«Здесь красота необыкновенная, – говорит о.Аркадий Паршуков, – особенно, когда вода разливается. Во время разлива утром плывешь по реке на лодке – восход солнца такой красочный, солнышко встает яркое-яркое. Утки в кустах крякают, птицы поют, и самому хочется петь: «Слава в Вышних Богу и на земли мир...» Один раз плыву на лодке (батюшка – заядлый рыбак), смотрю: рядом со мной бобер плывет. Душа поневоле раскрывается, и как тут Господа не хвалить! Я тут с одним газетчиком все спорил: «Ну как, говорю, Господа нет, когда вся природа, каждая живая тварь славит Господа». Он отвечает: «Это все так и должно быть, при чем тут Бог?»
Дом о.Аркадия в селе Летка расположен возле самой речки. Каждую весну, как только река разливается, их дом затопляет вода. Из-за этого случаются самые невероятные казусы. Соседи приезжают в гости на лодке в резиновых сапогах и берут с собой туфельки. Доплывают до крыльца, вешают резиновые сапоги на забор, обувают туфли и идут в гости. Возвращаются – обратным порядком меняют обувь. Тяжелее всего скотине: поросятам, козам, уткам, курам, которых держит семья священника, – у них-то обуви нет. На время разлива всю живность приходится поднимать на чердак.
«На зиму вся природа, все зверюшки засыпают, а весной все оттаивает, медведи – и те из берлоги выползают. А люди, смотришь, постоянно в спячке. «Зимой, – говорят, – в церковь идти холодно». Ну, думаешь, весной пойдут. Весной у них огороды. Потом сенокос, грибы, ягоды. У нас бабушки, которые сейчас в церковь ходят, раньше все были коммунистами. Они как раньше – в «той» жизни – были активными, так и в этой жизни активные. А эти на них пальцем показывают: «Они раньше коммунистами были. Что, мы в церковь за коммунистами пойдем?»
Зато пьют здесь яростно. И смертность страшная: в основном молодые от «Трои» мрут. В прошлом году в мае пятнадцать покойников отпевал. Как-то за один месяц шесть висельников было. Рядом, в деревне Черемуховке, такая же ситуация – на неделе иногда по два-три раза туда езжу отпевать. Вроде люди хотя бы как-то испугаться должны такой напасти. А в церковь по 10-15 человек ходит. Никак сельчан расшевелить не могу.
* * *
Прекрасный вид на Преображенскую церковь открывается еще на подъезде к Летке: храм стоит на высоком холме и как бы парит над селом. Правда, он еще не достроен, стоит в лесах, внутри – полным ходом отделочные работы, но службы в нем уже идут.
Здесь – самый южный приход Сыктывкарской епархии и первый в Прилузском районе. Старушки молитвенный дом себе оборудовали больше десяти лет назад, начали собираться, когда у них еще своего священника не было.
– Первой общину начала создавать старушка Анна Югова, – рассказывает о.Аркадий. – Все говорила: «Хочу, чтобы меня в церкви отпевали». Ей уж восемьдесят было. А тут такое случилось... На Троицу ее зарезал сын родной племянницы. Только что из тюрьмы вышел, пришел к ней в гости. Она ему открыла двери как родственнику своему, а он прямо на крыльце ее и зарезал, ножом несколько раз полоснул по лицу и по груди.
Брат Анны – Василий – спохватился: «Что-то долго не выходит из дома». Вызвал милицию, с утра до самого вечера искали, только вечером в чулане закатанную в половики нашли. Родственники так в церковь и не привезли ее отпевать, дома отпевали.
– Это место специально под церковь выбирали? – спрашиваю батюшку, чтобы как-то отвлечь его от тяжелого воспоминания. – Уж больно красиво она здесь отовсюду смотрится.
– С этим местом у нас целая история была. Вначале храм администрация решила строить на горе Куртотыльской – это два километра отсюда. Туда и стройматериалы завезли, рабочих направили. Утром они приходят – материалов нет. Стали искать по Летке, кто украл. Нашли на этой горе, на месте старого храма. Как они здесь оказались, никто не знает, я расспрашивал жителей – все в недоумении.
Администрация опять на Куртотыльскую гору предлагает все перевезти. А там ни электричества, ни дороги близко нет. «Как, – говорю, – мы туда будем ходить, особенно зимой?» Предложили строить храм напротив клуба, на болотине. Я говорю: «Здесь, в округе, столько песка не хватит, чтобы болото завалить. Храм надо строить на том месте, где раньше он стоял. Все равно Ангел Господень это место охраняет для храма. А вы собираетесь здесь школу строить – но ведь там раньше кладбище было, разве можно кости предков попирать?!» Первый храм на этом месте еще в 1645 году был построен. Всех священнослужителей, всех знатных людей у церкви хоронили. «Здесь же, – говорю, – живой антиминс, одни кости, а церковь и должна на костях стоять».
И вот, чтобы это место нам отдали, мы прошли крестным ходом по Летке. На краю села у нас есть прекрасный источник, из горы течет. Пришли туда, отслужили водосвятный молебен, потом поднялись на гору, где церковь стояла, здесь отслужили молебен и пошли дальше по Летке крестным ходом. Где-то через неделю приезжает владыка выбирать место под церковь. С нашим председателем сельсовета поднялись на эту гору, владыка сказал: «Надо здесь храм строить». И буквально в тот же день приехали Глава республики Ю.А.Спиридонов с главой районной администрации. И вот Спиридонова привели на этот холм панорамой полюбоваться. Разговор у них зашел о церкви, и Спиридонов сказал: «Храм строить на этом месте, где старая церковь была». Тут уж никто ослушаться не мог.
С этого времени мы и начали строительство. Пять лет поднимаем. Трудно, конечно, было. Смотришь, вроде ничего не получается, никак дело не идет. Успокоишься, начнешь молиться, глядишь – опять работа стала продвигаться. Конечно, без молитвы бы ничего не сделали. Я все время говорю своим прихожанам: «Молитесь больше, Господь непременно поможет».
* * *
«Раньше на этой стороне речки Волосницы только кладбище с церковью было, да стоял дом священника, – рассказывает о.Аркадий историю храма. – Холм этот назывался Погост, все луга церковные были. Преображенская церковь была единственным каменным зданием на все село. Последний священник о.Николай Малиновский – брат канонизированного новомученика из Усть-Выми. Его тоже расстреляли, а после этого население Летки стало разбирать церковь на кирпичи для хозяйственных нужд: в основном печки клали. Кладбище потом тракторами сровняли: из земли черепа, гробы наружу выходили. Все дома вокруг и школа – все здесь на костях построено. Учащиеся до сих пор на школьных огородах кости выкапывают.
Заходим с батюшкой в строящийся деревянный храм. Внутри полным ходом идут отделочные работы. Работают муж и жена Кислицыны – Александр и Ольга. Они искусно покрывают стены храма вагонкой. Живут рядом с храмом. Батюшка ими очень доволен – работают с утра до вечера.
Глядя, как спорится у них работа, спрашиваю Александра: «Вы добровольно взялись помогать храму?»
Ответ меня застиг врасплох: «Ну, мы не верим, не крещены, но помочь храму надо».
– А как вам живется здесь, около храма?
– Мы живем в Кушнюре, около реки, там раньше болото было. А здесь, я помню, как могилы разравнивали, как кости везде были. На их месте построили школу. Правда, потом ее убрали, перенесли на другое место.
– А почему люди у вас кончают жизнь самоубийством? – почему-то вдруг решился я спросить у Александра.
– Из-за отчаяния. Зарплату не платят, а надо как-то питаться.
* * *
Теперешний дом священника стоит на слиянии Волосницы с Лузой. За ним – только река да леса. Пойма реки уходит вдаль. Лед уже набухает, кое-где пробивается вода и ждет своего очередного весеннего разлива. Как они переживут это стихийное бедствие? Старенький домик священника уже весь прогнил, худой, как решето. Но пока храм не возведен, о.Аркадий не хочет строить дом себе.
Главное ведь не стены, а то, как жизнь идет в них. Отец Аркадий со своей будущей женой познакомился в Троице-Сергиевой лавре, когда учился там в семинарии. А она работала портнихой, шила священнические облачения. Сейчас у них с матушкой Верой трое детей. Многие из ее родственников тоже священнослужители. Один брат служит игуменом в Дивногорском монастыре Воронежской области, другой – в воронежском соборе ключарь, еще одна сестра – монахиня. «У меня одна прабабушка дожила до 102 лет, инокиней умерла», – рассказывает матушка Вера.
В доме о.Аркадия есть частицы святых мощей Филарета Московского, Максима Грека и Иннокентия Московского, которые ему пожертвовала одна работница Лавры. А ей эти мощи достались от духовников обители. Под покровом этих святых в семье священника царят мир и взаимопонимание.
«Детям тут приволье, – говорит о.Аркадий, – на свежем воздухе здоровые растут. Все лето босиком бегают, загорают на солнце. Машины не ездят, а в городе кругом загазованность. Поэтому в город меня особо и не тянет. Здесь все свое: рыба, грибы, ягоды – собирай, не ленись. Идешь за грибами – мешок с собой берешь. В позапрошлом году одних груздей 17 ведер насолили. В постный день пойду, удочку закину с плота рядом с домом, штук пять сорожек поймаю на уху. Сеть вечером закину – утром на уху есть. Сейчас уже на рыбалку со Степой ходим, ему интересно окуней таскать...
...Удивляюсь, с каким воодушевлением батюшка рассказывает о своем нелегком житье-бытье, с каким смирением и даже юмором говорит о трудностях сельской жизни, о том же весеннем паводке, когда заливает дом священника до самых окон. Сейчас в Летке, должно быть, уже вскрылась река, и начинается разлив. Представляется, как о.Аркадий удит свою сорожку прямо из окна дома. Спохватываюсь: а если вода поднимется выше крыльца? Что будет? Но молитвами святых угодников Божиих, я думаю, это благочестивое семейство будет спасено от любых стихий, как семейство праведного Ноя. Спаси их Господи!