишину.

Женщина подбежала к Джи и помогла ему подняться. Она бережно усадила его на кровать и приказала Фрэнку сесть на свое место, затем женщина поспешно удалилась из комнаты. Джерард все еще держался за голову. Так больно... И физически, и морально. Но только от физической останутся лишь синяки и царапины, которые вскоре исчезнут, а вот последствия моральной будут с ним еще очень и очень долго. Джи даже не смог нормально отомстить, при этом не получив по лицу. Только одно упоминание об этом в его мозгу проедало все прекрасное, что копилось в бледнолицем парне все эти годы.

-Ты первый начал, - ни с того ни с сего рявкнул Фрэнк

Джерард ослабшей рукой полез в сумку и достал оттуда потрепанную тетрадь и ручку. Он что-то усердно писал, затем подал тетрадь Фрэнку.

"Почему ты меня так ненавидишь? Почему ты издеваешься надо мной? Что я тебе сделал? Откуда в тебе столько злости ко мне?" - излагал Джерард аккуратным убористым почерком. Фрэнк прочитал вопросы и молча сидел, не сводя взгляд с тетради.

Стыдно, Фрэнк? Безумно. Вот то, чего ты боялся. Тебя ставят лицом прямо перед содеянным. Ты унижал этого парня каждый день, медленно превращая его жизнь в простое существование. Ужасное существование. Ты не хотел думать, как ему плохо, как он страдает. Так Фрэнк сидел до прихода медсестры. Она принесла бинты, перекись и стала расспрашивать, что произошло. Никто ей так ничего и не объяснил.

Все были в своих мыслях. Джерард с перебинтованной головой лежал и смотрел в потолок, а Фрэнк держал лед около губы. Оба думали. Какие же они дураки. Одного сгубила глупость, другого - ненависть. А у Фрэнка, кажется, появилась совесть. Но без нее было легче, ничего не гнило в душе. С каждым его пролитым словом все заплывало ложью. Грязной такой. Что не давала выбраться из этого болота. Как тяжело, как обидно, как больно. Слезы тихо стекли по его лицу. Он бесчеловечен, он нелюдь, урод. Самодовольный и жалкий, и, что самое страшное, он только осознал, как испортился и прогнил в душе. Ненависть растворялась прямо в нем. А слезы уже градом заливали лицо. Он часто плакал, очень часто, но никто это не видел. Наверное, его можно назвать сильным, но также и двуличным. Никто даже не догадывался, какую боль испытывает Айеро.

Глава пятая

Солнечный свет пробирался через оконное стекло, чем разбудил Джерарда. Его голова сильно болела, поэтому он старался двигаться как можно медленнее и меньше.

Фрэнк не спал. Ночью он ни разу не сомкнул глаз. Что-то мучительное не давало ему погрузиться в сон. Он повернулся спиной к Джерарду и, не переставая, смотрел в одну точку. Казалось, этот человек вообще сейчас ни о чем не думает, однако его голову плотно населяли мысли. О том, что он ужасен. О том, что он просто ничтожество, которого теперь без остатка пожирает совесть. Он и правда презирал Джерарда все это время. Только потому, что он не может говорить. А теперь он понял.

- Джерард, - сглотнув, тихо начал Фрэнк, а Уэй от неожиданности подпрыгнул. Он думал, что Айеро спал, - прости меня. Правда, прости. Я понимаю, насколько глупо это сейчас звучит, после всего того, что я для тебя сделал… но я все равно прошу прощения.

Фрэнк встал и аккуратно опустился на край кровати Джи. Он взглянул парню прямо в глаза. Джерард, кажется, не мог поверить, что сейчас это все говорит Фрэнк. Его злейший враг просит прощения. Но Джерард боялся, он боялся обрадоваться, улыбнуться. Ему казалось, что в любой момент Фрэнк может снова рассмеяться и ударить его. Но этого не происходило.

- Ты меня прощаешь? – с щенячьими глазками спросил Фрэнк. Он безумно милый, когда такой беззащитный.

Джерард взял со стола тетрадь и ручку. Его руки предательски затряслись, и он не мог определиться. Сейчас перед ним сидит и просит прощения человек, испортивший всю его жизнь. С одной стороны, это шанс найти себе хотя бы одного друга, а с другой… он может просто издеваться, как делал это многие годы в школе. Джерард решился. Он умел прощать, даже за самое больное.

"Да" - красовалось в тетради, что он подал Фрэнку, улыбаясь.

Фрэнк и сам заулыбался, поняв, что он прощен.
«Теперь-то все будет иначе», - пронеслось в голове у обоих.

- С Новым Годом! - радостно пробормотала медсестра. - Поднимайтесь, мальчики, пора вам постельное белье менять.

Джерард встал и подошел к окну, осматривая деревья озабоченным и внимательным взглядом. Он и совсем забыл, что сегодня 31 декабря. Фрэнк тихо подошел сзади и встал рядом.

