ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ ЖИВОПИСИ
Живопись распространяется на все де?ять обязанностей глаза, а именно воспринимать мрак, свет, тело, цвет, фигуру, место, удаленность, близость, движение и покой. Из этих обязанностей должно быть соткано это мое маленькое произведение,—оно напоминает живописцу, по какому правилу и способу должен он подражать в своем искусстве всему этому, — произведению природы и украшению мира.
Свет, мрак, цвет; тело, фигура, место; удаленность; близость; движение и покой.
Из этих десяти областей действия глаза живопись обладает семью; из них первая — свет, за ним следуют мрак, цвет, фигура, место, удаленность и близость; я исключаю отсюда тело, движение и покой; таким образом, остаются свет, и мрак (что можно назвать тенью и освещением или же светлым и темным), и цвет. Тело я сюда не отношу потому, что живопись сама по себе является изображением поверхностей, а у поверхности нет тела, как это определяется в геометрии.
Лучше сказать: то, что видимо, перечисляется в науке живописи. Итак, десять категорий глаза, названные выше, на разумном основании составят десять книг, на которые я делю мою «живопись». Но свет и мрак составляют только одну книгу, которая трактует об освещении и тени; из них будет сделана одна книга, так как тень окружается светом или же соприкасается с ним, и то же случается у света, соприкасающегося с тенью, и всегда в пограничных местах перемешиваются свет и тень.
Наука живописи распространяется на все цвета поверхностей и на фигуры тел, облекаемых этими поверхностями, на близость и отдаленность тел с соответствующими степенями уменьшения в зависимости от степеней расстояния. Эта наука — мать перспективы, то есть учения о зрительных линиях. Перспектива делится на три части. Первая из них содержит только очертания тел; вторая говорит об уменьшении [ослаблении] цветов на различных расстояниях; третья — об утере отчетливости тел на разных расстояниях. Но первую, которая рае-пространяется только на очертания и граниры тел, называют рисунком, то есть изображением фигуры какого-либо тела. Из нее исходит другая наука, которая распространяется на тень и свет, или, если угодно, на светлое и темное; эта наука требует многих рассуждений. Наука же о зрительных линиях породила науку астрономии, которая является простой перспективой, так как все это только зрительные линии и сечения пирамид.
Самым главным в живописи является то, что тела, ею изображенные, кажутся рельефными, а фоны, их окружающие, со своими удалениями кажутся уходящими в глубь стены, на которой вызвана к жизни такая картина посредством трех перспектив, то есть: уменьшением фигур тел, уменьшением их величин и уменьшением их цветов. Из этих трех перспектив первая происходит от глаза, а две другие произведены воздухом, находящимся между глазом и предметами, видимыми этим глазом. Второе в живописи — это соответствующие позы, изменяющиеся от телосложения, дабы люди не казались братьями.
О РЕЛЬЕФНОСТИ, 0 СВЕТЕ И ТЕНИ
Живопись только потому доступна зрителям, что она заставляет казаться рельефным и отделяющимся от стеныто, что на самом деле ничто, а краски доставляют лишь почет мастерам, их изготовляющим, так как в них нет ничего удивительного, кроме красоты; но эта красота является заслугой не живописца, а того, кто изготовил цвета. И какая-нибудь вещь может быть одега безобразными красками и удивлять собою зрителей, так как она кажется рельефной.
Первое намерение живописца — сделать так, чтобы плоская поверхность показывала тело рельефным и отделяющимся от плоскости, и тот, кто в этом искусстве наиболее превосходит других, заслуживает наибольшей похвалы; такое достижение — или венец этой науки — происходит от теней и светов, или, другими словами, от светлого и темного. Итак, тот, кто избегает теней, избегает славы искусства у бла-городных умов и приобретает ее у невежественной черни, которая не хочет от живописи ничего другого, кроме красоты красок, забывая вовсе красоту и чудесное уменье показывать рельефным плоский предмет.
Много большего исследования и размышления требуют в живописи тени, чем очертания; доказательством этому служит то, что очертания можно прорисовать через вуали или плоские стекла, помещенные между глазом и тем предметом, который нужно прорисовать; но тени не охватываются этим правилом вследствие неощутимости их границ, которые в большинстве случаев смутны, как это показано в книге о тени и свете.
Я говорю, что втиснутое в границы труднее, чем свободное. Тени образуют свои границы определенными ступенями, и кто этого не знает, у того вещи не будут рельефными. Эта рельефность — самое важное в живописи и ее душа. Рисунок свободен, ибо ты видишь бесконечно много лиц и все они различны: у одного длинный нос, а у другого короткий. Поэтому и живописец может пользоваться этой свободой, а где есть свобода, там нет правила.
Не всегда хорошо то, что красиво. И это я говорю для тех живописцев, которые так влюблены в красоту красок, что с болыпим сожалением придают им самые слабые и почти неощутимые тени, недооценивая их рельефности. В этой ошибке они подобны тем, кто употребляет красивые, но ничего не говорящие слова.
ОБ ОСВЕЩЕНИИ
Следует пользоваться таким освещением, какое давало бы и то место природы, где задумана твоя фигура. То есть, если ты задумал ее на солнце, то делай темные тени и большие освещенные пятна и отчеканивай тени всех окружающих тел на земле; если же фигура задумана при пасмурной погоде, то делай малое отличие от светов к теням и у ног не делай никакой тени; если фигура будет в доме, то делай большое отличие в переходах от света к теням, а также тень на полу; если ты изображаешь там занавешенное окно и белое помещение, то делай малое отличие от светов к теням. Если же оно освещено огнем, то делай света красноватыми и сильными, а тени — темными, а тени на стенах или на полу должны быть ограничены, и чем болыпе они удаляются от тела, тем делай их более обширными и большими; и если эта фигура освещена отчасти огнем и отчасти воздухом, то делай так, чтобы та часть, которая освещена воздухом, была освещена сильнее, а та часть, которая освещена огнем, была почти красной, похожей на огонь. И прежде всего делай так, чтобы твои написанные фигуры имели свет большой и сверху, то есть та живая натура, которую ты срисовываешь, — ведь на всех людей, которых ты видишь на улице, свет падает сверху; и знай, что если человека даже очень хорошо тебе знакомого осветить снизу, то тебе будет трудно узнать его.
Освещение большое, высокое и не слишком сильное придает отдельным деталям тел особую прелесть.
Если у тебя есть двор, который ты можешь покрыть по своему усмотрению полотняным навесом, то такое освещение будет хорошим. Или же, когда ты собираешься кого-либо портретировать, то рисуй его в дурную погоду, к вечеру, поставив портретируемого спиною у одной из стен этого двора. Обрати внимание на улицах под вечер или в пасмурную погоду на лица мужчин и женщин, — какая прелесть и нежность видна на них. Итак, живописец, ты должен иметь приспособленный двор, со стенами, окрашенными в черный цвет, с немного выступающей крышей над этими стенами...
Пейзажи следует срисовывать так, чтобы деревья были наполовину освещены и наполовину затенены; но лучше делать их, когда солнце закрыто облаками, потому что тогда деревья освещаются всесторонним светом неба и всесторонней тенью земли, и они тем темнее в своих частях, чем данная часть ближе к середине дерева или к земле.