Оборона замка и «смерть вослед» 28 глава




— Да?!

— А как же! Ну, идешь или нет?

— Ох, беда! Ведь ежели что, мне за все отдуваться…

— Да ладно тебе! Мы что, прилюдно, что ли, во всеуслышание? Говорят тебе, там у них деньжищ немерено! Вот что, сделаем так. Ты иди с парадного входа, постучись — пусть всполошится. Скажешь «Дело! Срочное дело к вам!» — и ладно.

— Так ведь он, хозяин дома-то, он ведь голос мой хорошо знает…

— Ну, голос изменить можно — пропищи там как-нибудь.

— Ох!

— Давай, давай! Всего-то дел — только постучать в дверь! Валяй! А я тем временем зайду с черного хода… Как только двери начнут открывать, можешь смываться. Тогда иди сразу ко мне домой, разожги огонь в очаге и жди меня. Я тебя не заставляю попусту из шкуры вон лезть. А долю свою ты все равно получишь. Ежели все так, как ты говоришь, они сегодня вечером точно должны были там собраться.

— Ну да.

— Ага, Исэя из квартала Татибана, Тацудая из Курамаэ и другие. Ставки-то у них там не то что наши — и выигрывают, и проигрывают, должно быть, огромные деньжищи. Я раньше-то не знал, а как услышал, думаю, да разве можно такое упускать?!

Аидзава явно был в приподнятом настроении.

За разговором они незаметно дошли до моста Судзикаи, который упирался в улицу с правой стороны. Не встретив никого по пути, они прошли еще два-три квартала и остановились возле моста Идзуми. По левую сторону виднелись ворота большого подворья, выходящего на лодочную стоянку за дощатой оградой. На навесе ворот поблескивали под луной вылущенные раковины устриц.

— Где тут черный ход? — спросил Аидзава, понизив голос. Тогуро показал на узкий проход между домами чуть подальше того места, где они стояли.

— Хорошо. Ты подожди, пока я туда зайду, и действуй!

— А потом, значит, идти к вам домой и там вас ожидать?

— Ну да.

Аидзава вытащил из-за пазухи кисет, достал трубку и, сунув ее в рукав, слегка высунул серебряный чубук, который тускло блеснул в лунном свете.

— Ну как? Похоже на дзиттэ, как у сыщика?

Китайский лев рассмеялся с обреченным видом.

Аидзава нырнул в узкий проулок, ведущий вверх по склону вдоль ограды усадьбы. Пройдя совсем немного, он вскоре обнаружил калитку, выводящую на пустырь. Калитка легко подалась при нажатии, и перед ночным гостем открылся хорошо ухоженный сад, освещенный луной. Крадучись он двинулся дальше, вглубь сада.

Аидзава прослышал от Тогуро о том, что на втором этаже с тыльной стороны этого дома в последнее время повадились собираться богатые купцы, чтобы скоротать время за азартной игрой. Пробравшись в сад и посмотрев оттуда на дом с теневой стороны, куда не попадали лунные лучи, он увидел на втором этаже свет, пробивающийся сквозь щель двери. Похоже было, что там собралось много народу.

— Отлично! — подумал Аидзава.

В это время со стороны парадного донесся громкий стук.

— «Дело! К вам срочное дело!» — громко взывал Тогуро. Фонари в комнате второго этажа, за которой наблюдал Аидзава, немедленно были погашены. Сразу же вслед за тем послышался торопливый топот множества ног по лестнице, ведущей с внешней галереи второго этажа на первый — словно грохот лавины в горах.

Аидзава притаился за дверью. Изнутри несколько человек возились, пытаясь открыть неподатливый засов. Наконец послышался стук, засов был отодвинут, и дверь резко распахнулась. Толпившиеся за ней игроки гурьбой бросились из коридора в сад, но тут путь им преградил Аидзава, картинно выпростав из рукава серебряный кончик чубука, зловеще поблескивающий под луной.

— Ни с места! Всем слушать и повиноваться! — скомандовал он.

Беглецов было человек пять, но они были так ошеломлены, что от испуга лишились дара речи. Дело для них принимало очень скверный оборот.

— Вы окружены. Если только попробуете рыпаться, себе же сделаете хуже! — объявил Аидзава и приказал зажечь огонь. Действовал он дерзко и решительно.

Все еще держа свой «стилет» наизготовку, слегка высунув чубук из рукава, Аидзава скинул соломенные сандалии и направился в дом.

— Всем вернуться на второй этаж! — приказал он.

Сбившихся в кучу в темном коридоре беглецов снова заставили подняться по лестнице. Аидзава шел за ними, демонстративно держа одну руку за пазухой. Ему было смешно при виде этого скопища теней, удрученно бредущих под его присмотром.

— Ну, где свет?! — строго вопросил Аидзава.

Зажженный по его требованию фонарь осветил место преступления со всеми вещественными доказательствами. На темно-желтых татами цвета ямабуки обозначились фигуры пятерых простершихся ниц на коленях мужчин и трех женщин. Холодно взглянув на эту картину, Аидзава прошел в комнату и уселся на почетное место.

— Кто тут хозяин заведения? — грозно спросил он.

В ответ что-то неразборчивое выдохнул крайний слева из простертых на циновке мужчин.

— Подними-ка голову, покажись! — почти ласково приказал ему Аидзава.

Тот приподнял было пухлое лицо, в котором сейчас не было ни кровинки, но от страха тут же снова спрятал голову между рук на татами.

— Ах вы, безнравственные мерзавцы! Собрать немедленно и подать мне сюда эти отвратительные грязные деньги!

Хозяин дома, онемев от ужаса, трясущимися руками стал собирать рассыпанные по полу деньги, крупные вперемежку с мелочью.

Добыча недурна! — подсчитывал про себя Аидзава. Ему было невыносимо смешно, но он мужественно не подавал виду, держался сурово и, скрестив руки на груди, грозно поглядывал на присутствующих.

Кроме хозяина дома, собиравшего сейчас деньги с циновок, остальные здесь все были, скорее всего, главы крупных купеческих домов. Это видно было уже по их роскошной, модной одежде. Все как один, объятые благоговейным страхом, они склонились сейчас в раболепной позе, уткнувшись носом в татами и вытянув руки вперед, не смея поднять голову. Женщины были, должно быть, жены или полюбовницы игроков. Они тоже смиренно приникли к циновкам, прячась за мужчин.

Озирая эту компанию, Аидзава вдруг встретился взглядом с женщиной в последнем ряду и вдруг почувствовал, как шевельнулось в нем какое-то странное чувство. Женщина тут же снова опустила голову, но на душе у Аидзавы уже было неспокойно. Он не слишком удивился тому, что женщина осмелилась поднять голову, когда все остальные полулежали, уткнувшись в татами. Однако ему показалось, что она смотрит на него с подозрением, причем рассматривает в упор, не отрывая взгляда. Этого уже было достаточно, чтобы струхнуть. К тому же ему было неловко за свою трусость, за тот конфуз, что он испытал, когда взгляды их встретились, хотя, возможно, ему все лишь показалось. Тот кураж, с которым Аидзава шел на дело, похоже, бесследно улетучился. Он незаметно даже переменился в лице. Конечно, Аидзаве было невдомек, что та дама, с которой он скрестил взоры, была не кем иным, как шпионкой для особо важных поручений Хёбу Тисаки, командора самурайской дружины дома Уэсуги, по имени Осэн.

— Кто тут глава купеческого дома Масудая, что в Куромаэ? Ты, что ли?! А кто тут у вас от Исэя? Ладно, все равно всех по именам перепишем! Я вижу, тут люди собрались уже в летах, не какая-нибудь зеленая молодежь. Вы, стало быть, охальники, верховной власти не боитесь, законы и уложения вам не указ! — яростно выговаривал Аидзава, свирепо уставившись на несчастных.

Хозяин, собрав все деньги с татами, обмирая от робости, почтительно протянул их Аидзаве, который без лишних слов завернул всё в платок и отправил за пазуху, но при этом мысль о странной даме по-прежнему преследовала его. Впрочем, еще раз обведя взглядом комнату, он убедился, что все по-прежнему ни живы, ни мертвы от страха.

— Значит так, все будет доложено куда следует. Сейчас расходитесь по домам и ведите себя прилично. Кто попытается скрыться, тому несдобровать!

С этими словами Аидзава поднялся, продолжая свирепо сверлить взглядом коленопреклоненную компанию, и приготовился ретироваться. Однако из головы у него не выходили глаза той женщины. Стоило ему только встать, как он снова почувствовал на себе ее взгляд. Мелькнула мысль, что незнакомка заподозрила в нем самозванца и теперь может ляпнуть что-нибудь неподходящее. Однако, если взглянуть на вещи здраво, я ведь и не пытался себя выдать за важную персону, ничего такого не заявлял, — рассуждал он. — Что ж, если ей так хочется мне доставить неприятности, пусть говорит, что хочет!

В прошлом ему случалось иногда в затруднительных ситуациях прибегать к имени своего сюзерена Янагисавы. На мещан это имя действовало безотказно. Если вдруг что-то не заладится… Этим купцам, видимо, тоже хорошо известны возможности Янагисавы…

Однако Осэн так ничего и не сказала, лишь безмолвно проводив взглядом Аидзаву, когда тот покидал комнату. Впрочем, она, в отличие от прочих, с самого начала только разыгрывала смятение и страх, в который ее якобы повергла неожиданная облава.

После ухода Аидзавы все некоторое время подавленно молчали, пытаясь оправиться от пережитых треволнений. Осэн, затаив в глазах насмешку, первой нарушила тишину.

— Ну надо же, какой страж порядка заявился! Но больше, господа, ни о чем можно не беспокоиться. Если только мы больше здесь играть не будем, на том дело можно считать законченным.

— Да как же, ведь он сказал, что нас еще в управу вызовут?… — возразил хозяин дома с бледным, как мел, лицом.

— Ну, едва ли такое может случиться. Этот тип к городской управе отношения не имеет. Я сама от неожиданности до того оробела, что и слова не могла вымолвить, потому и позволила ему уйти безнаказанным… Да только он, господа, самозванец. Прослышал где-то о том, что здесь собираются игроки, — ну и решил нас взять на испуг. Вот ведь негодяй! — сказала Осэн, вставая. — Теперь уж говорить поздно, и кто его знает, кто он такой, но надо поостеречься в дальнейшем. Может, конечно, ничего и не случится, но ведь этот тип теперь и вправду может сообщить в полицию. Не лишним будет предусмотреть и такую вероятность. То, что он незаконно забрал все деньги и унес, это его просчет. Надо теперь попробовать заставить его хотя бы помалкивать обо всем. Я попытаюсь его разыскать и поговорить с ним по-хорошему в укромном месте без свидетелей — авось уговорю.

— Оно, конечно, хорошо бы, если получится, да как бы вы при том не пострадали…

— Ничего, ничего! — бодро ответила Осэн и, легко сбежав вниз по лестнице, вышла на улицу, залитую лунным сияньем.

Близилась полночь. Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, Осэн огляделась по сторонам и увидела вдалеке похожего на Аидзаву человека, который как раз заворачивал за угол. Осэн бегом бросилась за ним вдогонку. «Ах ты наглец! — думала она при этом. — Молод еще со мной тягаться!»

Аидзава, услышав, что кто-то бежит за ним по пятам, подумал, уж не поджидал ли его у дороги Китайский лев. Остановившись, он оглянулся, узнал ту самую даму, мысль о которой не давала ему покоя, и принялся настороженно дожидаться, пока преследовательница с ним поравняется.

Осэн подошла безо всякой опаски, слегка ухмыляясь.

— Сударь… — начала она.

— Чего еще?

— Да вот хотела кое о чём с вами переговорить. Вам в какую сторону?

— А что?

— Да нет, вы не подумайте дурного. Я только хотела сказать, что и в ваших интересах, и в наших, чтобы никто больше не узнал о том, что тут произошло сегодня ночью.

— В каком смысле? Что-то я не пойму…

— Ну, сударь, если вы так будете упорствовать, мы с вами ни о чем не договоримся. Вы уж сами подумайте хорошенько — авось догадаетесь. Если будете держать язык за зубами, то и хорошо, считайте, что все улажено. Понимаете, о чем я? Так что, договорились?

Проговаривая мягким голосом свою тираду, Осэн старалась держаться от собеседника слева, не исключая вероятности того, что получит вместо ответа нож в бок.

Аидзава обитал в Юсиме, в третьем квартале, под крутым склоном холма.

Тогуро, появившийся там раньше хозяина, едва зайдя в ворота, сразу же увидел, что в доме отодвинуты ставни и горит фонарь. Это была неприятная неожиданность. Он достаточно хорошо все знал о жизненном укладе Аидзавы. Беспутный повеса жениться не спешил. Иногда приводил к себе сомнительных девиц, пропахших пудрой, но ненадолго и во всяком случае никогда не оставлял их хлопотать по хозяйству. Наоборот, он всегда старался, выпроводив очередную девицу, отправиться куда-нибудь в кабачок вкусно поужинать.

Сегодня утром, когда Китайский лев утром пришел к Аидзаве, в доме никого, кроме хозяина, не было. Не слышно было и разговоров о том, что в последнее время у него появилась какая-нибудь новая пассия… К тому же сам Аидзава на прощанье сказал, чтобы он, Тогуро, разжег в доме огонь. Странно. Не иначе, в дом забрались воры и теперь там шуруют… Однако ж при этом зажгли фонарь… Может быть, все-таки должна была зайти какая-нибудь новая красотка?

Тогуро пребывал в сомнениях и колебаниях. Едва ли вполне благонадежная личность могла заявиться сюда среди ночи, отпереть двери, войти как к себе домой, отодвинуть ставни и зажечь фонарь.

Заглянув поверх живой изгороди, он увидел, что в комнате натянута москитная сетка и фонарь стоит прямо перед ней, а кто находится под сеткой, рассмотреть было невозможно. Впрочем, кто-то там точно лежал — видно было, как двигается туда-сюда веер, смутно белея в полутьме.

Поскольку у него было на то указание от самого хозяина, Тогуро решил все-таки в дом зайти. Нарочито шумно отодвинув решетчатую перегородку, он громко возгласил: «Добрый вечер!» — после чего, высунувшись из-за фусума, заглянул в комнату.

Человек, лежавший под москитной сеткой, заслышав шум, приподнялся на ложе и, должно быть, порядком удивился при виде малосимпатичной физиономии Китайского льва, украшенной рядом золотых зубов.

Кто таков? — послышался из-под сетки грубый низкий голос.

На сей раз пришел черед дивиться самому Тогуро, который изрядно струхнул и даже подумал, уж не ошибся ли он адресом.

Из-под москитной сетки высунулась голова немолодого самурая с лицом, перекошенным в свирепой гримасе.

— Ты кто такой?

— Я-то? — переспросил Тогуро, оглядывая комнату и убеждаясь, что дом он все же не перепутал, — да я вот тут пришел по поручению хозяина. А звать меня Тогуро.

Самурай кивнул, но при этом снова грозно уставился на пришельца.

— А куда подевался сам Аидзава?

— Да с минуты на минуту должен прийти. Мы с ним только недавно расстались, я просто немного раньше пришел…

— Вот как? Интересно, где же это вы на ночь глядя шляетесь? Я его с самого вечера здесь дожидаюсь. Комаров здесь полно — пришлось сетку натянуть и под нее забраться.

— А вы, позвольте спросить, кто будете? — поинтересовался Тогуро.

Самурай выполз из-под москитной сетки и внушительно ответил.

— Я ему дядей прихожусь.

— А-а…

Тогуро приуныл. Столь внезапно объявившийся родственник Аидзавы был сейчас совсем не ко двору, тем более, что самурай был, по всему видать, грозного нрава и сурового обхождения.

— Так ты, значит, с ним якшаешься? — продолжал расспросы дядюшка. — И что же, часто ты сам так загуливаешь?

— Да в общем-то нередко.

— То-то и оно! Доходили до меня слухи, что Аидзава тут связался с дурной компанией. Ну, я и решил сам проверить — для того нынче вечером сюда и пришел. Вижу, молва не соврала, все как есть правда — надо же, за полночь где-то шляется, щенок! Его уж, видать, никакими уговорами не исправишь. Остается только его заставить сделать харакири, чтобы не позорил наш род, поганец! А оставить его в живых — так ведь натворит чего-нибудь и непременно запятнает наше доброе имя!

Тогуро пробрала дрожь. Самурай меж тем, не переставая возмущаться, вытащил устрашающего вида здоровенную старомодную трубку.

— Не видишь, огня у меня нет?! А ну, зажги-ка! Тогуро совсем пал духом. Бросившись на кухню разжигать огонь, он уже подумывал о том, как бы отсюда убраться подобру-поздорову, хотя, конечно, по отношению к Аидзаве такое бегство будет предательством… А ведь Аидзава ничего не знает и скоро должен вернуться домой! Не знает, что ему тут готовят харакири… Ох, и принесла же нелегкая этого дядьку!

Он высек огонь, раздул веером и понес в комнату. Дядюшка Аидзавы, раздобыв где-то пинцет, сидел и ощипывал бороду. Занятие это, особенно посреди ночи, выглядело более чем странно.

Во дворе послышались шаги — должно быть, хозяин вернулся.

Тогуро, все еще раздувая веером угольки, подумывал, не обратиться ли ему в бегство, но тут загремела отодвинутая решетка, и Аидзава вошел в дом. Китайский лев невольно затаил дыхание.

— Кто к нам пожаловал! — удивленно воскликнул Аидзава при виде нежданного посетителя. — Вот уж редкий гость!

— Заставляешь себя ждать. И где же ты гуляешь? — беззлобно пробурчал дядька, и Аидзава встретил его слова с радостным оживлением. — Я с вечера три раза приходил, а тебя все не было. Ну вот, решил, что вернешься нескоро, зашел, понимаешь ли, не спросясь, расположился здесь и решил тебя ждать.

— Что-нибудь очень срочное?

— Ну да. Непременно надо было с тобой сегодня ночью поговорить. Хорошо, что ты наконец вернулся. Я уж волновался — думал, может, больше и вовсе встретиться не доведется.

— Что так? — удивился Аидзава, приготовившись слушать, но дядюшка, используя глаза, а также подбородок, из которого только что выщипывал пинцетом волосы, выразительно дал понять, что в присутствии Тогуро, обосновавшегося на кухне, он говорить не может. Дело, судя по всему, было строго конфиденциальное. Аидзава понимающе кивнул и направился на кухню.

— Молодец, хорошо потрудился! — громко сказал он, но при этом, подойдя к Тогуро поближе, прошептал:

— Некстати ко мне гость заявился. Я-то думал, мы сегодня вместе выпьем, но уж не обессудь, давай перенесем на завтра.

С этими словами Аидзава вручил Тогуро горсть мелочи.

— Да, но ведь… — заикнулся тот.

— Все разговоры завтра! — остановил его Аидзава.

— А этот тип и вправду ваш дядюшка?

— Что? Какой еще дядюшка? — Аидзава, казалось, был весьма изумлен подобным предположением. — Вовсе нет.

— Но он ведь так назвался…

— Ха-ха-ха-ха — разразился хохотом Аидзава, оглядываясь на гостя. — Эй, Ивасэ, ты чего тут наплел моему приятелю?

— Ну да, сказал, что, мол, водишься ты с дурной компанией, с беспутными шалопаями, потому и сам до смерти не исправишься. Как я ему сказал, что тебе дядей довожусь, так он сразу аж в лице переменился, — со смехом отвечал гость.

— Да, Китайский лев, облапошили тебя! Ладно, иди пока восвояси, а завтра приходи с утра пораньше.

— Есть же такие нехорошие люди на свете! — вздохнул Тогуро.

— Сам виноват. Уши-то развесил — принял все за чистую монету. Да он просто хотел обо мне у тебя повыспросить.

— Не совсем… Но давайте вы об этом поговорите завтра, когда твой Китайский лев снова к тебе придет, — сказал Ивасэ примирительным тоном, состроив при этом по привычке страшную гримасу.

С Тогуро было довольно. Под конец он еще раз сказал, что зайдет завтра, и на том смиренно откланялся.

— Потеха, да и только! — заметил Аидзава, усаживаясь перед гостем на подушку.

— Да уж… Кстати, ты тут хотел было с ним встретиться завтра, а ведь мы с тобой завтра рано поутру должны отправляться в путь.

— Вот как? Куда же это?

— В Киото, в Ямасину. Нынче днем от господина нашего, Янагисавы, приходил человек. Привет передавал от хозяина и извинения, что, мол, давно не объявлялся. Сказал, что дело срочное. Там, в Ямасине, сейчас проживает некто Кураноскэ Оиси. Да ты, наверное, знаешь — командор тех самых ронинов из Ако, что, по слухам, замыслили отомстить за своего князя. Так вот, нам поручено уточнить, правду говорит молва или врет. Поручение, как я понимаю, очень важное.

— Хм-м… — протянул Аидзава, сразу посерьезнев. — Привет от господина, говоришь?

— Да, а если мы выясним, что и вправду они замыслили месть, то, скорее всего, Кураноскэ придется убрать. Вот такое, значит, задание.

— Так… — сказал Аидзава и задумался, но вдруг резко обернулся и посмотрел в сторону кухни. Ему почудилось, что там кто-то есть.

— Ты, Тогуро? — окликнул он, поднимаясь с циновки. Выхватив меч, Аидзава бросился на кухню, а оттуда на улицу. Тем временем «дядюшка», Кагэю Ивасэ, обшаривал все в доме вплоть до щелей в потолке.

Сразу за домом находился крутой склон холма, верхняя часть которого сейчас была ярко освещена луной. Аидзава выбежал на тропинку, по которой днем сновали вверх и вниз по своим делам торговцы, но ни Китайского льва, ни кого иного в окрестностях видно не было. Город спал, объятый ночным мраком, слегка подсвеченный лунными бликами. И все же Аидзава не мог отделаться от ощущения, будто кто-то за ним следит…

— Ну, был там кто-нибудь? — спросил Ивасэ, когда хозяин наконец вынырнул из темноты.

— Нет. Померещилось, наверное… — ответил Аидзава, но тут же вдруг пригнулся к самому полу, будто всматриваясь во что-то.

Видимо, он обнаружил то, что искал, и подобрал находку.

— Что там еще? — поинтересовался Ивасэ.

— Так я и знал! Были, были гости!

— Кто же?

Аидзава, задумавшись, показал свою находку. Это была коралловая заколка для волос с длинной серебряной иглой.

— Женщина?

— На обычную заколку из тех, что носят простые горожанки, не похоже.

— Догадываешься, кто бы это мог быть?

— Догадываюсь, — мрачно ответил Аидзава.

Мысль о ночной незнакомке из игрального дома мелькнула у него в голове сразу же, как только он подобрал заколку. Он был почти уверен, что не ошибается. Но зачем эта особа сюда явилась? Как будто бы они с ней обо всем договорились и расстались полюбовно. Никаких больше связей между ними не должно было оставаться. Разве что женщина слишком в нем сомневалась и решила на всякий случай все разнюхать у него в доме… Однако же странное дело…

— Ну, и кто же это? — хмуря лохматые брови, спросил Ивасэ, поставив фонарь поближе к себе.

— Да неважно… Даже если она сейчас нас и подслушивала, беспокоиться особо не о чем.

— Ага! Небось, твоя новая любовница… Прямо в цель попала!

— Да брось ты, мои девицы тут ни при чем! — пожал плечами Аидзава и рассмеялся. Брошенная на циновку заколка холодно поблескивала.

— Кстати, возвращаясь к нашему разговору… — начал Аидзава, но Ивасэ не дал ему продолжить.

— Ш-ш, — сказал он, прислушиваясь к чему-то, и вскочил на ноги.

Вытащив из-под москитной сетки объемистый узел с вещами, он пояснил:

— Я такое предвидел и потому прихватил вещички, чтобы прямо отсюда сразу же отправиться в путь.

— Хо! С тобой не пропадешь! — воскликнул со смехом Аидзава, наблюдая, как из узла появляются на свет божий дорожные носки, обмотки и прочее снаряжение. Впрочем, он, видимо, был привычен к подобным превращениям. Вскоре сборы были окончены, и приятели, натянув новые соломенные сандалии, еще затемно выступили в поход.

Между тем Китайский лев Тогуро, ничего о том не ведая и предвкушая завтрашнюю попойку, добрался до своего дома в глухом конце проулка, залез нагишом в постель и, блаженно растянувшись, крепко заснул.

Когда Тогуро открыл глаза, солнце уже добралось до краешка москитной сетки. Соседи, судя по запаху, что-то жарили в соевом соусе. Спохватившись, он сообразил, что время близится к полудню.

— Эй, соседка! — развалившись поверх одеяла, позвал он жену торговца сушеными водорослями-норы. Преимущество жизни в домах барачного типа, нагая, состояло в том, что можно было никуда не выходя разговаривать через стенку с соседями. — Ты, видать, там жаришь что-то… Который час-то?

— Ох, да ты никак спишь еще, сосед? Да разве можно так? Уж полдень скоро.

— Что? Полдень?! Ну, это никуда не годится! — пожурил себя Тогуро, выползая из-под москитной сетки.

Вчера из-за нежданного гостя ему пришлось убраться пораньше — так и не успел расспросить Аидзаву, как все прошло в том игорном доме. Поскольку сам Аидзава был вчера бодр и весел, можно было предположить, что все прошло благополучно и молодчик отхватил немалый куш. Коль скоро все же дело выгорело только потому, что у него, Тогуро, спьяну развязался язык, явно следовало пойти и потребовать себе свою долю.

В общем и целом Тогуро знал, что представляет собой Аидзава, и особых иллюзий на сей счет не питал. Аидзава был из тех, кто пока все деньги не потратит, домой не вернется, а потому не было никаких гарантий, что он на сей раз будет так любезен, что аккуратно отложит в сторонку предназначенную для напарника долю. Этот вполне мог сказать что-нибудь вроде: «Сочтемся в будущем, а пока я плачу за угощение!» — и на том преспокойно покончить дело.

— Эх, проспал! — укорял себя Тогуро, утешаясь, однако, тем, что Аидзава вчера, должно быть, допоздна проговорил с гостем и теперь сам еще спит.

Едва протерев глаза и даже не умывшись, он вывалился на улицу, щурясь от яркого солнца.

Однако добравшись до дома Аидзавы и заглянув через живую изгородь, он увидел, что солнечные лучи бьют в одну-единственную приоткрытую створку щита у дверей. Было слишком жарко, чтобы уходя оставить все ставни закрытыми и лишь один щит слегка сдвинуть — должно быть, в доме еще спали.

«Ничего не случилось, все по-прежнему», — с удовлетворением отметил про себя Тогуро и зашел во двор.

— Утро доброе! — крикнул он с веранды, проходя в прихожую.

— Кто там? — раздался в ответ женский голос. Москитная сетка была плотно задернута. Тогуро смутился, но ретироваться не собирался и потому настойчиво сказал:

— Мне бы хозяина.

— Нет его, — отвечала женщина.

— То есть как?

— Если у вас к нему дело, зайдите в другой раз.

— А куда же он?…

— Не знаю.

Тут на глазах у Тогуро ветер откинул подол москитной сетки, и выяснилось, что обладательницы голоса там вовсе нет. Стоя у шкафа, она рылась в ящиках, будто разыскивая что-то, и при этом посматривала поверх сетки на посетителя.

Тогуро был к женщинам неравнодушен. В нем проснулся некий интерес, который помог справиться с перенесенным разочарованием и огорчением.

— Ну, и когда же он… Давно ли он отбыл? Мы вроде с ним договаривались, что я сегодня утром зайду…

— Вот и я с ним договаривалась, — спокойно ответствовала незнакомка.

— Это что ж такое! Договаривались, договаривались, а тут, значит, приходишь — и нет никого… Безобразие! — поддержал разговор Тогуро, выражая свою солидарность и сочувствие.

— Это у него такое скверное свойство. Ужасно необязательный! Вечно с ним проблемы! — заметила женщина, наконец повернувшись лицом и дав себя рассмотреть.

Тогуро отметил про себя, что незнакомка, хоть и не первой молодости, хороша собой и, нисколько не усомнившись в ее отношениях с Аидзавой, невольно позавидовал этому пройдохе, которому так везет в любви.

Между тем Осэн, смекнув, что такого, как Тогуро, можно запросто обвести вокруг пальца, подошла поближе и сама завела разговор.

— Вообще-то вполне возможно, что он отправился к господину в усадьбу, — забросила она удочку.

— Может быть. Иначе зачем бы ему было так рано вставать… Тем более, тут вчера поздно вечером один человек приходил — похоже, что оттуда…

— Да ну?! — удивленно вскинула взор незнакомка. — А что же это за усадьба? Он мне пока ничего не говорил.

— Не знаете?! — у Тогуро глаза округлились от удивления. — Да это же усадьба его светлости Янагисавы!

— Самого Ёсиясу Янагисавы Дэваноками? — округлый подбородок Осэн чуть дрогнул, губы тронула лукавая улыбка. В сущности она и пришла сюда с утра пораньше, чтобы выведать именно это.

Не медля ни минуты она отправилась к Хёбу Тисаке и все ему доложила.

Итак, два самурая, судя по всему, подручные Янагисавы, отправились в Ямасину. Из содержания их разговора можно было заключить, что основная их цель — разведать намерения Кураноскэ.

Пока Хёбу слушал, в глазах его загорелся огонек.

— Ну, и что они из себя представляют? — поинтересовался он.

Осэн подробно описала обоих.

Достав письменный прибор, Хёбу, продолжая слушать рассказ Осэн, быстро водил кистью по бумаге. Закончив писать, он вложил лист в конверт, накрепко запечатал и удовлетворенно пристукнул конверт ладонью.

— Что ж, — сказал он, растянув в улыбке узкие губы на худощавом костистом лице, — хорошие вести, просто замечательные! Я, правда, и раньше допускал, что Янагисава вступит в игру. Вероятно, эти двое, как ты и говоришь, отправились туда следить за Кураноскэ. Вполне возможно. Можно сказать, так оно и должно быть. Но на всякий случай надо об этом сообщить в Киото и поручить Хотте с его дружками проверить на месте, правда это или только камуфляж.

— Хотта там неотлучно находится.

— Ну да. Способный оказался юноша, хорошо работает. Благодаря ему я не выходя с этого подворья знаю обо всем, что делает Кураноскэ в своей Ямасине за сто ри отсюда. Сообщают, что в последнее время Кураноскэ пристрастился к развлечениям, похаживает в «чайный дом» с девицами, — усмехнулся Хёбу. — Жену с детьми, вишь, отослал домой, в Ако, а сам пустился во все тяжкие. Знаю и название чайного дома. Известно даже имя девицы, с которой он якшается. Да вот только не прикидывается ли его милость Кураноскэ, не ломает ли комедию? Не хочет ли он просто нам пыль пустить в глаза, отвлечь наше внимание? Вот в чем вопрос.

Хёбу снова усмехнулся. Хлопнув в ладоши, он вызвал вестового и вручил ему только что написанное письмо.

— В Киото — ты знаешь, по какому адресу, — сказал он. Вестовой-скороход, приняв от хозяина письмо, теперь должен был помчаться бегом из Эдо в Киото, через все пятьдесят три дорожные станции тракта Токайдо.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2018-01-08 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: