Девушка из Зимнего царства




Открытия

Лакос, Летнее царство

Мрачные сны тяжело висели в воздухе. Как туман, они струились из спальных каморок подвала и наполняли коридор, по которому крался Канаель Де’Ар. Он чувствовал каждый сон, который находился внутри стен дворца Ацтеа, в то время как пересекал ходы на верхнем этаже. Через застеклённую переднюю часть бокового крыла, где начиналась западная башня, проникал лунный свет, а босые ноги быстро несли его навстречу его цели.

В отличие от снов, выражающих надежду, имеющих лёгкую ауру, манящих обещаниями или разыгрывающих веру, мрачные сны ласкали его таким способом, от которого было тяжело уклониться. Здесь для Канаеля открывались бездны, и сами боги протягивали руки к спящим и видящим сновидения людям — а у него был дар, с помощью которого он мог заглянуть в этот мир.

Когда он услышал вдалеке шаги, он прижался к одной из бесчисленных мраморных колонн, окаймляющих великолепный, оснащённый несколькими гобеленами и открытыми каминами коридор.

Его сердце внезапно забилось, как сумасшедшее. Нельзя, чтобы его увидели. Не после того, что сегодня случилось в глубинах дворца.

Огонь в свисающих со сводчатого потолка чашах, бросал длинные тени на золотые занавесы на стенах, изображающих семейный герб Де’Ар. Он закрыл глаза и прислушался. Людям во дворце снятся сны, не предназначенные для двенадцатилетнего мальчика, но Канаель слишком любопытен, он не может сопротивляться этой внутренней жажде. Как будто его тянут невидимые нити, так манят его сны. Сложно противостоять этому удовлетворяющему чувству, которое появляется каждый раз, как только его втягивает в сон. Купание в чистом свете.

Удовлетворение. После этого он чувствует себя сильным и непобедимым. Его слух становится лучше, любой нежный запах прямо-таки проникает в нос, и он может чувствовать людей вокруг, ещё прежде, чем видит их перед собой.

Он прятал свой дар с тех пор, как проник в сон одной из своих нянек, и на следующее утро заговорил об её интимном поцелуе с одним из конюхов. Даже сегодня он помнит её нагоняй. Она думала, что он наблюдал за ними. А он посчитал, что будет разумнее сохранить свою маленькую тайну.

Шаги приблизились, и Канаель отступил глубже в тень колонны, пока, в конце концов, мимо него не прошёл быстрым шагом слуга отца, и вскоре исчез за серебряной дверью восточного крыла.

Последние дни были захватывающими, послы из Сыски превратили Лакос в цветущий город. В лицах людей перед воротами дворца, можно было прочитать радость и уверенность. Они выкрикивали его имя и имя его двоюродного брата Кедриеля. Несмотря на свой юный возраст, Канаель знал, что однажды будет править Летним народом, как его отец и дед.

За закрытой дверью затихли шаги прислуги. На спящий дворец опустилась зловещая тишина. Вокруг Канаэля колыхались сны. С закрытыми глазами он видел их перед собой ещё отчетливей. Как бледный, серебристый туман висели они в воздухе, некоторые светились


ярче — весенними цветами, другие поблёскивали матовым, нежно-красным светом. Но сна, который он искал, среди них не было.

До него дошли слухи о двух ворах из Сыски, один из которых был взят в плен в катакомбах библиотеки. Его отец держал в строжайшей тайне информацию о книгах, которые хранились в тёмных, холодных комнатах катакомб. Он всегда получал уклончивые ответы от своих учителей, если упоминал о библиотеке, даже записи и сны людей во дворце не давали ему никакой информации. О книгах просто-напросто не говорили. Никогда. Точно так же, как это было с пением. Оно просто было запрещено.

Однако сегодня Сув, возможно, благословит его удачей. Помимо захватывающих событий, разыгравшихся на Золотой площади богов, были слышны и разговоры о парочке воров.

Есть только один человек, который может ответить на мои вопросы, подумал он, и улыбка осветила его лицо, но тут же померкла, как только он сконцентрировался на снах. Лариас Дель’Ре, дворецкий его отца, наперсник, и лучший друг с самого раннего детства. Он отвечал за координацию охраны и возможную опасность.

Его сон поведает Канаелю о ворах… если, конечно, он увидит их во сне.

Он решительно направился в сторону юго-восточного крыла. Еще несколько недель назад, будучи здесь наверху, он не чувствовал снов из каморок для прислуги, а сейчас ему удалось это без труда, даже на расстоянии двух этажей. Он двигался мягко и бесшумно. Начатая им недавно тренировка, в финале которой должны были состояться празднества по поводу посвящения в мужчину, называемые Урца, во многом сделала его более ловким и искусным.

