– Да.
– Надеюсь, мы взаимно любезны.
– Конечно.
На мгновение залегло молчание. Паллас знал, что начальник оценивает отвердевшую линию его челюсти и волной прокатившееся по телу напряжение.
– Я не пытаюсь самодурствовать, – беззлобно пояснил Дэвис. – Если тебе сложно иметь с ней дело…
– Не будет никаких сложностей, – Джек посмотрел шефу прямо в глаза. Может, когда‑то Камерон Линд и представляла для него проблему, но подобной ошибки он не повторит. – Это всего‑навсего очередное расследование, и я проведу его, как всякое другое.
– Следует предупредить мисс Линд о защитном наблюдении. Хочется, чтобы она комфортно себя чувствовала. Как‑никак вмешательство в личную жизнь.
– Никаких проблем. С утра первым делом обсужу с ней этот вопрос.
Поизучав Джека какой‑то миг, Дэвис, по‑видимому, остался доволен:
– Хорошо, договорились, – и кивнул в сторону кабинета Уилкинса: – А теперь расскажи, как справляется наш новобранец.
ГЛАВА 6
Распаковывая продукты, Колин услышал, как наверху, в хозяйской ванной, Камерон включила душ. Из опыта это означало, что до появления купальщицы в его распоряжении примерно двадцать две минуты. Вагон времени, чтобы спроворить какой‑нибудь завтрак.
Его не переставало забавлять (вот как сегодня утром при инспекции холодильника), сколь мало изменились кулинарные таланты подруги – вернее, их отсутствие – со времени учебы в колледже. По правде, больше всего Колина веселила ее предсказуемость. После двенадцати лет знакомства он точно знал, что увидит, открыв дверцу: одну‑единственную нетронутую пачку «Эгг Битерз»[4], срок годности которой истек месяц назад, кулек с бубликами и три разные коробочки с остатками сливочного сыра, причем в каждой на самом донышке. А в морозилке – две дюжины упаковок полуфабрикатов марки «Лин Кюизин»[5], аккуратно рассортированных по четырем основным кулинарным культурам: итальянская, азиатская, мексиканская и макароны с сыром.
Вот почему, чтобы сдержать свое обещание и приготовить завтрак, Колин спозаранку в срочном порядке наведался в «Хол Фудз». К счастью, продуктовый супермаркет находился всего в двух кварталах от берлоги Камерон. Что еще удобнее, магазин располагался как раз через дорогу от кофейни «Зе Фикс». Их фирменный «шестизарядный» латте «Смит‑энд‑Вессон» был достаточно крепок, чтобы облегчить похмелье даже самым жалким полуночным выпивохам. Если честно, Колин знал, что осилит не больше пяти глотков этого пойла, прежде чем с отвращением выбросит остальное. Но что тут скажешь – он просто тащился, заказывая напиток с оружейным названием. Наверное, еще одна мужская заморочка.
Тридцатисантиметровая сковородка отыскалась в шкафчике над плитой. Вообще‑то, найти кухонную утварь было совсем несложно: она оказалась именно там, куда Колин убрал ее в свою последнюю ночевку. Плеснув на сковороду немного масла, кулинар поставил обжариваться цуккини и грибы, а сам тем временем включил духовку. Вместо классического омлета, заказанного Камерон вчера вечером, когда друзья расходились по спальням, он решил приготовить фриттату, рассудив, что остатки этого блюда лентяйка всегда сможет разогреть и таким образом хоть два раза за день поест не из пластиковой коробки.
Колин ощущал даже большее желание опекать подругу, чем обычно. Ради ее спокойствия он старался не подавать виду, однако до сих пор тревожился позавчерашним практически столкновением Камерон с убийцей. Конечно, она вовсю играла роль железобетонного работника прокуратуры – это было частью защитной стены, воздвигнутой после смерти отца, – но, как подозревал Колин, нервничала сильнее, чем показывала. Само собой, то обстоятельство, что ФБР поручило дело пресловутому Палласу, ситуации не улучшало. В свете истории их отношений, участие Джека в данном расследовании наверняка взметнуло постоянные опасения Камерон «дать слабинку» на зашкаливающий уровень.
Неожиданное возвращение опального ФБРовца в город и впрямь было интересным поворотом. Колин помнил, как разъярилась Камерон, причем совершенно справедливо, из‑за злополучного высказывания насчет задницы вместо головы. А еще помнил – будучи одним из немногих, кто знал о данном примечательном факте, – какие усилия, несмотря на негодование, она приложила, чтобы убедить чиновников Минюста не отсылать проштрафившегося агента из Чикаго.
Такая противоречивость всегда казалась Колину весьма странной.
Он как раз посыпал фриттату сыром, когда прозвучал звонок в дверь. Принимая во внимание, что дом не его, а Камерон не упоминала, что кого‑то ждет, Колин проигнорировал сигнал. Но только стал засовывать сковородку в жарочный шкаф, как позвонили снова. Дважды.
– Ну ладно, ладно, – проворчал Колин, захлопнул духовку и пошел через столовую с гостиной к входной двери. Уже потянувшись к задвижке, он заметил, что остался в варежках‑прихватках. Сняв одну из них, кулинар отпер дверь и увидел на крыльце двоих удивленно уставившихся на него мужчин.
Взгляд Колина пробежался по темнокожему незнакомцу в строгом костюме и остановился на втором, повыше ростом, в джинсах и блейзере.
Ну и ну… Неужто специальный агент Джек Паллас собственной персоной?
Колин подобрался. Хоть и прошло три года, официального представления ему не требовалось. Он отлично помнил ФБРовца по широко освещаемому в средствах массовой информации делу Мартино и последующему скандалу с Камерон. Не говоря уж о том, что Джек Паллас был не из тех, кого легко забыть. Колин предпочитал – в буквальном смысле – парней другого типа, но это не означало, что он не мог отдать должное стоявшему перед ним чертовски привлекательному экземпляру. Паллас, с его гибким, мускулистым телом и лицом, которое от чрезмерной красивости спасала щетина, начинавшая уже в девять утра смахивать на вечернюю, был из тех, кто заставляет другого мужчину сожалеть, что он выперся на порог в клетчатых красных кухонных рукавицах.
Однако начинавший оборонительно наеживаться Колин заметил, что агент точно так же изучающе разглядывает его самого. Возможно, скрупулезный осмотр каждого встречного был просто инстинктивной реакцией сотрудника ФБР, но человек, как правило, чувствует, когда его оценивают.
Ощущая себя хозяином положения, Колин вежливо улыбнулся:
– Чем могу помочь, джентльмены?
Взгляд Джека задержался на прихватках. Какой вывод он сделал из увиденного, трудно было сказать.
– Специальный агент Джек Паллас, – достал из кармана значок ФБРовец, – а это агент Уилкинс. Мы бы хотели поговорить с Камерон Линд.
– Она принимает душ. А поскольку отправилась в ванную довольно давно, думаю, ожидание не затянется. У меня там кое‑что в духовке, – махнул Колин внутрь дома. – Зайти не желаете?
Оставив дверь нараспашку, он развернулся и направился на кухню проверить фриттату. Вытащил сковородку из духовки, пристроил ее на кухонную стойку и боковым зрением уловил, что агенты закрыли за собой дверь и прошли в гостиную.
Было видно, что Паллас бегло осматривается, наверняка примечая относительную нехватку мебели в двух первых комнатах. Колин знал, что из‑за ограниченности бюджета подруга обставляет дом поэтапно. Столовая и гостиная находились на нижних позициях в списке ее приоритетов, поскольку, как объяснила однажды сама Камерон, она редко устраивала торжественные приемы.
Частенько сюда наведываясь, Колин уже привык к скудности обстановки. Единственными предметами меблировки в гостиной были обычное кожаное кресло и лампа для чтения возле камина, а скромный четырехместный стол и стулья в просторной столовой с многоуровневым потолком казались лилипутскими. Колин рискнул предположить, что как раз в эту минуту ФБРовец гадает, по каким причинам владелица такого большого особняка оставила дом полупустым.
– Парни, – стянул с себя кулинар веселенькие рукавицы, – ваше топтание на периферии меня нервирует. Идите сюда – а я схожу, проверю, как там Кэм, и дам ей знать, что вы здесь.
Поднимаясь по широкой лестнице, ведшей наверх, Колин чувствовал на себе цепкий взгляд агента. На втором этаже он свернул в первую комнату направо – хозяйскую спальню. Душ все еще шумел, поэтому Колин постучался и чуть приотворил дверь.
– К тебе гости, детка, – объявил он, стараясь не повышать голос. – С тобой хотят побеседовать из ФБР.
Закрыв дверь, он спустился обратно и обнаружил агентов, ожидавших уже на кухне.
– Еще немного обождите. Кому принести что‑нибудь выпить?
– Спасибо, мне не надо, мистер… – Джек вопросительно вскинул голову. – Простите, не расслышал, как вас зовут.
– Колин.
Очевидно, Палласу имя ничего не сказало. А вот на лице Уилкинса промелькнуло узнавание:
– Ну конечно! Вы Колин Маккенн!
Опознанный расплылся в улыбке. О‑о, поклонники… Встречаться с ними никогда не надоедало.
– Виновен по всем пунктам.
– Вы показались мне знакомым, еще когда открыли дверь, просто до меня не сразу дошло, – возбужденно качнулся на каблуках Уилкинс. – В газете вы выглядите немного по‑другому.
– Это из‑за эспаньолки. Неудачный выбор, сделанный под конец третьего десятка. Все пытаюсь убедить издателей поменять фото, но, похоже, оно имеет хороший отклик у аудитории возрастом от восемнадцати до тридцати четырех.
Джек стрельнул в собеседников взглядом:
– Я что‑то упускаю?
– Это же Колин Маккенн, – подчеркнул напарник. – Тот самый спортивный журналист.
Паллас покачал головой. Ни малейшего понятия. Колин попытался определить, насколько его задело это дремучее невежество.
– Он ведет еженедельную рубрику в газете «Сан‑Таймс», в которой обращается непосредственно к командам – ну, знаешь, «Уважаемый менеджер» или «Уважаемый тренер такой‑то» – и дает рекомендации, какого игрока приобрести, кого вводить в начале игры, как улучшить стратегию и всякое такое, – объяснил Уилкинс и повернулся к журналисту: – На прошлой неделе вы написали Лу Пинелле[6]до чертиков обидное послание.
Колин хмыкнул. Его последняя статья разозлила множество фанатов «Чикаго Кабс»[7].
– Это давно следовало высказать. Может, когда люди перестанут платить тысячи долларов за сезонные абонементы на игры клуба, который не побеждал в Мировой серии с 1908 года, у владельцев и менеджеров наконец‑то появится стимул собрать бейсбольную команду, достойную своих болельщиков.
Уилкинс окинул коллегу озадаченным взглядом:
– Серьезно, Джек, ты, наверное, единственный в этом городе, кто не читал его статей. Колин Маккенн – это же как Кэрри Брэдшоу среди чикагских мужчин.
– Ты хотел сказать, Терри Брэдшоу[8], – поправил Джек.
– Нет, Кэрри, – упрямился Уилкинс. – Ну эта, Сара Джессика Паркер. Из сериала «Секс и город».
В комнате воцарилась тишина. Колин с Джеком уставились на Уилкинса, серьезно опасаясь за судьбу сильной половины человечества.
Тот нервно заерзал.
– Да это моя бывшая девушка заставляла меня смотреть всякую ерунду, когда мы встречались.
– Ага, конечно, ври так и дальше. Извините, что не узнал вашего имени, – повернулся Паллас к журналисту. – Слегка отстал от жизни.
– Да? А что, в Небраску «Сан‑Таймс» не доставляют? – не подумав, съязвил Колин. Упсс…
Он заметил огонек в глазах собеседника и мог прочесть мысли агента так четко, словно те были нарисованы в мультяшных пузырьках над головой бывшего ссыльного. «Ага… этот тип в курсе, где я провел последние три года. Значит, Камерон рассказывала ему обо мне. Кто он такой и как много знает? Помимо спортивных вопросов, на которых явно собаку съел?»
– Вообще‑то, я имел в виду, что в свое прошлое пребывание в этом городе работал под прикрытием и не располагал временем читать газеты. – Прислонившись спиной к стойке, Джек осмотрел кухню, находившуюся в иерархии Камерон на одной из высших ступеней и поэтому недавно отремонтированную. Взгляд ФБРовца опустился на свежеотлакированный паркет. – Классные получились полы. У вас тут славно.
– Непременно передам ваши комплименты хозяйке, – уверил Колин.
– О, я думал, вы тоже здесь живете.
– Нет, только наведываюсь.
– И, судя по всему, впускаешь в дом кого ни попадя, – вклинился в разговор бархатный женский голос.
* * * * *
Все трое мужчин обернулись и увидели возникшую на пороге хозяйку дома, одетую в джинсы и плотно обтягивавшую грудь серую футболку. Длинные волосы были собраны во что‑то наподобие конского хвоста, завернутого в узел. Посвежевшая и отдохнувшая, она замечательно выглядела.
Стоявшему дальше всех от двери Колину открывался отличный обзор. И он был почти уверен, что Джек исподтишка пробежал взглядом по Камерон, прежде чем вернуть себе прежний безучастный вид.
Интересненько…
– Агент Паллас, – скрестила руки на груди Камерон, – вот так сюрприз. Не знала, что у нас сегодня утром назначена встреча. – Затем осмотрелась по сторонам, и выражение ее лица потеплело. – Здравствуйте, агент Уилкинс. Приятно увидеть вас снова. Извините, что заставила ждать.
– Да все нормально, мы тут как раз беседовали с вашим Колином, – отозвался Уилкинс.
Камерон переключила внимание на друга:
– Можно тебя на минутку?
– Конечно, дорогая. – Колин последовал за ней в гостиную. Когда ФБРовцы остались вне пределов слышимости, Камерон ткнула спутника кулаком в грудь и шепотом поинтересовалась:
– Что этот тип делает в моем доме?
– Он предъявил значок. И парочку умеренно устрашающих взглядов. Я посчитал, что лучше пойти на сотрудничество.
– Мне он здесь не нужен, – снова раздраженный тычок.
– Извини, не знал, что Джек Паллас так тебя нервирует.
– Никак он меня не нервирует, – презрительно фыркнула Камерон. – Я просто предпочитаю общаться с ним на моих условиях. А именно, в моем рабочем кабинете и в то время, когда я больше готова к деловой беседе.
Колин опустил взгляд на ее босые ноги, припоминая торжественное обещание для следующей встречи с ФБРовцем одеться более соответствующе.
– Каждый раз, встречая Палласа, ты теряешь предметы одежды. Если так пойдет дальше, боюсь, глазом не моргнешь, как окажешься перед ним и вовсе без ничего.
И тут произошла престраннейшая вещь.
Камерон залилась краской.
– Я очень даже в состоянии оставаться в его присутствии одетой, благодарю за заботу, – отрезала она с порозовевшими щеками.
Колин был заинтригован. Он не мог припомнить, когда в последний раз подруга краснела из‑за мужчины.
Ситуация становилась все запутаннее.
– Вживую этот парень еще симпатичнее, – заметил журналист, пользуясь возможностью копнуть поглубже. – Не удивительно, что ты прозвала его «Красавчиком».
– Он в соседней комнате, – сердито зыркнула собеседница. – Поэтому сейчас мы не будем поднимать эту тему.
– Что‑то ты чересчур напряжена, – окинул ее взглядом приятель. – Сексом хоть иногда занимаешься?
– Господи, Колин… самое место и время.
– Ладно, – ухмыльнулся тот, – продолжим наш разговор позже. Мне все равно пора – оставляю тебя обсуждать с мальчиками все насущные вопросы.
– Но ты же приготовил завтрак, – нахмурилась Камерон, – так хотя бы попробуй. Пахнет изумительно.
Колин наклонился и нежно чмокнул ее в лоб:
– Тебе же больше достанется. Домашняя еда тебе гораздо нужнее, чем мне.
– Что, опять рылся в моем холодильнике? – Камерон пощекотала друга под подбородком.
– Жалкое зрелище, детка. Просто безнадега.
* * * * *
Вернувшись с Колином на кухню, Камерон первым делом заметила, что Джек чувствует себя неловко. Наверное, вовсе не в восторге от того, что проводит здесь свое воскресное утро.
– Извините, если мешаем, – выдавил он.
– Ничего страшного, я вообще‑то уже ухожу, – сообщил Колин. – Есть кой‑какая работенка.
– Статья для следующего номера? – просветлело лицо Уилкинса. – А можно хотя бы намек? Я большой поклонник вашего друга, – объяснил он Камерон.
Та удержалась от закатывания глаз только потому, что Уилкинс был на редкость приятным человеком. Парни просто фанатели от Колина и, откровенно говоря, тем самым подпитывали непомерное самомнение приятеля.
– Мистер Маккенн очень талантливый писатель, – дипломатично заметила она.
– Типа тебе это известно, – фыркнул Колин. – Когда ты в последний раз читала мою статью?
– Я постоянно просматриваю твою колонку, – ловко отмахнулась от вопроса Камерон.
– Да ну? И о чем был материал последней недели?
– О спорте.
– Вот почему я предпочитаю мужчин, – повернулся к агентам Колин.
Камерон наблюдала, как ФБРовцы переваривают смысл оброненного журналистом замечания.
– Ч‑черт, – сморгнул Уилкинс, – я и не предполагал, что вы… – и смущенно притих.
– Болельщик «Сокс»[9]? Мне часто это говорят, – поддел агента Колин и чмокнул хозяйку дома в щечку. – Спасибо за гостеприимство, Кэм. Если сможешь осилить второй раунд утопления печалей, я позвоню тебе позже и дам знать, как все прошло с Ричардом. Надеюсь, забирая вещи из квартиры, он не забыл прихватить свои диски. Пусть мы геи, но слушать Энию[10]?.. – Кивнув на прощание, он обратился к ФБРовцам: – Уилкинс, был очень рад, всегда приятно встретить почитателя. Надеюсь, другие агенты не станут слишком уж измываться, когда напарник проболтается им о вашей фразочке насчет Кэрри Брэдшоу. А что касается вас, агент Паллас… скажу как мужчина мужчине – если вы еще когда‑нибудь оскорбите мою подругу по национальному телевидению, я… – и запнулся.
Все присутствующие замерли в ожидании.
– Да? – поднял бровь Джек.
Колин с ошарашенным видом повернулся к Камерон:
– Ничего. Собирался закончить свою прощальную речь эффектной угрозой крутого мачо, а договорил до сути и – пфф! – ничего. Вот засада. – Казалось, незадачливый оратор почувствовал отвращение к самому себе, но затем пожал плечами: – Ну да ладно. В следующий раз потолкуем, – и вышел, не оглядываясь.
ГЛАВА 7
После того, как за приятелем закрылась входная дверь, Камерон повернулась к ФБРовцам и пожала плечами:
– Иногда Колин перегибает с заступничеством. – Это было сказано в качестве не извинения, а, скорее, объяснения. Хотя, по правде, потребовалось бы намного больше времени, чем имелось в их распоряжении нынешним утром, чтобы объяснить такое чудо природы как Колин Маккенн.
– И давно вы дружите? – поинтересовался Уилкинс.
– С колледжа. На последнем курсе мы с ним и с нашей подругой Эйми жили вместе. – Камерон посмотрела на фриттату и поняла, что умирает с голоду. Потом бросила взгляд на Джека, который прислонился к кухонной стойке с таким видом, будто не собирался в ближайшее время никуда уходить, и вздохнула. Судя по всему, сегодня в ее утреннем меню яйца со всякой всячиной и насупленный федеральный агент.
– Полагаю, вы здесь в связи с делом Ходжеса? – Из навесного шкафчика слева от мойки она достала три тарелки, подала одну Уилкинсу и указала на фриттату: – Угощайтесь. Если это хоть наполовину так же вкусно, как его фирменный омлет, вам не захочется упустить шанс попробовать.
Предложив тарелку хмурому Палласу, хозяйка поймала его удивленный взгляд. Нет, у нее, конечно, есть недостатки, но хамство по отношению к гостям не входит в их число. Поправка: явное хамство не входит в их число. Хотя этот конкретный гость и провозгласил на всю страну, что Камерон не хватает крепких яиц, она все равно считала, что туманные намеки и завуалированные оскорбления не должны выходить за рамки приличий.
– Нет, спасибо, – неуклюже отказался агент. – Я… уже поел.
Камерон захватила вилки и салфетки для себя и Уилкинса, чувствуя, что Джек не сводит с нее глаз. Она проигнорировала его взгляд и задержалась у ящичка с кухонной утварью, размышляя, что можно использовать для разделки фриттаты. Нож для пиццы? Резку для торта?
– Как насчет лопатки?
Было заметно, что Паллас забавляется, наблюдая за ней.
– Это такая плоская металлическая штуковина с изогнутой ручкой слева от вас, – подсказал он.
– Я знаю, что такое лопатка, – заверила Камерон. Вообще‑то, незадачливая кулинарка даже знала, для чего эта штука предназначена – переворачивать жареные сэндвичи с сыром. Одно из немногих блюд, которое она умела приготовить и при этом не сжечь. В пятидесяти процентах случаев. Ну, в сорока‑то точно.
Камерон положила себе приличный кусок фриттаты и заняла место возле стойки напротив Джека. Находиться так близко к нему в стенах собственной кухни было как‑то странно. Как‑то чересчур по‑дружески.
– В расследовании появилась зацепка? – поинтересовалась она в перерыве между жеванием.
– Пока нет, – отозвался Паллас. – Ждем результатов из лаборатории и собираемся в ближайшие пару дней опросить окружение сенатора. Цель нашего визита – обсудить некоторые вопросы безопасности, касающиеся непосредственно вас.
Собеседница прекратила жевать и поставила тарелку на стол. Услышанное ей не понравилось.
– Какого рода вопросы?
– Мы бы хотели взять вас под защитное наблюдение.
Камерон почувствовала, как желудок скручивается в тугой узел.
– Думаете, это необходимо?
– Рассматривайте наше предложение как обычную меру предосторожности.
– Но с какой стати? У вас есть основания полагать, что мне грозит опасность?
– Я бы приставил охрану к любому свидетелю в таком резонансном деле, – неопределенно изрек ФБРовец.
– Это не ответ. – Камерон повернулась к напарнику Палласа. – Ну же, Уилкинс, вы ведь хороший коп. Будьте со мной откровенны.
Тот улыбнулся:
– Как ни странно, по‑моему, в этот раз Джек не пытается изображать злого копа. Именно он предложил организовать вашу защиту.
– Если это правда, тогда я точно одной ногой в могиле.
Невероятно, но Камерон могла бы поклясться, что видела, как уголки губ Джека дернулись.
– Ни в какой не в могиле, – возразил он. – Если вам станет от этого легче, здесь замешана политика. Дэвис не намерен допустить, чтобы с федеральным обвинителем, содействующим Бюро в расследовании, что‑нибудь приключилось.
– Но вы по‑прежнему увиливаете от ответа. Разве существует хотя бы теоретическая вероятность, что я в опасности? Ведь убийца меня даже не видел.
– У нас есть пара версий случившегося в гостиничном номере, – вел дальше Паллас. – Интуиция мне подсказывает, что сенатора пытались подставить. Если это так, то когда злоумышленник поймет, что Ходжеса не собираются арестовывать, он начнет любопытствовать, по какой причине. И хотя ваше участие в деле держится в секрете, было бы глупо не учитывать риск утечки сведений. Мне бы хотелось подготовиться к подобному повороту.
– Но я же едва взглянула на того парня, – упиралась Камерон. – Он может подойти ко мне на улице, и я его не узнаю.
– Именно поэтому вы и будете под защитным наблюдением.
Упрямица замолчала. Конечно, она с самого начала понимала, что ситуация серьезная – в конце концов, задушена женщина, – но за время, прошедшее с пятничной ночи, понадеялась, может, и наивно, что ее участие в тайне, окружающей гибель Мэнди Робардс и шантаж высокопоставленного политика, по большей части завершилось.
Она потерла переносицу, ощущая накатившую головную боль.
– И ведь могла же заночевать в любой другой гостинице, но нет – надо было выбрать «Пенинсулу».
– Мы защитим вас, Камерон.
Та от столь неожиданных утешительных слов недоуменно прищурилась. Похоже, Джек хотел сказать что‑то еще, но затем его лицо снова сделалось бесстрастным.
– В конце концов, вы – главный свидетель, – добавил он.
– Итак, наблюдать за мной будете только вы вдвоем или будут привлекаться и другие агенты?
– Вообще‑то, поскольку Бюро взяло на себя основную ответственность за расследование, защитным наблюдением займется департамент полиции, – заметил Уилкинс.
«Выходит, Джек не будет меня охранять».
– Ага. Отлично. – Мысль о частом контакте с Палласом нервировала Камерон. Не потому что она не смогла бы с ним справиться, а потому что ей ни к чему, чтобы этот тип пялился на нее день напролет. Его темные цепкие глаза выведут из себя кого угодно.
– Ну, и как происходит данная процедура? – Как обвинитель, мисс Линд вела несколько дел, в которых свидетеля брали под защитное наблюдение – обычно, как и сказал агент, в качестве предупредительной меры, – но сама в такой ситуации никогда не оказывалась.
– Когда бы вы ни находились здесь, перед домом будет дежурить машина, и полицейские будут сопровождать вас на работу и обратно. А добравшись до офиса, вы переходите под защиту тамошней службы безопасности, – объяснил Джек.
Камерон кивнула. Прокуратура, а с ней и Окружной суд Северного округа штата Иллинойс и Апелляционный суд седьмого округа располагались в Дирксен‑Федерал‑билдинг. Каждый посетитель здания должен был пройти через металлодетектор, а тому, кто хотел подняться на этаж мисс Линд, требовалось удостоверение личности.
– А если я отправлюсь куда‑нибудь помимо дома или работы?
– Например?
– Ну, не знаю, куда обычно ходят люди. В продуктовый магазин. В тренажерный зал. Или на ланч с друзьями. – Камерон намеренно не упомянула, что в среду вечером собирается на свидание, рассудив, что эта информация никого, кроме нее, не касается. Ну ладно, Колин с Эйми в курсе, но они не в счет. Они всегда все о ней знают.
– Думаю, вам просто придется свыкнуться с полицейской машиной возле магазина, спортзала и куда вы там ходите на ланч с друзьями. И, само собой разумеется, вы должны вести себя осмотрительно, – поучал ФБРовец. – Полицейское наблюдение – это мера защиты, но они не могут следовать за вами повсюду. Нужно держаться знакомых мест и постоянно проявлять бдительность и осторожность.
– Понятно. Не гулять по темным переулкам, разговаривая по мобильному, не бегать трусцой по вечерам, слушая айпод, и не ходить проверять подозрительные шумы в подвале.
– Искренне надеюсь, что вы в любом случае не делаете подобных глупостей.
– Конечно, нет.
Джек не отводил от собеседницы сверлящего взгляда.
Та беспокойно поерзала за стойкой.
– Ну, может, иногда, бегая вечером, я и слушала одну‑две композиции «Блэк Айд Пис». После долгого рабочего дня их песни поддерживают меня в движении.
Похоже, Джека это оправдание совершенно не впечатлило.
– Что ж, вам и вашим «Писам» лучше привыкать двигаться на беговом тренажере.
Сознавая присутствие Уилкинса, наблюдавшего за разговором с выражением, очень напоминающим веселье, Камерон проглотила колкий ответ.
В славном городе Чикаго тридцать тысяч гостиничных номеров, а она выбрала именно тот, который привел ее обратно к этому человеку.
ГЛАВА 8
– Тебя что, совершенно не интересует, какого черта вытворяет ФБР?
Несмотря на тусклое освещение – а собеседники специально выбрали столик в темном закутке бара, – Грант Ломбард мог определить, что Алекс Дрисколл, начальник секретариата сенатора Ходжеса, очень нервничает. И по резкости тона, и по мечущемуся взгляду было понятно, что перед Грантом человек, с трудом удерживающий себя в руках.
– Конечно, интересует, – возразил Ломбард. – Только наездами от федералов информации не добьешься. А Ходжеса могут и за решетку засадить.
Дрисколл подался вперед, понижая голос до свистящего шепота:
– ФБРовцы что‑то скрывают, и мне это не по душе. Я хочу понять, почему сенатора не арестовали.
– А что говорят адвокаты? За те деньги, которые вы, ребята, им отстегиваете, кто‑нибудь из крючкотворов мог бы что‑нибудь и посоветовать.
– Эти придурки в один голос советуют нам залечь на дно.
– Тогда, наверное, следует так и поступить, – потянул глоток пива Грант. Не самый любимый его напиток, но сейчас что‑либо покрепче могло притупить проницательность и способность просчитывать собеседника.
– Мне казалось, ты как личный телохранитель сенатора захочешь проявить к данной проблеме некоторый интерес, – зло бросил Дрисколл, ухватил одну из принесенных официанткой салфеток и промокнул испарину на лбу.
Жест не прошел для Гранта незамеченным. Если честно, его удивляло, как это начальник секретариата пережил без сердечного приступа или нервного срыва опрос федералами всей сенаторской команды.
– Я лишь утверждаю, что за дело следует браться очень осторожно. Это Ходжес послал тебя поговорить со мной? – поинтересовался Ломбард, хотя и без того знал ответ. Ни один шаг босса не оставался неизвестным для его охранника.
– Конечно же, нет. Он настолько благодарен, что ФБР не стало его арестовывать, что теперь даже отлить не сходит, не согласовав это вначале с Джеком Палласом. – Дрисколл сделал большой глоток виски со льдом, и, похоже, выпивка помогла ему успокоиться. Или же советник менял тактику и был гораздо лучшим актером, нежели думалось собеседнику.
– Послушай, Грант, мы уже давно работаем вместе. И ты крутишься в этой среде достаточно долго, чтобы понимать: такого рода скандал нельзя утаивать вечно. Рано или поздно информация просочится в прессу. А мне как главному советнику необходимо заранее вычислить места утечки и, по возможности, даже предупредить их возникновение.