Типология суицидального поведения

К суицидальному поведению обычно относят завершенные самоубийства, суици­дальные попытки и намерения. Самоубийства и суицидальные попытки представ­ляют собой два принципиально различных рода действий, т. е. завершенный суи­цид — это не просто преувеличенная форма попытки, а попытка самоубийства — не аналог лишь случайно неудавшегося самоубийства. Какие же формы суици­дального поведения можно выделить? Любая классификация в этом вопросе будет условной, но определенные выводы для дальнейшей работы она поможет сделать.

Первой формой суицидального поведения является истинный суицид, т. е. осознанные и тщательно спланированные действия, целью которых является ли­шение себя жизни. Поведение человека, имеющего истинные суицидальные наме­рения, строится так, чтобы никто не мог помешать достижению цели. Все попытки совершаются без свидетелей, а способы суицида в этих случаях выбираются наи­более «жесткие»: самоповешение, применение огнестрельного оружия и падение

с большой высоты. Самопорезы и самоотравления встречаются нечасто, хотя ха­рактер и условия использования таких способов указывают на вполне осознанное стремление лишить себя жизни, что отличает их от внешне сходных случаев де­монстративно-шантажных попыток. При истинных суицидальных действиях пре-суицидальньй период отличается длительностью, которая может быть различной: от нескольких суток до месяца и более. Решающую роль в этом играют глубина пе­реживаемого конфликта, личностная значимость психотравмирующего события, его истинное содержание и, конечно, психологический склад личности. В случае неудавшейся попытки в постсуицидальном периоде некоторое время наблюдает­ся сохранение суицидальных мыслей и намерений. При этом как в прямой, так и в косвенной форме высказывается сожаление о сохранении жизни, об утрате ее ценности. Проявляется пассивное «согласие на смерть». Так реагируют главным образом те, кто считает невозможным свое возвращение в условия, которые при­вели их к суициду. Вероятность попытки повторного суицида в таких случаях до­вольно велика. У совершивших истинные суицидальные действия риск завершен­ного суицида на ближайший год увеличивается в 100 раз, причем наибольшая его вероятность — в первые 1-2 месяца после попытки.

Другая форма суицидальной активности — аффективный суицид. Такие дей­ствия обусловлены необычайно сильным аффектом, возникшим в результате вне­запного острого психотравмирующего события или под влиянием аккумуляции хронических психотравм. Для аффективного суицидального поведения характер­ны чрезвычайная сила проявления, своеобразие восприятия и осмысления окру­жающего, нередко с элементами дезорганизации и сужением сознания. Динамика аффективного суицида отличается интенсивностью, поэтому предшествующий суициду этап крайне короток.

Развитие аффекта сопровождается стремительным ростом эмоциональной на­пряженности. Сознание наполняется крайне эмоционально насыщенными отри­цательными переживаниями гнева, обиды, оскорбленного достоинства, чести и т. д. Изменяется восприятие конфликтной ситуации: оно становится избирательно фраг­ментарным, отрывочным. Суициденты не реагируют на обращения окружающих, никакие аргументы в расчет не принимаются. Пропадает естественный человече­ский страх смерти и боли. Суицидальные действия реализуются крайне быстро и эффективно.

Часто кризисная ситуация обусловлена не одномоментным психотравмирую-щим событием, а постоянно повторяющимися мелкими, внешне незначительны­ми, воздействиями. В подобной ситуации суицидальные действия оказываются неожиданными для окружающих, поскольку повод для их совершения зачастую бывает незначителен. Тем не менее для самого самоубийцы эта ситуация является пусковой, или «последней каплей».

При истинном суициде человек осознанно выбирает уход из жизни, причем этот выбор основывается на личностной оценке кризисной ситуации, которая субъ­ективно кажется неразрешимой. При аффективном суициде решение уйти из жиз­ни принимается под влиянием момента. В основе такого решения лежат эмоции, а не рациональный анализ ситуации. Поэтому очень часто в качестве средств по­кончить с жизнью выступают предметы, неожиданно оказавшиеся в поле зрения суицидента.

Третьей формой суицидального поведения является демонстративно-шантаж­ное поведение. К суицидальному поведению его можно отнести только потому,

что имеет место манипуляция чем-либо опасным для жизни, а также в связи с тем, что порой шантажные суицидальные попытки оканчиваются реальными траге­диями. Целью такого поведения является давление на окружающих, чтобы выну­дить их изменить или разрешить кризисную ситуацию. Поэтому все попытки со­вершаются в присутствии окружающих или в пределах их достигаемости.

Психологическая помощь клиентам, совершившим суицидальные попытки или выказывавшим суицидальные намерения

Прежде чем говорить о помощи людям, выказавшим намерения покончить жизнь самоубийством или совершившим суицидальные попытки, важно определить те сложности, с которыми можно столкнуться в ходе такой работы. Понятие суицида и его предотвращения обросло большим количеством мифов, доверяя которым можно потерять клиента.

Самое распространенное заблуждение — это то, что самоубийство совершается психически ненормальными людьми. Исследования, например на материале Во­оруженных сил России показывают, что 80-85% военнослужащих, совершивших

----------------------------1 самоубийства, были психически здоровыми людьми. Дан-

Самое распространен- ные, приведенные выше, обусловлены тем, что объектом тсГчто самоубийство™ изучения исследователей стали клиенты, оказавшиеся в совершается психиче- психиатрической клинике. Мало того, в соответствии с ре-ски ненормальными комендациями экспертов Всемирной организации здра-

людьми. воохранения, «очень важно избегать ярлыка психически

больных по отношению к тем, кто пытался совершить са­моубийство, хотя среди них, безусловно, есть и лица с психическими заболевания­ми». Все зависит от субъективной оценки силы кризисной ситуации.

Очень часто высказывается мысль о том, что существует некий тип людей, склонных к суициду. Однако покончить с собой может любой человек, и среди со­вершивших самоубийства были люди самых разных психологических типов.

Другое бытующее шаблонное мнение заключается в том, что «самоубийство невозможно предотвратить, и если человек решил покончить с собой, то его ничто и никто не остановит». В кризисной ситуации человек более всего нуждается в ду­шевной теплоте, сочувствии, понимании и поддержке. Поэтому и «потребность в самоубийстве» может быть лишь временной.

Также одно из самых распространенных заблуждений заключается в следую­щем: «Люди, которые говорят о самоубийстве, никогда не совершат его». Тем не менее большинство самоубийц в той или иной форме стремились привлечь к себе внимание окружающих. Кто-то начинает увлекаться литературой по вопросам жизни и смерти, кто-то постоянно говорит на эту тему, а многие высказывают свои мысли в подчеркнуто легкой и шутливой форме. Это тем более верно потому, что решение о самоубийстве редко бывает спонтанным. Суицидальный кризис может длиться несколько недель и даже месяцев.

Распространено также мнение, что суицидальное поведение может передаваться по наследству, однако фактов, доказывающих это, обнаружить не удалось. Тем не менее если в семье или среди близких знакомых были случаи самоубийств или по­пыток, то вероятность повторения подобных действий более высока.

Замечена и интересная особенность суицидальной активности — эпидемиче­ский характер ее распространения. Это дало повод для такой распространенной точки зрения, как стремление не акцентировать внимание на суицидальных выска­зываниях, намерениях и действиях. Такая позиция приводит к тому, что проблемы человека могут не замечаться или им придается маловажное значение. Соответст­венно, достигается обратный эффект. Безусловно, акцентировать внимание на са­моубийстве не стоит. В этот момент важно сосредоточиться на разрешении кри­зисной ситуации.

В работе с лицами, совершившими попытки самоубийства, важно помнить о том, что суицидальная активность является последним способом привлечь к себе вни­мание, крайним средством выражения чувств отчаяния и беспомощности. То есть можно смело говорить об амбивалентности (двойственности) кризисной ситуации: с одной стороны, чувство тоски, безысходности, горечи, отчаяния и беспомощно­сти привели человека к мысли о тщетности земного существования и желанию умереть, а с другой стороны, стремясь привлечь к себе внимание, он утверждается в желании жить.

Первым шагом в работе по предотвращению суицида становится установление личного контакта. В случае планирующегося самоубийства такой контакт найти сложно: часто человек не настроен на контакт с кем бы то ни было, обдумывая

предстоящие действия. Если же попытка уже произошла, і---------------------------

то человек может испытывать чувство глубокой благодар- Самоубийство есть ности за искреннее внимание. И в том и в другом случае ние^чТобьміоняпГ⁸' важно дать ему возможность отреагировать накопившие- его,' нужно понять ду-ся негативные эмоции. А также успокоить его, дать воз- шевное состояние че-можность выговориться, сочувствуя и сопереживая ему. покончить с°собой^ЄШИЛ

Зачастую клиент находится в состоянии психалгии (не-,, _

^J „ „ Г „ ^v H. Бердяев выносимой душевной боли), и сознание его в этот момент |__________

сужено, поэтому сам по себе разговор с другим человеком

может снизить уровень тревоги, сумятицы и хаоса у клиента. В этой ситуации главное — это умение слушать. В случае же истинного суицида клиент не очень охотно идет на разговор, избегая обсуждения тех вопросов, решения по которым он уже принял.

Следующим шагом является определение основной проблемы, которая и лежит в основе суицидальной активности. Выделение основной причины или причин та­кого решения есть попытка понять душевное состояние человека. Как правило, в состоянии решимости человек не дифференцирует главную и второстепенные проблемы, для него они все сплетены в один клубок. Фактически человек рас­сматривает все, происходящее вокруг него, как лишнее подтверждение вывода о том, что «жить больше не стоит». Все многообразие мира для него свелось к ка­кой-то преграде, преодолеть которую ему кажется невозможным. При этом ни в коем случае нельзя говорить что-либо похожее на «да махни ты на все это рукой». Важно, наоборот, разложить вместе с клиентом основную проблему на составляю­щие, с тем чтобы впоследствии он сам признал «решаемость» каждой в отдель­ности.

В ходе первого и второго этапов беседы важно определить и степень риска со­вершения суицида, т. е. оценить суицидальный потенциал. Сюда входят социально-возрастные и половые особенности клиента. Например, по данным социологиче-

ских исследований проблем суицида в России, мужчины чаще совершают истин­ные суициды, а женщины чаще прибегают к демонстративно-шантажным суици­дальным действиям и высказываниям. Степень риска совершения завершенного суицида повышается с возрастом клиента. Важно получить информацию и об ак­туальном стрессе, задав вопрос: «Почему вы решили обратиться именно сейчас?» Ответ на этот вопрос может прояснить «пусковой механизм», приведший к воз­никновению намерений расстаться с жизнью. Кризис может быть вызван потерей любимого человека, работы, статуса, болезнью, инвалидностью, несчастным слу­чаем и т. д. Важно оценить интенсивность кризиса с точки зрения клиента, а не те­рапевта. Но самым важным показателем риска совершения самоубийства являет­ся сформированость и детальная проработанность плана суицидальных действий. Если клиент выбрал способ, место и средство ухода из жизни, это говорит о том, что последний шаг крайне близок.

Следующий этап — это поиск ресурсов для преодоления критической ситуа­ции. Ресурсы, которые имеются в распоряжении клиента, могут быть решающи­ми. Ими являются семья, карьера, близкие люди, воплощение мечты, друзья и т. д. Непосредственная апелляция к этим ресурсам, скорее всего, не принесет ощути­мых результатов, а вот попытка представить и проговорить чувства окружающих значимых людей в случае совершения самоубийства может принести ощутимый эффект.

Важно говорить свободно, чтобы клиент не чувствовал себя в качестве допра­шиваемого. Это должна быть некая «игра по слуху». Необходимо верить, что все сказанное клиентом — абсолютная правда и он действительно может покончить с собой. Каких-либо стандартных формул для разговора с таким клиентом нет, но не надо бояться задавать ему вопросы, связанные с суицидальными мыслями и поступками.

На следующем этапе важно совместно сформулировать «план действия по пре­одолению кризисной ситуации». Необходимо знать, что в этой ситуации ведущая роль должна принадлежать клиенту. Можно предложить несколько вариантов поведения, которые могут привести к выходу из тупика, но главное в этой ситуа­ции — не навязывать клиенту решения и серьезно относиться ко всем его возраже­ниям. Итогом этого этапа должен стать конструктивный план разрешения кри­зисной ситуации.

Завершающий этап — это вселение уверенности в том, что клиент обязательно справится со своими проблемами. Ни в коем случае нельзя сразу же переходить к каким-то конкретным действиям. Инициатива первого шага должна принад­лежать именно клиенту. Задача консультанта — подчеркнуть успех этого шага. После беседы необходимо тщательно осмыслить ее результат. При этом для опре­деления суицидального риска выявляются и сопоставляются как про-, так и анти­суицидальные факторы: устойчивое позитивное отношение к жизни и негативное — к смерти, широта диапазона известных и субъективно приемлемых путей разреше­ния сложившейся ситуации и т. д.