Он повернул налево, в лоно серповидного дворца, так как комнаты его матери тщательно охранялись, и он не хотел быть замеченным ею или кем-то из прислуги. За одной из золотистых занавесок, и здесь украшавших голые стены, скрывалась лестница, которой пользовалась прислуга, чтобы сократить путь.

Осторожно отодвинув занавес в сторону, он замер.

Прямо перед ним находился сон, который он искал. Канаель почувствовал исходящее от него беспокойство и закрыл глаза.

Теперь он видел и его цвет. Очертания здания выглядели расплывчато, и все вокруг, не считая цветов сна, было серым. Как будто боги украли у мира цвета. Прямо перед ним вздрагивал буйный сон, его красная аура на фоне бледного окружения казалась еще интенсивнее.

Только один человек мог сегодня спать так беспокойно…

Как струящийся туман, сон указывал Канаелю дорогу во дворце, ему лишь нужно было мысленно следовать за ним. Стояла оглушительная тишина. Он спустился по лестнице для прислуги, завернул за угол, прошел по серому коридору, повернул влево, затем еще одно ответвление.

В конце концов, он остановился перед массивной двустворчатой дверью. В ней были вырезаны тонкие узоры, рассказывающие историю Летнего народа. Спальня находилась на расстоянии одного этажа и нескольких помещений от отца. Его бестелесный дух вошел через дверь и обнаружил друга отца, беспокойно ворочающегося во сне.

Простыни на массивной деревянной кровати были измяты, подушки лежали на ковре, устилавшем пол. Его тело постоянно меняло позу, веки дергались в тяжелом сне. Канаель осторожно подошел ближе. Вокруг Лариаса кружился красный дым, заполнявший всю


просторную опочивальню.

Канаелю стало любопытно. Должно быть, Лариас видел во сне события прошедшего дня, потому что таким возбужденным всегда сдержанного и незаметного дворецкого своего отца, он еще не видел. Он последовал за туманом, струящимся изо рта, в то время как тишина едва его не душила. Затем окунулся в сон.

Канаеля озарил свет, его дыхание участилось, на лбу выступили капли пота. Постепенно яркий свет побледнел, и его глаза, наконец, привыкли к окружавшим его интенсивным цветам, и он смог увидеть то, что видел Лариас.

Он оказался прав. Дворецкий видел во сне события дня. В данный момент они находились в катакомбах. Он понял это по высоким рядам книг, гнилому запаху и множеству факелов, освещавших мрачные своды в подвале дворца Ацтеа. На Лариасе была надета светло-коричневая, украшенная золотистыми узорами туника, завязанная сбоку красными лентами и изготовленная ткачихой шелка из редкого материала под названием Боктао. Это была официальная одежда дворецкого, подданного владыки Сувия, добавлявшая его внешнему виду необходимое достоинство. Он стоял, скрестив руки перед четырьмя стражниками, стоявшими с гордо поднятыми головами. Их лица выражали неодобрение. Двое из них так крепко сжимали мечи, что Канаель даже смог разглядеть, как побелели костяшки их пальцев.

— Вы позволили им уйти! Именно сегодня! Какое впечатление это произведет на посланников? Они будут считать нас неспособными болванами…

Канаель приблизился к происходящему, будучи невидимым для присутствующих, ведь он не был частью сна. Он уже знал из опыта, что является лишь наблюдателем.

«Кому вы дали уйти?» — мысленно спросил он.

— Что если посланники знали о краже? — вставил один из стражников.

— Вы должны быть осторожными со словами, Перкан, — немного тише произнес Лариас. — Это рассердит посланников Осеннего царства. После того, как мы уже оказались несостоятельными…

— Но воры были тоже из Сыски. По крайней мере, судя по их внешнему виду. Очень странное совпадение, если хотите знать.

— Я это запомню. Есть новости из дворцового сада?

— Нет, — покачал головой другой стражник.

— Значит, им действительно удалось скрыться, — вздохнул он.

«Во имя Сува, я опоздал! Они уже закончили говорить о ворах! Я должен знать, кто они… Что они украли…»

Ледяной холод заскользил вверх по конечностям Канаеля, и по телу пробежала дрожь, пока он продолжал смотреть на Лариаса, а тот ничего не замечал.

«Я должен знать, что здесь сегодня произошло. Мне нужны ответы!» Звуки утихли.

«Я слишком поздно погрузился в сон! Прошу…»

Цвета всех предметов поблекли, одежда дворецкого без предупреждения потеряла свой светло-коричневый цвет. Золотая вышивка побледнела, точно так же, как красные ленты.

«Что здесь происходит?»

