«Современное Оригами в целом переживает пока стадию поисков смысла. Но никакая человеческая деятельность не выживает без ответа на вопросы: зачем, для чего, что дальше? Не выживает, не осмысливая себя. (Глубокий смысл был заложен) в Оригами в момент рождения и жизни в Японии. Какие возможные ниши могло бы занять Оригами на западе? Рожденное некогда как Путь Оригами, чтобы выжить на западе, неизбежно должно выучиться говорить и на понятном нам западном языке и о понятном, более того — оно должно включиться в современные формы и стадии развития западной культуры. Вот в чём заключен момент истины современного западного искусства складывания из бумаги без клея и ножниц, хотим мы этого или не хотим. Посмотрите на работы ранних Оригамистов, т. е. до 50-х годов ХХ столетия. Они в начале знакомства с идеей Оригами были ограничены поисками исключительно размером квадрата, не задавая детского вопроса: почему именно квадрат? Привыкнув же к игре с ним, вопрос этот задали. Как на Западе, где квадрат никогда не играл заметной роли, так и в современной Японии, где его эзотерический смысл тоже постепенно почти стёрся. И тогда дзенское золото, спаявшее Оригами в единое целое, тронулось, и Оригами растеклось на три широких потока с множеством нешироких ручейков в каждом.
Первый поток. Это Оригами, сложенные в традиционной манере — из квадрата, без надрезов. Развитие Оригами в этом потоке означает, во-первых, находки новых заготовок, из которых потом можно сложить одно, но иногда и несколько разных Оригами. Во-вторых, это обнаружение новых узлов, которые можно использовать и в других работах. Как пример можно привести розу Кавасаки — точнее, её закрученный узел, который можно встретить теперь во многих сложных моделях. Оригами первого потока довольно быстро достигли высокой технической сложности. Чтобы их сложить, требуется нередко несколько часов даже для продвинутых в технике Оригами любителей. В этом смысле западные модели этого потока далеко превосходят по сложности традиционные японские Оригами. Некоторые мастера, такие как Поль Джексон, штурмуют другой полюс Оригами — полюс простоты, пытаясь создавать Оригами из минимального числа сгибов. Факт существования двух полюсов Оригами, наводит нас на простую мысль. Сложность и выразительность Оригами должны обязательно жить в равновесии. Если красота фигуры уступает сложности — модель обречена на забвение. А красота, как мы теперь понимаем, — это не фотографическое сходство.
Второй поток — это, собственно, продолжение тех же иероглифических преобразований, только перенесенный на новые основы. Это модели, сложенные из правильного треугольника и половинки квадрата, оторванной по вертикали или диагонали, из пяти-, шести-, восьмиугольников и, наконец, последняя «мода» — просто из листа писчей бумаги стандартного формата (А4). Другим проявлением той же тенденции являются модели, созданные из половинки, четвертушки, восьмушки квадрата и т. д., то есть из двух-, трех-, четырех квадратов и т. д. до, наконец, моделей, сплетенных из бесконечной ленты, в которых Оригами переходит фактически в макраме. Иначе говоря, картина-иероглиф всё более заменяется на привычный нам буквенный перевод, хотя это и не сразу бросается в глаза.
Третий поток. Привычка к буквенному мышлению заставила современных Оригамистов сделать и более зримый шаг к переходу от традиционного японского Оригами, основанного на преобразованиях квадрата как иероглифа, к современному западному линейному, аналитическому Оригами. Этот шаг был сделан, когда художник впервые составил модель из двух частей, а потом и из трех, четырех и т. д. одинаковых частей — модулей. Здесь существенно для нас то, что тут отдельные модули, хотя и сложены из квадратов, не имеют более своего лица, своей индивидуальности и значат сами по себе уже не больше, чем отдельная буква. Иероглиф-картина сменился линейной строчкой, словом, составленным из букв. И, разумеется, каждый из потоков с течением времени распался на множество отдельных жанров, а в них появились свои мастера» (VI).
Япония для нас всегда являлась загадкой, закрытой для понимания, мы можем лишь тешить себя иллюзией, что постигли суть восточного отношения к жизни, на самом же деле, европейское понимание жизненного процесса, являющееся нашей сутью, никогда нам этого не позволит. Нужно родиться, и вырасти в этой культуре, чтобы рассуждения о ней обладали хотя бы минимальной достоверностью. Поэтому данное исследование является всего лишь попыткой соприкоснуться с далекой народной культурной традицией, попыткой спекулятивной, ибо опыт востока всегда обогащал и расширял европейское миропонимание.
Литература
Д. Т. Судзуки «Очерки о дзен-буддизме». Санкт-Петербург, 2002. Издательство «Наука».
Е. В. Завадская «Мудрое вдохновение». Москва, 1983. Издательство «Наука».
Дао Де Цзин «Книга пути и благодати». Москва, 2002. Издательство «Эксмо».
Генрих Дюмулен «История дзен-буддизма». Москва, 2003. Издательство «Центрполиграф».
«Вещь в японской культуре». Москва, 2003. Издательская фирма «Восточная литература» РАН.
Виктор Бескровных «Оригами в поисках смысла».
«Искусство Оригами расправляет крылья». Саори Канн. Журнал «Япония сегодня» № 04-2004.
«Рождество в Японии. Искусство дарения» А. Лазарев. Журнал «Япония сегодня» № 12-2003.
А. Н. Лаврентьев. «История дизайна». М., 2006.
Вечерняя Казань №129 (2859). «Упакуй, чтобы сберечь».
«Бумага для церемоний». Журнал «Япония сегодня» № 09-2005.