Глава VI.
Как осуществить это превращение? Месяц февраль посвящен подготовительному бдению, в продолжение которого должны быть пройдены три ступени. В некоторых психических школах этот месяц делится на три периода, по девяти дней каждый. Эти ступени соответствуют достижению самообладания, достижению уверенности в себе и достижению покорности. Когда эти ступени изучены и достигнуты, тогда становится ясной и мистерия учения любви. В жизни по всем направлениям рассеяны необычайные мгновения, которые не имеют ничего общего с другими мгновениями жизни, так как в них должны быть приняты важные решения, решения, на которые способно лишь высшее "Я". Когда наступает такое мгновение, то человек или совершенно беспомощен перед ними, или же сразу сознает, что никакие мирские или обыденные соображения здесь не имеют значения. События жизни, раскрывающиеся одно за другими со всей тихой таинственностью естественного роста, приводят человека, незаметным и равномерным ходом своим, к одному из этих важных мгновений, и он оказывается вынужденным принять такое решение, благодаря которому все его существо бывает вовлечено в борьбу. Человек, который беспомощен перед этими испытаниями, становится добычей болезни и безумия. Ученик же остается непоколебимым на поле борьбы со своей природой, среди тревог жизни, и твердо производит в самом себе превращение Чувства и агония желаний, вызванная в человеческой жизни каким-либо затруднительным положением, могут быть превращены в силу, употребленную для великой цели.
Побуждение, ведущее человека, должно быть самым высоким, на какое он только способен, и действие, избранное им, должно быть самым бескорыстным. Если он решительно примкнет к этому знамени, он увидит неожиданно, что его болезнь проходит, а окружающие его люди ощутят в то же самое время исходящую от него силу, которая увлечет и их ввысь и заставит их следовать самым высоким доступным для них побуждениям. Тогда отчаяние и страдание, способные привести к безумию человека, не управляющего собой и не руководимого, внезапно превратятся в доверие к незримым и благим силам, и души тех, что вовлечены в круговорот страсти или в море страдания, поднимутся очищенными. В этом и состоит задача ученика, в ежедневной жизни и в общении с людьми; этим великим усилием он зло превращает в добро в жизни тех, что его окружают. Вся жизнь становится мыслью, когда ее приобретают подобным образом, ибо малейшее событие, даже самое простое, содержит урок. Никакая мелочь повседневной жизни, не может быть слишком ничтожна, чтобы нельзя было воспользоваться ею для подобной цели; и есть вещи, которые могут быть испытаны лишь таким образом. Это время года представляет символически и поясняет опыт человеческой жизни между рождением и смертью. Этот опыт жизни, в котором содержится, как кажется непосвященному, все то, что представляет собой человек, и что он имеет, в действительности есть лишь подготовление к физической смерти и к тому превращению, которое должно было бы последовать за этой физической смертью и которое следует за нею, когда ученик достаточно подготовлен. Долгое бдение, с его ежедневными молитвами и медитациями, соблюдается, начиная с того дня, когда закончены обряды рождения, и вплоть до тех пор, когда празднуется распятие на кресте. Во время этого удивительного и глубоко мистического часа распятия во всем мире все христиане думают о Человеке, распятом на кресте. Задачей Христа было показать и раскрыть значение Креста — этого изначального символа, который однако не был ясно понимаем раньше. Задачей последнего Аватара было высоко поднять его в глазах людей и внедрить его в их сердца. Человек, распятый на кресте времени и пространства — вот последствие рождения духа в материи. В мире психическом дух ученика претерпевает высшее распятие страдания вместе со всем человечеством и в нем, как и сам Христос доныне претерпевает его. Ребенок вошел в жизнь; он добился того, о чем просил, он достаточно окреп для страдания и должен теперь в полной мере претерпеть муку этого состояния, которое мы называет жизнью физическою или жизнью психическою. Теперь ученик обратил свое внимание на обряды и праздники рождения, которые символически представляют его добровольное нисхождение в материю и вступление в человеческую жизнь; быть может, он был уже свидетелем этих обрядов. Когда он прошел чрез их испытания, он перерос то руководство, какое ему может быть дано на этой ступени. Испытание, через которое он уже несомненно прошел, это то, которое непосредственно следует за желанием рождения. Никто не может принять участия в литании Распятия или пытаться вести жизнь Христа, пока он не прошел те три ступени, ведущие к совершенству, на которых поучаются в продолжение этого периода. Учитель, объяснивший своим ученикам значение креста и давший им отрывки обряда посвящения в жизнь Христа, не проповедывал аскетизма или отделения от людей, ибо он знал, что в человеческой жизни проходятся необходимые испытания. Для того и существует человеческая жизнь. Мистический и оккультный ритуал проявляется и утверждается в ежедневной жизни мира, ибо самый смысл этой жизни каждого дня есть пробуждение и очищение человеческого духа, а это возможно лишь благодаря жизни сердца и его чувств. Но раньше чем станет возможным, не только слепо ощутить, но отчасти уже и сознать эти чувства, должны быть пройдены ступени, которых три: Самообладание — таково первое условие, необходимое для честолюбивого человека.
|
|
|
|
|
|
Для ученика, пытающегося достичь высшего, нежели чего добивается честолюбец, это обозначает такую власть над своей низшей сущностью, что она вполне повинуется велениям высшей. Самообладание, которому учит честолюбие, есть как бы броня или щит, защищающий человека от других людей. Оно не касается внутреннего состояния человека. Твердость, вот что обычно извлекает из него человек. Самообладание же, которому поучаются в мистической жизни, состоит в очищении сердца. Это контроль, производимый высшею сущностью, воином, над низшей сущностью — человеческой природой. Это может быть достигнуто, лишь тем, кто установил направление, кто знает, что он желает духовного развития более, чем чего бы то ни было, и сознает это всегда, не допуская и тени возможности поворота в другую сторону. Низшая сущность не должна быть умерщвлена, ибо она подобна корню в земле, из которого вырастает большое дерево! Она должна следовать всем законам естественной жизни: расти, становиться сильной и, наконец израсходовать себя во время опыта жизни, оставаясь притом до конца под безусловным контролем.
То, что является человеческой любовью, должно в продолжение периода, называемого, человеческой жизнью, достичь своего полного развития и стать совершенным, прежде чем ее покинуть. В напряженных опытах любви и печали, радости и горя, силы и бессилия, удали и неудачи, посредством победы над низшей сущностью происходить превращение в природе человека. Нет никакого иного пути, потому что только чрез человеческую жизнь идет путь к потусторонней жизни. Если кто-либо отделяется от человечества, то он сходит с пути, сворачивает с него, и должен снова возвратиться по оставленным следам. Человеческие души погружаются в материю и распинаются на кресте времени и пространства, чтобы испытать человеческие чувства и собрать, благодаря им опыт. В этом и состоит значение древнего как мир символа креста, который сначала изображался без Распятого на нем, представляя символически мистерию сотворения, мистерию времени и пространства и всех условий материальной жизни, какими они были созданы. Впоследствии нисходит Тот, кто сознательно принимает на себя страдание опыта жизни, где все ограничено двойственностью противоположностей. На халдейских кирпичах находится изображение креста в виде свастики, в древнем Египте крест появляется соединенным с кольцом. Испанские завоеватели Мексики нашли его и там под названием "дерева нашей жизни", его изображение оказалось высеченным на спине гигантских статуй, найденных на затонувшем среди Тихого океана материке; это самый древний символ Индии. В иконографии Египта крест с кольцом является символом бога в человеке; возникший впоследствии на кресте Образ передает идею Божества страдающего, как человек, заключенный в теле, страдающего сознательно, разделяющего из любви к человеку человеческую участь — распятие. Те, что живут с единственной целью получить удовольствие и избегнуть страдания, не отказываются перейти на ступень, на которой приобретается самообладание, должны не только все снова и снова проходить опыт жизни, пока не смогут пройти его, как следует, но их опыт становится все более и более тяжелым, пытка все более определенной и острой. Ибо человек, если он не хочет учиться сам, должен быть учим. Те, что не желают учится, из воплощения в воплощение принуждаются к этому посредством жестоких испытаний и несчастий.
Глава VII.
Вторая ступень, достижение уверенности в себе, принуждает ученика призвать на помощь воина — свою собственную высшую сущность. Человек, достигающий уверенности в себе ради того, что это выгодно для его самости, может руководиться при этом одинаково как своим интеллектом, так и своей животной душой, так как каждый человек способен следовать эгоистическим целям. Но ученик стремиться разрешить эти вопросы по благу всех; и он принужден решать их так, чтобы достичь уверенности в себе, без Учителя или какого-либо руководителя, но исключительно при помощи света Логоса, живущего в нем самом. Животная душа человека, озаренная лишь разумом, вступает на поприще жизни подобно дикому животному, выходящему на добычу; она следует лишь инстинктам самозащиты и нападения. Ведомый ею дух направляется то туда, то сюда, без цели и без смысла, отчаянно сражаясь за то, что, будучи достигнуто, оказывается никуда не годным; он следует за толпой, толпясь среди тех, которые убивают и которых убивают согласно закону войны. Взгляните на воина и внемлите его словам, когда он говорит: "Это лишь борьба из-за разбитых игрушек, но это является частью великих подготовлений". Лишь когда ученик прошел через определенный ему опыт среди противоположностей, выстрадал всю муку несовершенства и борьбы — был как мужчиной так и женщиной, как несчастным и счастливым, встречал удачу и был гоним неудачей, имел успех и был безуспешен, был богат и беден, повелевал и повиновался, — лишь тогда человеческая жизнь становится для ученика сознательным подготовлением к тому, что следует за нею. Он проходит все снова и снова через жизнь, обогащая этим опытом свою духовную память и сохраняя его в ней как драгоценную ношу, этот опыт противоположных условий, и притом безостановочно следя за тем, чтобы все было действительно хорошо изучено. И там, где испытываемые им чувства показали бы ему, что урок постигнут несовершенно, или что решение принято недостаточно твердо, он сурово поворачивает назад и проходит снова ту же ступень, стараясь снова добиться такого воплощения, в котором он бы смог выполнить свой урок успешно. Он действует не по приказу, повторение было бы бесцельно, если бы совершалось по принуждению другого, хотя бы самого высокого посвященного. Ученик должен доверять своему собственному суждению и полагаться на свои собственные наблюдения. Жертва возвращения и прохождения вновь по своим прежним следам должна быть совершена им добровольно и по его собственному побуждению, а никак не в виде какого-либо послушания. Так часто являющееся у людей в важные и критические моменты жизни чувство, словно уже раньше было пережито нечто подобное, происходит благодаря этому прохождению вновь по своим собственным следам. Даже у людей, которые еще не вступили на путь, это чувство появляется в минуты отчаяния. Убийцам и самоубийцам в момент совершения безумного поступка он представляется ужасающе знакомым. Разные события, приводящие их к этому решению, отступают в это мгновение на задний план и становятся неважными, и люди чувствуют, что уже неоднократно вступали в жизнь, влекомые страстью, живущей в них и заставляющей их поступать именно так. Они принуждены страдать благодаря именно таким же вспышкам отчаяния или гнева и в других жизнях, пока их высшая сущность не получит господства и не воспрепятствует дать снова совершиться роковой ошибке. Лишь высшая природа человека может решиться на это и может предупредить окончательное падение духа, которое означает, что все странствие должно быть начато сначала. Каждый, кто снова допускает себя упасть подобным образом, задерживает освобождение всего человечества. То же происходит и с учеником и с телом любви, к которому он принадлежит! Хотя он и неотделим от этого тела, все же каждый атом этого тела ответственен сам за себя и должен полагаться на самого себя. Когда он должен начать действовать, начинается и испытание, и если он всегда избирает наивысшее, то дух остается непоколебимым на своем месте — устойчивым, твердым, победоносным. Кто не может различить высшее, или кто не может решиться избрать его, когда оно опознано, тот колеблется и отпадает и тем приводит в расстройство все целое; он теряет свое место и другой, более уверенный и надежный, должен занять его. Теперь следует ужасное испытание покорности. Те мгновения, когда принимаются решения, как результаты ряда событий, а они случаются как у человека обыкновенного, так и у ученика, являются достоянием человеческого бытия. Но бывают и другие мгновения, гораздо более страшные, когда рука высшей власти вмешивается в дела людей, и когда человек, будь он даже ученик, беспомощен. Существуют решения, которые принимаются в суде, совершенном над всеми нами, и которые безапелляционны и приводят в исполнение неумолимо. Тогда никакое решение не может быть принято самим человеком, для него остается одно из двух: восстать или покориться. Религиозный человек называет эту великую власть, которая дает и берет — Богом; оккультист видит в ней действие закона Кармы. Безразлично, чем бы она ни была, если ученик не может восстать. Не его дело богохульствовать, когда он лишается наиболее любимого, или когда он жестоко свергается со своего спокойного места, на котором он приносит очевидную пользу, — это ясно. Но не его дело также просить о помощи или молить об освобождении. Когда его побуждает великая власть, его дело повиноваться, и повиноваться без ропота, без ропота даже в сокровеннейших тайниках своего сердца. Тем, как он повинуется, выказывает он свое ученичество. Слепая покорность не подобает ученику. Она оставлена позади на его пути; она оставлена на тех ступенях, которых ему не надо больше проходить снова, которых он больше никогда не увидит. Слепая покорность годна лишь для проповедника нравственности, это не оружие воина. Солдат, могущий стать генералом, это тот, который переносит утомление и послушен каждому приказу не только беспрекословно, но и с полным доверием к тому, что это утомление необходимо и приказ правилен. Не его дело судить — он только солдат. Ему не раскрывают плана сражения, он не получает сообщений от тех, что сражаются на другом конце поля сражения. Поэтому, если его любимый друг, быть может, его собственный сын, будет внезапно навсегда отнят у него, и он даже не сможет потом узнать о его судьбе — все же он не должен уклоняться или отказываться от назначенного ему. Генерал знает настоящее место каждого солдата; не дело солдат судить как о себе так и о тех, которые связаны с ними. Могло бы казаться, что подобное испытание может прийти к человеку, только когда он вырос и достаточно окреп, чтобы вынести страдание.
Но это не так. Соотношения вещей в человеческой жизни таковы, что любовь и ненависть — эта великая двоица противоположностей — начинает проявлять себя по отношению к человеку столь же рано, как он начинает испытывать влияние и другой низшей двоицы — жара и холода. Уже благодаря одной только своей беспомощности младенец требует любви. Входя в новую жизнь малыми детьми, все предъявляют это требование. Но оно может быть отвергнуто. Нелюбимый ребенок, присутствие которого в семье, в которую он вошел, нежелательно, ненавистное дитя, которое своим приходом причиняет раздражение и вред, должны претерпеть высокое испытание, не ставши сами ожесточенными и полными ненависти, и настолько подвинутся потом, что найдутся человеческие существа, дающие им любовь, то очевидно, что они достигли следующей ступени своего развития и что им была дана возможность пройти ее в начале воплощения, чтобы уже в продолжение той же самой жизни взойти на нее в ее высшей форме. Несомненно, что их остальная жизнь может другим людям казаться тем, что называют счастливой. Внешнее благосостояние и расположение людей могут сопровождать их, когда они приближаются на этой ступени в высшей форме этого страшного опыта послушания. Покорный должен иметь терпение и желание перенести все. Ученик, который запомнил все это, который исследовал тайны земли и проник в мистерии вселенной, знает, что единственная причина того, почему люди должны страдать это — спасение всего человечества. На всех хватило бы блага и всем достало счастья, любовь всесильна и проникает все; все организмы чудесно приспособлены к радости. Но мистическое назначение человека требует отрешения. В виду этого он должен поставить себе целью придать своему послушанию его истинный характер и сделать совершенной его природу.
Сила его желания служить и спасать раскрывает дверь его сочувствуя так широко, что скорбь других воспринимается им без покрова. Он должен быть в настоящем повиновении у других точно так же, как и у себя самого. Долго еще после того, как поборол он свое возмущение по отношению к собственным страданиям, чувствует он, как подымается в нем возмущение при виде страдания других. Его миссия, когда он станет покорным, заключается в том, чтобы помогать; только тем, которые действительно покорны, могут действительно поднять упавшего и успокоить больного. Ибо только они способны сделать это, как надо, ибо их сочувствие уже не отравляется болью возмущения. Ближний (во внешнем, а не в мистическом смысле) это тот, с кем связывает долг и кому должна быть подана помощь. Ученик как и обыкновенный человек, должен испытать опыт семейной жизни: для материалиста это является первым уроком близости другого его духу. Ученик может быть свободен в своем дальнейшем развитии от чего-либо, что является обычным в жизни большинства человеческих существ; от школы сообщества, промысла и труда, от брака или отцовства. Но хотя ему и дозволено, быть может, отчасти удаление и освобождение, все же в события его повседневной жизни и вокруг них вплетаются без нити, привлекающие к нему всевозможные души. Люди, дети, птицы и животные окружают его и пересекают его путь, он должен оказывать помощь; они имеют право притязать на его близость. Ведомые бессознательным знанием, притягиваемые старыми связями, теперь невидимыми, но все же ясно ощущаемыми, приходят эти существа из далека, чтобы войти в его окружение, — существа человеческие, существа низшие и существа сверх человеческие. Он должен увидеть их страдания; он не может отвернуться от них. Он принужден исполнять истинное послушание, давая любовь, которая и не спрашивает. Он не боится утраты для себя; если это достигнуто, то он должен учиться переносить ее, когда она постигает других. Много отнимается у нас в продолжение короткого мгновения нашей человеческой жизни, столь многое, что могло бы показаться на человеческие существа лишь для того, чтобы быть опять отнятыми у них. Молодость, красота, сама жизнь отнимается у всех, даже у самых счастливых. Все то, чем обладают люди, может исчезнуть в любое мгновение. Человек висит обнаженным на кресте, ничем не ободряемый, пока его дух не восторжествует и не освободит себя. Тогда он осматривается вокруг себя и видит себя в том месте, где находится все, что он имел — вне пространства, вне времени, освобожденный от власти креста и раздора противоположностей. Юность это факт вечности и то, что мы называет страстью, есть лишь постепенное исчезновение внешней оболочки ради духа. Красота скрывается в оболочке и украшает торжествующий дух. Жизнь со всею силою заставляет проснуться отсталых; тех, что медлят в своих временных пристанищах и тленных оболочках, она зовет войти в ее комнату.
Глава VIII.
Содержанием оккультных обрядов и бдений, которые мы рассматривали до сих пор, было желание и осуществление рождения, сопровождаемое опытами любви и жизни. Это и составляет содержание всех рождественских и новогодних обрядов всех религий, как бы они ни были скрыты и затемнены традицией, накопившейся в течение времени. Когда они закончены, ученик должен обратить свое внимание на ритуал, относящийся к нисхождению души в материю. В Египте он давался лишь как эзотерическое учение для просвещения тех, что были готовы принять это знание. В великих обрядах и учениях египтян неясно очерчивалась мистерия и необходимость смерти, и указывалось людям, как пройти через это смертное превращение таким образом, чтобы достичь высшего состояния сознательности и стать способным возродиться в высших условиях жизни, когда возрождение станет необходимым. Их целью было дать людям не только правила прохождения смерти. В мистическом учении Страстной Пятницы и Светлого Воскресения ученики поучались тайнам своей собственной природы, значению падения и скрытой от обыкновенного человека истинной причины нисхождения в материю. Сама смерть в этом отношении есть величайший, единый для всех учитель. В западных религиях смерть не признается силой, любящей и поучающей людей. Поэтому, чтобы познать смерть, необходимо следовать закону египетского эзотерического ритуала, который посвящал ту часть года, когда солнце движется на север, рассмотрению и изучению закона смерти, как необходимому подготовлению для изучения самой тайны гроба. Человеческий дух погружается в материю ради необходимости очищения и возрождения. Если он не обеспечит себе возрождение, не овладеет силой вновь возродиться на высшей ступени бытия, то в таком случае он слишком глубоко погрузится в могилу и рискует быть окончательно поглощенным бездною. Обязанность смерти, этого священнодействующего ангела, состоит в том, чтобы временно освобождать людей от материи и научать их ее опасностям. В действительности смерть есть великая, сознательная, преданная и любящая сила, которая непрестанно стремится помочь человеку разбить свои цепи. Ни один человек не умирает один; ибо с ним сама смерть, и умирающий находит в ней близкого и верного друга. Это было известно древнему египтянину; он принимал это и посвящал себя рассмотрению ступеней, которые он должен пройти при переходе от своего тела и от земли на попечение смерти. В Девадатта-сутре передается разговор между Ямой, Богом Смерти, и духом порочного человека, отданного ему; в этом разговоре Яма объясняет человеку закон Кармы и предостерегает его. Он старается заставить дух человека понять, что человек сам ответственен в своем собственном несчастном положении. "Твои дурные дела", оговорит царь Яма, "ты один сотворил их все"; "ты один должен нести последствия твоих деяний". И смерть ведет несчастного в состояние страдания и искупления, вместо того, чтобы сделать его ищущим или Ка египтян, которого смерть посвящает в божественные тайны, и которому это великая сила помогает между его воплощениями освобождению. Когда далекая цель будет достигнута человечеством, тогда это великая сила, беспрерывно ожидающая нас у врат человеческой природы, будет освобождена от своей задачи, требующей от нее величайшей покорности. Те, которые еще не начали изучать мистерий, сознают лишь смутно, что их ожидает физическая смерть, и что ее невозможно избегнуть, но они не знают, что она такое на самом деле, потому что они ее не видят. Они отворачиваются от нее и считают приближение ее наступлением бедствия. Ученик, обративший свой взор на это великое и чудесное событие в истории человеческого духа, познает, что час, в который смерть приходит внезапно, настигает ли в юности, или в пожилые годы — она всегда благо. Ибо дух встречается тогда с одним из своих друзей. Под властью смерти он может оставаться некоторое время и из ее уроков узнает он и о своем настоящем назначении в жизни вселенной и о том, к чему он должен стремиться и где он найдет благоприятные условия для выполнения своей задачи. Ибо лишь если он достаточно силен, чтобы — говоря словами ищущего (Книга Мертвых, гл. XV) — "приблизиться к Небу и преклонить колена среди звезд", лишь тогда может он заставить себя идти дальше. Он должен иметь достаточно силы, чтобы самому обратиться к Ра и произнести молитву: "Да преуспею я, как преуспеваешь ты, не останавливаясь, как твоя святость, о, Ра, ты который не имеешь владыки". Смерть сохраняет беспомощного невредимым, объясняет ему все, ставит его в самые благоприятные условия. "Я не думаю, чтобы жизнь давала всем все нужное им", сказал Уот Читман "но я верю, что божественная смерть снабжает всех тем, в чём они нуждаются". Это было верой, или бессознательным знанием ясновидца.
Философ приближается к смерти полный мужества, человек религиозный — с надеждою и покорностью, человек мира — слишком часто со страхом. Ученик должен научиться приближаться к ней со знанием приобретенным, благодаря тому, что он бесстрашно и с благоговением взирает на нее, изучая то к чему подходит. Он скоро поймет, какой великий друг ожидает его, в конце жизненного опыта, друг, ожидавший его уже много раз и помогавший ему тем, что учил его именно в нужный момент войти в новое воплощение. Согласно учению браминов, безрассудно и пагубно начинать что-либо, требующее большого усилия, в продолжение того периода, когда солнце движется к югу. Поэтому это время года необходимо посветить изучению смерти, хотя царю Яме принадлежит и осень и зима. Сатры (это есть священные соборы браминов, ритуал которых символически изображает годовой кругооборот солнца), разделены на две части, обряды обеих половин одинаковы, но во второй половине они обратны в своем порядке. Vassa буддистов — это то время, когда изучают закон, оно было установлено Буддою для того, чтобы воспрепятствовать жрецам ходить по растущей траве, всходившей во время дождей. Оно приходится на середину лета, но то время, когда в Египте справлялось "Отплытие ладьи Ра". Поучение закону, слова которого уже изучены, и соблюдение ежедневных обязанностей — вот все, что можно совершать по окончании священных месяцев вплоть до возвращения месяца рождения, до нового появления света, в виде новорожденного младенца.