Значительные передвижения больших человеческих групп составляют одну из закономерностей истории. Они играли весьма существенную роль на всех ее этапах, начиная с самого процесса антропогенеза, расселения предков человека и формирования первоначальной ойкумены. Прямым результатом расселения, а в ряде случаев далеких и смелых миграций явилось дальнейшее расширение ойкумены, освоение новых территорий, означавшее на заре человеческой истории подлинное открытие новых миров. На различных этапах человеческой истории, в прямой зависимости от всей суммы факторов, определяющих развитие конкретного общества,— факторов экологических, экономических, демографических, социальных, культурных — перемещения крупных человеческих масс определялись различными причинами, имели различные масштабы, направления, характер и исторические последствия.
По всем этим показателям человеческие перемещения — миграции — бесконечно многообразны. И лишь со значительной долей схематизма может быть предложен опыт их группировки и выделения определенных моделей миграций, закономерных и характерных для определенных эпох (в данном случае имеются в виду прежде всего различные периоды развития первобытнообщинного строя). Именно в порядке такого опыта могут быть предложены три модели миграций.
Модель 1. Миграции, полностью обусловленные экологическим фактором, непосредственно вызванные изменениями природных условий. Последние также достаточно многообразны: они включают и кардинальные изменения природного окружения (наступления и отступления ледников, трансгрессии и регрессии крупных водных бассейнов и т. п.), и постоянные ландшафтные изменения, связанные с климатическими колебаниями, режимом влажности и пр., и соответствующие им изменения в составе флоры и фауны определенных областей (в том числе миграции животных и рыб). Такие миграции происходили во все эпохи истории, но наиболее характерной и, более того, единственно возможной эта модель является для эпох безраздельного господства присваивающей экономики. Основной формой осуществления миграций этой модели можно считать переселение. Такие миграции еще не связаны с резкой демографической и экономической неравнозначностью различных регионов. Основные факторы, обусловливающие их, носят внешний характер. Внутренние факторы играют подчиненную роль. Ввиду крайне медленного роста народонаселения в условиях присваивающей экономики и отсутствия охватывающих значительные области демографических взрывов давление избытка населения на производительные силы вызывается еще в основном внешними причинами (экологической спецификой конкретных областей и ее изменениями, прежде всего состоянием ресурсов присваивающей экономики). Миграции этой модели не вызывают принципиальных экономических и социальных изменений на охваченных ими территориях: результатом их являлись расширение ойкумены, определенное увеличение плотности населения в заселенных мигрирующими группами областях без принципиальных изменений в их хозяйственной системе. При наличии в этих областях местного населения происходил закономерный процесс ассимиляции, облегченный экономической однозначностью обеих групп.
Модель 2. Миграции, обусловленные в основном экономическим фактором, прежде всего появлением и распространением в ряде областей производящих видов экономики, знаменовавшими новый этап во взаимодействии человека с природой. Началось качественно новое использование природных ресурсов с целенаправленным воздействием на них со стороны человека, искусственным их умножением и распространением на новых территориях (культивация злаковых, распространение из предгорных областей их естественного произрастания на плодородные почвы речных долин, доместикация животных и неизбежно связанные с этим освоение и постоянное расширение пастбищ). Эти факторы в известной мере определяли направления миграций. Причины же их теперь в значительной мере были обусловлены именно экономической и демографической неравнозначностью различных районов. Распространение производящего хозяйства приводило к резкому росту народонаселения на охваченных им территориях, к демографическому взрыву и, следовательно, к давлению избытка населения на производительные силы (вызванному уже внутренними причинами), что и явилось основной причиной миграций второй модели, превратив их в неизбежную закономерность. Таким образом, основные факторы, обусловливавшие их, носят уже внутренний характер. В основном миграции этой модели носили характер расселения. Миграции эти происходили в условиях четко определившегося уже экономического неравенства регионов, носившего принципиальный характер. Ограниченным областям, в которых возникло производящее хозяйство и действовали отмеченные выше факторы, противостояли обширные области, в которых полностью господствовало еще присваивающее хозяйство и эти факторы еще не действовали: плотность населения оставалась крайне незначительной, а давление избытка населения на производительные силы — минимальным.
Модель 3. Миграции, обусловленные как экономическим, так и социальным факторами. Первым является наличие различных систем производящего хозяйства, вызвавших значительный рост народонаселения в обширных регионах, но неравнозначных по своему содержанию и продуктивности.
Миграции первой модели продолжались в неолите (прежде всего в зоне господства присваивающего хозяйства), как продолжались они и в последующие эпохи. С экономической же спецификой неолита связано прежде всего появление и широкое распространение миграций второй модели, в предшествующие эпохи исторически невозможных, а в последующие — заметно усложненных и в большинстве случаев уступивших место миграциям третьей модели. Именно в неолите существовали условия, при которых могло происходить широкое распространение резко возросшего населения передовых экономически и культурно областей по обширным слабо заселенным (или вообще незаселенным) территориям. Такое соотношение перенаселенных и практически лишь заселяемых территорий позволяет при наличии соответствующих археологических показателей отличать расселения от диффузий. Археологическими показателями являются здесь прежде всего расширение границ определенных, достаточно четко выделенных раннеземледельческих культур с распространением определяющего их комплекса материальных признаков (включая керамическую орнаментацию) на новые территории, где этот признак не растворяется, а, напротив, становится господствующим культурным явлением и основой дальнейшего развития. Подобные случаи не могут быть объяснены диффузией, здесь можно с уверенностью говорить о расселениях. Такие расселения могут быть документированы для всех областей сформировавшейся в неолите раннеземледельческой ойкумены и непосредственно примыкающих к ней территорий. Я ограничусь предельно кратким рассмотрением соответствующих материалов материковой Европы.
В Европе древнейшие общины, переходившие к освоению производящих форм экономики, засвидетельствованы на Балканском полуострове. Памятники их, наиболее ранние из которых относятся еще к докерамическому неолиту (VII тысячелетие до н. э.), известны ныне прежде всего в Фессалии (Аргисса, Сескло, Суфли, Ахилейон), возможно наличие единичных поселений этого периода и в других частях Греции.
Вопрос о характере появления производящего хозяйства (и прежде всего земледелия) в Юго-Восточной Европе по сей день остается дискуссионным. Некоторые ученые постулируют возможность сложения здесь самостоятельного земледельческого очага, независимо от ближневосточных центров45 46.
Другие предполагают определенные воздействия последних, проявлявшиеся в виде не только диффузии экономических и культурных явлений, но и инфильтрации на Балканы небольших групп анатолийских земледельцев.
Возможно сочетание здесь обоих явлений, что же касается воздействий передневосточного очага на Балканы (в том числе и передвижений), то они представляются несомненными. Районы распространения древнейших балканских земледельцев весьма ограниченны, по культуре же своей они поразительно единообразны.
Миграции с Переднего Востока и расселение пришлых групп в различных районах Балкан — от Пелопонеса до Фессалии и севера полудревнейших земледельцев острова — продолжались и в дальнейшие периоды неолита: с ними, возможно, связано и появление здесь некоторых специфических групп расписной и полированной керамики. Но уже для периода раннекерамического неолита можно говорить и о начале активного расселения самих балканских земледельческо-скотоводческих групп и соответственно распространения их формирующихся специфических культур. Весьма рано (в первой половине VI тысячелетия до н. э.) оно зафиксировано в Македонии — в долине Вистрицы, где исследовано замечательное поселение Неа Никомедия, связи которого с первоначальными фессалийскими очагами балканского земледелия засвидетельствованы весьма четко. В дальнейшем это расселение охватило как Грецию, так и северную часть полуострова (где вполне вероятны и самостоятельные связи с Анатолией), а далее — Среднее и Нижнее Подунавье и Северо-Западное Причерноморье. Распространение взаимосвязанных, а часто и близкородственных культур с постепенным расширением сельскохозяйственных территорий и заселением новых, примыкающих к изначальным районов документируют здесь серию миграций второй модели.
Результатом этих процессов явилось сложение во второй половине VI тысячелетия до н. э. обширной культурно-исторической области, состоящей из выделившихся уже, отмеченных определенным своеобразием, но безусловно взаимосвязанных, а скорее всего и близких по происхождению культур — Пресескло в Фессалии, Кремиковцы и Караново I во Фракии, Старчево в Сербии, Криш (Кёреш) в Румынии и Венгрии. Родство их связано с общностью первоначальной балканской территории, своеобразие — с расселением и спецификой развития конкретных областей. Своеобразие нарастает по мере удаления от балканского «ядра» и особенно четко проявляется на периферии культурно-исторической области. В этом отношении значительный интерес представляет древнейший очаг производящего хозяйства на территории СНГ — буго-днестровская культура, определенным образом связанная с Балканами, но обладающая и рядом весьма существенных отличий от них, отражающих глубокую специфику процесса развития в Северо-Западном Причерноморье.
На протяжении V и IV тысячелетий до н. э. раннеземледельческая ойкумена Юго-Восточной Европы претерпела неоднократные изменения. Формировались новые культуры и целые культурно-исторические области. Продолжали расширяться их границы (как и границы указанной ойкумены в целом). Менялось соотношение между ними. Наряду с расселением значительным фактором здесь стали взаимодействие различных культур и взаимная ассимиляция их носителей. Культурные влияния принимают иногда направления, обратные первоначальным. Отмечается, например, возможность фракийских влияний на Фессалию в период перехода от культуры протосескло к культуре сескло. Ранний неолит Греции сменился средним (культура сескло в Фессалии), затем поздним (культура Димини в Фессалии). В V тысячелетии до н. э. во Фракии сформировалась культура Караново III, а в Вардар-Моравской области — ранняя Винча. В Северо-Западном Причерноморье продолжает развиваться буго-днестровская культура, область которой охватила бассейны обеих рек с заметным единообразием памятников на всей территории. Несколько позже в Румынии сложились культуры Боян и Хаманджия.
В IV тысячелетии до н. э. земледельческая ойкумена Юго-Восточной Европы продолжала расширяться, а культурное многообразие конкретных ее областей возрастать. Значительную территорию от Юго-Восточной Болгарии (и даже греческой Македонии) до юго-западных пределов СССР охватила культура Гумельницы (Караново V—VI в. Болгарии), в Восточной Сербии выделяется культура Бубанихум, в Северо-Западном Причерноморье формируется и все более распространяется культура Кукутени — Триполье. Несмотря на стабильность развития раннеземледельческих обществ, картина здесь оказывается достаточно динамичной. И в этой динамике наряду с внутренними факторами значительную роль продолжают играть расселения, перегруппировки населения, появление новых групп. Ныне могут быть указаны весьма четкие свидетельства этих явлений. Здесь достаточно сравнить весьма ограниченные первоначальные территории культур Боян (так называемой «протобоян») и гумельницы с возросшими во много раз территориями периода их расцвета. Не менее показательно распространение культуры Кукутени — Триполье из сплошной и компактной области ее сложения и раннего этапа (Восточная Трансильвания, Молдова, Поднестровье) на восток — вплоть до Буга и Среднего Поднепровья — с образованием ряда специфических и разорванных ареалов.
В этот период расселение на слабозаселенных землях было возможно лишь на периферии отмеченной ойкумены — в процессе ее расширения (в определенной мере это касается распространения трипольских племен). Внутри же нее расселения и перегруппировки велись на территории, уже заселенной экономически однозначным населением. Миграции второй модели приобретают здесь усложненный характер и в отдельных случаях могли быть сопряжены с военными действиями, чему соответствует и появление деревянных, земляных, а в единичных случаях и каменных (Димини, Кукутени) фортификационных сооружений В целом вплоть до рубежа IV и III тысячелетия до н. э. здесь господствовали миграции второй модели.
В целом же можно заключить, что причина расселения является очевидной: при экстенсивных формах примитивного земледелия земля истощалась через несколько лет ее эксплуатации, и рост населения заставлял его двигаться на новые плодородные земли.