- А почему Верой? – спросила Нюся, заглядывая в крошечное, еще красное личико сестренки.
- Потому что мы страдаем за веру и еще потому, что мы верим, что когда-нибудь выйдем отсюда и будем жить свободно. Поэтому я хочу, чтобы имя нашей дочери напоминало нам об этом, – ответил отец.
Весь день Нюся почти не отходила от мамы, которая была еще слаба, и от маленькой сестренки. Папа ушел на работу, взяв слово со старшей дочери, что она поможет маме с Мишей и малышкой. На следующий день мама сказала, что справится сама и отпустила Анюту ненадолго погулять с ребятами. Одевшись, девочка подошла к сестричке, спящей на родительской деревянной кровати, и задумчиво прошептала:
- Значит, Веру нашли в камышах.
Затем она выбежала на улицу и рассказала ребятам. Все вместе они обошли близлежащие камыши в поисках еще одного малыша, но никого не нашли.
«Мне кажется, они сказали мне неправду, - подумала Нюся. – И почему мамин живот стал таким маленьким?»
***
Через год начальство позволило искать работу в городе, и Кузьма получил место в Петропавловске. Он снял небольшую квартиру в частном доме.
- Ура! Мы теперь переедем из ямы в настоящий дом! – торжествовала Нюся.
В городе стало жить намного легче. Работу Кузьмы неплохо оплачивали, семья стала нормально питаться, денег иногда хватало даже на одежду. Одного Каверины не знали, когда им позволят покинуть Казахстан и вернуться домой, на Кавказ.
Кузьма переживал за родителей, которые жили в огромной нужде и часто голодали. Поэтому он послал им телеграмму с приглашением приехать в Петропавловск. При первой возможности Федот и Ксения прибыли к детям и внукам. Радость их встречи передать невозможно. Кузьма всей семьей встречал родителей на вокзале. Особенно счастливой эта встреча была тем, что теперь вся семья была объединена живой верой во Христа.
Кузьма давно хотел покаяться перед отцом, рассказать о том, что знал о его связи с женщиной на стороне, но не решался, потому что был уверен, что отец никогда не простит его. Особенно если узнает, что сын участвовал в нападении на него той ночью, когда его избили на улице. Мужчина понимал, что настало время откровенно поговорить с отцом.
- Бать, я давно хотел попросить у тебя прощения за один свой поступок, который много лет не дает мне покоя. Помнишь, как-то тебя сельские парни побили?
- Да, хорошо помню… - Федот напрягся и приготовился слушать дальше.
- Знаешь… Я тоже там был. Помнишь, ты тогда пришел домой и кричал. Ты был прав, мы встретились с тобой глазами, я испугался и убежал… Мы следили за тобой до той женщины… Мне было так больно, что ты мамку обманываешь, что я подбил парней напасть на тебя. Я не имел права так поступать с тобой, ты же мой отец. После того, как я уверовал, этот случай не дает мне покоя. Я нарушил заповедь о родителях и долгое время не мог попросить прощения…
- Ты был прав, сын. Ты защищал мамку… - покраснел Федот – я жил тогда греховной жизнью, а сам прикрывался тем, что служу в церкви. Прости меня, что я показал тебе дурной пример! Только давай не будем рассказывать матери об этом. Я не хочу делать ей больно, потому что изменился и давно оставил все это.
- Конечно, бать, я не хочу, чтобы мамка расстраивалась даже из-за того, что было давно, – согласился Кузьма.
- Еще я хочу сказать тебе. Хоть ты мой сын, но ты родил меня духовно. Ты привел меня к Богу, показал мне путь для получения жизни вечной, а это намного больше, чем временная физическая жизнь… Да и эта жизнь приобрела для меня смысл через тебя. Спасибо, сын!
Кузьма смущался, слушая отца. Даже в детстве он казался ему сердитым, недосягаемым и очень далеким. Кузьма побаивался отца, ненавидел после того, как узнал о его двойной жизни. Только в душе всю свою жизнь мечтал о том, чтобы отец мог стать для него старшим другом и наставником, чтобы можно было хотя бы просто поговорить о чем-то без споров, обвинений и противостояния.
Сейчас Кузьма вдруг увидел отца совсем с другой стороны. В душе мужчины что-то дрогнуло, он едва сдержался, чтобы не прослезиться - эта беседа полностью изменила отношения отца и сына. Мечта Кузьмы сбылась – близкие люди стали общаться, беседовать, между ними больше никогда не было глухой стены, которая разделяла их прежде. Не раз потом Кузьма с теплом и нежностью вспоминал эту беседу, удивляясь, как простые пять минут повернули их на всю жизнь лицами и сердцами друг к другу. Когда Бог прикасается, меняется все, и совсем не важно, что долгие годы в душе таились обиды и непрощение. Бог живет вне времени. Этот откровенный разговор согревал сердце Кузьмы до конца его жизни, и оставалась ярким праздником для обоих мужчин!
Кузьма работал механиком, его уважали на работе. Он получал хорошее жалование, появилась возможность даже понемногу откладывать на покупку скромного домика. Однако самой главной радостью было то, что в этом месте они могли собираться с верующими в церкви. Здесь были многие: стригольники, хлысты, молокане и духоборы, баптисты и православные – никто не делил христиан на конфессии. Все старались ободрить друг друга, поделиться словами из Библии, спеть несколько песен.
Люди собирались в маленьком домике на окраине, а дети бегали вокруг, играли и резвились. Но в этих играх было и серьезное задание. Если в округе появлялись чужие люди или кто-то незнакомый направлялся к дому, тот из детей, кто был ближе к двери, должен был войти. Это являлось условным знаком. Все сразу замолкали, Библию прятали. Собрания верующих были все еще запрещены, Библию иметь и читать также не разрешалось.
Пришла весна, но здесь, в Северном Казахстане, она была более холодной и не такой красочной, как на Кавказе. Каверины скучали по родным краям, но все еще были лишены права возвращаться на Родину, поэтому пытались обосноваться в Петропавловске как можно удобнее. Любящий Бога любит и жизнь - данный Господом подарок. Каверины умели радоваться мелочам и старались делать все возможное со своей стороны, чтобы благодарность Богу за жизнь в каждом дне была искренней.
Вскоре Каверины накопили часть суммы для покупки дома, но один из верующих братьев, узнав, что у них есть деньги, попросил одолжить ему.
- Кузьма, ты же сейчас еще не сможешь купить дом на те деньги, которые вы собрали. Дай мне взаймы до зимы. Я развожу свиней, и если сейчас, весной куплю побольше молодняка, тогда к зиме смогу продать больше мяса и отдам тебе долг. Мне так нужен этот заработок!
Кузьма не смог отказать и отдал все деньги. Позже у брата большая часть поросят погибла, и он не смог расплатиться вовремя.
- Прости, брат, я отдам, как только смогу, – попросил должник.
- Хорошо… - махнул рукой Кузьма, – понимаю…
Погоревав, семья Кавериных продолжала собирать деньги на жилье и снимать квартиру. Осень подкралась незаметно. Листья окрасились в яркие цвета быстро, словно в один день природа выключила зеленый цвет и включила все оттенки желтого и красного. Ночи стали холодными, по утрам на земле нередко лежал иней. Не успели Каверины привыкнуть к осени, как выпал первый снег. Здесь, в Северном Казахстане, зима наступала значительно раньше, чем на родине Кавериных. Скоро они сумели подкопить немного денег, и Кузьма договорился с одним мужчиной о покупке маленькой хибары.
- В тесноте, да не в обиде… - решили Каверины. – Главное, не придется за съемную квартиру платить, тогда, глядишь, и поменять на больший домик сможем скорее.
Кузьма дал задаток за дом. Хозяин сказал, что через три месяца они смогут въехать, а потом постепенно расплачиваться за него. Только этому не суждено было случиться.
Один из молодых людей приходил на собрания. Притворяясь верующим, он передавал сведения в НКВД о самых ревностных братьях. Сотрудники органов знали, что в общине есть Библия, но не знали, у кого ее можно найти. В один из дней Кузьма вернулся домой после собрания по-особому вдохновленный. Он рассказывал Ирине о том, как прошло общение, семья села ужинать, но вдруг в дом ворвались милиционеры. Без объяснений они начали обыск. В это время малышка Вера уже спала и Ирина быстро и незаметно положила Библию в ее постельку. НКВД-шники перерыли весь дом, подошли к спящей малышке и пожалели, не стали трогать ее постельку. Только Кузьму все же арестовали.
Продержали Кузьму недолго, пару недель. Он думал, что этим все закончится. Но ошибался. Спустя немного времени, когда зима уже заявила о себе первыми морозами, Кузьма с Нюсей возвращались с очередного собрания. Он разговаривал с молодыми братьями о перспективе дальнейшего служения. Наконец, мужчины расстались, Кузьма с дочерью побежали по улице, чтобы согреться, весело вошли в дом, разделись и сели ужинать. Семье казалось, что жизнь, наконец, наладилась. Они размышляли, как скоро все вместе переедут в свой домик, хоть он и теснее, чем этот. Зато они смогут больше откладывать, чтобы, наконец, купить дом, где всем будет удобно. После ужина всей семьей решили спеть, как вдруг в дверь грубо постучали.
- Кто там? – спросила Ирина.
- НКВД, у нас ордер на обыск и на арест вашего мужа!
Оказалось, что осведомитель, который назывался братом, дал информацию на всех братьев в церкви, и в этот день арестовали сразу пятнадцать человек. Люди в форме ворвались в дом и перевернули в нем все, не оставили ничего на месте. Милиционеры нашли и забрали Библию. Когда обыск закончился, Кузьма попросил:
- Можно мне помолиться с семьей?
Милиционер разрешил. Вся семья преклонила колени. Молились со слезами. Никто не знал, чем все закончится, очень волновались друг за друга. Прощаясь, Кузьма обнял Иру и сказал:
- Я уверен, что меня скоро выпустят, у них на меня нет ничего.
Но он ошибся. Следствие длилось целых три с половиной месяца. Ира с детьми приходила к тюрьме, чтобы передать какие-нибудь продукты. Так же поступали и другие женщины. Были и такие, которые оставляли около тюрьмы детей с запиской, чтобы их определили в детские дома, потому что матери не могли прокормить малышей. Всех пятнадцать братьев судили одновременно.
В тюрьме было очень трудно - допросы, пытки. Все братья были осуждены как контрреволюционеры. Конечно, на самом деле они никакого отношения к этому не имели. Братья надеялись, что двухнедельная голодовка позволит каким-то образом пересмотреть их дело, но все оказалась напрасным. Власти никак не отреагировали, а судью это еще больше рассердило.
На суде Кузьму приговорили к пяти годам строгого режима. Других братьев тоже осудили, одних на три, других на пять и семь лет строгого режима. Из пятнадцати братьев не выпустили ни одного.
Хозяин домика, куда должны были переехать Каверины, обрадовался. Он получил задаток, но въехать в дом семье не позволил, так как теперь было не ясно, смогут ли они выплатить всю сумму до конца. Но и задаток он не вернул, считая его своим, – ведь сделка сорвалась не по его вине…
Глава 12
Всех братьев вначале отправили на Беломорканал, который уже функционировал, а затем - в Архангельск. Позже по результатам исследования Александра Солженицына, которое было опубликовано в книге «Архипелаг Гулаг», стало известно, что со строительства дороги протяженностью около 230 километров вернулись 126 тысяч человек, тогда как отправлено было на данные работы 250 тысяч человек. Каждый второй остался гнить в земле вдоль железной дороги «Беломорканал».
Солженицын писал: «Так впору было бы им выложить на откосах шесть фамилий, главных подручных у Сталина и Ягоды, главных надсмотрщиков Беломора, шестерых наемных убийц. Записать за каждым тысяч по тридцать жизней. Это был следующие люди: Филин, Берман, Френкель, Коган, Рапорт и Жук».
Заключенные не знали всех этих кошмарных цифр, но, направляясь в сторону Беломора, уже были наслышаны ужасов о нем. Дорога была голодной, холодной и тяжелой, но ожидания заключенных оказались намного хуже реальности, их окружающей.
По прибытии осужденные поняли, что в этих местах они вряд ли выживут. Стандартный паек составлял пятьсот граммов хлеба в день и баланду из морских водорослей. Работа была тяжелой, изнуряющей. В случае если человек не мог по состоянию здоровья или по любым другим причинам выполнить норму работ, паек урезали. При перевыполнении плана паек увеличивали. Заключенные всеми правдами и неправдами пытались сделать так, чтобы им записали больше работ, даже если это было за счет других. Здесь царил «закон джунглей» - каждый сам за себя. Только некоторые все же держались вместе, не позволяя надсмотрщикам стравливать себя друг с другом. Надзиратели, как и в любом другом месте принудительных работ, действовали по принципу «разделяй и властвуй». Мало кто мог удержаться вместе, чтобы помочь ближнему, а дружба, родившаяся в этих местах, стоила жизни.
***
Ирина вернулась из зала суда в нетопленую избу, упала на колени, изливая свою душу перед Богом и моля о помощи для себя и мужа. Младшая дочь Верочка была очень слабенькой. Семья не могла позволить себе покупать коровье молоко, да и слабый желудок малышки вряд ли справился бы с подобной пищей. Ирина не могла выйти на работу на весь день, чтобы вовремя кормить дочь. Через некоторое время женщина узнала, что друга их семьи, служителя Акушева, которого не забрали с остальными братьями, тоже посадили в тюрьму.
Служитель Орлов пока еще оставался на свободе. Он работал на заводе ведущим специалистом, его оставили по просьбе начальства, так как заменить было некем. Брат Орлов, зная о бедственном положении Ирины, старался всячески ей помогать. Он давал ей известь в камнях, чтобы разводить ее и продавать на рынке стаканами. Иногда женщина отправляла на рынок старшую дочь, но чаще занималась этим сама. Однажды Ирина дала дочери кастрюлю и отправила Нюсю за известью к брату Орлову. Девочке в то время уже исполнилось восемь лет.
Мужчина положил в кастрюлю не только известь, но и немного хозяйственного мыла. Нюся направилась домой, но по дороге увидела женщин, которые белили хату. Она решила проявить инициативу и чтобы не ходить на рынок, подошла и предложила женщинам.
- Тетеньки, вам известка нужна?
- А сколько ты за нее хочешь? – поинтересовались женщины.
- Пятьдесят копеек, – ответила Нюся.
- Может, хотя бы рубль, – удивившись, предложила одна из женщин, увидев количество извести в кастрюле.
- Нет, пятьдесят копеек, – ответила Нюся, подумав про себя, что рубль – он один, а копеек целых пятьдесят.
- Ну, как знаешь, – обрадовались женщины и отдали девочке пятьдесят копеек.
Нюся принесла домой только хозяйственное мыло. Едва стемнело, прячась от соседей, чтобы его не узнали, пришел брат Орлов и очень удивился, что извести нет.
- Нюся, а где известка, я же тебе ее дал?
- Я продала тетенькам здесь недалеко, на улице, – ответила Нюся.
- Что же ты наделала! – ужаснулся он. – Тебя же могли отследить! Пойми, Нюся, если узнают, что я о вас забочусь, тогда меня посадят, и я не смогу вам больше помочь! Вас же считают семьей врага народа!
- Простите, брат! – ответила за дочь Ирина. – Я не предупреждала, чтобы Нюся не продавала в других местах, даже не думала, что такое может произойти!
Вместе с Ириной брат поблагодарил Бога, что Нюсю не поймали. Потом он спросил:
- Ира, а ты мазать и белить умеешь?
- Конечно, какая деревенская женщина этого не умеет? – ответила Ирина.
- Может, тебе подработать как эти женщины? Тогда и известку продавать не надо будет, риска меньше. А заработок будет намного больше, – предложил брат.
- Так кто меня возьмет? Я же жена врага народа! – вздохнула Ира.
- Но ты забываешь, что ты в городе, а не в деревне, где все друг друга знают. Если ты пойдешь на другой конец города, кто тебя узнает?
- Брат, ты прав! – обрадовалась Ира. – Как же я об этом не подумала? Сейчас весна и все стараются побелить дома к лету. Может, кто-то и согласится, чтобы я им побелила?!
Служитель собрался домой. Уходя, он помолился еще раз за Ирину с детишками, от чего той стало легче на душе, появилась надежда на успех в начинаниях. На следующей день женщина пошла искать работу.
Маленькую Верочку, которой в это время исполнился год, Ира оставила с Нюсей и Мишей. Детям было поручено нянчиться с младшей сестренкой. Ира уходила в другой конец города, где ее не знали, и предлагала людям помощь по дому. Кому-то она мазала хатки глиной, разводя ее в холодной воде и перемесив ногами, другим помогала копать огород или стирать.
Люди платили ей копейки, но это помогало семье не умереть от голода. Ирина была рада и такому заработку. При малейшей возможности она умудрялась откладывать копейки, чтобы отправить продукты мужу, которому приходилось еще труднее.
Верочка постоянно плакала без мамы, и Нюся с Мишей придумали способ заставить ее спать. Они купали малышку в холодной воде, а потом заворачивали в теплое одеяло и укладывали рядом с печкой. Дети заметили, что во время купания девочка кричит еще громче обычного, но когда ее заворачивают в одеяло, надолго замолкает. Согревшись, малышка засыпала, и дети могли некоторое время поиграть и отдохнуть от ее плача.
В один из дней дети, как обычно, искупали Верочку в холодной воде и укутали в одеяло, но она продолжала плакать. Тогда Нюся положила Верочку у самой печки, чтобы она быстрее согрелась. Скоро малышка действительно успокоилась и заснула. Нюся с Мишей увлеклись игрой и не заметили, что уголек от старой печки попал на одеяло, и оно задымилось. Дети испугались и начали тушить, как могли, но едкий дым только увеличивался, въедался в глаза, душил. Дети чуть не задохнулись, но не сообразили открыть дверь, которую по приказу матери держали закрытой на крючок изнутри.
Не миновать бы беды, но Бог явил Свою милость. Сосед, проходя мимо дома, увидел совершенно белое, в дыму окно. Не сумев попасть внутрь через дверь, он разбил стекло и вынес детей, потушив одеяло. После этого происшествия дети еще некоторое время кашляли из-за отравления. Так, перебиваясь, семья Кузьмы пережила зиму.
***
После того, как Кузьму отправили в тюрьму, его родители сразу уехали на Кавказ в поисках лучшей жизни. Когда они там устроились, Федот написал письмо Ирине.
«Приезжайте в Нагуты, – писал он, – здесь все же деревня. Сейчас никто не проходит по домам (осторожно намекнул он о том, что НКВД-шники перестали грабить дома). Ты сможешь работать в колхозе и не будешь больше голодать. Вместе все же легче выжить».
Ирина вспомнила родной Кавказ, зимы там намного теплее, земля плодороднее. И если власти перестали грабить, тогда действительно все зависит от труда ее рук, а работы она не боялась. Вопрос был в том, где взять деньги на дорогу? Прошло короткое время, и Ирина получила перевод из Нагутов с письмом от свекра:
«Ирина, наши братья и сестры собрали тебе денег на дорогу, чтобы ты с детьми могла вернуться домой».
Человек с рынка, который помогал Ирине прочитать письмо, не знал, что она верующая и объявлена женой врага народа. Он только удивился.
- Надо же! Похоже, у вас много родственников и они очень дружные, если так тебе помогают!
Ирина не стала раскрывать свои тайны. Она только собрала вещи и взяла билет до Минеральных Вод. Когда они сели в поезд, на улице была ранняя весна. Снег почти растаял, но все еще стоял холод. По мере приближения к Кавказу весна словно раскрывалась. На земле все реже встречались белые пятна снега, затем пригорки покрылись зеленой дымкой. Казалось, будто природа включила ускоренную прокрутку времени. Поезд двигался с севера на юг. Дети радовались тому, что во время остановок поезда на улице становилось все теплее и ярче.
Ира предвкушала встречу с семьей и церковью, радовалась, что увидит свое село! Казалось, что минула целая вечность с тех пор, как она вынуждена была покинуть родные места. Но дорога приносила не только радость. Проблема была в том, что денег на продукты не хватало, цены в дороге намного выше, чем в городах и деревнях, и к концу поездки им пришлось голодать.
Ирина надеялась, что, приехав в родные Нагуты, сможет успокоиться от всех своих переживаний, но ее ждало разочарование. Даже Федот с Ксенией не знали о том, что ее ждет на самом деле. По закону даже родственники не могли взять женщину с детьми к себе домой, как семью врага народа. В этом случае им тоже грозила тюрьма.
Ирина обошла все ближайшие станицы – никто не давал ей работу. Она побывала у всех своих родных сестер и братьев – никто не приютил ее с детьми, а Федот с Ксенией сами жили в одной комнатке. Временно они приютили сноху, но ей нужно было искать место для жительства. Тогда женщина отправилась пешком в Минеральные Воды. Встретившись с некоторыми верующими, Ирина узнала, что один из председателей колхоза, расположенного возле города, хороший человек и сочувствует верующим.
- Сходи к нему, может, он возьмет тебя на работу, в колхозе много хозяйств, много отделений и им всегда нужны люди, – посоветовали ей.
Ирина направилась в указанный колхоз.
- Ты молодая и, похоже, здоровая женщина. Готовить ты, по твоим словам, умеешь, хотя это еще нужно проверить. Нам нужна кухарка, – ответил ей председатель колхоза. – Кроме того, у нас есть еще подсобное хозяйство рядом с дальней кошарой, и нам нужно, чтобы за ним следили. Местные не хотят трудиться на этом месте, поэтому мы могли бы тебя взять. Но решение о поступлении на работу у нас принимается на общем собрании. Если люди узнают, что твой муж сидит за веру, откажут, и я не смогу тебя взять. Ты должна сказать, что твой муж бросил тебя, нельзя говорить, что он в тюрьме.
- Я не могу сказать такого! Он страдает безвинно! Мой муж никому ничего плохого не сделал, как же я предам его, солгав?! – расстроилась Ирина.
- Бедная ты женщина, – вздохнул председатель колхоза, – ладно, пиши заявление. Я подниму вопрос о твоем трудоустройстве в конце собрания. Люди будут уставшими, будут торопиться домой, может, они не спросят о твоем муже? Только ты молчи. Просто сиди, а я буду говорить за тебя.
- Хорошо, - ответила Ирина. – Спасибо вам большое!
- Пока еще рано благодарить, скажешь спасибо, если никто не вспомнит о твоем муже, – отмахнулся председатель.
Он действительно поднял вопрос о новой работнице в самом конце собрания, когда люди уже настроились уходить по домам. На это место давно не могли найти человека, и все радостно проголосовала «за», не задавая лишних вопросов. Условия работы и жизни были не простыми, но выбирать не приходилось. Женщина верила, что Бог вступился за нее, несмотря на все страхи родственников. Он расположил чужого человека рискнуть ради нее и детей, не позволив им умереть от голода. Ирина помолилась за этого человека, чтобы Бог был милостив к нему, забрала детей у родителей мужа и поехала жить в дальнюю кошару Минераловодского района.
***
Кузьма и его друзья отбывали срок недалеко от Архангельска. С раннего утра до позднего вечера они пилили лес и стаскивали его к месту отправки, затем грузили на машины. Кузьма хотел бы работать водителем, но на новом месте его никто не спрашивал, что он умеет, поэтому он пилил лес и рубил сучья. Работа была невыносимо тяжелой. Со временем от недоедания сил становилось все меньше, ноги подкашивались. Появлялись новые братские могилы. Они представляли собой ямы, в которые сбрасывали трупы. Такие могилы заполнялись быстро, приходилось выкапывать новые.
Вокруг зоны летом располагались непроходимые болота, а зимой - заснеженная пустыня с лютыми морозами. Верующие решили держаться кучками, чтобы в случае необходимости оказывать друг другу посильную помощь. Рядом с заключенными находилась охрана, их было немного. Бежать не представлялось никакой возможности, вокруг - болота, тайга, волки и медведи. Если заключенному все же удавалось сбежать или он случайно оставался на лесополосе, то участь его была предрешена - замерзнуть или умереть от голода. Волки заканчивали дело, оставляя только обглоданные кости.
Северный день очень короток, поэтому заключенных гнали на лесоповал в темноте раннего утра и возвращали в барак также в темноте. Скоро от непосильного труда и недоедания все чувства притуплялись, каждый день шла борьба на выживание. Человек становился почти слепым и глухим ко всему окружающему. Он был сосредоточен на том, чтобы дойти до работы, выполнить норму, вернуться в барак, упасть на нары и забыться коротким сном в холоде. В помещениях утром и вечером топили печь, но в углах всю зиму висел иней, поэтому каждый мечтал спать ближе к печке.
После рабочего дня уставших заключенных охранники вели в лагерь. Снег громко хрустел под ногами. От леса до барака медленно перемещалась пешая колонна. Если кто-то не мог идти, его добивали выстрелом в голову на месте. Для охраны пристрелить человека было легче, чем задерживать весь конвой. Солдаты ненавидели свою работу, потому что им так же, как и осужденным, приходилось мерзнуть в лесу. Они торопились вернуться в дежурку к натопленной печке и горячему ужину, а зеков уже давно не воспринимали как людей.
Многих заключенных товарищи вели под руки, чтобы те смогли добрести до лагеря и отдохнуть до утра. Но бывали случаи, когда обессилевших и упавших по дороге людей ни товарищи, ни охрана не замечали. Такое однажды случилось и с Кузьмой. Строй брел с работы в лагерь. Ноги Кузьмы были частично обморожены, и он едва переставлял их. Вдруг мужчина ощутил такую слабость, что не смог удержаться. Он упал, не вскрикнув. Ведь если бы он что-то произнес, его могли заметить не только товарищи, но и охранники, тогда конвоиры точно пристрелили бы его. В сумерках никто не заметил откатившийся в яму серый ком. Строй продолжил движение и скоро скрылся в темноте.
Когда заключенных привели в барак, верующие сделали перекличку между собой и обнаружили исчезновение Кузьмы.
- Братья, когда мы уходили с работы, Кузьма был с нами, – заметил один из братьев.
- Значит, он упал где-то в дороге и мы не заметили, – откликнулся другой.
- Пойдем искать, – решили все.
Охранники не стояли у бараков. Они спокойно грелись у огня в дежурке, ведь на многие километры вокруг здесь не было жилья. Зеки были обессиленными и голодными.
Братья взяли с собой доски и веревку, на случай, если Кузьма совсем не сможет идти, и направились на поиски. В это время Кузьма уже смог выползти из ямы и прислонился к дереву. Он лежал и вспоминал дом, Ирину и детишек. Ноги уже не мерзли, да и все тело перестало коченеть, по нему разлилось тепло и покой.
«Значит, я замерзаю, - подумал Кузьма. – Господи, позаботься о моей семье по милости Твоей!» - мысленно молился мужчина, не в силах бороться со сном. Он знал, что этот сон будет для него последним, но не имел сил сопротивляться.
Ночь не освещалась ни единым всполохом, ветер гнал поземку по снежной корке, укрывавшей землю. Протоптанную конвоем в снегу широкую тропу поземка почти полностью занесла, словно и не проходил здесь никто. Кузьма сидел, прислонившись к стволу дерева, и снег также скоро превратил его в сугроб.
Вдруг Кузьма, который уже расслабился и почти погрузился в сон, увидел мужчину. Он был уверен, что это Ангел. Мужчина сказал ему: «Кузьма, для Моего имени ты еще много будешь трудиться, тебя найдут, ты не умрешь». Это было видение, подобное тому, что он видел в ставропольской тюрьме.
Мужчина исчез, а через совсем короткое время Кузьма услышал крик и свист – братья искали его. Сил ответить не было. Он увидел людей, которые направлялись прямо к нему, сидящему прислоненным к дереву. Если бы братья проходили в нескольких метрах от него – они никогда бы его не заметили в запорошенном сугробе, а кричать у Кузьмы не было сил.
Полуобмороженного Кузьму погрузили на доски и привезли в барак. Там они растерли его ноги и руки водкой, которую понемногу каждый день выдавали заключенным. Следующие дни товарищи помогали Кузьме выжить. Каждый делился, чем мог. На работу выйти он не мог, соответственно, и паек ему не выделяли. Он был настолько слаб, что не получалось даже есть. Братья отделяли каждый понемногу от своего пайка, разводили хлеб в воде, чтобы Кузьма мог проглотить. Братья уже давно недоедали сами и были истощены, но понимали, что если не кормить Кузьму, тот умрет.
Так прошло три дня. Каждый осознавал, что долго это не может продлиться, – иначе умрут все. В крошечном поселке, состоящем из бараков с заключенными и их охраны, работала почта и небольшой магазинчик, снабжавшийся в Архангельске. Однако у братьев не было денег, чтобы купить там продукты. Но отказать брату в пище тоже было неприемлемо. Они молились, сами не зная, чего можно ожидать.
Через несколько дней на имя Кузьмы пришел большой по тем временам перевод денег и письмо. Прочитав, Кузьма поразился милости и удивительному провидению Божию! Это был брат из Казахстана, который в свое время занял деньги у Кузьмы на разведение свиней и не смог отдать. Этот человек много месяцев собирал деньги и, разыскав адрес Кузьмы, переслал ему весь долг.
Вскоре оказалось, что еще один человек отыскал Кузьму – тот, кто взял задаток за дом, который Кузьма думал купить, проживая в Казахстане. Через время этот мужчина покаялся, узнал о судьбе Кузьмы и нашел через верующих его адрес, решив вернуть деньги. Так в один день он получил все свои средства, на которые уже давно не рассчитывал.
Половину денег Кузьма сразу отправил Ирине, остальное оставил себе. На них он покупал пищу, питался сам и помогал братьям до тех пор, пока не поправился и вышел работать. Братья, которые спасли Кузьму и заботились о нем, тоже окрепли благодаря дополнительному питанию.
Деньги, которые получила Ирина, спасли ее и детей от голода. Она купила корову, и теперь у них всегда было свежее молоко. Однако только одним молоком все же трудно было выкормить детей, и родственники Иры предложили на время забрать их к себе. Нюсю взяла одна из теток Ирины, Верочку - другая родственница, а Миша остался с матерью. Таким образом, все трое детей могли пережить сложные времена.