Р. Кочюнас приводит следующие правила консультирования лиц, намереваю­щихся совершить самоубийство.

1. Встречаться с ними как можно чаще.

2. Акцентировать внимание на позитивных аспектах жизни.

3. Не стоит, столкнувшись с этой проблемой, паниковать и пытаться скрыть это чувство, рассказывая клиенту о недопустимости самоубийства с точки зрения морально-этических норм.

4. Необходимо вовлекать в процесс консультирования значимых для клиента людей.

5. Предоставить клиенту возможность в любой момент связываться с консуль­тантом.

6. Информировать близких для клиента людей и обсудить вопрос о госпитализа­ции с ним и с его близкими, если она необходима.

7. Контролировать возможные манипуляции собой со стороны клиента.

8. Помнить, что наибольшую ответственность за свои поступки несет сам клиент.

9. Консультант обязан подробно, в письменной форме, фиксировать свои действия.

Тем не менее может случиться и так, что удержать человека от последнего шага не удалось. В этой ситуации не стоит возлагать на себя ответственность за неуда­чу. Человек, твердо решивший умереть, рано или поздно, по-видимому, доведет свое дело до конца. Важно, чтобы психолог-консультант сделал все, что было в его силах.

Чтобы избежать мучительных переживаний, связанных с самоубийством па­циента, можно воспользоваться советами, которые дает В. Меннингер:

1. В области мировоззрения:

♦ консультант не может нести ответственность за то, что происходит с клиен­том вне стен его кабинета;

■ф- самоубийство иногда происходит вопреки заботливому отношению; ■Ф- нельзя предотвратить самоубийство, если клиент уже принял решение.

2. Тактический подход:

■Ф- необходима готовность к неудаче;

♦ обязательно консультироваться с коллегами;

■ф- обсудить с коллегами самоубийство клиента как способ разрешения трудной ситуации.

3. Реакция на самоубийство клиента:

♦ самоубийство всем причиняет боль, и это необходимо помнить;

-Ф- как консультант вы приобрели очень ценный профессиональный опыт, ко­торый поможет вам в дальнейшем развитии;

-Ф- не удивляйтесь вашему подавленному настроению, чувствам вины и злобы на самого себя и на клиента, который «не захотел вас послушаться».

4. Преодоление последствий самоубийства клиента:

•Ф- скорбь — это естественная реакция на самоубийство человека, и вы от нее не

застрахованы; •Ф- говорите и переживайте, но без излишнего самообвинения;

♦ позвольте себе выговориться с коллегами, друзьями, в семье;

■Ф- помните годовщину горестного происшествия, чтобы не оказаться застигну­тым врасплох неожиданными воспоминаниями об этой ситуации.

Попытка самоубийства в тюрьме. Переживание совершенного преступления¹

Сны убийцы. Попытка самоубийства — явление для тюрем и СИЗО обыденное. Вешаются, травятся, режут вены здесь гораздо чаще, чем на воле. Правда, многие самоубийцы вовсе не хотят умирать. Кто-то пытается таким способом хоть на не­делю угодить в тюремную больницу, где порядок мягче, да и жизнь сытнее, кто-то косит под сумасшедшего (психи по закону суду не подлежат, а направляются на лечение). Но этот случай был особенным. Свести счеты с жизнью — причем по-на­стоящему — пытался пятнадцатилетний мальчишка, обвиняемый в убийствах. Причина — ночные кошмары. Сны...

Коля убил трех человек. И эти люди стали приходить к нему во снах. Они все были в крови. Снилась умершая мать. За день до попытки самоубийства приснил­ся отец, которого он во сне вешал. Все эти люди звали его за собой. И он пошел.

Однажды ночью в канун новогодних праздников Коля привязал к краю «шкон-ки» (трехъярусная железная кровать) шнурок, вдел голову в петлю и бросился вниз. К счастью, один из сокамерников не спал и вытащил Колю из петли. Под­росток остался жить. Но чтобы он больше не пытался повторить «последнего» ша­га, ему нужна была помощь. Так Коля оказался в кабинете тюремного психолога.

Это был крупный, физически сильный парень с растерянной и испуганной дет­ской улыбкой. Одетый в невообразимую смесь из разноцветных гуманитарных брюк и свитеров, он дрожал, хотя в кабинете было тепло, даже душно. Он сильно волновался и ни с кем не хотел разговаривать. О себе Коля сказал: «Я родился в Санкт-Петербурге...» — и надолго замолчал. Он просто не видел ничего в своей прошлой жизни такого, что можно было сказать другому человеку. Она была пус­той и, по его мнению, абсолютно никчемной. А вот интерес к его нынешнему со­стоянию вызвал буквально словесный поток. Это была многочасовая исповедь, которую даже при желании остановить было бы невозможно. Ведь человек впер­вые за всю жизнь был услышан, его впервые постарались понять. Он говорил, говорил и говорил. И постепенно становилось ясно, насколько ему сейчас тяжело и почему он решился уйти из жизни.

Детство у Коли (как и у большинства убийц — малолетних, зрелых — без раз­ницы) не сложилось. Отец работал на заводе и пил «по-черному». Практически каждый день дома были скандалы. Мальчик сопротивлялся отцовским запоям как мог — выбрасывал бутылки в окно, выливал их содержимое в унитаз, из-за чего постоянно ходил с разбитым носом. Время шло, скандалы продолжались. Один из них закончился сердечным приступом у матери. Спасти ее не удалось. В это время Коля готовился сдавать экзамены в ПТУ, но после того, как лишился матери, ощутил пустоту. Говорил, что было такое ощущение, словно вся жизнь прошла пе­ред глазами. Он остался без образования и без профессии. А отец в очередной раз слег в больницу с «белой горячкой».

С этого времени Коля предпочитал сидеть дома, закрывшись в своей комнате. И однажды к нему пришли друзья — «облегчить страдания». Как водится, принес­ли выпивку, «травку». Сидели долго, почти шесть часов. Когда вконец обкури­лись, кто-то предложил: «А может, прогуляемся, деньжат раздобудем». А деньги

¹ Статья опубликована в газете «Московский комсомолец» № 52, 1999 г., автор — С. Ф. Левин.

в то время были очень нужны. Матери нет, отец в больнице, сестра живет с мужем далеко от него. Дома кончались продукты. Да и в голове «все плыло».

На улице прицепились к мужику. Но тот был не робкого десятка и ответил: «Отвалите, ребята, а то костей не соберете». «Ребят» это сильно обидело. На му­жика набросились с кулаками. Первую атаку он отбил и даже прилично накосты­лял одному из пацанов. Но тут в дело вступил физически подготовленный Коля. Он схватил пустую бутылку и ударил ею «обидчика» по голове. Мужик осел на землю, потом его еще минут десять добивали. Обыскали карманы, денег не нашли, зато обнаружили удостоверение ветерана МВД и решили «делать ноги».

По дороге у одного из стариков, гулявших во дворе, спросили закурить. Тот, как оказалось, не курил. Колю это снова разозлило, и он ударил старика. Тот удивил­ся: «Сынок, что ты делаешь!?» Но Колю остановить было уже нельзя. Он бил без остановки. Человек уже не мог сопротивляться и лишь слабеющим голосом про­сил вызвать «скорую». «Какая "скорая", дед? Чтоб ты меня в ментовку сдал!?» — засмеялся Коля. Убив старика, наш герой забрал кошелек и часы, которые валя­лись рядом, и ушел.

Затем — еще неожиданная встреча. По дороге им попался один из Колиных знакомых. Он был выпивши и стал требовать с ребят водки. Коля дал — бутылкой по голове. Знакомый вытащил нож. Коля отпрыгнул. Мужчина упал, Коля пере­хватил нож и зарезал его. А потом подумал: «Может, ему еще и шею свернуть?»

Дома оказалось, что все его одежда в крови — белые кроссовки, куртка, спор­тивные штаны. Руки в крови. Он выпил еще. И настолько стало легко, что далее впоследствии, рассказывая об этом, он говорил с нечеловеческим юмором: «Один покойничек валялся... Другой валялся...» Казалось, что все это произошло не с ним.

Отрезвление наступило позже, уже в изоляторе. Тот, кто считает, что в пре­ступной среде убийцы пользуются уважением, глубоко ошибается. В тюрьме глав­ное — что ты собой представляешь. А Коля не представлял собой ничего. Внешне хоть и здоровый, он все время жаловался на плохое самочувствие. Стремился, чтобы его пожалели. На прогулки выходил крайне редко, предпочитая сидеть на «третьей шконке». Сокамерники говорили, что ведет он себя очень странно. По­стоянно что-то бормочет, пытается читать молитвы. Во сне то кричит, то плачет, то скрежещет зубами. Держится замкнуто, дружить ни с кем не пытается. Все, что натворил, переживал глубоко в себе.

