Ревизор
«Я пригласил вас, господа, с тем чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор.» Н.В. Гоголь
Николай стоял в храме напротив светлого лика Иисуса Христа и исповедовался… Не то что парень был очень набожным, просто это было как то правильно, что ли… Не упырь же он какой. Перед батюшкой, конечно, исповедоваться было нельзя – велик риск надолго сесть, а вот Иисус не сдаст… Только посмотрит с иконы чуть укоризненным и всепрощающим взглядом и отпустит… Все грехи отпустит… В голове внезапно всплыло лицо любимой жены, Машки. Он был сверху, а Машка, закатив глаза, молила: «Да, любименький, Коленька! Только не останавливайся!!! Еще!»
Николай два раза моргнул и морок спал… Грех это в доме Божьем о плотских утехах думать… Да разве Машке прикажешь тут к нему не являться? Ей простительно, наверное… И так редко приходит. Николай скомкано закончил исповедь – явившаяся жена все таки выбила его из колеи – поставил свечку за упокой, перекрестился и, по армейски крутанувшись на каблуке, зашагал прочь из храма. Дела еще не закончены… А к Иисусу еще придется прийти не раз.
Глава 1. Отрочество.
Николай родился в правильной семье. Отец – военный, матушка – школьная учительница. Воспитывали его в строгости, но с любовью. Потому, парень, хоть и рано научился читать-писать, хорошо учился, но не был «ботаном». Тут уж отец постарался – все свободное время он отдавал сыну. Летом – каждый вечер футбол с дворовыми пацанами, по выходным – рыбалка, грибы-ягоды… Зимой – коньки. Стоит ли говорить, что в армию Николай отправился добровольно. На несчастье матери попал в Чечню. Впрочем, выжил. И даже вернулся не покалеченным. Разве что злым каким то, да и немудрено.
Вернулся то Коля домой, да только через месяц, после разговора с отцом, съехал. В общежитие. Устроился на завод, благо руки росли из нужного места, и начал потихоньку обустраивать свой быт. Не, ну конечно пил… Без фанатизма, правда. Пузырек беленькой по выходным – пару раз в месяц, иногда и с батей, который к тому времени вышел на пенсию, забросил физические упражнения, а из старых увлечений осталась, пожалуй, только рыбалка. Ну и беленькая с сыном, когда в гости придет. Заходил Коля всегда с полным пакетом – помидорки-огурчики, лучок, баночка каких-нибудь грибов, буханка белого, пару килограммов пельменей ну и, собственно, водочка. По обыкновению, литр.
Увлечения же самого Коли несколько поменялись. Нет, ему нравилось посидеть с батей на рыбалке, либо на родительской кухне попить с ним же водочки под пельмешки и неизменный салатик с помидорками и огурцами, но этим Николай скорее тушил пожар внутри. Пожар разожженный войной. Успокаивал злость, что ли… И так воспитанный с обостренным чувством справедливости Николай порой доводил свой мозг до абсурда и лишь природная выдержка помогала иной раз не сломать хребет какому нибудьхамлу в широких шароварар, либо наоборот, зауженных пидарскихджинсиках, с форсом хамящему бабульке, дедку или матери-одиночке. Коля регулярно посещал зал единоборств, каждый вечер – бассейн, каждое утро – турник во дворе, будто готовился к следующей войне… А потом он встретил Машку.
Глава 2. Машка.
- Мария, - протянула Николаю ладонь эта симпатичная светловолосая девица. Коля смутился и крепко пожал ладонь, попутно ругая себя последними словами. Разве так знакомятся с девушками!? Затем пробурчал свое имя и опустил глаза в пол, не в силах взглянуть ей в глаза. А Машка улыбалась. Ей сразу понравился этот здоровяк, что то животное в нем было и, в то же время, правильное. Мужское.
Маша закончила педагогический институт год назад и теперь набиралась, так сказать, опыта в работе учителя. Сегодня вот проводила открытый урок о войне, потому и пригласила Николая. Нет, конечно не сама, через Алевтину Михайловну, его матушку, которая до сих пор работала в их школе и, почему то, благосклонно относилась к Машке. Так состоялась их первая с Колей встреча…
В начале урока Николай больше смущался, нехотя и односложно отвечал на вопросы школьников, но вскоре все изменилось…
- А убивать страшно? – спросил Николая долговязый восьмиклассник Сергей. И Колю понесло. Глаза вдруг из ярко голубых стали стальными, черты лица погрубели, Николай начал громко рассказывать, рубя слова и периодически активно жестикулируя. Школьники сидели, разинув рты… Звонка никто не услышал. Машу поразила перемена в парне и она тоже слушала во все уши, разинув рот… А когда беседа наконец закончилась, неожиданно, даже для себя, подошла, взяла парня за руку, заглянула в стальные глаза и робко попросила: «Николай, встретьте меня сегодня вечером после школы! Я настаиваю!» Коля разулыбался, глаза вновь стали васильковыми, но слов не было. Он просто кивнул. Конечно встретит!
Такое ощущение, что больше они не расставались никогда. Впрочем, Коля почти не спал – подъем в 6, зарядка-турник-душ, в 8 на заводе, в 5 вечера – проходная, потом бассейн, потом школа… Там же Машка, как без нее!? Гуляли они до двух-трех ночи, потом Коля провожал девушку и бежал домой. Глаза горели огнем. Спать определенно не хотелось… В выходные, не считая спортзала, Коля и вовсе принадлежал Машке полностью… Первый месяц даже к родителям ходить забросил, и лишь когда батя позвонил и обиженно пробасил, что забыл, как она на вкус, водочка с пельмешками, Коля покраснел, бросил все дела, собрал дежурный пакет и рванул к родителям. Перед Машкой, конечно, потом долго извинялся, хоть она и не ругалась вовсе…
Поженились они спустя полгода. Пышную свадьбу устраивать не стали, но белое платье было – куда ж без него… ЗАГС, потом парк, потом квартира Колиных родителей – шампанское, салаты, бутерброды, водка. Из гостей – родители и близкие друзья, коих, в общем то, практически не было…
Квартиру выделили на заводе. Как работника Колю ценили, и бригадир лично ходатайствовал за жилье молодоженам. Кризиса тогда не было, квартиры у завода были, потому через два месяца после свадьбы молодые въехали в собственную крохотную однушку. Они были счастливы…
Продолжение следует…
Северянин
Глава 3. Иван Петрович.
Попасть домой к Долотову Ивану Петровичу было делом очень сложным, даже, в общем то, нереальным… Видеонаблюдение по всему периметру трехэтажного особняка, охрана не только на въезде, хотя там, конечно, усиленный пост, но и по всей территории. Передвижения охраны не то, что бы хаотичны, но маршрут постоянно меняется. Даже не так, он три раза в день корректируется старшим смены. А так как старший смены работает лишь два дня в неделю – предугадать маршруты практически невозможно. Возможно все, поправлял себя Николай, но хлопотно.
Впрочем, в гости к Ивану Петровичу Николай ехать и не собирался. В гости вон к бате, на водочку с пельмешками… А к Долотову – чисто деловой разговор. Подойдет и офис. Николай вел по городу свою привычную, старенькую, но всегда исправную серую двадцать четвертую «Волгу» неторопливо, но уверенно. Наконец, широкая общественная автостоянка – серое офисное здание, все в стекле и каких то металлических планках… В этом здании и находится офис Долотова.
Ресепшн, кажется так они называются, соображал Николай, подходя к длинной стойке, немного похожей на барную. За стойкой приютился компьютерный стол, оснащенный плоским монитором, кофеваркой, папками с бумагами и миниатюрной смугленькой девушкой. Николай бегло осмотрел ее – золотые колечки в ушах, обрачального кольца нет, строгий брючный костюм. Беленькая рубашка.
- К Долотову проводите меня пожалуйста, - уверенно сказал Николай, поправляя золотистый галстук и перекладывая черную папку подмышку.
- У Вас назначено? Вы по какому вопросу? – прощебетала девушка.
- Нам не назначают. – отрезал Николай – Передайте, что приехал ревизор.
Через три минуты Николай входил в просторный директорский кабинет Долотова, в сопровождении все той же миловидной девушки.
- Благодарю, оставьте нас, Алина, - скомандовал Иван Петрович и повернулся к Николаю – Чай? Кофе? Коньяк?
Николай бегло осмотрел бизнесмена – гладко выбритые щеки, серый костюм, белая рубашка, галстук в тон, серый… Короткая стрижка, короткие толстые пальцы сардельки. Обручального кольца нет. Николай машинально покрутил на пальце свое.
- Не беспокойтесь, обойдемся без коньяка. Я от Марии. – во взгляде Николая появился металл – Шестнадцатого февраля она попросила меня зайти к Вам. К сожалению, только сейчас смог выбраться…
Во взгляде Долотова скользнуло непонимание, впрочем, вскоре оно сменилось паникой. Недолгой…
Пистолет с глушителем, волшебным образом материализовавшийся в правой руке Николая, плюнул два раза, оставив две аккуратные дырочки в Иване Петровиче. Одну во лбу, другую в районе сердца. Долотов просто откинулся на спинку своего дорогого кожаного кресла и перестал существовать.
- Уже уходите? – встрепенулась Алина, сворачивая на рабочем столе монитора пасьянс.
- Да, - кивнул Николай – Иван Петрович просил передать Вам, что автомобиль ему следует подать через час. Всего доброго.
Серая «Волга» не спеша выехала со стоянки и направилась в сторону церкви.
Глава 4. Море.
Этого отпуска молодые ждали. Еще бы! Путевка на море, в Анапу! Ехать поездом, но поезда Николай любил. Эти перроны, где то рыбки купил, где то пивка, мороженого Машке… Три дня пути пролетели как один. Машка в дороге то завороженно смотрела в окно, словно считая пролетающие мимо столбы линий электропередач, то читала книжку, а то и вовсе обнимала Колю крепко-крепко и могла лежать так часами, словно мечтая о чем то.
Коля изредка выходил в тамбур подымить (кстати, после Чечни начал), то пил пиво с рыбой, то кроссворды разгадывал, то Машку разглядывал, ну и, конечно, не пропускал ни одной длинной остановки – просто выйти подышать. Ну вот и Анапа…
Большущий чемодан Николай, не напрягаясь, тащил одной рукой. Во второй руке зажата ладошка Маши. Небольшая суматоха на вокзале, таксисты зазывают клиентов, но Николай уверенно вел жену к автобусам – «Наши люди на такси в булочную не ездят!». Добрались…
Их база отдыха располагалась в Джемете, до берега моря – метров пятьдесят. Вариант, конечно, бюджетный, но молодым понравилось. Небольшой деревянный домик на две комнаты, в их половине – две кровати, которые тут же были сдвинуты, на общей веранде холодильник, пластиковый столик и несколько пластиковых же стульев. Ничего лишнего. Тем более, вторая половина домика пустовала. Разбором сумок было решено заняться позднее, ребята просто кинули вещи в домик, достав купальники, полотенца и плед – и рванули на море.
Обжигающий песок, теплое море, солнце – красота! Провалялись на пляже часа три. Потом – прохладный душ и вечерняя прогулка в Анапу. Ну как вкратце описать все прелести курортной жизни? Не почувствуешь вкуса свежепожаренного шашлыка или пятидесяти грамм клюквы на коньяке, вкусных местных яблок, визга карусели, счастливого гомона вокруг… Теплых объятий Анапских сумерек… Это просто надо прочувствовать. И Николай с Машей прочувствовали – они упивались этим первым совместным отдыхом, теплыми вечерами, ласковым морем, друг другом, конечно же, да и много чем еще. Наверное, это люди и называют счастьем.
Десять дней отпуска пролетели если не как один, то как три – максимум… Хотелось еще солнца, моря, теплого ветра и горячего шашлыка… Но пора было возвращаться домой.
Коля с Машей последний раз искупнулись в этом волшебном море, душ – и на поезд… Обратная дорога была не в пример грустней…
Глава 5. Сергей Анатольевич.
Следующим в списке Николая был Сергей Анатольевич Крутолапов. Тридцати четырехлетний крепыш, обитал в гостиницах, охраной пренебрегал, передвигался на Мерседесе С-класса с «блатным» номером 666. С этим проще…
Поначалу, Николай планировал просто подрезать Крутолапова, а в ходе разборок и наказать. Не тут то было… Не смог он выжать из своей «Волжанки» скорость, позволяющую даже догнать шикарного «немца». Пришлось воспользоваться планом «Б». Благо, стоянка у гостиницы была открытая. До двух часов ночи Николай ожидал оппонента на этой стоянке в своей «Волге», попивая кофе из пластикового стаканчика. Все же, дождался… Шикарный мерседес не снижая скорости буквально влетел на стоянку и резко остановился прямо у стены гостиницы. Сантиметра три – прикинул Николай. Затем матовая дверь автомобиля открылась, на асфальт ступил лакированный ботинок владельца, а затем явил себя и весь Сергей Анатольевич Крутолапов. Неизменный черный костюм, белая рубашка и галстук-бабочка. Набриолиненные иссиня-черные волосы, легкая небритость…
Распахнул дверь своей «Волги» и Николай, мягко выскочил на асфальт. Он сегодня был одет попроще – застиранные джинсы, вязаный свитерок, да кроссовки.
- Сергей Анатольевич! – окликнул Крутолапова он. Тот оглянулся, непонимающе окинул взглядом непонятную фигуру то ли уборщика местного, то ли попрошайки, махнул рукой и продолжил путь. Напрасно…
Николай спокойно подошел к крутому мерседесу, достал из кармана гвоздь «сотку» и медленно провел по боку машины от водительской двери до передней фары. Казалось, этот мерзкий скрип был слышен на другом конце улицы… Неудивительно, что услышал его и Крутолапов. Развернуться и вернуться к машине он успел за четыре секунды. На мощный удар кулаком в лицо Николая еще две. Удар был силен. Но Коля устоял.
- Ты чего творишь, сучара!? – прошипел Крутолапов в разбитое лицо парня.
- Да шалости это, Сергей Анатольевич, - выдохнул Коля, а затем, вонзая в бок сопернику боевой клинок по самую рукоятку и проворачивая его, добавил – А это тебе за Машку…
- Неожиданно, - успел подумать Крутолапов, а потом ноги как то сами собой подкосились и он упал перед странным парнем прямо на колени. Воля никак не хотела собираться в кулак, но правая рука уже тянулась к кобуре за «Вальтером». Николай оказался быстрее. Он резко выдернул нож из бока Крутолапова и полоснул им же по горлу. Бизнесмен упал на спину и больше подняться не смог.
Коля неторопливо вытер нож о куртку убитого врага, нащупал в его кармане ключи от автомобиля, и через несколько секунд уже выезжал со стоянки на Мерседесе. Впрочем, пользовался он чудом немецкого автопрома недолго – через три дня милицейский эвакуатор забрал автомобиль от храма. Да, Николай опять ездил к Иисусу Христу…
Глава 6. Данила.
Николай в этот раз летел домой как на крыльях. Нет, не любви. Тревоги… Он чувствовал, что то случилось… Бегом пробежал до остановки, троллейбуса не было, плюнул, побежал напрямую, через парк. Хорошая физическая форма позволяла не ощущать усталости – ноги приятно отталкивались от асфальта, дыхание было ровным. Выдавали лишь глаза – они вновь были стальными, как всегда, когда Николая что то тревожило…
Дорого до дома заняла восемь минут – еще де – вверх по лесенкам на пятый этаж. Лифтом Коля принципиально не пользовался. Минута – на повороты ключей в замке: сперва верхний, потом нижний, еще три секунды – скинуть кроссовки и бегом до спальни… Так и есть… С Машкой что то случилось… Впрочем, что конкретно, было непонятно… Жена плакала и улыбалась во весь рот… Одновременно… Коле сделалось нехорошо…
- Любимая, что!? – выдохнул он
- Коленька, милый, у нас будет лялька! – сквозь слезы засмеялась Машка – Ты представляешь!?
У Николая закружилась голова… В глаза возвращалась синь, а потом он подхватил и стал крутить жену на руках по всей квартире, везде, обнимая и целуя ее везде, куда мог дотянуться. Это была истерика абсолютного счастья, по крайней мере, так ему казалось. Наконец, Коля опустил Машу на цыпочки, нежно поцеловал в губы и как то очень осторожно обнял.
- Данила, - промолвил он – Мы назовем сына Данилой.
- А вдруг, дочка? – засмеялась Машка
- С дочкой сама решишь, тебе виднее, - отмахнулся Коля – А сына мы назовем Данилой и точка.
Весь вечер молодые планировали, как заживут втроем, потом долго выбирали место для детской кроватки, долго спорили, нужны ли эти новомодные памперсы, рассуждали о декрете – вопросов накопилась куча.
Решено было дать Машке поработать еще хоть месяца четыре, четыре с половиной, до конца учебного года. А после летних каникул уже спокойненько идти в декрет. Легли молодые спать заполночь, но довольныее… Начинался новый этап в жизни. На настенном календаре стояла дата тринадцатоефевраля. Это Николай четко запомнил…
Глава 7. 2/5
В эту субботу Николай заявился к родителям. Именно заявился. Без звонка, снова с пакетом, но каким то неправильным… Ничего из обычного набора в нем не было… Вернее почти ничего… Была водка, на сей раз два литра, и банка соленых огурцов. Трехлитровая. Мать тревожно глянула на сына, а потом обхватила его за шею своими маленькимиручонками и беззвучно зарыдала. Коля терпел минуту, даже меньше, потом мягко отстранил мать, неуклюже чмокнул в щеку.
- Ну ты чего, мать? Все хорошо будет, мне бы это… с отцом посидеть пару часиков… - как то извиняясь закончил Николай и прошел в кухню. Одна бутылка водки перекочевала в морозилку, вторая водрузилась на стол. Банка с огурцами мигом была открыта и заняла свое место рядом с беленькой. Отец молча наблюдал за манипуляциями сына, только в уголках глаз скопились крупинки тоски… Что то случилось… Еще хуже, чем могло быть… Сейчас сын все ему расскажет.
Вопреки ожиданиям отца, пили на сей раз молча. Коля периодически хлопал батю по плечу и приговаривал какую то чертовщину: «Не переживай, бать. Скоро все. Две пятых уже. Две пятыыыых». Допрашивать сына отец не смел, лишь пристально заглядывал ему в глаза. Водка сегодня не брала, а вот с Николаем напротив – зацепило… Ушел он хмельной ровно через два часа, а у входной двери вдруг резко развернулся и, посмотрев на отца своими стальными глазами, повторил: «Две пятых!».
В офисе у Егорова сегодня было немноголюдно… Он и двое его друзей, Петр и Андрюха… Им требовалось кое что обсудить. Какой то придурок, называющий себя ревизором, начал мочить их поодиночке… За что, почему, неизвестно. Сперва лег Иван, потом зарезали Серегу… Все это как то тихо и без свидетелей. Будто чей то заказ… Их осталось трое… Трое из пяти… Бизнесмены перебирали варианты. Нефть, казино, угольные шахты – все не то… Может конкуренты? Ха-ха… Не было у них конкурентов. Давным давно. В этом городе точно… Совещались до поздней ночи, распили литр вискаря, уже пьяные рассовали по карманам кучу стволов, хотя всегда каждому из них достаточно было одного, да так и уснули в офисе у Ромки Егорова… прямо за столом. Охрана, впрочем, ждала как в приемной, так и на улице. Сегодня их жизням точно ничего не угрожало….
Утром всех ждало похмелье и полный раздрай в мыслях… Нет, вру, не всех. Николай проснулся свежим и готовым к новым свершениям. Оставалось трое…
Глава 8. Трое…
Прошла неделя, друзья подуспокоились, хоть и не переставали таскать с собой целую когорту охраны. Но как то все вернулось в привычный ритм – бизнес-встречи, обеды в дорогих ресторанах, казино, кокаин, шлюхи… Единственное, пожалуй, они стали больше времени проводить втроем. Будто от этого становились менее уязвимыми. Чуть не в сортир компанией ходили, смех да и только… Николай же готовился и выбирал момент. Да, нервничал, но не больше чем на войне. Привычка… Тем более, как раз сегодня этот момент настал.
Как раз сегодня друзья запланировали посидеть в казино. Хорошая сделка сегодня состоялась, что и говорить… Потому – немного денег можно спустить на кокаин, немного потратить в казино, потом, может быть, даже снять шлюх… Видно будет. Началось все с бутылки вискаря в кабинете у Ромки Егорова. Сразу после сделки, не успели за лохами-партнерами закрыться двери… И понеслась… Корпоративный мерседес вез их в казино, Петька с Андрюхой по дороге нюхали кокаин, Ромка продолжал баловаться вискарем – хороший предстоял вечерок. Так казалось…
В казино людьми бизнесмены были узнаваемыми – персонал уже не реагировал на то, что друзья приезжают пьяными и обдолбанными, с оружием и кучей охраны. Денег они проигрывали достаточно, для того, чтоб позволить себе такие слабости… Плюс щедрые чаевые, естественно. Сегодня, впрочем, игра у Егорова перла – он уже дважды сгреб фишки к своей кучке и продолжал ставить. Глаза сияли, настроению не позволял падать вискарь, который плескался не только в желудке, но и во фляжечке в нагрудном кармане… Все шло хорошо, пока не подошел этот гребаный администратор.
- Месье Егоров, Вам велели передать, - учтиво склонил он голову и протянул Роме аккуратно сложенный вчетверо листок бумаги. На наружной стороне печатными буквами было выведено: Егорову от ревизора…
Рома побелел, потом покраснел… Резкий взмах руки и фишки полетели на пол… Бумажка спланировала под игровой стол. Комичность картине придавало то, что достать злосчастную записку, стукаясь лбами, пытались все трое: Рома, Петр и Андрей. Наконец, достали. Читать пытались прямо под столом. Получалось смутно… Наконец, Рома, на правах старшего, выхватил бумажку и выскочил из под стола, попутно пребольно ударившись затылком о злосчастный угол. Распрямился, развернул послание и вслух зачел: «По просьбе Марии ожидаю вас всех у центрального входа. Ревизор». Повисла гробовая тишина… Друзья переглянулись…
Полчаса вся когорта охраны бегала подле центрального входа казино «Фараон». Ничего… Чисто… Даже без намеков на чье-то присутствие… Наконец, старший смены вернулся в казино, оставив бойцов у входа, и кратко должил Егорову: «Чисто».
Егоров достал из нагрудного кармана фляжку с вискарем и выпил ее в один глоток. Потом повернулся к друзьям: «Я не понял, пацаны, этот фраер в нас ваще лохов каких то увидел чтоль? Да у нас одной охраны тут батальон! Ну пойдем поговорим, раз хочет!» После сказанного, Рома достал из кобуры парабеллум, передернул затвор и двинул в сторону выхода. Друзья покорно двинулись за ним…
Николай лежал на чердаке дома напротив и ловил в окуляр оптического прицела центральный вход казино «Фараон». Он мог лежать так часами, но тут двери казино распахнулись… Первым, с пистолетом наизготовку, вышел старший смены, затем, со стволом в умат пьяный Егоров, ну а замыкали процессию, поддерживая друг друга, Петр и Андрей.
Рома оглядел ночную улицу, нервно поводя из стороны в сторону Парабеллумом, пока его взгляд не уперся в нанесенную флуоресцентной краской надпись на доме напротив: «16 февраля. Запомните эту дату, суки. Мария. Запомните это имя. Ревизор». Роман растерянно оглянулся на друзей – те тоже читали… Хмель невероятно быстро покидал организм.
- Пора, - решил Николай и поймал в окуляр Егорова. Звука выстрела слышно не было, только у Ромы на лбу появилась маленькая красная дырочка. Он нелепо взмахнул руками и завалился на спину. Секундой спустя такая же дырочка появилась во лбу Петра, а последним стал Андрей. Николай аккуратно отложил винтовку в сторону и стал выбираться. Времени было не много…
Глава 9. Иисус.
День у Николая выдался насыщенным. Утро началось с храма… Он пришел к Иисусу крайний раз, по крайней мере, в этом храме. Исповедь длилась дольше обычного… Впрочем и свечки за упокой было поставлено три… А потом еще одна, подальше от них, для Марии…
Потом – родители. Снова пресловутый пакет, вот только без посиделок. Николай аккуратненько расставил все на столе, отварил пельменей, налил две стопки водки, затем присел и шумно выдохнул. Глаза сияли васильковым цветом.
- Я попрощаться пришел, пап. Вы с мамкой не держите на меня зла. Поверь, я все по справедливости сделал. Пять из пяти. Все за дело. Перед господом я чист – постоянно его в курсе держал, да совета спрашивал… Перед законом…отвечу. Я сейчас к Машке еще съезжу и все, в милицию. Надолго,наверное… Сильно не теряйте, пап. А ты не пей шибко, да мамку не обижай – хорошая она у нас… Да что я тебя учу – этому ты и сам меня всегда учил… - Коля пристально заглянул бате в глаза, чокнулся с ним и опрокинул стопку. Водка чуть обожгла горло…
После Николай пожал отцу руку, обнял и поцеловал мать, взял свою спортивную сумку и стремительно вышел прочь.
На кладбище было пусто… Маша смотрела с фотографии на кресте своим ясным, чуть хитрым взглядом. На этой фотографии она улыбалась…
- Любимая, я тут тебе кое чего принес… Очень просили передать… Все пятеро… - Николай аккуратно положил к кресту пять гвоздик, а сверху положил шестую, самую большую – Ну и от меня, Машунь. Само собой. Ты не печалься там… Вернее вы с Данилкой не печальтесь… Я отомстил. Эта война за нами…
Николай осекся и как то резко посерел… Потом погладил фотографию жены, мысленно попрощался и ушел.
Час спустя Николай с сумкой через плечо заходил в отделение милиции. В сумке лежал и пистолет с глушителем, и боевой нож, вот только винтовка с оптическим прицелом так и осталась лежать на чердаке – не вытащил бы Коля ее тогда. Не ушел бы… Но ничего. Место он покажет. Коля шел сдаваться, а на душе было спокойно и легко. Он все сделал. Пять из пяти.
Дежурный проводил взглядом странного парня с сумкой через плечо, бормочащего себе под нос: «Отче наш, иже еси на небеси…». Вроде как парень пошел к операм. «Блаженный чтоль!?» - подумалось дежурному. Впрочем, через минуту он уже забыл про парня… А потом вспомнил, потому как такое началось…
Глава 10. 16 февраля
Вечер шестнадцатого февраля Николай увидел по записи камеры видеонаблюдения в кафе, недалеко от школы. Начальником охраны там служил его армейский друг Виталька. Смотреть было страшно… Но Коля себя заставлял…
Вот Машка идет со школы – она довольная, что то насвистывает и улыбается… Вот черный «Мерседес» обгоняет Машку и заезжает левым передним колесом на тротуар… Все четыре двери распахиваются и появляются люди в костюмах, рубашках и галстуках. Поведение их неадекватно, движения не уверенны. Скорее всего под наркотой, автоматически отмечает Николай. Начинают приставать к Машке, тащить в машину… Она напугана, кажется, кричит… Точно кричит… Пытается отбиваться своей сумкой со школьными тетрадками. Попадает по лицу одному из хулиганов… Теперь то Николай знает, кому… Роме Егорову. Тот звереет, бьет Машку кулаком в лицо…. Та падает… Начинает куражится толпа… Они долго пинают ее, затем раздевают… Догола…
Им становится скучно… Они разбрасывают Машкину одежду веером по проезжей части… Она без сознания… Из носа струится кровь… Губы разбиты… Егоров достает пистолет – его друзья повторяют движение… Долго стреляют… Выстрелов десять, если не больше. Затем садятся в свой «Мерседес» и уезжают. Спокойно уезжают…
Машку Коля нашел два часа спустя… Перебивая истерику вызвал скорую, милицию… Что толку…Потом вот нашел Витальку. Неделю устанавливал личности нападавших. Еще неделю искал другого своего сослуживца, Васю. Василий был снайпером и вернулся с Чечни без ноги – вражеская мина. Но свою боевую винтовку с оптическим прицелом все таки как то умудрился притащить с собой. Она была самым ценным, что у него оставалось… И все-таки, выслушав Николая, он молча протянул ему чехол с винтовкой и рожок с патронами. Ему нужнее… Пистолет с Чечни Николай привез сам… Зачем, он и сам не знал… Потом долго следил, выстраивал маршруты и вот все… Пять из пяти…
P/S: В милиции Николай рассказал все. Потом показал… И винтовку и все места преступлений, прошел все следственные эксперименты… Менты сочувствовали, конечно, но он сел. Надолго… Но когда Николай выходил из здания суда под конвоем, глаза его светились васильковым светом…