- Это же был твой рисунок. Тогда, около школы,- шепотом сказал Айеро. Джерард повернул голову и опустил глаза.
- Он прекрасен. - Фрэнк улыбнулся, не так как раньше, а по-доброму. Его глаза горели искренностью. Светло-карие глаза. Джерард только сейчас заметил, что они чертовски красивого цвета. Раньше он никогда не смотрел ему прямо в упор. Никогда не разглядывал просто так. Он будто боялся увидеть там что-то жуткое, после чего точно не уснет ночью. Но ничего ужасного не произошло.

Джерард улыбнулся в ответ. Часто ли он улыбался? Практически никогда. Не было поводов. Но сейчас он был счастлив, что с ним говорит кто-то помимо матери.

- Я закончила. Вижу, вы помирились. Это очень хорошо. Надеюсь, вы больше не будете бить друг друга? А тебе, Джерард, я вообще посоветую лежать, да как можно больше. Фрэнк, не забывай пить таблетки, иначе рука нескоро заживет.

Женщина еще раз озарила парней улыбкой и скрылась за дверью. Фрэнк пошел к кровати, но Джерард остановил его, взяв за плечо. Он опустил взгляд на руку парня, как бы спрашивая: "что случилось?"

-А... Да мы с друзьями поджигали петарды... В честь наступающего праздника... Ну и... В общем, одна из них соскочила и угодила мне прямо в руку, итог - гигантский ожог, от запястья до локтя, - парень тяжело выдохнул. Джерард осмотрел руку Фрэнка взволнованным взглядом.

Они сели на свои койки, и Фрэнк что-то оживленно рассказывал, а Джерард слушал, затаив дыхание. Он боялся перебить оживленный рассказ Айеро. Ему дико нравилось слушать эти истории. Но тут в дверь постучали. Это была мама Джи.

-Джерард, дорогой... - оживленно начала она, но улыбка сразу спала с ее лица, когда она увидела кого-то постороннего в палате. - О, а это... - растянула она.

-Я Фрэнк, Фрэнк Айеро. Одноклассник Джерарда. - Джерард замялся, часто задышал и ловил на себе удивленные взгляды матери.

Этот тот самый Фрэнк, из-за которого ее сын оказался в больнице. Ее охватил шок. Джерард схватился за ручку и начал быстро выцарапывать буквы в тетради, потом подбежал и отдал ее матери.

Фрэнк был в недоумении. Мама Джерарда молча развернулась и ушла. Фрэнк так и не осмелился спросить, что написал Джерард. Но он начал понимать одно - Джерард неплохой. Очень неплохой. И еще больше осознал, каким был дураком все эти годы.

Джерард взял альбом и начал что-то вырисовывать карандашом. Он выглядел очень задумчиво. Взгляд скользил по бумаге, тонкие пальцы вычерчивали плавные линии, волосы немного спадали на лицо. Он был прекрасен. Как человек, понявший мир, но вот мир еще не понял его. У него есть, что сказать. Но он не может. Фрэнк нехотя смотрел на Джерарда. Тот будто волшебник, который на обычном листе бумаге мог сделать все, что только пожелает. Каждая его фантазия ложилась на белый лист аккуратными линиями.

Джерард не замечал на себе приевшийся взгляд Фрэнка. Он рисовал. Рисовал, как обычно, то, что чувствовал. То, что было у него на душе.

День был полон сюрпризов. Фрэнк быстро уснул, видно, сегодня ничего не мешало ему выспаться, а Джерард просто лежал в темной комнате и смотрел в окно, как и в первый день своего пребывания в больнице. Многое он пережил. Но не может быть все так хорошо. Что-то мешало Джерарду верить Фрэнку на сто процентов. Он просто попросил прощения, и теперь они все забудут и станут лучшими друзьями? Сейчас держало только то, что у Фрэнка есть друзья помимо его, а у Джерарда - нет. Он сегодня был по-настоящему счастлив из-за общения с Айеро. Фрэнк оказался очень общительным и открытым. Но что так резко поменяло этого мерзавца? Джерарду не давало это покоя. Пока они тут, наедине, Фрэнк словно другой человек.

В этих мыслях Джерард положил альбом на прикроватную тумбочку и крепко заснул.

На следующий день обоих парней выписали. Рана Фрэнка практически зажила, а Джерард чувствовал себя уже гораздо лучше после удара головой. И шрамы на его руках почти исчезли.

Ребята оделись и их отпустили домой. Едва только Джи вышел из больницы, его глаза сильно заболели - все вокруг было ярко-белым. Фрэнк, крича, выбежал на улицу, но от столь яркого света, ударившего его в лицо, упал прямо в сугроб. Джерард заулыбался. Насколько глупо это тогда выглядело.

-Че ржешь? Руку давай, - и Фрэнк протянул руку Джерарду, который стоял и глупо



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-12-07 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: