СРЕДИ способов проблематизации рассуждений о природе и предназначении профессиональной этики (морали) – характеристика природы профессии с точки зрения возможности и необходимости включения в эту характеристику нравственной составляющей. Этот подход предполагает преодоление ряда затруднений.
Во-первых, распространенной неразличения понятия «профессия» с понятием «род занятий, вид деятельности». Так, обратившись к практике языка, мы обнаружим, что с термином «профессия» могут быть связаны разные значения. Например: поприще, дело, род занятости человека, сфера знаний, специальность, ремесло, противоположность любительству, отрасль мастерства, занятие, которому надо специально учиться, служба как источник заработка, карьера и т.д.
В то же время важно иметь в виду, что для различения понятия «профессия» и понятия «род занятий, вид деятельности» используются определения professions и occupations; в качестве отличия первого определения Оксфордский словарь социологии выделяет такую форму организации работы или тип работы, который включает в себя «регулятивный момент» и «код поведения».
Смысл различения профессии и любого специализированного рода занятий, вида человеческой деятельности, уверенность в очевидности содержания понятия «профессия» рискованны для исследований по профессиональной этике.
Во-вторых, попытка этического анализа феномена профессии должна считаться с фактом неоднозначности трактовки этого феномена, как в теоретическом, так и в практическом сознании.
В-третьих, сама трактовка этической составляющей профессии, содержаниеее «морального измерения» могут весьма различаться. Прежде всего, речь идет об актуализации моральных проблем профессии через рассуждения о соотношении профессии и морали и о редких попытках поиска этического компонента в природе самой профессии.
САМЫЙ элементарный обзор распространенных в исследовательской литературе определений профессии позволяет обнаружить разные наборы признаков разной степени полноты, разные списки индикаторов собственно профессии, представляющие собой определенные множества. Есть несколько примеров описания профессии через более краткий ряд необходимых признаков. Один из них мы уже упоминали выше: квалификация человека, зарплата за предоставляемые услуги, профессия человека определяет его социальный статус. Другой ряд: высококвалифицированная работа, требующая высшего или специального образования, при этом высокооплачиваемая; доступ к данной работе ограничен процедурой лицензирования; ее представители объединяются в ассоциации; эти люди независимы в своей работе; производимые услуги необходимы для блага общества; получаемый доход не слишком зависит от развертывания капитала.
Что характерно для целого ряда такого рода наборов индикаторов? Выбирая минимальный список факторов, позволяющий считать определенный вид деятельности профессией, они склонны, к вниманию к этической составляющей природы профессии, ее моральному измерению. Этическая составляющая не всегда входит в число необходимых признаков. «Главное преимущество, которое общество предоставляет представителям определенных видов деятельности, – это право на значительную долю самоконтроля над их собственными действиями». Иначе говоря, не хватает существенного признака морального измерения профессии – саморегулирования.
Этический аспект природы профессии. Точнее говоря, ряд определенных классификаций:
Классификация выделяет функциональную модель. Для этой линии как раз и характерно последовательное различение professions и occupations.
Индикаторы «истинной профессии», которые прямо обращены к этической составляющей:
1. Первый из них: «профессиональная компетентность должна соотноситься с ценностями общества».
2. Второй: «профессионалы должны быть ориентированы на служение обществу», иначе говоря, мотивации этики служения должно отдаваться предпочтение перед мотивацией к личной выгоде.
3. Третий индикатор: «профессионалы руководствуются в своих действиях этическим кодом» (кодексом).
4. Четвертый: «профессиональное сообщество – значимый критерий формирования профессиональной идентичности».
Целый ряд профессий характеризуется признаком власти: воспитателя – над воспитанником, врача – над больным, журналиста – над получателем информации и т.д. Пределы этой власти и призвана регулировать профессиональная этика.
ЧТО ЖЕ дает анализ подходов, представленных в специальных исследованиях, для поиска идентичности профессиональной этики, для понимания ее природы и назначения? Прежде всего, возможность выделить и собрать вместе наиболее значимые с точки зрения вопроса о «моральном измерении» профессии ее признаки:
* идею профессионального призвания и служения;
* альтруистическую мотивацию;
* саморегуляцию, причем в широком смысле слова, что предполагает:
- самоопределение к профессии,
- свободу и автономию в профессии,
- создание ассоциаций,
- этические кодексы.
Эти признаки «морального измерения» профессии являются, на наш взгляд, важными структурными элементами общепрофессиональной этики.
3. Идея высокой профессии: применима ли к журналистике? (Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Этика профессии: миссия, кодекс, поступок / Монография / Тюмень: НИИ прикладной этики ТюмГНГУ, 2005, с. 53).
Идея высокой профессии: утопия или реальная возможность?
СВОЕ предельное выражение концепция профессиональной этики получает в отношении к высоким профессиям. Идея высокой профессии максимально соответствует природе морали, в которой отражается предзаданная система ценностей, мотивационный механизм, превосходящий функциональность, ориентирующий на критику любых форм социальности, заведенного в социуме порядка.
При этом выделение среди множества профессий высоких и, тем более, стремление культивировать идею высокой профессии, требуют предварительного формулирования ряда «техусловий».
Во-первых, следует учитывать возможное негативное отношение к такой классификации, мотивируемое тем, что если есть профессии «высокие», то, следовательно, есть и профессии «низкие».
Во-вторых, нельзя не учесть распространенность характеристики «свободные профессии», во многом совпадающей с характеристикой «высокие профессии». Обычно считается, что свободные профессии отличаются творческим характером деятельности. Характеристика «свободная профессия» охватывает практически те же виды профессий, что и характеристика «высокая профессия». Однако, на наш взгляд, уместнее характеристику «свободная» относить к т.н. «творческим профессиям», прежде всего из сферы искусства: писатель, артист, художник, композитор …, а «высокая» – к деятельности врача, учителя, адвоката, ученого, журналиста и т.п.
Полагая целесообразным выделение вида высоких профессий и считая это важным шагом в обосновании природы и миссии профессиональной этики, мы особо подчеркиваем, что такое выделение в данном случае производится не через противопоставление «низким» профессиям, а через акцентирование в высоких профессиях доминирующей установки на «Служение в профессии», предполагающей, что, не отменяя стремления (говоря словами М.Вебера) к «честному заработку профессионала», эта установка ограничивает для представителя высокой профессии возможность преследовать собственную выгоду столь же целеустремленно, как это характерно, например, для бизнесмена, и оправдывается этикой бизнеса.
В-третьих (не по значимости), необходимо трезвое осознание такой трудности культивирования идеи высокой профессии в современных условиях, как своеобразная «дегероизация» профессий, являющаяся следствием целого ряда факторов:
(а) массовизация профессий. Это связано и с тем, что в эпоху широкой образованности открываются возможности для сравнительно легкого перехода от одного вида профессиональной деятельности к другому (призвание вряд ли имеет множественное число). Не столько уменьшается число людей, воспринимающих свою жизнь как служение, сколько их доля в общем массиве профессионалов становится менее заметной, профессия в меньшей степени оказывается объектом морального выбора: призвание не подается тиражированию (глобальная ситуация);
(б) включение профессионалов в деятельность больших организаций и, тем самым, утрата их автономности (глобальная ситуация);
(в) усиление ориентации на профессиональный успех, безотносительный к применяемым для его достижения средствам;
(г) понижение роли профессиональных сообществ;
(д) серьезные ошибки, совершаемые деятелями медицины, науки, образования и т.п. в своей профессиональной практике, рост безразличия к последствиям собственной деятельности, в целом усиление известного отчуждения «мира профессионализма» от гуманистических задач профессии, также подрывающие авторитет профессии.
Высокие профессии в этих условиях могут терять доминанту Служения, обесценивать свою миссию.
ОСОБАЯ значимость выделения вида высоких профессий становится наглядной при исследовании отечественной профессионально-нравственной ситуации.
Во многом сходные процессы проявляются в профессионально-нравственной ситуации, переживаемой отечественной журналистикой. Здесь, на наш взгляд, происходит кардинальная переоценка смысла как профессионализма, так и гражданственности, их места в ценностном мире журналистики. Речь идет о заметной своей агрессивностью тенденции в понимании природы журналистики – редукции профессионализма в этой сфере человеческой деятельности к сервису ремесленника, умеющего создавать товар на потребу масс и продвигать его на рынок.
Эта тенденция наглядно проявилась в старой-новой дискуссии о природе журналистской профессии, вышедшей на страницы «Известий» и «Российской газеты». Дискуссия актуализирована своеобразным манифестом, трактующим журналистику как сервисную профессию. В ответ на этот манифест была выдвинута позиция, подчеркивающая особенность профессии журналиста, противопоставляющая идее «сервиса » идею гражданственности профессии, предполагающую не «обслуживание» частных и групповых потребностей, а профессиональное служение обществу.
(Не)готовность признать (или не признать) значимость самой постановки вопроса о необходимости намеренно идентифицировать ряд профессий в качестве высоких, аргументацию «за» и «против» такой идентификации можно увидеть при анализе материалов двух последних экспертных опросов, проведенных нами в рамках исследования этики образования и журналистской этики.
Оба опроса предполагают два последовательных этапа. Начальный – экспертиза самой идеи идентификации образования и журналистики как высоких профессий. Последующий этап ориентирован на более конкретную проблему: существование высоких профессий, с одной стороны, в переходном обществе в рамках сложноорганизованных институций, предполагающих взаимодействие и конфликт высоких профессий с интересами организаций и нормами иных профессий и специализированных видов деятельности, прежде всего менеджмента и бизнеса – с другой. Так, например, в конкретном СМИ требования профессиональной этики журналистики вступают в непростые отношения с интересами организации в целом, в том числе – с установками медиабизнеса. Аналогичные ситуации характерны и для отношений миссии и норм педагогической этики – и позиции менеджмента в университете.
Вряд ли эта проблема принятия и исполнения миссии высокой профессии имеет очевидные решения. В ситуации конфликта высокие профессии должны отступать от своих ценностей во имя прагматической политики организации? Или государство и организация должны корректировать свои интересы во имя ценностей базовой для этой организации профессии – журналистики, педагогики, медицины и т.п.? Таков предмет экспертизы второго этапа исследования. Наша гипотеза: в сложных обстоятельствах, ограничивающих независимость высоких профессий, их миссия не отменяется.
4. Саморегулирование. Мотивы активизации. Теория социально ответственной прессы. Современные тенденции саморегулирования.
Давние споры о том, является ли журналистика профессией – с отсылками к различным наборам признаков профессии и к стоящим за ними именам исследователей (от А.Флекснера, Г.Беккера, М.Вебера и Т. Парсонса до Г.С. Батыгина или О.В. Лукши) – получили продолжение и развитие. Идея выделения категории «высоких профессий», для которых характерны доминирующая установка на «служение в профессии» и моральная мотивация, «превосходящая функциональность», представляется особенно плодотворной применительно именно к журналистике: в силу ее места в многомерном комплексе средств массовой информации и роли СМИ в жизни современного общества. Предложенный подход позволяет лучше понять специфику кризисов идентификации и самоидентификации журналистики, заставляет с новым вниманием отнестись к фактору общественного доверия. Он также дает основание обратить особое внимание на задачу профессионализации журналистского корпуса как на задачу вмененной, скажем так (самой природой профессии), этизации профессионалов: с особой ролью в этом процессе института саморегулирования.
По формальному признаку, полномасштабный институт саморегулирования журналистики в России существует с 1998 г., когда конфликтные ситуации, связанные с нарушением журналистами принципов, норм, правил профессионального поведения, зафиксированных Кодексом профессиональной этики российского журналиста (1994), стало возможным передавать на рассмотрение внутрикорпоративному органу саморегулирования: Большому жюри СЖР (БЖ СЖР). В лице БЖ Союз журналистов России получил инструмент для внесудебного разрешения конфликтов определенных категорий, сильный репутационный фактор - и институт, отвечающий, в том числе, за уточнение понимаемого в журналистике профессионально-правильным. (За БЖ СЖР закреплены права толковать принципы и нормы Кодекса профессиональной этики – и осуществлять «кодификацию прецедентов и окончательную квалификацию казусов».)
Автор статьи (член БЖ СЖР с 1998 г.), отдав годы продвижению идеологии саморегулирования в журналистскую среду, в том числе, в роли автора и руководителя обучающих и исследовательских проектов, вынужден признать: импульсы «этизации» в журналистской среде быстро «глохнут», а «цепная реакция» профессионализации, на которую вправе рассчитывать общество, всерьез так и не запускается.
При том, что у факта этого есть множество объяснений, назовем причину, вызывающую особое беспокойство: ни саморегулирование, ни профессионализация не обнаруживают себя в повседневном журналистском дискурсе. Сами журналистские организации к формированию профессиональной, этической составляющей такого дискурса не готовы, у них нет для этого ни навыка, ни ресурсов, включая знания. Что же касается теперь уже двух институтов саморегулирования: внутрикорпоративного (БЖ СЖР) и надкорпоративного (Общественная коллегия по жалобам на прессу; создана в 2005 г.), то они формирование такого дискурса своей задачей не полагают.
Напоминая реплику Г.Г.Маркеса: «этические нормы – не продукт обстоятельств, а неотъемлемый элемент журналистской работы», уточним: саморегулирование в России остается явлением преимущественно «верхушечным»: не касающимся подавляющей части российских журналистов - и не обсуждаемым с ними всерьез, в лучшем случае – прокламируемым как явное благо, альтернатива цензуре.
Но саморегулирование, когда его не культивируют, не защищают, в том числе, от неточных представлений о природе профессии, имеет свойство ослабевать или даже менять моральный знак, превращаться в дополнительную несвободу там, где в России нужна дополнительная свобода, страховка от самоцензуры, от «права не знать». Где, как не в дискуссии отделять саморегулирование от «саморегулирования»?
По ходу одного из проектов автора, журналисты на семинарах в 10 регионах, посвященных саморегулированию журналистской профессии, отвечали, в том числе, на такой вопрос анкеты: «Полагаете ли Вы необходимой и полезной серьезную и широкую дискуссию о саморегулировании журналистской профессии в России?». 48% на вопрос ответили «да» («нет», «не знаю» и «не задумывал(ась)ся» в совокупности набрали 14,4%): продемонстрировав, как минимум, здравый смысл, самоуважение – и понимание природы, смысла, логики «само-» в профессионализации журналистики.
5. Саморегулирование. Причины невостребованности.
К теме «Саморегулирование»: Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Моральный выбор журналиста. Тюмень: Центр прикладной этики, 2002, с. 300; Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Этика профессии: миссия, кодекс, поступок / Монография / Тюмень: НИИ прикладной этики ТюмГНГУ, 2005, с. 100).
Саморегулирование профессии:
«заказ» для профессиональной этики