Как будто присутствующие мужчины почувствовали, что кто-то находится рядом, все повернулись в его сторону, но они смотрели не на него, а сквозь него. Канаель почувствовал, как побледнел. В глаза мужчин закралось измученное выражение, лица напряглись, как


будто они страдали от сильной боли, и один за другим, они начали корчиться.

Его взгляд метнулся к Лариасу. Тот стал серым. Как завядший весенний цветок.

«Нет даже намёка на жизнь», пронеслось у него в голове. Его щуплое тело сотрясла дрожь, пока он пытался понять, что увидел.

— Канаель?

Раздался женский голос отовсюду, и в тоже время неоткуда.

Резко Кедриеля вырвали из сна. Боль. Покалывание на спине, как тысяча маленьких уколов. И темнота. Потом яркий свет.

Без предупреждения его дух вернулся в тело, и он выдохнул от боли. Небольшие, золотистые молнии взрывались перед глазами, и в первый момент он не мог понять, где находится.

Потом он вспомнил. Он всё ещё стоял возле лестницы, ведущей на нижние этажи.

Испуганно отпрянул и в тоже время распахнул глаза, резко отпустив мягкую ткань занавески. Потом, застигнутый врасплох, повернулся к матери. Как отмечено в протоколе, её сопровождали два хмуро смотрящих охранника, стоящих позади на расстоянии трёх футов.

Нервным жестом его мать, Пеала Де’Ар, владычица Летнего народа, отослала их подождав, пока они не оказались вне зоны слышимости. Как всегда, на ней было одето тёмно-синее, широко спадающее платье.

Он знал, что она быстро набросила наряд на ночное одеяние. Так она уже делала, когда он был маленьким мальчиком. Её тёмные локоны, заплетенные в искусную косу, доставали до бёдер, осанка, как всегда гордая, подбородок слегка приподнят вверх. Как только мужчины отошли, она обеспокоенно посмотрела на него, а он втянул голову в плечи. Она не должна узнать, что он делал.

— Тебе уже давно пара спать. Что ты здесь делаешь? С тобой всё в порядке? Канаель не поднимал головы.

— Я был голоден.

Он чувствовал, что она пристально на него смотрит, потому что его ложь была лишена фантазии. С другой стороны, лестница за занавесью вела также в кухню на нижнем этаже.

— И поэтому ты крадёшься ночью по коридорам? Ты мог бы послать Мирную луну.

При упоминании его камердинера Канаель поморщился. Старый сыч всегда следил за ним, как тень, везде его подкарауливал. К счастью, старый слуга имел глубокий сон.

— Или это связано с событиями последних дней? — продолжила Пеала.

Он слышал лёгкую улыбку в её голосе, но всё ещё не осмеливался поднять взгляд. Скрывать что-то от его матери было также бесполезно, как прогулять молитву в храме Сува.

— Ну, так что?

Канаель неохотно кивнул и поднял голову. В тот же момент Пеала распахнула угольно- чёрные, раскосые глаза и смотрела на него с таким выражением, которое он не мог понять.

Грубо она схватила его за подбородок, резко повернула к свету, исходящего от потрескивающего огня и начала тщательно разглядывать.

— Твои глаза… — выдохнула она. — У них… цвет… они переливаются четырьмя цветами богов.

— Мама… — начал он умоляюще. Внезапно ему стало и жарко, и холодно одновременно.

— Ты их слышишь?

Без сомнения, она имела в виду сны. Из-за кома в горле он не мог ответить.


Откуда она это знает? Кое-что в том, как она на него смотрит, ужасно его пугало. Так она ещё никогда на него не смотрела. Он попытался неуклюже высвободиться из хватки матери. Тщетно. Вокруг них, казалось, сны стали громче, их аура была повсюду.

Кошмары и надежды собрались в воздухе вокруг Канаеля.

— Ты их слышишь? — Внезапно её лицо оказалось совсем рядом.

— Я не знаю… — начал он, однако Пеала прервала его, впившись тонкими пальцами в его плечи.

— Ты можешь их слышать, не так ли? Они лежать в воздухе, манят тебя… Ах, я должна была догадаться, я должна… твои глаза…

Внезапно она стала выглядеть совсем потерянной. В этот момент она сняла с себя личность жены правителя, всё в ней казалось ему чужим. Страх и ужас были написаны на её лице.

Молча он смотрел на неё, в то время как по рукам поползли мурашки.

Она долго на него смотрела, не произнося ни слова, и это заставило его ещё больше нервничать. В конце концов, она сделала глубокий вдох, её осанка снова стала осанкой королевы, владеющей собой и сдержанной. Заученный наизусть фасад.

