Перевод выполнен для группы – https://vk.com/beautiful_translation

Глава первая:

- Как ты проводишь свободное время, Мелоди?

Я посмотрела в его красивые карие глаза и соврала.

- Знаешь ведь, все как обычно, - я пожала плечами, показывая, что абсолютно нормальна. - Много читаю… Хожу в кино. И все такое.

Я смотрела, как Ленни переваривает мои слова, и выдохнула с облегчением, когда его глаза засияли.

- Какие жанры?

- Фильмов или книг? - спросила я, растягивая время, ведь на самом деле у меня не было возможности заниматься таким.

- Фильмы. Боевики или романтика? Нет, дай угадаю, - он прищурился, разглядывая меня. - Ты похожа на любительницу романтичных комедий.

- Да? - искренне удивилась я. Невысокая я больше походила на Уэнзди Аддамс, чем на диснеевскую принцессу. Может, я и перегнула, но вы поняли: я брюнетка, а мой вкус в выборе одежды многим не нравится. Вряд ли кто-то смотрел на меня и думал, что я причудливая. Может, Ленни видел что-то, что упускали остальные, в том числе и я. И это мне даже нравилось, ведь все, кто знал про мою семью, относились ко мне предвзято, ведь вся моя семья странная.

- «Четыре свадьбы»? - с надеждой спросил он.

Я кивнула, не признавшись, что в этом фильме мне понравились только похороны.

- «Отпуск по обмену»?

Я снова попыталась изобразить интерес и промолчала, ведь была уверена, что ему не захочется слушать, как я лучше воткну в глаза иголки, чем буду смотреть на слишком позитивную Кейт Уинслет, ведущую в бассейн старика.

Я была рада, когда принесли счет, и мы смогли уйти оттуда, ведь Ленни вел разговор, а я умудрялась убеждать его, что поспеваю за ним. Может, все еще изменится.

Ленни подъехал на скучном седане к моему дому, остановившись на брусчатке и выключив двигатель. Я не была против скучного. Я уже привыкла к скучному, так что я соблазнительно улыбнулась ему, понадеялась, что мама будет спать, и пригласила его на кофе.

«Только бы все прошло хорошо», - почему я не могла просто поцеловать его на прощание, пообещать продолжение языком и уйти? Он бы позвонил снова, я уверена.

Но нет. Я жадно потащила его через черный ход, прижав палец к губам, показывая, что нужно вести себя тихо, пока мы проходили мимо квартиры мамы и по старой деревянной лестнице в мою квартиру.

Он положил ладонь на мою талию, пока я поворачивала ключ, по спине бежали мурашки. Только посмотрите, как по-взрослому я сегодня себя вела! Ужин с красивым мужчиной, разговор, а теперь еще и кофе… а там и пошалить можно. Я не была девственницей, но мою личную жизнь устроить давно не удавалось. Под «давно» я имею в виду последние два года после нашего с Лео расставания. Точнее, это Лео бросил меня, сославшись на разные интересы. Ха. Если учесть, что моя безумная семейка была единственными психами в городе, если не считать его, то он был отчасти прав.

Но хватит о Лео и моей жалкой личной жизни. Сейчас я не хотела, чтобы Ленни узнал о моей семье, я желала, чтобы он и дальше видел меня крутой и нормальной девушкой, и чтобы поцеловал меня.

- Ты напоминаешь мне Клару Освальд, - прошептал Ленни на верхних ступеньках. - Большие карие глаза и умные остроты. Это очень сексуально.

Боже, похоже, он коснулся губами моей шеи! Дверь порой заклинивало, и я открывала ее плечом, но в этот раз я не хотела выглядеть как полицейский, вламывающийся внутрь. К счастью, Ленни этого не увидел, он прошел за мной в комнату. Я включила настольную лампу и обнаружила на кофейном столике свою маму в слишком коротком синем пеньюаре, вскинувшую руки в потолку и закинувшую голову.

- Черт! - выругался Ленни, испугавшись. И его нельзя было винить. Моя мама была красивой женщиной роста балерины, худой и с серебряными волосами, что ниспадали волнами ниже ее лопаток. Не седыми. А серебряными, такими они были с ее рождения, и сейчас казалось, что ее только что распяли на моем столике.

Я вздохнула и опустила сумку рядом с торшером. А я была нормальной.

- Эм, мама?

Она медленно сделала пару вдохов и открыла глаза, став из безумной леди почти нормальной женщиной. Она уставилась на нас.

- Боже правый, Мелоди, - проворчала она, упирая руки в бока. - Я почти установила связь. Он прячется на чердаке, уверена.

Я рискнула оглянуться на Ленни, а он уже явно не целовал мою шею.

Он вскинул брови, безмолвно спрашивая: «что происходит?», а потом отвел взгляд, когда мама поманила его, как сирена рыбака на камни.

- Вашу руку, юноша.

- Нет! - почти заорала я, но Ленни уже пересек комнату, протягивая руку. Мама хитро посмотрела на меня, спустилась со стола и схватила Ленни за руку.

- Длинная линия жизни, - прошептала она, водя красным когтем по ладони Ленни.

- Мама, - предупредила я, но она делала вид, что не слышит мой серьезный тон. Я другого и не ожидала, ведь она уже так делала. Хотя фишка со столом была новой, но она была умелой в том, чтобы проверять моих парней, подходят ли они для жизни с нашей сумасбродной семейкой. Хотя тут ей доверять нельзя было. Лео прошел ее проверку блестяще, и чем все кончилось? Мое сердце было разбито, а он попал в сюжет в утреннем выпуске новостей как клиент психушки. Так где справедливость?

В этот раз скелет появился из шкафа рановато. Рано или поздно это раскрылось бы, и, несмотря на мои попытки привязать к себе Ленни, долго это избегать не вышло бы.

Меня зовут Мелоди Биттерсвит, и я вижу мертвых людей.

И не только я. Но пока что я последняя в долгом роду Биттерсвитов с этим даром или проклятием, зависит от того, как посмотреть на это. Моя семья давно праздновала нашу странность, она повлияла и на бизнес нашей семьи - «Веселых духов» на улице Чейплвик. Мы были здесь дольше, чем настоящая церковь в конце улицы. Потому, видимо, нас и принимали в городе как ребят со странностями, но своих ребят со странностями. Начиналось все с маленького магазинчика в одну комнату размером, а теперь это был целый ряд после двухсот лет; и теперь у нас были три здания с террасами, случайно собранных в одном большом хаотичном месте. Они были и работой, и домом не только для меня, но и для моей мамы Сильваны и для ее мамы, Дайси. Вообще-то бабушку звали не Дайси, а Парадайс, но она предпочитала Дайси после встречи с моим дедушкой Дюком в свой пятнадцатый день рождения, когда он написал на стене здания «Дайси и Дюк» внутри сердца мелом. Он будто написал это на ее сердце.

- Сильвана!

Помяни черта. Они спать не собираются?

Я открыла дверь и обнаружила на пороге бабушку с рукой, поднятой для стука. Думаю, можно было радоваться, что она хотя бы оделась прилично, если так можно было описать шелковое лиловое кимоно до пола с драконами на нем. Ее золотые волосы были, как обычно, элегантно собраны на голове, а губы ее пылали алой помадой. Многие даже смотреть на это не смогли бы, но бабушка была уверенной в себе и красилась искусно этой помадой. Она проплыла мимо меня, не поздоровавшись, и уставилась на маму с Ленни, держащихся за руки.

Боже.

Начну-ка я это утро с клятвы, что я найду себе новое место жительства, чтобы со мной в одном доме не было мамы и бабушки. Не поймите меня превратно, это место было прекрасным, и я любила семью. И, теоретически, у меня было здесь личное пространство. Мама и бабушка жили на первом этаже за «Веселыми духами», а я - в небольшой квартире на втором этаже. И мне это нравилось чаще всего, ведь у меня был свой маленький дом, но я оставалась рядом с семьей. Это было хорошо и круто, вот только моя семья была сумасшедшей и могла в любой момент появиться в моей квартире, используя второй ключ, что я давала им для экстренных случаев, а не для того, чтобы меня смущать.

- Почему Сильвана развлекается с мужчиной, что вдвое ее младше, в твоей квартире? - бабушка смотрела то на меня, то на мою маму. - Нужно было сказать, что ты ждешь встречи, милая. Я бы ушла, - она коснулась ладонью ее волос. - Хоть полотенце на дверную ручку повесила бы. Разве не так о таком сообщают? Чтобы не стучали, когда в комнате занято.

Она была довольна собой, а по одному взгляду на Ленни было понятно, что он уже думает, как убежать от этих дам, написав мне потом, что это было худшее свидание в его жизни. Его взгляд переместился от меня к двери, и я почти слышала, как он просит меня выпустить его невредимым.

- Это не мамино свидание, а мое. Было, - проворчала я и отвлеклась, ведь пенсионер с пивным животом и в запятнанной супом рубашке медленно спустился с потолка, из-под его широких шорт торчали худые ноги. Помните ведь, я вижу мертвых? Как и мама с бабушкой, и они тоже смотрели, как он спускается, с одинаковым отвращением.

- Наконец-то, - сказала мама и отпустила руку Ленни, найдя новую жертву. - Я два часа гонялась за тобой по этому зданию. Твоя жена хочет знать, что ты сделал с деньгами, что она спрятала в зеленом чайнике. И она говорит, что тебе лучше проиграть их в ставках, иначе она с тобой разберется.

Бабушка закатила глаза.

- Вряд ли она с ним уже разберется. Он шесть недель как мертв.

- Тебе хорошо говорить, ведь ты спишь со своим мужем, хотя он уже двадцать лет как умер, - мама отбросила серебряные волосы на спину. Туше.

Ленни заскулил и помчался к двери, успев выпалить: «Появились дела, мне пора», а потом побежав по ступенькам, перепрыгивая их. Я услышала, как дверь снаружи хлопнула. Наверное, теперь он прощается со своим ужином.

* * *

- Завтрак, милая?

Утром мама вела себя так, словно ничего не случилось ночью, когда я вошла босиком в теплую кухню, выполненную в фермерском стиле. Это была общая кухня мамы и бабушки.

Все было двояко, знаю. Я возмущалась, что они ходили ко мне, но сама заходила к ним, как к себе, но виновата была мама. Она оставляла открытой дверь и заманивала меня запахами еды, а я не могла пройти мимо сладкого. Думаю, она нашла способ пускать запах свежих вафель в древнюю вентиляцию дома. И она знала, что я не сдержусь. Сахарная тревога! Тревога! Мелоди Биттерсвит прибыла на уютную кухню мамы за сладостями и с возмущениями насчет личной жизни!

- В этот раз вафлями ты не откупишься, - проворчала я. Почти всю ночь я ворочалась, думая о том, что моя жизнь катится в никуда, и что-то нужно менять. - Где бабушка?

- За тобой, - я обернулась, пока бабушка рычала, показывая руками пасть волка, веселясь. Она все еще была в расшитом лиловом кимоно, она налила себе крепкий кофе и устроилась за деревянным столом.

- Я рада, что вы обе здесь, - сказала я, отодвигая один из стульев, а они все были разными, и наливая сироп на вафли, от которых пыталась отказаться. Я бросила туда еще и голубику, чтобы заглушить вину из-за большого количества сахара. - Мне нужно вам кое-что сказать.

- Забеременела, наконец? - глаза бабушки сияли, она хлопнула в ладоши.

- Если вспомнить, как вы отпугиваете моих парней, это маловероятно, так ведь?

Мама не скрывала радости:

- Когда женятся на женщине, женятся и на ее семье.

Я стиснула зубы, и мысли о моей судьбе придали мне сил.

- Я начинаю свой бизнес.

Они повернули голову и уставились на меня огромными глазами. Я вдруг поняла, что все вышло.

- В пустой комнате под моей квартирой, - продолжила я. «Веселые духи» было таким просторным местом, что несколько комнат пустовали, и большая на первом этаже как раз подходила мне. Там был свой выход на улицу, куда могли приходить клиенты, а еще был большой камин, чтобы согревать место холодными месяцами.

Технически комната была в моей части здания, и я не ожидала возражений.

- Но это мой склад, - сказала мама, замерев со сковородой в руке.

Я с сарказмом посмотрела на нее.

- У тебя нет там склада.

Она не могла спорить. Мы имели дело с мертвыми. А им не нужны были полки.

- Я пару раз проводила там сеансы, - отметила бабушка.

- Да, и в последний раз сказала, что больше этого там делать не будешь, ведь там негативная энергетика.

Я подозревала, что под сеансами она подразумевала местный клуб картежников, и бабушке просто надоело быть и с живыми людьми, и с духами, что приходили с ними. Но сегодня ее обвинения должны пойти мне на пользу.

- Мне двадцать семь, - напомнила я. - Пора мне встать на ноги.

Мама посмотрела под стол на мои ногти на ногах, черно-белые в крапинку, и браслет на лодыжке с серебряными звездочками, сомневаясь, что я могу прочно стоять на своих ногах.

- Чем займешься? - спросила бабушка, кривясь, когда мам предложила ей вафли, накалывая на вилку вместо этого ягоду голубики. Она была худой и ела, как птичка, оставляя место для шампанского, которое часто пила. Когда она умрет, или если умрет, на камне нужно вырезать: «Где-то всегда пять часов».

Вот и момент истины.

- Охота на призраков, - пробормотала я, набрав полный рот вафель и глядя на тарелку.

- Что, Мелоди? - бабушка прислонилась к столу.

Мама, чей слух был острым, с подозрением посмотрела на меня.

- Да, - нежно сказала она, - повтори, Мелоди, только ГРОМЧЕ, - рявкнула она.

Я тяжко вздохнула и прочистила горло.

- Я открою агентство и буду помогать людям избавиться от надоедливых призраков.

Бабушка с шоком на лице обхватила края кимоно.

- Избавляться? - она взглянула на мою маму. - Сильвана, ты это слышала?

- Это почти не отличается от того, что мы уже делаем, - объяснила я, пытаясь найти положительные стороны.

- Наша семья представляет интересы мертвых, а не живых, Мелоди. Это мы делаем, - нахмурилась мама.

Она говорила так, словно я нарушила закон семьи, и я подавила очевидный ответ. Вообще-то «Веселые духи» наживались на живых, а не на мертвых, действуя посредниками между двумя сторонами. Мы были чем-то вроде астрального телефона, потому нм нужны были призраки вокруг. Да… я ожидала, что мои планы не одобрят.

- Я знаю, - сказала я, стараясь говорить спокойно и ровно. - Но и вы знаете, что я не такая, как вы обе, как все наши предки.

- Ты Биттерсвит, Мелоди. Ты такая же, как все мы, - сказала бабушка, жуя голубику.

- Да, я их вижу. Вижу. Но разница между нами в том, что я не хочу их видеть. И мне не нравится, что они повсюду вылезают. Я не хочу тратить время, выясняя, что великая тетя Алиса имела в виду, говоря о странном на смертном одре, как и не хочу передавать послания недовольных жен о пропавших деньгах из чайника.

Мама с жалостью смотрела на меня. Я знала, что зря это затеяла, но она заслужила это после того, как она залезла на мой кофейный столик прошлой ночью.

- Унижать наши ценные услуги глупо, Мелоди Биттерсвит.

- Ладно, может, я зря сказала про чайник, мам, я знаю, что твое дело важное, и это хорошо, но это не для меня.

Я повернулась к бабушке.

- И ты тоже права, - я накрыла ее руку в перстнях своей ладонью. - Я их вижу. Я вижу их всюду, потому даже не вижу смысла дальше искать нормальную работу.

Они не спорили, ведь со всей работой, что я нанималась вне семейного дела, шло что-то не так. Моя работа помощником адвоката закончилась тем, что умершая мать адвоката была в офисе и не давала ни минуты покоя. Она изводила посланиями для него, в основном, из-за того, что ей не нравился его пылкий роман с секретаршей. Мне тоже это не нравилось, но я держала свое мнение при себе. И дошло до того, что я наорала на нее, чтобы она отстала от сына, что увлечение ее сына это не ее и не мое дело, и все было бы нормально, если бы не пришла его жена, чтобы забрать на обед, и не услышала каждое слово. И адвокату самому понадобился адвокат. Я работала и медсестрой в стоматологии, и за мной ходил давно умерший стоматолог, который десятки лет назад лечил здесь и уходить не спешил. Он постоянно мешался мне, из-за него я приготовила не те новые коронки для депутата, после чего он стал похож на коня. Он все еще винил меня в том, что потерял свое место на следующих выборах.

- Я тоже буду помогать мертвым, но не так, как вы. Разве ты не видишь этого, бабушка? Вы с мамой больше похожи на телефон. А я буду… - я искала подходящее слово.

- Диспетчером для призраков? - маму легко убедить не получалось.

Я пожала плечами.

- Можешь и так назвать. Не мне выбирать название, но все мы знаем, что порой призраки достают так, что их нужно прогнать.

- Ты собираешься мешать. Биттерсвиты не мешают. Это не наша работа.

Я видела, что мама упрямо сжала челюсти. Но если я не уговорю ее, работы мне не видать.

- Бабушка?

Мы с мамой посмотрели на нее. Она наколола еще одну ягоду и сунула в рот, медленно разжевала, хотя знала, что мы ждем ее вердикт. Мама явно у нее переняла привычку драматизировать.

Бабушка смотрела на меня и направила на меня вилку.

- Это не повредит фирме семьи? Нам нужны призраки в округе, милая.

- Нет, я буду иметь дело с призраками, что застряли и вредят. Вы и не поймете, что я здесь. Обещаю, - я покачала головой и вдохнула, мысленно умоляя их.

Она разжевала еще одну ягоду, пока думала, а потом отложила вилку.

- Шампанского, Сильвана. Наша малышка решила заняться делом.

Я не сдержалась и улыбнулась, но не позволила себе обнять ее, потому что мама замолчала, она пугающе смотрела на меня.

- Опять это из-за двадцати семи лет? - мягко спросила она.

Я быстро отвела взгляд при упоминании недавнего дня рождения. Она была права, и обмануть ее было сложно.

- Мы проходили через это, - сказала она. - Это только цифры.

Двадцать семь кому-то, может, и были цифрами, но не для меня. В этом возрасте мама родила меня, а бабушка - мою маму. В таком возрасте умер мой отец, его мотоцикл попал под колеса грузовика, когда он спешил в больницу к рожавшей меня маме.

И этот возраст ранил меня сильнее, чем я представляла. Я ожидала нормальный день рождения, а столкнулась с ужасной проблемой: «Чем заняться в жизни?». Это поставило меня в тупик, меня затапливало страхом, эмоциями и слезами. Я подумала о маме, к этому возрасту она уже нашла любовь, призвание и родила. Я подумала об отце, который не появлялся после гибели, жизнь которого оборвалась, когда моя только началась.

До двадцати шести лет и триста шестидесяти четырех дней я была ребенком, играющим во взрослую. Но в день рождения я отбросила все эти детские вещи и составила список. Я хотела, чтобы жизнь была хорошей, насыщенной и богатой на любовь и гордость, и чтобы со мной случалось что-то хорошее.

Мне было все равно, сколько свиданий не удастся, сколько жаб придется перецеловать, сколько раз придется рисковать, только бы я нашла человека, который будет оберегать мое сердце вечно.

И хотя было страшно, я собиралась основать свое агентство, и мне хотелось получить одобрение мамы.

Бабушка пришла на помощь с неожиданным предложением.

- Она может работать с Глендой по пару часов каждое утро, Сильвана.

Гленда Джексон была секретарем и центром вселенной «Веселых духов», чудесной женщиной, когда дело доходило до организации. Она была здесь, сколько я помнила, она могла оббежать весь мир в свободное время, если бы захотела. Нам повезло, что она все силы пустила на то, чтобы мы держались на плаву, и с недавних пор я была ее помощницей, когда оставила попытки найти обычную работу. Я была тут лишней. Мама с бабушкой были рады посвящать время и энергию своим сеансам, а Гленда все организовывала. Так нам было проще, а ее еще и уважали в Чейплвик, она добавляла нам нормальности, в наши призрачные дела. Она знала все в Чейплвик, и если Гленда чего-то не знала, значит, это не стоило внимания.

Отличный ход бабушки. Услуги Гленды позволяли маме знать, что я делаю, а мне - получить то, что я хочу. В этой семье долго не проживешь, пока у бабушки есть дипломатические умения, что могли уговорить Швейцарию. Мама была недовольна, но тот, кто знал ее плохо, не заметил бы этого.

Она надулась и возмутилась:

- Тебе нельзя шампанского. Сейчас завтрак.

Бабушка пожала плечами, но не расстроилась.

- Всегда где-то пять часов, Сильвана.

Глава вторая:

- Чем я думала? Я понятия не имею, как вести бизнес. Все будет ужасно, я обречена на провал. Даже призраки будут смеяться надо мной.

Я рухнула, как мешок картошки, в потертое кресло рядом с камином в моем новом офисе и почти исчезла в облаке поднявшейся пыли. Прошло два дня после моего заявления, а я уже нервничала.

- Боже правый, Мелоди! - Марина вытащила сдутую жвачку и бросила в урну, чтобы не брать в рот ее, покрытую пылью. Моя лучшая подруга с младшей школы, Марина была близка мне и тем, что наши семьи сделали нас изгоями, хоть мы и пытались скрыть это. Ее сицилийская бабушка передала ей в наследие итальянскую красоту, а дедушкины способности к «бизнесу» привели к богатству и опасной репутации семьи Малонэ. Она потеряла девственность в девятнадцать, потому что порой вела себя так, что могла запугать и отправить в нокаут, от этого подростки нервничали.

Как только пыль со старых кресел рассеялась, она пристально посмотрела на меня, прислонившись к столу, который уже час терпеливо оттирала, превращая из безобразного в годный к использованию.

- Раз - все не так ужасно, ты не обречена на провал.

Она считала на пальцах, помогая мне.

- Два - что с того, что ты не умеешь вести бизнес? Ты быстро учишься, к тебе на два часа в день приходит Гленда Джексон по утрам. Эта женщина может покорить всю страну за обеденный перерыв.

Я немного успокоилась, ведь она была права. Когда мы были в школе, Гленда исправила наше расписание с зорким глазом, что был опаснее, чем у Анны Винтур. И мы обе отлично сдали экзамены, потому что боялись ей перечить.

- И три, - Марина разжевала новую пластинку жвачки и выпрямила третий палец. - Кому будет известно, что призраки смеются над тобой? Они мертвы, а ты - нет, так что ты уже победила. И они не будут смеяться, когда ты засосешь их в призрачный пылесос, или что ты там будешь использовать.

Я невольно рассмеялась.

- Не это, но спасибо, - хотелось бы жить с пятью принципами Марины «не вздумай сдаваться». - Может, мне обрезать волосы, чтобы выглядеть серьезнее? - спросила я, она взглянула на меня, словно спрашивая: «Совсем уже с ума сошла?».

- У тебя всегда эта стрижка, еще со школы, - рассмеялась она. - Ты присвоила это каре, Мелоди. Да и поздно уже менять систему.

- Систему?

Она указала на меня.

- Ты всегда будешь невысокой милашкой с большими карими глазами и губами с вишневым блеском, а я всегда буду распутницей с копной волос, красной помадой и плохим поведением. Мы дополняем друг друга. Ты не можешь стричься, это сломает систему.

Это было новым подходом для меня, но я понимала, что она права. Мы десять лет улучшали свой внешний вид, мы успели выучить, как правильно себя подавать. А еще я не могла жить без вишневого блеска для губ. Он спасал меня от сахарной зависимости. Так что прическу не меняю.

Я менять облик не собиралась, но офис был недавно отремонтирован, так что выглядел шикарно. Если не считать ужасное кресло, на котором я сидела, он был вымыт, отполирован и отчищен, а я уже потратилась на новое пурпурное вращающееся кресло для клиентов и решетчатые жалюзи, что были во всех офисах, считались признаком профессионализма. Я избегала очевидного: не было техники или пальмы до потолка, не было тяжелых стеклянных пепельниц с окурками. Это место было функциональным, но видна была женская рука в вазе со свежими тюльпанами на кофейном столике в зоне отдыха. Зона отдыха! Точно! Вот тебе и зона! Хотя на деле там был лишь серый диван и старое кресло у камина и телевизора, но там ведь можно было отдохнуть? Я была нацелена на городских девушек, не хотела казаться шаманкой, изгоняющей призраков. И никакие благовония в этом офисе жечь не будут.

- Может, тебе стоило и оставить благовония, - улыбнулась Марина, а за меня ответил мой средний палец.

Она пожала плечами и отошла от стола. Послав мне воздушный поцелуй, она собралась уходить.

- На этом все. Мне пора, - я знала, что ей нужно идти присматривать за дедом, пока ее мама работала. Семья для Марины была важнее всего.

- Утром в понедельник придешь?

- Думаешь, я опоздаю на первое рабочее утро? - она закатила глаза. - Девять часов. Мы с тобой. Охотницы открываются. И это будет шикарно.

Она подмигнула и пошла к двери, сообщив, что принесет пончики, через плечо, после чего исчезла. Я слушала, как ее быстрые шаги утихают вдали, мысленно поблагодарила ее последнего начальника за то, что пару недель назад уволил ее. Я не знала подробностей, но ее увольняли уже не первый раз, и я подозревала, что Марина была из тех, кто не любил, когда ей управляют, даже если это ее непосредственная начальница, что имела право так делать. Она не расстраивалась, ведь работала не из-за денег, а чтобы покинуть семейное гнездо. Она сама напросилась работать в агентство, и я была только рада ее обществу и поддержке.

Нас было трое. Марина, Гленда Джексон и я. Знаю, Гленда приходила всего на пару часов, но, поверьте, это нельзя было назвать неполноценной работой.

Я устала. Кресло хоть и было пыльным, но я склонила голову в сторону и закрыла глаза. Я уже видела во сне Роберта Дауни-младшего в костюме Железного человека, делающего мне коленях предложение, когда кто-то кашлянул. Я не слышала, чтобы открывалась дверь, так что не открыла глаза и вздохнула.

- Если вы не невероятный красавчик с глазами цвета эспрессо и острым языком, и не влюблены в меня безнадежно, уходите.

Молчание, а потом:

- Я лысый, мне шестьдесят два, и я умер три недели назад по глупой случайности, но я сделаю вид, что это не так, если ты сядешь и выслушаешь меня.

Я застонала и открыла глаза, увидев у камина лысого старика в ярком жилете. У него были красные щеки, что было странно для мертвеца. Наверное, при жизни он выпивал.

- Я слушаю, - проворчала я. - Кто вы и что вам надо?

- Артур Элиотт, - он протянул руку, и мы уставились на нее, он медленно опустил ее, понимая, что я не могу его ладонь пожать.

- Ошибка новичка, - сказала я ему. - Что за случай?

Артур покачал головой и посмотрел на свои тяжелые ботинки.

- Работал на пивоваренном заводе. На меня упала бочка во дворе.

Это объясняло его яркий жилет. Я удержалась от вопроса, пил ли он в тот момент из бочки.

- Ладно, это объясняет, как вы умерли. Но не объясняет, что вы делаете в моем новом офисе.

Он огляделся и кивнули.

- Здесь мило.

Я видела достаточно призраков, чтобы знать, что обычно они что-то хотят. Его попытка похвалы не польстила мне. Я скрестила руки на груди и пристально смотрела на него.

- Ладно, - сказал он, поглаживая лысую голову. - Я сначала пошел наверх к Дайси, но она предложила поговорить с тобой.

- Бабушка послала вас?

Что она задумала? В моем бизнес-плане не было ее направлений призраков сюда, даже если ей некогда самой разбираться с ними.

Артур кивнул.

- Это насчет моего мальчика, Артура, знаешь?

- Вас и вашего сына зовут Артурами? - отвлеченно сказала я. - Это не мешает?

Он покачал головой.

- Жена называла меня Большим Артом, а его - Маленьким Артом. Это работало, пока он не вымахал, - он печально улыбнулся. - Но теперь в этом нет нужды. Теперь он, наверное, просто Арт.

Я с сочувствием кивнула, все еще не понимая смысла его рассказа.

- И вы пришли ко мне из-за Маленького Арта, потому что…? - я пыталась его натолкнуть на мысль, потому что глаза старика стали туманными, и я знала, что будет потом, если я не остановлю его. Он умер недавно, так что еще не привык к этой мысли, так что мог сорваться.

- Просто Арта, - напомнил он хмуро, вытирая рукой глаза, хотя не мог плакать.

Я кивнула и быстро сказала:

- Да, Арт, - можете звать меня жестокой, но если был хоть малейший шанс быстро разобраться с Большим Артом, я могла бы скорее закрыть глаза и ухватиться за сон с Робертом Дауни-младшим. Железный человек еще стоял на колене и ждал моего ответа, но он не мог задерживаться надолго.

- Ему нужна работа.

Я прищурилась, понимая, куда он клонит. Я убью бабушку.

- Арту нужна работа?

Большой Арт кивнул.

- Он ничего не знает о призраках, конечно, но он хороший, а мама беспокоиться за него. Мы беспокоимся. Потому я, наверное, застрял здесь. Стыдно, но сегодня день рождения моей матери, и я хотел удивить ее, прийти, хотя не проведывал пятнадцать лет. Здесь устраивают вечеринки?

Я пыталась уловить смысл разговора.

- Боюсь, я немного не понимаю.

Он вскинул брови.

- Твоя бабушка сказала, что ты поймешь. Тебе ведь нужен кто-то, кто будет носить сумки и делать чай? - Арт смотрел на меня умоляюще, хоть и был мертвым алкоголиком. - Не нужно платить ему много, его мама хорошо его кормит. Просто ему нужна работа и небольшой доход, чтобы он был рад. Других желающих, может, и не найдешь.

- Слушайте, Большой Арт, - я старалась говорить вежливо. - Если бы я искала помощника на рынке, Арт был бы первым в очереди, но это не так. Но я буду помнить о нем, ладно?

Он помрачнел.

- Я подвел его. Единственный сын, а я бросил его, так ведь?

- Не вините себя, - попросила я. - Это неудача. Такое нельзя предсказать.

Он обхватил руками голову.

- Было ужасно больно.

- Представляю.

- Запишешь его имя на всякий случай?

- Я запомню. Младший Артур Элиотт.

- Ты не знаешь, где он живет.

Я встала с кресла и села за стол, открыла там выдвижной ящик. Марина положила туда все необходимые предметы. Чистый блокнот А4 в линию был готов к работе. Заточенные карандаши. Новый ластик. Ряд синих, черных и красных ручек. Как я ее люблю.

Я схватила блокнот и карандаш и записала «Артур Элиотт» на первой строке. Большой Арт продиктовал мне адрес, я улыбнулась, карандаш замер. Мне нравилось писать за столом, так казалось, что я за работой.

- Я должна знать что-то еще? У него есть какие-то навыки?

Я пожевала конец карандаша и посмотрела на Большого Арта, а он сдерживал слезы.

- Никаких, - прошептал он.

- Никаких? - повторила я громе. - Даже работать по дереву не умеет?

- Чертовы хулиганы! - вырвалось у Большого Арта. - Мой Арти мягкий, а они не могла оставить его в покое. Он всегда оказывался в стороне. Мы с его мамой ничего не знали, пока нас не вызвали, чтобы узнать, почему он прогуливает.

- Над ним издевались?

Большой Арт кивнул.

- Из-за пустяков. Прыщи, рост. Ты знаешь, как это - бросаются как собаки на кость. Ему было бы все равно, будь у него друг, но он никак никого не найдет.

Никто не понимал одиночества изгоя лучше меня. Если бы у меня не было Марины, моя жизнь в школе была бы такой же, как у Маленького Арта. Я посмотрела на печального краснощекого мужчину перед собой и достала из ящика еще чистой бумаги.

- Сядьте, Арт.

Через полчаса он изменился. Вместе мы написали письмо Артуру Элиотту-младшему, предлагая ему место помощника, заявляя, что его рекомендовали, и что он должен прийти на собеседование к Мелоди Биттерсвит, владелице «Агентства охотниц на призраков» на улице Чейплвик. Из-за названия мы с Мариной спорили неделю. Она настаивала на этом варианте, хотя я все еще боялась, что клиенты будут ожидать от нас ужасные белые объемные костюмы и засасывание призраков в колбу за спиной.

Большой Арт просиял, когда я сложила письмо пополам.

- Маленький Арт любит Гарри Поттера, так что ему понравятся эти загадки.

- Боюсь, у меня нет совы, чтобы доставить письмо, - сказала я, облизнула марку и приклеила на конверт.

Большой Арт передо мной таял.

- Похоже, вы успеете на день рождения матери, - прошептала я.

- Присмотри за ним за меня.

- Постараюсь, - сказала я, отогнав жалость. Я положила письмо на лоток для исходящих писем, чтобы потом отправить. Только посмотрите, что я использую! Я замерла на миг, наслаждаясь ощущением работы за столом в первый раз, а потом схватила конверт и нацарапала: «Руководство с сожалением сообщает, что приносить с собой рептилий запрещено» внизу красными печатными буквами. Обещаю, что если Артур Элиотт придет с питоном, он не пройдет во входную дверь.

Глава третья:

- Я забыла пончики.

До девяти утра оставалось две минуты, я с ужасом посмотрела на Марину и уткнулась головой в стол.

- Мы обречены.

Она рассмеялась и вытащила милую винтажную банку для печений от Амаретти Вирджиниа из большой сумки и сбросила жакет.

- Это сойдет? Нонна приготовила их только этим утром специально для тебя.

Я радостно застонала:

- Я люблю твою бабушку сильнее своей. Моя в лучшем случае приготовит липкие булочки на занятии, - я подняла крышку блестящей лаймово-золотой коробки и радостно посмотрела на сияющее чудо - глазированные булочки Нонны Малонэ.

Я с довольным видом втянула воздух.

- Лимон?

- Булочки с лимонным ликером.

Небесные ароматы, что пропитывали дом Марины, наполнили офис, успокаивая. Я задумалась, не рано ли начинать поедать сладкое в девять утра. Марина решила за меня, опустив крышку на место и отодвинув коробку подальше от меня. Она хорошо меня знала: я не могла остановиться, когда дело касалось сладкого. Я радостно съела бы всю коробку, а потом валялась бы под столом.

- Что-то слышно от Маленького Арта?

Я покачала головой.

- Нет. Но прошло всего два дня, если не считать выходные.

- Наверное, то письмо испугало его. Если он что-то понял, он прячется сейчас в чулане под лестницей, - улыбнулась Марина, устраиваясь в кресле, что уже было очищено от пыли. Она пришла на работу в черных узких джинсах и шифоновой блузке в черный горошек, ее темные волосы волнами ниспадали на плечи. Я посмотрела на свою одежду: джинсы цвета индиго и футболка с длинными рукавами синего и белого цвета. В последний миг я накинула на шею красный шарф, и, между нами, я думала, что мы похожи на парижских девушек. Разница между нами была лишь в том, что Марина несла себя на высоких каблуках, а я - на плоской подошве. В моем шкафу было полно балеток и кедов, и это радовало меня больше, чем других женщин - шкатулки с драгоценностями.

- Разве предложение пугающее? - было сложно судить, ведь мое понимание странного было сформировано в странной семье.

Лицо Марины говорило «да, это самое страшное и странное письмо, что получали в Чейплвике».

- Ты работаешь здесь, и ты нормальная, - возразила я, хотя Марина не была такой уж правильной. Она не ответила, я прищурилась и подумала. - Гленда! - я прокричала ее имя. - Гленда нормальная.

Смех Марины сочился сарказмом.

- Гленда невероятная. И под ее одеждой точно есть облегающий костюм супергероини.

Кстати, о Гленде Джексон. Она - лиса. Серьезно. Рыжие волосы и выдающаяся грудь. Нам приходилось держать ее подальше от пожилых мужчин, чтобы она не собирала их на месте, чтобы у этого места не было пошлой репутации.

Мы подскочили, когда кто-то легонько постучал в дверь.

- Боже, надеюсь, это не Гленда. Если она услышала меня, она проглотит мою голову, не жуя, - прошептала Марина.

- Не должна. Она начнет со следующей недели. Я попросила об этом бабушку, чтобы мы хоть могли делать вид, что знаем, что делаем.

- Неделя?

А в дверь снова тихо постучали, и Марина поднялась и ответила, уперев руку в бок.

- Агентство охотниц на призраков. Чем могу помочь?

Звучало бы профессионально, если бы она не жевала жвачку в стиле подруги-проститутки Джулии Робертс в «Красотке».