Ответы по ИЗЛ 17-18 вв.
1, 2, 3 вопросы. Уже во 2-ой половине 16 века точные и естественные науки вытесняют на второй план науки о духе, гуманистическую книжность. Открытие множественности миров во вселенной и сознание того, что земля не является центром мироздания, подрывает прежние антропоцентричные представления, согласно которым Бог сделал человека центром сотворенного им мира и поставил господином над силами природы. Иллюзии гуманистов эпохи Возрождения веривших, что на земле наступит золотой век, не выдержали испытания ходом истории. Реформация и контрреформация раскололи западную церковь на католиков и протестантов; религиозные войны; национальные освободительные движения и революции (английская 1648г.) - все эти события заставили европейцев осознать, что возрождение - утопия. В искусстве 17в было два основных направления: барокко и классицизм. Барокко- главное направление в искусстве первой половины 17в. Последние писатели эпохи Возрождения, как правило, были первыми праотцами барокко. Главное для них - обращение к теме времени, в частности вопрос о быстротечности человеческой жизни, о тленности красоты, а также ничтожность и недолговечность сильных мира сего. Таким образом, барокко - носит революционный характер. Были распространены мотивы землетрясений, вулканов, штормы, наводнения, бури и пр., т.е. природа в ее хаотичном, угрожающем жизни обличии. Особо ярко барокко проявилось в Испании, Италии, Голландии, Германии, Чехии. В границах барочного стиля сложился и развивался великий испанский театр (Лопе де Вега, Тирсо де Малино, Педро Кальдерон и др.). Сюда относятся великие романы 17в Б Грасиана «Критикон», Гриммельсгаузера «Симплициссимус». Художники и писатели барокко предпочитают подчеркнуть выразительные, загадочно-метафорические формы высказываний. Художественные произведения создавались в расчете на активное сотрудничество читателя и писателя. Классицизм – (лат. Classicus – образцовый) –напряженно-драматический, и в то же время гармонически-величественный стиль, который окончательно утвердился во 2-ой половине 17в (во Франции до сер. 19в). Представители: Корнель, Расин (трагедии), Мольер (комедии), басни Лафонтена сравнимы с лучшими творениями авторов античности. Именно этими авторами была достигнута цель гуманистов Возрождения: создать искусство ни в чем не уступающее античности. В отличие от барокко классицизм тяготеет к ясности форм, выверенной разумом гармонии, точности соблюдения жанровых канонов. Ведущим в литературе 17в становится драматургия. Со сменой наиболее популярных стилей и жанров на протяжении 17в меняются страны лидеры в мировой литературе. Вначале это Испания, Франция, к концу века Англия(переживает буржуазную революцию и вступила на путь экономического и технологического прогресса).
4 вопрос. Испанская литература 17 века.
Все это не могло не наложить отпечаток большого своеобразия на испанскую литературу XVII в. На протяжении почти всего этого столетия безраздельно господствующей художественной системой в Испании стало барокко. В творчестве некоторых писателей, правда, можно обнаружить черты, сближающие их с писателями классицизма (например, в «комедии характеров» Хуана Руиса де Аларкона), однако эти тенденции не получили развития. Другой важной особенностью литературного процесса в Испании было то, что на протяжении нескольких первых десятилетий XVII в. здесь еще сохраняло прочные позиции ренессансное искусство, хотя в нем все более четко обнаруживались кризисные черты. Именно поэтому взаимодействие барокко и Ренессанса в Испании было более интенсивным, чем в других странах Западной Европы. Этим объясняется восприятие некоторых принципов и художественных приемов барокко позднеренессансными художниками, например, некоторыми драматургами школы Лопе де Веги, прежде всего Тирсо де Молиной. Неслучайно и то, что в творчестве крупнейших деятелей литературы испанского барокко — Кеведо, Кальдерона и других — столь отчетливо чувствуются отголоски ренессансных идеалов и проблем. Некоторые жанры, зародившиеся в литературе Возрождения, в частности плутовской роман, в искусстве барокко обретают подлинный свой облик и значение, либо своеобразно в нем трансформируются, как это произошло с испанской национальной драмой, основные принципы которой получили выражение в творчестве Лопе де Веги и были переосмыслены Кальдероном в соответствии с новыми задачами искусства. При этом между барокко и Возрождением в Испании, как и в других странах, пролегает отчетливая качественная грань. Сознание несоответствия гуманистических идеалов Возрождения реальности, неверие в возможность осуществления этих идеалов даже в отдаленном будущем породило в миросозерцании мыслителей испанского барокко черту, точно обозначаемую испанским словом desengano. Смысл этого понятия для представителей барочной культуры отнюдь не ограничивался прямым лексическим значением слова — «разочарование», т. е. ощущением неудовлетворенности, крушением веры в прежние идеалы. В устах Кеведо, Кальдерона, других деятелей культуры барокко это слово обретало более глубокий смысл. Оно означало победу над ложью и обманом, трезвое, отвергающее любые иллюзии отношение к жизни.
Мучительно переживая кризис ренессансного гуманизма, эти писатели во многом оставались не только его наследниками, но и продолжателями. Правда, их гуманизм носил специфический характер; как и в других странах в XVII в., это был гуманизм интеллекта, но в Испании он приобретал специфическую религиозную окраску, позволяющую назвать его «христианским гуманизмом». Требование восстановления «евангельской чистоты» раннего христианства, истолкование проповеди Христа и его апостолов как воплощения гуманистического идеала в этике и политике делало «христианский гуманизм» испанских мыслителей XVII в., при всей его ограниченности и ущербности по сравнению с ренессансным, средством борьбы против идей воинствующего католицизма, против контрреформации, ставшей официальной политикой испанской короны.
Очень важной особенностью искусства испанского барокко являлась его решительная переориентация прежде всего на интеллектуальную элиту. Эта своеобразная «аристократизация» искусства особенно ярко проявляется в языковой практике испанских писателей XVII в. В литературе Испании этой эпохи сформировались две противоборствующие стилевые тенденции — культизм и консептизм. Культизм, называемый также гонгоризмом по имени одного из основоположников этого направления Луиса де Гонгоры, противопоставлял неприемлемой для него реальности прекрасный и совершенный мир искусства, постижение красоты которого будто бы доступно лишь немногим «избранным». Культисты создали «темный стиль», прибегая к искусственно усложненному синтаксису, используя множество неологизмов (главным образом латинского происхождения), перегружая произведения сложными метафорами, мифологическими образами, перифразами, затемняющими смысл. Консептисты же ставили перед собой задачу через слово и мысль раскрывать глубинные и неожиданные связи различных объектов. В отличие от культистов, облекавших в сложные формы простые, в сущности, мысли и образы, консептисты исходили из идеи внутренней сложности самой формулируемой мысли (концепта). Язык консептистских произведений не менее сложен, чем у культистов, но возникала эта сложность от того, что писатель-консептист стремился сочетать максимальную выразительность с предельным лаконизмом и возможно большей смысловой насыщенностью каждого слова и фразы. В отличие от «темного стиля» культистов консептистскую манеру испанский ученый Район Менендес Пидаль назвал «трудным стилем». Характерные приемы консептизма — это игра на буквальном и фигуральном значении слова и вообще на его многозначности, игра слов и каламбур, пародийное воспроизведение и разрушение словесных штампов, привычных словосочетаний, идиоматических выражений и др. Наиболее ярко все эти черты представлены в творчестве Франсиско де Кеведо.
Культисты и консептисты нередко враждовали: Кеведо, например, во многих своих сатирических стихотворениях и прозаических памфлетах осыпал градом насмешек и пародировал характерные шаблоны и штампы культистской поэзии. На практике, однако, приемы культизма и консептизма можно обнаружить часто в творчестве одного и того же писателя. Литераторов испанского барокко за их приверженность к усложненной форме, тщательный отбор и шлифовку образных средств языка в последующие века не раз причисляли к формалистам. С этим согласиться нельзя. И Гонгора, и Кеведо, и Кальдерой, и другие писатели стремились не к формальной игре словом, не к демонстрации остромыслия, столь высоко ценившегося их современниками, а к возможно более полному и глубокому раскрытию существенных сторон действительности. Формалистическим искусство слова деятелей испанского барокко становится лишь на исходе XVII в., когда эта художественная система начинает переживать упадок
5 вопрос. Французская литература17 века
В критической литературе можно встретить два типа периодизации французской литературы: в ней либо выделяют два этапа - первая половина столетия (до начала Фронды в 1648г.) и вторая половина века; либо предлагают более дробную периодизацию: 1590-1620-е гг.; 1630-50-е гг.; 1660-80-е гг.
Необходимо усвоить не только то, что во Франции XVII века развиваются барокко и классицизм, но и как они взаимодействуют и борются друг с другом, какова эволюция каждого из них и т.д. Полезно знать, что и в отечественном, и в зарубежном литературоведении концепция французского барокко пережила особо трудное становление. Это объясняется, помимо прочего, и тем, что именно классицизм дал во Франции всемирно известных классиков - Корнеля, Расина, Мольера, Лафонтена и др., и бытовавшей схемой последовательной смены одного направления другим, отождествлением понятия целостной эпохи с единством художественного направления, стиля этой эпохи. Знакомясь с французской литературой XVII века, можно заметить, что, хотя барочные произведения преобладают в первой половине столетия, а классицистические доминируют во второй его половине, они не только не вытесняют полностью друг друга, но оказывают взаимное влияние, часто обогащают поэтику другого направления.
Изучая литературу этого периода, необходимо познакомиться с поэзией Ф. Малерба - поэта, сыгравшего чрезвычайно важную роль в становлении во Франции поэтического языка Нового времени, основателя школы поэтов, ощутить ясность, стройность, логичность образов и композиции в его стихотворениях, торжественность интонации и гражданственный пафос.
Во Франции в этот период развивается и барочная поэзия, интересная не только своей полемикой с Малербом (ср. слова Т. ди Вио: "Я уважаю славу Малерба, но не принимаю его урока"), но и своими поэтическими находками в области интеллектуально-философской лирики (Т. де Вио) или бурлескной поэзии (Сент-Аман). Общим стремлением и барочных, и классицистических поэтов этого этапа было стремление к творческой независимости от литературных авторитетов, "бунт против традиции" (Е. Шацкий). Расходятся же они в оценке того, возможны ли, необходимо ли в поэзии общие правила или нет.
Иначе обстоит дело в области художественной прозы, прежде всего романа. Здесь в первый период развития французской литературы, как, впрочем, и далее, господствует барокко и в его "высоком", и в "низовом" демократическом варианте, формируя единую и антиномичную одновременно систему барочного романа. Чрезвычайно важную роль в становлении этого жанра в XVII столетии, в развитии особой светской цивилизации сыграл любовно-психологический пасторальный роман О. д'Юрфе "Астрея". При том, что влияние "Астреи" на прециозную культуру и литературу было весьма значительно, поэтика романа д Юрфе складывается из сложного сплетения маньеристического и барочного начал, с явным преобладанием последнего. Роман д'Юрфе сочетает в себе своеобразную "историчность" и энциклопедизм. Возвышенный мир пасторальной Галлии, содружества влюбленных пастухов, выбравших пасторальный образ жизни как поэтический и идеальный, воссоздан в сложной лабиринтной композиции "романа с ящиками" (т.е. большим количеством вставных историй), ставшего своеобразным учебником светской цивилизации.
Галантно-героический роман Гомбервилля предстает как иная жанровая модификация "высокой" романистики. "Низовой" роман французского барокко развивается в этот период в прямой полемике с "высокой" любовно-психологической романистикой, со своеобразным культом д'Юрфе, но его бурлескно-комический мир, нраво- и бытописание, с точки зрения героя и автора-либертина, не являются простым буквальным описанием реальности, что, собственно, имеют в виду те литературоведы, которые относят этот тип романа к реалистическому.
Знакомясь с романом Ш. Сореля "Комическая история Франсиона" и используя новую, указанную в списке критическую литературу, можно увидеть в произведении несомненные черты низового барокко. Обратите внимание на то, как сочетаются в произведении несомненные черты Ш. Сореля реально биографическая (судьба Т. де Вио) и обобщенно-дидактическое, как воплощается в сюжетном развитии барочная концепция человека и действительности.
1634 год. В этот период возникает особый социокультурный феномен прециозности. Барочно-классицистическая природа этого явления ясно проступает в теории романа как "эпопеи в прозе", воплощающей "правдоподобное" и подчиняющейся правилам, в своеобразии поэтики этого романа, в его композиции, представляющей некую упорядоченную сложность, в системе и развитии конфликта.
Роман "низового барокко" приобретает в этот период особые "амальгамные" тенденции: при сохранении полемического пафоса этой жанровой модификации Тристан л'Эрмит и Скаррон включают в фабулу своих романов "высокие " мотивы, сцены и другие элементы антиномичной романной структуры, уже не всегда их пародируя, а иногда прямо используя.
Все это свидетельствует, что классицизм во Франции набирает силу, становится центральным явлением литературной жизни. В то же время середину XVII века часто называют "эпохой Паскаля" - философа, воплотившего противоречивое, смятенное видение человека барокко (обратите внимание на то, что, хотя "Мысли" были опубликованы лишь после смерти их автора, создавались они в 1640-50-е годы): классицистическая упорядоченность и хаос барокко оказываются компонентами единого процесса становления нового литературного этапа. Необходимо разобраться в том, какую роль играет в этом процессе драматургия П. Корнеля. Анализируя творчество драматурга, полезно обратить внимание на эволюцию его поэтики, на особенности его "первой" и "второй" манеры, на своеобразное отношение Корнеля к академическим требованиям классицистической теории.
Обратившись к трагедии Корнеля "второй манеры", обратите внимание на следы воздействия барочной поэтики на творчество драматурга, на то, что здесь большая насыщенность внешними событиями сочетается с мотивом незнания героев, трагического заблуждения и т.п. Политическая сфера представлена в "Родогуне", "Никодеме" как столкновение честолюбий, но неким "отрицательным" величием герои Корнеля наделены и в этих произведениях. Надо также осмыслить роль и значение творчества Корнеля-драматурга в целом, его влияние на французский и мировой театр последующих веков.
Анализируя французскую литературу 1660-80-х годов, надо иметь в виду, что апогей абсолютизма, приходящийся на эти десятилетия, совпадает с расцветом классицистической поэтики в разных литературных жанрах - поэтики, обогащенной традицией и опытом литературы барокко. Надо знать, что в науке довольно долго существовало представление о классицизме как "школе 1660-х годов". Оно справедливо пересмотрено в современном литературоведении, но очевидно, что возникло это представление не без причины: именно в этот период происходит обобщение и систематизация принципов классицизма, окончательное, так сказать, "классическое" оформление его теории. Выразительное свидетельство тому - творчество Н. Буало. Надо иметь представление о классицистической поэзии Буало, его сатирах, но прежде всего необходимо обратить внимание на его трактат "Поэтическое искусство", принесший автору славу "законодателя Парнаса". Авторитет Буало - теоретика классицизма - сыграл значительную роль не только в развитии литературы в последующие литературные эпохи, но и в оценке, репутации тех или иных авторов и произведений.
7- 8 вопросы. Творчество Корнеля. Трагедия Корнеля «Сид».
Корнель (1606-1684). В 18 лет учится на адвоката. Свое творчество начинает с комедий в галантном духе (они насыщены возвышенным и изящным слогом, а их действие связано с любовным переживанием)- «Мелита, или подложные письма», «Королевская площадь или сумасбродный влюбленный». Славу Корнелю приносят его трагедии, в которых веление разума всегда связано с высшим долгом перед гос-вом, отечеством, королем. В дни Корнеля только начинали складываться нормы классицистического театра, в частности правила о трех единствах — времени, места и действия. Корнель принял эти правила, но исполнял их весьма относительно и, если это вызывалось необходимостью, смело их нарушал.
Современники очень ценили в поэте исторического бытописателя. «Сид» (средневековая Испания), «Гораций» (эпоха царей в римской истории), «Цинна» (императорский Рим), «Помпеи» (гражданские войны в Римском государстве), «Аттила» (монгольское нашествие), «Гераклиус» (Византийская империя), «Полиевкт» (эпоха первоначального-'христианства) и т. д.—все эти трагедии, как и другие, построены на использовании исторических фактов. Корнель брал наиболее острые, драматические моменты из исторического прошлого, изображая столкновения различных политических и религиозных систем, судьбы людей в моменты крупных исторических сдвигов и переворотов. Корнель по преимуществу писатель политический. Психологические конфликты, история чувств, перипетии любви в его трагедии отходили на второй план. Он строил свои трагедии по типу политических диспутов.
Трагедия Сид (по определению Корнеля – трагикомедия), была написана в 1636 году и стала первым великим произведением классицизма. Характеры с оздаются иначе чем ранее, им не свойственны многосторонность, острая конфликтность внутреннего мира, противоречивость в поведении. Характеры в Сиде не индивидуализированы, не случайно выбран такой сюжет в котором одна и та же проблема встает перед несколькими персонажами, при этом все они решают ее одинаково. Классицизму было свойственно под характером понимать одну черту, которая как бы подавляет все остальные. Характером обладают те персонажи, которые могут свои личные чувства подчинить велению долга. Создавая такие характеры как Химена, Фернандо, Инфанта, Корнель придает им величественность и благородство. Величественность характеров, их гражданственность по-особому окрашивают чувство любви. Корнель отрицает отношение к любви как к темной, губительной страсти или к галантному, легкомысленному развлечению. Он борется с прециозным представлением о любви, внося рационализм в эту сферу, освещая любовь глубоким гуманизмом. Любовь возможна если влюбленные уважают друг в друге благородную личность. Герои Корнеля выше обыкновенного человека, они люди с присущими людям чувствами, страстями и страданиями, и - они люди большой воли… Из многочисленных истории, связанных с именем Сида, Корнель взял лишь одну – историю его женитьбы. Он до предела упростил схему сюжета, свел действующих лиц до минимума, вынес за пределы сцены все события и оставил только чувства героев.
Конфликт. Корнель раскрывает новый конфликт – борьбу между чувством и долгом – через систему более конкретных конфликтов. Первый из них – конфликт между личными стремлениями и чувствами героев и долгом перед феодальной семьей, или фамильным долгом. Второй – конфликт между чувствами героя и долгом перед государством, перед своим королем. Третий – конфликт фамильного долга и долга перед государством. Эти конфликты раскрываются в определенной последовательности: сначала через образы Родриго и его возлюбленной Химены – первый, затем через образ Инфанты (дочери короля), подавляющей свою любовь к Родриго во имя государственных интересов, - второй, и наконец, через образ короля Испании Фернандо – третий.
В «Горации» (1640) своеобразен образ главного героя, не рассуждающего, слепо повинующегося принятому решению и вместе с тем поражающего своей целеустремленностью. Гораций вызывает восхищение своей цельностью, уверенностью в своей правоте. Ему все понятно, все для него решено. Позиция Корнеля не вполне совпадает с позицией Горация, более близкого не к Корнелю, а к Ришелье, к реальной политической практике и идеологии абсолютизма. Рядом с Горацием в трагедии не случайно присутствует Куриаций, персонаж, принимающий чужой принцип, лишь самолично убедившись в правоте этого принципа. Торжество чувства долга перед родиной приходит к Куриацию только в результате длительных колебаний, сомнений, во время которых он тщательно взвешивает это чувство. Кроме того, в пьесе рядом с Горацием действуют и другие персонажи, отличные от него, а среди них и его прямая антагонистка Камилла. Успех трагедии в годы Французской революции объясняется как раз тем, что ее патриотический пафос, а именно ему обязана пьеса своим успехом в 1789—1792 гг., пронизывает не только образ Горация, но и образы его отца, Сабины, Куриация.
В творческом пути Корнеля обозначается несколько этапов. «Родогуна» (1644), «Ираклий» (1646), «Никомед» (1651) — трагедии так называемой «второй манеры». В этих трагедиях наблюдается значительно больший, чем раньше, интерес к событиям внешнего мира, им свойственна большая насыщенность происшествиями, действиями персонажей. Другая особенность, отличающая трагедии «второй манеры», состоит в том, что в них появляется принцип незнания или неполного знания героями событий, совершающихся рядом с ними. Отметим, например, мотив старшинства одного из братьев в «Родогуне» или мотив путаницы с Ираклием и Маркианом, которых принимают друг за друга. В «Ираклии» третьей особенностью следует признать значительность образа негативного персонажа в отличие от «Сида», «Горация», «Цинны». В «Родогуне», «Теодоре», «Ираклии», «Никомеде» носители отрицательного начала в лице Клеопатры, Марцеллы, Фоки, Арсинои прочно утвердились в качестве решающей силы. Наличие в трагедиях «второй манеры» всех этих особенностей позволяет говорить, что творчество Корнеля все больше проникается барочными тенденциями. Но Корнель не отменяет в этих пьесах принципа приоритета внутреннего мира, не отклоняет теорию трех единств, не отказывается от категории героического. Мало того, Корнель не принимает до конца свойственное драматургии барокко представление об иррациональности объективного мира и бессилии человека и его разума перед этим миром. Он воспринимает это представление, но сочетает его с понятиями классицистическими. Идея иррациональности внешнего мира не только сосуществует у него с образами смелых, инициативных людей. Она не обрушивается на человека, а человеком создается. Вся нарочитая усложненность интриги в «Родогуне» и «Ираклии» связана с активностью человеческого ума и воли. Ее создают Клеопатра и Леонтина. Клеопатра скрывает, кто именно из ее сыновей старший, и обманывает таким образом всех. Леонтина подменяет одного младенца другим, делая одного из них царским наследником, а другого объявляя своим сыном.
Критические тенденции проступают и в произведениях «третьей манеры» (1659—1672) Корнеля, хотя и получают теперь менее выпуклое и мощное поэтическое воплощение. Очень явно сохраняются следы «второй манеры» в трагедиях, переходных к «третьей манере», таких, как «Эдип» (1659), «Серторий» (1662), «Софонисба» (1663). Пьесы эти рассказывают о героях, отстраненных от власти, о людях, лишенных царского престола или впавших в немилость, но продолжающих сопротивляться своей судьбе. Сохраняется в этих трагедиях и гражданский пафос. Дирсея, Серторий, Софонисба предпочитают интересы родины своим личных интересам. Критическое отношение к абсолютизму проявляется и в таких пьесах «третьей манеры», как «Аттила» (1667), «Тит и Береника» (1670), «Пульхерия» (1672). Драматург и в этих пьесах многое не принимает в абсолютизме. Он обличает фаворитизм, всесилие министров, осуждает сосредоточенность монарха на его частных интересах, любовных увлечениях, издевается над придворной знатью с ее мелочностью, интриганством. Критике придворных нравов способствует самый жанр «героической комедии», который Корнель разрабатывает именно в эти годы.
Творчество Корнеля — одно из крупнейших достижений французской литературы прошлого. Именно в его творчестве французская трагедия, достигнув полной художественной зрелости, стала истинным рупором национальной жизни, глашатаем немеркнущих идеалов мужества, патриотизма, гражданственности. Глубоко национальны по своим истокам и отличительные черты формальной структуры трагедий Корнеля: зажигательная патетика их стиля, блестящее использование драматургом самых разнообразных ресурсов ораторского искусства, умение сочетать сложность и четкость композиционного построения.
9 вопрос. Творчество Расина Расин был крупнейшим трагедийным писателем эпохи классицизма во Франции. Расин представляет новый этап в развитии трагедии французского классицизма. В трагедиях Расина на первый план выдвигаются образы людей, развращаемых властью, охваченных пламенем необузданных страстей, людей колеблющихся, мечущихся. В драматургии Расина доминирует не столько политический, сколько нравственный критерий. Анализ опустошительных страстей, бушующих в сердцах венценосных героев, озарен в трагедиях Расина светом всепроникающего разума и возвышенного гуманистического идеала. Драматургия Расина сохраняет внутреннюю преемственность с духовными традициями эпохи Возрождения,
В основе построения образа и характера у Расина — унаследованная от ренессансной эстетики идея страсти как движущей силы человеческого поведения. Изображая носителей государственной власти, Расин показывает, однако, в своих крупнейших произведениях, как в их душе эта страсть вступает в жестокое, непреодолимое противоречие с требованиями гуманистической этики и государственного долга. Через трагедии Расина проходит вереница фигур коронованных деспотов, опьяненных своей неограниченной властью, привыкших удовлетворять любое желание.
По сравнению с Корнелем, который предпочитал создавать характеры цельные и сложившиеся, Расина, мастера психологического анализа, больше увлекала динамика внутренней жизни человека. С особенной силой процесс постепенного превращения монарха, который убедился в абсолютном характере своей власти, в деспота раскрыт Расином в образе Нерона (трагедия «Британник», 1669). Это перерождение прослежено здесь во всех его промежуточных стадиях и переходах, при этом не только в чисто психологическом, но и в более широком политическом плане. Расин показывает, как рушатся в сознании Нерона моральные, нравственные устои. Однако он боится общественного возмущения, опасается гнева народного. Затем злой гений императора Нарцисс убеждает Нерона в отсутствии возмездия, в пассивности и нерешительности толпы. Именно тогда Нерон и дает окончательно волю своим страстям и инстинктам. Теперь уже ничто не может его удержать.
Героев трагедий Расина сжигает огонь страстей. Одни из них более сильные, властные, решительные. Такова Гермиона в «Андромахе», Роксана в «Баязете». Другие слабее, впечатлительнее, в большей мере смятены обрушившейся на них лавиной чувств. Таков, скажем, Орест в той же «Андромахе».
Придворная среда представлена в лучших произведениях Расина как мир душный, мрачный, преисполненный жестокой борьбы. В жадной погоне за властью, благополучием здесь плетутся интриги, совершаются преступления; здесь ежесекундно надо быть готовым отразить нападки, защитить свою свободу, честь, жизнь. Здесь царят ложь, клевета, донос. Основная черта зловещей придворной атмосферы — лицемерие. Оно опутывает всех и вся. Лицемерит тиран Нерон, подкрадываясь к своим жертвам, но вынужден лицемерить и чистый Баязет. Иначе он поступить не может: его вынуждают к этому законы самозащиты.
Героям, находящимся во власти разрушительных страстей, Расин стремится противопоставить светлые и благородные образы, претворяя в них свою гуманистическую мечту, свое представление о душевной незапятнанности. Идеал безупречной рыцарственности воплощен в Британнике и Ипполите, но эти юные, чистые помыслами герои обречены на трагическую гибель. Свои положительные устремления Расину поэтичнее всего удавалось выразить в женских образах. Среди них выделяется Андромаха, верная жена и любящая мать, троянка, неспособная изгладить из своей памяти воспоминания о пожаре и гибели родного города, о тех страшных днях, когда домогающийся теперь ее любви Пирр безжалостно уничтожал мечом ее соплеменников. Таков в трагедии «Митридат» (1673) образ Монимы, невесты сына грозного полководца. Женственная мягкость и хрупкость сочетаются у нее с несгибаемой внутренней силой и гордым чувством собственного достоинства.
Своеобразные художественные приметы трагедии французского классицизма, и прежде всего ее ярко выраженный психологический уклон, нашли в драматургии Жана Расина свое последовательное воплощение. Требование соблюдать единства времени, места и действия и другие каноны классицизма не стесняли писателя. Наоборот, они помогали ему предельно сжимать действие, сосредоточивать свое внимание на анализе душевной жизни героев. Расин часто приближает действие к кульминационной точке. Герои бьются в опутывающих их сетях, и трагический характер развязки уже предопределен; поэт же вслушивается в то, как неукротимо пульсируют сердца героев в этой предсмертной агонии, и запечатлевает их эмоции. Расин еще последовательнее, чем Корнель, уменьшает роль внешнего действия, совершенно отказываясь от каких-либо сценических эффектов. Он избегает запутанной интриги. Она ему не нужна. Построение его трагедий, как правило, чрезвычайно прозрачно и четко.
Упоминание о лиризме возникает не случайно, когда речь идет о драматургии Расина. В трагедиях создателя «Андромахи» и «Федры» несколько рассудочная риторика, пристрастие к построенным по всем правилам диалектики диспутам, к обобщенным сентенциям и максимам (стилистические черты, отличающие корнелевский этап в развитии трагедии) заменяются художественно более непосредственным выражением переживаний героев, их эмоций и настроений. В руках Расина стих нередко обретает ярко выраженную элегическую окраску. С лирическими качествами стихов Расина неразрывно связана и отличающая их музыкальность, гармоничность.
Наконец, характеризуя слог расиновских трагедий, следует отметить и его простоту. Изысканные обороты галантно-придворного языка в трагедиях Расина — это лишь внешняя оболочка, исторически обусловленная дань нравам времени. Внутренняя природа этого слога иная. «Есть нечто поразительно величавое в стройной, спокойно разливающейся речи расиновских героев», — писал Герцен.
Многообразие и сложность творческого облика Расина сказались на его посмертной судьбе. Какие разноречивые, а временами и просто взаимоисключающие творческие портреты предлагают нам историки литературы, занимающиеся истолкованием произведений великого драматурга: Расин — певец изнеженной версальской цивилизации и Расин — носитель нравственной непримиримости янсенизма, Расин — воплощение идеала дворянской куртуазности и Расин — выразитель настроений буржуазии XVII в., Расин — художник, обнажающий темные глубины человеческого естества, и Расин — предтеча основателей «чистой поэзии».
Великий драматург воплотил в своем творчестве многие замечательные черты национального художественного гения Франции. Хотя в посмертной судьбе Расина и чередовались периоды приливов и отливов славы (своего предела критическое отношение к творчеству драматурга достигло в эпоху романтизма), человечество никогда не перестанет обращаться к созданным им образам, пытаясь глубже проникнуть в тайну прекрасного, лучше познать секреты человеческой души.
10 вопросы. «Андромаха» как пьеса нового этапа в развитии французского классицистической трагедии. Различия между трагедиями Корнеля и Расина. Классикой его делает «Андромаха»(1667), «Федра» (1677). Основная драматическая ситуация "Андромахи" почерпнута Расином из античных источников - Еврипида, Сенеки, Вергилия. Но она же возвращает нас к типовой сюжетной схеме пасторальных романов, казалось бы, бесконечно далеких по своим художественным принципам от строгой классической трагедии: В "А" идейным ядром выступает столкновение разумного и нравственного начала в человеке со стихийной страстью, влекущей его к преступлению и гибели.
Трое - Пирр, Гермиона и Орест - становятся жертвой своей страсти, которую они осознают как недолжную, противоречащую нравственному закону, но неподвластную их воле. Четвертая - Андромаха - как нравственная личность стоит вне страстей и над страстями, но как побежденная царица, пленница, она оказывается помимо своей воли вовлеченной в водоворот чужих страстей, играющих ее судьбой и судьбой ее сына. Исконный конфликт, на котором выросла французская классическая трагедия, прежде всего трагедия Корнеля, - конфликт между разумом и страстью, чувством и долгом - полностью переосмысляется в этой трагедии Расина, и в этом впервые проявляется его внутреннее высвобождение из пут традиции и образцов. Свобода выбора, которой обладали герои Корнеля, иначе - свобода разумной воли принимать решение и осуществлять его хотя бы ценою жизни, недоступна героям Расина: первым трем из-за их внутреннего бессилия, обреченности перед лицом собственной страсти; Андоомаха - из-за ее внешнего бесправия и обреченности перед чужой безжалостной и деспотической волей. Альтернатива, стоящая перед Андромахой, - изменить памяти мужа, став женой убийцы всей ее семьи, или принести в жертву единственного сына - не имеет разумного и нравственного решения. И когда А такое решение находит - в самоубийстве у брачного алтаря, то это не просто героический отказ от жизни во имя высокого долга. Это моральный компромисс, построенный на двойном смысле ее брачного обета, - ведь супружество, которым будет куплена жизнь ее сына, фактически не совершится. Таким образом, если герои Корнеля знали, на что они идут, чем и во имя чего жертвуют, то герои Расина исступленно сражаются с собой и друг с другом во имя мнимостей, обнажающих свой истинный смысл слишком поздно. И даже благополучная для главной героини развязка – спасение сына и провозглашение ее царицей Эпира - несет на себе печать мнимости: так и не став супругой Пирра, она тем не менее принимает в наследство, вместе сего престолом, обязательство отомстить за того, кто должен был занять место Гектора. Новизна и даже известная парадоксальность художественного построения "А" не только в этом несоответствии поступков героев и их результатов. Такое же несоответствие существует и между поступками и внешним положением героев. Сознание зрителей XVII в. было воспитано на устойчивых стереотипах поведения, закрепленных этикетом и отождествляемых с универсальными законами разума. Герои "А" на каждом шагу нарушают эти стереотипы, и в этом также проявляется сила охватившей их страсти. Пирр не просто охладевает к Гермионе, но ведет с ней недостойную игру, рассчитанную на то, чтобы сломить сопротивление А. Гермиона, вместо того чтобы с презрением отвергнуть Пирра и тем самым соблюсти свое достоинство и честь, готова принять его, даже зная о его любви к троянке. Орест, вместотого чтобы честно выполнить свою миссию посла, делает все, чтобы она неувенча