— Ты всё мне расскажешь, Канаель. Но не здесь. У стен есть уши, это слишком опасно. — Она повернулась к стоящим на заднем плане охранникам. — Пошлите за Туманным мастером. Скажите ему, что я внизу, в саду, он знает, где меня найти. Я должна поговорить с моим сыном. Наедине.

Властный тон и её величественная поза, противоречили паническому взгляду, но только Канаель обнаружил страх в её глазах. Она боялась его? Не колеблясь, мать повела его вниз по лестнице, вдоль проходов и коридоров. Везде им встречались служащие, готовящие еду для следующего дня, или заботящиеся о белье. Некоторые в знак уважения бросались на пол и прикасались лбом и носом к земле.

Другие, стоящие выше в иерархии или приехавшие ко двору из влиятельных семей, чтобы подняться в политическом плане, только кланялись.

Пеала вывела его на улицу, через великолепный, находящийся под стеклянным куполом сад, который был в два раза больше, чем сам дворец, и обширно присоединялся к его задней части. От посаженных деревьев, специально доставленных из Кевейта, исходило шипение, запах весны был везде, и всегда пробуждал в Канаеле желание путешествовать. В саду для каждого из Четырёх царств был свой собственный отсек. Широкие, пышно-зелёные ландшафты царства Весны всегда магически его притягивали.

Теперь вдалеке шумела песочная буря, вдоль возвышающихся стен города-пустыни, через вделанные отверстия на верхних окнах, завывал ветер. В течение дня стеклянный купол сада был покрыт полотном, чтобы растения не подвергались открытому воздействию солнца, но ночью полная луна святила на очаровательный пейзаж весны.

Они приблизились к фонтану, который много веков назад скрепил мир между народами Осени и Лета. Серебристые фонтаны вздымались в ясное, ночное небо.

Сплетающиеся ветки и листья формировали старое дерево, дерево Жизни Сис, богини Осени. Символ её народа и знак солидарности. Поэтому не удивительно, что правящая семья Ар’лен внесла этот символ в свой герб.

Плеск воды теперь заглушал все остальные звуки, и Канаель понял, почему мать привела его сюда. Никто не должен подслушать их разговора.

Пеала Де’Ар остановилась и повернулась к нему.


— Послушай меня внимательно, мой сын, — прошептала она настойчиво. Её застывшее лицо испугало его. Сердце стучало, как сумасшедшее. — Мир опасен, Канаель, мир жесток. Особенно к кому-то вроде тебя. Твой дар означает смерть, мой дорогой, тебе никому нельзя рассказывать о нём. Никогда.

— Что ты имеешь в виду?

— Я люблю тебя. Независимо от того, что произойдёт. Это ты должен знать. Ты не один, и мы справимся! — Она обняла его и прижала к себе, так крепко, что он чувствовал её бурное биение сердца. Она боялась не его. Она боялась за него.

— Ваше высочество!

Канаель повернулся на голос позади, и увидел Туманного мастера, занимающего должность фаллаха, первого слуги его матери. Служащие во дворце не имели своих имён, а только те, которые были им даны.

Туманный мастер накинул коричневую накидку на белую, льняную рубашку и широкие штаны. Он был одет неформально — видимо, его только что разбудили. Волнистые, коричневые волосы заплетены в несколько косичек, в которых проглядывали седые пряди. Его взгляд тоже казался затравленным. Он спешил вдоль гравийной дорожке, а тёмная щетина придавала ему усталый вид.

— Ваше Высочество, что это значит? — спросил он, когда дошёл до них, переводя взгляд с сына на мать.

Пеала опять взяла Канаеля за подбородок, подняла его, подставляя под свет луны и молча, жестом подозвала Туманного мастера. Нерешительно он подошёл на шаг ближе и резко втянул в себя воздух.

— Во имя Сува и святых богов! — воскликнул он. — У него…

— Что мы можем сделать? — прервала его Пеала.

— Сначала я должен убедиться, Ваше Высочество. Мне нужно посмотреть на его спину.

— Мою спину?

Канаель пытался понять, что происходит. Внезапный страх, исходящий от его матери, пугал его самого. В поисках помощи, он схватил её за руку. Она встала позади и обняла его за плечи.

— Если вы отмечены, тогда мы знаем, что нужно сделать. — Туманный мастер казался теперь напряжённым, прямо-таки сосредоточенным. — Но тогда и Вы узнаете мою тайну. — Он взглянул мимо Канаеля на его мать. — Ваше Высочество, я не могу этого допустить. Вы единственная, кто знает о моём происхождении. Нам волей-неволей придётся рискнуть и дать ему рашаллу.

Смертоносное растение?

— О чём вы говорите? — спросил Канаель.