Через месяц пришло известие о смерти отца. Коля остался один. Вот тогда-то и начали ему сниться эти тяжелые сны.

Это был процесс искупления. Окровавленные жертвы, мертвые родители, кру­гом кровь, все затянуто красно-черной пеленой, — этот кошмар являлся Коле каж­дую ночь. Мертвецы звали его за собой. Даже днем он слышал приказы: «Повесься!». Тяжелые сны, голоса, давящие стены, лязг решеток, ругань — все это создавало впечатление ада. Но это был ад на земле. Коля же захотел уйти в настоящий биб­лейский ад, сунув голову в петлю. Не получилось.

Сны не отпускали ни на одну ночь. Спустя неделю после начала кошмаров Ко­ля боялся засыпать. Их содержание было бредовым, нереальным или, напротив, очень конкретным, сюжет никогда не повторялся, но зато был одинаковый смысл: «Ты должен повеситься!»

«Выхожу я на волю, иду по улице и неожиданно оказываюсь возле ларьков на Торьковской", покупаю сигареты, — рассказывал Коля тюремному психологу один

из своих снов, — вдруг неожиданно откуда-то появляется человек. Лица его не бы­ло видно — только общий контур. Голосом таким дребезжащим он говорит: "Ты не забыл, что должен повеситься?!" И резко проходит то ли мимо, то ли сквозь меня. Я бросаюсь бежать и попадаю на трамвайную остановку. В этот момент подходит трамвай, весь красный, словно кровь. Даже колеса были красные. Окна же черные и сквозь них ничего не видно. А на табличке, где пишут маршрут трамвая, над­пись — "В ад".

В трамвай я заходить не хотел, но меня туда потянуло каким-то ветром. И пер­вое, что я увидел там, — черный гроб. У меня с собой оказался талончик на проезд и, когда подошел контролер, я протянул его ему. Но контролер сказал: "Дай руку, здесь денег не надо". Он вытащил нож и надрезал вены на моей руке. Несколько капель крови упало в гроб. Он посыпал их пеплом, и в трамвае все резко стихло.

Я огляделся и увидел кругом мертвых, точнее — неживых людей, какие-то без­головые трупы — среди них были и те, кого я убил. Они говорили мне: "Что ж ты делаешь? Когда же ты к нам придешь? Ведь ты должен повеситься". Я отвечал, что никогда, но с каждой секундой чувствовал, что силы убывают и сопротивляться этим призывам мне очень сложно. Тут резко все прекратилось. Трамвай остано­вился, и мертвецы со словами: "Мы тебя ждем" стали выходить. Последний же из них вытащил нож и воткнул его мне в сердце».

Такой вот сон. Но у него было и продолжение. Уже более жизнерадостное. Ко­ля доехал на том трамвае до конечной остановки. Было пустынно, а прямо перед ним стояла какая-то «зона». Причем Коля очень подробно описал эту «зону»: за­боры, вышки, деревянные корпуса, — все, что он рассмотрел в своем сне. Видно, часто ему снилась колония. Зона оказалась пустой — ни заключенных, ни охраны. Только галки и вороны кругом. И он пошел вдоль стены. Шел очень долго, пере­сек какую-то стройку и оказался... дома. Там оказались все в сборе — мама, отец, сестра и даже он сам, но только маленький. Сначала его долго не замечали, а потом отец ему сказал: «Не боись, Колька! Все будет нормально!» Такие слова он часто ему говорил после смерти матери, когда проходил очередной приступ «белочки». Наверное, в этом сне Коля увидел и прошлое свое, и будущее. Зона детства, зона юности, одна сплошная «зона»...

Получив десять лет (больше малолеткам даже за тройное убийство не дают) и попав в колонию, Коля попытался покончить с собой и там. И вновь неудачно. Кошмары продолжались полтора года, но недавно прекратились. На какой-то празд­ник в колонии показывали боевик: положительный герой, пострадавший от нехо­роших людей, убивает их всех и спасает красивую девушку. Фильм произвел на Колю большое впечатление — теперь ему снятся другие сны. Он больше не испы­тывает мук совести: каждую ночь он кого-то убивает, взрывает, режет. Он ассо­циирует себя с киногероем. Он больше не раскаявшийся Раскольников. Он — без­жалостный убийца...