Пролог
| — К |
огда ты увидишь ее, сразу же умрешь! — без устали повторяла Алексею Петровичу бабушка.
— Мама! — раздавался голос отца Алексея — Петра Садова. — Ребенка от твоих сказок кошмары будут мучать! Ты что?! Неужели нельзя рассказать обычную сказку, которые бабушки рассказывают своим детям?!
Бабушка недовольно фыркала.
— А кто сказал, что я обычная бабушка? — хитро улыбаясь, спрашивала Изольда Донольдовна.
Бабушка Изольда Донольдовна Садова женщина очень веселая, никогда не отчаивалась. Но сохранить ясную голову до старости ей все же не удалось. Она стала рассказывать своим внукам страшную, леденящую душу сказку о женщине, которая выходит из своей могилы и… убивает непослушных детей. Именно поэтому Петр и его жена не хотели оставлять детей на присмотр бабушке. Но, так как оба родителя с утра до ночи работали за копейки, к помощи Изольды Донольдовны все же приходилось прибегать.
Жизнь Изольды Донольдовны была наполнена яркими событиями. На ее пути всегда встречалось множество проблем и трудностей, но из всего она умудрялась извлечь пользу, училась на бесчисленном количестве совершенных ошибок…
— Ты, может, и не обычная, — иронично повышенным голосом выговорил Петр, а потом добавил: — но, а ребенку такие сказки ни к чему! Сказки про покойницу, которая душит детей, могут испортить слабую детскую психику!
— Знаешь же, что это не сказка, а реальная история! — не желала признавать поражение Изольда Донольдовна.
Алексей, который видел и слышал, как ссорятся отец с бабушкой, стоял, не шевелясь и не зная, что делать. Ему было тревожно и страшно, когда взрослые ссорились, и объяснить эту тревогу было достаточно легко — конфликты такие происходили, в основном, из-за бабушкиных сказок про покойницу.
Шел 1985 год.
Понедельник
| В |
жизни Варвары Стрельцовой есть три вида дней: хорошие — когда погода прекрасная, настроение хорошее, и предыдущее расследование закончено, а новое еще не дали. В этом виде ней Варвара счастлива и ее настроение ничто не может испортить. Второй вид — нейтральные. Когда следствие зашло в тупик, а сроки поджимают, на службе приходится пропадать с утра до ночи, а на календаре только середина недели. Последний и самый ужасный вид — понедельники. После выходных, когда она сидела дома и изо всех сил старалась прогнать мысли о работе, было очень проблематично подняться в шесть часов утра и настроиться на предстоящую рабочую неделю.
Вот и в этот понедельник все было как всегда — подъем в шесть часов, выпить кофе, тщетно пытаясь заставить свой организм проснуться, и дорога на метро с двумя пересадками на место работы. Варвара Дмитриевна Стрельцова вот уже полтора года работала в московской прокуратуре — там, где работала двенадцать лет назад. Когда она была женой своему мужу и матерью своим детям, когда они еще были рядом с ней и не исчезли…
На протяжении полутора года Варвара изо всех сил пыталась с одной стороны вернуться в старую жизнь: работать в прокуратуре, жить в небольшой московской квартире…, а с другой стороны — научиться жить в Москве, каждый день ходить на прежнее рабочее место, но не вспоминать о прошлом. Не думать об исчезновении своей семьи, проходя мимо многоэтажки, где была их квартира. И что удивительно — ей это даже удалось! Варвара смогла забыть прошлое, начала учиться жить без всеобъемлющей пустоты и боли в сердце. Она разделила прошлое и современную жизнь большой чертой, и единственное, что осталось — работа в прокуратуре. И теперь ее жизненным кредо стало «Всегда разделять работу и личную жизнь».
«Прокуратура — это работа, никак не связанная с прошлым, — думала Стрельцова, — вообще-то, в прокуратуре работала не Варвара Стрельцова. Когда я была прокурором с мужем и детьми, я была Анжеликой Роговой! Новое имя — новая жизнь! И нет места воспоминаниям!»
Когда Варвара Дмитриевна шла к станции метро, в кармане пальто у нее зазвонил телефон. Звонил Дмитрий Зубов — ее петербургский друг[1].
— Ало, Дим, привет, — сказала Варвара, запыхавшись.
На другом конце «провода» послышался какой-то шум, но вскоре все стихло, и Стрельцова услышала знакомый бас:
— Привет, Варя. Ты сейчас не занята?
— Ну-у, нет, — сонно протянула Варвара. — А, что? У тебя что-то важное?
— Нет, просто решил позвонить, — поспешил ответить Дмитрий, после чего добавил: — а то давненько мы не общались. Я уж и соскучился. Сколько мы не общались? Год?
Варвара улыбнулась.
— Какой год? И четырех месяцев не прошло, ты же на Новый год ко мне в Москву приезжал!
После ее слов последовала краткосрочная тишина.
— Точно, а кажется, что не меньше года прошло!
Варвара Стрельцова выдавила снисходительную улыбку, будто он видел ее.
«Значит, до сих пор не забыл меня, — с какой-то досадой подумала Варвара, — правда, когда приезжал зимой — поговаривал о том, что не оставляет попыток вернуть Раису — свою бывшую жену. Не удалось Раю вернуть, или уже передумал?»
— А как там Рая? — с места в карьер прыгнула Варвара.
Дмитрий как-то загадочно громко выдохнул.
— Откуда мне знать? — спросил Зубов болезненным голосом.
«Та-а-ак, понятно, — моментально поняла Стрельцова, — значит, надавила на больную рану! Надо срочно исправить положение».
— А ты в Питер не собираешься? — спросил он после небольшой паузы, явно желая перевести разговор в другое русло.
— Нет. Зачем мне ехать в Питер?
В поле зрения прокурора Стрельцовой появился вход в метро, и Варвара решила, что этот разговор нужно заканчивать.
— Не знаю, — его голос стал живее, — мало ли. А то не виделись давно. Володька про тебя спрашивал недавно…
Сердце Варвары почему-то сильно застучало.
«Владимир Сергеевич? — спросила она мысленно, — как… он не забыл обо мне? Но, зачем Владимир Сергеевич спрашивал обо мне?»
* * *
«Мама вчера приехала на неделю, — подумал Поляков, — наверняка будет всю неделю говорить про важность семейной жизни и про то, чтобы я, как все нормальные люди, нашел себе девушку, женился и дальше по списку. Такие разговоры были обязательной частью «программы» приезда Ангелины Михайловны — моей матери».
— Мам, что ты мне хотела сказать, а то я на работу опаздываю! — спешно проговорил Владимир Поляков.
Полноватая сорокадвухлетняя темноволосая женщина громко выдохнула, после чего тихо произнесла:
— Ты так на отца своего похож. Он тоже всегда на работу ходил, не смотря ни на что. Боялся опоздать. Всегда доводил дела до суда. И вот, в сорок лет уже дослужился до генерального прокурора Российской Федерации.
Владимир хмыкнул.
— Так, он же с самого начала учился в Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, а не в СПбГУ на юридическом факультете, как я.
— Ох, какая разница? — воскликнула Ангелина Михайловна, — главное не то, кто где учился, а то — как и ради чего учились. Вы оба отдаете себя работе без остатка. Оба хотите избавить улицы и города родной страны нечестных людей и преступников.
Лицо Владимира приобрело неестественный багровый оттенок.
«Знала бы ты, мамочка, как я отношусь к своей работе на самом деле, — виновато подумал Поляков, после чего поспешил заставить себя думать о чем-то другом, словно мать могла слышать его мысли, но ничего не вышло: — хотя, нет. Ни к чему разрушать образ идеального сына-полицейского, который мама выстроила в своей голове. Пусть она думает так и не переживает. Незачем ей переживать».
Конец отрывка
[1] Подробнее об их взаимоотношениях можете прочесть в книге Владислава Брауна «Зло вернется сквозь века»