— Туманный мастер, ты напугал его! — Его мать взяла его за плечи и повернула к себе. — Мой дорогой, в тебе скрывается дар и он очень опасен. Для тебя, и для остальных. Если кто-нибудь об этом узнает, тебя убьют. Ты когда-нибудь с кем-то говорил об этом?

Не считая стычки с нянькой…

— Нет.

— Слава Суву!

Туманный мастер не веря, покачал головой.

— Все эти годы никто ничего не замечал. Можем только порадоваться, что он не нанес ущерб, что никто, способный распознавать знаки, не видел его с обнаженной спиной…


Он повернулся к Канаелю.

— Вам не нужно опасаться Рашаллу, если Вы действительно Поглотитель снов. Вы всего лишь забудете, Ваши силы ослабеют, но не иссякнут — если, конечно, Вы принадлежите к Потерянному Народу, мой принц. Поэтому я должен видеть, помечены ли Вы, ибо только дети Потерянного Народа видят других меченых. Обычному человеческому глазу это не подвластно.

В словах фаллаха не было смысла. Все названия резали ему ухо, Канаель еще никогда не слышал ничего подобного.

— Я…меченый? Потерянный Народ?

— Ему не нужно столько знать, — прошипела Пеала поверх его головы. — Посмотри же, наконец, его спину!

Туманный мастер повиновался. Его холодные, потные руки вызывали у Канаеля необъяснимую тошноту. Слуга медленно задрал его ночную рубашку, и провел невидимые линии по спине. Он снова почувствовал легкое покалывание иголок на коже. Канаель услышал, как он выругался. В конце концов, Туманный мастер сделал шаг назад и опустил рубашку. Канаель посмотрел через плечо и увидел, что Туманный мастер вновь с сожалением качает головой.

— Мне очень жаль, Ваше Высочество. Но Ваш сын действительно Поглотитель снов. Из передней части сада донеслись громкие голоса, приближались шаги.

Раздались приказы.

Пеала Де’Ар встала перед Канаелем, так, что ему было не видно, кто упал перед ними на колени.

Он услышал лишь взволнованный, женский голос:

— Вы в опасности, Ваше Высочество. На Лариаса Дель’Ре было совершено нападение его атаковали прямо во сне. Он умирает…

Канаель почувствовал, как кровь отхлынула от лица, а ноги непривычно ослабели.

Невозможно. Кто мог напасть на Лариаса Дель’Ре, одного из самых охраняемых людей в царстве? Если только…

В нем зародилась мысль, до того отвратительная, что он не отважился додумать ее до конца…

Его дух окутала глубокая чернота, затуманила мысли, и не давала дышать. Не успев понять, что происходит, он упал на землю и потерял сознание.


2

Потерянная

Ордьин, Зимнее царство Восемь лет спустя.

Неясные воспоминания образов, увиденных Навией О’Бай во сне, отдавали горечью. Е мысли кружились вокруг сна, преследующего её вот уже в течение нескольких недель. Она не помнила подробностей, казалось, не за что было ухватиться. Всё было расплывчато.

Задумавшись, она пыталась вспомнить, какие детали она более сознательно восприняла в этот раз, но безрезультатно. Это было скорее чувство, что она хорошо с этим знакома, наполняющее её каждый раз, когда просыпалась. И всё-таки существовало исключение. Что- то, за что она могла уцепиться. Человек, закравшийся в её сознание, и единственное, что она запомнила из сна. Она помнила молодого мужчину с дикими глазами, которые, казалось, переливались всеми цветами сразу, и их серьёзное выражение, превращающееся в ужас, при виде её. А потом там была пустота.

— Нужно было взять комнату на постоялом дворе, — пробормотал Джовин О’Джааль в толстый шарф, который почти полностью закрывал его лицо, но Навия хорошо расслышала его слова.

В них звучал лёгкий упрёк. Тем более, она сердилась из-за того, что едет не одна из Гальмена в Ордьин.

Воспоминание о сне тут же исчезло, и она снова вернулась в реальный мир. Спокойствие и холод чувствовались в тени массивных гор Талвена, возвышающихся, словно тёмная крепость в затянутое тучами небо и отмечающими северную границу Зимнего царства.

Джовин поднял нос вверх, его брови были покрыты снегом, а ясные, голубые глаза в свете лампы смотрели на неё с опаской.

— Этот вечер кажется мне жутким.

— Да тебе всегда всё кажется жутким. Ты боишься даже маленьких грызунов, выпрыгивающих из кустов.

— Это случилось всего один раз, а ты в принципе боишься точно так же, как и я. Только слишком гордая, чтобы признаться.

