Насколько существенны изменения современно политической реальности по сравнению с первой половиной ХХ в.? В зависимости от ответа на этот вопрос следует и определять предметное поле мировой политики. Если придерживаться точки зрения, что эти изменения относятся к периферийной сфере, а государства в полной мере по-прежнему определяют и контролируют политику во внешней сфере, то нет необходимости выстраивать новое предметное поле для науки, которая родилась в начале ХХ в., и мировая политика выступает лишь синонимом понятия «международные отношения». Более того, как иногда подчеркивается в российской литературе, понятие «международные отношения» семантически вовсе не подразумевают, что они межгосударственные. На самом деле это не так, поскольку при возникновении понятие «международные отношения» (international relations) описывало отношения между государствам-нациям (nation-state), т.е. государствам в рамках Вестфальской системы. Но главное все-таки не в семантике.
Если признать принципиальный характер современных макрополитических изменений, то за международными отношениями остается традиционной областью исследований, связанной с межгосударственными отношениями, которые составляют основную часть современной политической системы мира на сегодняшний день. Мировая политика как научная дисциплина призвана изучать политическую систему мира (макрополитический уровень) и включать в себя как деятельность негосударственных акторов, так и классические международные отношения (межгосударственные). Это точка зрения является довольно распространенной, как среди зарубежных[16], так и отечественных авторов[17]. Она нашла отражение и в довольно известном словаре по международным отношениям под редакцией Г. Эванса и Дж. Ньюнхэма, которые пишут, что «в отличие от международных отношений или международной политики этот термин (мировая политика – М.Л.) не относится исключительно к межгосударственным отношениям»[18].
Тем не менее, остается вопрос: почему все же многие исследователи, которые не видят принципиальных изменений, происходящих в современном мире по сравнению с прошлым охотно используют термин «мировая политика» в качестве синонима «международных отношений»? Почему им недостаточны рамки международных отношений?
Ответ на эти вопросы, как представляется, следует искать прежде всего в истории развития научной дисциплины «международные отношения». Эта область в разных странах изначально развивалась на базе различных научных дисциплин – права, истории, социологии и др. Затем, по мере развития научного взаимодействия между странами, нередко стали подчеркивать междисциплинарный характер международных отношений, указывая, что это область знания, включающая в себя исторические, экономические, юридические и другие политологические дисциплины.
Принцип междисциплинарности укрепился в отечественных работах по международным отношениям. В 1969 г. в СССР на страницах журнала «Мировая экономика и международные отношений» прошла дискуссия относительно междисциплинарности[19]. Она расширила представления о предмете, который ранее в СССР сводился фактически к историческому анализу международных отношений. В дальнейшем, правда, международные проблемы стали описываться скорее с точки зрения многодисциплиплинарного, а не междисциплинарного подхода. Впрочем, такое положение было характерно не только для отечественной науки, но, хотя может быть и в несколько меньшей степени, также для западных исследований.
Принцип междисциплинарности, несомненно, сыграл свою позитивную роль, дав возможность учитывать влияние различных факторов на международную среду, особенно тем, кто занят практической работой. Этот принцип очень важен при подготовке кадров в области международных отношений, поскольку позволяет будущим специалистам хорошо ориентироваться в международной проблематике. Поэтому в настоящее время он нередко лежит в основе университетских программ по международным отношениям. Так, междисциплинарности строго следуют, например Парижский институт политических наук (Institut d’Etudes Politiques de Paris, IEP – Sciences Po), Московский государственный институт международных отношений, а также другие российские университеты, ведущие подготовку по направлению «международные отношения».
В то же время при определении предметной области научной дисциплины принцип междисцилинарности оказывает плохую услугу: политическая составляющая, являющаяся главной для международных отношений, «растворяется» среди других. Понятие «мировая политика» дает возможность четко обозначить предметную область. В самом ее названии содержится указание на то, что она призвана изучать именно политическую компоненту современного мира при учете, разумеется, достижений смежных областей знания, которые, кстати, сформировали свои дисциплины – мировую экономику, международные экономические отношения, международное право и т.д. В необходимости более четкого определения предметной области видится основная причина того, что многие исследователи, работающие в разных теоретических традициях, склонны использовать понятие «мировая политика».
Определив предметную область мировой политики, мы сталкиваемся с другой проблемой: как мировая политика соотносится с политологией, которая еще до возникновения международных отношений в качестве научной дисциплины вычленила политический аспект, правда, фактически ограничив его рамками национального государства? И здесь вновь необходимо обратится к истории формирования и развития науки, но теперь уже двух дисциплин – международных отношений и политологии.
Политология, в отличие от международных отношений, была сосредоточена на изучении политической системы самих государств и политических процессов, протекающих на национальном уровне. Все, выходящее за пределы национальных границ, долгое время оставалось на периферии научного интереса политологов и фактически было отдано «международникам», хотя политологи сохраняли в незначительном объеме международную проблематику и на уровне отдельных исследований, и в учебной литературе[20]. Акцент обеих дисциплин на государстве не был уникальным. Практически все социальные науки Х1Х – ХХ вв. оказались ориентированными на изучение государства и межгосударственных отношений[21].
В результате две научные дисциплины – политология и международные отношения до второй половины ХХ столетия существовали в значительной степени параллельно друг другу, поскольку объекты исследования этих дисциплин были различны, хотя их представители часто работали на одном факультете. Пожалуй, лишь сравнительная политология, занимавшаяся сравнительным изучением политических систем разных стран, по объекту исследования была близка международным отношениям, точнее той ее области, которая изучала проблемы отдельных стран и регионов (area studies)[22]. Однако и здесь полноценного диалога не получилось: слишком различен был понятийный аппарат двух развивающихся самостоятельно научных дисциплин. Итогом всего этого стало формирование отдельных профессиональных сообществ, как на национальном уровне, так и на международном – International Political Science Association у политологов и International Studies Association, ISA (формально Североамериканская ассоциация, но, по сути, международная) – у «международников», со своими профильными журналами, конференциями и т.д. Такое разделение во многом продолжается и в настоящее время, хотя, конечно, существует «пересечение» проблематик, и можно назвать имена С. Хантингтона, Р. Даля и других авторов, прежде всего современных, которых трудно однозначно отнести к «международникам» или политологам.
Первый достаточно устойчивый взаимный интерес политологов и «международников» друг к другу обнаруживается в конце 1960-х – начале 1970-х. В этот период, с одной стороны, происходит активизация негосударственных акторов, развиваются процессы интеграции, все больше размываются границы между внешней и внутренней политикой. С другой стороны, «совместное существование» политологов и специалистов в области международных отношений на одних факультетских территориях в университетах приносит свои плоды. В результате появляются исследования, показывающие, что внешняя и внутренняя политика представляют собой целостность. Среди них работа Г. Аллисона[23], который на примере анализа Кубинского кризиса 1962 г. продемонстрировал, что внешняя политика государства должна рассматриваться как взаимодействие и конкуренция различных структур внутри государства. Было показано, что национальный интерес вырабатывается путем компромиссных решений различных групп, а не является изначально заданным. Позднее Р. Патнэм обнаружил, что международные договоры, которые заключает государство, являются своеобразным «двойным компромиссом», с одной стороны, между государствами, подписывающими договор, а с другой – внутри каждого государства, т.к. международный договор требует согласования между различными ведомствами, ведущими политическими партиями и т.п.[24].
Одновременно в 1970-е годы исследователи, которые занимались изучением международных отношений, обратили внимание на возрастание роли экономического фактора в мире. Толчком к интенсификации этих работ послужил энергетический кризис 1973-1974 гг. В последующие годы стали активно проводиться исследования по выявлению взаимосвязи между внутренней политикой разных стран и международной политической экономией. Вопросы, которые изучались в рамках этого направления, были ориентированы на анализ детерминант внешней экономической политики государств и стратегий различных корпораций. Большинство исследований носило эмпирически характер. В них анализировались конкретные случаи, которые имели место в странах Латинской Америки и других регионах. В целом эти исследования показали, что внутриполитическая организация государства оказывает существенное влияние на экономическое поведение, как на национальном, так и на наднациональном уровнях[25].
Между политологией и международными отношениями стало выстраиваться, хотя и узкое, но все же некое единое поле. Новым толчком для его развития послужили события в Советском Союзе конца 1980-х годов, других бывших социалистических странах, а также окончание холодной войны. Становилось все более очевидным, что по-отдельности ни политологи, ни «международники» не могут адекватно проанализировать и понять суть произошедшего, а тем более спрогнозировать подобные политические сдвиги в будущем. По поводу последнего аспекта в довольно язвительной форме высказался американский историк Дж. Геддис[26], обвинив фактически политическую науку и международные отношения в несостоятельности.
В ответ последовал, в том числе, и призыв к созданию единой политической науки, объединяющей специалистов в области международных отношений и политологов. Об этой единой политологии заговорили в 1990-е гг. американские исследователи, в частности, Е.Милнер[27] и особенно интенсивно Б. де Москито,[28] когда в 2000 г. он стал Президентом Ассоциации международных исследований (International Studies Association, ISA). Поднималась эта проблема и в отечественных публикациях[29]. Следует подчеркнуть, что конкретных работ, которые выполнены на пересечении внутри- и внешнеполитической проблематики, огромное множество. В данном случае речь идет именно о построении единой научной дисциплины.
Формирование единой политологической дисциплины упирается не только в проблемы, имеющие научный характер, но также в организационные вопросы. Разделение международных отношений и политической науки имело институциональные аспекты, а значит, возможное слияние их будет затрагивать статусные, финансовые, организационные и другие интересы множества людей. Особенно эти вопросы оказываются чувствительными для наиболее разветвленной и институционализированной американской науки. Именно поэтому американские и европейские исследователи, предпочитают не проводить жесткого различия между мировой политикой и международными отношениями. Возможно, причины этого как раз в том, что такое различение может весьма болезненно затронуть институциональные основы развития американской науки со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Иное положение дел сложилось в отечественной науке. Международные отношения оказались здесь «старше» политологии с точки зрения формирования большинства основных признаков институциализации научной дисциплины. В Советском Союзе существовали институты Академии наук, занимающиеся изучением международных отношений, были профессиональные журналы, велась подготовка кадров. Правда, делалось все это в основном историками.
Отечественная политология фактически институциализируется только в 1990-е годы, хотя, конечно, и ранее выпускались отдельные работы, существовала Советская ассоциация политических наук, а в 1979 г. в Москве даже прошел Х1 Конгресс Международной ассоциации политических наук.
Похоже, что именно небольшие масштабы и относительно слабая степень институциализации позволили отечественным исследователям довольно легко открыть дискуссию о понимании того, что собой представляет мировая политика. Однако выстроить предметное поле политической науки, которая бы объединила исследования субнационального, национального и наднационального уровней политики вряд ли в силах какой-либо одной национальной школе. С этой задачей можно справиться лишь совместными усилиями исследователей из разных стран.
[1] Грум Дж. Растущее многообразие международных акторов / Международные отношения: социологические подходы // Под ред. проф. П.А.Цыганкова. - М.: Гардарика, 1998. - С. 222-239.
[2] Poggi G.States and state systems: democratic, Westphalian or both? / Review of International Studies (2007), 33: 577-595 Cambridge University Press doi:10.1017/S026021050700767X Published online by Cambridge University Press 24Sep2007
[3]Мельвиль А.Ю. Разбегающаяся политическая вселенная / Эксперт № 9 (503), 2006. https://www.expert.ru/printissues/expert/2006/09/razbegayuschaiyasya_politicheskaya_vselennaya/
[4] Keohane R. O., Nye, J.S. Transnational Relations and World Politics. - Cambridge (MA): Harvard Univ. Press, 1972.
[5] Зегонов О.В. Роль «глобальных» СМИ в мировой политике. Диссертация на соискание ученой степени канд. полит наукю – М.: МГИМО (У). – 2009.
[6] Baran Z. Fighting the War of Ideas. Foreign Affairs, November/December, Vol. 84, # 6, 2005
[7] Най Дж. Мягкая сила: Средство достижения успеха в мировой политике. – М.: Тренд, 2006.
[8] Шумилин А.И. «Взаимодействие стратегий России и США на Большом Ближнем Востоке: проблемы сотрудничества и соперничества». Диссертация на соискание ученой степени доктора полит. наук. – М., 2009.
[9] Avant D. The Market for Force: The Consequences of Privatizing Security. – Cambridge: University Press, 2005.
[10] Сафранчук И.А. Феномен «частной силы»: последствия для государственных и негосударственных акторов / Приватизация мировой политики: локальные действия – глобальные результаты // Под ред. М.М. Лебедевой. – М.: Голден Би, 2008.
[11] Сафранчук И.А. Феномен «частной силы»: последствия для государственных и негосударственных акторов / Приватизация мировой политики: локальные действия – глобальные результаты // Под ред. М.М. Лебедевой. – М.: Голден Би, 2008.
[12] Харкевич М.В. «Круглый стол». – Вестник МГИМО (У). – 2009. - № 5.
[13] https://www.interfax.ru/politics/txt.asp?id=82144
[14] Fujita M. Small and Medium-sized Transnational Corporations: Salient Features // Small Business Economics – №7. – 1995.
[15] Лебедева М.М. Политикообразующая функция высшего образования в современном мире / Мировая экономика и международные отношения. – 2006. - № 10. С. 69-75.
[16] См., напр., Kegley Ch. W., Wittkopf E. R. World Politics: Trend and Transformation. Ninth Edition. – Belmont: Thomson/Wadworth, 2004; Evans G., Newnham J. Dictionary of International Relations. London: Penguin Books, 1998. – С. 578.
[17] См., напр., Цыганков П. А. Политология и наука о международных отношениях: проблема разграничения предметных областей // Социально-политический журнал. 1995. № 5. С. 57–65; Лебедева М.М. Мировая политика. – М.: Аспект Пресс, 2003.
[18] Evans G., Newnham J. Dictionary of International Relations. London: Penguin Books, 1998. – С. 578.
[19] Проблемы теории международных отношений // Мировая экономика и международные отношения, 1969. - № 9. – С. 88-106; продолжение № 10. – С. 78-99.
[20] Обычно в учебниках по политологии международная проблематика дается последней главой, хотя есть и исключения (см., напр. А.И. Соловьев. Политология: Политическая теория, политические технологии. учебник для студентов вузов. – М.: Аспект Пресс, 2003.
[21] Фергюсон Й. Глобальное общество в конце двадцатого столетия // Международные отношения социологические подходы / Под ред. проф. П.А.. Цыганкова. М. Гардарика, 1998. - С. 195-221.
[22] Подробнее см. Лебедева М.М., Мельвиль А.Ю. Сравнительная политология, мировая политика, международные отношения: развитие предметных областей // Полис. – 1999. - № 4. - С. 130-140.
[23] Allison G. Essence of Decision: Explaining the Cuban Missile Crisis. – Boston: Little& Brown, 1971.
[24] Putnam R. Diplomacy and Domestic Policy: The Logic of Two-Level Games // International Organization. – 1988. – V. 42. – N 3 (Summer). – P.427-460.
[25] Подробнее см. Katzenstein P.J., Keohane R.J., Krasner St.D. International Organization and the Study of World Politics // International Organization. – 1998. – V.52. – N 4. – P. 645-686.
[26] Gaddis J.L. International Relations Theory and the End of the Cold War // International Security. – 1992. – V. 17. – P. 5-58.
[27] Milner H.V. Rationalizing Politics: The Emerging Synthesis of International, American, and Comparative Politics // International Organization. – 1998. – V.52. - N 4 (Autumn). – P. 759-786. Bueno de Mosquita B. Princeples of International Politics: People’s Power, Preferences, and Perceptions. - CQ Press, Washington, 2003, 2nd edition.
[28] Werner S., Davis D., de Mosquita B. Desolving Boundaries: Introduction // International Studies Review. – 2003 Dec. –V.5. - # 4. – P.1-8;
[29] Лебедева М.М., Мельвиль А.Ю. Сравнительная политология, мировая политика, международные отношения: развитие предметных областей // Полис. – 1999. - № 4. - С. 130-140; Лебедева М.М. Проблемы развития мировой политики // Полис. – 2004. - № 5. – С. 106-113; Мельвиль А.Ю. Еще раз о сравнительной политологии и мировой политике// Полис. – 2004. - № 5. – С. 114-119; Ильин М.В. Слуга двух господ// Полис. – 2004. - № 5. – С. 120-130.