В: Когда Глен и Джон стали нападать друг на друга? С самого начала?
ПОЛ КУК: Мм (пауза), нет. В начале с ними было все в порядке. Но затем — не знаю точно когда — Глен начал отрываться от группы. Он же совсем из другой среды. Знаешь, его родители и наши — большая разница... да и ходил он сначала в среднюю школу, потом в художественную школу, в общем он был другим, чем мы трое, с самого начала. И разрыв только увеличивался. И он начал расти, становился все больше и больше, пока все не оборвалось.
В: Ты говоришь вы с Джоном не поладили. Ты можешь вспомнить какой-нибудь инцидент?
ГЛЕН МЭТЛОК: Это было что-то вроде постоянной битвы. Я терпеть не мог, как он с людьми разговаривал. Как он говорил, например: «По фигу». Он это не говорил прямо, но каждая его фраза подразумевала: «По фигу». И это надоедает тебе, когда ты репетируешь с человеком и все, что он может сказать, это «По фигу», а как он поет его мало беспокоит. На репетициях он вел себя как на сцене. Он мог прийти со своими приятелями, приятелями не из группы, это чистая правда. Мог прийти пьяным, и с ним нужно было ладить. А в остальное время он постоянно откалывал свои номера. Это было как игра какая-то и он набирал себе очки таким образом. Вел войну против нас, чтобы доказать, что он лучше всех. А я не люблю такие соревнования. Это нонсенс какой-то, я считаю. Просто трата времени. Поэтому я и знать обо всем не хотел. Но он постоянно этим занимался и это просто надоело мне.
Зачем все это было нужно — я не понимаю. Думаю, в чем-то на него нельзя положиться. И постоянно он кому-то что-то доказывал. Не знаю почему. Знаешь, говорят, из-за своего происхождения, ему правда тяжело было от этого. Возможно, материальные причины. Может из-за своих родителей, он же был маменькин любимчик, правда. Она чистила ему каждое перышко: «Посмотрите, какой он славный» и все такое. И он правда был немного «тряпкой». Он очень избалованный парень. Всегда хотел все по-своему, очень эгоистично вел себя, а если тебе это не нравилось... Знаешь, если я с чем-то не согласен, я скажу: «Отлично, у каждой медали всегда есть две стороны». Он же всегда хотел только побеждать, а если нет, то по-настоящему обижался, приходил в ярость.
В: Я хочу спросить тебя — я знаю, что вы с Гленом не особенно ладили, он сам говорил мне об этом и раз уж он мне сказал до некоторой степени,, что он о тебе думает, я хотела бы тебя спросить — в чем ты с ним несогласен? Потому что, мне кажется, он не подходил группе в целом...
ДЖОННИ РОТТЕН: Он никогда не вписывался, с самого начала. Потому что Пол и Стив спокойные люди, которые никуда не лезли. Просто двигались рука об руку. А если что им не нравилось, они стояли на своем. Глен был такой, самовлюбенный наблюдатель, очень неприятный. Всегда во все совался. Плюс еще Малькольм слишком его любил. Когда нужно было привести нормальный довод, он всегда говорил: «Нет, нет, это его стиль. Ты должен понять». Ррр, (пауза), Глену по-настоящему я никогда не нравился. Из-за песен, которые я писал, из-за моих мыслей... его идея группы была — такой попсовый бэнд с невинными песенками, которые везде были и до нас. Я всегда хотел делать что-то принципально другое. То, что я реально думаю. И что думают Пол и Стив. Ему не нравилось все это. «Анархию», к примеру он вообще презирал, слова ненавидел. Говорил, что они ужасны. Не хотел с ними работать. «Боже, храни Королеву» он вообще бы вживую никогда не играл.
ПРИЯТЕЛЬ: И помнишь еще на этом, на интервью с Биллом Грюнди. Сидел просто там, на интервью с Биллом Грюнди, сам не свой, и морщился от того, что происходит: качал головой все время...
ДР: С Гленом тут классовая штука. Все очень понятно. Из-за мамочки его. Оборвала мне телефон — мол я совращаю ее дорогого мальчика. Спаси-помилуй, это же настоящие штучки среднего класса. Что бы мы ни устраивали, вечно он стонал, потому что не мог пройти по улице без того, чтобы не стыдиться своих соседей.
В: Скажи, а твоя мать, например, она не испытывает никакой неловкости?
ДР: Никогда в жизни. Ей насрать на всех своих соседей вместе взятых.
В: Почему ты решил покинуть Пистолз?
ГЛЕН МЭТЛОК: Я с 16 лет работал с Малькольмом и продолжаю с ним работать, и ничего кроме этого. С Джоном я совсем не могу ужиться. А Стив и Пол просто стали похожи на таких трудяг, они как на работе. Просто пришло время что-то менять. Я почувствовал просто, что все установилось, идея отработана. С ней больше нечего делать. А так просто все куда-то двигалось, но для меня это уже было неинтересно. Интерес был в том, чтобы поставить все на ноги, создать все целиком. Мне больше интересны сами идеи, чем их продажа. А я думаю — сейчас идет именно продажа. Чисто коммерческие вещи пошли.
В: А были какие-то события конкретно, заставившие тебя покинуть группу?
ГМ: Не знаю. Просто так все вышло. Думаю, Джон уйдет из группы еще раз. Я уже уходил из группы. Пол уходил. Где-то раз в три месяца такое случалось. И довольно много раз. Когда мы были в Голландии, я совсем не мог поладить с Джоном. Понимаешь, если ты торчишь в номере гостиницы, в чужой стране, и единственные люди, с кем ты общаешься — это люди из группы, и ты с ними еще и не ладишь, тебе становится очень хреново. Да, так оно и есть. Просто подумал: хватит так хватит. Потерял всякий интерес.
Все оказалось немного не в наших руках. Даже Малькольм понимал лучше нас, что происходит. Пресса возводила все в такую степень, что дальше держать ситуацию на контроле стало невозможно. Идея устоялась, и что бы ты ни сказал сверх того, ее это никак не могло изменить. Я думаю, после шоу с Грюнди, неважно что ты там говорил в газетах на следующий день, ты уже превратился в матерного грубияна, который что-то там изрыгает, и все в этом духе. И неважно: говоришь ты что-то интересное, по существу или нет, — все уже схвачено, идея устоялась и изменить что-то невозможно. Думаю, идея была вот в чем: мы — это нечто дикое. Все, идея устоялась, и зачем тогда продолжать тянуть эту канитель. Делай что-то другое. В: А как ты думаешь, Сид для группы это то, что нужно? ГМ: Да. Не вижу почему бы и нет. Неважно кто есть в группе, кроме Джона. Любой подойдет, если он не полный идиот. А Сид, думаю, не идиот. С ним все в порядке. Но, знаешь, все это одна видимость. Потому что практически неважно кто и что. И это еще одна причина почему я откололся. Идея оформилась так: Джон и больше никого. А я всегда так думал: группа — это четверо ребят, работающих вместе.
В: Хочу спросить тебя, ты ведь пришел в группу достаточно поздно, с твоим приходом что-то изменилось в группе?
СИД ВИШИУС: Что, в группе? Да, все круто изменилось.
В: В какую сторону?
СВ: Группа стала еще прекраснее, для начала.
В: (смеется).
СВ: Да, это факт. И мы начали играть быстрее. Я же по-другому, играю чем обычно Глен. Последнее время я мало играл, пока не пришел в группу, а сейчас думаю буду играть больше. И то, что я вместо Глена, заставляет всех остальных немного перестраиваться. Им нужно адаптироваться ко мне, привыкнуть немного, понимаешь что я имею в виду? Поэтому, да, я думаю, всегда что-то меняется, перемены есть перемены... Следующий вопрос.
7 февр. 77
... Малькольм немного в мрачном настроении. Слишком много думает о компаниях. Я продолжаю возиться с пустяковыми расходами, пока он сидит и беспорядочно звонит — один важный звонок Питеру Куку (автор комедий и сценарист), несколько Стивену (адвокат Пистолз). Все качается между CBS и А & М. Распространение А & М по Европе идет через CBS, поэтому больше вероятности, что все-таки CBS... Малькольм рассказывает мне об этих компаниях. Президент CBS — Киссинджер, это очень кошерная фирма и большая. А & М — крепкий семейный концерн, находится в Лос-Анджелесе, прелести Западного Побережья. Нью-Йоркские евреи. Выбор мрачный. Я просто хочу домой, но нужно сидеть и ждать звонка из Л. А.
8 февр. 77
В воскресную ночь — прекрасные сны, застрявшие во мне на весь день — Калифорния, у меня велосипед с моторчиком, учусь его водить, ночь, но светло. Медленно выезжаю на открытый холм и езжу кругами — слишком много людей, ищу другое свободное место — а там сплошные деревья. Я езжу там и вдруг понимаю, что это не что иное как бассейн — прекрасный, но неподходящий для того, чтобы учиться ездить на моторчике. Возвращаюсь домой — собрать велосипед (гадаю почему они у меня оба оказались?)... Позвонила Барбара и предложила совместный ланч. Очень мило. Мы идем в «Корабль» и болтаем о панке, о женщинах в музыке, семьях, связях, будущем, потом перемещаемся в «Звезду» и говорим о политике, пока Барбаре не приходит в голову, что это не очень-то хорошо — говорить так много и так громко. Но правда было очень мило. До 4.30 в оффис не вернулась и плевать. Чувствую себя очень счастливой. М. все что-то решает на счет компаний — кажется, все-таки CBS — по крайней мере я так думала, начиная писать это предложение — а сейчас кажется, что А & М. Слоняюсь в ожидании Джона. Мы должны что-то решить с Сидом, прежде чем двигаться дальше. Они пошли есть и встречаться с Сидом. Я — домой.
10 февр 77
дела с компанией сейчас зависят только от Моббса. Джон за CBS, если они пойдут туда. Возможно, дела CBS по распространению в Европе будут вестись вместе с EMI. Напряжение растет. Джон и М. пошли на встречу с Питером Куком — удачи им!
11 февр 77
М. приехал в неуверенности — поедет он в Л. А. или нет. Я получила деньги и разбираюсь со счетами. Саймон сидит и смеется над нами.
13 февр 77
Оторвала себя от постели, чтобы узнать, что происходит с М. Ничего. Снова легла. Прошло 10 минут, он собирается и мне нужно ехать на Денмарк-стрит сказать Полу, чтобы он позвонил.
15 февр 77
... пришел Глен и исчез с Буги. Джон пришел за деньгами, потом Нора появилась, бормотала что-то, потом опять Буги с Гленом зашли, большой напряг, все в смущении? Конечно нелегко. Ничего толком не ясно. Думаю, все перемелется. Чувствую себя где-то в стороне, словно занята чем-то другим. Почему? Ничему я так и не научилась. Чувствую изоляцию, бесполезность всего, бессмысленность. Пришла домой, не знаю, что с собой делать. Ничего не пишется, чувства на нуле, съезжаю в никуда. 25 лет и сплошные неудовлетворенные амбиции. Депрессия, так это называется? Пришел Джеми, напустил с собой холоду. Разговаривать не могу. Ненавижу это место, всех ненавижу. Не могу решить куда двигаться. Не могу смотреть на пары. Снова изоляция. Не могу уехать из Лондона. Не верю, что буду жить в спальном районе. Детей не хочу. Будущего нет.
16 февр 77
— Саймон вернулся с музыкальными газетами. Скука. Все ушли, не знаю, что с собой делать. Много читаю Джеймса Джойса. Гораздо легче большими кусками. Текст такой фрагментарный, что если читаешь на автобусных остановках, все нити теряются... Пытаюсь представить свое будущее. Чувствую, что очень избалована, до сего времени от жизни я была защищена, даже когда все было плохо, я знала, что есть тот, кто мне поможет, что всегда есть неопределенные привлекательные возможности. Сейчас, кроме как на себя, мне не на кого опереться, мое будущее в моих руках, я испугана и одинока. Я забыла уже чувство, когда с тобой все в порядке, я каждый раз просыпаюсь, чтобы напомнить себе как все ужасно. Ближе к утру я немного расслабилась и появились хорошие сны, — шикарный дом, мы с Джеми на кухне, Элен где-то наверху. Многоцветные пестрые птицы — мы с Джеми думаем выпускать их из клетки или нет, вокруг коты. Мы выпускаем их, они летят, кружатся. В итоге они летят мне прямо в лицо и... пуфф! исчезли. Приятная неожиданность.
17 февр 77
... Прочла журнал «Private Eye» от корки до корки. Саймон пришел и ушел. Позвонила Берни, спросила как там с 1.000 ф. Вместо денег он прочел мне лекцию, с которой в целом я согласна, но Малькольму не стоит — о том, как все бессвязно и глупо, что бизнесом никто так и не овладел, поворота не случилось, дела на нуле, компании звукозаписи просто сборища мудаков, потом о шизофрении Малькольма, который хочет быть одновременно бунтарем и анархистом (?) и одновременно крутым бизнесменом, о том, сколько пропадает энергии и энтузиазма, обо всех торговцах слухами. Я-то согласна, но Малькольму соглашаться не стоит.
20 февр 77
Встала поздно. Саймон пришел сразу. Поэтому почитать газеты времени нет. Позвонил Джон, сказал, что Малькольм вернулся. Музыкальная пресса подтверждает слухи о Сиде. Я все отрицаю.
23 февр 77
... Вив появилась, требуя денег, что мы ей должны, мне нужно идти в банк, она рвет и мечет. Вот напасть. У меня депрессия, все валится из рук, с ума схожу от скуки, сидя в оффисе, депрессия между прочим из-за Глена, с которым полностью разобрались. Дерек Грин и еще один из А & М тут как тут — люблю их, но не очень. Грин с прилизанной круглой бородкой, похож на настоящий орех, хихикает над гадкими штучками, которые наши отмачивают. Парень-промоутер — такой круглолицый крепыш-бизнесмен. Ненавижу их манеру говорить, поэтому сижу с каменным лицом.
1-8 марта 77
Прошла долгая неделя, ничего не случилось. Сид репетирует, но, исключая вторник, никто его не видел уже 4 дня, небольшая паника. Кажется, он схватил грипп. Четверг и пятница, группа вероятно в своей бардачной студии, все ненавидят Криса Томаса (продюссер). Стив взял бас, дублирует гитару, поддерживает вокал — на все руки! В оф-фисе тяжелые дни — дела с А & М вероятно обломятся, но сейчас я думаю, что они пойдут на компромисс. В субботу Малькольм устроил фото-сессию, но не было фотографа. Наконец они с Джеми наняли человека из ПЕНТАКС — все вышло плохо. Сид и Джон выдрючиваются, всех достали.
А & М
9 МАРТА 1977 ВОЗЛЕ БУКИНГЕМСКОГО ДВОРЦА ПИСТОЛЗ ПОДПИСЫВАЮТ КОНТРАКТ С А&М
15 марта 77
... неприятности с нашей Королевой — кажется, это фотография Сесиль Беатон? Нужно идти домой и проверять источник. Заморочки. Джеми в совершенной панике.
Управляющий компании А&М Дерек Грин сказал на этой неделе: «Секс Пистолз становятся для нас полезными в качестве уникальной возможности для бизнеса — войти в контакт с новыми силами в музыке, которые возглавляет эта группа.
Дурная слава, которую уже завоевала эта группа, ни в коей мере не является разубеждающим фактором для нас — тех, кто находится среди рок-музыки и ее моды в течение 15 последних лет.
Я верю, что Секс Пистолз вызовут значительные изменения в рок-музыке, и мы, компания А&М, заинтересованы в группе и их музыке, и хотим распространять их записи по всему миру».
Саундз, 19 марта 1977
16 МАРТА 1977 А&М УВОЛЬНЯЕТ ПИСТОЛЗ
Отныне все связи между Секс Пистолз и А&М-Рекордз теряют свою силу. Изготовление их сингла «Боже, храни Королеву», который планировалось выпустить в экспериментальном порядке не позднее этого месяца, приостановлено.
Пресс-релиз компании А&М.
16 марта 77
Утром наскоро разобралась с прессой и в оффис. Малькольма нет, днем у него важная встреча с А&М. Снова пришел Тони и закончил с отчетом. Джеми посидел немного, пока я не отослала его обсудить журнальные дела со Стивеном Лаверсом (свободный журналист). Итак, один Тони был рядом, когда позвонил М. и сказал, что дела с А&М прекращены. Контузия. Я никому пока не говорю, уверена, что группу надо подготовить к сообщению. Говорят, все из-за общественного поведения группы. Бред. Скорее всего давление внутри самой индустрии, они просто обалдели от слов пластинки... Что же дальше?
ПАНК-рокеров под названием Сексуальные Пистолеты снова уволили — через 7 дней после того, как был подписан их контракт с новой компанией звукозаписи.
Сегодня утром менеджер группы Малькольм Макларен вышел из оффиса А & М-Рекордз в Челси с прерванным контактом в одной руке и чеком на 25 тыс. фунтов в другой. За запись на прошлой неделе ему уже было заплачено 50.000 фунтов...
На прошлой неделе А & М заключила контракт с этой скандальной группой и в следующем месяце планировался выпуск их сингла «Боже, храни Королеву». 20 тыс. копий уже изготовлено и группе нужно искать альтернативный вариант для их распространения.
Когда в январе компания EMI бросила Секс Пистолз из-за их общественного поведения, расторжение контракта обошлось им в 50.000 фунтов.
Сегодня Макларен заявил: «Я просто контужен. Четыре недели назад я летал в Лос-Анджелес на встречу с Хербом Альпертом и Джерри Моссом, главами А & М, и неделю назад контракт был подписан. Они прекрасно знали, на что они идут, и управляющий директор Дерек Грин заявил, что его не интересует поведение группы и он думает, что эта группа свежая и напористая.
И вот прошлой ночью в пол-двенадцатого я получаю телекс, где сообщается, что все кончено.
Секс Пистолз это какие-то заразные больные — неприкасаемые.
Я вошел в оффис и вышел из него, имея на руках чек. Когда я состарюсь, и меня спросят, чем я занимался в жизни, я отвечу: «Я просто входил в двери и выходил из дверей и мне за это платили». Это бред».
Ивнинг-Стандарт, 17 марта 77.