Навия отклонила его замечание жестом. Её отец настоял на том, чтобы её сопровождал спутник мужского пола. Хотя женщины в Талвене, называемым в народе также Зимним царством, из-за автономии кланов, были очень независимыми и не полагались на чью-то защиту. Но так как она ещё не совершеннолетняя, ничего другого не оставалось, как подчинится желанию отца. Выбор её спутника пал, как назло, на неуклюжего и трусливого Джовина, сына лучшего друга её отца. Даже будучи маленькой девочкой, она превосходила его в физическом плане.

— Нам всё-таки нужно было остаться в Гальмене.

— Не будь глупым, Джовин. Из-за базара жильё стало очень дорогим, учитывая наши тощие продажи, мы бы не смогли позволить себе заплатить за место ночлега. Кроме того, мы одни; здесь на много миль вокруг нет ни души.

Её спутник поднял светлые брови, из-за чего стал выглядеть ещё более испуганным. Его


рука потянулась к толстому шерстяному шарфу и стянула его.

— Именно это и кажется мне странным.

— Ты снова слишком много думаешь, — возразила она.

При этом Навия вполне могла понять, почему он так озабочен. Продовольствия в обрез, люди живут в постоянном холоде, а тут ещё тёмные дни на носу, из-за чего иногда происходят кражи. Однако его чрезмерная паника испортила ей настроение.

Сегодня торговля шла особенно плохо, хотя они привезли с собой чрезвычайно много шкур храноса. Её отец убил зверей, чтобы они до тёмных дней смогли заготовить достаточно свечей, мяса и другой провизии, для своей маленькой хижины на окраине города. Они распределяли работу, которая была необходима, чтобы выжить в самом холодном регионе страны.

Это была борьба. Каждый год по-новому.

На мгновение Навия прикрыла глаза. Каждый раз, когда она останавливалась в большом городе, ей было неприятно шагать по широким, мощёным улочкам. Она к этому не привыкла, и никогда не привыкнет к странному чувству, возникающему каждый раз, как только она пересекает ворота большого города. Здесь всё не так, как в её маленькой деревне. Каждый смотрит только на себя, нет настоящей сплочённости, единства: никто не помогает своему ближнему пережить тёмные дни.

— В этом году тёмные дни будут тяжелее, — услышала она свой собственный голос, и в тот же момент задалась вопросом, почему она добровольно начала разговор.

— Почему ты так решила?

В городе было больше трупов.

С минуту они помолчали, предавшись своим мыслям. Наконец она спросила:

— А ты ещё помнишь о том, когда впервые увидел обмороженный труп? Джовин покачал головой:

— Нет, а ты?

— Конечно.

— И…? — он посмотрел на неё.

— Что — и…?

— Как это было?

— Был такой же день, как сегодня. Холод добрался в самые дальние уголки города. Я поехала туда с отцом продавать шкуры, и вдруг — он лежал прямо посреди дороги. Люди перешагивали через него, как будто его там не было. Его губы посинели, глаза широко открыты и пусты.

Навия запнулась и попыталась придать своему голосу нейтральность. Она не хотела казаться слабой, не перед Джовином.

— И он был худой, почти скелет. В его седых волосах образовались маленькие, ледяные кристаллы, и никто не обращал на него внимания.

Так же, как и на них сегодня. Перед лавкой местного мясника выстроилась длинная очередь. Дети играли между Герим-мантиями зажиточных горожан Гальмена, пытающихся прикрыть теплую зимнюю одежду элементами роскоши. Они ни при каких обстоятельствах не хотели, чтобы было заметно, что под дорогим материалом они носили те же самые кожаные изделия, что и все остальные.

В самом северном большом городе страны почти никто не проявил интереса к их мехам. А у них ведь только сегодня была возможность продать их. Двенадцать непроданных шкур


лежали сзади, на деревянных санях, которые отец получил в подарок к свадьбе с ее матерью, и которые через зимние пейзажи севера Талвена тянул Нола, ее Йорак. Отличительные признаки телосложения этого животного — короткое, массивное туловище, с относительно длинными ногами, глядя на которые, можно подумать, что это не ноги, а ходули. Кроме того, у него высокий загривок, из-за чего скакать на Йораке сложно, но возможно.

Кроме хруста снега под кожаными туфлями Навии не было слышно никаких звуков. Она радовалась, что узкая дорога в их маленькую деревню достаточно изъезжена другими торговцами, потому что каждое усилие стоило ей огромных энергетических ресурсов, а она знала, что в последние недели темных дней на счету все резервы.

— Тебе не кажется, что мы выбрали не самый подходящий момент для обратной дороги?

— Почему ты так переживаешь? Мы получили хорошее образование. По крайней мере, я смогу защититься, если понадобится.

Навия указала на широкий пояс из храноскожи, на котором висело небольшое, закрывающееся крепление, в котором лежал длинный кинжал.

— Я не имею в виду детей, ворующих что-нибудь для своей семьи. Разве ты не слышала историй о Ночных Охотниках?

— Нет, какие охотники? — резко спросила она и остановилась, чтобы Нола мог догнать


их.


 

Снег под ногами заскрипел еще больше, когда они пошли быстрее.

— На юге страны появились какие-то люди. Темноволосые, загорелые. Они не носят


при себе городской герб, а их одежда ничего не говорит об их происхождении, кроме того, они прячут лица.

Они якобы кочуют из деревни в деревню и убивают невинных людей.

Навия прервала своего спутника издевательским смехом, заслужив негодующий взгляд со стороны Джовина. Джовин натянул капюшон на светлые волосы и оскорбленно скрестил руки на груди. На его подбородке угадывалась первая щетина, однако до роскошных бород клана Ордьин ей еще далеко.

— Это правда! Джовин сделал стремительный жест, чтобы подчеркнуть правоту своих слов. — Странники рассказывали об этом! Еще они сказали, что Ночные Охотники направляются к нам… и что самое лучшее, что можно сделать, это бежать.

— Давно не слышала такого вздора. Замаскированные, черноволосые люди нападают на деревни, в которых уже давно нечего брать? Мы живем в Талвене, не в Сувии или Кевейте. Я понимаю, если народ летнего царства переживает по этому поводу, но мы? У нас ничего нет.

— Рано или поздно ты еще вспомнишь мои слова!

Он когда-нибудь прекратит? Не считая кочующего через все четыре царства народа, и привозимых им издалека историй, в Зимнем Царстве таких людей нет. Здесь они бросались бы в глаза, как яркое пятно на снегу. Тем не менее, слова Джовина оставили неприятный осадок в ее душе. Если эти люди действительно существуют, то они могут приехать в Талвен лишь по одной причине. У нее закралось подозрение.

Что если они охотятся за мной? За мной и моим отцом…?

Ее рука скользнула по подвеске в форме серпа, висящей на шее. Она почувствовала, как снова зарождается страх, сидящий где-то глубоко. Она не совсем та, за кого себя выдаёт. Отец постоянно вдалбливал ей в голову, что когда-нибудь это может произойти. Но она никогда не думала, что это, и правда, может коснуться ее напрямую. Они жили в самой


северной деревушке Талвена. Кто сможет их там найти?

Сквозь густые деревья справа, она внезапно заметила мерцание, хотя и слабое, но всё- таки отчётливо видимое. Она испугалась. За лесом находилась их деревня Ордьин, в которой жили пятьдесят семей со своими детьми и другими родственниками. Наряду с охотой, люди зарабатывали на жизнь благодаря множеству смелых путешественников, осмеливающихся направится в горы, а в деревне искали последнюю горячую трапезу и защищённое жильё.

Из-за широкой телеги они были вынуждены ехать по более трудной дороге, которая вела вокруг леса, хотя не было никаких тропинок через густую чащу. Несколько десятилетий назад деревню основали посреди леса, и для самого перспективного места срубили много деревьев. Теперь она проклинала неблагоприятное расположение.

Закричали птицы, ввысь взлетели тени, порывисто и быстро размахивая крыльями, пролетев торопливо над ними в сторону юга. Навия встревоженно запрокинула назад голову, и увидела на небосводе огромные, чёрные облака дыма, которые сливались с низко- лежащими тучами. То, что там горело, это не просто костёр.

— Ради всех богов! — вырвалось у неё.

— Охотники, — прошептал Джовин, проследивший за её взглядом.

— Так далеко на севере, да это смешно. — Но она сама заметила дрожь в своём голосе.

Её сердце забилось, как сумасшедшее, и она подстегнула животное. Дрожа, Джовин ускорил свой шаг и тут же споткнулся.

— Соберись, давай! Так ты только заставляешь нервничать Нолу, из-за тебя она ещё понесёт! — набросилась она на него, чтобы скрыть свой собственный страх. Она сама знала, как по-свински прозвучит её голос, но не могла сейчас принимать это во внимание.

— Но… — Джовин со страхом смотрел на неё своими светло-голубыми глазам. — Откуда тебе знать, что это всё-таки не Ночные Охотники?

— Я этого не знаю! Но твои разговоры не улучшат ситуацию, — ответила она угрюмо, смотря в темноту. Выпавший недавно снег сильно замедлял их, и, когда из-за внезапно возобновившегося северного ветра у неё потекли слёзы, она натянула толстый шарф на рот и нос.

Тишина, которая теперь образовалась между ней и Джовином, была неприятной. Всё же Навия радовалась тому, что он замолчал. Его слова только бы ещё усилили её беспокойство. Мысль о том, что их, возможно, нашли, она не допускала.

Когда в воздухе вдруг начала летать копоть, звенящая ясность зимнего ландшафта внезапно исчезла. Они ещё были на расстояние нескольких сотен метров от деревянных ворот деревни, и только при следующем повороте наконец-то появились три глиняные башни: южная, восточная и западная. Сколько Навия помнила себя, они были самой большой и единственной защитой против незваных гостей — и, не считая нескольких безобидных воров, их никогда и не было.

Во время тёмных дней, когда солнце появлялось совсем редко, и только тонкой полоской света на горизонте, массивные башни давали ей чувство безопасности. Северную башню не стали строить, потому что за северным забором возвышались массивные, чёрные скалы гор Талвена, угрожающе нависающие над долиной, словно божий кулак. И потом там ещё был перевал, ведущий прямо в неизвестность.

Теперь всё три башни горели. Огонь жадно лизал деревянные крыши, выстреливая в небо на несколько метров и почти превращая ночь в день. Отчаянные крики донеслись до её ушей, смешиваясь с плачем детей.


Навия обменялась испуганным взглядом с Джовином.

— Присмотри за товаром и Нолой! — попросила она его, отпустила поводья и побежала. Сердце стучало в ушах. Что случилось? Воры, желающие в последний раз перед тёмными днями украсть припасы? Или всё-таки Ночные Охотники?

Одним взглядом Навия охватила широко открытые ворота и крошечную рыночную площадь, на которой собралось большинство людей. Она увидела жену вождя клана с распущенными волосами — что при других обстоятельствах точно вызвало бы много разговоров — как она собирала вместе испуганных детей, и старую целительницу, опирающуюся о дверную раму входной двери своего дома и всё время качающую головой.

Горели только три башни. Некоторые мужчины в длинных кальсонах и, видимо, наспех наброшенных наверх меховых дублёнках, образовали цепь и передавали вёдра с водой от колодца посреди площади, до первых мужчин возле башен, которые пытались потушить огонь с помощью снега и воды. Навия посмотрела в сторону маленькой хижины, стоящей на краю поселения, которую можно было различить между отдельными деревянными хижинами. Её дом, в котором она жила вместе с отцом. И он не горел.

Благодарение богам, может быть, я действительно только ошиблась…

— Нави! — в этот момент раздался голос молодого мужчины. Потом в воротах появилась нескладная фигура, с более коротко подстриженными светлыми волосами. Даниан О’Рак, её лучший друг, быстро шагал ей навстречу. Он тоже был плохо защищён от сильного ветра, это говорило о том, что огонь всех захватил врасплох.

— Дан, что случилось? — крикнула она.

— Никто точно не знает. Башни внезапно загорелись, одновременно. Стражники не могли ничего объяснить, может, просто не досмотр…

Сделав несколько шагов, он оказался рядом с ней. Ей приходилось задирать голову, чтобы посмотреть ему в глаза, потому что он был выше и на два года старше ее.

— Они никогда не были халатными.

— Сегодня была смена Талона.

Ему не нужно было продолжать, так как каждый в деревне знал, что Талон любитель выпить.

— Он же давно избавился от этих своих проблем, по крайней мере, я так думала? — возразила она.

«Кого ты пытаешься убедить?» говорил взгляд Даниана, но сам он промолчал. Его внешностью восхищалось множество молодых девушек в деревне, и как сын самого успешного торговца и члена клана, он, вдобавок ко всему, являлся хорошей партией. Но не для Навии.

Для этого они были слишком давно знакомы. Кроме того, она знала, что ее отец не допустит отношений с ним. И дело не в том, что он не ценит Дариана, а в том, что у нее есть тайна, в которую ей не разрешалось посвящать даже лучшего друга.

— Кто-нибудь ранен? — спросил подошедший к ним Джовин, при этом выпятив узкую грудь и пристально глядя на Дана.

Только не сейчас — рассерженно подумала Навия, поджав губы. Враждебность обоих по отношению друг к другу уже не раз приводила к потасовкам. Из хлевов, где содержались животные, раздались нервные крики.

— Нет, никто… мне ничего об этом не известно, — немного помедлив, ответил Даниан. Он обеспокоенно посмотрел на неё своими глазами, цвета серого неба и незаметно


покачал головой.

— По крайней мере, одна хорошая новость. Ты что-нибудь видел?

— Нет.

— Совсем ничего? — выпытывал Джовин.

Даниан покачал головой. В его теперь ко



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-10-12 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: