Книгопродавец
Лорд Байрон был того же мненья;
Жуковский то же говорил;
Но свет узнал и раскупил
Их сладкозвучные творенья.
И впрям, завиден ваш удел:
Поэт казнит, поэт венчает;
Злодеев громом вечных стрел
В потомстве дальном поражает;
Героев утешает он;
С Коринной на киферской трон
Свою любовницу возносит.
Хвала для вас докучный звон;
Но сердце женщин славы просит:
Для них пишите; их ушам
Приятна лесть Анакреона:
В младые лета розы нам
Дороже лавров Геликона.
Поэт
Самолюбивые мечты,
Утехи юности безумной!
И я, средь бури жизни шумной
Искал вниманья красоты.
Глаза прелестные читали
Меня с улыбкою любви:
Уста волшебные шептали
Мне звуки сладкие мои…
Но полно! в жертву им свободы
Мечтатель уж не принесет;
Пускай их юноша поет.
Любезный баловень природы.
Что мне до них? Теперь в глуши
Безмолвно жизнь моя несется;
Стон лиры верной не коснется
Их легкой, ветреной души:
Не чисто в них воображенье:
Не понимает нас оно,
И, признак бога, вдохновенье
Для них и чуждо и смешно.
Когда на память мне невольно
Придет внушенный ими стих,
Я так и вспыхну, сердцу больно:
Мне стыдно идолов моих.
К чему, несчастный, я стремился?
Пред кем унизил гордый ум?
Кого восторгом чистых дум
Боготворить не устыдился?…..
Книгопродавец
Люблю ваш гнев. Таков поэт!
Причины ваших огорчений
Мне знать не льзя: но исключений
Для милых дам ужели нет?
Ужели ни одна не стоит
Ни вдохновенья, ни страстей,
И ваших песен не присвоит
Всесильной красоте своей?
Молчите вы?
Поэт
Зачем поэту
Тревожить сердца тяжкой сон?
Бесплодно память мучит он.
И что ж? какое дело свету?
Я всем чужой!….. душа моя
Хранит ли образ незабвенный?
Любви блаженство знал ли я?
Тоскою ль долгой изнуренный,
Таил я слезы в тишине?
Где та была, которой очи,
Как небо, улыбались мне?
Вся жизнь, одна ли, две ли ночи?.
……………………………
И что ж? Докучный стон любви,
Слова покажутся мои
Безумца диким лепетаньем.
Там сердце их поймет одно,
И то с печальным содроганьем:
Судьбою так уж решено.
Ах, мысль о той души завялой
Могла бы юность оживить
И сны поэзии бывалой
Толпою снова возмутить!…
Она одна бы разумела
Стихи неясные мои;
Одна бы в сердце пламенела
Лампадой чистою любви!
Увы, напрасные желанья!
Она отвергла заклинанья,
Мольбы, тоску души моей:
Земных восторгов излиянья,
Как божеству, не нужно ей!…
Книгопродавец
Итак, любовью утомленный,
Наскуча лепетом молвы,
Заране отказались вы
От вашей лиры вдохновенной.
Теперь, оставя шумный свет,
И Муз, и ветреную моду,
Что ж изберете вы?
Поэт
Свободу.
Книгопродавец
Прекрасно. Вот же вам совет;
Внемлите истинне полезной:
Наш век — торгаш; в сей век железный
Без денег и свободы нет.
Что Слава? — Яркая заплата
На ветхом рубище певца.
Нам нужно злата, злата, злата:
Копите злато до конца!
Предвижу ваше возраженье;
Но вас я знаю, господа:
Вам ваше дорого творенье,
Пока на пламени Труда
Кипит, бурлит воображенье;
Оно застынет, и тогда
Постыло вам и сочиненье.
Позвольте просто вам сказать:
Не продается вдохновенье,
Но можно рукопись продать.
Что ж медлить? уж ко мне заходят
Нетерпеливые чтецы;
Вкруг лавки журналисты бродят,
За ними тощие певцы:
Кто просит пищи для сатиры,
Кто для души, кто для пера;
И признаюсь — от вашей лиры
Предвижу много я добра.
Поэт
Вы совершенно правы. Вот вам моя рукопись.
Условимся.
«Разговор книгопродавца с поэтом» Пушкин написал в конце сентября 1826 года. Пушкин признается, что поборол в себе отвращение, вызванное необходимостью не просто сочинять лирику, но и продавать плоды своего труда. По словам поэта, даже на произведения, созданные по воле вдохновения, он стал смотреть как на товар. Тема, затронутая Александром Сергеевичем в «Разговоре книгопродавца с поэтом», была необыкновенно актуальна для двадцатых годов девятнадцатого столетия. В то время в аристократических кругах Российской империи литературное творчество не воспринималось в качестве источника основного заработка. Фактически Пушкин вступил в борьбу с царившими в высшем обществе предрассудками. Толчком к тому послужил отказ от государственной службы. В 1824 году Александр Сергеевич был вынужден уйти в отставку, так как полиция вскрыла одно из его писем, где говорилось об увлечении атеистическими учениями.
В анализируемом тексте Пушкин представляет вниманию читателей столкновение двух кардинально противоположных идеологий. Книгопродавец – человек земной, нацеленный на получение прибыли и не склонный к парению в облаках. Его характер раскрывается через выбираемую им лексику. В частности, плоды поэтического творчества он предпочитает называть стишками. В чем заключается позиция книгопродавца? Ему искренне думается, что процесс сочинения лирики прост как дважды два. Поэзия для него – баловство, за которое можно выручить неплохие деньги. По мнению книготорговца, за творчество будут хорошо платить, если его поставить на службу нужным людям.
Поэт сначала противостоит продавцу. Он рассказывает о прелестях ночного вдохновения, о том, как прекрасно творить, не оглядываясь на вкусы толпы. В его уста Пушкин вкладывает великолепное описание пейзажа. Кажется, поэт рад отказаться от известности:
Что слава? шепот ли чтеца?
Гоненье ль низкого невежды?
Иль восхищение глупца?
Вот только с хитрым книготорговцем, выступающим едва ли не в роли демона-искусителя, весьма сложно спорить. Он напоминает стихотворцу, что когда-то Байрон и Жуковский пытались откреститься от популярности, но это не помешало их произведениям хорошо продаваться. Действительно, великий английский поэт-романтик не раз затрагивает тему суетности славы. Достаточно лишь привести отрывок из «Дон-Жуана»:
В чем слава? В том, чтоб именем своим
Столбцы газет заполнить поплотнее.
Что слава? Просто холм, а мы спешим
Добраться до вершины поскорее.
У Жуковского подобная мысль встречается в балладе «Светлана»:
Слава, нас учили — дым;
Свет — судья лукавый.
Упоминание Байрона и Жуковского носит неслучайный характер. Оба – поэты-романтики, оба особенно не нуждались в деньгах. Василий Андреевич, к тому же, состоял в хороших отношениях с властями. Именно он занимался воспитанием будущего правителя Российской империи Александра II. Обращаясь к образам Жуковского и Байрона, книготорговец прозрачно намекает стихотворцу: пора отказаться от романтических идеалов в пользу более приземленного и реалистичного взгляда на окружающую действительность.
В финале продавец, типичный представитель «века-торгаша», «железного века», одерживает безоговорочную победу. Сила его триумфа подчеркивается Пушкиным при помощи финальных слов поэта: «Вы совершенно правы. Вот вам моя рукопись. Условимся». Так на смену романтической взволнованности и возвышенности, на смену стихам пришла грубая проза.
«Песнь о вещем Олеге»
Баллада Пушкина "Песнь о вещем Олеге"
|
| Как ныне сбирается вещий Олег Отмстить неразумным хозарам; Их сёла и нивы за буйный набег Обрёк он мечам и пожарам; С дружиной своей, в цареградской броне, Князь по полю едет на верном коне. Из тёмного леса, навстречу ему, Идёт вдохновенный кудесник, Покорный Перуну старик одному, Заветов грядущего вестник, В мольбах и гаданьях проведший весь век. И к мудрому старцу подъехал Олег. “Скажи мне, кудесник, любимец богов, Что сбудется в жизни со мною? И скоро ль, на радость соседей-врагов, Могильной засыплюсь землёю? Открой мне всю правду, не бойся меня: В награду любого возьмёшь ты коня”. “Волхвы не боятся могучих владык, А княжеский дар им не нужен; Правдив и свободен их вещий язык И с волей небесною дружен. Грядущие годы таятся во мгле; Но вижу твой жребий на светлом челе. Запомни же ныне ты слово моё: Воителю слава - отрада; Победой прославлено имя твоё; Твой щит на вратах Цареграда; И волны и суша покорны тебе; Завидует недруг столь дивной судьбе. И синего моря обманчивый вал В часы роковой непогоды, И пращ, и стрела, и лукавый кинжал Щадят победителя годы... Под грозной бронёй ты не ведаешь ран; Незримый хранитель могущему дан. Твой конь не боится опасных трудов; Он, чуя господскую волю, То смирный стоит под стрелами врагов, То мчится по бранному полю. И холод и сеча ему ничего... Но примешь ты смерть от коня своего”. Олег усмехнулся - однако чело И взор омрачилися думой. В молчанье, рукой опершись на седло, С коня он слезает угрюмый; И верного друга прощальной рукой И гладит и треплет по шее крутой. “Прощай, мой товарищ, мой верный слуга, Расстаться настало нам время; Теперь отдыхай! уж не ступит нога В твоё позлащённое стремя. Прощай, утешайся - да помни меня. Вы, отроки-други, возьмите коня, Покройте попоной, мохнатым ковром, В мой луг под уздцы отведите; Купайте; кормите отборным зерном; Водой ключевою поите”. И отроки тотчас с конём отошли, А князю другого коня подвели. Пирует с дружиною вещий Олег При звоне весёлом стакана. И кудри их белы, как утренний снег Над славной главою кургана... Они поминают минувшие дни И битвы, где вместе рубились они. “А где мой товарищ? - промолвил Олег.- Скажите, где конь мой ретивый? Здоров ли? Всё так же ль легок его бег? Всё тот же ль он бурный, игривый?” И внемлет ответу: на холме крутом Давно уж почил непробудным он сном. Могучий Олег головою поник И думает: “Что же гаданье? Кудесник, ты лживый, безумный старик! Презреть бы твоё предсказанье! Мой конь и доныне носил бы меня”. И хочет увидеть он кости коня. Вот едет могучий Олег со двора, С ним Игорь и старые гости, И видят - на холме, у брега Днепра, Лежат благородные кости; Их моют дожди, засыпает их пыль, И ветер волнует над ними ковыль. Князь тихо на череп коня наступил И молвил: “Спи, друг одинокий! Твой старый хозяин тебя пережил: На тризне, уже недалёкой, Не ты под секирой ковыль обагришь И жаркою кровью мой прах напоишь! Так вот где таилась погибель моя! Мне смертию кость угрожала!” Из мёртвой главы гробовая змея Шипя между тем выползала; Как чёрная лента, вкруг ног обвилась, И вскрикнул внезапно ужаленный князь. Ковши круговые, запенясь, шипят На тризне плачевной Олега; Князь Игорь и Ольга на холме сидят; Дружина пирует у брега; Бойцы поминают минувшие дни И битвы, где вместе рубились они. |
Баллада Александра Сергеевича Пушкина "Песнь о вещего Олега" является драматическим произведением, которое заставляет задуматься о тяжелой жизни наших предков. В этом произведении описывается жизнь и деятельность Олега - князя новгородского. Трон князя Олегу передал Рюрикович, который был его родственником, также он доверил ему воспитание своего сына князя Игоря.
Олег хорошо справлялся своими новыми обязанностями и во главе княжества он добился многих успехов. Обладая сильным и решительным характером, всегда решал все свои дела силой, а его хитрость помогала ему завладеть тем, что он не мог захватить. Он покорял и распространял свое влияние на ближайшие земли, которые примыкали к его Княжеству. Особенно сильно впечатлило его коварство и хитрость в захвате неприступного града Киева. Ну и это можно понять, суровое тогда время было, вокруг была только ненависть и предательство, а земли славянские разрывало междоусобицей.
В 1881 году Олег князь Новгородский отправился в поход для захвата и присоединения новых земель. Когда он вышел к граду Киеву, то узнал, кто правит этим землями, это были князья Дир и Аскольд. Город был хорошо укреплен и Олег пошел на хитрость. Вместе со своей боевой дружиной он прикинулся купцом и позвал к себе в гости киевских князей. Когда Князья Дир и Аскольд пришли в шатер их там убили - "Та будет это место всем местам русским" - сказал Олег, захвативший Киев.
Александр Сергеевич Пушкин красочно и глубоко показал в небольшом произведении "Песнь о вещем Олеге" весь колорит того времени. Он смог вместить в нем целую жизнь Князя со всеми интересными приключениями и испытаниями, которые выпали на его судьбу. Позже в 907 году князь Олег отправился в поход на запад столицу Византии Цареград. На тот момент Византия была уже развитое государство с верой в единого бога, но язычник Олег разбил их армию и захватил Цареград. На воротах покоренного города он повесил свой щит в знак захвата и победы славянского народа. После переговоров князь заключил выгодное соглашение для Руси и всего славянского мира. Это событие описал Пушкин:
Победой прославлено имя твое;
Твой щит на вратах Цареграда:
Как и большинство военных язычников, Олег верил в приметы и прислушивался к рассказам Волхов. Он хотел знать все о своем будущем и обратился к Волхву за помощью. Волхв, предостерег князя, не смотря на могущество и силу свою, что долю поменять нельзя - "и примешь ты смерть от коня своего". После предсказания старца Олег отпустил коня своего и приказал приглядывать за ним, а для себя он реши, что больше приближается к нему, никогда не будет. На очередном празднование вещий Олег вспомнил о коне своем, который был для него товарищем боевым, и захотелось ему повидаться с ним, но весть поступила, что конь умер. Тогда Олег разочаровался и пожалел, что больше не увидит коня своего, а пророцтво Волхов вовсе презрел:
Кудесник, ты лживый, безумный старик!
Презреть бы твое предсказание!
Разочарованный вестью о смерти значимого в его жизни друга он отправляется к останкам коня. Когда он прибыл на место, и подошел лежащим на земле костям, пророчество забылось – князь подошёл к останкам, лежащим на земле, и поставил ногу на череп коня своего, в тот же миг из черепа вылезла змея, которая и ужалила князя. Автор описывает змию как гробовая – так как она смертельно жалит.
Из мертвой главы гробовая змея
Шипя между тем выползала;
Как черная лента, вокруг ног обвилась,
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.
Так все-таки, почему Пушкин решил обратиться к этой исторической легенде, которой посчастливилось дойти до наших времен? Александр Сергеевич Пушкин был настоящим знатоком истории ее преданным ценителем. Он как настоящий романтик и писатель вдохновлённый историей о вещем Олеге, отобразил ее в своем стихотворение. Вещий Олег настоящий герой того времени покоривший и объединивший земли русские. Но его кончина была совсем бесславной, возможно это наказание за подлое убийство двух киевских князей Дира и Аскольда. В настоящее время этот поступок может, и осудили, но мы не знаем какие тогда были нравы и методы войны. Но такого полководца мир еще долгое время не видел.
Почему вещий Олег? Скорее всего, вещий потому что он обладал даром предугадывать развитие событий. Как настоящий князь и полководец, он должен быть стратегом и в тоже время хорошим политиком, что у него хорошо получалось. За это мастерство угадывать поведение своих собеседников его и прозвали – "вещим".
Лирика М.Ю.Лермонтова
Тема поэта и поэзии
«Нет, я не Байрон, я другой»
Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
Я раньше начал, кончу ране,
Мой ум немного совершит;
В душе моей, как в океане,
Надежд разбитых груз лежит.
Кто может, океан угрюмый,
Твои изведать тайны? Кто
Толпе мои расскажет думы?
Я — или бог — или никто!
Михаил Лермонтов очень рано осознал, что его жизнь будет связана с литературой, хотя никогда не считал себя выдающимся поэтом. Тем не менее, в 1832 году, незадолго до своего 18-летия, он написал стихотворение «Нет, я не Байрон, я другой…», в котором предопределил свой жизненный и творческий путь.
Творчеством английского поэта Джорджа Гордона Байрона Михаил Лермонтов увлекался с раннего детства. Ему была прекрасно известна судьба этого угрюмого и очень обидчивого человека, который так и не был понят своими современниками. Лермонтов чувствует, что его ждет та же участь, и ему также предстоит стать странником, который «гонимый миром» и лишен общественного признания. Автор этого стихотворения отрицает, что в своем творчестве он подражает знаменитому англичанину, так как его душа пока еще не отравлена сарказмом. Тем не менее, Лермонтов все же признает, что с Байроном у него довольно много общего. И, в первую очередь, это уникальная способность опережать время и события, а также дар предвидения, который Лермонтов открыл в себе, еще будучи подростком.
В этом произведении он прямо указывает на то, что ежи жизненный путь будет недолгим. «Я раньше начал, кончу ране», — отмечает поэт, тем самым, предопределяя собственную судьбу. Затрагивая тему творческого наследия, Лермонтов подчеркивает: «Мой ум немного совершит». При этом автор отмечает, что уже сейчас, в столь юные годы, на его душе лежит бремя несбывшихся надежд, с которым ему предстоит мириться до конца жизни. Обладая даром пророка, Лермонтов прекрасно понимает, что он родился не в то время. Поэтому для того, чтобы достучаться до сердец даже близких ему людей, следует прилагать огромные усилия. Поэт понимает, что если он этого не сделает, то, кроме Бога, никто больше не способен донести до окружающих его чувства и мысли, дать им верное определение. И именно необходимость выворачивать наизнанку собственную душу пугает юного поэта, который предпочитает повторить путь Байрона только ради того, чтобы не испытывать страданий и унижений.
Проводя аналогию с жизнью своего английского кумира, Лермонтов понимает, что он также будет обречен на одиночество. Однако это совсем не беспокоит автора, для которого гораздо печальнее осознавать тот факт, что все его усилия изменить мир к лучшему наткнутся на глухую стену непонимания. И, возможно, сквозь десятилетия будут оценены другими поколениями, но насладиться собственным триумфом поэт уже не сможет.
«Поэт»
Отделкой золотой блистает мой кинжал;
Клинок надежный, без порока;
Булат его хранит таинственный закал
Наследье бранного востока.
Наезднику в горах служил он много лет,
Не зная платы за услугу;
Не по одной груди провел он страшный след
И не одну порвал кольчугу.
Забавы он делил послушнее раба,
Звенел в ответ речам обидным.
В те дни была б ему богатая резьба
Нарядом чуждым и обидным.
Он взят за Тереком отважным казаком
На хладном трупе господина,
И долго он лежал заброшенный потом
В походной лавке армянина.
Теперь родных ножон, избитых на войне,
Лишен героя спутник бедный,
Игрушкой золотой он блещет на стене
Увы, бесславный и безвредный!
Никто привычною, заботливой рукой
Его не чистит, не ласкает,
И надписи его, молясь с зарей,
Никто с усердьем не читает…
В наш век изнеженный не так ли ты, поэт,
Свое утратил назначенье,
На злато променяв ту власть, котрой свет
Внимал в немом благоговенье?
Бывало, мерный звук твоих могучих слов
Воспламенял бойца для битвы,
Он нужен был толпе, как чаша для пиров,
Как фимиам в часы молитвы.
Твой стих, как божий дух, носился над толпой
И, отзыв мыслей благородных,
Звучал, как колокол на башне вечевой
Во дни торжеств и бед народных.
Но скучен нам простой и гордый твой язык,
Нас тешат блестки и обманы;
Как ветхая краса, наш ветхий мир привык
Морщины прятать под румяны…
Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк!
Иль никогда, на голос мщенья,
Из золотых ножон не вырвешь свой клинок,
Покрытый ржавчиной презренья?..
Чтобы понять, как видел тему назначения поэта и поэзии молодой Лермонтов, достаточно прочитать одно стихотворение — «Поэт (Отделкой золотой блистает мой кинжал…)». Написано оно в 1838 г. На тот момент Михаил Юрьевич был уже широко известен. Славу ему принесло посвящение убийству на дуэли Пушкина «Смерть Поэта», обнародованное в 1837 г. Именно из-за него Лермонтов отправился в первую кавказскую ссылку, длившуюся несколько месяцев.
«Поэт (Отделкой золотой блистает мой кинжал…)» — программное высказывание Михаила Юрьевича. Стихотворение посвящено положению дел в русской поэзии после трагической смерти Пушкина. Произведение построено на приеме противопоставления. В первых шести строфах речь идет о клинке. Когда-то оружие принадлежало наезднику в горах, служило ему верой и правдой, не одну прорвало кольчугу. Сейчас славные времена позади. Клинок висит на стене, превратившись в золотую игрушку. Вторые шесть строф относятся непосредственно к поэтам. В них Лермонтов называет свой век изнеженным, а мир — ветхим, обвиняет стихотворцев в утрате назначения. По мнению Михаила Юрьевича, ранее слово поэта могло вдохновить бойцов на битву, оно было необходимо толпе «как чаша для пиров». Но те годы ушли в прошлое. Отныне стихотворцам интересно только золото. В конце Лермонтов задается вопросами, одновременно соединяя между собой две части произведения:
Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк?
Иль никогда на голос мщенья
Из золотых ножон не вырвешь свой клинок,
Покрытый ржавчиной презренья?
Для романтизма, который был близок Лермонтову, характерно противопоставление поэта и толпы. При этом герой преподносится как творец, вдохновленный свыше и чуждый большинству. Здесь стихотворец предстает в качестве властителя народных дум. Толпа внимает его словам, жаждет их услышать.
По сути, в стихотворении «Поэт (Отделкой золотой блистает мой кинжал…)» Лермонтов называет произведения своих современников салонными развлечениями, пустышками, безделушками. Михаил Юрьевич призывает создавать актуальную лирику с четкой гражданской позицией, оказывающую сильное влияние на мысли и поступки людей.
«Смерть поэта»
Отмщенье, государь, отмщенье!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видел злодеи в ней пример.
Погиб поэт!- невольник чести —
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один, как прежде… и убит!
Убит!.. К чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? веселитесь… Он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.
Его убийца хладнокровно
Навел удар… спасенья нет:
Пустое сердце бьется ровно,
В руке не дрогнул пистолет.
И что за диво?… издалека,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что он руку поднимал!..
И он убит — и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой,
Воспетый им с такою чудной силой,
Сраженный, как и он, безжалостной рукой.
Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей?..
И прежний сняв венок — они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него:
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело;
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шепотом насмешливых невежд,
И умер он — с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Замолкли звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его печать.
_____________________
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли, и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!
Не секрет, что Михаил Лермонтов восхищался творчеством своего современника, Александра Пушкина, и считал его одним из ярких представителей русской литературы. Поэтому гибель кумира произвела на Лермонтова очень сильное впечатление. Более, того, он оказался одним и немногих, кто правдиво рассказал об этом трагическом событии, посвятив Пушкину одно из самых сильных и ярких своих произведений – стихотворение «Смерть поэта».
Оно состоит из двух различных как по размеру, так и по настроению частей. Первая из них представляет собой печальную элегию, в которой Лермонтов описывает трагические события января 1837 года. Однако уже с первых строк ясен подтекст стихотворения, в котором прямым убийцей Пушкина Михаил Лермонтов называет не дуэлянта Дантеса, а высшее общество, которое насмехалось над поэтом и унижало его при каждом удобном случае. Действительно, прямое либо косвенное оскорбление Пушкина при его жизни являлось чуть ли не национальным развлечением светского общества, которому предавались не только князья и графы, но и первые лица государства. Чего стоит одно только присвоение поэту царем Николаем I чина камер-юнкера в 1834 году, когда Пушкину уже исполнилось 34 года. Чтобы понимать всю степень и глубину унижения поэта, нужно учитывать, что подобного чина, как правило, удостаивались 16-летние юноши, которым отводилась роль придворных пажей.
В стихотворении «Смерть поэта» Михаил Лермонтов открыто говорит о лицемерии людей, которые при жизни унижали Пушкина, а после его смерти надели маску вселенской скорби. «… к чему теперь рыданья, пустых похвал ненужный хор и жалкий лепет оправданья?», — пытается обличить светское общество Лермонтов. И тут же намекает на то, что гибель Пушкина была неизбежной, так как, по преданию, смерть на дуэли поэту еще в юности предсказала гадалка, в точности описав внешность того, кто сделает роковой выстрел. Поэтому в стихотворении появляется достаточно загадочная строчка о том, что «судьбы свершился приговор».
Лермонтов не оправдывает Дантеса, на совести которого – гибель одного из самых талантливых русских поэтов. Однако он подчеркивает, что убийца Пушкина «дерзко презирал земли чужой язык и нравы». Тем не менее, люди, которые разжигали конфликт между Пушкиным и Дантесом, хорошо отдавали себе отчет в том, что на кон поставлена жизнь человека, который уже успел прославить русскую литературу. Поэтому именно их Лермонтов считает истинными убийцами поэта.
Вторая часть стихотворения, более короткая и емкая, наполнена едким сарказмом и напрямую обращена ко всем тем, кто виновен в гибели поэта. Их Лермонтов изображает в качестве «надменных потомков», заслуга которых лишь в том, что они появились на свет у прославленных отцов. Автор убежден, что так называемая «золотая молодежь» надежно защищена «сенью закона», поэтому избежит наказания за смерть Пушкина. Но при этом Лермонтов напоминает, что еще существует и Божий суд, который «недоступен звону злата». Перед ним всем явным и неявным убийцам поэта рано или поздно все равно придется предстать, и тогда справедливость наверняка восторжествует. Пусть не по законам земли, а по законам неба, которые автор считает более честными и справедливыми. «И вы не смоете всей вашей черной кровью поэта праведную кровь!», — убежден Лермонтов, не подозревая о том, что через несколько лет сам станет жертвой дуэли. И так же, как и Пушкин, погибнет не от пули, а от презрения и равнодушия общества, в котором пророки приравниваются к прокаженным, а поэты – к придворным шутам, не имеющим право на собственное мнение.
Любовная лирика
«Нищий»
У врат обители святой
Стоял просящий подаянья
Бедняк иссохший, чуть живой
От глада, жажды и страданья.
Куска лишь хлеба он просил,
И взор являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.
Так я молил твоей любви
С слезами горькими, с тоскою;
Так чувства лучшие мои
Обмануты навек тобою!
Поэт Михаил Лермонтов в своем творчестве нередко обращался к духовным аспектам жизни. Известно, что он был достаточно набожным человеком, хотя и скептически относился к религии, считая, что именно она делает людей покорными, заставляет терпеть унижения и страдания вместо того, чтобы отстаивать свои интересы.
Тем не менее, доподлинно известно, что во время коротких служебных отпусков Лермонтов нередко совершал паломничества в различные монастыри, пытаясь научиться смирению, которым был обделен от природы. Летом 1830 года вместе с друзьями, среди которых была и возлюбленная поэта Екатерина Сушкова, Лермонтов побывал в Троице-Сергиевой лавре, после чего написал стихотворение «Нищий».